Текст книги "В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России"

Автор книги: Александр Зимин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Ни в одном из приведенных источников нет даже намека на причину «измены» Шуйских. Ее раскрывает Хронограф редакции 1617 г. Оказывается, в 1585/86 г. И. П. Шуйский, митрополит Дионисий «и прочий от больших боляр и от вельмож царевы полаты, и гости московския, и все купецкия люди, учинишя совет и укрепишася между себе рукописанием, бити челом» царю Федору, чтобы тот вступил во второй брак «царского ради чядородия». Борис же князя И. П. Шуйского отсылает «в дальния отокы», повелев его уморить; Дионисия сводит с престола; опале подверглись митрополичьи и княжеские советники [493]493
  РИБ, т. 13, стлб. 1279–1280; ПСРЛ, т. 31, с. 143.


[Закрыть]. Лаконичные данные Хронографа несколько дополняют иностранцы.

Согласно Петрею, «московские власти и простой народ и приняли намерение отправить в монастырь великую княгиню, выбрали вместо ее сестру князя Флора Ивановича Zizlphouschis (Федора Ивановича Мстиславского. – А. З.), родственницу великого князя, самого знатного рода в стране, и хотели ее выдать за него замуж». Но Борис уговорил патриарха, и тот не разрешил развод. Невесту тайно вывезли из дома и постригли в монастыре. Хотя позиция митрополита, очевидно, изложена неверно, основа рассказа весьма правдоподобна. Польский посол М. Гарабурда в апреле 1586 г. сообщил князьям Ф. И. Мстиславскому и И. П. Шуйскому о тайных переговорах Годунова и А. Щелкалова с Империей, и те потребовали у правителя объяснений по этому поводу. По словам посла, тогда якобы была «почти вся земля расположена к королю». Ссылаясь на Годунова, Н. Варкоч в 1589 г. писал, что заговорщики (душеприказчики Грозного) «сгруппировали вокруг себя многих мещан и купцов, чтоб внезапно напасть на Бориса… Борису донес об этом один немец, член их союза. И тогда Борис… напал на них, перебил и сослал..». Речь шла, конечно, о событиях 1586 г. в прогодуновской трактовке. По Флетчеру (1589 г.), И. П. Шуйский «лишен жизни в монастыре, куда был сослан». Пишет он и об «отдалении» от Двора кн. А. Куракина и В. Ю. Голицына [494]494
  Петрей, с. 169; Флоря. Отношения, с. 133; Донесение, с. 109; Флетчер, с. 32–33. А. П. Куракин в 1585/86 г. был воеводой в Казани, в 1586/87 г. – в Свияжске, после чего исчез из разрядов до конца 90-х годов (РК 1475–1598 гг., с. 378–390).


[Закрыть].

В письме от 1 января 1587 г. К. Радзивиллу витебский воевода С. Пац сообщал, будто «младший Шуйский, воевода смоленский (В. И. Шуйский. – А. З.), по слухам, якобы сносился с панами литовскими и приезжал на границу под видом охоты». Когда его вызвали в Москву и предъявили обвинения, он оправдался, но поссорился с Годуновым, и в схватке они ранили друг друга. Затем Шуйский, сговорившись с А. Щелкаловым, напал на двор Годунова в Кремле, а Борис перебил 80 нападавших. В письме от 4 января С. Пац сообщал, что «Шуйский вместе с А. Щелкаловым убил Б. Годунова» [495]495
  Цит. по: Безднинский летописец, с. 202.


[Закрыть]. Недоразумений в этих слухах много. Представляется, что Пац мог перепутать и Андрея с Василием Шуйским (последний отделался сравнительно легким испугом, а князь Андрей был убит). Наконец, Д. Горсей писал, что, найдя предлог, И. П. Шуйскому «объявили царскую опалу и приказали немедленно выехать из Москвы на покой. Он был захвачен стражей под началом одного полковника недалеко от Москвы и удушен в избе дымом от зажженного сырого сена и жнива» [496]496
  Севастьянова, с. 119.


[Закрыть].

Ход событий можно представить следующим образом. Около 5 мая 1586 г. Андрей Иванович Шуйский отказался отправиться «на берег» воеводой передового полка – «сказался болен». Очевидно, он посчитал это назначение для себя «невместным». Ведь в октябре 1585 г. он был в таком же походе воеводой большого полка. Около 14 мая Кремль оказался в осаде. Движущими силами восстания в столице на этот раз были посадские люди во главе с верхушкой купечества – «гостями». Шуйские решили использовать бездетность царицы Ирины и нанести сокрушительный удар по Годуновым. Заручившись поддержкой митрополита Дионисия и епископа Крутицкого Варлаама (Пушкина), а также верхов московского посада, они обратились к царю с челобитьем о разводе с Ириной и новом браке «чадородия ради». Прецедент был: Василий III по этой же причине развелся с Соломонией Сабуровой, дальней родственницей Годунова [497]497
  РК 1475–1598 гг., с. 368–369; РК 1559–1605 гг., с. 216, 218; Щ, л. 691 об. Царь Федор с Ириной в мае 1586 г. находились в подмосковном селе Тонинском (Безднинский летописец, с. 199). Возможно, именно в это время и была составлена «Выпись о втором браке» Василия III, содержавшая рассказ о разводе великого князя с Соломонией (Зимин А. А. [275] Выпись о втором браке Василия III. – ТОДРЛ, 1976, т. 30, с. 132–148).


[Закрыть]. Борису, как и в 1584 г., удалось добиться ликвидации волнений. Он опять воспользовался тем, что феодальная знать (в данном случае Шуйские) испугалась размаха народного движения. Боярство вновь забыло свои распри и примирилось, о чем торжественно объявил И. П. Шуйский. Зачинщики движения из числа «гостей» Ф. Нагай и Голуб «с товарищи» были казнены, другие посадские люди разосланы по тюрьмам и вывезены из столицы.

Удар, нанесенный по московскому посаду, отозвался и на других участниках движения. Прежде всего были отстранены от своих престолов митрополит Дионисий (13 октября 1586 г.) и крутицкий епископ Варлаам [498]498
  Строев П. Списки иерархов и настоятелей монастырей российской церкви. СПб., 1877, стлб. 6; НЛ, с. 449. К 20 декабря 1586 г. митрополитом стал Иона (Сметанина С. И. Записи XVI–XVII веков на рукописях собрания Е. Е. Егорова. – АЕ за 1963 г. М., 1964, с. 365). 2 февраля 1587 г. митрополитом был уже Иов (АФЗХ, ч. III, № 12, с. 31).


[Закрыть]. Затем наступила очередь Шуйских. 22 июля 1586 г. И. П. Шуйский судил местническое дело печатника Р. Алферьева с Ф. Лошаковым-Колычевым. Он «оправил» последнего и «обинил» первого, «и тем судом промышлял» он «для Крюка Колычева» [499]499
  РК 1559–1605 гг., с. 216.


[Закрыть]. Правительство следило за каждым шагом кн. Ивана. После его поездки в начале 1587 г. (до 22 марта) в Покровский монастырь к старице Прасковье (вдове царевича Ивана Ивановича) и ее визита в село Шуйского Лопатничи в монастыре был произведен розыск боярином кн. Д. И. Хворостининым и казначеем Д. И. Черемисиновым. И. П. Шуйский вместе с родичами был официально обвинен, очевидно, весной 1587 г., отправлен в ссылку, где 16 ноября 1588 г. и был задушен дымом «приставом» кн. И. С. Турениным [500]500
  Акты Уварова, № 68, с. 76–77 (грамота 22 мая 1587 г.); ГПБ, Кврилло-Белоз. собр., № 78/1317, л. 69–69 об.; Скрынников. Борис, с. 187. Через 12 дней (после 16 ноября) вклад на помин души И. II. Шуйского сделал кн. И. С. Туренин. По «Сказанию о Гришке Отрепьеве», И. П. Шуйский умер 10 апреля 1589 г. (РИБ, т. 13, стлб. 716), а по Флетчеру – умер «в прошлом году» (Флетчер, с. 33).


[Закрыть].

В 1586/87 г. «сослан в опале в Галич князь Василий Иванович Шуйский». Он «годовал» в Смоленске в 1584/85, 1585/86 и 1586/87 гг., когда «на обмену» ему прислан был кн. Т. Р. Трубецкой [501]501
  Щ, л. 701 об.; РК 1475–1598 гг., с. 359, 377; РК 1559–1605 гг., с. 221. В июне и 15 сентября 1586 г. в Смоленске упоминались наместники кн. В. И. Шуйский и Б. Ю. Сабуров, а 5 октября – один Сабуров (Шпаков, Прил., ч. 2, с. 42–43).


[Закрыть]. 8 мая (или июня) 1589 г. был убит Андрей Шуйский. Опале подверглись и союзники Шуйских: сосланы были П. И. Татев, [502]502
  П. И. Татев последний раз упоминается в разрядах в 1585/86 г. (РК 1475–1598 гг., с. 364). В июне 1586 г. он местничал с кн. В. Бахтеяровым-Ростовским (Щ, л. 669 об.). Известно его местническое дело с кн. Ф. Троекуровым от 8 июля 1583 г. (РК 1559–1605 гг., с. 196). По другим данным, оно происходило в 1586 г. (Лихачев. Библиотека, Прил., с. 58). Думаю, что это ошибка. В службах И. А., Б. П. и Ф. А. Татевых в 1587–1588 гг. был перерыв.


[Закрыть]. ржевский наместник И. Ф. Крюк Колычев [503]503
  В 1584/85 г. И. Ф. Крюк-Колычев наместничал в Заволочье, а в 1585/86 г. был «отпущен к Москве» (РК 1475–1598 гг., с. 358, 377).


[Закрыть]. и др.

В марте 1585 г. в Новгород отправлен был «городовое дело делать» боярин Ф. В. Шереметев. В 1585/86 г. ему приказано было там «быти готову в козанской поход». Это последние упоминания о его деятельности. Его племянник П. Н. Шереметев в пылу семейных распрей с дядей «писал его изменником, что с князем Иваном Петровичем Шуйским государю царю Федору Ивановичу изменял». Владения Ф. В. Шереметева подверглись конфискации. В 1589/90 г. Ф. В. Шереметев постригся в Антониеве монастыре и дал в Иосифо-Волоколамский монастырь два села – Рудино и Бурухино [504]504
  РК 1559–1605 гг., с. 207; РК 1475–1598 гг., с. 357, 376; Барсуков А. П. Род Шереметевых, кн. II. СПб., 1882, с. 8, 14–15; кн. III. СПб., 1883, с. 296; АФЗХ, ч. II, № 387, с. 433–434; 2 июня царь Федор заменил этот вклад селом Веина Козельского у. (АФЗХ, ч. II, № 388).


[Закрыть].

2 августа 1586 г. неожиданно постригся в монахи думный дворянин М. А. Безнин. Опалы продолжались. К 1587/88 г. сослан был в Ливны и лишен звания окольничий И. М. Бутурлин. В 1586/87 г. некий Петр Березовский оказался «в опале не по вине» и из Москвы попал в Сибирь [505]505
  Зимин. Вотчина, с. 157–159; РК 1475–1598 гг., с. 392; Ввселовский С. В. К вопросу о пересмотре и подтверждении жалованных грамот в 1620–1630 гг. в Сыскных приказах. М., 1907, № V; Смирнов П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в., т. I. М.; Л., 1947, с. 331.


[Закрыть]. Но далеко не вся курия думных дворян была в это время разогнана [506]506
  В 1594/95 г. И. М. Бутурлину вернули думное звание и переместили в Астрахань (РК 1475–1598 гг., с. 493). Скрынников. Борьба, с. 51.


[Закрыть]. В нее по-прежнему входили Д. И. Черемисинов, И. П. Татищев, Р. М. Пивов. Пополнялась она и новыми лицами.

В 1586 г. волнения происходили не только в Москве, но и в других городах. В июне какие-то беспорядки были в Ливнах. 22 октября в Сольвычегодске посадские люди убили крупного промышленника Семена Аникеевича Строганова [507]507
  ЦГАДА, ф. 210 (Разрядного приказа), стлб. № 44, л. 44; Бахрушин С. В. Научные труды, т. I, с. 216; Введенский, с. 51.


[Закрыть].

Волнения 1586 г. по своим движущим силам отличались от волнений 1584 г. В них отчетливее проявился городской элемент и менее заметно участие дворянства. Выступила и верхушка церкви, недовольная ущемлением владельческих и поземельных привилегий монастырей. Неизвестно, принимали ли участие в этих волнениях кабальные холопы. Дворянство, очевидно, поддержало Годуновых, политика которых направлена была на удовлетворение насущных интересов феодального сословия в целом. Это в конце концов и определило победу Бориса в 1586 г.

Победа над Шуйскими не была бы столь решительной, если бы Годунову не удалось заручиться поддержкой романовской группы земских бояр. В 1586/87 г. на приемах у царя Борис все время появлялся в их сопровождении. 21 июня 1586 г. «ели у государя» по поводу отъезда в Астрахань царевича Мурат-Тирея кн. Ф. И. Мстиславский, Б. Ф. Годунов, Ф. Н. Романов, И. В. Сицкий и окольничий И. М. Бутурлин. 5 сентября 1586 г. в Чудове монастыре с царем «ели» Б. Ф. Годунов, Ф. Н. Романов и окольничий А. П. Клешнин. 1 октября 1587 г. на приеме у царя были Д. И. Годунов, С. В. и И. В. Годуновы, окольничий кн. П. С. Лобанов-Ростовский. Пользовался в 1586/87 г. влиянием и боярин Ф. М. Троекуров, ведавший сношениями с Польшей. 1 июня 1587 г. назначение в Разбойный приказ получили боярин кн. Г. А. Куракин и окольничий кн. П. С. Лобанов-Ростовский (первый стал думным человеком, очевидно, незадолго до этого) [508]508
  РК 1559–1605 гг., с. 215, 219, 225–227; Щ, л. 705 об. Г. А. Куракин упоминается в разрядах до 1590/91 г. (РК 1475–1598 гг., с. 457); П. С. Лобанов – до 27 октября 1593 г. (Корецкий. Дела, с. 322). Назначение Куракина, по Ю. Н. Мельникову, было номинальным, ибо он уже в 1588 г., по словам его внука, был настолько «стар и слеп», что не мог послать даже памяти (ЦГАДА, ф. 210, д. 1, стлб. 1, л. 20 об.).


[Закрыть]. То, что Разбойный приказ возглавили столь высокопоставленные лица, говорило о тревожном положении внутри страны. Позиции Годунова в Думе упрочивались. К началу июля 1586 г. ему была пожалована огромная и доходная волость Вага, ранее управлявшаяся А. Щелкаловым [509]509
  СГКЭ, т. II, № 205, стлб. 658.


[Закрыть].

После московских волнений правительство осуществляет мероприятия, укрепляющие положение дворянства. В 1586/87 г. издается указ, согласно которому за боярами «велено учинить подмосковнаго поместья» по 200 четвертей, за стрелецкими головами, московскими дворянами, стольниками, стряпчими – по 100 и за выборными дворянами «из городов» – по 50 четвертей. Наиболее преданной правительству части дворянского войска надлежало находиться под Москвой во избежание повторения волнений, потрясших столицу в 1584 и 1586 гг. То, что не удалось сделать в 1550 г. по проекту испомещения тысячников, в какой-то мере было осуществлено в конце 80-х годов XVI в. Одним из тех, кто получил земли под Москвой, был сам Борис Годунов, пожалованный 15 июля 1587 г. поместьем в 212 четвертей [510]510
  ПРИ, вып. V, с. 434–435; Сухотин Л. М. Земельные пожалования в Московском государстве при царе Владиславе 1610–1611 гг. М., 1911, с. 70–71.


[Закрыть].

Покончив с оппозицией внутри Боярской думы, правительство Годунова обратило пристальное внимание на внешнеполитические дела. 14 июля 1586 г. вернулся из Лондона Д. Горсей [511]511
  Сб. РИО, т. 38, с. 168; Севастьянова, с. 118–120.


[Закрыть]. По пути в Россию он выполнил очень важную для Бориса миссию – в Ливонии посетил вдову умершего в марте 1583 г. «короля» Магнуса Марию Владимировну с малолетней дочерью и уговорил ее вернуться в Россию. По возвращении на родину (в марте 1586 г.) она была пострижена в Богородицком Подсосенском монастыре [512]512
  Цветаев Д. Мария Владимировна и Магнус Датский. – ЖМНП, 1878, № 3, с. 83–85; Мятлев Н. Родословные заметки. – ЛИРО, 1911, вып. 1–2, с. 16. [276] 7 августа 1588 г. Марии была выдана грамота на владения (ААЭ, т. 1, № 340, с. 412–413). Ее дочь умерла в 1589 г.


[Закрыть]. Горсей привез грамоту Елизаветы, содержавшую жалобы на поведение русского посланника Бекмана и очередную просьбу о восстановлении торговых привилегий англичан, существовавших при Грозном. Привилегия, однако, была уже выдана (1 января), но не та, на которую рассчитывали королева и английские купцы. Она не только не восстанавливала старину, но даже ухудшала положение английских купцов. В ней отсутствовало исключительное право торговли Северным морским путем, которого они добивались. Англичанам запрещалась торговля в розницу даже на дому [513]513
  РИО, т. 38, с. 169–173, 176–179; Толстой, № 58, с. 277–284; Любименко, с. 49–51.


[Закрыть]. Правительство Годунова понимало, что поддержка отечественного купечества для него куда важнее, чем сомнительные выгоды от деятельности английской Московской компании.

Внешняя политика России постепенно все более и более поворачивалась к странам Востока. В мае 1586 г. Москву посетили послы Сеадат-Гирея (считавшегося в Москве «законным» крымским «царем», так как он несколько месяцев сидел на крымском престоле), [514]514
  Сеадат-Гирей умер в 1587 г.


[Закрыть]. Сафа-Гирея и шамхала (правителя Северо-Восточного Дагестана). Они передали настоятельную просьбу послать Мурат-Гирея на их недругов, в первую очередь на Крым и Ногаев. 18 июля состоялись торжественные проводы Мурата в Астрахань, которую он получил, чтобы «промышлять над Крымом». Вместе с ним отправили думного дворянина Р. М. Пивова с 1 тыс. стрельцов и 900 вольных казаков. 15 октября Мурата встречали в Астрахани. Отпуск Мурата был связан с совершенным из Крыма опустошительным набегом, в котором якобы принимало участие до 30 тыс. татар [515]515
  Кушева. Народы Кавказа, с. 260–265; РК 1559–1605 гг., с. 215; ПСРЛ, т. 14, с. 37; ОАПП, ч. I, с. 282; ЦГАДА, ф. 123, кн. 16, л. 79–81, 90 об.; Новосельский, с. 35, 433. «На берег» 5 мая 1586 г. отправлены были воеводы Б. К. Черкасский и другие «для приходу крымских людей» (РК 1559–1605 гг., с. 218).


[Закрыть].

Б. Н. Флоря считает, что у русского правительства существовал далеко идущий план – с помощью крымских царевичей превратить Крым в вассальное государство. Трудно утверждать это с определенностью, но во всяком случае Мурат должен был сдерживать воинственный пыл Ислам-Гирея и добиваться установления дружеских отношений России с Ногаями. Еще в 1584 г. к ногайскому хану Урусу был направлен посол Иван Холопов. Их свидание состоялось лишь в январе 1586 г. Несмотря на то что Уруса беспокоило строительство городков-крепостей на рубежах его владений (Уфа, Увеж, Самара), при посредничестве Мурата он в 1586 г. принес присягу на верность царю. После длительного пребывания в Москве 5 октября 1586 г. отпущен был османский посол Ибрагим чеуш. В 1585/86 г. в столице России побывали послы «царя Абдулы» из далекой Бухары, а также из Ургенча. Хан Абдулла II вел затяжную войну с иранским шахом Аббасом I за объединение и утверждение независимости среднеазиатских земель и нуждался в установлении контактов с могущественным соседом [516]516
  Флоря В. Н. Антитурецкая коалиция и «бескоролевье» 1587 г в Речи Посполитой. – Юго-Восточная Европа в средние века. Кишинев, 1972, с. 259–260; Кушева. Народы Кавказа, с. 267; ОАПП, ч. I, с. 287; История народов Узбекистана, т. 2. Ташкент, 1947, с. 52–58.


[Закрыть].

Налаживались отношения и с Кахетией. Туда отправлен был толмач Игнатий Данилов, вернувшийся осенью в Астрахань. Его целью было «проведывать дороги в Грузинскую землю и земли Грузинские – какова земля». Одновременно астраханским воеводам было дано распоряжение наладить торговые отношения России с Кавказом. Данилов вернулся не один, а с послами кахетинского царя Александра II – священником Иоакимом, старцем Кириллом и черкашенином Хуршитом. 9 октября 1586 г. царь Федор принял от послов грамоту, в которой сообщалось, что Александр «сам своею головою и со всею своею землею под кров царствия ти и под Вашу царскую руку рад поддаетца». 3 апреля 1587 г. Федор ответил, что готов направить посланника в Грузию, чтобы «царя к вере привести» [517]517
  Белокуров, с. 10, 12.


[Закрыть]. 11 апреля грузинские послы вместе с русскими посланниками Р. Биркиным и П. Пивовым отпущены были в Кахетию.

Возобновились связи России с православными властями Ближнего Востока. 17 июня 1586 г. в Москву прибыл антиохийский патриарх Иоаким. 25 июня состоялся его торжественный прием, а 11 августа он покинул столицу. В конце августа Москву посетил колассийский митрополит Сербии Виссарион [518]518
  Шпаков, Прил., ч. 1, с. 3–37, 39; ПСРЛ, т. 14, с. 38; Безднинский летописец, с. 208.


[Закрыть]. Поддерживая контакты с видными деятелями православной церкви, русские духовные и светские власти вынашивали мысль о преобразовании митрополичьего престола на Руси в патриархию.

28 июня 1586 г. в Речь Посполитую отправилось новое посольство во главе с кн. Ф. М. Троекуровым, Ф. А. Писемским и Дружиной Петелиным. 15 августа оно прибыло в Гродно. На встрече с русскими послами паны-рада обрушились с бранью на московских бояр за то, что те не соглашались принять предложения польского короля, и угрожали новой войной. Оскорблению подвергся и сам царь, намекали и на московские волнения («А что на Москве делаетца, то мы ведаем»). На это послы твердо заявили с достоинством, подобающим представителям могущественной державы: «Мы желаем мира, но если вы хотите войны, то ее получите». После того как на испуг кн. Ф. М. Троекурова «с товарищи» взять не удалось, сошлись на продлении перемирия на два месяца (с 3 июня по август 1586 г.), с тем чтобы продолжить переговоры о мире. 1 октября послы вернулись в Москву. Война казалась неизбежной. 25 декабря составлен был разряд похода «против литовского короля и свейского» [519]519
  ЦГАДА, ф. 79, кн. 16, л. 124об.-404 об.; Бантыш. Обзор, ч. 3, с. 107–108; Флоря. Отношения, с. 135–136; РК 1475–1598 гг., с. 378–379.


[Закрыть].

Однако 2(12) декабря 1586 г. умер Стефан Баторий. В Речи Посполитой снова наступило бескоролевье. У русского правительства появились реальные надежды решить спорные вопросы дипломатическим, а не военным путем. Намечавшийся поход был отменен, а в январе 1587 г. в Польшу выехали думный дьяк Е. Ржевский и дьяк З. Свиязев. Они должны были предложить кандидатуру Федора на польский престол, с тем чтобы объединить Россию, Польшу и Великое княжество Литовское в единую державу. В случае если в Польше будет избран другой государь, Федор соглашался на объединение России с Литовским княжеством. Паны-рада ответили уклончиво: этот вопрос подлежит компетенции сейма, на который к 30 июня и должно прибыть большое московское посольство. Тем временем в Москву стали поступать известия, что многие в Речи Посполитой склоняются именно к русской кандидатуре [520]520
  Floria В. Rosyjska kandidatura na tron polski w schylku XVI wieku. – Odrodzenie i Reformacja w Polsee. 1971, t. XVI, s. 87: Флоря Б. Н. Антитурецкая коалиция… с. 254–277; Флоря. Отношения и балтийский вопрос, с. 18–19; Флоря. Отношения, с. 141–160.


[Закрыть].

В апреле 1587 г., когда польские посланники П. Черниковский и Б. Огинский вели в Москве переговоры о продлении перемирия, им сообщили о благожелательном отношении царя к выдвижению его кандидатуры на польский трон. Залогом стремления России жить в добрососедстве было заключение перемирия на 15 месяцев (с 3 августа 1587 по 1 ноября 1588 г.). Тогда же Федор предложил императору Рудольфу II «стояти заодин… на турского», рассчитывая на его поддержку в разворачивавшейся элекционной борьбе в Речи Посполитой (грамота царя отправлена была с имперским гонцом Индриком Гойгелем) [521]521
  ПДС, т. I, стлб. 965, 991. Индрик Гойгель прибыл от брата Рудольфа II 9 апреля 1587 г.


[Закрыть]. Антиосманская лига была, конечно, в значительной мере дипломатическим маневром.

В июне 1587 г. на элекционный сейм отправилось представительное посольство в составе С. В. Годунова, Ф. М. Троекурова, А. Щелкалова и Д. Петелина. За ходом дел в Речи Посполитой кроме России пристально наблюдали и другие соседние державы – Империя, Швеция, Турция. Кандидатуру царя поддерживала часть литовской шляхты и магнатства, надеявшаяся включить Россию после смерти бездетного Федора в состав Речи Посполитой. Русские послы приехали в Варшаву не только с предложением кандидатуры Федора, но и с идеей антиосманского союза. Россия отказывалась в пользу Речи Посполитой от ливонских земель, занятых Швецией и Данией, обещая помочь их вернуть, но выговаривала себе Нарву. Твердую позицию заняла Османская империя, угрожавшая разрывом мирного договора с Речью Посполитой, если на польский трон будет избрано неугодное султану лицо. Османам гораздо более импонировал шведский принц Сигизмунд Ваза (сын короля Юхана и Екатерины Ягеллонки), поскольку Швеция находилась в состоянии войны с Россией. За Сигизмунда выступал и влиятельный коронный гетман Замойский с частью коронной шляхты. Часть магнатства во главе с Зборовскими по традиции выдвигала имперскую кандидатуру (брата Рудольфа II Максимилиана). В январе 1588 г., после разгрома и пленения Замойским Максимилиана, Литва присягнула Сигизмунду. Если Ф. М. Троекурову и С. В. Годунову не удалось достичь успеха в вопросе о кандидатуре на польский трон, то, конечно, их крупным достижением было заключение 26 августа 1587 г. сепаратного перемирия с Литвой сроком на 15 лет. Польские дипломаты вели себя двойственно. Говоря о стремлении к миру, они пытались разжечь ненависть к России у ее южных соседей. Еще в мае 1587 г. в Крым прибыл из Польши Якуб, сообщивший об антиосманских планах России [522]522
  ЦГАДА, ф. 79, ки. 18, л. 1-350; Бантыш. Обзор, ч. 3, с. 108; Флоря. Отношения, с. 146–160; Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова в 1587–1588 гг. – Известия Таврической ученой Архивной комиссии, т. 14. Симферополь, 1891, с. 61.


[Закрыть].

Правительство Годунова продолжало активизировать восточную политику, первоначально ограничиваясь противостоянием набегам крымцев и ногаев. Весной 1587 г. на русских окраинах появился Дос-Магмет с 3-тысячным войском из азовцев и малых ногаев. В июне два крымских царевича с 40-тысячным войском подошли к Плове и сожгли посад в Крапивне. 30 июня против них посланы были полки И. В. Годунова, которые пришли 13 июля «за Тулу к Малиновым воротам», где и стояли с неделю. Крымцев удалось разбить. Побито было около 30 тыс. человек, а 2 тыс. попало в плен [523]523
  РК 1559–1605 гг., с. 222–223; ЦГАДА, ф. 123, кн. 17, л. 33–36: ф. 79, кн. 17, л. 329; Новосельский, с. 433.


[Закрыть]. Известий о крымских набегах в 1588–1590 гг. нет.

1586 год для Ирана был тяжелым. Неспособный к управлению страной, шах Мухаммед Ходабенде потерпел крупное поражение в войне с Османской империей. Это заставило его искать помощи за пределами страны и принять решение направить посольство приближенного к нему Анди-бека (Гади-бека) в Москву. В 1587 г. шах устами Анди-бека предлагал царю дружбу и союз против османов. Он милостиво жаловал русским города Дербент и Баку, коль скоро те отвоюют их у Турции. В обмен на это шах настаивал на посылке войск против османов. Для того чтобы выяснить ситуацию в Иране, туда в апреле 1588 г. направили посла Г. Б. Васильчикова [524]524
  Бушев, с. 57–73; Кушееа. Народы Кавказа, с. 274; Новосельцев, с. 452–453. В Астрахань Васильчиков приехал с Анди-беком в июне 1588 г., а вернулся туда в августе следующего года (Памятники дипломатических сношений Московской Руси с Персией, т. 1. СПб., 1890, с. 6. 7, 12, 104–105). О посольстве Г. Б. Васильчикова в Иран подробнее см.: Бушев, с. 73–120.


[Закрыть]. К этому времени Ходабенде умер, а его престол занял молодой шах Аббас I (7 мая 1587 г.). Россию и государство Сефевидов сближали не только торговые интересы, но и стремление не допустить Порту ни к Астрахани, ни на Северный Кавказ.

Положение Ирана было трудным. Потеря почти всего Хорасана (его теснил бухарский хан Абдулла II) и Герата (в 1588 г.) ставила шаха в тяжелое положение. Османская империя захватила Ирак. В переговоры с ней вступил и властитель Гиляна Ахмед-хан. У шаха было два выхода. Первый – создать коалицию против султана из европейских держав, в которую втянуть не только Россию, но также Империю, Францию и Испанию. Как будто можно было рассчитывать и на заключение антиосманской коалиции с Грузией и шамхалом. Подобный план (если он и существовал) был весьма далек от реальности. Другим выходом для шаха было скорейшее заключение мира с султаном. К нему и склонялся Аббас I. Отправляясь в Иран, Г. Б. Васильчиков получил наказ укрепить антиосманские позиции Аббаса, убедить его в полной поддержке Сефевидов со стороны России. В доказательство этого он должен был ссылаться на посылку русской рати в Астрахань и на Терек. Васильчиков должен был обещать, что русские не допустят прохода османского войска в Иран через Северный Кавказ.

Русское правительство, стремясь упрочить позиции на Востоке, не ограничилось попытками вступить в союзнические отношения с Ираном. В январе 1588 г. в Москву приехали старший сын кабардинского князя Камбулата Куденек и сын Темрюка Мамстрюк. Оба они принесли шерть царю [525]525
  Кушева. Народы Кавказа, с. 271; Белокуров, с. 47–48; Кабардино-русские отношения в XVI–XVIII вв., т. I. М., 1957, № 28, с. 50–51.


[Закрыть]. В июле русские служилые люди начали строить Терский городок – опорный пункт в устье Терека. Турция, Крым и даже Мурат (женатый на дочери шамхала) настороженно относились к продвижению России на Северный Кавказ. Для того чтобы укрепить позиции Мурата и придать Астрахани – центру его владения – импозантность, нужно было обеспечить ее неприступность. В 1588 г. там строится «город камен». Сооружать его посланы были М. Вельяминов и дьяк Дей Губастый, возглавлявший в конце 70-х годов Городовой приказ. Им велено было ломать мечети и палаты в «Золотой Арде» (на месте бывшей золотоордынской столицы) и из этих камней «делати город». 4 апреля «для приходу турских пашей» в Астрахань послан был боярин кн. Ф. М. Троекуров с войском [526]526
  Кушева. Народы Кавказа, с. 269; Тихомиров. Памятники, с. 229: ПСРЛ, т. 34, с. 196: РК 1559–1605 гг., с. 233.


[Закрыть].

13 октября 1588 г. в Москву вернулись из Кахетии Р. Биркин и П. Пивов. Они сообщили, что привели к присяге царя Александра II «за всю Иверскую землю, на том, что ему и его детям со всею Иверскою землею быти в государеве жалованье под его царскою рукою». Это историческое событие произошло 28 сентября 1587 г. Принятие кахетинского царя в русское подданство как бы предвосхищало включение Грузии в состав России, состоявшееся 200 лет спустя. Вместе с Биркиным и Пивовым в Москву из Кахетии прибыло посольство князя Каплана. Оно привезло грамоту царя Александра II. 31 октября 1588 г. состоялся торжественный прием грузинского посольства [527]527
  Белокуров, с. 32, 41, 53–62; РК 1559–1605 гг., с. 242.


[Закрыть].

В 1587–1588 гг. продолжали развиваться отношения с Францией и Англией. В начале 1587 г. в Москву прибыла группа французских купцов во главе с Жаком Параном. В грамоте царю Генрих III просил облегчить им торговлю в России. По жалованной грамоте 23 марта 1587 г. французские купцы получили разрешение торговать в Холмогорах и других городах, включая Москву, уплачивая половинную пошлину по сравнению с другими иноземцами [528]528
  ОАПП, ч. I, с. 181 (1586/87 г.); Форстен. Акты, с. 193–194; Иордания, с. 87–93.


[Закрыть].

Летом 1587 г. Москву покинул Д. Горсей, тесно связанный с государственным секретарем Англии Уолсингемом. Он вез в Лондон грамоты царя Федора и Бориса. В них содержалось предупреждение английским купцам впредь не нарушать привилегию 1586 г. и вести торговлю только в ее рамках. Отношения между странами осложнились из-за дела английского купца Антона Марша. Он самостоятельно вел торговлю с Сибирью и Астраханью вне Московской компании англичан. Наделав крупных долгов (в размере 23 тыс. руб.), Марш их переписал на счет Московской компании. Та платить отказалась. Тогда русские купцы подали на Марша жалобу. А. Щелкалову, косо смотревшему на деятельность англичан, удалось доказать, что сотоварищем Марша в махинациях был Горсей. Начался обмен дипломатическими представлениями. В сентябре 1588 г. в Лондон приехал русский гонец Бекман, а 25 ноября в Москву – английский посол Д. Флетчер [529]529
  Сб. РИО, т. 38, с. 179–185, 197–246; Статейный список приезда и пребывания в России английского посла Елизара Флетчера. – ВМОИДР, 1850, кн. 8, с. 1–16; Толстой, № 61, с. 291–294; № 62, с. 296–297.


[Закрыть].

В итоге решили, что дело должно разбираться в Англии. 1588 год был для Англии тяжелым, но вместе с тем и примечательным. Только что удалось разгромить «Непобедимую армаду». В создании английского флота немалую роль сыграли русская пенька и строевой лес.

Правительство царя Федора стремилось упрочить отношения с Империей. В январе (с А. Резановым) и в феврале 1588 г. (с Л. Паули) в Прагу посланы были грамоты с предложениями союза в борьбе против османов. В 1587 г. в Империи распространился слух о смерти царя Федора. Он дал толчок к появлению легенды о завещании Грозного, в котором якобы содержалось распоряжение о передаче престола одному из австрийских эрцгерцогов (то ли Максимилиану, то ли Эрнсту). В Речи Посполитой дела складывались для России неблагоприятно. После присяги Сигизмунду Вазе воинственные круги Речи готовились к новому выступлению против России [530]530
  Шмурло Е. Ф. Россия и Италия, т. III, вып. 2. Пг., 1915, с. 315, 340; Бантыш. Обзор, ч. 1, с. 13; Флоря. Отношения и балтийский вопрос, с. 35.


[Закрыть].

13 июля 1588 г. Москва принимала почетного гостя: ее посетил изгнанный османами константинопольский патриарх Иеремия, считавшийся главой православной церкви. Годунов предложил Иеремии стать русским патриархом с местопребыванием во Владимире [531]531
  О предварительных переговорах в Константинополе по поводу возможного приезда в Москву иерусалимского патриарха и об основании Московской патриархии сообщил грек Николай, прибывший в Москву в июне 1587 г. В январе 1588 г. царь принимал святогорского митрополита Феофана и сербского епископа Григория (Шпаков, Прил., ч. 1, с. 45–46).


[Закрыть]. Иеремия готов был согласиться на это предложение, но настаивал, чтобы центром патриархии была Москва. Борис этого не хотел, ссылаясь на невозможность отстранения митрополита Иова. Тогда решено было избрать патриарха из числа русских иерархов. 23 января 1589 г. первым русским патриархом был избран митрополит Иов [532]532
  ПСРЛ, т. 14, с. 38; т. 34, с. 196, 233–234; ПЛ, вып. 2, с. 264; СГГД, ч. II, № 58, 59; Тихомиров. Памятники, с. 299; Изборник, с. 187; РК 1559–1605 гг., с. 235–236; Севастьянова, с. 116; Флетчер, с. 90, 93.


[Закрыть]. В ранге повышены были и другие иерархи. Отныне на Руси было четыре митрополита (новгородский, казанский, ростовский и крутицкий) и шесть архиепископов. Утверждение патриархии стало событием большого значения не только в истории церкви, но и в политической жизни страны. Оно свидетельствовало о возросшем престиже России, ставшей одной из мировых держав, с которыми вынуждена была считаться вселенская православная церковь.

1589 год принес Польше осложнения, которые сдержали пыл ее воинственных кругов. В ответ на заключенный в марте мирный договор Речи Посполитой с Империей крымские татары летом по приказу султана вторглись в Подолию, а у Хотина начали концентрироваться османские войска. Словом, Польше теперь было не до войны с Россией. Именно поэтому осенью 1589 г. на встрече со шведами в Колывани польские дипломаты отказались поддержать предложение Швеции вступить в антирусский союз [533]533
  Флоря. Отношения и балтийский вопрос, с. 35–37.


[Закрыть].

В марте 1589 г. в Москву приехал имперский посол Н. Варкоч. Рудольф II был озабочен созданием антиосманского союза, чтобы сдержать наступательный порыв Турции. Посол пытался выяснить, что скрывается за слухами о завещании Грозным трона австрийскому эрцгерцогу. Для ведения дорогостоящих войн Империя нуждалась в средствах, которые Варкоч должен был попытаться получить от России. В апреле – июне состоялись встречи Варкоча с И. В. Годуновым и А. П. Клешниным – особо преданными Борису лицами. Переговоры протекали вяло: вмешиваться в войну Империи с Турцией Россия не намеревалась. Как сообщал Варкоч, царь только согласился предоставить Империи субсидию в размере 3 млн. гульденов. Переговоры с Варкочем настолько тщательно скрывались от англичан, что в обратный путь он отправился тайно (с помощью нидерландца Яна де ла Балле) [534]534
  ПДС, т. I, стлб. 1138–1211; РК 1559–1605 гг., с. 252–253; Донесение, с. 95–122; Штендман Г. Ф. Отзыв… с. 115–118; Кордт, с. LXXXV–LXXXVII.


[Закрыть].

В апреле 1589 г., выполнив свою дипломатическую миссию, в Англию отбыл Д. Флетчер, взяв с собой Д. Горсея и А. Марша для разбора в Лондоне их махинаций. Попал он на родину с запозданием, так как до августа был задержан в Вологде. И на этот раз Горсею удалось, используя поддержку высоких покровителей, избежать неприятностей. В Англии Флетчер написал трактат «О государстве Русском» – одно из самых значительных произведений о России, принадлежащих перу иностранцев XVI столетия. В записке «Значение упадка торговли с Россией» Флетчер развивал идею о необходимости переноса торговли с Россией на север, к Белому морю. Он писал также, что Федор стремится «любой ценой» достичь мира с Польшей и Швецией, но объяснял это ошибочно тем, что царь «боялся» этих держав [535]535
  Виленская Э. С. К истории англо-русских отношений в XVI в. – ИЗ, 1949, т. 29, с. 131.


[Закрыть].

На востоке в 1589 г. установилось затишье. Прекратились набеги крымцев. Слухи о движении на Москву 80-тысячного войска крымцев не подтвердились. Продолжался обмен посольствами с шахом Аббасом I, который начал мирные переговоры также и с султаном. В декабре 1589 г. из Ирана в Москву вернулся Г. Б. Васильчиков с шахскими посланниками Бутак-беком и Анди-беком [536]536
  Донесение, с. 103; Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией, т. I. СПб., 1890, № 149, с. 6–8;Бушев, с. 121–122.


[Закрыть]. В Москве побывал и посол Абдуллы II Магмет-Алей. Просьба бухарского хана о 1 тыс. руб. «на сосуды серебряные» была удовлетворена. Возвращены были и пошлины с товаров, взятых в Казани. Торговля со странами Востока давала значительные прибыли московской казне. «Несколько лет тому назад, как слышал я от торговцев, – писал Флетчер, – купцы турецкие, персидские, бухарские, грузинские, армянские и разные промышленники христианского мира вывезли мехов на 400 или 500 тысяч рублей». Чтобы облегчить торговые и дипломатические сношения со странами Ближнего Востока (и, в частности, с государством Сефевидов) и отчасти преградить путь казакам на Волгу, было начато строительство Царицына. Весной 1589 г. туда («на переволоку») отправили печатника Р. В. Алферьева, вскоре скончавшегося там «в опале» (1589/90 г.) [537]537
  Сборник князя Хилкова, № 60, с. 161; Флетчер, с. 11–12, 47–48; Панков А. В. К истории торговли Средней Азии с Россией. XVI–XVII вв. Ташкент, 1927, с. 34–37; Шпаковский А. Я. Торговля Московской Руси с Персией в XVI–XVII вв. – Сб. студ. работ «Историко-эт-нографического кружка ун-та св. Владимира», вып. VII. Киев, 1915; Гераклитов А. А. История Саратовского края в XVI–XVII вв., с. 138–148; Перетяткович Г. Поволжье в XV–XVI вв., с. 317; Тихомиров. Памятники XVI в., с. 94; РК 1559–1605 гг., с. 250; Мордовина, Станиславский. Боярские списки, с. 105.


[Закрыть]. Падение Алферьева предрешено было его близостью с опальным Нагим (дочь Романа Васильевича была женой Афанасия Федоровича Нагого).

Ведя переговоры с Империей и Ираном, правительство не склонно было порывать отношения с Турцией. 24 апреля 1589 г. в Москве состоялся прием османского посла Чели-бея [538]538
  РК 1559–1605 гг., с. 252.


[Закрыть]. 23 апреля в Кахетию был отпущен посланник царя Александра II Каплан, а с ним и русский посол кн. С. Г. Звенигородский. В грамоте Федора кахетинскому царю говорилось о постройке городка на Тереке для защиты Кахетии «от недругов» (прежде всего от «шевкала»). Положение Кахетии, зажатой между Турцией и Ираном, было трудным. Она подвергалась и набегам из Дагестана. Царь Александр II надеялся на действенную помощь России, особенно на присылку рати. Несмотря на затруднения с военными силами в самой России, правительство предпринимало меры по обеспечению безопасности Кахетии. В 1589–1590 гг. терский воевода кн. Хворостинин занял устье Койсы [539]539
  Белокуров, с. 61–62, 84–85; РК 1559–1605 гг., с. 250; Кушева. Народы Кавказа, с. 277.


[Закрыть]. Благоприятную ситуацию, сложившуюся для России на западе и востоке, правительство Годунова решило использовать для возвращения земель, отторгнутых Швецией в ходе Ливонской войны. На русско-шведских рубежах столкновения не прекращались. Так, летом 1589 г. «немецкие люди» напали на Кандалакшский монастырь и Кандалакшскую волость и перебили 450 человек. В сентябре «немецкие люди» (около 400 человек) появились в поморских местах и р. Ковдой дошли до волости Кереть, а затем прошли р. Кемью в волость Кемь. В декабре «свейские немцы» напали на Печенгский монастырь, сожгли его и перебили монахов [540]540
  Тихомиров. Памятники, с. 229–230; ПСРЛ, т. 14, с. 44; Сб. ОРЯС, т. LI. СПб., 1890, Приложение к протоколам, с. XIV–XIX; Никодим. Преп. Трифон, просветитель лопарей. СПб., 1899, с. 34–35 (память кн. И. Туренину 1594 г.); Андреев А. И. О подложности жалованной грамоты Печенгскому монастырю 1556 г. – РИЖ, 1920, кн. 6, с. 141–142; Памятники дипломатических сношений Московской Руси с Персией, т. I, с. 90–91; Форстен. Акты, вып. 2, № 15, с. 21–24.


[Закрыть].

В такой обстановке война со Швецией была неизбежной. Подготовка к ней велась длительная. В июне 1589 г. в Астрахань послана была грамота, в которой воеводе предписывалось добиться участия кабардинских людей в предстоящем походе на Швецию. Главный удар предполагалось нанести по Нарве. 14 декабря 1589 г. Федор с Двором и войском отправился в Новгород. Отсюда 18 января 1590 г. он двинулся в поход. 27 января после двухдневного обстрела сдался г. Ям. Находившийся в нем отряд «немцев» (численностью 500 человек) был отпущен из крепости. Со 2 февраля начался интенсивный обстрел Нарвы (Ругодива) и Ивангорода. Штурм Ивангорода 19 февраля оказался неудачным. Но на следующий день гарнизон Нарвы запросил разрешения прислать парламентеров, чтобы начать переговоры об условиях сдачи. Осажденные просили прекратить обстрел и приступ на время переговоров. Русские соглашались на перемирие только в случае передачи им Нарвы, Ивангорода, Копорья и Корелы. Шведы готовы были уступить только Ивангород. Переговоры велись под наблюдением самого Годунова. На съезде послов 22 февраля (русскую сторону представлял Дружина Петелин) шведы соглашались уступить помимо Ивангорода еще и Копорье и заключить перемирие на один-два года.