Текст книги "Секретный проект "Петля Мёбиуса""

Автор книги: Александр Зубенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Глава 1

– Вот! Смотри туда, по направлению моей руки. Видишь?

– А что я должен видеть?

– Да вон же… колючая проволока. Не туда смотришь, чуть левее возьми.

– Теперь вижу.

– Наконец-то! – послышался облегчённый выдох. – Теперь наведи резкость.

Сергей протёр окуляры бинокля от влаги и покрутил колёсико настройки, наводя прибор на таинственный объект, обнаруженный ими недавно на этом участке леса.

Двое молодых мужчин, едва переступивших границу зрелого возраста, лежали во влажной траве, все облепленные падающими листьями, и разговаривали шёпотом, боясь быть людьми, снующими туда-сюда по территории огражденного объекта.

Сергей так далеко в лес ещё не заходил, и если бы не его давний друг Валька, поднявший его с постели рано утром телефонным звонком, он бы и в этот раз остался дома, предпочитая провести выходной в обществе Маришки, нежели в сомнительной компании ветреного приятеля. Но все планы испортил как раз Валька.

Телефон зазвонил в пять утра, и Сергей, едва проснувшись, понял, что в такую рань, да ещё и в воскресенье мог звонить только он. Валька, конечно, был его лучшим другом, но Сергей никак не мог приспособиться к его ритму жизни: для него всегда было загадкой, когда же тот умудрялся высыпаться, если целыми днями носился непонятно где и постоянно попадал в какие-нибудь загадочные и потешные истории. Валька мог пропадать, скажем, на три-четыре дня, затем внезапно появляться в порванной одежде или с синяком под глазом, весело хлопать по плечу и тащить Сергея в какую-нибудь очередную авантюру.

Вот и сегодня, когда родители ещё спали, в трубке послышался возбужденный шепот:

– Привет! Твои спят?

– А как ты думаешь? – процедил Сергей злобно, прижимая дисковый аппарат к груди. – Пять утра, если что, идиот. Где тебя носит на этот раз, и откуда ты звонишь в такую рань?

– Все вопросы потом, Серёга! Я тебе такое покажу, – протянул он, – век будешь меня благодарить. Хватай рюкзак, бутерброды, термос, влезай в ботинки, и через час я тебя жду на вокзале. Первая электричка идёт в шесть пятнадцать, а затем нам часа два придётся пробираться пешком по лесу. Родителям скажи, что со мной по грибы собрался. Я тебя тут у вокзала подожду, как раз из будки и звоню возле турникета.

– Погоди… – опешил Сергей. – У какого, к чертям, вокзала?

– Ах, да! – не дал ему опомниться Валька, – и куртку захвати. В лесу сыро, можешь простудиться. Бинокль я уже взял вчера из дому.

– Какой ещё бинокль? – Сергей явно не понимал спросонья, о чём идёт речь. – Ты где?

Слова ушли в пустоту, поскольку трубка на том конце уже была повешена.

Чертыхаясь про себя, Сергей на цыпочках прошел через зал на кухню, заскочил в ванную, наскоро умылся и, соорудив что-то вроде бутербродов, кинул в рюкзак термос с курткой, охотничий нож, и выскочил в прохладное сентябрьское утро, предварительно чиркнув записку  родителям о своем внезапном «желании» съездить в лес по грибы.

Спустя полчаса, всё ещё злой, он выскочил из трамвая и тотчас же был подхвачен под руку с весёлым гоготанием:

– Здорово, братела! – заорал Валик. – Давно не виделись!

– Ага. Три дня, – прошипел Сергей.

– Ничего, – потянул его за рукав чем-то возбужденный приятель. – Раз ты раньше приехал, то можно на проходящем курьерском добраться. Он как раз там  в лесу останавливается, где нам нужно. Побежали, он через пять минут отходит. Ничего не спрашивай, по дороге всё расскажу, нужно ещё билеты успеть взять.

– А ты знаешь, что у Маришки сегодня день рождения? – скрепя зубами пытался вырваться из объятий Сергей, но увлекаемый другом, следовал против воли за ним. – Я планировал подарок ей купить…

– Знаю, – отмахнулся Валька. – Никуда твоя Маришка не денется, мы на последней электричке назад вернемся. Я узнавал у Егоровича – идёт ровно в двадцать два ноль-ноль. Тут, братец мой, всё просчитано. Два часа до станции «Кубанская», потом на велосипедах Егоровича до старых болот, а там еще пешочком пару часиков. Понаблюдаем, запишем, обмозгуем, что по чём, и тем же макаром назад. Приедем – позвонишь Маришке, извинишься, скажешь, что завтра встретитесь – не велика потеря. Зато, то, что я тебе покажу, сразу отобьет напрочь всю твою злость на меня.

– Я хотел её в кинотеатр сводить, – слабо запротестовал Сергей, увлекаемый приятелем к кассам железнодорожных перронов. Людей в такой ранний час было еще немного, но проходящий курьерский поезд должен был уже вот-вот показаться на горизонте.

– Сводишь, – пообещал Валька, покупая билеты. – Может даже, когда мы ей расскажем то, что увидим сегодня, она и в кинотеатр не захочет, предпочтет в следующий раз отправиться с нами.

– Куда отправиться? – не понял Сергей.

– ТУДА…

В загадочном выражении Валькиного лица Сергей прочитал свой приговор, и, сам того не осознавая, помчался на всех парах навстречу своей судьбе.

*** 

Так они и очутились в зарослях кустарника, наблюдая в бинокль за непонятным объектом, расположившимся в дебрях леса и обнесенный колючей проволокой. Взяв у знакомого путеобходчика Егоровича два велосипеда, они добрались по тропинкам к болотам, оставили транспорт в кустах и два часа шли к тому месту, где несколько дней назад Валька, бродя по лесу, случайно наткнулся на эту, вероятно, какую-то секретную базу, не обозначенную ни на одной географической карте местного масштаба. Пока ехали на поезде и велосипедах, Валька рассказал Сергею предысторию своего обнаружения загадочного объекта, но тот слушал его в пол уха, переживая больше за Маришку, нежели за какую-то очередную авантюру своего непутевого приятеля. Единственное, что Сергей понял, это как Валька с Егоровичем три дня назад прочесывали лес в поисках сентябрьских грибов, и наткнулись на «нечто», что заставило их возвращаться сюда три дня подряд и наблюдать за происходящим по ту сторону колючего ограждения. Потом Валька предложил Егоровичу посвятить в это дело Сергея и тот согласился. Теперь он здесь.

– Слушай, а чего мы ждём? – прошептал он, отрываясь от бинокля. – Ну, колючая проволока, ну знаки «Проход запрещен!», так что? Может здесь военная база какая-то…

– Тише ты! – прошипел Валька. – Скоро увидишь. Егорович должен нас уже догнать, только смену сдаст. Кстати, я ему посоветовал фотоаппарат взять: отсюда, конечно, далековато будет, но может у нас выйдет подползти поближе…

– Ты что, хочешь эту запретную территорию сфотографировать? – ужаснулся Сергей. – Нас же потом в цемент закатают и бросят на дно болота, не подумал?

Валька хотел ответить, но внезапно пригнул Серегину голову почти к самой траве, где ползали и щекотали нос вездесущие муравьи. Не хватало ещё чихнуть, чего доброго, вот была бы потеха! Двое горе-разведчиков  наблюдают за секретной базой, и поди потом докажи, что ты грибы собирал с биноклем в руках.

– Стоп! – едва слышно прошептал Валька. – Вот, начинается. Пригнись к траве и не шевелись. Когда скажу, тогда поднимешь голову. И самое главное – молчи. Сейчас патруль будет проезжать.

…Вдалеке послышался мерный рокот работающего двигателя. Деревья стояли сплошной стеной, и эхо приближающегося мотора гулко отдавалось среди их вековых стволов, плавно поднимаясь к кронам с  уже опавшей листвой.

Минуты через две из-за ближайших дубов и берёз показался армейский УАЗик без крыши, какие Сергей в своё время видел в американских боевиках, посещая с Маришкой разнообразные видеосалоны, которых расплодилось по всему городу с самого начала перестройки. Подпрыгивая на кочках и громко урча, он стал медленно продвигаться по едва заметной тропинке, извивающейся среди деревьев. Вскоре он показался  напротив друзей, метрах в двадцати от них, и Валька с Сергеем почувствовали горький запах отработанных газов. Ещё больше впечатавшись во влажную почву, они, дрожа от возбуждения всем телом, уткнулись носами в ладони. Вот когда Сергею пригодилась его куртка, настоятельно рекомендованная Валькой. Сырость от земли пробирала всё тело до косточек, но приходилось терпеть, тем более что муравьи уже начали свой великий исход  к вершине его воротника, пытаясь добраться до ушей и носа.

Наконец, пытка кончилась: машина медленно проехала мимо. Осторожно подняв головы, друзья потихоньку выглянули наружу. Кроме удалившегося в кабине водителя, вдоль бортов сидели еще трое солдат в военной форме неизвестного рода войск: во всяком случае, Сергей не встречал раньше таких погон и петлиц на гимнастерках. Один патрульный смотрел в левую от борта сторону, второй осматривал целостность проволоки, а третий, сзади, свесившись, внимательно обшаривал взглядом тропинку, высматривая какие-либо подозрительные следы. У всех были автоматы, камуфляжные накидки и зеленые, в тон растительности, береты.

– Десантники, – еле слышно резюмировал Валька, прежде чем они услышали едва уловимый шум хрустящих под ногами веток. Через минуту шорох раздался ближе, и кто-то тихо щелкнул языком подобно белкам, которые забавлялись тем, что скидывали с деревьев на головы друзей всякий мусор в виде шишек, желудей и сухих комков глины. Приходилось терпеть.

– Это Егорович, – переведя дух, расслабился Валька.

Тот подполз и примостился рядом, кивнув Сергею. Раньше Сергей видел его несколько раз, знал, что Валька иногда наведывается к нему в сторожевую будку на полустанке лесного массива, но там никогда не был. Егоровичу было под пятьдесят, и одному богу известно, каким образом их с Валькой свела судьба: одного пылкого, ветреного и непутевого, и другого – молчаливого, серьёзного и одинокого. Егорович жил без семьи, краем уха Сергей слышал о какой-то давней трагедии, вследствие чего тот потерял и жену, и тогда ещё маленького сынишку. С тех пор постаревший путеобходчик больше не женился, а Сергею хватало такта не спрашивать об этом Вальку, да он, очевидно и сам не интересовался у своего старшего приятеля. Каковы были их общие интересы, Сергею приходилось только догадываться. Ну, дружат и дружат, чего тут такого, хоть и разница в возрасте довольно ощутимая. Егорович работал посменно, сутки через трое, в будке железнодорожников ещё с тремя сменщиками: выходил с жёлтыми флажками провожать поезда, никогда, за исключением курьерского и электричек, на его полустанке «Кубанская» не останавливающихся. Валька частенько приезжал к нему, брал велосипед, доезжал до болот, и потом пешком мерил лес в разных направлениях, иногда летом ночуя там среди оврагов и деревьев. К Сергею Егорович относился с почтением, как и подобает взрослому разумному человеку, и, следовательно, Сергей подобным образом относился к старшему Валькиному товарищу. Вот и сегодня, сдав смену, он на третьем велосипеде доехал до заранее условленного с Валькой места, укрыл транспорт рядом с двумя другими, и последовал за друзьями по известному только ему с Валькой маршруту. Они уже третий день наблюдали за объектом, теперь к ним присоединился и Сергей.

Таково было положение дел, когда Егорович, кивнув Сергею, тихо поинтересовался:

– Патруль уже проехал?

Валька молча кивнул, голодными глазами уставившись на его рюкзак. Те бутерброды, что Сергей прихватил с собой, они съели ещё на подходе к месту разведки. Теперь у него отчаянно бурчало в животе, и кроме Егоровича харчей, его, по-видимому, в данный момент больше ничего не интересовало.

– Ну, раз проехали, то можно слегка подкрепиться, – заметив его взгляд, предложил, улыбаясь, Егорович. – Ближайшие двадцать минут ничего интересного происходить не будет, а я как раз захватил с собой фляжку с коньяком и сало нарезанное с солеными огурцами. У напарника день рождения – стало быть, угостил меня, чем мог: я ему сказал, что в лес иду по грибы, и меня там друзья ждут. Понятливый мужик. Достойный.

Валька накинулся на еду, а Егорович, отхлебнув глоток из фляги, немного сморщил лоб. Обернувшись к Сергею, скептически хмыкнул:

– Ох, и смена была сегодня. Два товарняка в тупике пришлось обходить простукивать от начала до конца. Потом какие-то озорники решили пошутить и перевели стрелку на восьмом километре. Пришлось на дрезине ехать – исправлять. И вот, что я вам скажу, ребята, – он понизил голос еще тише. Валька уминал бутерброды, а белки продолжали забрасывать его древесным мусором, абсолютно не обращая внимания на его грозящие кулаки, поднятые кверху.  – Ты помнишь, Валентин, сразу за восьмым километром есть тупиковая ветка в сторону заброшенного комбината?

– Угу, – кивнул любитель бутербродов с набитым ртом.

– Туда поезда не ходят, – объяснил Егорович Сергею. – Прежде, когда комбинат работал, к нему ходили товарняки с углём, потом, когда в начале перестройки его прикрыли, то и рельсы со временем проросли травой. Так вот… – он доверительно зашептал сразу обоим, – я, когда стрелку возвращал в прежнее положение, услышал там в лесу короткий паровозный гудок. Рельсы-то давно уже заброшены и уходят вглубь леса, а что там сейчас в лесу – никто толком не знает. Всё, что можно было демонтировать и вывезти – вывезли еще три года назад, а последний уцелевший хлам растаскали вручную на металлолом. Больше двух лет к этому комбинату уже никто не наведывается, разве что грибник какой заблудившийся…

– И что? – дожевав последний кусок сала, поинтересовался Валька.

– А то, что я, раз уж там находился, решил потихоньку глянуть – что за паровоз такой там прячется? И самое главное – откуда? Чтобы заехать в тот тупик, всё равно кто-то должен был мимо нашей станции и моей будки проехать, верно? Другого пути попросту нет. Разве что с другого берега озера – с той стороны комбината. Но там нет проложенных путей, и никогда не было. В общем, я откатил дрезину под семафор, и пешком, прихватив рацию, пошёл в лес.

Сергею с каждой новой фразой Егоровича становилось всё интереснее. Он ещё не совсем понимал, к чему клонит их старший приятель, но уже начал улавливать некую зыбкую связь между рассказом Егоровича и местом обнаружения объекта, у которого они сейчас лежали в укрытии. Вероятнее всего, дальше будет ещё интереснее, подумал он, абсолютно уже забыв и о выходном, и о Маришкином дне рождении, и о своей злобе на Вальку. У напарника Егоровича, кстати, тоже был день именин, как и у Маришки, скользнуло у него в мозгу.

Но это к слову.

Егорович между тем продолжал.

– Как я и ожидал, выйдя из леса, я сразу наткнулся на заброшенный карьер и груду развалившихся стен с огромными кирпичными трубами – в общем, сплошной мусор и ничего интересного. – Он поднял палец вверх. – Если бы не одно но!

Егорович медленно, почти по буквам, прошептал:

– Теперь внимание! Сразу за воротами комбината, на свежих, блестящих рельсах стоял локомотив новейшей конструкции.

Он сделал выжидательную эффектную паузу.

– Мало того, что этот агрегат не из нашего областного железнодорожного депо, так ещё и неизвестного мне серийного производства. Таких машин у нас попросту никогда не изготовляли. Он собран где-то вручную, штучно, как тот же роскошный «Феррари» для какого-нибудь магната, или ещё ближе – как засекреченный и единственный экземпляр опытного образца. Что-то из времён будущего, – закончил он многозначительно.  – Сверкает на солнце, серебристый, обтекаемый, и до ужаса красивый!

Он перевёл дух и взглянул на часы. Валик показал глазами, что следит за временем.

– Я пару минут вообще не мог прийти в себя, наблюдая, как с двух прицепленных к нему платформ какие-то люди в защитных комбинезонах выгружают всевозможное оборудование, упакованное в ящики и контейнеры разных размеров. Ближе подползти я не рискнул – вокруг стояли такие же десантники как патрульные в УАЗике, и  все держали в руках автоматы наперевес.

– А дальше? – Валька невольно подтянулся ближе и, потрясенный, внимал каждому слову рассказа.

– А дальше всё, – развёл руками Егорович. – Что мне ещё оставалось? Я тихонечко ретировался, добрался назад на дрезине к сторожке, дождался сменщика, сдал вахту и, сев на велосипед, отправился за вами на болота, как мы с тобой и договаривались. Фотоаппарат даже забыл. Но теперь я выходной три дня, и мы сможем позже ещё раз наведаться к тому комбинату. Сдаётся мне, что тот неведомый локомотив чем-то связан с этим секретным объектом, что мы наблюдаем. Сейчас посмотрим самое интересное, затем Сергей отправится домой – я слышал у его барышни сегодня день рождения, – а мы с тобой отправимся ко мне домой, оставив велосипеды в будке и захватив с собой фотоаппарат. Завтра с утра встретимся и посетим тот карьер у комбината. Если локомотив всё ещё будет там – сфотографируем…

– И что? Куда ты потом намерен девать снимки? – съязвил Валька. – В газету местную отправить? Чтобы нас потом искали по всем соседним галактикам? Тут же явно КГБ попахивает, Егорович!

– Какая газета, Валентин, ты в своём уме? – парировал Егорович. – Просто, на всякий случай, у нас будут доказательства того, что мы вляпались во что-то грандиозное, сверхсекретное и не поддающееся огласке. Это на тот случай, если нас поймают. Но прежде мы сделаем копии снимков и спрячем в надежном месте. Это будет залогом нашей безопасности. Ты же, насколько я тебя знаю, не остановишься на просто сегодняшнем наблюдении, верно?

Валька нехотя кивнул.

– Вот то-то и оно… – удовлетворенно подвел итог Егорович. – Если мы и дальше будем наблюдать за этой секретной территорией, то нас могут в любой момент обнаружить – белки там выдадут своей трескотней, или патруль следы заметит. А попав к ним в руки, у нас будет туз в рукаве – снимки. Если нас захватят в плен, мы пригрозим им, кто бы они ни были, хоть КГБ, хоть НАСА, хоть сам президент, что наши знакомые обнародуют их. А то, что они там замышляют что-то из ряда вон выходящее за рамки секретности – это и ежу понятно. Теперь уяснил?

– Теперь да… – хмуро ответил Валька, терпеть не могущий, когда ему что-то было непонятно.

– Всё! – поднял палец Егорович. – А теперь тихо! Приготовься Сергей. Сейчас начнётся…

Глава 2

Они ещё ниже прижались к земле. Казалось, даже белки притихли на ветках. Валька, передав бинокль Сергею, шёпотом подсказал:

– Сейчас из дальнего бункера выйдет офицер, видишь то строение у холма с параболической антенной?

– Вижу, – с трепетом в голосе едва слышно ответил Сергей.

– С офицером будет охранник. Они подойдут вон к тому дереву.

– К какому?

– К пихте. Самой большой, раскидистой.

Дальше можно было не комментировать.

Из дальнего бункера появились двое военных, одетых в такую же камуфляжную форму, о какой рассказывал Егорович и, с автоматом в руках охранник проводил офицера к самому высокому дереву. Слева от бункера из земли торчал штырь с параболической антенной, которая делала вокруг себя полный оборот. За антенной шли комплексы бараков, технических помещений и каких-то других, загадочных строений. Всё утопало в уже пожелтевшей траве, кустах и насаждений деревьев, а натянутые провода и будки радиосвязи говорили о том, что здесь далеко не курортный городок для отдыха.

Беззаботно переговариваясь между собой, оба военных подошли к пихте, и офицер прижал палец к стволу дерева и произнес какую-то, не слышимую из-за расстояния фразу. Сергей, наблюдавший в бинокль эту сцену, оторвался от окуляра и недоуменно посмотрел на обоих друзей.

– Идентификация отпечатков и распознавание голоса, – шёпотом пояснил Валька. – Скорее всего, там подключена система безопасности. Плюс голосовой пароль.

И тут Сергей увидел…

…То, что он раньше принимал за большой холм, поросший ягодами и травой, внезапно пришел в движение и всей своей массивной громадой стал медленно отъезжать в сторону. Только сейчас Сергей, наконец, заметил, что вершина холма имела форму четко ограниченного купола, метров тридцати в поперечнике.

– Как верхушка варёного яйца, когда срезаешь её ножом, – пошутил шёпотом Валька.

Купол отъехал в сторону, не издав решительно никаких механических звуков, застыл на месте, и в образовавшемся чёрном зеве подземелья Сергей заметил едва мерцающий искусственный свет. В противоположную сторону от поросшего травой купола начала выдвигаться прямоугольная платформа метров двадцати в длину, вся обнесенная вращающимися фонарями и таким же сверкающим огнями парапетом. Сергей лежал и зачарованно наблюдал за происходящим, в то время как друзья поочередно шёпотом комментировали ему то, или иное действие, поскольку видели это уже не первый раз.

Через несколько секунд чёрная пустота под холмом озарилась ярким неоновым светом, и послышался звук поднимающегося из подземелья грузового лифта. Офицер с десантником подходили уже к куполу, когда внезапно что-то случилось…

Сначала сработала сигнализация и завыла сирена. Трое друзей высунули головы из кустов и изумленно переглянулись. Для них подобное было впервые, не говоря уже о Сергее. Егорович с Валькой обменялись непонимающими взглядами. Спустя минуту, на поверхность платформы начали выбегать сотрудники в белых халатах и комбинезонах химической защиты. На некоторых были надеты противогазы, другие держали в руках какие-то неизвестные друзьям приборы. Это было похоже на панику. Послышались крики, восклицания и команды офицера, призывавшего к спокойствию.

Сирена продолжала выть, когда из дальнего бункера выбежала группа вооруженных десантников и, подбежав к людям, оцепили их кольцом, не давая возможности разбежаться в стороны.

Десантники, это, скорее всего, гарнизон охраны, мелькнуло у Сергея, а люди в халатах и комбинезонах – какие-то учёные. Физики, химики, микробиологи, генетики, например. И если это не какая-то секретная лаборатория, затерянная в лесах, то пусть мне сегодня не добраться домой и не дозвониться Маришке, подумал он, видя, как его приятели, так же как и он, с изумлением наблюдают за происходящим. Десантники в лесу… Откуда, спросил он себя, на милость, могут находиться внутри лесного массива подразделение парашютистов? ЗАЧЕМ? ДЛЯ КАКИХ ЦЕЛЕЙ?

…Его мысли отвлекло новое действие, начавшее происходить по ту сторону колючей проволоки. Валька уже несколько минут назад бесцеремонным образом отобрал бинокль, и теперь Сергею приходилось напрягать все свое зрение, чтобы не упустить мельчайшие детали происходящего внутри.

Всё пространство вокруг выехавшей платформы вдруг покрылось мутной дымкой, похожей на туман, воздух заколыхался, и на свет божий из недр подземелья стремительно выкатила… карета, запряженная четверкой вздыбленных лошадей. Животные ржали от испуга, рвались из упряжи и пытались лягнуть задними ногами метавшихся вокруг людей. Всё это произошло настолько быстро, что Сергей не успел даже опомниться, когда лошадей тут же усмирили, и вместе с каретой отправили назад, внутрь подземелья. На всё про всё ушло не более минуты.

Валька ошалело посмотрел на Егоровича:

– А вот это уже что-то новенькое….

Солдаты проводили вниз возбужденных учёных, офицер отдал какие-то команды, сирена стихла, и всё вернулось к изначальной точке. Холм так же бесшумно заехал на своё первоначальное место, паника успокоилась, и десантники отправились назад в свои казармы, будто ничего не произошло. Наступила тишина, изредка прерываемая криком птиц и стрекотом белок. Где-то рядом прошмыгнул заяц, а чуть поодаль послышалось сопение пробегающего мимо дикого кабана. Природа вернулась к своей обычной жизни. Офицер с охранником спустились в какой-то люк и последовали, очевидно, следом за сотрудниками выяснять причину столь необычного для друзей переполоха.

– Это для нас новенькое… – прокомментировал Егорович. – А для них это, похоже, в порядке вещей. Видели, как они быстро и сообща этих лошадей утихомирили? Не первый раз, видимо, с таким сталкиваются.

– Авария? – тихо спросил Валька.

– Судя по всему, да. Сирена, паника, солдаты. Но причём тут карета? – Егорович почесал щетину на подбородке. – Вы рассмотрели её?

– У меня Валька бинокль отобрал.

– Да я и сам толком в него ничего не разглядел, – отмахнулся тот. – Всё произошло настолько быстро…

– Погоди… – Егорович прищурился и посмотрел на уже пустой холм. – Я видел, – сделал он ударение.

– Что видел?

– Гербы на дверцах.

– Какие ещё гербы?

– Обыкновенные. На всех императорских каретах – а вы заметили, что она была едва ли не из чистого золота – в свои времена находились гербы правящего дома.

– И что? – у Вальки загорелись глаза. Он видимо только сейчас осознал, что карета имела жёлтый, блестящий на солнце цвет и переливалась всеми цветами радуги от украшающих её драгоценных камней. Понятно, что основание и каркас ее был деревянным, но золотое покрытие с камнями изумрудами и рубинами только сейчас дошло до его сознания.

– И что? – повторил он.

– А то, друг мой Валентин, что гербы эти принадлежали, судя по всему…

Валька подался вперёд и открыл рот, в ожидании, когда туда залетит муха:

– Кому? Не томи, Егорович, богом прошу!

Сергей тоже проникся торжеством момента. Егорович выдержал эффектную паузу и почти по слогам произнёс доверительным шёпотом:

– Нашей императрице Е-ли-за-ве-те Пет-ров-не…

Наступила гробовая тишина. Где-то в болотной луже квакнула лягушка.

– Чему… кому-у??? – наконец протянул Валька.

– Елизавете свет Петровне, – повторил зачарованно Егорович, глубокомысленно подняв палец вверх. – Матушке императрице, дочери Петра.

Валька ошарашено бросил взгляд на Сергея.

– Не… не понял. А откуда ты знаешь?

Сергей и сам был готов заикаться от столь сногсшибательной новости, но вспомнив очертания корпуса и богатую упряжь лошадей, склонен был теперь согласиться.

– Знаю, потому что в своё время интересовался геральдикой.

– Чем?

Егорович с досадой махнул рукой.

– Потом у Серёги спросишь, он тебе объяснит популярно. Повторяю: гербы на дверцах были времён правления Елизаветы Петровны, дочери Петра Первого. Ты что, в своём техникуме истории не учишь? Это ещё в школе каждый пятиклассник знает. Елизавета Петровна правила после Анны Иоановны и Анны Леопольдовны – последняя, правда, правила всего один год. А вот Елизавета правила Россией двадцать лет…

– Стоп-стоп-стоп! – перебил его Валька, до которого, наконец, дошел весь смысл только что происшедшего. – Это та Елизавета, что была перед Екатериной Великой?

– Скорее, перед Петром Третьим, – облегченно выдохнул Егорович тоном усердного учителя, прилежно объясняющего нерадивому ученику азы истории. – Но, в принципе, да – можно для тебя и перед Екатериной. Теперь уяснил, о чём я?

Валька, наконец, сдался. Повернувшись к Сергею, недоуменно спросил:

– Ты тоже видел?

Тот не стал напоминать о бинокле, но утвердительно кивнул. По всем параметрам и богатой оснастке, это, несомненно, была императорская карета, а раз Егорович разбирается в геральдике, то так тому и быть. Другой вопрос: была ли она настоящей, или это какой-то антураж для непонятных целей? И самое главное: откуда в лесу, в подземелье секретной, по всей видимости, базы, карета времен восемнадцатого века???

Этого Сергей не знал, как, впрочем, и все остальные.

…Они ещё какое-то время лежали тихо, переговаривались вполголоса и ожидали дальнейших событий, но взглянув на часы, Егорович предупредил:

– Ладно, Валентин, позже я тебе расскажу о временах Елизаветы, а сейчас нужно собираться назад к болотам, если Сергей хочет успеть вернуться к своей барышне на день рождения. На сегодня нам впечатлений хватит с головой, а завтра и послезавтра после карьера наведаемся сюда вновь. Посмотрим, что тут будет происходить дальше. Не забывайте, что нам ещё нужно два часа пробираться по лесу, а затем на велосипедах до моей сторожки. Там Сергей сядет на электричку, а ты, Валентин, останешься ночевать. Все готовы?

…И они, видя, что ничего больше не происходит, направились назад через лес навстречу своей новой судьбе.

История с каретой уже поглотила их и теперь преподнесет им еще немало событий, которые перевернут их жизнь от начала до конца.

Но это будет позже…

*** 

Уже сидя в электричке, Сергей пытался прокрутить всю цепочку событий, произошедших с ним с того момента, как он утром снял трубку и согласился с Валькой ехать неизвестно куда.

Воткнув Серёгу, в уже отходящую электричку, Валька на прощание что-то прокричал, но у Сергея не было желания что-либо отвечать. Весь мокрый, искусанный муравьями и поцарапанный колючками от кустов, он ввалился в вагон, плюхнулся на ближайшее свободное место и провалился в беспокойный сон, пока его не разбудили соседи на конечной станции маршрута.

Теперь что? Теперь нужно мчаться домой, хватать трубку и звонить Маришке, пытаясь объяснить своё позорное отсутствие на дне рождении. Но как всё это, то, что он видел, преподнести ей, не попав при этом под руку со сковородкой или того хуже – не загреметь в психическую больницу?

Собственно говоря, деваться всё равно было некуда и, уже придя домой, он дрожащими руками набрал номер своей благоверной, выпалив при этом первое, что пришло в голову:

– Прости, ангел мой…

Хотел рассказать небылицу о якобы летающей тарелке, повстречавшейся им с Валькой в лесу, но тотчас же осадил себя, понимая, что сначала придется объяснять, зачем он вообще поперся в лес, вместо того, чтобы пойти, как и обещал, вдвоём в кинотеатр, однако доказывать ничего не пришлось. Второе сопрано Маришки буквально взорвало трубку истерическим криком, обещая ему  все круги ада, которые воспевал в своих стихах ещё великий Данте, не подозревая, что однажды их будут цитировать в вольном изложении его потомки, спустя несколько сотен лет.

Из зала с любопытством выглядывали родители. Противный кот, живущий, как он полагал, на таких же законных правах в этой квартире, с ласковым урчанием принялся метить кроссовок Сергея.