Текст книги "Народный быт Великого Севера. Том I"

Автор книги: Александр Бурцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Мужик сказал старцу-монаху: «Ну, отче! сказка теперь у тебя вся?»

– Вся, – отвечал ему монах.

Ну, так дай же мне, отче, твоего лука: я пойду в чистое поле воевать-поляковать».

Монах, отпоясав ремень от себя и, не говоря ни слова, схватил его, положил голову меж ноги, и начал так сильно драть, что мужик закричал дурным матом. Монах приговаривает: «Вот тебе лук, вот тебе война, вот тебе война и полякованье! А лучше поди-ка, да паши репу, да хозяйство веди». Мужик, вырвавшись от монаха, побежал домой не оглядываясь, и в беспамятстве даже позабыл свою шапку.

(От кр. дер. Раниной Горы, Филимоновской волости, Анфима Савельева).

МИХАЙЛО ТРУНЩИКОВ

Не в котором царстве, не в котором государстве, не именно в том, в котором мы живем, жил был царь, да царица, а у этого царя не было короны. Он и стал сбирать свое царство, и собрал всех главных начальников, и простого роду мужиков, кто ему корону мог достать с острова, где она хранилась. Вотот-ка и выискался один – Михайло Трунщиков.

– Я, гть, могу достать корону. А царь и говорит: много ли тебе надо, как корону достанешь? А Михайло Трунщиков и гть: мне денег не надо, а дай мне волю на двенадцать ден в каждом кабаке пить вино. Царь согласился. Прошло двенадцать ден, и стал собираться Михайло Трунщиков за короной. Пришел он к царю и просит благословения, а царь ему в ответ: с Богом. И спросил еще царь у Михайла Трунщикова: много ли тебе, гть, надо на дорогу? А Михайло Трунщиков у него и попрошал 12 кораблев, штобы были начинены с порохом, на 13-м мы, гть, поедем, и дай команду совдать.

Отправился Михайло Трунщиков в дорогу, и подъезжает к тому месту, на котором острову была корона. Сейчас зачал и распоряжаться: причаливайтесь! Команда причалилась к острову, вышел Михайло Трунщиков из корабля и пошел по острову, взял с собою трех совдатов. Идет он островом, а на этом острову маленьких змей по колено брели. Но у них была такая одежа, што они не боялись. Подходя к дому, а у этого дома лежала змея тридцать саден длины и двенадцать ширины. Они сильно испугались ее, но Михайло Трунщиков не струсил, перешел по ней и совдаты за им перешли все четверо, она и не слыхала; вошли в дом, а в доме в переднем углу стояла корона. Взял Михайло Трунщиков корону и воротился назад. Только из дома вышли, а змея повернулась к ним ротом, а сама говорит человеческим голосом: а! гть, вы пришли корону воровать! Сама рот распелила и хочет всех съесть. А Михайло Трунщиков и говорит: не ешь, дай мне снести корону на корабль, так втожно и ешь, а коли тепере съешь меня и корону, так тебе барышу нет, и нам убыток. А она гть: не поверю, ты, гть, не придешь. А Михайло Трунщиков: я, гть, тебе оставлю трех совдатов под заклад. И оставил трех совдатов, сам пришел на кораблю и сказал своим совдатам: отчаливайтесь скоряе! – Сейчас отчалились и поехали обратно в путь. Змея подождала Михайла, но не могла дождаться, и съела трех совдатов, а сама закричала большим голосом и приказала маленьким змеям своим: летите, гть, на море и прожигайте корабли, увез нашу корону Михайло Трунщиков! Спорхнуло стадо змей и полетело. Видит Михайло Трунщиков, што дело не ладно и приказал своим совдатам отчалить три корабля с порохом. Сейчас совдаты перетянули снасти и остались три корабля, а они в путь поехали. Налетели змеи на три корабля и начали крышу прожигать, думали, што тут Михайло Трунщиков. Обсели кругом корабли, прожгли крышу и спыхнул порох, и разорвало корабли, и змей на мелкие части.

Услыхала старшая змея этот стук и опять закричала громким голосом: летите, говорит, остальные змеи, и жгите их на смерть. Поднялись все остальные змеи и полетели в погоню Михайлу Трунщикову. – Видит Михайло Трунщиков опять такую неудачу, и приказал отчалить четыре корабля с порохом. Сейчас отчалили четыре корабля. Налетели змеи на эти корабли и опять же начали прожигать крыши. Как только прожгли и дотронулись жигалом до пороху, порох спыхнул, разорвало корабли и всех змей.

Услыхала этот стук старшая змея; рассердившись, поднялась и полетела сама. Увидел Михайло Трунщиков старшую змею и сказал своим совдатам: отчаливайте остальные пять кораблей с порохом, а сами идьте на всех парусах. Сейчас совдаты отчалили корабли и поехали на одном корабле.

Налетела большая змея и бухнулась на пять кораблей. Видит Михайло Трунщиков, что змея упала на те корабли. Как она села, корабли угрузли в воду. Испугался Михайло Трунщиков, што подмочит порох и не спыхнет, но не успела она сесть на корабли и проткнула жигалом крышу, дотронулась жигалом до пороху, и спыхнул порох, и разорвало пять кораблей, и ее расхватило на мелкие части. Црево из ее выкинуло на берег с трем совдатам, которые были отданы под заклад: они были невреждены. И видя Михайло Трунщиков, што там, на берегу три совдата ходят, приказал подчалиться к берегу. Причалились к берегу, и подошли те три совдата, которые были в змеиной брюшине, а Михайло Трунщиков на корабль нейдет, на радостях ходит взад да вперед по берегу. Совдаты сговорились: давайте, отчалимтесь, да уедемте, пущай он останется здесь, ему отсюдова не прийти, а мы дома скажем, что его змеи съели, а мы, мол, корону достали: нас царь и наградит. Сейчас отчалили от берегу, а Михайло Трунщиков скачь-поскачь, а никак не может взойти на корабль, сел на берег и заплакал. Поплакал, и придумалось ему: пойду я за кораблем, не могу ли дойти до дому? И пошел Михайло Трунщиков берегом, подалсе недалеко, вдруг выскочил из лесу черт, бежит, да сам кричит: а! ты у нас корону увез и всех змей перевел, – вот уж тепере не убежать, и я тебя съем! Михайло Трунщиков побежал от черта и перескочил за канавку, тут уж черту дела нет до него, он не может за канавку перейти, тут уж земля не черта, а медведя. – Только он за канавку перескочил, сейчас ему медведь навстречу, три сажени вышины, да две ширины, разел пасть и говорит: заходи ко мне в рот, от меня уж не уйдешь. Ты корону увез и всех змей перевел, да и от черта ушел, а уж от меня не уйдешь, я тебя съем! А медведь-от был милостивый. И стал прошать Михайло Трунщиков, чтоб он его спас. И говорит Михайло Трунщиков: Михайло Потапович, спаси меня, а сам поклонился медведю в ноги. Сейчас медведь уселся на лужок и стал рассказывать Михайле Трунщикову: у царя севодня пир; вот уж приехали к нему с короной. А Михайло Трунщиков и затосковал сильно: ах! гть, не привелось мне на пиру попировать! А медведь говорит ему: ежели желаешь, то мы поспеем на пир с тобой. Он опять поклонился медведю в ноги. Сделай, гть, такую милость, штобы поспеть на пир! Сейчас медведь приказал влезать на его, полез Михайло Трунщиков на его, медведь поприсел. И поскакал медведь во всю рысь. Подскакал к овинам к тому городу, в котором был царь, и приказал, штобы про него не сказывать, што его медведь привез: ежели как скажешь, так сейчас тебя из артели выхвачу и съем. Забожился Михайло Трунщиков, што не скажу. Простился с медведем и пошел в город. А царь корону принял от тех и усадил всех в передний угол. Уж пьют да попивают, а Михайла не забывают, за упокой поминают, потому што те приехали и сказали, што Михайла Трунщикова змеи съели, и никто не считал его живым. Только идет Михайло Трунщиков на глаза царю. Царь как увидел его, сейчас схватил в охапку и спрошал: где ты взялсё? А вот, гть, они уехали, а меня медведь привез. И рассказал все царю подробно, как дело было. Рассердился царь и расстрелял совдатов, тех, которые омманули его, только трех оставил, которые были в змеином цреве. А Михайло Трунщиков только помянул про медведя, а медведь тут и есь, распехивает народ своей широкой грудьей; стража вся испугалась преогромного зверя, и у совдатов выпали ружья из рук. И пропустили медведя к царю во дворец. Подходит медведь и добирается до Михайло Трунщикова, и хочет его съесть. Но Михайло Трунщиков ему в ответ говорит: не ешь меня, медведь, не, гть, сказал про тебя, но хмель мой сказал. Давай и тебя напоим, и ты неладно заговоришь. – Сейчас прикатили сороковку бочку, напоили медведя, он одним духом ее высосал и сделался пьяной и повалился и не помнит сам себя. А стража хотела его убить. Но Михайло Трунщиков не дал. Он, гть, меня спас, так и я его спасу. И вся стража покорилась Михайле Трунщикову.

Медведь проснулся, и не помнит, как он плотно спал. Там стали рассказывать другие протчие, как это дело было; медведь поблагодарил Михайло Трунщикова, что он спас от стражи, и сам удалился во свою сторону. А Михайло Трунщиков получил от царя половину царства и женился на царевне у того же царя. И топере ешшо все-ть живут с царевной и царствуют вместе со своим тестем.

Записано Н. А. Иваницким (См. материалы по этнографии Вологодской губ.).

ВОЛШЕБНИЦА

Жило два брата. Один помер, остался после него сын Иван. Стал этот Иван в совершенных летах, а дядя и не занимается им нисколько. Приходят сродники. «Что ты, дитятко, так живешь безо всего? Что не торгуешь?» – Да у меня нет ничего… – «Проси у дяди, что от отца осталось». – Вот он стал у дяди просить… Дядя думал, думал; дал ему 300 рублей. «На тебе триста рублей; как хочешь, так и живи!» – Он поблагодарил и пошел вон из городу.

Идет неделю и две; пришел в другую губернию и видит: народ бежит, и он туда же. Видит: неверного поймали и тянут из него жилы. «Продайте мне его», говорит. – На, пожалуй! – «Что просите?» – Триста рублей. – Он отдал им все свои триста рублей. – Взял этого неверного, повел к попу; окрестили его. А он очень болен от ран-то. Этот Иван и просит: «батюшка, отслужите завтра обедню!» Отслужили обедню, причастили этого неверного; на третий день он и скончался. А похоронить его нечем. Купечество, народ узнали; набросали денег множество. Похоронили с церемоньей такой. Похоронили; осталось много-много денег… Этот Иван ушел, ни одной копеечки не взял.

Идет он путем дорогой, видит: высочайший стоит человек; он к нему ближе, тот все ниже, все ниже. Подошел он к нему, тот стал такой же… «Куда, говорит, добрый человек, идешь?» – Да вот, иду в разбойники куда-нибудь наняться. «Пойдем вместе!» Пойдем. – Пошли они; шли, шли дорогой. «Хочешь ли, говорит, меня дядей? Что ни достанем, все пополам, меня почитай; что прикажу, то и делай» – Хорошо, говорит.

Пришли они в нерусскую землю, к одному королю. У короля у этого одна дочь. «Ну, племянник, ступай на рынок, нанимайся в работники; кто наймет, приди, скажи; я с тобой пойду». Вот он пошел. Долго стоял, никто не нанимает. Едет король. «Ты русский?» – Русский; из такой-то губернии. – «Хочешь ли ко мне в зятья? Ты мне понравился… У меня зять недавно помер». – Не знаю, говорит, у меня дядя есть, я спрошусь у дядюшки. Пошел. Так и так, говорит. – «Ну так что ж! Надо идти!» – А тут и говорит: дядя, дядя! Что ты племянника на смерть отдаешь? У ней уж шесть мужьев было; она всех передавила… Он нарочно русского и берет. – «Ну что ж, говорит, воля Божья».

Вошел племянник к королю. Сейчас король к нему вышел. «Ну, что?» – «Дядя меня благословил». – «Хорошо, говорит, хорошо!» Сейчас выводит дочь. «Понравился ли тебе жених?» – Понравился, говорит. «Ну, Бог вас благослови!» Пошел племянник за дядей, пришли оба. У царя не брагу варить, не вино курит; повенчались. Пир был такой отличный!.. Надо идти почивать… Пошли в спальню… Лег он на постель. «Ах, говорит, дядюшку-то мы не пригласили!» – Дядинька приходит. – «Ну, хорошо, говорит, что меня позвали, не забыли… вы, говорит, почивайте; я у порожка лягу». Заснули они… Ночью и летит змей… Вскочил этот дядя, саблю схватил, отрубил голову змею… А те спят крепким сном. Вот он взял, кровь смыл, голову убрал; пошел все покидал в море, в воду.

Поутру встают, посылает царь узнать. «Встали, говорят, так весело смеются!» Ну, слава Богу! – Такое пированье пошло, веселье у короля у этого. Пожили они месяца два. Этот Иван и говорит: «папенька! позвольте мне в свою губернию съехать. Я, говорит, ненадолго». – Хорошо, говорит. Пошли выбирать лошадей. Положит дядя руку на лошадь. «Вот эту бери». – Выбрали семь лошадей; четверку запрягли в карету, да дяде тройку. Поехали.

Ехали, ехали; приезжают в лес, заплутались. Видят вдали огонь. Приехали туда; стоит там дом огромный такой… Только один старичок по горнице ходит… «Кто, говорит, здесь живет?» – Охотники! – Вот они тут остановились. Пошли, легли спать. И заснули. Вдруг едут разбойники; спрашивают того старичка: «что, много приехало?» – Всего трое! – Слава Богу! карета, лошади, вся наша добыча. Напились, наелись. Пошли шестером их бить; а дядя-то у порога лежит. Взял встал, как первый ступил, он с него голову долой; другой – с другого; пятерых порубил… Остальные все испугались, ускакали… Вот этот дядя убрал, кровь смыл. А те спят крепким сном. Поутру встали, спрашивают: «где же хозяева?» – Они, говорит, охотники; приезжали, да поутру рано уехали. Напились они чаю; пошли в кладовые; посмотрели: что золота!.. Взяли мешки, всю тройку нагрузили, на которой дядя-то ехал.

Вот ехали они, ехали; доехали до того места, где попался ему дядя-то… Стали кормить лошадей… «Ну, говорит, племянник, был у нас с тобой уговор все делить пополам. Теперь нам надо расстаться; давай и жену делить пополам». Взял дядя, распилил ее пополам, из нее змеята пошли… Племянник-то так и упал без памяти… Вот дядя взял из нее все внутренности, вычистил, перемыл, вспрыснул; она опять встала… «Ну, говорит, племянник, я тебя за то люблю, что ты меня слушал… Я, говорит, сохранял тебя во всех путях и дорогах». Тут они простились. Приехал этот Иван к дяде, все ему золото, серебро отдал. Дядя уж так перед ним приседает. В месяц дворец ему выстроил; поехал в свое государство.

Записано лично мною в Вологодской губ.

ГОРЫНЯ, КОРОМЫСЛО И ИВАН-БОГАТЫРЬ

Горыня и Коромысло отправились путешествовать по белу свету. Дорогой повстречались они с Иваном богатырем. Куда путь держите? спрашивает Иван-богатырь. – Пошли путешествовать по всей земле, отвечает Горыня. Иван-богатырь и пошел вместе с ними. Вот дошли они до горы. Иван-богатырь и говорит Коромыслу: развороши эту гору! Коромысло разбежалось, хлопнулось об гору и отлетело назад. Так же точно отскочил и Горыня. Иван-богатырь усмехнулся и говорит: ой вы горе-богатыри! ударил по горе кулаком, и гора развалилась. Пошли дальше. Видят: у дороги стоит ветхий домишко, а в нем сидит маленький мужичок и ест разные сласти. Иван-богатырь и говорит Горыне и Коромыслу: растворите-ка ворота! Горыня и Коромысло сколько ни бились, ни силились, никак не могут растворить ворота. Иван-богатырь подошел к воротам, дотронулся пальцем, и ворота свалились с петель. Вошли они во двор, оттуда в сени, и не могут найти дверей в избу. Ходили, ходили, наконец, нашли. Иван-богатырь и говорит Горыне и Коромыслу: идите в избу и расправьтесь с этим стариком. А старик этот был подземный царь. Вошли Горыня и Коромысло в избу. Старик ударил того и другого, и они полетели от него прочь: Коромысло под лавку, а Горыня к двери. Услыхав стук, Иван-богатырь вошел в избу. Старик испугался, вскочил из избы и спрятался. Горыня и Коромысло подсмотрели, что он спрятался во дворе под камень. Иван-богатырь отвалил камень, и увидели они бездонную яму. Вот и стали они плести веревку из елей, целый лес исплели на сотню верст, а конец веревки все-таки до дна не достал. Тогда они приплели свою одежду, и даже сапоги. Вот Иван-богатырь и стал спускаться по этой веревке, а Горыня и Коромысло держали за конец. Долго он спускался, наконец спустился до дна и пошел подземным царством. Шел долго ли, коротко ли, и увидел хрустальный дворец., а вкруг того дворца стоит войско с огненными мечами. Иван-богатырь подошел к войску, показал им кулак, раздвинул по сторонам и вошел во дворец. В этом дворце и жил подземный царь. В этом дворце было много дверей, и все они крепко заперты. Иван-богатырь дотронулся до них пальцем, и двери растворились. Наконец, подошел к последней двери, за которой сидел подземный царь, а с ним девица-пленница. – Кто там? спрашивает подземный царь. – Я, твой слуга, отвечает Иван-богатырь, отворил дверь, схватил царя за бороду, ударил об пол и положил под половицу. Потом подошел к красавице и стал ее спрашивать: кто она и как сюда попала? Красавица рассказала ему, что муж ее находится здесь в плену и сидит закованный в цепях в соседней комнате.

Вошли они туда. Муж красавицы едва уже дышал, и не мог стоять на ногах, потому что две недели не едал ничего. Расковали его и положили на кровать. Но он недолго пожил и умер.

Иван-богатырь с красавицей пошли на белый свет. Шли долго и пришли опять к яме, в которую Иван-богатырь спускался. Как им попасть на белый свет? Вдруг видят: выпал из гнезда орленок. Иван-богатырь взял его в свои руки, покрыл своей одеждой и держит. Прилетел орел и видит, что Иван-богатырь ласкает его птенца. И спросил его: чем ты хочешь, чтобы я послужил тебе за то, что ты призрел и приласкал моего птенца? Иван-богатырь попросил вынести его на белый свет. Вот они сели на орла, и скоро очутились на белом свете. И женился Иван-богатырь на красавице, и стали они жить да поживать, да детей наживать.

Записано в Вологодской губ. Н. А. Иваницким.

СТУПАЙ ТУДА, НЕВЕДОМО КУДА; ПРИНЕСИ ТО, НЕВЕДОМО ЧТО

Не в котором царстве, не в котором государстве, не именно в том, в котором мы живем, жил-был царь. У царя был человек; каждый день ходил этот человек на охоту и приносил по три птицы. Такой на него вышел несчастный день, что он не мог ни одной птицы застрелить. Идет и видит: плавает в речке одна уточка. Он в эту уточку метится застрелить. Уточка ему отвечает (говорит): не стреляй в меня, возьми меня замуж за себя.

Он ей отвечает: как мне тебя взять замуж, ты птица, а не человек. – Она ему говорит: не беспокойся. Если возьмешь, то будет у тебя много птицы.

Он обещается ей взять за себя замуж: в ту же минуту много налетело птицы. Он застрелил трех птиц и понес к царю. Приносит трех птиц и просит у царя позволения жениться. Царь ему позволил.

Когда свершился их брак, царь приказал ему привести жену показать; приходит он с своей молодой женой. Так ему (царю) молодая жена понравилась; он и норовит у него жену взять себе; да не знает, как; прямо ему взять не хочется, чтоб не обидеть мужа; и хочет он послать его (мужа) так, чтоб век не возвратился. Вот собрал он своих генералов, которые с ним служат, чтобы придумали, куда его послать. Один генерал выпросил позволение подумать двенадцать дней. Проходят двенадцать дней, генерал приходит к царю. Надо, говорит, его послать. Вот в ту же минуту царь призывает этого человека и посылает его туда, неведомо куда, принесть то, неведомо что.

Он идет к своей жене с угрюмой головой. Жена и спрашивает его: «что ты так угрюм?» – Да вот, говорит, меня царь посылает туда, неведомо куда, принести то, неведомо что. Жена и говорит: «не печалься, мой друг, я твоему горю помогу». Дала она ему два полотенца и чтоб он, когда зайдет на дороге ночевать, чужим не утирался, а своим. Вот он пошел; зашел ночевать по дороге к ее отцу. Ночевал. Вышел из дому, видит: выкатился из-под полу клубочек и покатился; он за ним пошел. Клубочек прикатился в огромный лес. Прикатился к избушке и пропал. Он остался среди рощи, и некуда было ему деваться, кроме этой избушки.

Взошел он в избушку; стоят три прибора. Он хотел было водки выпить и закусить, и подумал, что это не для меня. Сем, я сяду, посижу на печке за столбиком, посмотрю, кто придет эту закуску есть; пошел, сел на печке за столбиком. Вдруг приходят три молодца; стали закусывать, сказали: невидимка, подавай на стол! Невидимка подает им разных кушаньев. Они отобедали и ушли. Этот человек тотчас вышел из-за печки. «Невидимка! накрывай для меня стол!» Невидимка тоже для него накрыл стол и подал всяких кушаний, которые те кушали. Он поел и говорит: «невидимка! пойдем со мной!» Вот невидимка пошел с ним.

Идут они домой, и встречается с ними старичок на дороге. Этот старичок и спрашивает его: что ты несешь? – Он отвечает: «я вот что несу: невидимка! накрывай стол!» Откуда явился стол, разные кушанья все. А этот старичок и говорит: у меня вот молоточек! – «Ну что же из твоего молоточка?» Он сейчас сел, постучал и откуда явилось несколько полков солдат. «Ну, говорит, давай меняться: ты возьми свой молоточек, а мне отдай невидимку». А этому человеку не хотелось меняться. Невидимка говорит ему: «меняйся, говорит, меняйся; я с тобой останусь». Вот он переменился; стал у него молоточек и невидимка. (Невидимка не пошла от него).

Немного погодя, встречается с ним на дороге другой старичок. «Что ты, говорит, несешь?» – Я несу бабочку. – «А я невидимку». Ну, что ж из твоей бабочки? – Он постучал: явилось стадо овец. А у тебя что? – «Невидимка! подавай кушать!» Откуда ни взялись всякие кушанья. – Давай меняться! – А этому человеку не хотелось меняться; затем послан, принести неведомо что. – Невидимка ему опять говорит: «меняйся, я с тобой останусь!» Ну, вот они поменялись; стало у него три вещи; пошел домой.

Сейчас царю докладывают, что человек пришел. Сейчас этого человека позвали сюда во дворец. «Ну, что ж ты принес?» – Невидимка, накрывай на стол. – Не глядя, что во дворце, невидимка накрыл стол, подает кушанья. – А вот, говорит, я еще принес. Ударил молоточком: откуда ни взялись полки солдат. А вот еще что! Только надо выйти из дворца. Вышли во двор: он сейчас постучал бабочкой: явилось стадо овец. – Сейчас царь опять собирает генералов, чтоб его опять послать, чтоб он никогда не мог возвратиться. Один генерал и говорит: послать его вот туда-то… В некотором царстве есть золотой дуб, ветви серебряные; чтоб из этого царства дуб вырыл и в свое перенес, поставил против царской комнаты. И присудили все генералы: послать этого человека, и если он не воротится, большая этому генералу награда; а если вернется, то его (генерала) казнить.

Царь призывает этого человека; приказывает ему: «вот в таком-то царстве, в таком-то государстве есть золотой дуб с серебряными ветвями; ты этот дуб вырой и принеси в наше царство, посади против моей комнаты». Пришел он к своей жене с угрюмым лицом. «Что ты, друг мой, пригорюнился?» – Да вот, говорит, царь посылает принести золотое дерево с серебряными листьями. – Ну, не горюй, я твоему горю помогу! Ложись спать, утро мудренее вечера. Он лег спать, а она вышла на крыльцо, махнула платочком, сейчас дуб из того царства очутился в этом царстве и был врыт против царской комнаты. Утро приходит; она своего мужа будит. «Ступай, мой друг! Дуб твой принесен; ступай, около него расчищай». Не успел царь проснуться, ему докладывают, что золотой дуб с серебряными ветвями перенесен в его царство и врыт против его комнаты. Сейчас дали этому человеку большую награду, а того генерала повесили на виселице.

О НЕСТЕРКЕ

Не в котором царстве, не в котором государстве, не именно в том, в котором мы живем, жил-был Нестер, а у этово Нестера робят шестеро. Он воровать боится, а работать ленится, не знает, чем прокормиться. А изба у ево была худая, в избу лазили по бороде.

Вот однажды он вышел на большую дорогу и видит: едет Егорий преподобный ко Иисусу Христу. Он и спрошал ево: куда, гть, Егорий, едешь? А тот сказал: к Иисусу Христу, гть. – А скажи-ка ему: там есть Нестерка, у него робят шестерка, он воровать боится, а работать ленится, не знает, чем прокормиться. Приехал Егорий к Иисусу Христу и забыл про Нестерку. И поехал опять же в другой раз, а Нестер вышел на ту же дорогу. – Што, гть, опомнясь, забыл, так теперь уж не забудь, скажи, гть, Иисусу Христу, а штобы не забыл, так отдай мне стремяну с правой ноги. Когда там станешь садиться, то и вспомнишь про меня. Хорошо, тот и отдал ему стремяну. Туда приехал, да и забыл опять спрошать про Нестерку, когда же стал садиться на лошадь – и вздумал.

Ах, гть, стремяны-то нет; надо про ево спрошать. – Спрошал он про Нестера, а Иисус ему сказал в ответ: топере денег нет, вели ему по миру ходить.

Едет Егорий назад и говорит, што велел Иисус по миру ходить. – Ну так, гть, уж, брат, извини, не отдам стремяну! А стремяно-то было золотое. Егорий уехал без стремяны, а Нестер надел суседово платье и пошел продавать стремяну. Приходит в город, и попадает ему купец навстречу. – Продай, гть, стремяну? Он гть: купи. И заплатил купец ему 500 рублей, а Нестер ешшо взялсё и другую слить, и взял с купца задатку 500 рублей. – Подошло то время, а Нестер-то был не золотой мастер, лить-то он не умел стремянна, а эти деньги издержал: хлеба купил и робятам одежи. Приезжает купец к нему на дом и говорит: што, Нестер, слил стремяну? А тот ему в ответ: што это, Господи, какую стремяну? – Да как, гть, ты у меня и деньги взял? – Нет, никто тебе не поверит, што я золотой мастер. – Ну так, брат, гть, одевайся, да поедем в правленье. – Поедем. А Нестер надел поштанники худые, а сам говорит: кто тебе поверит, што я золотой мастер – приду в правленье в этаких штанах! – А купец и говорит своему кучеру: кучер, отдай брюки! – Кучер отдал ему брюки. Надел Нестер брюки, потом стал надевать сапоги – худые-прехудые, а сам и говорит: кто же тебе поверит, што в таких сапогах золотой мастер? Купец говорит кучеру: кучер, отдай ему козловые сапоги. Кучер подал сапоги козловые. Надел Нестер сапоги и стал надевать халат. Такую надел сукманину, што трунок на трунке, чуть-чуть в одном месте дёржится, а сам опять говорит: кто же вам поверит, што я золотой мастер в такой сукманине? А купец говорит кучеру: подай, кучер, енотовый тулуп. Оделся Нестерка в енотовый тулуп, еще купец отдал бобровку-шапку. Нарядилсё Нестер и поехали. Приехали к правленью, и сейчас же купец выскочил и побежал вверх, в правленье. Тамо рассказал судьям подробно, как у них с Нестером дела. А Нестер говорит кучеру: каково вас, гть, купец дёржит? А кучер в ответ Нестеру: очень, гть, плохо. А спрошал Нестер кучера: как вас звать? А кучер ответил: гть, Иваном. – А ты, гть, назовись Константином, так мы с тобой обтяпаем купца.

Потом призывают Нестера в правленье. Приходит туда Нестер, и спрашивают его судьи: што, слил стремяну? – А какую, гть, стремяну? А судьи и говорят: а как какую? вот, говорят, купец жалуется, што ты деньги взял, а стремяну не слил. – Видишь, говорит Нестер, купец-то ведь без ума. – Купец смотрит на Нестера: да как я, гть, без ума? я, гть, в уме. А Нестер опять и говорит: поди скажешь, што сапоги-то козловые на мне твои? Купец посмотрел на него. – Да, гть, мои. Захохотал Нестер. – Ты, гть, поди, скажешь, и брюки на мне – твои? Купец говорит што: мои. – Вот, поди, скажешь, что и тулуп енотовый, и шапка-бобровка – твои? – Да, гть, мои. – Видите, братцы, он ведь без ума. – В самом деле, говорят, без ума. А Нестер опять говорит: ведь, поди – тройка коней и кучер – твои? Купец: да, гть, мои. А судьи говорят: у тулупа нельзя спрошать, а кучера можно; которова кучер послушает больше? Купец выскочил и зачал кликать: Ванька, Ванька! – А Ванька и не думает. Нестер вышел и кликнул: Костя! А кучер тут и есть. И сейчас призвали кучера в правленье и спрошали ево: ты чей, кучер? – А кучер указал на Нестера: вот, гть, етово человека. – А как же, говорят, к нам купец-то попал? А сказал кучер: ехали мы путем-дорогой, он к нам ввалился в сани и сказал: довезите меня до правленья, так я вам водки бутылку куплю. А мы ево добросовестно посадили. И вот остановились у правленья, а он нам велел подождать: погодите немного, я сейчас в правленье схожу. Вот он ушел в правленье, а потом, не знаю зачем, Нестера и меня кликнули.

Судьи подивились такому делу и отправили купца в сумасшедший дом. А Нестеру осталась тройка коней и вся на ем одежа купеческая; а у Нестера был остаток денег от стремянна, и заплатил он кучеру сто рублей, а сам поехал домой.

О ПЕТРУШКЕ

Жил был барин да барыня; у них жил казак Петрушка. Барин-то женился далёко, не в своей губернии. Дожили до такого время, у тещи сделался праздник. И говорит барин Петрушке: поедем, Петрушка, к теще в гости. А Петрушка говорит: поедем. Сейчас Петрушка заложил пару коней, и поехали. А дело было к осени, около Спасова дни. Барин поехал только в одном сертючке и поись с собой нё взял. Вот едут они путем дорожкой, и говорит барин Петрушке: Петрушка! где нам на ночлег пристать? А Петрушка ему в ответ: што, гть, на постоялом, – еще деньги слупят, а мы в стогу ночуем. А ехали мимо покосов. Проехали деревню и пристали к стогу. Петрушка привязал коней к стогу, а сам под стог зарылся. А барин походил-походил, да и он под стог. А ночь-то была холодная этакая, барин замерз под стогом. И стал барин Петрушке говорить: Петрушка, ты не озяб? Петрушка говорит: нет, не озяб. – А чем ты этак тепло закутался? А Петрушка барину в ответ: мешком. – Еще, гть, нет ли у тебя мешка? И мне бы закутаться. А у Петрушки были мешки запасные. Выхватил из повозки мешок, и запихал барина головой в мешок, а мешок-то был длинный, на ногах завязал. И закатил барина под стог. Барин в сене согрелся, живо и заснул. А Петрушка походил, походил, да и пришло ему на ум: дай, говорит, я нарублю виц, да барина и отстегаю. Нарубил Петрушка виц, подошел к стогу, выхватил барина из-под стогу, и зачал стегать, а сам приговаривает: вас кто сюда звал, у моего стогу коней кормить, а сам барина лупит. Барин поохал, поохал, потом перестал; сил уж нет. И отвозил Петрушка барина путем, а сам бросил дальше вицы и сказал: я вот еще пойду по мужиков, так я вам дам! И, ровно как нигде не бывал, подполз к барину на коленках, а сам стонет, подполз, да и спрашивает: барин, жив ли? А барин насилу ответил: жив. – Давай, гть, Петрушка, скорее пойдем. Развязал мешок, вытащил барина за ноги, сели они в повозку и поехали. А время стало около полуночи. Барину страсть как есть захотелось. Вот подъезжают к деревне, в которой жила баринова теща. И говорит барин Петрушке: Петрушка! когда приедем, я буду по полу ходить, да скажу: тар-тарары! а теща спросит: што барин говорит? а ты и скажи: на стол станови. Приехали к теще на повить. Сейчас барин в избу, а Петрушка стал коней убирать. Убрал Петрушка коней и пришел в избу. А барин уж давно разделся, да по полу ходит. И сказал: тар-тарары! Сейчас теща и спрошала: што, Петрушка, голубчик, барин говорит? Петрушка ёй в ответ: самовар велит становить. А барину не до чаю. Сейчас Петрушку выкликал на повить. – Петрушка, гть, я стану ходить по полу и скажу: тар-тарары, а ты скажи, што на стол станови. Пришел опять барин в избу, ходит по полу и сказал: тар-тарары! А теща опять подскочила и спрошала: што, Петрушка, голубчик, барин говорит? А Петрушка ёй в ответ: ему, гть, поспать охота. Теща и говорит: а вон на печи перина раскачена, так поспи с дорожки-то. Со стыдом барин полез на печь: теща не покормила, да спать уложила. Барин лег и уснул. А Петрушка чаю напился и отобедал. Хозяева улеглись спать на повити, а Петрушка на голбец возле барина. Только хозяева из избы ушли, барин и проснулся. А Петрушка ешшо нё спал, услыхал, што барин зашевелился, и спрошал его: што, говорит, спотел? А барин гть: нет, не спотел, да есть охота. А Петрушка ему говорит: погоди-ка, поишшу краюшки хлеба. А барин рад бы и хлебцу. А у Петрушки была краюшка из дома запасная: он взял для дороги, дорогой-то мякиш выглодал, а в корки глину набил. Подал барину эту краюшку с глиной. Барин на печи ест, а у ево на зубах трескоток стоит. И говорит Петрушке: Петрушка! какой здесь хлеб-от худой! А Петрушка барину в ответ: ишь, какая у тебя теща-то неря: корочки запалились, а в середке не упеклось. Барин погрыз краюшку, а остатки Петрушке отдал, а сам опять уснул.