Текст книги "Русские народные сказки Пермского края"

Автор книги: Александр Черных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

23. Мужик, медведь и лиса

Жили-были старик со старухой. Жили они плохо, даже хлеба у них и то не хватало. Старик и говорит: «Старуха, давай на покос посеем репу». Ваял семечек и поехал. Ладно, сеет, приходит медведь.

– Здорово, дедушка!

– Здорово, Михайло Иванович!

– Что, дедушка, делаешь?

– Репу сею.

– Ну, сей, а я буду стеречь, доглядывать.

Приехал старик домой и рассказал все старухе. Уродилась репа хороша: большая-пребольшая. Поехали старик со старухой репу рвать. Приехали. Тут и Михайло Иванович приходит, спрашивает:

– Что, дедушка, хороша ли репа?

– Хороша, хороша, – говорит дед.

– Только делить ее будем так: мой верх, а твой низ.

Старик думает: «Хорошо, мякина его, а репа моя». Медведь мякину в берлогу таскает, а старик со старухой репу рвут. Полные мешки набрали и уехали домой. Зимой поехал старик за дровами на покос. Старуха и говорит:

– Свези Михайло Иванычу печеночку[38]38
  Печеночка – здесь: печеная репа.


[Закрыть].

Старик медведя в лесу встретил и говорит:

– Вот старуха тебе гостинцу послала.

Съел медведь печеночку. Понравилось ему.

– А у меня, – говорит, – все изгнило.

Старик на другой год приехал пшеницу сеять. Приходит опять медведь и говорит:

– Сей, сей, старик, пшеницу. А я охранять буду. Только теперь мой низ, а твой верх.

Пшеница выросла хорошая. Жнут старик со старухой да на телегу кладут. А медведь корни да жниву в берлогу таскает.

Опять старик поехал зимой в лес за дровами. А старуха послала медведю пшеничничек[39]39
  Пшеничничек – каравай хлеба, выпеченный из пшеничной муки.


[Закрыть]. Съел медведь хлеб, понравилось ему, он и говорит:

– Я тебя, старик, съем: два года ты меня обманывал.

Испугался старик, сидит в санях, пригорюнился.

Бежит лиса.

– Что, дедушка, пригорюнился?

– Лисанька, меня хочет медведь съесть.

– Не горюй, уедем. Клади дрова, а я побегу по полю и буду кричать.

Бежит и кричит:

– У-у, а-а, имайте[40]40
  Имать – ловить.


[Закрыть], у-у, а-а, имайте!

Медведь говорит:

– Не знаешь, дедушка, кто это?

– Это, – говорит дед, – охотники. Кругом все окружают.

– Не знаешь, что им надо?

– Они лисиц да медведей ловят.

– Куда бы мне деваться?

– А ты ложись на сани.

Лег медведь, поехали они. Бежит лиса и спрашивает:

– Что, дедушка, везешь?

– Колоду!

– Кабы колода была, тогда бы привязана была.

Ну, дед и привязал медведя. Едут они дальше. Лиса опять бежит и спрашивает:

– Что это ты, дед, везешь?

– Колоду, лисанька.

– Кабы колода была, дак топор бы воткнут был.

А медведь и шепчет старику:

– Ты воткни тихонько топорик-от.

Старик хлоп его по голове да и зарубил. Бежит лиса и спрашивает:

– Ну, как?

– Вот, – говорит дед, – засек я его.

– А что, дедушка, ты мне привезешь за мою помощь?

– Не знаю, что тебе, лисанька, надо?

– Привези мне два мешка кур.

Приехал старик домой, старухе все рассказал: мне, мол, лиса помогла и за это просила два мешка кур.

– Погоди, я ее угощу, – говорит старуха.

Пошла по деревне. Насобирала два мешка собак. Поехал старик, а лиса ждет на дороге и спрашивает:

– Что, дедушка, – привез?

– Привез!

– Как же я их есть-то буду? А вот что. Ты их по одной выпускай, а я их буду ловить да давить.

Старик оба мешка враз и развязал. Собаки выскочили, схватили лису и заглодали.

24. Волк и лиса

Жили-были старик да старуха. Как-то старик поехал рыбу ловить. Наловил воз рыбы, едет домой. Лиса услышала рыбий дух, обогнала старика, упала и притворилась мертвой. Старик видит: лиска мертвая лежит, – он и взял ее себе на воз. Едет, радуется, что везет старухе и рыбы воз, и лисий хвост на воротник. Едет, не оборачивается. А лиса в то время у него выбросила всю рыбу, а сама убежала. Старик приехал домой и хвастается старухе, что и рыбу привез, и воротник. Старуха обрадовалась, выскочила на улицу, глядь на воз, а там ни рыбы, ни лисы. Старуха и давай старика ругать. Старик посокрушался, да делать нечего. Так и остались ни с чем.

А лиса тем временем собрала всю рыбу в кучу и сидит ест. Идет мимо волк.

– Давай, кумушка, поделим рыбку, – говорит волк.

– Нет, кум, сам иди лови.

– Ну, хоть одну рыбку дай мне.

– Нет, не дам, иди сам лови.

– Ну, хоть полрыбки, ну, хоть хвостик.

А лиса все свое. И пошел волк сам рыбу ловить. Опустил хвост в прорубь и приговаривает: «Ловись, рыбка, крупная и мелкая». И до того досидел, что и хвост приморозил. А утром бабы по воду пришли, увидели волка, испугались, закричали. Мужики в деревне услышали крики, прибежали с вилами, лопатами, граблями и излупили волка до полусмерти. Идет по дороге избитый волк, а лиса ему опять навстречу попадает. Где-то в избу забралась, изваляла голову в муке да в тесте. Идет и охает: «Ох, куманек, меня тоже избили. Все мозги вылили». А волк ей: «Ну, садись на меня, кума, я довезу тебя уж». Лиса сидит на волке, ухмыляется и поет про себя: «Бит не битого везет, бит не битого везет». Волк это услышал да и спрашивает: «Ты че это, кума, поешь? Как будто „бит не битого везет“?» – «Да че ты, кум, „бит битого везет“ я пою», – лиса ему на это отвечает.

Вот приехали они домой. Первую ночь ночевали. Утром волк ушел на охоту. Лиса тут у него похозяйничала, нашла на вышке корчагу с маслом и поела немного. Ночью лежат волк да лиса на печи. Лиса и давай хвостом постукивать. «Кума, кто там стучит?» – спрашивает волк. «Кум-куманек, меня бабиться[41]41
  Бабиться – принимать роды.


[Закрыть] зовут», – отвечает та. «Ну, иди, ино», – говорит волк. Лиса сбегала на вышку, поела из корчаги масло, пришла домой. Волк ее и спрашивает: «Как новорожденного назвали?» А лиса ему: «Початышком, куманек».

На вторую ночь лиса опять сбегала, поела немного. Волк опять ее о ребенке спрашивает, а лиса отвечает: «Середышек нынче, Середышек». На третью ночь доела из корчаги[42]42
  Корчага – большая глиняная посуда для варки пищи.


[Закрыть] все и говорит волку: «Заскребышком, куманек, ребенка назвали». На четвертый день волк задумал оладьи испечь. Пошел на вышку по масло, а масла-то и нет. Напустился на лису: «Ты, кума, масло съела!» – «Нет, кум, не едала, ты сам, наверное, съел да забыл». – «Я не помню», – говорит волк. Вот и стали испытывать друг друга. Затопили печку, легли и латки[43]43
  Латка – широкая глиняная миска.


[Закрыть] себе под хвосты подставили: кто масло съел, у того в латку и натечет. Лежали, лежали, волка пригрело, он и уснул. А лиса, хитрая, не уснула. Масло у нее набежало из-под хвоста, а она возьми свою латку да и подставь волку под хвост, а его простую латку себе под хвост подставила. Потом волка разбудила и говорит: «Кум, у тебя ведь масло-то набежало, ты и съел его». А волк ей на это: «Ну, видно, я и съел да забыл и на тебя напрасно попер». Кругом лиса волка обманула.

25. Коза-дереза

Жили-были старик со старухой. На корову у них денег не было, и решили они купить козу. Поехал старик на базар и купил козу за три гроша. Привез козу домой. Ну, чтоб коза давала молоко, надо ее хорошо кормить, и внучку послали на другой день ее пасти. Пасла, пасла внучка эту козу и под вечер погнала ее домой.

А старик сидит около дома на камешке, ждет их и спрашивает козоньку:

– Пила ли ты, козонька, ела ли ты, козонька?

– Нет, старик, не пила и не ела. Через мостик бежала, капельку водички схватила. По полю ходила, листочки ловила.

Рассердился старик на внучку:

– Ах, ты такая-сякая. Зачем ты козу плохо пасла?

Не накормил внучку даже ужином и закрыл в голбец[44]44
  Голбец – подполье, находящееся в избе.


[Закрыть].

На второй день пошла пасти козу бабка. Она козу поила, кормила, а под вечер погнала ее домой. А дед опять сидит около дома на камешке и спрашивает козоньку:

– Пила ли ты, козонька, ела ли ты, козонька?

– Нет, не пила и не ела. Меня бабка все гоняла с одного поля на другое, я и поесть не успела.

Рассердился дед на бабку и ее тоже закрыл в голбец.

Некому козу пасти – погнал сам. Ну, уж он и старался ее накормить, напоить, несколько раз на речку сводил, чтобы она напилась, наелась. Вечером погнал ее домой, а сам вокруг дома оббежал, сел на камешек и спрашивает:

– Пила ли ты, козонька, ела ли ты, козонька?

– Нет, не пила и не ела.

– Ах ты, обманщица такая!

Рассердился дед на козу, взял веревку, привязал ее за рога к огороду, а сам пошел домой, выпустил из голбца бабку и внучку, напоил их, накормил, прощенья попросил. И решил дед козу зарезать за ее вранье. Стал ее драть, полбока ободрал, да ножик-то, видно, тупой был, он и пошел в дом его наточить. А в это время коза веревку оторвала и убежала в лес. Бежала, бежала и набежала на зайчикову избушку, залезла в нее и забилась на печь подальше. А зайца в ту пору дома не было. Вот вернулся заяц, видит: дверь открыта, кто-то есть. Спрашивает:

– Кто в мою избушку забился?

А коза с печи:

– Я коза-дереза, полбока луплено, за три гроша куплена, рожками забоду, ножками затопчу, хвостиком замету.

Испугался заяц. Сел под окно и плачет. Идет лиса:

– Что ты, заяц, плачешь?

– Да кто-то в мою избушку залез.

– Дак пойдем выгоним.

– Дак я гнал – не мог выгнать.

– Дак я помогу.

Идут. Лиса спрашивает:

– Кто в зайчикову избушку забился?

– Я коза-дереза, полбока луплено, за три гроша куплена, рожками забоду, ножками затопчу, хвостиком замету.

Испугалась лиса, убежала. А заяц снова сидит под окном, плачет. Идет волк.

– Что это тут ты распричитался?

– Да кто-то в мою избушку забился.

– Дак выгони.

– Дак я гнал – не мог выгнать. Лиса гнала, гнала и то не выгнала.

– Дак я выгоню.

Пошел.

– Кто в зайчикову избушку залез?

– Я коза-дереза, полбока луплено, за три гроша куплена, рожками забоду, ножками затопчу, хвостиком замету.

Испугался волк, убежал. Сидит заяц, плачет. Идет медведь, спрашивает:

– Что ты тут сидишь, слезы льешь?

– Да кто-то в мою избушку забился.

– Дак выгони.

– Дак я гнал – не мог выгнать. Лиса гнала – не выгнала, волк гнал и то не выгнал.

– Ну, я выгоню.

Пошел медведь, спрашивает:

– Кто в в зайчикову избушку залез?

– Я коза-дереза, полбока луплено, за три гроша куплена, рожками забоду, ножками затопчу, хвостиком замету.

Испугался медведь, убежал. Сидит заяц. Час сидит, два сидит, в избушку попасть не может. Идет петух, спрашивает:

– Что это ты тут, заяц, ревешь?

– Да кто-то в мою избушку залез.

– Дак выгони.

– Дак я гнал – не мог выгнать. Лиса гнала – не выгнала, волк выгнать не мог, даже медведь испугался, не мог выгнать.

– Дак я выгоню.

Пошел петух. Идет и кричит:

– Я иду, иду, шпоры на ногах, коса на плечах, хочу козу посечи, слезай, коза, с печи.

Коза говорит:

– Одеваюсь я.

Петух опять:

– Я иду, иду, шпоры на ногах, коса на плечах, хочу козу посечи, слезай, коза, с печи.

– Обуваюсь я, открывай шире двери.

Открыл петух двери – коза как выскочит. Обрадовался заяц и стал в своей избушке жить-поживать и добра наживать. А коза так и осталась по лесу бегать.

26. Старуха с лаптем

В разные времена по-разному люди жили. В основном народ все был работящий: сеяли, пахали. Но была одна женщина, не любила она работать, не было у нее ни кола ни двора, ходила она и побиралась. Бывало, в своей деревне ей надоест – она в другую деревню идет. Вот раз так шла, шла и по пути нашла ошеметок[45]45
  Ошеметок – старый изношенный лапоть.


[Закрыть]. Взяла, подобрала его, завернула в тряпочку и дальше пошла. Дошла до деревни и попросилась к одним людям переночевать. Ее пустили, накормили, напоили, спать стали укладывать. Она и говорит:

– А куда мне ошеметочек-то свой положить?

– Да положи вон под лавку.

– Да нет, что вы, у меня дома он все с курочками спит.

– Ну, снеси его в курятник.

Она пошла в курятник, а ошеметок взяла да и кинула в снег подальше. А утром встала, поела, попила, уж хотела в поход идти и спрашивает:

– А где моя курочка?

– Какая курочка?

– У меня курочка была, я ее в курятник снесла.

– Да нет, ведь у тебя был ошеметочек.

– Да нет, курочка.

Ну, спорить они не стали и отдали ей курочку. Взяла она эту курочку и пошла. К вечеру опять до следующей деревни дошла. Попросилась ночевать. Ее пустили, напоили, накормили, а как стали спать укладывать, она и говорит:

– А куда мне мою курочку посадить?

– Дак снеси к нашим курицам; может, они не заклюют.

– Нет, она у меня дома только с овечками спит.

– С овечками дак с овечками, иди в конюшню.

Пошла старуха, но курочку к овечкам не отпустила, а забросила в чужой двор. А утром встала, поела, попила, в поход собралась и говорит:

– А где-то у меня барашек был?

– Да ты что, какой у тебя барашек, у тебя же курочка была.

– Да нет, барашек.

– Да нет, курочка.

– Да нет, барашек.

Спорили, спорили. Надоело хозяевам спорить – отдали они старухе барашка. Привязала она его на веревочку и пошла. Идет, идет, где-то полежит, где-то постоит, где-то поспит. Опять до следующей деревни дошла. Попросилась ночевать. Опять ее хозяева принимают, кормят, поят и спать укладывают. Она и говорит:

– Куда же мне барашка девать?

– Да отпусти к нашим овцам.

– Да нет, он у меня все больше с коровками спит.

– Ну, пусти его к коровам, если он коров не боится.

Пошла старуха барашка к коровам пускать, а сама выгнала его на улицу, он и убежал куда-то. А утром встала, напилась, наелась и спрашивает:

– Где-то у меня бычок был?

– Да какой бычок, у тебя же был баран.

– Нет, бычок.

Спорили, спорили, никак ей бычка не отдают, а барана найти не могут. Все ж таки выспорила старуха. Дали ей бычка. Вот пошла она с этим бычком, зашла в какой-то двор, нашла сани, хомут, запрягла этого бычка как лошадь и поехала. Едет, едет, и попадает ей навстречу заяц.

– Эй ты, тетка, куда поехала?

– Куда глаза глядят.

– Возьми меня с собой.

– Ну, садись.

Сел к ней заяц, едут дальше. Попадает им навстречу волк.

– Заяц, ты куда поехал?

– Да меня тетка повезла куда-то.

– А ты куда, тетка, едешь?

– Да куда глаза глядят.

– Возьмите меня с собой!

– Ну, садись.

И волк сел, поехали дальше. Едут, смотрят: косолапит медведь по дороге.

– Эй вы, куда поехали?

– Да куда глаза глядят.

– Возьмите меня с собой.

– Садись!

Сели, поехали. А старуха песню поет:

 
Тпрутьки, тпручек,
По дорожке течет.
Санки не наши,
Хомут не свой,
Понужай, не стой.
 

Ехали, ехали, оглобля у них изломалась. Остановились. Без оглобли ехать нельзя. Посылает старуха зайца:

– Иди, заяц, в лес, принеси нам оглоблю.

Заяц принес маленькую лутошечку[46]46
  Лутошка, лутошечка – нетолстый ствол молодого дерева, иногда без коры.


[Закрыть], она заругалась:

– Из такой лутошки оглоблю не сделать.

Послали волка. Волк сходил, принес косматую-косматую елку, длинную и тонкую. Примеряли, примеряли – никак нельзя из нее оглоблю сделать. Медведь говорит:

– Я схожу, уж принесу так принесу.

Пошел в лес, сломал толстое-толстое дерево, приволок. Старуха говорит:

– Что ты, что ты, куда такое дерево, не годится вовсе. Видно, придется самой идти.

Оставила зверей и пошла сама в лес за оглоблей. Пока ходила, звери есть захотели и решили этого быка съесть. Содрали с него шкуру, мясо съели, а внутрь соломы натолкали и снова запрягли, а сами кто куда разбежались. Вернулась старуха с оглоблей, смотрит: зверей нет. Приделала оглоблю, села и опять запела:

 
Тпрутьки, тпручек,
По дорожке течет.
Санки не наши,
Хомут не свой,
Понужай, не стой.
 

Как понужнула, бычок-то и упал. Она соскочила, посмотрела, а там бычка-то нет, одна солома. Вот так и наказал ленивицу Бог. Бросила старуха сани и пошла дальше. Как уж она стала там дальше жить, мы не знаем. На том и сказке конец.

27. Жадный волк

На краю деревни в маленькой избушке жили старик со старушкой, парень в сапожках и девка в сережках. Было у них семеро овец, восьмой жеребец. Жили не тужили. Зимним вечером пришел к ним волк под окно, завыл с приговорами:

 
В деревянной избушке
Живет старик со старушкой,
Парень в сапожках,
Девка в сережках.
У них семеро овец,
Восьмой жеребец.
Отдай, старик, овцу, а то жеребца съем!
 

Услышали в доме волка, испугались. Как им без лошади жить? Как полевые работы делать? Как на базар и в гости ездить? И решили отдать волку овцу.

Через день волк снова пришел ночью под окно и снова завыл с приговорами:

 
В деревянной избушке
Живет старик со старушкой,
Парень в сапожках,
Девка в сережках.
У них шестеро овец,
Седьмой жеребец.
Отдай, старик, овцу, а то жеребца съем!
 

Все испугались и опять отдали овцу.

А на другую ночь опять волк под окном завыл, запричитал:

 
В деревянной избушке
Живет старик со старушкой,
Парень в сапожках,
Девка в сережках.
У них пятеро овец,
Шестой жеребец.
Отдай, старик, овцу, а то жеребца съем!
 

Ему отдали уже третью овцу. Через ночь снова волк под окном, громче прежнего воет да причитает:

 
В деревянной избушке
Живет старик со старушкой,
Парень в сапожках,
Девка в сережках.
У них четверо овец,
Пятый жеребец.
Отдай, старик, овцу, а то жеребца съем!
 

Старик отдал и четвертую овцу. Две ночи прошло, опять волк под окно пришел и снова воет, причитает:

 
В деревянной избушке
Живет старик со старушкой,
Парень в сапожках,
Девка в сережках.
У них трое овец,
Четвертый жеребец.
Отдай, старик, овцу, а то жеребца съем!
 

Старик не идет, не отдает. Волк пуще прежнего воет, отдал старик и пятую овцу. Три ночи не приходил волк, потом снова под окном завыл, запричитал:

 
В деревянной избушке
Живет старик со старушкой,
Парень в сапожках,
Девка в сережках.
У них двое овец,
Третий жеребец.
Отдай, старик, овцу, а то жеребца съем!
 

Старик не идет, не отдает. Тогда волк в окно постучал. Испугался старик, отдал и шестую овцу. Неделю не приходил волк. Проголодался, снова пришел ночью под окно за последней седьмой овцой. Снова завыл с громкими причитаньями:

 
В деревянной избушке
Живет старик со старушкой,
Парень в сапожках,
Девка в сережках.
У них одна овца,
Второй жеребец.
Отдай, старик, овцу, а то жеребца съем!
 

Старик не выходит, овцу не выводит. Волк вой повторил да даже в дверь постучал. Отдал старик со страху овцу, надеясь, что больше волк приходить не будет: нет больше овец. А жадный волк снова под окном и пуще прежнего воет да причитает:

 
В деревянной избушке
Живет старик со старушкой,
Парень в сапожках,
Девка в сережках.
У них есть жеребец.
Отдай, старик, жеребца, а то внучат твоих съем!
 

Тут и вовсе все испугались. Пусть уж жадный волк жеребца возьмет, только ребят не трогает. Пошел старик и отвязал жеребца. А жеребец, как увидел волка, давай его задними ногами лягать. Волк старается жеребца за горло схватить, а жеребец все задом, задом к нему пятится да обеими ногами все по волку да по волку. И угодил копытом волку в голову. Тут и издох жадный волк. Старик ободрал волка, шкуру продал, деньги большие взял, а волчье мясо старуха скотине скормила. Парню большую веселую свадьбу справили и девку замуж выдали. А кур да овец опять у них стал полный двор, и жеребец жив-здоров, живут поживают да правнуков ожидают.

28. Медвежья яма

Против неба на земле в одной деревне жили три сестры, красавицы писаные. Раз пошла младшая сестра возле дома погулять. Вдруг видит: из их сада клубочек красный выскочил. За ним второй – зеленый, а потом еще множество клубков, да все разные, и все покатились по дороге к лесу. Девица, увидев такое чудо, бросилась их догонять, чтобы взять себе и что-нибудь из них соткать. Но клубки катились быстро и не ловились. Девица не отставала. Так добежала она до леса. Вдруг все клубки упали в большущую яму, туда же и девушка заскочила. А в этой яме жил медведь. Посмотрел он сурово на девицу и стал ее расспрашивать:

– Ты зачем ко мне пришла?

– Я за клубками бежала и нечаянно к тебе заскочила.

– Умеешь хлеб печь?

– Умею.

– Умеешь суп варить?

– Умею.

– Умеешь холсты ткать?

– Умею.

– А замуж за меня пойдешь?

– Нет, не пойду.

– А не пойдешь, так я тебя съем.

– Нет, нет, пойду, только не ешь.

Так и стала девушка медвежьей женой. Через неделю в эту яму так же и средняя сестра попала. В это время медведя дома не было: он как раз пошел мед искать. Рассказала Мишина жена о том, что с ней приключилось. Тут послышались медвежьи шаги, и среднюю сестру посадила она в курятник. Медведь в дом зашел и говорит:

– Меду найти не мог, завтра пойду еще поищу.

На другой день медведь снова за медом ушел, а в яму и старшая сестра попала. Мишина жена и ее вместе со средней сестрой в курятник спрятала. Приходит медведь домой.

– Я сегодня нашел было меду в ульях, да никак достать не мог: одолели пчелы и всего изжалили.

– Плохо, плохо, – говорит жена, – надо было пчелам убить тебя, проклятого.

Медведь ее слов не расслышал, а она просит:

– Не ходи завтра за медом, а пойди лучше к теще в гости. Пойдешь?

– Пойду, – отвечает медведь.

– Да чтобы гостинцев унести, ты ночью сплети кузов, да побольше.

– Ладно, – согласился медведь и пошел с лыком на погреб кузов плести.

Рано утром Мишина жена отстряпалась и кричит его с кузовом. Медведь кузов поставил и говорит:

– Клади гостинцев побольше.

А жена его посадила в кузов среднюю сестру, положила на нее большой рыбный пирог и научила, что говорить надо, если медведь захочет в кузов заглянуть да пирога поесть. А сама медведю говорит:

– Я встану на погреб и на тебя смотреть буду, чтобы ты пирогов не ел.

Вот отправился медведь к теще в гости. Только хотел в кузов заглянуть да пирога отломить, средняя сестра ему из кузова говорит:

– Иди, иди, я тебя вижу.

Так он до самой деревни и дошел. Собаки деревенские, почуя медведя, сбежались и начали его рвать. Едва дошел он до дома тещи, бросил кузов в сени – и дай Бог ноги. А собаки следом бегут, за пятки рвут.

Пришел домой медведь весь в крови и в ранах.

– Ну, хорошо угостила тебя теща? – спрашивает его жена.

– Хорошо! Не видишь, что ли, даже пяты целовала, – и показывает пяты, собаками изорванные.

Сколько-то времени прошло, жена его снова в деревню отправляет:

– Сходи к теще, отнеси гостинцев!

Снова кузов собрала да и старшую сестру тем же порядком отправила. А сама вместо себя на погреб тяжелую березовую ступу поставила, в свою одежду обрядила и спряталась. Пришел медведь из гостей во второй раз, злой, собаками разодранный. Видит: жена на погребе стоит. Бросился он на нее, стал кричать, а ступа молчит, ничего не отвечает. Рассердился медведь, дернул ступу за подол, ступа повалилась медведю на голову, тут он и скончался. Так и младшая сестра освободилась и домой вернулась.