Текст книги "Возлюби свою индивидуальность (версия 2009)"

Автор книги: Александр Пинт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Наше сердце ждет освобождения от заключения в разделенности

– Кто готов поделиться тем, как он понимает то, о чем я говорю?

– Если брать двойственность, которая у меня проявляется на работе, то это – делать все быстро или медленно. Я не даю себе делать слишком быстро, потому что торможу себя. Что это за гонка? Надо дать себе отдых, все сейчас сядут на тебя и поедут! Но чем быстрее делаешь, тем медленнее получается. Я то торможу себя, но думаю, что если совсем заторможу, буду сидеть и вообще ничего делать не буду. Все-таки делаю, но торможу. И получается ни то, ни се.

– Я одновременно жму на газ и на тормоз.

– Я и злюсь не до конца. Я сейчас проявлю чуть-чуть злобы, а потом добрая, но не чересчур, потому что если буду открытая, добрая, – оплюют, сделают больно. И во всем. Возникает просто какая-то безысходность из-за этого, что понимаешь, сколько этих двойственностей в тебе и каждую нужно прожить полностью. А я даже не знаю, как их прожить. Если отслеживать двойственность «быстрее – медленнее», то на самом деле это «одобрение – неодобрение»: будешь делать быстро – то успеешь; соответственно будешь успешной – тебя одобрят. Все это можно подводить подо что-то более крупное.

– Совершенно верно, но эту работу нужно совершать внутри самого себя. Именно это и есть духовное развитие. И невозможно ее сделать за кого-то. Поэтому я еще раз подчеркиваю: чтобы не возникла иллюзия, что только оттого, что вы были на семинаре, вы все поняли. Ничего подобного!

– Все идет из детства. Как бы мы ни пытались умом сейчас определить или бодаться умами, кто умнее, – любую двойственность можно рассматривать с точки зрения детства. Хорошая девочка и плохая девочка. Если я плохая девочка, то я могу такое сделать… И это скверно. Я сразу себя оценила. А если быстрая такая, меня другие похвалят. Это такой детский взгляд. Хорошая девочка делает быстро, а плохая – медленно. А порой вообще забываешь о хорошей девочке и превращаешься в плохую.

– Здесь вот все прекрасно понимаешь, потому что разложили, а дома-то опять ничего не понятно.

– И вообще ничего не получается, потому что начинается состояние полного отупения.

– Наличие двойственности – стимул для развития ума. Патриархат, в котором мы сейчас имеем «счастье-несчастье» находиться, возник именно в связи с тем, что появилась двойственность, и возник страх. При матриархате этого не было. Но мужчина занимал там подсобную роль, которую теперь отводят женщине, и его это перестало устраивать. Тогда он стал создавать идеи, несущие страх, основанные на том, что Богиня-Мать родила нехорошего ребенка, ее надо защищать от этого ребенка и именно мужчина будет защищать ее. А потом это все переросло в культ Бога, который представляется агрессивным, ревнивым, мстительным. И теперь мы имеем патриархат, который на самом деле является фазой развития человеческого интеллекта. А страх, в котором человек находится сейчас, связан с дуальной матрицей сознания. Поэтому обойти дуальный ум не удастся, но выйти из него – это и есть сейчас самое важное. Для того чтобы идти при этом через сердце, нужно иметь колоссальную веру.

– Это чувствовать надо еще.

– Для этого должно быть очень открытое сердце.

– Женский путь – это путь сердца. Выбор через любовь – это так естественно для женской части. И когда ты понимаешь сердцем, что вокруг везде борьба и война, и сердцем выбираешь мир, – все делаешь из состояния мира, и тогда очень легко подключается ум. Это другой путь, но нужно выбрать сердцем, выбрать этот мир.

– Можешь ли ты объяснить в словах то, что чувствует твое сердце? Например, я спрошу тебя: откуда ты знаешь, что такое мир и что такое война?

– Опыт борьбы уже настолько богатый, что просто выбираешь мир. Что бы ни было, я выбираю мир. Я обязательно подключаю ум, потому что достичь мира без ума невозможно. Ты обращаешься к их мужским частям, а я сейчас обращаюсь к их женским частям, и, может быть, кто-то услышит женской частью, а кто-то – мужской.

– Это не совсем понятно.

– Тебе более понятно то, что говорит Сан Саныч, потому что у тебя очень сильно развит ум, а я обращаюсь к тем частям, которые это чувствуют.

– Я хочу сказать, что, когда ты говорила, мне хотелось плакать, но я сдержалась. Ты говорила: «Я выбираю мир». Мир для меня – это радость, состояние радости. Состояние радости от всего. Если конфликт возникает, то желательно его разрешить мирным путем, без мордобоя.

– Можно даже с мордобоем, но с миром в душе. Можно даже бить, но я говорю о мире в душе. Я сейчас обращаюсь к тем, кто это чувствует.

– На уровне интуиции это понятно, а при вербализации получается софистика.

– Я еду сегодня в автобусе и меня толкает какая-то баба. Обычно я злобы не проявляю. Сижу, думаю: «Ну уставшая женщина, с проблемами». А потом ловлю себя на том, что опять выбираю этот путь: надо дать хоть раз сдачи, толкнуть ее чуть-чуть… И вижу, как я боюсь ее толкнуть.

– Так из мира в душе возьми и толкни ее! Почему нет? Ты поддерживай свой внутренний мир. А ты опять – боюсь. Вот тебе и война.

– Что самое удивительное, у меня нет желания ее толкать.

– В итоге ни то, и ни се.

– Может, оно есть, но я не даю себе его даже почувствовать, не то, что проявить.

– Очень много думать тоже иногда плохо – сама себя запугиваешь.

– Женщина может пользоваться и той, и этой частью. Одно не исключает другого. Где чувствуешь – иди по чувствам, где можешь разобраться – разберись. Можно пользоваться любой частью, когда владеешь обеими.

– Откуда идут чувства?

– По-разному. Иногда от головы, иногда от сердца.

– Если у вас все идет от сердца – вам кайф. Тогда зачем вам выслушивать все это?

– Затем, что когда как.

– Ну а как отличить одно от другого? Я совсем не исключаю того, о чем говорит Лена, но хочу понять, понимаете ли вы это?

– Оно распознается. Когда оно идет от сердца, нет сомнений, ты просто это делаешь, а когда это идет из головы, то возникает две чаши весов: право – лево, правильно – неправильно.

– Если от сердца, человек будет действовать вне дуального ума. Но мы сейчас находимся на том этапе развития человеческой цивилизации, когда главенствует дуальный ум, а не целостное сердце. Вы не сможете не участвовать в умственной деятельности. Поэтому я и спрашиваю: как вы знаете, что идет у вас из целостного сердца, а что из дуального ума? Как мы видим, ум не показывает этого. И почему вы считаете, что ум не вмешается и не скажет, что ваше интуитивное знание – это ошибка? Разве у вас так не бывало?

– Ум потом может вмешаться. Первичный импульс – он сердечный, он чувствуется. И потом уже разбираешься с умом, а дело-то в импульсе.

– Так что же вам мешает жить всегда из сердечного импульса?

– Так не всегда получается, потому что иногда ум успевает раньше вмешаться.

– Это все равно, что выйти на беговую дорожку в пять километров на Олимпийских играх, пробежать пять метров, остановиться, взять костыль и ковылять с ним. Потом, отбросив костыль, пробежать три метра и опять схватить его. Так сколько вы ковыляете, а сколько бежите? И знаете ли вы, когда бежите, а когда ковыляете?

– Когда я бегу, то знаю, что бегу.

– Так отбрось костыли и беги, если ты знаешь, что такое бежать!

– Ум мешает.

– А что тогда мешает тебе не включать ум?

– Привычка.

– А как возникла эта привычка?

– Из ума.

– Вот мы и пришли к тому с чего начали. Значит, вы бегун, который может бежать, но все время хватает костыли и ковыляет на них. Разве не так?

– Так.

– Если разобраться с тем, что я чувствую, говорю и делаю, и привести все это к единству, то у нас появляется состояние радости от всего, что происходит. Тогда нет разделенности, нет несоответствия. Когда чувствую одно, а сделал другое, потом выясняется, что осталось чувство неудовлетворенности из-за того, что сделал не так, как чувствовал. Что чувствуете, то и говорите, то и делайте. Тогда вы будете получать опыт полного соответствия и внутренней гармонии. Но возьмите на себя ответственность за то, что этого вы хотели. Вы хотели прожить жизнь по чувствам – смотрите, что получится. У всех уже огромный опыт жизни по уму.

– А если я и чувствую по-разному? Я хочу и подойти к кому-то, чувствую, что меня туда тянет, и одновременно чувствую страх: мне страшно, и я не пойду туда.

– Смотрите, чувства находятся под игом дуального ума, и мы разбираем, как это происходит. Поэтому, не разобравшись с дуальным умом, невозможно уповать только на чувства.

– Я буду получать опыт смелости. Я иду, но в это же время буду одновременно чувствовать страх, хотя буду идти. Буду себе разрешать.

– Лена сейчас говорит о чувстве, лишенном двойственности. Но это непонятно человеку, который имеет чувства, находящиеся под игом дуального ума.

– Фактически это все равно, что о мыслях говорить.

– В это надо внести различение, именно этим я и занимаюсь. То есть просто говорить о чувствах невозможно.

– Потому что чувства не опишешь.

– Чувства можно описывать, но при этом вы используете язык дуальных понятий.

– Но все равно в слова каждый человек вкладывает свои чувства, и все они разные.

– Я сейчас просто смотрю в глаза, и кто понял – тот понял.

– Ты, правда, говоришь о чем-то, что я не понимаю.

– Я стремлюсь донести до тех, кто понимает.

– Мне тоже хочется понять. Я понимаю, что твой уровень намного выше моего.

– Просто это совершенно другое, это не уровень ума.

– Уровень развития. Как ни назови.

– Это чувствование. Разрешение жить по чувствам.

– Я хочу сказать два слова по поводу следования импульсу из собственного наблюдения. Если на это посмотреть с точки зрения дуальной личности, поскольку ум только через нее может себя проявлять, то мы знаем, что если человеку удается последовать своему первому импульсу, который возник, то, как правило, ситуация развивается для него самым благоприятным образом. Как только успевает выскочить вторая половина, начинается свара и в итоге ничего хорошего не происходит. На деле получается, что следовать импульсу – это выразить ту половину, которая на эту ситуацию отреагировала. Тогда нет разъединения, тогда происходит адекватное реагирование. И это одна из центральных идей, ведущих к целостности. Это следование своему импульсу – насколько каждый человек может позволить себе это делать.

– Допустим, тебя ударили и у тебя первый импульс – ударить человека в ответ.

– Да, если у тебя он есть, то вырази его.

– Тогда ты сможешь его увидеть и принять.

– Но для меня это и будет первым импульсом, и я его даже не почувствую. Если человек привык бить, то даже не думает, у него нет другого импульса, и он следует привычному импульсу. Он проявляет свою агрессивность. И что – он проявляет что-то истинное?

– Ты когда-нибудь следовала за своим импульсом? У тебя был такой опыт? Или ты всегда подвергаешь свой первый импульс сомнению?

– Такое впечатление, что ты постоянно пытаешься понять все только умом. Ты третий день говоришь и говоришь. Ты можешь понимать умом, но ты и чувствуй. Перестань говорить и начни слушать. Ты не слушаешь, а только говоришь. Я думаю, многие согласятся, что говоришь в основном ты. Я понимаю, что Сан Саныч уделяет твоей проблеме много внимания и благодаря этому другие многое поняли, а ты? Ты закрой рот и слушай – слушай других. Такое впечатление, что у тебя слабо выражена слушающая часть. Говорящая часть у тебя выражена прекрасно, потому ты и борешься с теми, кто много говорит. Слушающая часть в тебе не проявлена.

– Здесь я решила себя проявлять так, потому что хочу разобраться во всем, быть максимально открытой.

– Ты везде пытаешься разобраться: здесь, дома, на работе…

– В других местах я молчу и от меня все в шоке, когда я начинаю проявляться. Но я ни здесь, ни там не чувствую себя в своей тарелке.

– Просто весь семинар можно потратить на твою активность – ты очень активна в говорящей роли и очень пассивна в слушающей роли. Я предлагаю тебе активно слушать и пассивно – говорить. Там, где очень хочется сказать, начни себя слушать, слушать свой импульс. А, может быть, тебе стоит дать возможность другому сказать, и он ответит тебе на твой вопрос. И твой ум в этот момент будет спокоен, и ты будешь чувствовать что-то другое, чувствовать другого. А ответ ты получишь обязательно, возможно даже – прослушивая чужие диалоги, а не свои.

– Я хотела, чтобы все было натурально, потому что, когда Сан Саныч спрашивает и все молчат, я начинаю говорить.

Глава 4

Триумф стервы

– У меня сегодня был интересный случай. Я выхожу гулять с собакой и слышу из-за двери голос соседки. Она пережила инсульт. И первой моей реакцией было отправить собаку в дом и пойти к ней. И вдруг я думаю: «Нет». То есть я увидела в себе жестокую стерву. Я добрая, всем помогаю всю жизнь, а тут у меня был порыв, и я пресекла его. Иду и думаю о том, что я испытываю. Я увидела эту старую женщину, лет семидесяти, которой была нужна моя помощь. Это моя старая больная часть. Ничего, подождет. Я увидела в себе жестокую стерву, и, что интересно, было спокойное, твердое проживание. Не было ни страха, ни стыда. Я осознанно проживала стерву, потому что всю жизнь, все сорок с лишним лет была добрая. А здесь я осознанно переступила через свою доброту и прожила десять минут жестокой стервы. В итоге я, не спеша, вернулась, а она уже у приоткрытой двери ждет меня. Я сказала, что заведу собаку; и опять интересно – ей не понадобилась срочная помощь. Ей нужно было померить давление каким-то новейшим аппаратом, на котором только кнопочку нужно нажать. То есть ситуация была выстроена тем, кто нас ведет таким образом, что я должна была увидеть себя стервой.

– А кто нас ведет? Они и создали бабушку на пороге?

– Естественно я понимаю, что никто не ведет. Это аллегория.

– Это не аллегория.

– Это моя двойственность.

– Смотрите, какая у меня черная работа. Я цепляюсь ко всем и к каждому. Я вам первый враг. Человек искренне, от всей души рассказывает что-то, а я раз – и прицепился к нему.

– Я сама создала эту ситуацию, чтобы прожить ее и прочувствовать. Естественно, это так.

– Надо разбираться с самим собой. Но очень неприятно, когда некто, типа меня, начинает привязываться к вашим словам и спрашивать, что вы имеете в виду. Потому что обычно человек не осознает, что происходит в его уме. Неприятно?

– Почему?

– Приятно?

– Вы просто прицепились, я вам ответила.

– Благонамеренная светская беседа продолжается. Все посмеялись, все замечательно.

– Им смешно – пусть смеются. Я ответила по импульсу. У меня было желание ответить так – я ответила.

– И я ответил по импульсу, вот мы и поговорили.

– Просто я очень часто чувствую, очень часто. И очень часто я действую по импульсу.

– Когда происходит диалог с кем-то, видно себя, свою такую упертость, но когда подобное происходит с тобой, то на себе полный стоп. На других действительно легче видеть.

– Вот и проживай. Поделилась. Ну что сделаешь? Называется – неудачно поделилась.

– Наоборот, это великая удача.

– Ты опять пытаешься превратить все в неудачную игру.

– Удача естественно.

– А где тогда твоя радость? Где чувство нескончаемой и бесконечной радости? Где оно?

– У меня.

– А почему она на твоем лице не отражается?

– А почему я должна делиться радостью?

– Вот именно. Зачем делиться ей со всякими? Я вам рассказала историю, а вы меня не поняли, ну и ладно. А в душе у меня радость.

– Стерва – она и есть стерва. Попробуйте троньте меня… Ваша власть кончилась, Сан Саныч. И вообще вы тут все заткнитесь! Все, хватит!

– Я сейчас в уголок отойду, а вы тут разбирайтесь сами.

– Я вам такой семинар сейчас устрою… быстро все осознаете. Сидят здесь… В Сочи это уже было: придут, рассядутся… Одна неумная болтает все семь дней, и все на нее смотрят, а потом уходят разочарованные. Здесь то же самое… У меня был запрос к этому семинару. Например, для меня было важно прочувствовать, что такое «мы все как одно».

– У меня вопрос к тебе: «Ты хорошо себя чувствуешь?»

– Классно.

– Смотри, ты одну нашу часть уже отделила. Это Сан Саныч.

– Я уже подошла к нему и поцеловала его.

– Неважно. Он до сих пор не в нашем кругу.

– Если бы мне физика позволила, я бы подняла его на руки и принесла бы сюда.

– Это не обязательно делать физически. Это можно делать по-другому. Что ты ощущаешь сейчас? Что ты к нему чувствуешь?

– Тогда я поясню. Дело в том, что у меня первоначальным чувством к Саше была безусловная любовь. Но я не прожила состояние ненависти к мужчине. Позавчера я так ярко прожила состояние «ненавижу», а сейчас опять люблю его.

– Сейчас ты это проявила.

– Что я почувствовала, то я и сделала, потому что так семинар проходить не может. Говорите ни о чем, понимаете?

– Это для тебя.

– Я и сказала, что я почувствовала.

– Сейчас ситуация достаточная или еще надо? Ты удовлетворена?

– Я удовлетворена.

– Смотри, одна часть до сих пор сидит в углу, а ты удовлетворена. Если ты ее туда посадила, то возвращай ее теперь сама же.

– Спасибо, Саша. Вы позволили мне выплеснуть все, что я чувствовала.

– Люда сказала, что хотела почувствовать единство. А зачем тебе это надо?

– Я вчера об этом и говорила. Ты, наверное, прослушала. Я говорила, что когда я была на втором московском семинаре, то прожила жуткое одиночество и поняла, насколько мы разобщены и насколько мы одиноки. У меня такое чувство было: как же так, если мы все – одно целое и каждый – часть меня и я – часть каждого, как это прочувствовать? Как это понять? Умом или чем? Как? У меня созрел такой запрос, и я уже ни о чем другом думать не могла. Как это прочувствовать?

– Ты хотела почувствовать, что такое единство, и выгнала меня из круга.

– Ощущение такое.

– Правильно. Иначе ум не может понять, что есть единство. Я сидел там – теперь я сижу здесь. Чтобы почувствовать, что такое быть вместе и как это хорошо, нужно почувствовать, что такое разделенность.

– Я когда была отдельно, я это и проживала.

Разделенность и единство

– Знание переходит в понимание только через чувство. То, о чем я здесь говорю как о знании, является холодным знанием для того, кто не прожил его. Знание без чувств не есть опыт, не есть понимание. Пониманием является только знание, пропущенное через чувство, то есть эти знания надо прожить. Если я хочу узнать, что такое разделенность, то должен прожить разделенность, и тогда я захочу узнать, что такое единство. Тогда я буду проживать единство. Я не могу прожить единство без проживания разделенности.

– Это новое чувство, я только вчера его увидела. Я не знаю, как это будет дальше развиваться, как это будет открываться, – я только увидела в темноте искорку света. Это еще не свет, я только начинаю это чувствовать.

– Чтобы понять то, о чем я говорю, нужно поменяться со мной местами. Я предлагаю любому, имеющему это намерение, поменяться со мной местами.

– Я поменялась сейчас местами.

– Вы поменялись местами с Ирой. Со мной еще никто не поменялся. Меня выдворили, а потом опять возвратили, вот и вся операция.

– Я говорю то, что я чувствую.

– И я говорю то, что я чувствую.

– Может, меня занесло не в ту сторону, но я совершенно искренне говорю то, что сейчас почувствовала.

– Ощущение такой безысходности – во всем. Чем больше с этим разбираешься умом, тем больше в этом погрязаешь, потому что на уровень чувств это не выходит. Сидишь и опять анализируешь.

– Она сейчас выражает то, в чем находится вся группа. Я прислушиваюсь и откликаюсь на то, в чем находится группа. Вы можете сказать, что я с ней разговариваю, а я разговариваю со всеми, потому что она сейчас отражает то состояние, в котором находится вся группа.

– Я считаю, что она очень хорошо проговаривает меня.

Ни дать, ни взять

– Моя невестка Лена сегодня утром была в тяжелом состоянии – вся в слезах. Я ей предложила проговорить то, что с ней происходит, и увидела, насколько ей тяжело: даже говорить об этом не может. Есть стереотип, который часто повторяют в фильмах: «Все, что вы скажете, может быть использовано против вас». Отсюда идет страх говорить. И сегодня я вспомнила слова отца, когда он говорил: «Не умничай». Идет импульс – сказать, и я сразу думаю, что это не к месту, не та тема или, может, кто-то другой хочет высказаться. Иногда я знаю, что говорю очень много, а иногда даже проговорить те вещи, которые прожиты, не могу. Даже на просмотре вижу ситуацию, а проговорить, объяснить, четко разложить ее на части не всегда могу, то есть слова либо не поспевают за мыслью, либо считаются ненужными, неважными. Еще вижу, что в какую бы двойственность ни шагнула – в любой из сторон присутствует одно и то же. Я вспомнила, мне в детстве дедушка говорил: «Если будешь себя хорошо вести, любить – получишь велосипед». У меня никогда не было велосипеда, а это было довольно дорогое удовольствие для моей семьи. И я понимаю, что мне не надо ничего, потому что это будет унижением. Если я это сделаю, то буду чувствовать себя униженной. Я была маленькой, но мне не хотелось делать «за что-то» и тем более заставлять себя кого-то любить. Тогда, наверное, и пошло, что мне не надо ничего: если сделаешь, будешь унижен, а если еще и не купят – то тем более. Но в любом случае ты будешь унижен. А они хотят – сделают, хотят – не сделают, тем более что я не понимала, что я должна сделать, как и что от меня вообще хотят. Да и не верила, что мне вообще могут что-то подарить, тем более что подаренную куклу мне так и не дали с собой.

– Это подобно двум лошадям, привязанным веревкой одна к другой за шею. Стоит одной дернуться – другой тут же стягивает шею. Поэтому они стоят и не дергаются.

– Поэтому ни дать, ни взять.

– Это и есть то состояние, в котором находится человек. Поэтому, как только одна ваша часть начинает выражаться, тем самым она душит противоположную ей часть, которая тоже дергается. Поэтому лучше молчать, а ведущий будет говорить и все будет хорошо.

– Что же делать?

– Преодолевать страх.