Текст книги "Падение Порт-Артура"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)

А далее следует совсем запутанная история, которая еще ждет своих исследователей. Я же не люблю фантазировать и лишь процитирую «Военную энциклопедию», т. XIV, изданный в 1914 г.: «29 июля 1905 г. [крейсер “Лена”] отправлен совместно с транспортами “Якут”, “Камчатка” и “Тунгуз” в экспедицию для охраны промыслов в Охотском море. Транспорты отправились Татарским проливом к рандеву в устье Амура, крейсер “Лена” Лаперузовым проливом вошел в Охотское море, зашел в Корсаковский пост, оттуда на Тюлений остров, около которого захватил и потопил японскую хищническую [браконьерскую. – А.Ш.] шхуну.

В устье Амура, получив известие о поражении Порт-Артурской эскадры 28 июля и Владивостокской 1 августа, начальник экспедиции и командир крейсера (капитаны 1 ранга Гинтер и Берлинский) донесли о негодности его механизмов, получив разрешение из Владивостока прекратить экспедицию, отправили транспорты в Николаевск-на-Амуре, а сами пошли _в крейсерство на торговые пути из Сан-Франциско в Иокогаму. Однако дня за два до предполагавшейся встречи с японскими пароходами, везшими артиллерию из Америки, “Лена” свернула с обычного пути и пошла в Сан-Франциско. 29 августа крейсер получил разрешение из Санкт-Петербурга разоружиться, хотя состояние механизмов вполне допускало дальнейшее крейсерство. С окончанием войны “Лена” после частичного очередного ремонта с теми же котлами вернулась во Владивосток, а оттуда в Либаву» [15. Т. XIV. С. 576].

Комментарии, как говорится, излишни. Можно только сказать, что, случись такое в 1941–1945 гг., господа Гинтер и Берлинский сразу попали бы в руки «злодеев из НКВД», а в 1956 г. были бы посмертно реабилитированы.

Заодно, чтобы не выделять оборону Владивостока в отдельную главу, надо сказать и о минной войне. 15 апреля 1904 г. в водах Владивостока снова появились крейсера эскадры адмирала Камимуры. Они встали на якорь вблизи южного побережья острова Русский на рейде Шкота – водном пространстве, хорошо защищенном от ветра и волн островами Шкота, Попова и другими. Два дня японские крейсера простояли менее чем в 20 верстах от Владивостокской гавани, где находились русские крейсера и миноносцы. Тем временем японские миноносцы и минный транспорт «Никко-Мару», не торопясь, спокойно выставили минное заграждение в Уссурийском заливе в трех местах: на юго-востоке от острова Скрыплева на расстоянии около 1 мили от него (12 мин); на юго-запад от мыса Вятлина в 5 милях от того же острова (39 мин, длина заграждения 1,25 мили); на юго-востоке от острова Цыволько в 6,5 мили от него (24 мины, длина заграждения 1,5 мили). Всего было выставлено 75 мин. Мины были поставлены против малых и больших кораблей на углублении 3 и 6 м.

Наше морское начальство во Владивостоке принципиально не реагировало на присутствие японцев. А позже морские начальники нагло заявили, что вообще ничего не знали о японцах и их минных постановках до июня 1904 г., когда на минах подорвался германский пароход «Тибериус» (водоизмещением 6200 т), который шел с углем во Владивосток. «Тибериус» получил пробоину в носовой части, но самостоятельно вошел во Владивостокскую гавань.

Подвели морских начальников их сухопутные коллеги, которые не только знали о присутствии японцев и их минных постановках, но и для предотвращения повторных постановок в такой близости от Владивостока приняли энергичные меры. На восточном и западном отводах залива Петра Великого были срочно установлены 11-дюймовые (280-мм) береговые пушки, 203/45-мм корабельные орудия, 152/45-мм пушки Кане и 9-дюймовые мортиры.

Только после подрыва «Тибериуса» началось траление. На месте подрыва германского парохода были затралены две мины, взорвавшиеся в трале. Кроме того, в тот же день была затралена одна мина на восточном Уссурийском фарватере.

4 июля 1904 г. отряд русских миноносцев, выйдя за остров Скрыплева, на расстоянии 1,25 мили от него наткнулся на минную банку, при этом миноносец № 208 взорвался и затонул. В этот же день в районе гибели миноносца русскими тральщиками была затралена одна японская мина. В период с 16 по 24 июня на расстоянии 1–1,5 мили от острова Скрыплева были вытралены четыре японские мины, а 11 августа – еще одна. Таким образом, тральными работами японское заграждение у острова Скрыплева было ликвидировано. Входные фарватеры Уссурийского и Амурского заливов постоянно протраливались.

9 апреля 1905 г. японцы получили сведения, что 2-я русская Тихоокеанская эскадра прошла Сингапур. Вследствие этого японское морское командование приказало своей 2-й эскадре выставить большое минное заграждение у Владивостока, чтобы воспрепятствовать свободному проходу русской эскадры в случае ее прорыва через Корейский пролив. С 12 по 15 апреля кораблями 2-й японской эскадры была выполнена большая заградительная операция: между островами Римского-Корсакова и Аскольд миноносцами и минными заградителями (японский флот имел четыре минных заградителя, переделанных из транспортов) под прикрытием крейсеров было поставлено 715 мин. На одной из этих мин подорвался «Громобой».

Русское морское владивостокское начальство в отличие от японцев не могло сообразить, что надо ставить активные минные заграждения у японских берегов, а ставило лишь оборонительные заграждения в районе Владивостока. Эти минные заграждения ставились специально оборудованными транспортами «Алеут» и «Монгугай». Собственно, «Алеут» сам мин не ставил, с него они перегружались на минные плотики, с которых и производилась постановка. На «Монгугае» для этой цели были подвешены рельсы, на которых размещалось 65 мин с автоматическими якорями. Таким образом, это количество мин он мог выставить сразу. Постановка мин с «Монгугая» могла выполняться и со специальных салазок. «Монгугай» нормально брал 150 мин, а в перегруз – 180. «Алеут» брал 130 мин.

С «Алеута» минные постановки производились только в 1904 г., затем он был передан в партию траления Владивостокского порта. Мины Инженерного ведомства (гальванические) ставились преимущественно с «Монгугая», который считался заградителем 2 ранга.

Всего для обороны Владивостока и его районов было поставлено гальваноударных Морского ведомства мин – 1443, а гальванических Военно-инженерного ведомства – 1500 шт. В 1904 г. было поставлено 326 гальваноударных мин, а в 1905 г. – еще 1117.

Постановки гальванических мин производились преимущественно с транспорта «Монгугай». За время войны было выставлено десять отдельных заграждений в 1500 мин, из них 500 в 1904 г. и 1000 в 1905 г. Мины ставились группами по пять штук, но были группы и в шесть мин. Углубление мин было 3 м, минный интервал 210 футов (64 м).

Первоначально оборудование станций позволяло выставлять заграждения на расстоянии 25–30 кабельтовых (4,5–5,5 км) от берега. В конце 1905 г. заграждения ставились на большем расстоянии.

На зимнее время заграждения Инженерного ведомства снимались, а весной снова выставлялись. Согласно приказу командира Владивостокского порта, гальванические мины на всю ночь от захода и до восхода солнца замыкались.

Глава 26.
Много шума из ничего (действия вспомогательных крейсеров)

Состоявшееся 13 февраля 1904 г. особое совещание признало возможным проведение таких операций с привлечением либо мобилизованных и вооруженных быстроходных пароходов Добровольного флота, либо судов, специально закупленных за границей. Общее руководство по организации и проведению крейсерских операций было поручено контр-адмиралу великому князю Александру Михайловичу.

Среди великих князей Александр Михайлович слыл самым «великим комбинатором», бравшимся за все, что угодно, но в отличие от Остапа Бендера не доводившим ничего до конца. В довершение всего он был буквально «на ножах» с генерал-адмиралом великим князем Алексеем Александровичем, причем оба систематически стучали друг на друга обожаемому Ники.

Для проведения предполагаемых операций было вооружено шесть вспомогательных крейсеров. В Либаве переоборудовались четыре приобретенных за границей судна – вспомогательные крейсера «Дон», «Урал», «Терек» и «Кубань», в Севастополе – два парохода Добровольного флота «Петербург» и «Смоленск». «Дон», «Урал» и «Кубань» были построены в Германии, а «Терек», «Петербург» и «Смоленск» – в Англии.

«Кубань» имела водоизмещение 12 000 т, скорость хода 18,5 узла, вооружение: два 120-мм и четыре 75-мм орудия. Водоизмещение «Дона» составляло 10 500 т, скорость хода 19,5 узла, вооружение: два 120-мм, четыре 75-мм и восемь 57-мм орудий. «Урал» также имел водоизмещение 10 500 т, скорость хода его была 19 узлов, вооружение состояло из двух 120-мм, четырех 75-мм и восьми 57-мм орудий. «Терек» водоизмещением 10 000 т развивал скорость хода 19 узлов и имел на вооружении два 120-мм, четыре 75-мм и восемь 57-мм орудий. Водоизмещение «Петербурга» было 9460 т, скорость хода 19 узлов, вооружение: семь 120-мм, восемь 47-мм и десять 37-мм орудий. «Смоленск» водоизмещением 12 050 т развивал скорость до 20 узлов и был вооружен восемью 120-мм, семью 75-мм и четырьмя 47-мм орудиями.

Для крейсеров Балтийского флота районом проведения операций был определен Атлантический океан (у северо-западного побережья Африки, островов Зеленого Мыса и Гибралтарского пролива). Черноморские крейсера должны были оперировать в южной части Красного моря и у восточного побережья Африки.

20 июня 1904 г. «Петербург», а 22 июня «Смоленск» под флагами Добровольного флота вышли из Севастополя. Благополучно пройдя Проливы и Суэцкий канал, они вошли в Красное море. Здесь пароходы подняли военно-морские флаги и начали установку артиллерии, спрятанной до этого в трюмах. Вспомогательным крейсерам (по классификации российского флота крейсерам 2 ранга) ставилась задача останавливать в южной части Красного моря в районе островов Джебель-эт-Таир (Таир), Зубейр (Зебеир) и Зукар (Цукур) грузовые суда и досматривать их на предмет наличия на борту военной контрабанды. Поиск, досмотр и задержание судов нейтральных государств предполагалось производить на основании данных, полученных из Главного морского штаба через специальных агентов, работу которых возглавлял контр-адмирал в отставке П.И. Пташинский.

В 10 ч 15 мин 30 июня у острова Малый Ханиш «Петербург» остановил английский пароход «Малакка». Для проверки документов на пароход сошла призовая партия. На борту «Малакки» была обнаружена военная контрабанда: около двухсот стальных плит, мостовые части, электрический кран, стальные валы, телеграфная проволока, машины, назначение которых в документах не указывалось, а также спирт, консервы, галеты, кислоты и прочий груз, отмеченный в документах как «разное». Груз был адресован в Кобе, Иокогаму и Моджи. В итоге пароход был арестован, и призовая партия решила отвести его в Либаву.

До 15 июля «Петербург» и «Смоленск» арестовали в Красном море еще три парохода с грузом военной контрабанды. Помимо этого, 2 июля «Смоленском» был остановлен для осмотра германский пароход «Принц Генрих». Призовая партия изъяла с парохода всю почту, адресованную в Японию, и отпустила «Принца Генриха» по назначению.

7 июля английский посол в Петербурге передал российскому МИДу ноту британского правительства, в которой указывалось на незаконность захвата парохода «Малакка», якобы не имевшего на борту контрабандного груза. 10 июля в Петербурге состоялось совещание по поводу захвата этого парохода. До принятия решения арестованным пароходам было передано приказание оставаться в Суэце.

Одиннадцать министров и представителей правительства под председательством генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича рассмотрели вопросы, связанные с проходом через Босфор и Дарданеллы русских вспомогательных крейсеров и задержанием ими в Красном море иностранных пароходов. Мнения участников совещания разделились. Министр иностранных дел Ламздорф предлагал освободить арестованные пароходы, и если приказ о прекращении крейсерства запоздает и аресты судов некоторое время будут продолжаться, то их, по мнению министра, не следует признавать. По вопросу прохода вспомогательными крейсерами черноморских проливов Ламздорф отметил необходимость решения вопроса о статусе Добровольного флота и заметил, что «не стоило коммерческие суда обращать на полпути в военные». В заключение он сообщил, что англичане не возражают против совместного осмотра «Малакки», однако если захваченные пароходы не будут освобождены, то разрыв дипломатических отношений между Англией и Россией неизбежен.

Ламздорфа поддержал министр финансов В.Н. Коковцев, считавший, что вопрос об использовании судов Добровольного флота в качестве крейсеров должен решаться в мирное время. Если же до начала боевых действий суда не были включены в списки военного флота, то в ходе войны допустимо их использовать только в качестве транспортов.

Военно-морское начальство отстаивало правомерность своих действий. Генерал-адмирал ссылался на аналогичный случай с пароходом Добровольного флота «Москва» во время боевых действий в Китае. В 1900 г., следуя на Дальний Восток, «Москва» также прошла черноморскими проливами и подняла военно-морской флаг в Красном море, но никакого протеста со стороны англичан, тогда союзников России, не последовало. Алексей Александрович отметил также, что решительность Великобритании объясняется принадлежностью «Малакки» к обществу «Peninsular and Oriental Steam Navigation Cº» – самой влиятельной компании, «акционерами которой состоят почти все влиятельные в Англии лица, не исключая короля».

Великий князь Александр Михайлович сказал, что фактом освобождения арестованных пароходов Россия только признает неправомерность своих действий, а эти пароходы с грузом военной контрабанды все равно будут отправлены в Японию.

Профессор международного права подполковник И.А. Овчинников напомнил, что англичане вначале заявили об отсутствии на «Малакке» военного груза, а затем свели все свои претензии к тому, что суда Добровольного флота не имели права проходить Босфор и Дарданеллы. Овчинников справедливо полагал, что при положительном для России решении вопроса о правомочности прохода Черноморских проливов «Петербургом» и «Смоленском» вопрос об освобождении арестованных судов отпадет сам собой.

Но на следующий день после этого совещания, 11 июля, граф Ламздорф явился к Николаю II и уговорил его прекратить все крейсерские операции и освободить все арестованные суда. Собственно, долго уговаривать царя не пришлось, он был сильно занят более важными делами. Увы, я не шучу и даже не сгущаю краски. Вот запись из царского дневника 11 июля: «Ольга получила подарки по случаю своих именин. В 11 ч с нею и Татьяной поехал к обедне. На Ферме был большой завтрак. Принял гр. Ламздорфа по вопросу о захваченных нами пароходах в Красном море. Катал Алике в кресле и ездил на «Гатчинке» в море. Погода стояла великолепная, море наконец успокоилось. В 7¹/₂ поехали к Ольге и Пете, у них был семейный обед. В 10 ч отправились покататься. За чаем по обыкновению читал вслух интересные статьи Краснова в “Рус. Инвалиде”».

В тот же день великий князь Александр Михайлович отдал приказ о прекращении крейсерских операций и освобождении арестованных судов, уведомив об этом агента в Суэце контр-адмирала Пташинского и В.Н. Ламздорфа, который официально сообщил об этом министру иностранных дел Великобритании.

Между тем 9 июля англичане ввели в Красное море броненосный крейсер и два миноносца для обеспечения прохода своих торговых судов. Английский крейсер мог вдребезги разнести наши вспомогательные суда, но это означало бы войну, на которую Британия никогда бы не пошла. Просвещенные мореплаватели блефовали и добились своего, благо нервы у графа Ламздорфа и у самого императора оказались хуже, чем у самой истеричной смольнянки.

Получив приказы генерал-адмирала и управляющего Морским министерством адмирала Авелана, «Петербург» и «Смоленск» зашли в порт Дар-эс-Салам, погрузили уголь и 2 сентября через Красное море и Суэцкий канал направились в Либаву, куда прибыли: «Петербург» – 27 сентября, а «Смоленск» – 30 сентября 1904 г.

Одновременно с севастопольскими крейсерами в Атлантике действовала балтийская группа вспомогательных крейсеров («Дон», «Урал», «Терек» и «Кубань»).

16 июля крейсера «Дон» и «Урал» в сопровождении миноносцев «Рьяный» и «Прочный» вышли из Либавы и направились в Атлантический океан. Достигнув мыса Скаген, миноносцы повернули назад, а крейсера, выйдя в Северное море и обогнув Великобританию с севера, направились на юг. До 26 июля крейсера шли вместе, но затем на параллели Лиссабона они разделились: «Урал» пошел к Гибралтару, а «Дон» – _к северо-западным берегам Африки. По прибытии в назначенные районы корабли приступили к выполнению поставленной задачи.

Первым судном, которое осмотрел «Урал», был английский пароход «Скотин», остановленный на подходах к Гибралтару 30 июля. «Скотин» пытался избежать досмотра и уйти в территориальные воды Испании, но после третьего предупредительного выстрела вынужден был остановиться. Призовая партия, высаженная на пароход, не обнаружила там военной контрабанды, и «Скотин» был отпущен.

5 августа «Урал» зашел в испанский порт Виго, откуда донес о результатах своих действий. Здесь же русский агент вручил командиру крейсера телеграмму за подписью адмирала Авелана с приказом возвращаться в Либаву. Командир корабля, объявив испанским властям о том, что он направляется для продолжения крейсерства в Средиземное море, 7 августа покинул порт Виго и пошел на юг, а затем резко изменил курс на север и 13 августа благополучно прибыл в Либаву.

За время своего крейсерства «Урал» осмотрел 12 пароходов и ни на одном из них не обнаружил военной контрабанды. После осмотра все пароходы были отпущены.

Крейсер «Дон», направившийся к северо-западному побережью Африки, действовал неудачно. Из-за неисправности котлов он не мог развивать нужной скорости, а поэтому держался в стороне от обычных путей следования торговых судов. За свое сорокадневное крейсерство он не задержал и не осмотрел ни одного парохода. По прибытии 24 августа в Либаву «Дон» был поставлен на ремонт.

По возвращении крейсеров «Урал» и «Дон» в базу им на смену должны были выйти «Кубань» и «Терек». Но «Кубань» при выходе из дока получила повреждения и поэтому не смогла выйти в море, так что «Терек» 12 августа под командованием капитана 2 ранга К.А. Панферова вышел один. Миноносцы «Рьяный» и «Прочный» сопровождали «Терек» до мыса Скаген, а затем вернулись в Либаву.

За время крейсерства в районе Гибралтарского пролива «Терек» осмотрел 15 пароходов, 14 из которых были английскими. Но поскольку ни на одном контрабанды обнаружено не было, все пароходы пришлось отпустить. 13 сентября «Терек» благополучно вернулся в Либаву.

На этом, как сообщал в своем докладе начальник Главного морского штаба, «крейсерские операции судов особого назначения прекратились». Сделано это было по настоянию вице-адмирала Рожественского, который считал, как уже говорилось, что действия русских вспомогательных крейсеров на пути следования 2-й Тихоокеанской эскадры могут осложнить ее движение на Дальнем Востоке. Все вспомогательные крейсера, действовавшие на коммуникациях (за исключением «Дона», который находился в ремонте), были включены в состав 2-й Тихоокеанской эскадры, к которой они присоединились уже на пути ее следования на Дальний Восток.

25 ноября 1904 г., когда 2-я Тихоокеанская эскадра находилась на пути к острову Мадагаскар, в Главном морском штабе было получено донесение от русского агента в Берлине полковника Шебека об отправлении из Гамбурга на немецком пароходе «Самбия» 329 орудий для Японии. По приказанию управляющего Морским министерством для задержания «Сам-бии» был послан вспомогательный крейсер «Урал», находившийся в то время в районе Дакара. 2 декабря «Урал» вышел на поиск германского парохода. В течение нескольких дней он крейсировал на подходах к Гибралтару, но «Самбию» не обнаружил. Это был последний выход русских вспомогательных крейсеров для действий на океанских коммуникациях противника до прибытия их на Дальний Восток.

С прибытием 2-й Тихоокеанской эскадры на театр военных действий вице-адмирал Рожественский решил использовать вспомогательные крейсера для обеспечения прорыва своей эскадры через Корейский пролив. Замысел Рожественского сводился к тому, чтобы действиями вспомогательных крейсеров на коммуникациях противника у Тихоокеанского побережья Японии и южной части Желтого моря отвлечь часть сил японского флота из Корейского пролива и тем самым облегчить прорыв эскадры во Владивосток. Согласно предписанию № 380 от 30 апреля 1904 г., крейсера «Кубань» и «Терек» Должны были действовать в районе между островами Синок и Иокогама, а «Урал» и «Рион» – в южной части Желтого моря. Перед крейсерами ставилась задача, «не стесняясь, топить» все пароходы, на которых будет обнаружена военная контрабанда.

8 мая, когда 2-я Тихоокеанская эскадра подходила к островам Рюкю, от нее отделился крейсер «Кубань», а 9 мая – «Терек». Крейсера направились к Тихоокеанскому побережью Японии. «Днепр» и «Рион» отделились от эскадры 12 мая и, отконвоировав транспорты, посланные Рожественским в Шанхай, направились для действий на коммуникациях противника в южной части Желтого моря.

23 мая крейсер «Терек» перехватил английский пароход «Анкона», везший 5000 т риса в Японию. Груз был признан контрабандой, пароход решили затопить, а 73 человека английской команды доставили на «Терек». В машинное отделение «Анкона» заложили пиропатроны, но взрыв их не дал никакого эффекта. Тогда капитан 2 ранга К.А. Панферов приказал сделать несколько залпов. Всего выпустили двадцать два 120-мм, 76-мм и 57-мм снаряда, и в 11 ч 50 мин «Анкона» после внутреннего взрыва и пожара затонул.

8 июня был обнаружен датский пароход «Принцесса Мария». Призовая партия нашла на пароходе около 3,5 тыс. т стали и железа для Японии. Пароход было решено затопить, хоть это казалось и не совсем этично, ведь он носил имя русской вдовствующей императрицы Марии Федоровны – бывшей датской принцессы. Тем не менее в трюмах парохода заложили два 18-фунтовых подрывных патрона и открыли кингстоны. Но, несмотря на все принятые к затоплению меры, «Принцесса Мария» пошла на дно только на следующий день в 13 ч 50 мин.

Всего за время крейсерства «Терек» досмотрел несколько десятков пароходов, но потопил только два из них.

16 июня «Терек» зашел для пополнения запасов угля и продовольствия в голландский порт Батавия (современная Индонезия). Однако погрузка угля затянулась, и через 24 ч «по требованию голландской администрации “Терек” был вынужден разоружиться». Так врал капитан. Но как подобную чушь могут повторять сейчас наши горе-историки? Ну, послал бы капитан 2 ранга К.А. Панферов администрацию к известной матери, а пока голландцы переводили бы и соображали, чья именно мама имеется в виду, крейсер закончил бы погрузку и ушел. Неужели Голландия открыла бы огонь по «Тереку» и объявила бы России войну? Просто капитану очень захотелось отдохнуть в тропиках аккурат до самого конца войны. После заключения мира, 17 октября 1905 г., «Терек» ушел во Владивосток, а 10 января 1906 г. хорошо отдохнувший экипаж учинил «революционное выступление».

Крейсер «Кубань» находился до 23 мая 1904 г. на путях сообщения противника, идущих к Иокогаме, но не обнаружил ни одного парохода и только на пути следования к Сайгону осмотрел два парохода, но за отсутствием военной контрабанды отпустил их. Далее крейсер «Кубань» зашел в порт Сайгон, получил там уголь и отправился на Балтику.

Крейсер «Рион», действовавший в южной части Желтого моря, задержал и осмотрел несколько пароходов. На двух из них (германском транспорте «Тетортос» и английском «Шилуриум») призовая партия обнаружила военную контрабанду. После того как с задержанных транспортов были сняты команды, они были затоплены вместе с грузами.

Крейсер «Днепр» в ста милях от Гонконга потопил английский пароход «Сент-Кильдти» с грузом военной контрабанды.

Таким образом, четыре русских вспомогательных крейсера, действуя на коммуникациях Японии в Тихом океане, в течение двух недель потопили пять пароходов с военной контрабандой, а несколько транспортов осмотрели и отпустили.