Текст книги "Секретный проект "Петля Мёбиуса""

Автор книги: Александр Зубенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Я тебе… – неслось из трубки, – все свои лучшие годы отдавала, а ты…

Поток женской ненависти, как известно, был неисчерпаем и не менялся десятилетиями, поэтому Сергей даже не спросил, какие это такие лучшие годы она отдавала ему, если учесть, что самой Маришке, сегодня исполнялось 17 лет? Ничего не оставалось делать, как просто слушать, шмыгать носом и кивать головой, в надежде, что этот фонтан обвинений скоро иссякнет. Поэтому, когда Маришка перевела дух, чтобы собраться с новыми силами, Сергей, улучив момент, виновато произнёс, отчего-то заговорив шекспировскими стихами:

– Мне потому приятно с вами помолчать, что вымолвить ни слова не дадите…

На том разговор, собственно, и закончился. В трубке на секунду воцарилась пауза, потом послышался всхлип, и логическая концовка не заставила себя долго ждать:

– Нахал!

Из телефона послышались прерывистые гудки, означающие, что на том конце бросили трубку и, глупо уставившись на кота, Серёга в свою очередь положил свою.

Черт бы побрал этого Вальку, сконфуженно подумал он и поплелся мимо родителей к себе в спальню, даже не объяснив им, каким образом он оказался весь поцарапанный и обкусанный безжалостными насекомыми.

…А наутро, проснувшись (спал плохо, всё время снились какие-то лошади), он кое-как доковылял в ванную, заглянул в зеркало и поморщился. Зеркало ответило ему тем же.

Первым делом, набрав Маришку, счастливо полагая, что женская мятежная душа возлюбленной успокоилась и простила грешного горемыку, прокричал в трубку, боясь, что ему опять не дадут слова:

– Козочка моя! Прости меня…

– Да пошёл ты! – был ответ, но трубку не клали и ждали ответа.

– С днём рождения! – выпалил Серёга, не совсем понимая, что именины уже, в общем-то,  прошли.

Трубка помолчала, затем поинтересовалась, как бы невзначай:

– Чего хотел, бабник?

– Хотел с тобой в… – Сергей запнулся, только сейчас осознав, с каким персонажем его сравнивают на том конце провода. – Я не бабник! – попробовал реабилитироваться он. – Меня Валька в лес затащил, а там…

– Знаем мы ваш лес, – безжалостно констатировала трубка Маринкиным голосом. – Я весь день прождала, торт испекла, родителям после обеда звонила, а он, видите ли, по бабам шлялся…

– Погоди, козочка моя…

– Я тебе не козочка, козел!

…Разговор с переменным успехом длился еще бесконечное время, пока, наконец, вымолив у обладательницы второго сопрано временное прощение, Серёга уговорил ее встретиться через час в парке у фонтана, где он и расскажет, что случилось с ним в этом проклятом лесу.

Сначала сбивчиво, глотая слова от страха, что его перебьют бесцеремонным образом, но потом, постепенно убеждаясь, что Маришка только показывает вид рассерженной дамы, Сергей рассказал ей всё от начала до конца, начиная с утреннего звонка Вальки и заканчивая последней электричкой, на которой он добрался домой. Валька и Егорович остались там, ожидая его завтра утром с рюкзаком, полным еды.

Они сидели на лавочке у фонтана, и чем больше Сергей погружал Маришку в таинство своего рассказа, тем шире округлялись её прекрасные глаза. Она перебила его лишь раз, когда спросила, кто такой Егорович, а когда Сергей дошёл до финала, задумчиво произнесла, теребя платочек в руках, который вытащила на всякий случай, если придётся показать провинившемуся свои слёзы:

– Секретная база…  карета… комбинат… – от её злости не осталось и следа, отчего Сергей почувствовал себя на седьмом небе от счастья, взяв на заметку, что женщины верят во что угодно, лишь бы перед ними вовремя извинились и, покаявшись, пообещали миллионы звёзд с неба.

– Что скажешь, козоч… – он вовремя запнулся, помня, с кем его сравнивали в прошлый раз. Вместо этого спросил:

– Что будем делать?

– Валька знал, что у меня вчера было день рождения?

– Знал, – потупился Сергей. – Но, он же, и посадил меня на последнюю электричку, иначе я бы там застрял еще на ночь.

Маришка, казалось, обдумывала что-то. Затем решительно поднялась и серьёзно ответила:

– Ладно, с ним я разберусь позже. Нам нужно взять больничные справки на несколько дней, а завтра утром я поеду с тобой к вашему Егоровичу. Если он подтвердит всё, что ты мне только что рассказал, то считай, что ты прощен. Жди меня здесь, я в поликлинику, там у меня знакомый врач есть. Возьмём больничные и на несколько дней будем свободны: там и посмотрим, что это за комбинат такой, и что это за кареты выскакивают у вас из-под земли. Я с вечера приготовлю бутерброды и напеку пирожков, а торт еще со вчерашнего дня остался, так что, твоим друзьям будет, чем подкрепиться на первое время, а там посмотрим. Очень уж ты, рыцарь мой пропащий, заинтересовал меня этой историей.

И, рассмеявшись, она поцеловала Сережу в губы, отчего дала понять, что на данный момент он временно реабилитирован. Но только на данный. Не более.

Уже подходя к институту, с Маришкой произошло нечто странное, заставившее её замереть на месте, тряхнуть головой от внезапно накатившего чувства дежавю, и более пристально всмотреться в толпу студентов, выходящих из дверей учебного корпуса. На какой-то короткий миг ей вдруг показалось, что она мельком увидела Сергея, стоявшего чуть в стороне, и напряжённо выискивающего кого-то из толпы. Как он мог её обогнать, если она покинула его несколько минут назад и оставила сидящим на лавочке фонтана? К тому же на Сергее была совсем другая одежда и, как ей показалось, он был немного… старше, что ли. Он мелькнул в группе выходящих студентов и тотчас… растворился. Исчез, будто растаял в воздухе, как кусочек сахара в чае. Пропал.

Маришка вторично тряхнула головой, сознательно ощущая, что такое с ней когда-то уже было. Или БУДЕТ. Именно здесь, на этом месте, с этими же лицами, знакомыми и просто проходящими пешеходами. Только будет это совсем в ином исчислении времени, при другой погоде и…

Как позже выяснится, Маришка была права. Этот случай, когда она увидит Сергея в другом одеянии и выглядевшим старше своего возраста, произойдет с ней совершенно при иных обстоятельствах, в другом времени и другом пространстве. А пока…

После того как она ушла, Сергей облегченно опустился на лавку и отчего-то вспомнил своего кота, пометившего вчера его кроссовок. Хорошо, что он переобулся, а то конфуз перед Маришкой был бы ещё невыносимей.

Всё-таки она у него обворожительна!

…Вечером того же дня, уже со справками на руках, они готовились к завтрашней поездке и встрече, теперь уже своих общих друзей. Маришка занималась приготовлением провизии, а Сергей успел сбегать в цветочный ларёк, заскочить в ювелирный магазин, и на заранее отложенные деньги купить имениннице довольно красивый браслетик, который она благосклонно приняла из его рук в качестве подарка.

…Так закончился второй день той судьбы, которая отныне была предначертана Сергею и которая с этого дня полностью перевернет его прошлую жизнь навсегда. Таким образом, утром следующего дня, уже и Маришка двинулась навстречу своей судьбе, ещё не предполагая, что начиная с этой минуты, вся жизнь ее будет развиваться совсем в ином направлении.

Но об этом, разумеется, никто из них пока не знал…

Глава 3

…А уже наутро оба приятеля выкатили дрезину, и по очереди качая гидравлическим насосом, добрались по рельсам к шестому километру, где, по словам Егоровича, неизвестные баловники перевели стрелку семафора, открыв при этом въезд в тупиковую ветвь железнодорожного полотна, ведущего к заброшенному комбинату. Рельсы выглядели ржавыми и старыми.

– По ним и пойдём, – сказал Егорович, внимательно вглядываясь в свои вчерашние следы. – Похоже, после меня здесь никого не было, так что бери рюкзак с фотоаппаратом и иди за мной шаг в шаг, не оставляя за собой лишних улик. Готов?

Валька кивнул, доставая из дрезины рюкзак с фотоаппаратом, бутербродами и термосом, при этом, не забыв упомянуть о возможных непрошеных гостях, которые могут повстречаться на пути их следования.

– Потому и прятаться будем, – согласился Егорович.

Последние минут пять они преодолели почти ползком, продираясь сквозь колючие кусты и ветки малинника. Кругом было тихо. Как и предполагал Егорович, выглянув из-за насыпи оврага, на месте вчерашней разгрузки никого и ничего не было. Никакого намека, что вчера здесь стоял состав и производились какие-то разгрузочные работы: ни солдат, ни оцепления, ни самого локомотива. Глина, камни, ветки, мусор. Разбитые кирпичи и обвалившиеся стены. Ни нового полотна рельс, ни выложенных шпал для их прокладки, ни протекторов шин от грузовиков, ни следов отъезжающего грузового транспорта…

Ни-че-го.

Пусто! Ни души.

Егоровичу даже стало неудобно перед Валькой: как теперь доказать ему всё, что он видел вчера?

Впрочем, доказывать ничего не пришлось, Валька сам задумчиво прокомментировал, оглядывая место разгрузки в бинокль, висевший у него на шее:

– Очевидно, эти ребята хорошо постарались, заметая свои следы: даже рельсы убрали и укатали грунт катком, будто так и было. Ты точно видел проложенную магистраль?

– Точно. Мало того, я слышал все звуки, что бывают при разгрузке: скрип лебедок, перекатывание контейнеров, укладку ящиков в грузовики. Так что выкинь свои сомнения из головы, это были не галлюцинации.

– То-то и оно, – с сомнением покачал головой младший товарищ. – Странно всё это.

Егорович перехватил подаваемый ему бинокль и посмотрел через него на обвалившуюся стену одного из цехов комбината. Поводя из стороны в сторону, он задержал взгляд на каком-то предмете и едва не присвистнул:

– А вот этого вчера не было…

То, что он увидел, заставило его на миг задуматься. Валька с нетерпением выхватил бинокль и уставился в ту же сторону, наводя резкость на…

– Ох! – вырвалось у него.

– Что? Тоже видишь, что и я?

– Д-да, – запнулся он, вытаращив глаза. – Там… ч-человек.

– Вижу. Мёртвый.

– И… ч-что?

– Не знаю. Перестань заикаться, пойдем лучше посмотрим, а может и сфотографируем.

Валька едва не свалился в овраг от испуга:

– Ты хочешь идти ТУДА?

– Но мы же за этим и пришли сюда, чтобы сфотографировать всё, что увидим, верно? Или ты уже передумал?

– Но не мертвеца же снимать! – прошипел Валька. – Локомотив –  ещё, куда ни шло. Но покойника?! Здесь же настоящим убийством попахивает!

– Всё равно нельзя его просто так оставлять. Давай рискнем, хотя бы глянем, кто он такой. Может такой же любопытный, как и мы с тобой – вот от него и избавились, как от свидетеля.

– Тем более не пойду, – решительно буркнул Валька, отодвигаясь подальше в кусты. – Не хватало, чтобы и меня за компанию с ним прикончили. Иди сам, я тебя здесь подожду.

– Ну, нет уж… – потянул его за воротник Егорович. – Вместе приехали, вместе и уедем. В конце концов, ты меня втянул во всю эту историю, ты и вытягивай. Пойдём.

Делать было нечего, аргумент был налицо, и Вальке пришлось подчиниться.

Соблюдая тишину и осторожность, они начали спускаться с насыпи. Глина была сухая и под ботинками потекли струйки мелкого песка вперемежку с гравием. До разрушенной стены предстояло пройти метров двести, и эти двести метров были как на ладони – ни кустика, ни деревца, ни холмика: только кирпичная крошка и кучи мусора, оставшиеся после развала производства.

Перебежав двести метров пустой территории, Валька с Егоровичем, запыхавшись, ввалились в старое помещение покинутого когда-то цеха.

Труп лежал, привалившись окоченевшим плечом к выпирающей из грунта балке и Егорович прекрасно помнил, что мертвого незнакомца вчера тут и в помине не было. Белый халат на уже остывшем человеке говорил о его возможной принадлежности к сотрудникам какой-то лаборатории, но от этого становившейся еще более жуткой и загадочной.

– Его попросту скосили автоматом! – едва не вскрикнул Валька, осматривая ряд пулевых отверстий, покрывавших тело наискось от плеча до поясницы.  – Похоже, эти таинственные ребята, кто бы они ни были, принялись постепенно избавляться от свидетелей.

Егорович в это время уже осматривал карманы трупа, которому, судя по седине на висках, было никак не меньше пятидесяти лет. Кто он, и что делал здесь, друзей, в общем-то, абсолютно не волновало, пугало другое: каким образом эти изверги  хотели сохранить в тайне убийство, ели даже не удосужились как следует скрыть место преступления, абсолютно не боясь последствий?

– Точно, что, КГБ тут поработало, если даже труп не закопали. Кому их бояться? Пресса вся у них во власти, прокуроры и следователи тоже… Ты что-то нашёл в карманах? – Валька не находил себе места, поминутно оглядываясь по сторонам и кружа вокруг присевшего Егоровича. Тот вывернул все карманы, но кроме расчёски ничего не обнаружил.

– Пусто, – вздохнул он, поднимаясь. – Чего и следовало ожидать.

– Ты думаешь, мы только на первый наткнулись?

– Думаю, да, – вытирая руки о куртку, хмуро ответил путеобходчик. – Ладно, давай сфотографируем его, и двинем отсюда во всю прыть, пока кто-то не передумал и не вернулся закопать тело. Оставим всё как есть, а плёнку надёжно спрячем до будущих времён – там посмотрим, что нам с ней делать дальше.

Щёлкнув несколько снимков с разных ракурсов и расстояний, оба приятеля вернулись к дрезине и покатили назад к сторожке железнодорожников. Теперь оставалось только ждать Сергея и на досуге размышлять о недавно увиденном покойнике без каких-либо документов, особых примет и знаков различия.

Что-то секретное и весьма жутковатое витало в воздухе.

Таким образом, оба наших следопыта вступили уже во вторую фазу своей будущей судьбы.

 События с той минуты начались развиваться весьма стремительно.

*** 

Когда Сергей с Маришкой соскочили на платформу полустанка, то сразу заметили крайнее изумление своих приятелей, никак не ожидавших увидеть в своей компании особу женского пола. Маришке к подобным инсинуациям было не привыкать, поэтому она сразу пресекла все выпады и вопросы в свою сторону, решительно огласив приговор:

– Куда вы, туда и я. От меня теперь не избавитесь, даже не надейтесь.

Валька, было, напыжился и попытался объяснить, что в таком рискованном деле нет места для женской сентиментальности, однако его опередил более мудрый путеобходчик, обняв дружески девушку за плечи и галантно поцеловав ей руку. Отныне Егорович был произведён в генералы, а Валька в душе Маришки так и остался младшим сержантом, причём был понижен в звании сразу на несколько ступеней вниз, если судить по воинской иерархии.

– Ну раз так… – уважительно вздохнул Егорович, – то вначале отправимся на дрезине к комбинату посмотреть, что стало с трупом и, вернувшись, переночуем у меня в посёлке, а наутро, взяв там четвёртый велосипед, выдвинемся к болотам, потом пешочком к объекту, и заляжем там. Кто знает, – подмигнул он шутливо, – вдруг в следующий раз вместо лошадей с каретой императрицы, из подземелья не вылетит летающая тарелка.

– Или не выскочит какой-нибудь динозавр,  – поддержал его Валька, хохотнув во всё своё молодецкое горло.

На этом, собственно говоря, и остановились.

Простившись с напарником Егоровича, все четверо влезли в дрезину и, прихватив с собой рюкзаки с провизией, вся компания отбыла навстречу уже сформировавшейся своей альтернативной судьбе.

Петля Мёбиуса начала своё действие.

*** 

– Вроде всё тихо, – шепотом произнес Егорович, возвращая Сергею с Маришкой бинокль.

Они лежали в тех же куста, что и накануне с Валькой, только теперь их было четверо. Оставив дрезину у стрелки семафора, они, гуськом, соблюдая режим тишины, добрались до места своей прежней дислокации. В рюкзаках у них была вода  в бутылях, бутерброды, приготовленные Маришкой ещё с вечера, и фотоаппарат, на котором настоял Валька, очевидно предполагая, что он может им ещё понадобиться. К нему Егорович присовокупил небольшой топорик, рукавицы, и карманный фонарик на всякий случай. До вечера они задерживаться не планировали, но кто знает, что может произойти у стен этого, теперь уже жуткого комбината с одиноким трупом в одном из развалившихся цехов: предусмотреть непредвиденную задержку не мешало.

Сейчас они лежали, укрытые насыпью карьера, и с затаенным дыханием осматривали местность.

– Странно… – пробормотал Валька, беря из рук Сергея бинокль и всматриваясь в сторону заброшенного цеха.

 – Что странно?

– Покойник исчез…

Сергей в изумлении бросил взгляд на своего друга.

 – Как, исчез?

– Не знаю. Тело отсутствует.

– Что и требовалось доказать, – выдохнул воздух Егорович. Маришка лежала рядом и прижималась плечом к Сергею. – Вовремя мы с тобой вчера ноги унесли, Валентин. Похоже, эти неведомые нам незнакомцы всё же вернулись и захоронили труп, чтобы не было улик. Что им мешало сделать это сразу, хоть убей, не имею понятия.

– Видимо, их что-то спугнуло…

– Или кто-то… – задумчиво констатировал Егорович. – Затем вернулись и всё подчистили. А мы, друг мой, с тобой там как раз там и наследили.

– И что теперь? – голос Маришки нисколько не выдавал её волнения.

– А то, ангел мой, – догадался Сергей, куда клонит Егорович, – что теперь о нас, могут знать те, кто ликвидировал этого беднягу.

Наступила пауза.

– Вот что, – решительно произнёс Егорович, как старший по группе. – Валик и Марина останутся здесь, а мы с тобой, Сережа, проверим на месте свою догадку. Посмотрим, действительно ли они его где-то закопали, или просто увезли на машине – следы протекторов должны ведь остаться, верно? Валика я не беру, потому что он там уже был, а Марине туда опасно показываться. Лежите здесь, –  обернулся он к девушке, – и наблюдайте за нами в бинокль. Если что-то из ряда вон выходящее произойдёт, хватайте рюкзаки, и что есть мочи бегите к дрезине, не оборачиваясь и не останавливаясь.

– А что может произойти?

– Ну… – замялся он, – к примеру, если нас обнаружат и захватят в плен. Тогда вы нужны на тот случай, чтобы оповестить обо всём власти. Всё ясно?

Маришка подтянулась к Сергею, чмокнула его в щёку и ободряюще пообещала:

– Вернешься – получишь в подарок такой же поцелуй, только уже в губы.

О чём речь! Серёга вскочил, подтянулся и тотчас последовал за Егоровичем, который уже спускался с насыпи по направлению к карьеру.

Осторожно продвигаясь по открытой местности и поминутно оглядываясь, оба приятеля вскоре подошли к разлому в стене. Пока ничего существенного не происходило. Сергей повернулся к насыпи и поднял большой палец, показывая, что у них всё в порядке.

И тут же пожалел об этом.

– Зря сделал, – пожал плечами Валька. – А если кто-то заметит?

– Ну, тут же нет никого, – попробовала заступиться Маришка.

– Откуда такая уверенность? Ладно, что дальше?

– Озираются. Егорович отчего-то смотрит вверх.

– Куда?

– Потолок осматривает.

– Угу, – рот Вальки был набит, и ему приходилось лишь мычать.

Секунду Маришка молчала, затем испуганно вскрикнула:

– Ой!

– Что? – подался он вперед, едва не выронив остатки хлеба с колбасой.

– Насторожились и чего-то испугались. Смотрят оба в одну сторону… Ой! – Маришка выронила бинокль и зажала рот рукой. Глаза её расширились от испуга, и по всему телу пробежала дрожь. Валентин отбросил хлеб и схватил бинокль…

То, что он увидел, заставило его забыть всё на свете.

…Оба его друга стояли на коленях, заложив руки за головы.

По бокам, на некотором расстоянии от них рассредоточились четверо солдат в камуфляжной форме и беретах десантных войск. У всех были автоматы, и наведены они были на Сергея с Егоровичем.

– Ох! – в свою очередь выдавил он. Маришка была готова расплакаться, но предупредительный Валька зажал ей рот, умоляюще процедив сквозь зубы:

– Ради бога, только не кричи! Нас сразу обнаружат…

Она кивнула со слезами на глазах и показала, что пришла в себя.

Оба, немного успокоившись, вдохнули глубоко воздух и осторожно выглянули из-за пригорка. Валька навел бинокль на стену:

– Куртки с них сняли. Какой-то офицер допрашивает их и обводит рукой территорию. Так… – помедлил он. – Разрешили подняться. Проверяют карманы брюк. Хорошо, что фотоаппарат остался у нас. Ты не знаешь, что у Сереги в карманах?

Маришка чуть помедлила, вспоминая, как они у фонтана беседовали, и Сергей принялся ради шутки выворачивать свои карманы.

– По-моему, мелочь какая-то, сигареты, зажигалка, что я ему дарила…

– Всё?

– Студенческий билет и, наверное, моя фотография. Он её всюду с собой таскает. – Она едва слышно всхлипнула.

– Фотография, это плохо, задумчиво пробормотал Валька.

– Почему?

– Ещё не знаю, но плохо. По ней могут выйти на тебя.

– Кто?

– А как ты думаешь? КГБ, конечно!

Он отвернулся на секунду от бинокля:

– Если у Егоровича в кармане удостоверение путеобходчика, то, возможно, они и отвертятся. На грибников они, конечно не похожи, но, как работник железнодорожной станции, он может им навешать лапши, что проверяли семафор на восьмом километре, и решили ради любопытства заглянуть на комбинат, посмотреть, что от него осталось. Покажет им дрезину, он мужик умный, будем надеяться. Главное, чтоб наш Серёга ничего лишнего не сморозил. Стоп! – осенило Вальку. – Он ведь тебе большой палец показывал! А если они видели этот знак?

– И что делать?

Валька в это время весь подался назад и едва не скатился на Маришку с выпученными от страха глазами.

– Что-о? – почти закричала Маришка.

– Офи… – запнулся он, – офицер показал пальцем в нашу сторону, что-то настойчиво спрашивая у Серёги. Значит, всё-таки заметили…

Он схватил рюкзак, рывком поднимая девушку с земли, и проорал почти в ухо:

– БЕЖИ-ИМ!!!

Оба вскочили и, не глядя на брошенный впопыхах рюкзак, кинулись в ближайший от них просвет деревьев. Тут уже было не до тишины. Теперь бы только до дрезины добраться, а там и к сторожке железнодорожников – лишь бы успеть, прежде чем их арестуют.

Валька бежал первый, увлекая девушку за собой. Продираясь сквозь кусты, падая, царапая руки и лица, они помчались, ни разу не оглянувшись, не разбирая дороги и не смотря себе под ноги. Через несколько минут вся их одежда превратилась в сплошные лохмотья, а хрип из груди вырывался наружу, распугивая белок, зайцев, насекомых и птиц, вспархивающих с веток.

Ловя ртом воздух, Валька, красными на выкате глазами посмотрел на Марину, и только тут остановился. Девушка почти без чувств повалилась на него, и оба рухнули в траву, едва не потеряв сознания. Бешеная гонка прекратилась.

Вальку душил кашель. Весь побег продолжался минут десять, но этого хватило, чтобы едва не вознестись к небесам, как сказал бы в шутку Егорович. Страшно хотелось пить, а рюкзак с водой остался у пригорка. Там же остался и…

– Господи! – едва отдыхиваясь и глотая слова, вспомнил Валька. – Там же… фотоаппарат остался!

Храбрая девушка, опираясь на локти, уже пыталась сесть и, привалившись к дереву, только сейчас поняла смысл слов.

– О-ох! – протянула она.

Минут пять они сидели, взирая друг на друга испуганными глазами, кашляли и восстанавливали дыхание.

– Что теперь будет, если те солдаты найдут снимки покойника?

Никто не хотел знать ответа на этот, в общем-то, весьма риторический вопрос,  поэтому, ещё с минуту отдышавшись, они поднялись и поплелись к дрезине, ожидавшей их на выходе из леса.

Но тут выяснилась одна значительная неприятность. А именно…

Они заблудились.

Глава 4

– Позавчера на моей смене поступил сигнал, что на восьмом километре какие-то хулиганы перевели стрелку, – оправдывался Егорович, наблюдая, как офицер проверяет его железнодорожное удостоверение путеобходчика. – Старый семафор уже давно не работает и этим полотном никто не пользуется, но я всё же решил вернуть стрелку на место. А тут ещё вот этот племянник прикатил в гости из города, – ткнул он пальцем в Сергея, – вот я и прихватил его с собой на дрезине. Она и сейчас там стоит.

– Это мы перевели стрелку, – хмуро ответил старший лейтенант, постукивая удостоверением о ладонь и критически осматривая обоих непрошеных гостей с ног до головы. Остальные мелкие вещи из карманов лежали тут же, на камнях, а безмолвные автоматчики стояли по бокам, так и не проронив ни единого слова с самого момента их задержания. – Продолжайте, – приказал офицер.

– Я решил племяннику показать заброшенный комбинат, вот мы, стало быть, и пришли сюда.

Егорович играл роль простака, не совсем понимавшего, в какую историю он ввязался.

– А что, нельзя было? – подхватил его игру смекалистый Сергей. – Если так, то мы уйдем: мне ещё в город сегодня нужно возвратиться на последней электричке.

Офицер бросил на него подозрительный взгляд и показал глазами одному из охранников на его руки.

– Насчёт возвращения пока повременим, а вот что вы, молодой человек показывали вверх поднятым пальцем в направлении того пригорка над карьером? – он указал на место вверху, где располагалось их недавнее укрытие. – Вас там кто-то ждёт?

Вот тут-то Серёгу и накрыло полностью с головой. Едрёна феня, там же Маришка!

У Егоровича спина покрылась холодным потом, а Сергея начал бить озноб. Старший лейтенант тем временем передавал по рации:

– Четвёртый, я Второй, прием.

– Слушаю, Второй, – ответила рация.

– Нашли? Докладывайте!

В ответ послышалась фраза, заставившая обоих друзей застыть на месте:

– Товарищ старший лейтенант, на месте укрытия обнаружены два рюкзака, остатки недоеденных бутербродов и бинокль. Рюкзаки еще не проверяли. Судя по всему, сбежавшие бросили всё впопыхах и бросились напролом через лес. Следы двоих ведут в направлении юго-запада, в квадрат двадцать шесть – четырнадцать. Одни из следов женские. Приём.

Офицер удостоверился, что двое пленников отчётливо слышат их переговоры и приказал:

– Отрядите шесть человек по их следам, Пятому передай, чтобы выставили заслон у семафора. Они явно будут пробираться к дрезине. Из зоны пускай выведут два патрульных УАЗика и осмотрят территорию вдоль полотна. Рюкзаки ко мне сюда, быстро! У меня всё. Те двое не должны покинуть квадрат. Ясно?

– Так точно. Рюкзаки уже несут.

Рация отключилась.

– С вами была женщина? – обратился он к Егоровичу, игнорируя Серёгин потрясенный взгляд, молящий о прощении.

Егорович промолчал, поскольку врать теперь было бессмысленно. Знак, показанный Маришке Сергеем, выдавал их с головой, и что-либо отрицать было только хуже для них. Лишь бы фотоаппарат оказался у Вальки, а не в рюкзаке, лихорадочно думал он. Лишь бы Валька догадался его схватить с собой, когда убегал с Маришкой…

Старший лейтенант ещё какое-то время разглядывал бедных следопытов, затем резко произнес:

– Представляете ли вы себе, во что  вы вляпались?

– Нет, – пролепетал Сергей, теперь уже абсолютно не играя роли простого обывателя. Мысли о Маришке выбили напрочь из его головы все здравые размышления и логическое осознание происшедшего.

Видя, что друзья не собираются признаваться, офицер задумчиво продолжил:

– Сейчас принесут ваши рюкзаки. Кроме бинокля, я надеюсь, там будет ещё масса интересных вещей. Ваших друзей мы тоже задержим, а пока следуйте за мной. Вскоре вам предстоит очень любопытный разговор, но уже не со мной.

И повернувшись к охранникам, скомандовал:

– В машину их.

Сергей недоуменно посмотрел на Егоровича, но тот только пожал плечами: «Подчиняйся».

*** 

– Пить, как хочется! – почти простонала Маришка.

Валентин предпочёл промолчать, высматривая впереди себя хоть какую-нибудь тропинку, по которой могли ходить грибники в этой части леса. Они шли уже больше часа, но конца и края этот лес, казалось, не имел. Раза два они присаживались отдохнуть и на Валькиных часах было уже половина третьего,  к тому же, к чувству жажды прицепилось ещё и ощущение голода. Наконец, когда уже совсем стало невмоготу, вдалеке, среди деревьев послышалось едва различимое журчание воды.

– Ручей! – почти выкрикнул он пересохшими губами. – Маришка, мы спасены!

Девушка плелась за ним и, едва держась на ногах, часто приваливалась спиной к деревьям, хватая ртом воздух и переводя дыхание.

– Где? – прохрипела она, но Валька уже не слушал, таща её за собой к источнику долгожданной влаги. Еле добравшись до небольшого оврага, они упали на колени, и принялись черпать ладонями воду.

Прошло какое-то время, прежде чем они вдоволь напились и промыли ссадины на руках и лице. Уже стало легче.

– Куда теперь? – спросила Маришка, критически оглядывая распухшее от царапин Валькино лицо. По всей видимости, у неё с этим обстояло не лучше, но сейчас это тревожило меньше всего: нужно было как можно скорее выбираться из леса.

Валька поднял палец, призывая к тишине. Где-то вдалеке, за оврагом слышался звук работающего механизма. Затем послышался короткий гудок, и всё стихло.

– Странно, – прошептал Валька, – Егорович говорил, что в этих лесах проложена только тупиковая ветвь, откуда же тогда гудок тепловоза?

…Только он успел произнести последнюю фразу, как за спиной раздался властный голос, привыкший к подчинению:

– Сидеть и не двигаться! Любое движение будет расцениваться как попытка к побегу.

Щелкнул затвор, и Маришка вскрикнула, не оборачиваясь.

– Руки за голову!

Они подчинились, боясь сделать лишнее движение: и без предупреждений стало ясно, что их выследили и поймали.

– Второй, я Пятый, – послышался за их спинами голос, очевидно, передававший кому-то по рации сложившуюся обстановку. – Товарищ старший лейтенант, беглецы обнаружены. Девушка и парень. Куда их? Приём.