Текст книги "Секретный проект "Петля Мёбиуса""

Автор книги: Александр Зубенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

И хотя, как выше было сказано, за весь месяц Хозяина они так и не увидели, тем не менее, присутствие его, незримое, зыбкое и эфемерное чувствовалось ежедневно.

То за потайными стенами послышатся мягкие и тихие шаги. Пройдут очень медленно, и сразу повеет едва ощутимым папиросным дымом. То послышится как бы ниоткуда тихий приглушенный кашель. То скрипнет какая-то секретная дверь, декоративно приспособленная, скажем, под дизайнерскую раму картины. Даже засыпая у себя на кроватях, друзья постоянно чувствовали мистическое присутствие кого-то постороннего.

А в 8:00 их снова будила Валечка. И начиналось всё сначала.

Тюрьма.

Просторная, теплая, с книгами, музыкой, лыжами, утками в пруду, но…

 Тюрьма.

И вот пришло время познакомиться с начальником личной охраны товарища Сталина, генерал-полковником Власиком Николаем Сидоровичем.

…С этого момента события начали набирать новые обороты, навалившись друг на друга в геометрической прогрессии со всеми вытекающими последствиями.

*** 

Дня за три до отправки он появился у них в библиотеке, сразу располагая к себе. Николаю Сидоровичу в этот момент было 54 года, но он был не по годам подвижен, выправлен по-генеральски, с озорным огоньком в глазах и друзьям он сразу понравился. Это не Абакумов с Берией.

– Курить можно? – приятным слуху басом осведомился он, будто находился в гостях. Валечка следом занесла на подносе бутылку коньяка, вазочки с семгой и чёрной икрой, поставила красиво на стол и, подмигнув, с улыбкой удалилась.

– Вольно! – гаркнул он опешившим друзьям и хлопнул их по плечу. – Это в качестве знакомства, – указал он на закуску с коньяком. – Меня можете называть Николаем Сидоровичем, вы же не в моём подчинении, верно? А я вас буду величать по именам, тем более ты у меня тёзка, – гоготнул он дружелюбно в ухо Егоровичу.

Когда разлили по первой рюмке, выпили и закусили, он, плюхнувшись в необъятное кресло, без всякой подготовки поставил друзей в известность:

– Я еду к вам домой. Возьмёте на месяц?

Егорович на миг растерялся, но тут выпалил Серёга, который сразу обрадовался, что пошлют не Берию с Абакумовым или их помощников.

– Конечно! – вскричал он, едва не хлопая в ладоши. Егорович тоже мысленно поаплодировал столь удачному выбору там, у них, «наверху».

Власик закурил и с хитрецой осведомился:

– А назад вернете? У меня вроде как семья здесь… да и Хозяина охранять нужно.

Затем выпили по второй, и беседа перетекла в дружескую.

С генералом было легко и уютно. Он не расспрашивал о проекте, не удивлялся возможности путешествовать во времени, не интересовался ядерным потенциалом державы XXI века, но, очевидно, уже знал всё из тех материалов, что они с собой привезли. Рассказав вкратце о себе, он расспросил Сергея и Егоровича об их жизни в том, своем мире, а пока слушал их историю присоединения к проекту «Петля Мёбиуса», Валечка ещё дважды меняла им столовые приборы, подкладывая на тарелки то те, то иные деликатесы.

Сергей рассказал о Маришке, об их пребывании в XVIII веке, а Егорович восторженно восхвалял Тимофея Фёдоровича, с которым генералу предстояло познакомиться. Под конец вечера уже играли в шахматы и, казалось, знали друг друга целую вечность – настолько он был общителен и дружелюбен. На удивление, личный охранник вождя абсолютно не пьянел, хотя они уже приговорили вторую бутылку коньяка, а он, в отличие от друзей был совершенно трезв.

– А знаете, кого изначально хотели послать вместо меня? – спросил он с лукавой улыбкой.

– Неужели Абакумова? – ужаснулся Сергей. – Берию-то не пошлют, его портреты у нас знают, ему бы трудно было посетить наше время инкогнито.

– Правильно, – кивнул Власик. – Ни того, ни другого.

– Хрущёва, что ли? Так этого тем более знают, поскольку он после Сталина будет править страной.

– Мы уже знаем, – хмуро ответил генерал. – Сейчас только этим и занимаемся, что изучаем вырезки, журналы, газеты и фильмы вашей эпохи. Иосиф Виссарионович ходит неделю сам не свой, – понизил он голос до шёпота, кивком головы указывая на стены. – Что-то обдумывает, замышляет, а вот что, мне пока неизвестно.

– Он уже знает дату своей кончины?

– Знает. Но хранит молчание.

Затем, встрепенувшись, более весело гаркнул на всю комнату:

– Ну, так что? Не догадались?

– Нет…

Он выдержал паузу и величественно поднял палец вверх:

– Сына!

– Чего… кого? – не понял Сергей.

– Сына. Василия.

Оба друга обменялись взглядами.

– Вместо вас?

– Не вместо, а изначально. Но исключительно из целей безопасности решили заменить мною.

Генерал засмеялся:

– А как он рвался! Как хотел посетить мир будущего! Кстати, он весьма желает с вами познакомиться. Но это уже, когда вы меня доставите назад. Обещал пригласить вас к себе в гости.

В этот момент звякнул телефон. Валечка послушала кого-то в трубке:

– Вас, Николай Сидорович. Хозяин к себе вызывает.

– Ну вот, – вздохнул он, порывисто поднимаясь с кресла. – Только решил напиться, и на тебе…

В эту ночь Сергей с Егоровичем спали, на удивление, глубоко и долго. Повлиял коньяк.

*** 

Спустя день, накануне отправки, он вновь появился к ужину в библиотеке.

– Хозяин уполномочил меня провести переговоры с вашим начальником проекта, – разливая лёгкое вино в фужеры, поведал он. – Я возьму с собой кое-какие предметы старины, о которых в ваших тайных загашниках КГБ и слыхом не слыхивали. Несколько уникальных икон, золотые украшения императорских домов и прочее наследство нации. Взамен Тимофей Фёдорович предоставит нам кое-какую определённую технологию развития производства, индустрии и промышленности. Вооружение мы решили не затрагивать, чтоб не спровоцировать виток парадокса времени – так мне объяснили наши академики. В общем, эта тема вопроса будет обсуждаться нами с вашим профессором.

– Мы как раз за этим и прибыли к вам, – пояснил Егорович. – За обменом. Тимофей Фёдорович получает то, что нужно его руководству, вы получаете новейшую технологию, новые открытия в области химии, физики, астрономии, микробиологии. Таким образом, Советская держава в вашем 1950 году утрёт нос не только американцам, но и всему остальному миру. Вы получите на благо науки схемы и чертежи новейших ледоколов, комбайнов, турбин, заводов, космических спутников и прочего, прочего, прочего.

– А что будет с вами, когда вы с вашими коллегами из другой команды закончите эти миссии?

– Мы уже думали с полковником над этим вопросом. Скорее всего, отправит нас снова, только уже в иные эпохи. Возможно, к Александру Первому, а может и к Ивану Грозному, чему Серёга отчаянно противится, – улыбнулся Егорович, видя, как поджался его друг.

– Почему, скажем, не к Архимеду, Калигуле или к Македонскому?

– Языковый барьер, Николай Сидорович. С этим у нас пока проблема. Мы и в XVIII веке чувствовали себя среди соотечественников не слишком-то свободно, а тут Древняя Греция или Священная Римская империя…

– Понимаю.

Они ещё посидели немного, побеседовали на разные темы, затем генерал откланялся и отбыл домой.

В эту ночь их никто не охранял.

…А уже утром 29 января 1950 года лифт ждал их в лесу у станции «Лосиноостровская»: под землёй, под сугробом, на самом верхнем этаже портала. Стоило лишь активировать пальцем пластину на дереве, и механизм пересылки тотчас автоматически запрограммирует команду перемещения в их реальное ВРЕМЯ.

Сугроб пришёл в движение, створки верхних плит раздвинулись, платформа выехала вперёд. Сергей обернулся, отсалютовал провожающим и первым вошёл в проем образовавшейся пустоты. Егорович пропустил впереди себя генерала, махнул рукой майору охраны, и с облегчением спустился следом.

…Ровно в половину одиннадцатого вечера 29 января текущего года, холм на секретной базе отошёл в сторону, лифт поднялся, створки разошлись, освобождая выехавшую платформу, и на свет божий прямо в руки встречающих вывалились трое голодных и смертельно уставших путешественников. Их тотчас окутали одеялами, дали присесть, напоили и всунули в руки по шоколадке – необходимый и быстрый способ утоления голода. Вокруг раздались аплодисменты и Сергей, понемногу приходя в себя, краем глаза увидел среди группы молодую девушку лет девятнадцати, которая во все глаза глядела на героя дня и хлопала в ладоши громче остальных.

Егорович, покачиваясь, подошёл к полковнику и отчитался о проделанной работе. Власика окружили со всех сторон и с почестями повели в штаб-квартиру базы, где ему вскоре предстоит работать с начальником проекта.

Миссия секретного эксперимента «Петля Мёбиуса» удалась, и он вступил в шестую фазу своего существования.

*** 

В семь часов вечера следующего дня Тимофей Фёдорович ждал обе команды к праздничному ужину отметить их возвращение. Присутствовали несколько инженеров проекта, капитан, старший лейтенант, главный врач базы Марк Данилович и двое представителей Кремля из высшего эшелона власти. Баба Маша, Любочка и новая девушка, которую среди встречающих заприметил Сергей сидели напротив. Профессор встречал всех с раскрытыми объятиями, поздравляя с удачно завершенной миссией, делая особый акцент на прибытие в их команду такого высокопоставленного лица, как начальник личной охраны самого товарища Сталина. Шутка ли!

Все были свежие, радостные, довольные, а Дима не мог наглядеться на свою слегка располневшую супругу. Сергей тоже бросал застенчивые взгляды на девушку, которая, перехватывая их, заливалась румянцем и опускала взор, словно трепетный цветочек в зеленеющем поле.

Николая Сидоровича усадили во главе стола: отныне до конца месяца он будет здесь ключевой фигурой.

Длинный стол ломился от изобилия вин, напитков, закусок и собственных фруктов, собранных зимой в оранжереях базы. Власик сидел, шутил и смеялся со всеми, с первых же минут расположив к себе весь коллектив участвующих в проекте. Когда его представили двум чиновникам из Кремля, он по-простецки пожал им руки и гаркнул, как бывало на Кунцевской даче:

– Сработаемся, ребята! Это в наших обоюдных интересах.

Все стали друзьями.

Ужин затянулся до глубокой ночи, а уже поздно утром 31 января Серега проснулся  и никак не мог вспомнить, каким образом он добирался до своего домика, будучи выпившим под самую завязку, что случалось с ним крайне редко. Он мгновенно принял душ, оделся, выскочил во двор и столкнулся с Любашей, которая делала на свежем снегу зарядку для поясницы.

 Дима, видимо ещё спал и Сергей, недолго думая, подбежал к новой подруге:

– Спит?

– Спит, – едва не расхохотавшись, ответила девушка, отметив про себя растерянный вид неудачливого ухажера. – Что, никак не можешь вспомнить имя девушки, к которой лез вчера целоваться?

– А… – выдохнул клубящимся паром Сергей. – А что… что-то было?

– А как же! – уже не сдерживая себя, смеялась Люба. – Сразу после танцев. О! Ты был неподражаем!

– Это как? – он удручающе ковырял ботинком землю. – Всё так плохо? Ничего не помню, хоть шлангом поливай. Как ее хоть зовут, Любаша? Умоляю.

Девушка взяла с турника висевший эспандер, прихватила полотенце и направилась к своему домику. Снег под ногами хрустел, Серёга плелся за ней, где-то на плацу маршировали солдаты, в свинарнике хрюкали свиньи, но ему не было никакого дела до всей этой неторопливой суеты: имя! Вот что сейчас интересовало его в первую очередь.

Наконец Люба сжалилась и, уже переступая порог, со слезами в глазах от смеха, ответила:

– Елена её зовут. Лена.

– Спасибо тебе добрая женщина! – взвыл ухажёр. – А где она… то есть, кем она…

– Работает?

– Точно! Работает!

– Поваром в солдатской столовой. Сейчас как раз обед готовит для гарнизона базы. Погоди! – видя, что тот уже рванулся к столовой, крикнула она вслед: – Ты помнишь, как ты её весь вечер называл, когда после танцев лез целоваться?

– Н… нет, – озадаченно почесал затылок Серёга.

– Алёнушкой.

– Кем… то есть, как?

– Алёнушкой. Так и называл. Миленькая такая, красивая…

Сергей едва не сел в сугроб. Вот те на! Алёнушка…

И помчался просить извинения.

…Прошло три недели.

До 29 февраля оставалось семь дней. Отправка двух команд в различные эпохи должна была пройти по заранее продуманному расписанию. Генерала Власика забрали в Кремль, где он продолжал сотрудничать в строго засекреченном формате. Даже в самых высших эшелонах власти мало кто знал об этом эксперименте: только несколько избранных и посвященных в проект.

Начальник охраны вождя всех народов был с комфортом размещён в одном из покоев дворца, и никто кроме охраны о нём не знал.

Дима с Любой все вечера проводили дома, гуляли за оградой базы, у неё шёл уже третий месяц беременности и девушка души не чаяла в своём новоявленном супруге. Впрочем, как и он в ней.

Сергей, напротив, пока только добивался расположения Алёнушки – так он решил именовать её и впредь, получив на то её согласие, начисто забыв о теперь недоступной ему Маришке. Однако, засыпая по ночам, он нет-нет, да и вспоминал предмет своей первой юношеской любви, обещая себе при первой возможности наведаться в город и посмотреть на неё издалека хотя бы краешком глаза, чтобы уже навсегда поставить точку. Теперь у него появилась Лена. Алёнушка…

Профессор был только «за» и не мешал их развивающимся романтическим отношениям. Девушка жила в небольшом женском общежитии при гарнизоне, и на базе их было двадцать три женщины разного возраста: она числилась самой юной из всех. Итого, вместе с охраной, персоналом обслуживания, солдатами, медиками, офицерами и инженерами проекта, база имела штат четыреста человек, что равнялось армейскому батальону в условиях мирного времени. Дисциплина на секретном объекте поддерживалась строгая. Что касается Егоровича и Толика, то они, по-прежнему оставаясь в холостяках, весь месяц отдыха провели за рыбалкой, играми в бильярд, шахматы, походах на лыжах и прочими удовольствиями, когда над тобой не довлеет женская рука хозяйки домашнего очага.

И вот настал день, когда Тимофей Фёдорович объявил Сергею, что отпускает его, как и обещал, в город посмотреть издалека на Маришку.

– Разрешаю съездить тебе на один день, – предупредил он его. – Но, во избежание всяческих ситуаций, с тобой поедет капитан охраны. Вдруг забудешь всё на свете и бросишься к ней с объятиями, всякое бывает.

– Не брошусь, – радостно парировал Сергей. – У меня теперь Алёна есть. Мне бы только увидеть её, поставить в душе точку, чтобы от сердца отлегло.

И они уехали.

Сергей заранее знал, где и на какой остановке Маришка сядет в троллейбус к институту, поэтому указал водителю сразу подъехать к торцу здания. Он вспомнил ту лавочку у фонтана, когда она оставила его и ушла в медпункт получить освобождение от учебы. Боже, как давно это было…

Выходя из салона автомобиля и протискиваясь среди спешащих на занятия студентов, он пристально высматривал знакомый силуэт, а самого его колотило мелкой дрожью с головы до ног. Капитан посмотрел на него и понятливо протянул флягу:

– Сделай глоток коньяка. Помогает в таких случаях. Сильно любил?

Сергей дрожащими руками поднес флягу ко рту. Зубы выбивали дробь о горлышко, но он этого не замечал. Глотнул. Выдохнул. Закашлялся. Брызнули слёзы. Капитан насильно всунул в руку шоколадную конфету.

– Сильно, – едва выговорил он. – Первая любовь, она ведь знаете какая.

…И тут он её увидел.

Пропало и исчезло всё на свете. Метнувшись, было к ней с отчаянным криком, он едва не упал. Капитан схватил за локоть и заорал в самое ухо:

– Стоп! Куда, мать твою! Профессор этого и боялся.

Серёга начал вырываться. Что-то раздирающее душу готово было выплеснуться наружу, когда на время забывается действительность и дается воля человеческим чувствам. Не до сантиментов теперь было: Сергей просто стоял и плакал. Слёзы – теперь уже настоящие, жалкие и печальные в своей безысходности застлали глаза, готовые брызнуть во все стороны и, не помня себя от навалившейся грусти, едва не закричал от отчаяния.

«А-а-а-а!!! – рвало душу. – Это я, твой Сергей! Маришка… любовь моя!!!»

Ему показалось, что она увидела его среди толпы студентов. На миг встретилась с его глазами и удивилась, каким образом он мог оказаться здесь в совсем иной одежде, если она оставила его на лавочке несколько минут назад. Прохожие закрыли от него её образ, всё пропало вместе с ней. Капитан тащил за руку к машине, но Сергей ничего не понимал и, собственно говоря, уже ничего не помнил. Лавина грусти и печали накрыла его с головой, он плюхнулся на заднее сиденье, обхватил голову руками и безудержно зарыдал.

Студенческий поток иссяк и всё исчезло. А она всё стояла и смотрела в тот конец улицы, где мельком увидела его знакомую фигуру.

…Но этого он уже не увидел. Машина рванула с места, промчалась на жёлтый свет светофора, дико просигналила и стремительно унеслась прочь.

Глава 12

Прошло ещё четыре дня. Николая Сидоровича Власика привезли довольного и здорового с объёмной папкой каких-то секретных документов. Тимофей Фёдорович встретил его с подобающим уважением, пригласил за стол и беседовал с ним до самого вечера в компании с капитаном и главным врачом базы Марком Даниловичем. Друзья продолжали жить своей жизнью, отдыхать, набираться сил перед новой отправкой и просто бездельничать. Что касается Сергея, то он свою миссию выполнил. Совесть его была чиста перед Маришкой: у неё теперь будет своя собственная жизнь, выйдет замуж, родит детей. Теперь у Сергея была Алёна. Сбросив груз с души, он все оставшиеся дни посвятил своей новой, чистой любви, чему сама девушка была весьма благосклонна. Похоже, назревали новые романтические отношения, и дело продвигалось к логическому концу: к свадьбе. О ней, разумеется, пока ещё рано было думать, но вот по возвращению их из путешествия, вполне можно было создавать новую, уже вторую семью задействованных в проекте друзей.

– Считайте, что вы едете на курорт, – посмеивался Тимофей Фёдорович. – Ни Берия, ни Абакумов вас теперь не тронут, им будет не до вас. Документов, которые генерал захватит с собой, им хватит не на один год работы. Вы будете общаться только с Валентиной Истоминой,  глухонемой старухой и, собственно, с самим Власиком. Остальные из обслуги дачи будут думать, что вы просто гости кого-то из друзей Сталина. К тому же, генерал обещал вывозить вас раз в неделю в столицу, разумеется, в его компании. Походите по театрам, музеям, посетите стадионы, выставки, посмотрите своими глазами на послевоенную жизнь советского народа.

– Он нас обещал с Василием познакомить, – напомнил Сергей. – С сыном Иосифа Виссарионовича.

– Вот и познакомит. Уникальный человек, этот Василий. Думаю, вам приятно будет его знакомство.

И отправил их готовиться к пересылке.

А на следующий день, вызвав к себе Диму с Толиком, проводя инструктаж, имел с ними такую беседу:

– Я долго думал, ребятки мои, куда вас отправить на этот раз. В своём времени всё, что мне было нужно, вы уже сделали. Меня интересует теперь эпоха революции и Гражданской войны. Не побоитесь туда попасть? Если откажетесь, настаивать не буду, сам понимаю, куда вас могут затащить или белые или большевики. Однако хочу напомнить, что Сергей с Егоровичем тоже рисковали жизнями, когда отправились во времена репрессий Сталина. Но выжили! Да ещё и с каким «уловом» вернулись! Понятно, что они опытнее вас, но ведь и вы уже два раза посещали иные эпохи, верно?

Он замолчал и стал ждать реакции друзей.

Толик хлопнул по плечу Димку, отвечая сразу за двоих:

– Мы согласны, Тимофей Фёдорович. Засиделись от безделья. Теперь хоть куда готовы, даже к Ивану Грозному.

– Ну, – протянул полковник, довольно потирая руки, – положим, к царю вам еще рано, возможно, позже обсудим это, когда вернетесь. А сейчас меня интересует Корнилов, Деникин и Колчак. К кому попадете – не важно, лишь бы поближе к их окружению. Я вас снабжу таким же материалом, как и Сергея с Егоровичем, вас возьмут в плен, а дальше уже по отработанной схеме. Будут передавать вас из рук в руки по инстанциям, пока не окажетесь в генеральном штабе одного из этих трёх полководцев. Возможно, попадете в Добровольческую армию Корнилова, возможно, к Колчаку. Его «Золотой поезд» с запасом золота империи меня тоже интересует. По слухам, его захватили чехи, когда адмирал бежал в Омск, но это только слухи. Вам же предстоит выяснить реальные факты исчезновения этого поезда, а если повезёт, то и взять кого-нибудь из руководства сюда назад, как это сделали ваши друзья.

Видя, как Дима о чём-то размышляет, начальник проекта поспешил добавить:

– А за Любашу не беспокойся. У неё теперь есть подруга Алёна, да и Марк Данилович будет присматривать за её беременностью.

Друзья вышли из кабинета весьма довольные и, в ожидании броска через пространство, направились к столовой, где их поджидали остальные участники проекта.

Таким образом, 29 февраля текущего года с территории секретной базы, с промежутком в три часа, стартовали сразу две команды в различные временные эпохи планеты.

Провожать вышли все, кто был посвящён в секретный эксперимент проекта.

Первыми отправились Сергей, Егорович и генерал Власик.

Этих уже ждали.

Вторыми спустя три часа отправились в неизвестность Дима с Толиком.

Этих не ждал никто.

Алёна всхлипнула и уткнулась в плечо Любаши. Для неё это было впервые.

Секретный проект «Петля Мёбиуса» вступил в шестую фазу своего существования.

Предпоследнюю.

***

Они прибыли под вечер 29 февраля 1950 года.

Их ждали весь день с самого утра. За месяц к пригорку расчистили дорогу, обнесли колючей проволокой, расставили часовых и подъезды к станции «Лосиноостровская» были перекрыты шлагбаумами.

Берия с Абакумовым и четырьмя помощниками сидели в армейской теплушке военного образца, грелись, пили чай и ждали. Наконец, послышался шум поднимающегося лифта, холм отъехал в сторону и на вечерний морозный воздух из подземелья вывалились все трое участников броска через пространство и время. Одеяла и шоколад были заготовлены заранее, их мгновенно укутали и помогли забраться внутрь передвижного вагончика. При Власике был объёмный пакет всевозможных документов, а в рюкзаках у Сергея с Егоровичем находились прототипы тех или иных приборов, которые разрешил взять с собой Кремль из того, покинутого им времени.

По приезде на дачу их встретила Валечка, всё такая же весёлая, расторопная и приветливая, будто и не было этого месяца их отсутствия. Ужин был накрыт, баня натоплена, в камине потрескивали дрова. Власик простился с друзьями до завтра и отправился на негнущихся ногах с докладом к своему Хозяину в другое крыло помещения. Там его уже ждали. Ни Берия, ни начальник ГРУ за время поездки не обратили совершенно никакого внимания на прибывших, занятые разборкой документов, и в глубине души оба путешественника с облегчением надеялись, что впредь так и будет. Теперь они были им не нужны: появились более хлопотливые заботы. Всё, что от них зависело, Сергей с Николаем Егоровичем сделали.

…А утром их разбудил Власик.

Как всегда энергичный, даже весёлый после встречи с вождем – сразу было видно, что Иосиф Виссарионович остался довольный миссией, возложенной на генерала. Валечка в это время раздвигала шторы, и Николай Сидорович покрасовался перед друзьями сверкнувшим на груди новым орденом.

– Хозяин наградил, – сказал он. – Сегодня ужинаем у его сына, Василия Иосифовича, там я вас с ним и познакомлю. Так что приводите себя в порядок, сходите в баньку, попарьтесь, Валечка всё устроит. В качестве благодарности вам разрешены увольнительные на трое суток с посещением столицы. Разумеется, в моём присутствии, – хитро подмигнул он. – Ночевать будем там же, у Василия.

Сергей вскочил с кровати и едва не заорал от радости. Клетка, хоть и золотая, всё же она и есть клетка. А тут СТОЛИЦА! Послевоенная, таинственная, загадочная в их думах, давно желанная и заочно уже любимая. Сразу вспомнился сериал «Место встречи изменить нельзя» – именно такой они её себе и представляли.

– А Берия с Абакумовым? – всё же спросил Егорович, не забывая, на каких правах они здесь находятся.

– Им не до вас, – успокоил его начальник охраны. – Корпят над документами, и вы им теперь до лампочки.

Уже завтракая, Николай Сидорович посвятил их в планы посещения столицы:

– Сегодня обмываем мой орден, завтра музеи и театры, а послезавтра как раз ответный матч между командами «ВВС» и бериевским «Динамо». «ВВС» это детище Василия, а Лаврентий Павлович такие встречи никогда не пропускает. Вот там его и увидите.

Уже ближе к вечеру, после бани, они отправились на «ЗИСЕ» в гости к Василию Иосифовичу, генерал-майору Военно-Воздушных Сил.

Столица жила! Столица сияла!

За то время, пока они добирались сквозь поток машин к квартире Василия Джугашвили, друзья успели рассмотреть многое. Останавливаясь на светофорах, они жадно припадали к стеклу салона, пытаясь рассмотреть на лицах людей хоть какие-нибудь признаки страха и отчаяния, описанных в книгах Солженицына, Гинзбург, Шаламова и прочих писателей. Однако ничего похожего так и не увидели. Возможно, Власик заранее принял какие-то меры, возможно, они ехали не теми маршрутами, но так или иначе лица у всех прохожих были бодрые, временами весёлые и радостные. Люди жили! Война закончилась, месяц как отгуляли новогодние елки, в витринах магазинов ещё оставались висеть разноцветные гирлянды и шары, горками высились пирожные, шоколад, торты, колбасные изделия, консервы… Впрочем, может это была и бутафория, друзья не решались спрашивать генерала. И да! Везде, куда бы они не бросали взгляды, висели портреты вождя всех народов. Сталин здесь, Сталин там, Сталин в витринах, на площадях, в концертных афишах, на заставках кинотеатров…

А ведь кругом до сих пор шли аресты. До бериевской амнистии было ещё три долгих года.

Квартира Василия Иосифовича была расположена на самом верхнем этаже старомодного здания. Вход охранялся, и когда прибывшие поднимались по ступеням, их встретил начальник караула, отдав честь генералу Власику.

Лифт  поднял их на шестой этаж.

– А кто в нижних этажах живет? – поинтересовался при выходе из кабины Сергей, оглядывая просторный коридор с висящими картинами, стоящими кадками цветов и дорогими фарфоровыми вазами вдоль стен.

– В основном друзья Василия, – ответил Николай Сидорович, махнув кому-то в коридоре. Здесь стояли и курили полковники, генералы, простые лётчики с синими погонами авиации, было много женщин в вечерних платьях, повсюду звенели бокалы, раздавался смех и возгласы за здоровье хозяина вечеринки. Сразу было видно, что Николай Сидорович здесь частый гость. Он решительно прошел коридор, здороваясь со всеми, увлек друзей за собой и втолкнул их в квартиру, поражающую своими размерами и великолепием.

Посреди огромного зала стоял чистой белизны рояль, у которого собралось едва ли не половина всего общества, слушая знакомые Сергею напевы: «Ах эти чёрные глаза меня пленили…» – вытягивал безупречно красивый голос, и Сергей вспомнил, отчего ему знакомы эти строки. Точно! Пётр Лещенко! Именно эти пластинки они слушали с Егоровичем на Ближней даче в первое их посещение, когда по вечерам после лыжных прогулок включали патефон у камина в библиотеке. Выходит, что же! Сам Лещенко здесь собственной персоной?

– Ну, чудеса! – выдохнул Серега, толкая локтем Егоровича. – Ты видишь тоже, что и я?

Их тут же окружили женщины и принялись разглядывать одежду, отличающуюся от одежды остальных. Они были без погон, в гражданских костюмах, и выделялись среди военных как белые вороны. Им всунули в руки бокалы, повели куда-то, Власик им кивнул, его поздравляли с новым орденом, расспрашивая, за какие заслуги его получил. Но генерал только отмахивался, намекая на строгую секретность. Всё закружилось перед глазами друзей, засверкало огнями, шум и веселье стояло такое, что невозможно было разобраться, кто здесь кто. Танцы сменялись застольями, песни тостами, игры разговорами о предстоящем матче по футболу, пока, наконец, Власик не протиснулся к ним, плюхнувшись рядом на широченный диван.

– Ну? – спросил он ошалевших друзей, около которых уже сидели женщины в шикарных нарядах. Перекрикивать шум и веселье не было никакого смысла, поэтому он едва не надорвался, наклоняясь к ним. – Как вам этот, с позволения сказать, вертеп? А я-то думал, все обратят внимание только на меня и орден. Василия пока не вижу, но мне сказали, что он где-то здесь. Может, в бильярд играет в комнате отдыха. Сейчас допьем коктейли и отправимся к нему.

– Здесь всегда так? – перекрикивая музыку, спросил Сергей. Егорович в это время слушал какую-то пожилую даму, рассказывающую ему о каких-то своих заграничных поездках.

– Да, в общем-то, не всегда. Просто завтра матч между «ВВС» и «Динамо», вот и гуляют генералы с женами и дочерьми. Прошлый раз команда Василия утёрла нос бериевским любимчикам, вот и отмечают, надеясь на завтрашнюю победу. Видишь, того, что в центре возле рояля подпевает? Это Всеволод Бобров. Наша звезда. И футболист, и хоккеист – два в одном.

Они ещё немного покрутились среди гостей, затем спустились на три ступени вниз, и оказались в обширной зале, где в середине стоял шикарный бильярдный стол с зелёным сукном и висящими над головами лампами в дорогих абажурах. Здесь народу было поменьше, звуки музыки утихли за спиной. Женщин тут не наблюдалось: это был чисто мужской уголок с баром, коньяком, сигарным дымом и неспешными беседами. За столом играли двое, остальные пять или шесть военных в авиационном обмундировании полковников сидели у стойки бара, потягивая янтарный коньяк.