Текст книги "Секретный проект "Петля Мёбиуса""

Автор книги: Александр Зубенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Вернувшись и, таща за собой ничего не понимавшего и упирающегося Толика, Дима их уже не обнаружил. Как он не всматривался в отчаянии в толпы гуляющих, так никого и не увидел. Молодые люди исчезли навсегда.

– Ты с ума сошёл! – подытожил старший друг, когда Дима рассказал ему о своей необыкновенной и загадочной встрече. – У Сергея ведь теперь есть Алена! Как бы ты рассказывал Маришке о том, что Сергей мотается по эпохам, если они с Валиком понятия об этом не имеют? Им же стерли память, дурья твоя голова! И неизвестно еще, чем бы всё обернулось, если бы ты поведал им эту историю. Впереди у девушки теперь своя собственная жизнь, которая пойдет своим чередом, свадьба, порядочный муж, рождение детей, старость, внуки. А ты со своим Серёгой. Хорошо, что ты побежал за мной, а не выложил им всю подноготную. Представляешь, что могло бы произойти?

Димка испугался.

Он только что едва не совершил самую губительную ошибку в своей жизни.

…Парадокс «Петли Мёбиуса» продолжал действовать.

*** 

Их встретил капитан и, уже выезжая из города, заметил Димкину озабоченность. Толик помалкивал. Девчата ничего не знали.

– Чего грустим, друг мой? – хлопнул он по плечу Димку. – Мало погуляли?

Слово за слово, тема переменилась, Люба с Алёной начали с восхищением показывать ему свои обновки из универмага, а Дима всё ехал и молчал. Он хотел рассказать о встрече  только  Тимофею Федоровичу, поэтому взял с себя слово, что наутро непременно расскажет всё полковнику, ничего не утаивая, даже свою едва не допущенную оплошность.

А когда утром, явившись в его кабинет и поведав ему о случае в парке, он приготовился к внушительным выговорам, профессор только дружески обнял его за плечи, подтолкнул к креслу и одобрительно ответил:

– Наоборот, Дима! Ты молодец, что сдержался. Может быть, конечно, тебя и приняли бы за некоего чудака, знавшего когда-то Сергея, может быть Валик даже и врезал бы тебе по зубам от такой чудовищной нелепости, но тем не менее…

Он на секунду задумался.

– Женская душа, она ведь, друг мой, те ещё потёмки. Кто знает, как Маришка повела бы себя, восприняв такую бредовую информацию. Ты умно поступил, бросившись искать Анатолия. Может, оно и к лучшему, что они ушли, не дождавшись тебя. Впрочем, откуда они могли тебя знать, равно как и Толика и Любу и Алёну, верно? Они ведь никогда вас не видели. Вот если бы на твоём месте оказался, скажем, Егорович – вот тут-то дела были бы непоправимы.

Полковник махнул рукой, отпуская с улыбкой едва не провинившегося Димку:

– Ладно. Ступай к друзьям. Как ты себя чувствовал? Ничего больше не тревожило, ни тошноты, ни позывов упасть в обморок?

Дима с облегчением ответил отрицательно, и с лёгкой душой ретировался восвояси. Могло быть и хуже.

После его ухода профессор засел за какие-то формулы и надолго ушел в себя. Над этой встречей, происшедшей в парке, стоило поразмыслить. Получается, феномен «Петли Мёбиуса» продолжал действовать и в РЕАЛЬНОМ мире.

Странное и даже, в некотором роде, пугающее предчувствие овладело им.

Что-то явно должно было произойти.

  ***

Наступило 29 марта, день прибытия первой команды.

На базе жизнь шла своим чередом. Солдаты несли службу, офицеры заведовали армейским хозяйством, и кроме нескольких посвященных в проект, никто толком не знал, что именно сегодня должно произойти. Из столицы прибыли представители высшего эшелона власти.

Погода для конца марта стояла изумительная. В лесу уже почти сошёл снег, вот-вот появятся подснежники и потекут весёлые ручьи. Друзья собрались в столовой, приготовив одеяла, шоколадки и минеральную воду. Точного времени прибытия никто не знал, поэтому все были наготове, начиная с самого раннего утра и ожидая прибытия с минуты на минуту. Любаша утешала Алёну, что переброска пройдёт без технических неполадок и её благоверный вернётся вполне здоровым и цветущим после «курорта» на Ближней даче вождя. Марк Данилович собрал медицинский персонал, подготовил лабораторию, а Тимофей Фёдорович наказал капитану охраны быть подле лифта в сопровождении инженеров, чтобы сразу проверить работоспособность оборудования портала перемещения. 

И вот оно! Столь долгожданное событие случилось!

После обеда у холма завыла сирена. Пластина перемещения на дереве завибрировала, издала ритмичный зуммер, створки холма разъехались, лифт поднялся из глубины подземелья, и на свет божий вывалились прямо в руки встречающих два замерзших и голодных путешественника.

Оба сотрудника КГБ деликатно стояли в стороне, наблюдая, как встречающие хлопают в ладоши, обнимают вновь прибывших и ведут их в растопленную баню.

– Ты меня задушишь, ангел мой… – промычал Сергей с набитым ртом Алёне, которая буквально повисла на нём, осыпая поцелуями. Егорович доложил по команде полковнику, что миссия выполнена, саркофаги забиты до отказа,  и передал личные приветы от Василия Сталина и Николая Сидоровича Власика. Пакет с инструкциями от Ивана Яковлевича был вручён главврачу базы и Марк Данилович поспешил в лабораторию. Ему не терпелось распечатать послание и углубиться в изучение феномена, произошедшего с Сергеем, поскольку Егорович уже успел в двух словах при докладе Тимофею Федоровичу упомянуть об инциденте.

Уже парясь на верхней полке в бане, друзья узнали от Димы с Толиком, что такой же подобный приступ произошёл и с одним из них. Дима, хлестая веником Сергея по спине, рассказал обоим, как они с Толиком не попали в революционный Петроград, и как его несколько недель подвергали всестороннему осмотру сотрудники военной лаборатории. Увлекшись рассказом о своих приключениях, он едва не обмолвился про Маришку с Валиком, встреченных им в парке, однако Толик вовремя остановил его, показав глазами, что нужно молчать и ни в коем случае не бередить старую душевную рану. Хорошо, что ни Сергей, ни Егорович ничего не заметили, наслаждаясь крутым паром и обществом своих приятелей, так и не поняв, о чём им хотел рассказать стушевавшийся вовремя Димка. Тем не менее, случай, произошедший с ним у саркофагов, заставил всех четверых задуматься о дальнейшем существовании проекта. Что предпримет полковник? Приостановит проект? А как же письмо от личного врача Сталина? Что скажет Марк Данилович, разобравшись в его деталях и напутствиях Ивана Яковлевича? Что станется с ними, с участниками перемещений?

Эти и другие вопросы они обсуждали в парилке, пока Сергея с Егоровичем не вызвала в предбанник старшая медсестра. Уходя, она одобрительно улыбнулась и исчезла. Её с нетерпением ждали в лаборатории.

– Значит, то, что было со мной было и с другими… – констатировал Сергей, когда они уже покидали баню, расслабленные и весьма усталые.

 Их уже ждал ужин и отдых.

 Теперь только отдыхать.

*** 

…Приступы у Егоровича и Толика начались один за другим с промежутком в два дня.

Прошла неделя после прибытия первой команды, и никто не ожидал столь пагубных последствий, которые последовали за этим.

Столичные уполномоченные, изъяв письмо у Марка Даниловича, немедленно отбыли, не оставив решительно никаких инструкций. Он так и не успел распечатать пакет, когда его вежливо попросили отдать его для дальнейшего изучения уже не на территории базы, а в стенах секретных учреждений, где им займутся соответствующие органы. Марк Данилович так и остался в неведении всех напутствий Ивана Яковлевича своему будущему коллеге. Тимофей Фёдорович только разводил руками на все запросы своего помощника, поскольку на его звонки в Кремль всегда следовал вежливый ответ: «Этим вопросом займутся специальные сотрудники органов. Настоятельно рекомендуем забыть о данном документе, во избежание дальнейших неприятностей».  Всё! Круг замкнулся. Им объяснили чётко и доступно – не лезь, куда не следует.

Так прошло несколько дней. Друзья гуляли по лесу с самого утра, прихватив с собой картошку  в мундирах и замаринованное мясо на шашлыки. Снег уже сошёл, в лесу попадались сухие поляны, и Люба с Алёной взяли одеяла для пикника. Дима с Егоровичем насобирали сухого валежника, Сергей с Толиком занялись шашлыками, и всё, казалось, дышало  спокойствием, прежде чем это внезапно случилось.

Егорович, подкладывая ветки в костёр, как-то неловко наклонился, пошатнулся, и с тихим стоном присел на землю, повалившись на прошлогодний мох как мешок с цементом. Никто ничего толком не сообразил – может, оступился или неудачно подвернул ногу, но когда он остался лежать недвижимым, едва не касаясь ботинками костра, все сразу вскочили, перепугано отталкивая его подальше от огня. Началась суматоха. Любаша, несмотря на свой уже довольно приличный живот, подхватила его под спину и перевернула на бок.

– Скорее по рации вызывайте капитана! – крикнула она, роясь в аптечке, которую непременно носила с собой в любое время дня и ночи. Рацию им выделили заранее, как раз для такого похожего непредвиденного случая, и Толик стал вызывать начальника службы безопасности базы, крича в мембрану трансивера:

– Егорович потерял сознание: похоже на Димкин приступ.

– Понял вас! – немедленно ответила рация голосом капитана. – Будьте на месте, мы вас видим на радаре. Марк Данилович сейчас же приготовит палату. Группа эвакуации уже направляется к вам.  – И через секунду уже не таким официальным тоном: – Будут минут через пятнадцать. Как он там, Толик?

– Лежит без движения, но дышит. Его вырвало. Любаша с ним.

– Хорошо. Ждите. Сейчас принесут носилки.

Через пять минут вдалеке за деревьями в небо взмыла первая ракета. Толик дал поправку по рации и, спустя пару минут, вторая ракета взвилась уже ближе. Всё это время девушки поддерживали голову их старшего друга, а Сергей с Димой спешно тушили костёр, собирая остатки пикника назад в корзины. Отдых не удался.

Ровно через двенадцать минут к дереву, где лежал Егорович, подбежали солдаты во главе со старшим лейтенантом охраны, с которым друзья познакомились ещё у ворот комбината. Уложив бережно Егоровича на носилки, вся группа из восьми человек молча и быстро двинулась обратно, а старший лейтенант, захватив с собой оставшихся приятелей, через минуту последовал за ними. По пути Алёна и Люба рассказали офицеру, как это произошло, и он, всё время находясь на связи со штабом, передавал их слова Марку Даниловичу, который уже распорядился Евдокимовне,  готовить палату для больного.

Их встретил полковник.

С этого дня Егорович находился под постоянным присмотром. А два дня спустя приступ случился с  Анатолием.

С теми же симптомами.

…Над секретным проектом «Петля Мёбиуса» нависла тягостная волна  чего-то нехорошего, таинственного и непредсказуемого.

Он вступил в седьмую фазу своего существования.

Последнюю.

Глава 15

Прошёл месяц.

Весна в лесах наступила, как ей и полагалось в это время года, превращая все окружные лесные массивы в цветущий океан зелени. Егорович, а за ним через два дня и Анатолий благополучно перенесли приступы. Полковник пока отменил все перемещения путешественников, ожидая указаний из столицы, но Кремль почему-то молчал.

Алёна вернулась к своим обязанностям, Любе был дан отпуск по беременности, а четверо друзей сидели по домам, скучая, то и дело приставая к Тимофею Федоровичу с просьбами отправить их хоть куда-нибудь, хотя бы в соседнее десятилетие, лишь бы не слоняться по территории базы без своей основной теперь «работы».

Май месяц подходил к концу, а вестей из столицы всё не было.

Анатолий, сам того не ведая, попал под обаяние дочки бабы Маши – всё той же Евдокимовны, которая заведовала всем хозяйством в больничном корпусе базы. Дочь звали Ларисой, она работала с матерью, но в эксперимент посвящена не была. Тихая, печальная в своей красоте девушка уже успела побывать замужем и остаться вдовой, она три года назад похоронила мужа – летчика-испытателя. Детей они завести не успели, ей шёл сейчас двадцать второй год и, увидев впервые Анатолия, бедное женское сердце, истосковавшееся по обыкновенной любви, воспылало вновь с новой силой, о чём сама Лариса и не подозревала до поры до времени. А когда, в силу обстоятельств, пришлось ухаживать за больным, они познакомились ближе, и вскоре у обоих проснулись чувства, которые впоследствии можно было назвать романтическими. Димка посмеивался над другом и показывал три пальца, очевидно, подразумевая, что их полку прибыло: назревала уже третья семья за время их участия в проекте.

Профессор довольно потирал руки, полагая, что неприкаянным бобылем оставался теперь только Егорович, поскольку был самым старшим из двух смежных команд полковника. Однако это дело времени, как уверял он сам себя, безвылазно теперь находясь по вечерам в штабе, проверяя и перепроверяя все составляющие алгоритмы своего детища – секретного проекта «Петли Мёбиуса». Марк Данилович безотлучно находился при нём, либо не покидал стен лаборатории.

База жила своей жизнью, всё вроде было как прежде, если не считать застоя в эксперименте и какого-то необъяснимого гнетущего чувства, овладевшего всеми участниками перебросок. Друзья собирались по вечерам у кого-нибудь дома, играли в бильярд, шахматы, волейбол, днём гуляли в лесу, ходили на рыбалку, иногда к ним присоединялся капитан, пока не отбыл в столицу по какому-то секретному поручению полковника.

И тут это произошло.

Двадцатого июня ровно в полдень стояла чудесная погода. Весь контингент базы выехал на двухсуточные учения, устраиваемые начальником гарнизона раз в полгода, поэтому Лариса на эти дни осталась без дела, столовая пустовала, и она все свои кулинарные способности  перенесла к Толику в квартиру.

За столом собрались друзья, вернувшиеся недавно с рыбалки, и Димка развивал тему, которую они начали ещё у реки. Девушки хлопотали на кухне.

– Почему, я спрашиваю вас, – вопрошал он, – у нашего профессора не было таких же приступов, что и у нас? Он ведь тоже перемещался в наше с Толиком время, жил с нами в домике егерей, дышал тем же воздухом, ел ту же пищу… и ничего.

– Наверное, не успело зацепить, – предположил Сергей, любопытно бросая взгляд на Любашу, которая уже ходила по кухне как колобок. Ещё не зная, что с ним произойдёт через минуту, он послал Алёне воздушный поцелуй, и уже было собрался продолжить комментарий, как вдруг покачнулся на стуле, как-то обмяк и, словно куль с песком, свалился под стол, прямо на ноги своих друзей. Никто ничего не понял в первый момент, затем все разом вскочили, бросились к упавшему, и принялись приводить его в чувство. Любаша, несмотря на свой живот, схватила аптечку, присела, положила голову Сергея себе на колени и дала понюхать нашатырного спирта. Реакции никакой не последовало. Парень лежал в неподвижности. Всё произошло так быстро и внезапно, что в первые мгновения никто не догадался позвонить по телефону, а когда Димка, наконец, придя в себя от растерянности шагнул к аппарату внутренней связи, и его скосило, будто вытолкнуло из пространства чьей-то невидимой силой. Съехав спиной по стене, он привалился боком к косяку проёма и затих, свесив голову набок  и не подавая никаких признаков жизни.

 

…Все последующие дни пошли один за другим сплошной круговертью. События наслаивались друг на друга, возрастая в геометрической прогрессии как снежная лавина, катящаяся среди горных массивов.  Спустя сутки свалился Егорович, ещё через день – Анатолий.

Марк Данилович в срочном порядке связался с секретной лабораторий столицы и немедленно ввёл на территории базы карантин. Всех путешественников закрыли в лазарете до приезда из Кремля передвижной лаборатории. К приятелям никого не пускали и ограничили доступ даже для медицинского персонала.Тимофей Фёдорович и Лариса, примкнувшая к группе путешественников последней, подверглись тщательному осмотру, но, к счастью, никаких патологий выявлено не было. Марк Данилович разводил руками и решительно не знал, что делать дальше. Через сутки приступы прекратились сами собой.

Казалось, угроза миновала.

Пока в один прекрасный день по всем путешественникам не прошла волна  приступа, начиная с Сергея и заканчивая Егоровичем, лежащих в палатах, под присмотром приехавших из столицы сотрудников КГБ.

На этот раз было уже страшно всем.

Приступы прекратились, но оставили после себя необратимые последствия: поседение, морщины, выпадение зубов, облысение. Признаки старения организма.

   Любашу и Алёну отправили в город в центральную больницу, где им предстояло провести все последующие дни перед родами Любы. В течение недели весь персонал и личный состав секретного объекта был эвакуирован грузовиками в неизвестном направлении. На территории постоянно дежурили четыре передвижные лаборатории и появились люди в комбинезонах. На базе остались только участники проекта, посвящённый в эксперимент персонал и добровольцы офицеры во главе с капитаном и старшим лейтенантом охраны.

 Сергей, Дима, Толик и Егорович лежали каждый отдельно в одной из передвижных лабораторий, не имея возможности, даже переброситься парой слов друг с другом: контактировать между собой им запретили. Тимофей Фёдорович уже не контролировал ситуацию: теперь на базе хозяевами стали люди в комбинезонах. Каждое помещение, включая гаражи, склады, оранжереи и скотные загоны были обработаны специальным раствором; домашних животных и птиц вывезли за границу базы, а столовая, клуб и казармы опечатаны особым распоряжением из столицы.

Ещё через пять дней путешественники один за другим пришли окончательно в себя; вначале Сергей с Димой, затем и Егорович с Толиком.

Но друзей было не узнать. Все четверо путешественников за эти двенадцать дней превратились… в настоящих стариков.

*** 

Стремительнее всех начал стареть Николай Егорович, так как по возрасту был самым старшим из всей четвёрки. Сейчас он выглядел дряхлым беззубым девяностолетним стариком, которого приходилось кормить из ложки. За ним ухаживала Евдокимовна. Тот Егорович, что был душой всей компании, который одним из первых обнаружил комбинат, локомотив, убитого ученого и саму базу, который первым покорил пространство-время, теперь что-то невнятно бормотал и не узнавал никого вокруг. С прискорбием и печалью было видно, что дни его уже сочтены.

Чуть «лучше» выглядел Анатолий, лет на двадцать моложе, но не более того. Редкие седые волосы, морщины, избороздившие некогда забавное и умное лицо, делали теперь путешественника из будущего неузнаваемым. Он едва видел что-то в расплывчатых силуэтах и Лариса, так и не познавшая его любви, с покорностью и печалью ухаживала за ним все последующие дни. Толик, семидесятилетний теперь старец, слушал её утешительные речи, но ответить ничего не мог: череда приступов лишила его способности говорить.

Дима, этот неутомимый говорун и любопытный во всех начинаниях друг выглядел лет на шестьдесят. Он мог общаться с персоналом, гулять по территории базы, но увидев себя в зеркале после посещения его возбудителем инфекции, надолго замкнулся в себе, подпуская к своей постели только Тимофея Фёдоровича. Тело теперь принадлежало не ему. Тело принадлежало ВРЕМЕНИ. Он наотрез отказался говорить о себе что-либо Любаше, и бедной девушке в поликлинику города пришлось сообщить, что их всех четверых на какое-то время отправили в столицу, без права общения по телефону.  С Любашей случилась истерика, а дополняло создавшуюся трагедию отсутствие вестей от Сергея, так же не захотевшего, чтобы Алена узнала, в каких немощных старцев они превратились за время их отсутствия. Сергей, хоть и выглядел «моложе» всех, но из озорного двадцатилетнего парня с веселыми взглядами на будущее, он превратился в пятидесятилетнего лысеющего человека.

Марк Данилович каждый день присутствовал на совещаниях «комбинезонов», и каждый день звонил девушкам, придумывая новые отговорки и сочиняя очередные небылицы, что их друзей задерживают в столице ещё на неопределённый срок.

И…

Над базой появились вертолёты.

Над лесом.

С белыми крестами.

Шесть машин, по кругу в небе.

В проекте «Петля Мёбиуса» назревала катастрофа.

*** 

Николай Егорович, бывший путеобходчик, первый путешественник во времени и просто добрый одинокий человек умер 2 августа, тихо и безболезненно, прямо во сне. Марья Евдокимовна, она же баба Маша, пришедшая утром в лабораторию покормить старика, нашла того уже остывшим и окоченевшим. Тело высохло до неузнаваемости, но на вытянутом заостренном лице застыла умиротворенная улыбка, будто говорившая кому-то неведомому: «Я покорил ВРЕМЯ. Я проник в тайну иного измерения, и теперь оно меня отпустило».

Марк Данилович впервые разрешил приятелям собраться на воздухе, чтобы почтить память своего умершего приятеля. Трое путешественников, наконец, могли обняться, с трудом узнавая друг друга. Весть о кончине их старшего товарища привела всех в удручающее настроение, хотя каждый по-своему и был готов к этому трагическому концу. Каждый ведь знал, что они стареют очень быстро, буквально за месяц, проходя все стадии возрастных изменений организма, в реальной жизни которому понадобилось бы два-три десятилетия, чтобы прийти в такое дряхлое состояние, а Егорович, к тому же был и самым старшим из них. И каждый уже знал, что следующим будет Анатолий.

Полковник объявил, что Николая Егоровича хоронить не будут. Его тело переправят в столицу, в одну из лабораторий КГБ. 

Все понимающе молчали. Толик сидел в коляске, укрытый пледом, рядом с ним находилась Лариса. Евдокимовна готовила на костре домашнюю уху, тут же под деревьями присутствовали и Марк Данилович с капитаном охраны. Старший лейтенант отлучился в город навестить девушек и узнать, как себя чувствует Любаша перед родами. Дима не находил себе места, но поделать ничего не мог, как, впрочем, и Сергей, вспоминая свою Алёну.

Костёр мирно потрескивал, в ручье плескалась рыба, всё, казалось, дышало тишиной и спокойствием.  Молча разлив по рюмкам коньяк, все оставшиеся члены проекта помянули своего старшего друга и уставились на огонь. Тимофей Фёдорович не мешал им думать о чём-то своём, сокровенном, известном только им самим. Он также был удручен и совершенно растерян в последние дни, абсолютно не понимая, как такая трагедия могла произойти за такой стремительно краткий срок. И его, собственно говоря, можно было понять: потерять сразу ВСЁ, в одночасье, и проект, и друзей, с которыми сблизился за время существования проекта. Они успели привыкнуть друг к другу, сблизиться, и даже, в некоторой степени полюбить друг друга, начиная ещё с того времени, когда они провели почти месяц вместе в лесу в домике лесорубов.

Боже, как давно это было…

Тимофей Фёдорович смахнул слезу, виновато бросив взгляд на своих подопечных.

Не уберег. Не смог справиться с парадоксом Времени и Пространства. Не осилил ту тайну за семью печатями, которая не дана разуму человечества проникнуть в её глубины. А ведь как заманчиво всё начиналось! Какие были грандиозные планы на будущее! Он уже планировал в дальнейшем создать ещё одну, третью команду, из таких же добровольцев, как и эти первые его любимцы. А молодые? Они успели полюбить друг друга и, благодаря проекту, создать свои собственные семьи! И вот теперь…

Он уже получил указания насчет дальнейшей судьбы всех троих, оставшихся в живых путешественников. Как не тяжело было говорить об этом, но он с камнем в сердце объявил им эту прискорбную новость: их действительно отзывают в столицу для последующих экспериментов, только уже не под его руководством и опекой, а под пристальным взглядом сотрудников госаппарата.

Каждый из присутствующих понимал, что будущего у них теперь нет. Будущее их забрало ВРЕМЯ.

Так и сидели они молчаливо у костра, думая каждый о своём, пока  Марк Данилович не нарушил тишину:

– Меня тоже переводят в город. Буду заведующим отделением центральной поликлиники, где находятся девушки. Как раз Любаша будет  у меня под присмотром – хоть это радует. На базе я пробуду еще два дня, и это будут последние дни, прежде чем вас отправят в столицу. Больше мы не увидимся, друзья.

Глаза его повлажнели, и он отвернулся к огню, смахивая непрошеную слезу.

– Сопровождать вас будет капитан, – добавил полковник. – Он постарается максимально облегчить ваш переезд и освоение на новом месте.

– Нас запрут под замок? – прокашлявшись по-старчески, спросил Дима.

– Не знаю, друг мой… – печально ответил бывший куратор проекта. – Это уже не в моей компетенции. Если говорить простым человеческим языком, то у меня вас просто забирают. Не буду скрывать, что с первого дня пребывания в тех лабораториях, ваша жизнь изменится в корне. Вас будут просвечивать, колоть, брать бесконечные анализы, проводить всевозможные тесты и обследования. Возможно, месяцев через пять вас и отпустят…

Он замолк, уставившись на огонь, от дыма которого текли по щекам слёзы. Впрочем, от дыма ли?

Собравшись с духом, Тимофей Фёдорович, наконец, решительно поднялся, порывисто наклонился к Толику в коляске, обнял, затем по очереди обнял Сергея и Диму, сглотнул комок, подступивший к горлу, и на прощание выдавил из себя:

– Простите меня, ребятки мои. Не уберег я вас. Прощайте. Мы с Марком Даниловичем уходим, у вас остаются последние два дня, чтобы привести в порядок свои дела, прибраться в домиках и сложить вещи… которые, впрочем, могут вам не понадобиться на новом месте. Ещё раз простите…

И ушёл нетвердой походкой, не оглядываясь и не смотря себе под ноги.

За ним последовали остальные.

Друзья остались одни.

*** 

…Толик скончался на следующее утро, как, впрочем, и предвидели те, кто ещё остался посвященным в секретный проект «Петля Мёбиуса». Умер без мучений, за день до отправки в столицу. После завтрака баба Маша выкатила его на коляске в последний раз подышать свежим воздухом во дворике базы, внутри которой он столько пережил и сроднился с ней как с собственным домом. Погода стояла чудесная, светило солнце, небо было безоблачным и будто манило его к себе, зная его скорую участь. Сергей с Димой в это время сидели неподалёку, смотрели, прищурившись на солнечные блики, и наслаждались последним днём пребывания на территории секретного объекта, который теперь был заполнен не марширующими по плацу солдатами, а людьми в комбинезонах химической защиты. Им теперь было всё равно. По слухам, базу вскоре законсервируют и профессора отправят в отставку, закрыв проект в целях дальнейшей безопасности, а контингент расформируют, раскидав по ближайшим гарнизонам, предварительно стерев всю память, как в случае Валика с Маришкой.

Глава 16

– Бежать нам надо, – мечтательно проговорил Сергей, смотря близорукими глазами на проползающего под ногами муравья.

Дима застыл, сидя на траве, и весь обратился в слух, поскольку с недавних пор слышал не очень хорошо.

– Ты в своём уме? – понизив голос, спросил он, явно думая, что Серёга просто шутит.

– В своём, – усмехнулся Сергей. – Маразм ещё меня не коснулся.

– Да? А как насчет паспортов, продуктов, денег? У нас нет ни того, ни другого, ни третьего. Кругом оцепление из спецназа и, окажись мы по ту сторону колючей проволоки, нас просто пристрелят! Об этом подумал? К тому же Толик. Его-то куда денем.

– С собой возьмём… – уже не так уверенно откликнулся Сергей.

– На коляске?!

Сергей не ответил.

– Ты забыл, что мы теперь НИКТО. Нас не существует! И, кстати, когда ты собрался бежать, если  завтра нас переправляют в столицу?

– Вот! – оживился друг. – Во время переправки и сбежим.

– Ты опять забыл про Толика, продукты, деньги и документы. Как быть с этим?

Сергей немного подумал, затем, очевидно, взвесив что-то в уме, предложил другой вариант:

– Хорошо. Убедил. А как насчёт того, чтобы сегодня ночью взвалить Толика на плечи, добраться до саркофагов, запустить программу и рвануть в ВАШЕ время, к нам, в наш домик? Помнишь его?

Дмитрий уже, вероятно, и сам подумал об этом, сомнительно качнув головой.

– Без Тимофея Фёдоровича всё равно сами не сможем. Программу перемещений-то выставляет он, никто другой. У него коды запуска переброски и прочие алгоритмы. Саркофаги – это просто автоматические капсулы перемещений, а сам пульт управления находится в кабинете профессора, в штабе. Вот если бы Тимофей Фёдорович согласился с нашим планом…

– Ну, и в чём проблема? Нужно немедленно его уговорить, пока у нас остался ещё вечер впереди, – с азартом проговорил Серега, увлеченный собственной дерзкой мыслью. – Ведь мы там погибнем, Дима!

– Где?

– В лабораториях. В столице.

– Хорошо. Допустим. А как же Марк Данилович?

Сергей отмахнулся:

– Вот кто уж точно захочет, чтобы мы бежали, так это наш славный доктор! Он нам ещё и поможет, уверен! Предложим полковнику такой вариант: саркофагов четыре, верно?

Дима кивнул.

– Следовательно, в один укладываем Толика, во второй профессор берёт всю документацию проекта и перемещается с ней вместе с нами в ВАШЕ время, где в лесном домике заново начнёт воплощать его в жизнь, только уже с вашей технологией будущего. А? Как тебе такой вариант?

– Откуда такая уверенность?

– И прежде он запрограммирует пульт управления на самоуничтожение. Как только мы переместимся, сработает автоматика, и весь портал перемещений взлетит на воздух к чертям собачьим! Не останется даже схем и формул, по которым его можно будет заново собрать. Всю подноготную портала знает-то только наш полковник, и никто другой из Кремля. Даже Марк Данилович не имел доступа к документации проекта. Сегодня решается наша жизнь, Дима!

Сергей уставился на друга в ожидании, который надолго задумался, очевидно, взвешивая все за и против, прежде чем осуществить задуманное.

– Да. – Наконец, решительно ответил он. – Ты прав. Решено. Осталось только за малым: уговорить нашего профессора.