Текст книги "Народный быт Великого Севера. Том I"

Автор книги: Александр Бурцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Достав обеих сестер, Страмец подхватил их и помчался обратно к Царь-девице. Прибыв в свое государство, он сдал обеих царевен на руки своей повелительнице.

Увидав освобожденными своих сестер, Иван-Царевич благодарил супругу и духа Страмца, благодаря которому его сестры избавились от заточения у ненавистных им духов.

Вскоре после этого Иван-Царевич стал проситься у своей супруги, чтобы она отпустила бы его хоть на малое время в свое государство к родителям его, а также и для того, чтобы мог доставить туда сестер своих Луну и Звезду. Но Царь-девица на это не согласилась, так как без него не могла пробыть и одной минуты. А она сказала ему, что велит своему духу, чтобы тот отнес обеих царевен в их государство и чтобы он, царевич, написал бы к своим родителям письмо и отдал им его сестрам. Когда Иван-Царевич изъявил на это свое согласие, то Царь-девица призвала опять духа Страмца и поручила ему, чтобы он немедленно же доставил сестер-царевен в их отечество, а оттуда принес бы известие о здоровии родителей ее супруга: – царя Архидея и Царицы Дарии.

Дух подхватил обеих царевен и в один миг доставил их в родное государство.

Царь Архидей и царица Дария, увидев вновь своих дочерей Луну и Звезду, совершенно невредимыми, – столь сердечно обрадовались, что их великой радости не было конца. Потом они оба, царь и царица, написали к сыну своему, Ивану-Царевичу – письмо о своем благополучном здравии, и отдали его духу Страмцу, который живо примчал его в государство Царь-девицы, и та за всю верную службу духа, отпустила Страмца на волю.

После этого Иван-Царевич с супругою своею, бывшей Царь-девицею, жили в полной любви и согласии много, много лет.

СКАЗКА

об Иване-Царевиче и Жар-птице и Сером волке

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь по имени Выслав Андронович. У него было три сына Царевича: первый – Дмитрий-Царевич, второй – Василий-Царевич и третий, самый меньшой – Иван-Царевич.

У этого царя Выслава Андроновича был сад, такой великолепный, что ни в каком другом государстве лучше этого сада не было. В саду этом росли разные драгоценные деревья, с плодами и без плодов. Одна из яблонь была любимая царя Выслава, и на этой яблоне росли золотые яблочки.

Повадилась в сад к царю Выславу летать птица, называемая Жар. На ней были перья золотые, а глаза – подобны восточному хрусталю. Летала птица та в сад каждую ночь и всегда садилась на редкостную яблоню и, сорвав золотых яблочек, улетала прочь.

Царь Выслав был крайне опечален этим обстоятельством и очень горевал, что Жар-птица много срывала с нее золотых яблочков. Почему он призвал к себе всех трех своих сыновей и сказал им: – «Любезные мои дети! Кто может из вас поймать в моем саду Жар-птицу? Если кто поймает, тому еще при жизни отдам половину моего царства, а после смерти – и все.

Услыхав это, все, сыновья отвечали в один голос: – «Милостивый государь батюшка, ваше царское величество! мы все с величайшею радостию готовы услужить тебе и постараемся поймать ату Жар-птицу живою».

После этого, братья решили между собою, по очереди, ходить каждую ночь в отцовский сад и подкарауливать воровавшую золотые яблочки, Жар-птицу. На первую ночь пошел в сад караулить ее старший сын Дмитрий-Царевич. Придя в сад, он сел под ту яблоню, с которой пропадали яблочки, и заснул, так что не слыхал и не видал ни того, как прилетала Жар-птица, ни того, как она ощипывала драгоценную яблоню.

На другой день утром царь Выслав Андронович призвал к себе Царевича Дмитрия и спросил его: – «Ну, что, сын мой любезный, видел ли ты Жар-птицу или нет? – «Нет, милостивый государь-батюшка, – отвечал Дмитрий-Царевич, – она в эту ночь не прилетала.

Вслед за старшим братом, пришла очередь среднего – Василия-Царевича, и на вторую ночь он так же, как и первый – отправился на ночь в сад своего отца подкараулить похитительницу драгоценных плодов – Жар-птицу. Придя в сад и сев под ту же яблоню, где, пред этим провел ночь его старший брат, он долго поджидая свою добычу, – заснул и не видел, как прилетала в сад Жар-птица и, сидя над ним, срывала золотые яблочки, и, нарвав таковых, улетела себе преспокойно из сада.

Утром после этой ночи царь Выслав призвал к себе Царевича Василия и стал спрашивать его: – «Что, сын мой любезный, видел ли ты Жар-птицу, или нет?» «Нет, милостивый государь-батюшка, – отвечал ему Василий-Царевич, – она в эту ночь не прилетала.

Наконец на третью ночь пришла очередь идти в сад Ивану-Царевичу. Он, придя туда, сел под ту же яблоню, где две ночи к ряду спали его старшие братья. Сидя под яблоней, Царевич не спал, а внимательно прислушивался ко всему, в ожидании прилета птицы-похитительницы. Сидел он там час, сидел другой, – но все еще никого не было. Между тем Царевич бодрствовал и твердо решился не спать, а дождаться того момента, когда воровка прилетит за золотыми яблочками. В исходе третьего часа его там сиденья, вдруг весь сад осветило; да как еще! как будто многочисленными огнями все было освещено.

Иван-Царевич сообразил, что то прилетала в сад Жар-птица. И вдруг видит он, что она села на ту яблонь, под которой он караулил ее. Сев на яблоню, она начала было ощипывать золотые яблочки. Но в это время Иван-Царевич тихонько и искусно подкравшись к ней, – схватил ее за хвост, но все таки удержать ее не мог, и Жар-птица вырвавшись из рук его улетела, оставив только в руке Царевича одно перо из хвоста своего, за который тот сильно ухватил Жар-птицу.

Рано утром, после этой ночи, когда царь Выслав только пробудился от сна, Царевич пришел к нему и принес то самое перо, которое ночью удалось ему выдернуть из хвоста Жар-птицы. Царь Выслав был очень этим обрадован, что хоть меньшому сыну удалось наконец-то подкараулить похитительницу его драгоценных плодов. И хотя птицы самой поймать не удалось, но и перышко одно ее имело большой интерес, и было очень дивное, так что ежели бы его внести в совершенно темную комнату, то от него исходил такой сильный свет, как бы было зажжено великое множество свечей.

Царь Выслав., взяв от сына чудное перышко, снес его в свой кабинет, и положил там, как, редкостную вещь, которая должна была всегда сохраняться.

После той ночи, когда Царевичу Ивану удалось вырвать у прилетевшей в сад Жар-птицы – перо, то эта чудная похитительница царских плодов перестала летать в сад царя Выслава. Но царь Выслав, тем не менее, не успокоился и теперь, – увидя только единое перышко, захотел во чтобы то ни стало приобрести и самую Жар-птицу. А поэтому, он вновь призвал к себе детей своих, и опять сказал им: – «Любезные мои дети! я дам, вам мое родительское благословение: поезжайте и отыщите мне ту Жар-птицу, которая летала прежде в мой сад, и, отыскав, привезите ее ко мне живою. Кто это поручение мое исполнит и привезет мне живую Жар-птицу, тот получит, конечно, то, что обещал я ранее за нее в награду.

Оба старших Царевича – Дмитрий и Василий, с этого времени начали иметь тайную злобу на своего меньшого брата Ивана-Царевича, за то, что тому удалось выдернуть из хвоста у Жар-птицы чудное перышко, которое так заинтересовало их отца.

Получив от отца своего благословение, Царевичи Дмитрий и Василий – поехали на поиски за Жар-птицей. В свою очередь и меньшей Царевич, узнав, об отъезде братьев, стал, также просить у родителя своего благословения на дорогу, для отправления в поиски за Жар-птицей.

Услышав просьбу своего младшего сына, царь Выслав сказал ему: – «Любезный сын мой, чадо мое милое! ты еще очень молод и для тебя такой трудный и дальний путь непривычен. И зачем тебе от меня отлучаться, когда братья твои за этим же делом поехали. Неужели и ты хочешь уйти от меня?! Ведь тогда вы все трое будете далеко от меня и можете долго не возвратиться, а я уже нахожусь в престарелых годах и хожу под Богом. И ежели во время вашей отлучки Бог отнимет от меня жизнь, то кто же останется вместо меня и будет управлять моим царством? Ведь тогда может произойди бунт и выйти несогласие между нашими подданными, и унять их некому будет!.. А также может подступить под наши области неприятель, так управлять нашим войском будет некому». – Однако, как ни старался царь Выслав уговорить и удержать при себе, – но ничего не мог с ним поделать, и, снисходя на неотступные просьбы Царевича – вынужден быль согласиться на отпуск своего последнего сына и на дорогу дал ему свое родительское благословение.

Иван-царевич, получив родительское благословение, выбрал себе коня и поехал в путь.

Ехал он – ехал, сам не зная куда, и приехал он в чистое поле, на зеленые луга, и увидел там в чистом поле столб, на котором написаны были следующие слова: – «ежели кто поедет от столба прямо, так тот будет голоден и холоден, а кто поедет в правую сторону, – то тот сам будет жив, здрав и невредим, а конь его будет мертв. Кто же поедет в левую сторону – тот будет убит, а конь его жив останется».

Иван-Царевич, прочитав эту надпись, поехал в правую сторону, рассудив, что ежели конь его и будет убит, то все-таки сам он останется жив, а коня можно будет после добыть другого.

Едет Иван-Царевич по избранной им дороге, день, другой и третий, и никого по дороге не видать было. Как вдруг, откуда ни возьмись, выходит ему навстречу огромнейший серый волк и говорит Царевичу: – «Ох ты, гой еси, молодой юноша, Иван-Царевич! Ведь ты читал на столбе, что конь твой будет мертв, так зачем же ты сюда едешь?» Сказав эти слова, волк разорвал коню шею и пошел прочь в сторону.

Иван-Царевич очень горевал о коне своем и, горько заплакав, пошел пешком. Пройдя весь день тот, он очень устал и хотел было отдохнуть, но лишь только он собрался присесть, как его нагнал серый волк и сказал ему: – «Жаль мне тебя Иван-Царевич, что ты пешком изнуряешься; жаль мне тебя и потому еще, что я заел твоего коня доброго. Ну, ладно! садись на меня серого волка и скажи, куда везти тебя и зачем? Иван-царевич сказал, куда ему ехать надобно, и серый волк помчался с ним быстрее коня его. Чрез некоторое время привез он Ивана-Царевича к каменной стене, не очень высокой. Остановившись здесь, волк сказал своему седоку: – «Ну, Иван-царевич, слезай с меня серого волка и полезай через эту каменную стену. Здесь за стеною есть сад, а в этом саду, в золотой клетке и сидит та самая Жар-птица, которая нужна тебе. Ты Жар-птицу возьми, а золотой клетки не трогай, а ежели ты и ее возьмешь, то тебе оттуда не уйти будет: тебя непременно поймают.

Иван-Царевич перелез каменную стену и очутился в саду. Увидев Жар-птицу в золотой клетке, он подошел к ней и, вынув ее из клетки, пошел обратно. Но по дороге одумался и решил, что без клетки ему некуда посадить Жар-птицу и не в чем будет ее доставить до своего государства. Поэтому он вернулся и взял клетку. Но лишь только он снял с дерева клетку, как по всему саду раздался стук и гром, потому что к этой клетке были проведены струны, который давали знать караульным, что клетку с Жар-птицей тронули с места.

Услыхав тревогу, караульные проснулись, и прибежав в сад, поймали Ивана-Царевича с Жар-птицею, и тотчас повели его к своему царю, которого звали Долматом.

Царь Долмат очень разгневался па Ивана-Царевича и закричал на него своим громким сердитым голосом: – «Как не стыдно тебе, юный рыцарь, воровать! Кто ты таков, какой земли, и какого отца сын, и как зовут тебя по имени?» – «Зовут меня Иван-Царевич, – отвечал пойманный с поличным, – а из царства я Выслава, и отец мой есть царь Выслав Андронович. Твоя Жар-птица повадилась к нам в сад летать и срывала каждую ночь с любимой отца моего яблони золотые яблочки, и почти все дерево испортила. Поэтому родитель мой послал меня, чтобы я разыскал Жар-птицу и доставил бы ее к нему». – «О, молодой, Иван-царевич! – проговорил царь Долмат, – ну пригоже ли тебе делать так, как сделал? Ты пришел бы ко мне, – продолжала царь Долмат, – и я честно бы отдал тебе эту Жар-птицу. А теперь хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства объявить о тебе, как ты в моем государстве нечестно поступил. Однако, слушай, Иван-Царевич: если сослужишь мне службу, и съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство и достанешь мне от царя Афрона коня златогривого, то я тебе всю вину прощу и Жар-птицу отдам тебе с великою честью. Ежели же не сослужишь мне этой службы, то я о тебе дам знать во все государства, что ты нечестный рыцарь».

Иван-царевич ушел от царя Долмата крайне опечаленный, обещая тому все-таки добыть коня златогривого. Пришел Царевич опять к серому волку и подробно рассказал ему обо всем. Выслушав его признание, волк отвечал ему: – «Ох, ты, гой еси, младой юноша, Иван-Царевич! Ведь предупреждал же я тебя об этой беде, и отчего ты сразу не послушался меня?! Ну, что делать! быть так! Садись на меня, я свезу тебя – куда тебе нужно.

Иван-Царевич уселся серому волку на спину и тот помчал его с такой быстротой, что стрела, пущенная из туго натянутого лука. Долго ли, коротко ли, – но примчал его серый волк в то самое царство царя Афрона, где находился чудный конь с золотою гривою. Прибыли они туда ночью, и волк подвез его к самым каменным конюшням. Ссадив своего седока, серый сказал ему: – «Ступай Иван-Царевич прямо в эти конюшни и бери того самого коня золотогривого, но тут рядом на стене висит золотая узда, то ты не тронь ее, а то тебе опять худо будет.

Пошел Иван-Царевич в указанную конюшню и, пользуясь тем, что все караульные в это время спали, он взял себе преспокойно драгоценного царского коня золотогривого и повел его из стойла. Но по дороге увидел па стене золотую узду и так ей прельстился, что не мог утерпеть, и, забыв предупреждение волка, взял и снял уздечку с гвоздя и хотел было вместе с конем унести и эту драгоценность. Но едва только успел он снять эту узду, как по всем конюшням пошел такой гром и шум, что все караульные сразу проснулись, так как к гвоздю, на котором висела золотая узда, были проведены многие струны для сигнала караульным конюхам, на случай кто будет трогать ту узду.

Проснувшись, конюхи поймали Царевича и повели его прямо к самому царю Афрону. Царь начал допрашивать пойманного с конем и уздечкой Царевича: – «Скажи мне младой юноша, из которого ты государства и кто твой отец и как зовут тебя самого?» – «Я, – отвечал ему пойманный, – родом из царства царя Выслава, и царь Выслав Андронович родной мой отец. Зовут же меня по имени – Иван-царевич!» Ох, ты молодой Иван-царевич! Ну честное ли рыцарское дело сделал ты? Ты пришел бы ко мне прямо, и я бы отдал тебе коня золотогривого с честью. А теперь хорошо ли будет тебе, когда разошлю я во все царства известие о том, что сделал ты в моем государстве бесчестный поступок?.. – Однако, вот что, слушай: ежели ты, Иван-Царевич, сослужишь мне службу, и съездишь за тридевять земель и в тридесятое государство, и достанешь мне оттуда королевну – Прекрасную Елену, в которую душой и сердцем влюбился я – то тогда за твою услугу отдам я тебе честно и коня золотогривого и золотую уздечку, а ежели ты не выполнишь этого поручения, то я об тебе дам знать во все государства и подробно пропишу, как ты бесчестно и не по-рыцарски поступил в моем государстве.

Нечего было делать – обещался Иван-Царевич царю Афрону достать ту королевну, но выйдя из царских палат горько-прегорько заплакал.

Вернувшись к поджидавшему его серому волку, Царевич рассказал ему обо всем случившемся со всеми подробностями. «Ох ты, гой еси, младой юноша! – проговорил серый друг его, – ведь и тут предупреждал я тебя о том, что может случиться, почему же ты не послушался слов моих и взял ту золотую уздечку, которая принесла тебе только печаль одну?!» – «Виноват я перед тобою», отвечал Царевич. – Ну, делать нечего! Садись опять на меня серого волка, свезу тебя, куда тебе надобно!

Иван-Царевич сел па спину своего серого волка и тот, что стрела помчал его. Мчались они быстро и через недолгое время уже были в том самом государстве, где находилась королевна Прекрасная Елена. Серый волк подвез Царевича к золотой решетке, которая окружала великолепный сад, и сказал ему: – «Ну, теперь слезай и ступай обратно по этой же дороге, где мы все время ехали с тобой. Когда выйдешь в чистое поле, то увидишь зеленый дуб. Садись под этим дубом и ожидай меня».

Иван-Царевич слез с серого друга и пошел по указанному пути, как велено ему было, а серый волк сел у решетки, поджидая, когда в сад на прогулку выйдет королевна Прекрасная Елена.

К вечеру, когда солнышко стало клониться к западу и дневной жар стал понемногу спадать, королевна Прекрасная Елена пошла прогуливаться в свой роскошный сад. Вышла же королевна из дворца своего в сопровождении многочисленных нянюшек, мамушек и придворных боярышень.

Выйдя в сад, Прекрасная Елена подошла к тому месту решетки, где сидел и подкарауливал ее прихода серый хищник. Только что Елена приблизилась к своему нежданному похитителю – серому волку, как последний вдруг перескочил чрез решетку и схватив растерявшуюся и перепуганную королевну, мигом перескочил опять обратно вон из сада, и стремглав помчался с красавицей Еленой к поджидавшему его в назначенном месте Ивану-Царевичу. Прибежав под зеленый дуб, он проговорил Царевичу: – «Иван-царевич! садись как можно скорее на меня и бежим, что есть духу, подальше отсюда!» Иван-царевич не заставил ждать себя и быстро вскочил по привычке на спину серого волка и тот, что молния, помчался с двумя седоками обратно в государство царя Афрона.

Когда серый друг Царевича так неожиданно похитил Прекрасную Елену, на глазах у всех бывших с нею нянюшек, мамушек и придворных боярышень, то все сопровождавшие королевну до смерти перепугавшись неожиданного никем происшествия, бросились сейчас сообщить о случившемся несчастии во дворец и оттуда немедленно же была снаряжена и послана вслед похитителю многочисленная стража в погоню, чтобы отбить у серого злодея красавицу-королевну. Но как ни шибко скакала погоня, однако догнать серого волка не сумела, и последний, далеко опередив погоню, скрылся из виду, и посланным ничего не оставалось другого, как только вернуться обратно, что они и сделали.

Иван же Царевич, пока мчался к царю Афрону и сидел вместе с прекрасной королевной у серого похитителя на спине, так страстно и горячо полюбил Елену, а та в свою очередь его, что Царевич не на шутку запечалился, когда стали они подъезжать к государству царя Афрона. И чем ближе становилась минута, когда надо было отдать другому красавицу-королевну, тем грустнее делался Иван-Царевич, и под конец не выдержал и горько заплакал.

– «О чем это ты плачешь, Иван-Царевич, – спросил его серый волк? – «Как же мне не плакать, доброму молодцу, серый ты друг мой, – отвечал ему Иван-Царевич. – как не кручиниться мне сердцем и душою, коли я полюбил больше жизни эту красавицу, королевну Елену, и должен теперь отдать ее другому, этому царю Афрону за его коня золотогривого; а если я не отдам ему нашей добычи, дорогой красавицы Елены, то царь Афрон за такой поступок не простит мне первой вины моей и обесчестит меня самым скверным образом во всех государствах».

– «Много служб сослужил я тебе, Иван-Царевич, – сказал ему серый волк, – сослужу тебе еще и эту службу и спасу тебя от беды. – Слушай, – продолжал серый друг Царевича, – я сделаюсь прекрасною королевною Еленою, а ты меня отведи к царю Афрону и возьми за то коня золотогривого и золотую уздечку. Царь, ничего не ведая, почтет меня за настоящую королевну Елену, и когда ты, севши на того коня золотогривого, уйдешь далеко, то я попрошусь у царя Афрона в чистое поле погулять, и как только он меня отпустит с нянюшками, мамушками и со своими придворными дамами и все, мы вместе будем в чистом поле, то меня вспомни, и я опять буду у тебя, готовый к твоим услугам».

Проговорив все это, серый волк ударился о сырую землю и вдруг превратился в красавицу-королевну Елену, да так ловко вышло это превращение у него, что никто и ни за что не мог бы узнать, что это не настоящая Прекрасная Елена.

Иван-Царевич, взяв с собою серого волка, превратившегося в Прекрасную Елену, повел его во дворец к царю Афрону, а настоящей красавице королевне Елене велел дожидаться его за городом.

Когда Иван-Царевич пришел к царю Афрону с мнимой Еленой, то царь от всего сердца обрадовался, что ему удалось заполучить такое сокровище, которое он давным-давно только и желал. Приняв с радостью поддельную Елену, и отдав за нее Царевичу коня золотогривого и золотую уздечку, он оставил в своих покоях эту дивную красавицу. А Иван-Царевич сел на коня, поехал за город, где его дожидалась настоящая королевна, и взяв Елену вместе с собою, стал держать путь к государству царя Долмата.

Серый же волк, оставшись жить у царя Афрона, прожил у него вместо Прекрасной Елены день, другой и третий, а на четвертый явился к царю Афрону и стал проситься позволить ему погулять в чистом поле, дескать уж очень тоска одолела, так пойти хоть развеять ее в чистом поле.

Услышав эту просьбу красавицы Елены, царь Афрон с радостью согласился отпустить мнимую королевну гулять в поле, только лишь бы она была весела и не тосковала. «Я готов вес сделать для тебя, что только пожелаешь», отвечал царь Афрон серому волку в образе чудном красавицы, и сейчас же приказал нянюшкам и мамушкам и всем придворным боярышням идти и сопровождать красавицу Елену-волка в прогулке по чистому полю.

Иван-Царевич, поехав себе вдвоем с красавицею королевною Еленою, совсем было забыл про своего серого друга, но потом вдруг вспомнил о нем: – «Ах! где-то теперь мой серый волк?» – Вдруг откуда не возьмись – стоит перед ним его серый приятель и говорит: – «Садись, Иван-Царевич на меня на серого, а Прекрасная королевна Елена пусть едет на золотогривом!». Иван-Царевич послушался серого друга и пересел на его спину, а красавица королевна осталась на коне золотогривом, и они отправились далее в путь, в государство царя Долмата.

Когда они стали подъезжать к тому государству, то, не доезжая верст трех до самого царства, Иван-Царевич обратился к серому волку и стал просить его: – «Слушай, друг ты мой любезный, серый волк! Ты много сослужил мне служб, сослужи еще одну и последнюю службу: не можешь ли ты оборотиться в коня златогривого, вместо того, который мною получен от царя Афрона; так как с этим мне не хотелось бы расставаться.

Услышав эту просьбу, серый волк, не говоря ни слова, ударился о землю и сразу стал конем златогривым, так что никто бы и различить не мог его с настоящим конем. Иван-Царевич, оставя за городом прекрасную королевну Елену вместе с конем златогривым, сел на превращенного серого волка, как будто бы на действительного коня и поехал во дворец к царю Долмату. И как только царь Долмат увидел Ивана-царевича едущим на коне златогривом, то радости его не было конца.

Царь, выйдя тотчас же из своих палат, сам встретил его на широком дворе своем и, поцеловав Царевича прямо в уста сахарные, взял его за руку и повел в свои палаты белокаменные. Кроме того, царь на радостях, велел своим приближенным, чтобы был устроен великий пир, и все, сидя за столами дубовыми, покрытыми скатертями бранными и установленными всякими кушаньями и винами, – ели, пили, веселились и всячески забавлялись.

После пира того, царь Долмат велел принеси Жар-птицу и собственноручно передал ее вместе с золотою клеткою, при очень пышной церемонии, в руки Ивана-царевича.

Пробыв день и другой в государстве царя Долмата и наконец получив столь трудно доставшуюся ему Жар-птицу, Иван-Царевич на третий день, простись с царем, отправился за город, где его дожидалась Елена с конем златогривым. Приди к тому месту, Царевич сел также на златогривого, и они вдвоем с королевною отправились теперь в свое отечество, то есть в. государство отца Ивана-Царевича – царя Выслава Андроновича.

На другой день после отъезда Царевича, царь Долмат вздумал объездить своего коня златогривого и приказал своим конюхам оседлать его. Когда конь быль ему подан, то он, сев на него, поехал в чистое поле. Там царь только что разгорячил коня, как тот вдруг сбросил его с себя и ударившись об землю, превратился опять в серого волка и после того побежал вдоль по полю что есть силы, а царь Долмат, удивленный всем случившимся и оставшейся без коня среди чистого поля, принужден был пешком возвратиться в, свои палаты.

Серый волк, превратившись из коня златогривого в свой настоящий вид, побежал по следам уехавшего Ивана-Царевича, и, наконец нагнав его, сказал ему: – «Слушай, Иван-Царевич! Садись ты опять на меня на серого а Прекрасная Елена пусть едет на коне златогривом». Иван-Царевич послушался своего серого приятеля и пересел на него, и они опять поехали все вместе в дальнейший путь.

Наконец, после некоторого времени, доехали они до того места, где, при первой встрече Ивана Царевича с серым волком, последний разорвал коня его. Здесь остановившись, серый волк обратился к Ивану-царевичу, и сказал ему: «Ну, Иван-Царевич, послужил я тебе верою и правдою довольно, теперь слезай с меня серого волка и садись на своего коня златогривого и поезжай куда тебе надобно». Проговорив все это, серый волк побежал прочь в сторону, а Иван-Царевич горько-прегорько заплакал по нем, и потом, сев на своего коня златогривого поехал дальше вместе с королевною Прекрасной Еленою.

Не доехав до своего государства верст за двадцать, Царевич с Еленою остановились и сошли с коня, чтобы хотя немного отдохнуть и явиться домой более бодрыми. Они оба расположились па траве под деревом, которое укрывало их от жара солнечных лучей; коня Царевич привязал к дереву, а клетку с. Жар-птицею поставил возле себя.

Отдыхая так под деревом, молодые люди вели между собою любовные разговоры, и так как оба от дальней дороги порядком утомились, то скоро поддались сну и крепко заснули.

В это самое время братья Ивана-Царевича – старший Дмитрий и средний Василий, – ездившие по разным государствам дли отыскания Жар-птицы, и не нашедши последней, возвращавшиеся домой, в свое отечество с пустыми руками, – вдруг совершенно случайно наехали как раз к тому месту, где уставшие Иван-Царевич с Прекрасною Еленою, – расположившиеся на отдых, уснули крепким сном. Увидев возле спавшего брата то самое сокровище, ради которого они положили столько труда и потеряли так много времени, да кроме того тут же был еще конь златогривый и красавица-девица, они всем этим очень прельстились, и желая воспользоваться чужим добром, вероломные братья решились на преступление и задумали убить своего родного брата до смерти. Дмитрий-Царевич вынул из ножен меч свой и заколол Ивана-Царевича, а потом тело его изрубил на мелкие кусочки.

Совершив это гнусное дело, братья разбудили все еще спавшую королевну Елену и начали ее допрашивать: – «Скажи, прекрасная девица, из которого ты государства и кто отец твой, а также, скажи нам, как зовут тебя по имени?» – «Зовут меня, – отвечала красавица, – Прекрасная королевна Елена, а достал меня Иван-Царевич, которого вы, злодеи, предали злой смерти», сказала она и горько заплакала, увидев все случившееся. – «Вы тогда бы были добрые рыцари, – продолжала королевна, – если бы убили его живого и не сонного, так как сонный – что мертвый, а в открытом бою и в чистом поле, а теперь какую похвалу вы получите себе?»

Услыхав столь смелые речи от молодой королевны, Василий-Царевич схватил свой меч и приставил его прямо к сердцу красавицы, сказав ей в ответ на ее слова: – «Слушай, Прекрасная Елена! ты теперь в наших руках: мы повезем тебя к нашему батюшке царю Выславу Андроновичу, и ты должна сказать ему, что как тебя, так и Жар-птицу и коня златогривого, все это достали мы с братом Дмитрием. А ежели ты сказать это откажешься, то и сейчас же предам тебя тут же на месте смерти!»

Прекрасная Елена, видя свою беспомощность, крайне перепугалась и, боясь исполнения этой жестокой угрозы, обещалась этим злодеям сделать и сказать все так, как они прикажут и в подтверждение своих слов поклялась им всем святым для нее.

Успокоившись за сохранение их преступной тайны, братья начали кидать между собою жребий: кому должна достаться красавица. Елена, и кому конь златогривый. По жребию – Прекрасная Елена досталась Василию-Царевичу, а конь златогривый – Дмитрию-Царевичу. Согласно этому Царевичи разделили свою добычу. Василий взял красавицу королевну и посадил ее с собою на своего доброго коня, а Дмитрий – коня златогривого и Жар-птицу, для того, чтобы вручить ее своему родителю царю Выславу Андроновичу.

Поделив и захватив с собою, каждый свою часть добычи, они тронулись с места и поехали в дальний путь, оставив после себя неубранными даже следы своего преступления: – изрубленное на мелкие куски тело своего родного брата Ивана-Царевича.

После совершившегося убийства прошло ровно тридцать дней, и все это время, разрубленный на куски своими злодеями-братьями, Иван-царевич оставался лежать на том же месте, где произошло убийство. Случайно прибежал к тому месту старый приятель Царевича, серый волк. Увидев разрубленное тело, он по духу узнал, что это убит Иван-Царевич. Жаль ему было своего друга и очень хотелось помочь ему, да не знал он, что бы такое сделать, чтобы вновь оживить его. И вдруг видит серый волк, что один большой и два маленьких ворона высоко летают над трупом и хотят спуститься и начать клевать мертвое мясо. Волк взял и спрятался за бывший тут же куст. В это самое время маленькие воронята спустились и начали было клевать мясо Ивана-Царевича. Только что они принялись было за еду, как серый волк мгновенно выскочил из-за куста и, схватив одного вороненка, хотел было разорвать его на двое.

Увидев в беде свое детище, старый ворон быстро спустился на землю и сев поодаль серого волка, стал просить его: – «Ох ты гой еси, серый волк! не трогай ты моею детища». Услышав это, серый волк решил воспользоваться случаем и сказал тут ворону: – «Хорошо, я не трону его, если ты за это сослужишь мне службу и слетаешь за тридевять земель в тридесятое государство, и принесешь мне оттуда мертвой и живой воды». Услышав от волка про его просьбу, ворон очень обрадовался, что может, услужив серому, спасти своего детеныша и с готовностью отвечал ему: – «Изволь, я тебе эту службу сослужу, только ты не трогай пожалуйста моего сына», и сказав это, ворон поднялся, полетел и скоро совсем скрылся из виду.

Только на третий день прилетал обратно ворон и принес с собою два пузырька: один с мертвой, а другой с живою водою и оба их отдал серому волку. Серый, взяв от ворона пузырьки, тотчас же разорвал вороненка на двое – и спрыснул его мертвою водою, вороненок сразу сросся; потом он спрыснул его живою водою – и вороненок, встрепенулся и как ни в чем не бывало, полетел себе преспокойно прочь от того места.