Текст книги "Сибирский вояж"

Автор книги: Александр Джад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 3
Неожиданный звонок

Без любви жить легче,

но без неё нет смысла.

Л. Н. Толстой

Уже садясь рядом с верным водителем в машину, Михаил набрал мой номер:

– Могу ли услышать Арсения Львова, популярного, особенно среди женского контингента, писателя? – видимо, по привычке пытался пошутить Михаил, которого мне было трудно не узнать, но голос его показался совсем не шутливым, скорее, озабоченным…

– Почему бы и нет? – тем не менее, поддержав игривый тон, ответил я. – С превеликим на то удовольствием.

– Арсений, нужна твоя помощь… – уже серьёзно сказал Михаил.

– Всегда рад помочь! – ещё не проникнувшись ситуацией, с готовностью отозвался я. – Как же не поддержать друга в трудную минуту, особенно, когда он нуждается помощи?

– Подожди, не тараторь, – попытался охладить мой пыл Михаил. – Дело очень опасное…

– Тогда и не уговаривай, – продолжил я в том же духе. – Теперь точно не откажусь ни под каким предлогом!

– Арсений, это не твои литературные изыски, где росчерком пера можно изменить судьбу героя, а если что-то пойдёт не так, вернуться и всё поправить. Здесь так не получится. Это жизнь.

– Согласен, не томи, – отозвался я. – Говори, что нужно делать?

– Проще сказать, чего делать не надо, – с расстановкой произнёс Михаил.

– Что ж, начни с этого, – мне уже было невтерпёж узнать, чего от меня хочет приятель.

– Значит так, слушай и не перебивай. Вопросы потом. Пойдёшь на рынок к Зинаиде. Она передаст тебе пакет, в котором будет карта памяти SD, деньги на всякие расходы и адрес городского суда в городе Братске. Тебе необходимо в срок и время, указанные там, прибыть на заседание суда с этой самой картой. Независимо, какие бы ситуации этому не предшествовали, и какие бы метаморфозы в твоём сознании не произошли. Верю в твою пунктуальность, надеюсь, что ты справишься. Это очень важно.

– Знать, что записано на карте, как понимаю, мне необязательно?

– Отчего же? Можешь посмотреть, даже обязательно глянь. Закачал тебе кое-какие материалы для творчества… Одно условие. Ничего не перезаписывай и не стирай. Защита там поставлена, но, хорошо зная твою продвинутость в этом вопросе, считаю необходимым предупредить.

– Без проблем. Как скажешь. Ты говорил об опасности, – напомнил я.

– Вот мы и подошли к самому интересному. Тебе ещё не поздно отказаться, материалы Зинаиде ещё не переданы…

– Не интригуй!

– Найдутся заинтересованные лица, которым очень захочется избавить тебя от этого вовсе не тяжёлого груза. Причём, думаю, они не будут стеснены в средствах и ограничены в способах достижения цели, от обмана, подкупа и до физического воздействия…

– Ого! Мне надо брать с собой оружие?

– У тебя есть? – вопросом на вопрос ответил Михаил.

– Нет. Но «травматику» приобрести сейчас не проблема.

– Думаю, это не пригодится по ряду причин. Первое – они о тебе ничего не знают, и есть такая надежда, что не узнают. Но это не факт. Второе – даже если тебя выявят, им не нужна шумиха вокруг этого дела, поэтому постараются решить всё по-тихому. Третье – наверняка не захотят шибко напрягаться и постараются попросту выкрасть интересующий их предмет, так что будь настороже. И самое главное. Они – профи, а ты – дилетант, так что любое оружие у тебя только развяжет им руки и сыграет с тобой злую шутку. Просто прояви смекалку, осторожность, не переходи грань – не дай им возможность поступить с тобой жёстко и… жестоко. Но если всё же наступит момент, когда тебя станут не на шутку прессовать, – не противься, выполни их требования.

– Вот напугал! – искренне возмутился я. – Не дождутся!

– Арсении! – повысил голос Михаил. – Не делай так, чтобы я пожалел о своей просьбе. Отнесись к этому поручению с должной серьёзностью и осторожностью. Очень тебя прошу. Если б мог, никогда бы не подключал к этому делу непрофессионала, но… Мои люди все засвечены, их стали бы «вести» от начала и до известного результата. Ты же человек публичный, да и новичкам, как известно, везёт. Одна надежда на тебя…

– Всё понял. Уже выхожу. Иду к Зинаиде.

– Не спеши. У неё пока ничего нет. Жди «глухаря» с этого номера и только тогда…

– Понял. Звонить тебе, понимаю, бесполезно?

– Правильно понимаешь. Действуй по обстановке. Принимай решения сам. Главное для тебя – в обозначенное время с упомянутым выше грузом прибыть в суд.

Страшно не было. По глупости или природному авантюризму в голове возникали самые невероятные картины предстоящего путешествия с погонями, стрельбой, драками, коварными красотками и бандитами, которых ваш покорный слуга легко обводил вокруг пальца. Прямо хоть садись и пиши.

Реальность не представлялась мне очень уж сложной – вечно эти бизнесмены всё усложняют. Спрячу карту памяти так, что ни один самый продвинутый шпик не найдёт! Наркотики в желудке провозят – ничего не боятся. А тут безвредный крохотный кусочек пластмассы…

Эти мои невероятные мысли были внезапно прерваны звонком домофона. Неужели Михаил решил сам заглянуть?

– Алло!

– Арсений, это Даша…

– Даша?… – мысли роем закружились в голове. – Дашенька! Поднимайся, родная!

Нажав кнопку, заметаться по квартире, как застигнутый внезапным приходом супруги нерадивый муж. Спеша, пока Дарья поднималась, закинул разбросанную по комнате одежду в шкаф, наспех навёл некий порядок в кухне, сунул ноги в тапки – так показалось приличней, глянул на себя в зеркало, пригладил взъерошенные волосы и застыл у открытой двери.

Прислушался к себе. Внутри всё клокотало. Дарья. Нет, всё-таки рад её приходу. Не скажу, что ждал… Но приятная теплота так и распирала грудь.

Михаил. Друг остался где-то там, в другой жизни. Его заботы моментально ушли куда-то, спрятались, затмились… Даша…

– Дашенька…

Волнистые волосы раскиданы по плечам. Щёчки подёрнуты яркой с мороза краской. Упругие губы… Заглянул в её огромные поистине бездонные глаза. Приобнял.

Она прижалась, обдала уличным холодом и горячим, вкусным теплом.

– Не ждал? – тихонько спросила.

– Ждал…

Расстегнул её куртку. Пропустил руки за спину. Она прижалась. Потёрлась щекой… Поцеловал её глаза, губы… Не торопясь присел. Медленно принялся расстёгивать её высокие сапожки. Осторожно стянул с ноги. Коснулся губами коленки… Он потянулась ко мне… Это был, наверное, самый желанный поцелуй в моей жизни. По крайней мере, тогда мне показалось именно так…

Сладка и обворожительна стезя любви. На этом пути есть всё: от счастья до горя, от радости до печали. А от того, чего в жизни больше, складывается наша удачная или горькая судьба. И как бы там ни было, в моменты близости, наивысшей точки наслаждения нет более яркого, умопомрачительного ощущения радости и счастья. Не придумали там, наверху, Высшие Силы более сильного и манящего чувства, чем такая многообразная и непредсказуемая для каждого, но одинаково влекущая всех любовь…

– Душ… – через какое-то время, не отпуская меня, прошептала Даша. – Вода… Это так чудесно…

Что она имела в виду, не уточнила, но это было неважно. Вдыхая аромат её тела, не хотелось думать вообще. Держа в объятиях, наслаждался её голосом, дыханием, улыбкой…

– Приготовлю-ка нам яишенку, – в тон ей прошептал я.

– Хм, – улыбнулась Даша. – Еда холостяков?

– Ошибаешься. Знаю с десяток рецептов приготовления этого, казалось бы, обычного блюда от глазуньи до омлета.

– Извини, – погладила ладошками мои губы, – не хотела обидеть.

– Договорились, – поцеловал кончики её пальчиков. – Ты в душ, а твой рыцарь на кухню…

– Хик, – усмехнулась Дарья, пряча носик у меня на груди.

– Ты чего?

– Прикольно звучит: рыцарь на кухню…

– Не вопрос, можем поменяться: ты – на кухню… Хотя…

– С этого момента подробней.

– Без проблем. Мы оба в душ, а потом на кухню.

– Принимается!

Даша выпорхнула из моих объятий, накинула на плечи мою рубашку и скользнула в ванную комнату.

– Где ты есть-то? – за дверью послышался шум воды и радостное фырканье. – Давай ко мне!

Вот кто-то же придумал воду. Вода в любом её проявлении чудодейственна и прекрасна. Неоднократно замечал, бывало, устанешь так, что не чувствуешь ни рук, ни ног. Тело будто палками побито. Голова свинцом налита. Но стоит встать под прохладный душ, ощутить на себе его ласковые струйки, как усталость и тяжесть точно рукой снимает. Тело становится лёгким, почти невесомым, хочется жить и радоваться. А это всего лишь привычная, окружающая нас везде и повсюду, даже присутствующая в виде невидимой взвеси в воздухе, вода…

После душа Даша присела у стола в кухне. Одну ногу поставила на табурет, обняла её руками, положила подбородок на коленку и с интересом наблюдала за моим священнодействием.

– Будем делать яичницу особым способом. Именно способом, – подчеркнул я, – потому что рецепт один из известных.

– Уже интересно, – заинтересовалась Дарья. – Посмотрим, что ты там придумал.

– Яичницу нужно есть с белым хлебом и маслом. Пока готовлю, займись-ка этим.

– Хорошо. Ты не отвлекайся, всё будет исполнено в лучшем виде.

– Кто бы сомневался! Итак, берём бекон или грудинку, – было приятно внимание небезразличного мне человека, – словом, любое подкопченное мясо с салом. Нарезаем тоненькой соломкой и выкладываем на сковородку, огонь уменьшаем. Вот так. Пока сало топится, нарезаем немного репчатого лука и выкладываем туда же.

– Пока всё обычно, – готовя бутерброды, Даша внимательно следила за мной.

– Согласен. Теперь разбиваем в миску четыре яйца. Для двоих, думаю, этого будет вполне достаточно. Подсаливаем, добавляем для нежности немного молока, всё хорошо взбиваем и выливаем в сковороду к уже припущенному луку.

– В чём фишка? – уточнила Даша.

– Вот. Теперь мой выход. Следи за руками. Огонь прибавляем. Яичница зашкварчала – и тут уже не зевай. Нужно собирать её к центру деревянной лопаткой. Видишь? Получаются такие толстые, пышные складки, а жидкая субстанция занимает освободившееся место. Теперь, смотри, растёкшаяся запекается, и мы её тоже подгребаем, только без фанатизма. Далее уже кто как любит, мне нравится, чтобы сверху яичница осталась недожаренной.

– Надо же? – удивилась Дарья. – Я тоже люблю жиденькую хлебушком собирать!

– Тогда быстро к столу! – ставя сковороду на подставку возле Даши, посоветовал я. – Такую яичницу нужно есть только горячей, с пылу-жару…

Мы уже пили чай, когда Дарья, подняв на меня задумчивый взгляд, сказала:

– Арсений, а я ведь приехала к тебе, можно сказать, по Делу…

ГЛАВА 4
Без тебя

Счастье – это высокая гора,

с которой больно падать.

Но и не отвращай.

Если хочет, пусть забирается.

Ю. Голованов

Мы уже пили чай, когда Дарья, подняв на меня задумчивый взгляд, сказала:

– Арсений, а я ведь приехала к тебе, можно сказать, по делу…

– Можно сказать? Что ж, обнадёживает.

– Чего уже тут обнадёживать? – улыбнулась Даша. -

У нас и без надежды лучше, чем у иных с надеждой…

– Чего-то ты тут накрутила. Сама-то поняла, что хотела сказать?

– Ой, совсем меня запутал. Давай к делу.

– Уже интересно. У вас, дама, ко мне дело?

– Да. И дело это, между прочим, не столько мне, сколько вам, мой господин, будет интересно.

Дарья вышла в комнату и принесла несколько машинописных листков.

– Вот, – она протянула мне бумаги.

– «Без тебя», – прочитал я заголовок. – Ты написала рассказ?

Видно, правильно говорят, мол, всё передаётся половым путём… В смысле, по полу. Пообщалась с писателем, сама стала писать. Бывает…

– Нет, это всего лишь информация, – уже вполне серьёзно сказала Даша. – Подумала, ситуация эта может тебя заинтересовать,

– Очень даже может быть… – согласился я. – Тогда читай вслух.

Даша, не споря, что совсем не свойственно женщине, взяла листки и начала читать:

– Тома не блистала красотой…

Тома не блистала красотой. Да что там не блистала… Прямые. как солома, и такого же цвета короткие волосы не знали парикмахерских изысков. Желая что-либо рассмотреть, она близоруко щурила глаза-пуговки разного цвета: один бледнокарий. другой – безлико-серый. Жёлтые неровные зубы прятались за тонкими бесцветными губами.

С остальным было немного лучше. Небольшая упругая грудь, не знавшая бюстгальтера, твёрдыми бугорками выделялась под так любимыми ею свободными майками или свитерами – по сезону. Хрупкая талия, аккуратная попка и ножки… Нормальные, не кривые и не коротюсенькие, вполне могли привлечь и даже увлечь. Жаль, носила она в основном только брюки, так что оценить все эта достоинства можно было, лишь применив нехилую фантазию (в баню-то с ней никто из мужиков не ходил).

Женщинам же не было дела до достоинств возможной соперницы. Скорее, наоборот, они могли оценить в полной мере лишь недостатки, что всегда и старались подчеркнуть.

Но женщина, какой бы она ни была, всегда останется женщиной со всеми присущими ей недостатками и достоинствами. И, независимо ни от чего, каждой хочется любви, нежности, понимания…

Тамара любила заниматься домашним хозяйством. Нравилось ей готовить. Ещё мать учила:

– Ты суп свари – и уже сыта будешь. А на второе можно и по сусекам наскрести…

Даже только для себя кашеварила всегда с неизменным удовольствием. Вот и сейчас, как всегда, со старанием копошилась в кухне.

Однако привычные хлопоты не отвлекали Тамару от назойливых мыслей. Точнее, от их бестолковости. Вернее, она не хотела даже думать в ту сторону. Хлипкое бабье счастье почти совсем не затронуло её. Обошло стороной. Проскользнуло мимо. А она и не заморачивалась по этому поводу.

«Подумаешь, раз в штанах что-то есть, так уже и король? Фигушки! – размышляла она, шинкуя капусту к борщу. – Мы и сами не лыком шиты».

Думать-то она так думала… Только навязчивые мысли сами по себе шептали совсем об ином. В смысле, не о ком-то конкретном, а вообще.

Дабы отвлечься, включила приёмник. Из динамиков мягко полился сладкий голос Стаса Михайлова:

«Без тебя, без тебя, – пел женский угодник, – всё ненужным сразу стало без тебя…»

– Всё ненужным сразу стало… – повторила она за Стасом. – Без тебя…

Засыпав капусту в бульон, присела к столу и подпёрла голову рукой. Так жалко себя стало. Жизнь уходит. Ни мужа, ни любовника. А уж так бы любила!

От этих мыслей сделалось горячо где-то там, глубоко внутри. И сердечко откликнулось: сжалось до колик, на секунду замерло и тут же заколотилось, заклокотало, забурлило, разгоняя кровь по жилам.

«Ты прости меня, родная, что творю, я сам не знаю, просто очень плохо без тебя…» – выводил певец.

«Обед почти готов, – вдыхая ароматы, терзала себя Тамара. – Накормила бы, напоила, спать уложила…»

Прислушалась. Что-то было не так. Вокруг реально бурлило…

– Борщ! – вскинулась Тома.

Оставленный на полном газу борщ кипел вовсю, выплёскивая капельки влаги через края кастрюли. Уменьшила газ, вновь вернулась к столу.

– «Когда солнце догорает, грусть-тоска меня съедает. Не могу заснуть я без тебя…» – незаметно для себя стала подпевать, словно это не песня была, а её собственные мысли вырвались наружу и метались по комнате в поисках приюта.

«Наверняка где-то есть тот, кто так же одинок, – подумалось ей. – И кому-то так же хочется, чтобы кто-то был рядом. Где-то… А тут хоть волком вой да криком кричи…»

В это время Стас будто специально пытался дожать, выворачивая душу наизнанку:

– «Всё ненужным сразу стало без тебя. От заката до рассвета без тебя. Как нужна ты мне любимая моя…»

Грустные думы не оставляли надежды. Но и отступать от своих принципов Тамара явно не собиралась…

– Нет, какие же все мужчины – м….и, – она не заметила, что, распаляясь, проговаривает мысли вслух.

Внутренний голос попытался что-то возразить. Попытался, но промолчал. Лишь прислушался…

– Многие женщины живут без мужчин. И что? И ничего!

«Живут, конечно, – осторожно встрял внутренний голос. – Только той искорки, которая заставляет жить счастливо, в них нет».

– Как же нет? Живут ведь и не тужат! – Тома была непреклонна.

«Нетрудно найти оправдания своим мыслям и поступкам, – хмыкнул голос. – Труднее с этим согласиться: не всегда это может оказаться истиной…»

– Мужики такие вонючие. Всегда от них сигаретами и водкой несет… – стояла на своём Тома.

«С чего ты это взяла?» – усмехнулся голос.

– Это так. Просто знаю и всё! – ни на минуту не усомнившись, сказала она. – Ещё они одежду разбрасывают, носки грязные…

«Начиталась, видно, бульварных романов, вот и костеришь ничего не подозревающих мужиков на чём свет стоит», – видимо, голос был мужчиной, что-то уж очень он им симпатизировал.

– Готовь им, стирай, убирай… Нашли домработницу бесплатную! – не унималась Тамара. – Фиг вам в шляпу!»

«Мыслишь какими-то штампами… – видя бесполезность продолжения дискуссии, сдался голос. – Ну как знаешь…»

Приведя себя таким образом в адекватное состояние, Тамара тяжело вздохнула. Встала. Подошла к плите. Взяла ложку, зачерпнула из кастрюли, попробовала. Соль в норме.

Извлекла из сушилки тарелку. Налила борща до краёв. Из холодильника взяла сметану и хлеб, который всегда хранила в холоде, чтобы дольше не плесневел – одной много ли надо? Отрезала тонкий ломтик. Присела.

Посыпала блюдо острым перчиком. Освободила от кожицы дольку чесночка – лучшая профилактика от простуды. Не жалея разбавила борщ сметаной – и для вкуса хорошо, и молочные продукты запах чеснока убивают насмерть. Поднесла хлеб к носу. Вдохнула. Хлеб источал нежный, кисло-сладкий аромат.

Подхватила ложку и, по-прежнему безуспешно пытаясь отогнать докучливые мысли, принялась без аппетита поглощать густой, наваристый борщ, не забывая откусывать маленькие кусочки остро-жгучего чеснока.

Ложку за ложкой отправляла в рот, не чувствуя вкуса.

Ела, скорее по привычке, а не потому, что так было надо…

Обжигалась. Вытянув губы трубочкой дула на ложку. Осторожно цедила, но не останавливалась.

А в ушах звонкими молоточками отдавался голос Стаса Михайлова: «От заката до рассвета без тебя. Как нужна ты мне, любимая моя…»

Тамара ожесточённо прихлёбывала горячий борщ и одновременно сглатывала непроизвольно скатывающуюся к горлу солёную горечь.

Она ела, а непослушные мысли так и роились, мешая ощутить вкус чудного борща. Отправляя очередную ложку в рот, она размышляла о своей никчемности и невезучести. Однако даже не сознавала, что, как бы там ни было, счастье хотят и имеют право получить все, вне зависимости от собственной самооценки, от того, как воспринимаются другими, а также насколько умны, красивы и самодостаточны. Как и не понимала, что каждый человек просто обязан быть счастливым. Хотя бы иногда…

Поев, Тома убрала со стола, помыла посуду, выбросила крошки в чёрный мусорный мешок. Нет, нельзя оставлять на потом, тем более пищевые отходы быстро испортятся и будут вонять… Не любила она непорядка. Что делать? Вытянула пакетик из мусорного ведра и вышла из квартиры.

– Здравствуйте, царица Тамара!

– Привет!

С верхнего этажа спускался молодой человек с тросточкой в руке. Это был недавно переехавший вместе с матерью в их дом сосед Алексей. Он был высок и по-мужски красив. Обычно, когда они случайно встречались, он, казалось, не обращал на неё внимания, даже в её сторону не смотрел, так что дальше обычных приветствий их знакомство не заходило. И вдруг сейчас… С чего бы это?

– Ой, бросьте! Какая царица? – улыбнулась девушка. – Царицы в замках живут и мусор на помойку сами не выносят.

– Тамара, у вас из квартиры всегда так вкусно пахнет. Любите готовить?

Это было необычно. Никогда раньше Алексей не заговаривал. Да, он нравился ей. Помнится, когда первый раз увидела, искорка пробежала между ними. Сердечко её тогда поначалу замерло в волнении, потом забилось учащённо, затрепыхало безудержно и… потрепыхало-потрепыхало, да и остыло. Искорка-то пробежала, но проскочила мимо. Ведь он такой, чувствуется, умный, красивый… Словом, не для неё. Не по Сеньке шапка. Тогда она ещё не знала… Ничего про него не знала. Для неё он был просто соседом. А тут…

Но всё когда-то бывает в первый раз…

– Просто вам сейчас кушать хочется… – сказала она.

– Не всегда же бываю голоден, – Алексей пожал плечами. – Ничего не понимаю! Такая хозяйка… и одна. Неужели все вокруг слепы?

«Слепы… – с горечью усмехнулась про себя Тамара, теперь она уже знала кое-что о нём. – Они-то как раз зрячие. А вот ты, Алёшенька, как слышала, после аварии почти ничего не видишь». Но вслух сказала:

– Так получилось. Да и проще. Сподручнее быть одной, чем, как говорил Омар Хайям, с кем попало.

– Это неправильно. Человек не должен быть один. Кто-то обязательно должен быть рядом… Простите.

– За что?

– За откровенность. И ещё…

– Что?

– Можно до вас дотронуться. Ведь иначе не смогу вас рассмотреть…

Тома растерялась. С одной стороны, не было ничего необычного в том, что незрячий человек хочет понять, с кем он…

С другой… Другая сторона напрягала. В отношении себя и своей внешности Тамара не имела иллюзий.

Алексей расценил молчание как согласие. Его руки заскользили по её голове.

– У вас такие мягкие и шелковистые волосы… – все свои ощущения он, видимо, привык проговаривать вслух. – Бархатная кожа… Глаза… Губы…

Тамара замерла. Алексей так осторожно и нежно трогал её… Его прикосновения волновали, запах возбуждал.

Он провёл по плечам. Опустился ниже.

– У вас хорошая фигура.

Никто и никогда не говорил ей таких слов. Никто и никогда… Пришлось приложить немало усилий, чтобы прямо здесь не броситься в его объятия и не утонуть в них, оставив весь мир где-то там, за порогом ощущений. Она вдруг поняла, что с удовольствием и радостью вдыхает аромат его тела.

«Вот видишь, – тихонечко, чтобы не спугнуть, встрял внутренний голос, – никакой водки и сигарет. А ты говорила…»

«Он не такой, как все, – так же негромко, про себя ответила ему Тамара. – Он особенный».

«Но он же слепой…» – пошёл на провокацию внутренний голос.

«Глупость какая! Он не слепой. Ты слепой, раз видишь только это! – вспылила Тамара. – Он прекрасен…»

Всё это время Тамара смотрела на Алексея, боясь пошевелиться. Вот стояла бы так рядом с ним и стояла…

– Когда-нибудь я напишу о том, как вы прекрасны… Можно? – закончив «осмотр» и убрав руки, спросил Алексей.

– Конечно, вам всё можно, – сказала Тамара. – Поступайте, как сочтёте нужным.

У неё в груди, как и тогда, в первый раз, всё трепетало. Казалось, вновь между ними пробежала искра. Что-то тёплое росло и поднималось из самых далёких уголков её души. Она просто смотрела на него, молчала и слушала…

– В мире наверняка есть много прекрасного, – между тем говорил Алексей. – Прекрасно всё: небо, звёзды, вода…

Его голос сладкой музыкой звучал в ушах. Было неважно, что и о чём он говорит. Тамара вдруг поняла, что готова его слушать и слушать. Мечтала лишь о том, чтобы это не заканчивалось никогда…

Как из другого мира, донеслись до неё его слова:

– Хочу немного проветриться. Иду прогуляться, а то мозги от компьютера уже закипают. Вы не составите мне компанию?

– Конечно…

«Что я говорю? – отругала она себя. – Нельзя приличной девушке вот так сразу соглашаться. Это неправильно! Всё из-за тебя!» – укорила она внутренний голос.

В это время из-за закрытой двери чьей-то квартиры послышались тихие звуки всё той же песни:

– «Но тебе я благодарен, что с тобою я оттаял, душу мне свою ты отдала… Без тебя, без тебя, всё ненужным сразу стало без тебя…» – кто-то крутил полюбившуюся мелодию.

«Глупая. Иди уже, – удовлетворённо улыбнулся голос.

Может, это и есть твоё счастье…»

«Сама знаю!» – беззлобно огрызнулась Тамара и вслух повторила:

– Конечно, Алёшенька, идёмте. Давайте помогу вам спуститься. Держитесь за меня.

– С преогромным удовольствием!

Он взял её под руку, и они бок о бок принялись не спеша спускаться…

Закончив читать, Даша отложила бумаги и посмотрела на меня. Ждала реакции. Мыслей у меня было много, все разные. Привычка всё пропускать через голову дала о себе знать.

Что тут скажешь? Это нормальное женское желание – быть счастливой. Да и вообще, кто этого не хочет? Мужчины тоже не откажутся быть счастливыми и получать удовольствие сполна. Только понятие счастья и удовольствия у тех и других, разное.

Мужику нужна и достаточна тёплая постель, неограниченная власть и правда о его достоинствах.

Женщине… Женщине этого мало, для неё это вообще не главное. Ей необходимо нечто большее, чем просто постель. По большому счёту, не опора ей нужна, не крепкое плечо, как принято считать, а близкий, сердечный друг, с кем можно поделиться сокровенным, поплакаться в жилетку и только потом с наслаждением расслабится в его объятиях. Понимания хочется, нежности, любви. Или хотя бы всего по отдельности… Не всем, конечно, но многим. Только очень трудно отделить дружбу от любви и ещё сложнее, чтобы всё это сложилось в одном человеке…

– Дашенька, не могу отделаться от мысли, что всё, о чём поведала, произошло с тобой. Но, с другой стороны, никак не состыкуется твой образ с тем, который описала.

– Понимаешь… – Даша помедлила с ответом. Скорее всего, это мои размышления по поводу, от этого, думаю, у тебя и возникло такое ощущение. Сам же случай реальный. Тамара работает в нашей библиотеке… Знаешь, как иногда надо выговориться, поделиться с кем-нибудь?

– Теперь понятно. Она знает, что ты её откровения доверила бумаге?

– Конечно! Рассказала о тебе. Попросила. Она не против. Можешь использовать этот материал.

– Это другое дело… Знаешь, какое-то смешанное чувство сложилось у меня от рассказа. Понятно и желание женщины быть рядом с мужчиной – почему-то женщинам этого особенно хочется. И её неуверенность в себе вполне объяснима – с такими-то данными.

– Внешность, – Даша, казалось, очень внимательно взглянула на меня, – ведь это не главное?

– Конечно, не главное. Но как увидеть то, что запрятано внутри, если даже не начать смотреть? Встречают-то по одёжке. Это уж потом, разобравшись…

– Думаю, с этим у неё как раз и была проблема…

– Женщина, которая выглядит так, как ты это описала, однозначно не любит себя. Если бы любила, то и с волосами что-то придумала, как всякая женщина, которой не всё равно, как выглядит, и зубы привела в порядок, и разноцветность глаз изменила с помощью линз.

– Так ей и посоветовала. Но она… У неё комплекс. Считала себя гадким утёнком…

– Утёнком… – усмехнулся я. – Утёнок, если помнишь, потом стал прекрасным лебедем…

– Не поверишь, так всё и произошло, – просияла Дарья. – Алёша слеп, но именно он не себя ей подарил, как сделали бы иные, а открыл Тамаре глаза на неё саму. И она расцвела как весенний цветок после долгой зимней спячки. Поняла, что может быть искренне любимой. А ведь мы становимся так прекрасны под любящим взглядом…

– Ну да, Тамара считала себя некрасивой, это очевидно. Существовал у неё такой комплекс. Но, по-моему, в ней было больше самобичевания и наплевательского отношения к собственной внешности, нежели на самом деле всё обстояло настолько худо. Нужен был кто-то, кто поверил бы в неё и оценил. Этот «кто-то» нашёлся. Звали его Алексей…

В это момент мой телефон завибрировал, запрыгал по столу и тут же запиликал привычной трелью.

Заговорились. Точнее, сначала зачитались. Допить чай мы успели. Не успели посуду помыть и убрать со стола. Глянул на номер. Михаил. Как мог о нём забыть? В данных обстоятельствах очень не хотелось уходить. Но пора приступать к выполнению обещания, чтобы ринуться в далёкий и, как предупреждал Михаил, опасный путь…