Текст книги "Возлюби свою индивидуальность (версия 2009)"

Автор книги: Александр Пинт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Расширьте видение смыслов своих поступков

– Ты можешь экспериментировать со смыслами, переживая при этом различные состояния. Ты можешь, например, ничего не делать и смотреть, как реагирует на это твоя начальница. А смысл в том, чтобы увидеть ее реакцию и получить какое-то новое осознание для себя.

– Появилась идея не стараться успеть все сделать, а стараться все затягивать.

– Это новый смысл. Как будет развиваться ситуация, если я буду все затягивать? Я осознанно иду на это и буду исследовать этот смысл.

– И не оправдываться при этом.

– Следующий смысл: я вообще не буду оправдываться на работе.

– Я занимаюсь связями с отделом маркетинга и хочу помочь им с регистрацией товарных знаков, потому что они очень хорошие люди, и я к ним очень хорошо отношусь. Хочу сделать им приятное.

– Вот уже три смысла, каждый из которых создает какое-то свое состояние. Вы не можете остаться в прежнем состоянии, если меняете смысл своего участия в ситуации, в которой находитесь. Наконец, можно просто сменить одежду и прийти со смыслом – как будут реагировать на меня в новой одежде.

– У меня был опыт, когда я каждый раз приходила на работу в одежде разного стиля, то есть умышленно шокировала. Я красила волосы в зеленый цвет, красилась как женщина легкого поведения, а на следующий день выглядела как пуританка и просто наблюдала, как люди на меня реагируют. Мне было безразлично все, что происходит, – я ставила опыты. Я неслась на работу на крыльях, и мне было плевать на все остальное, я кайфовала по-своему.

– Эта идея вдохновляет, а то все время одно и то же.

– У вас все время одно и то же, потому что вы реализуете один и тот же смысл, которого не осознаете. Как только я начинаю осознавать старый смысл, начинаю видеть возможность появления множества других смыслов. И посмотрите: то, что казалось ужасным в отношении какой-то части, на которую вы смотреть не хотели, становится прекрасным, когда она начинает рассказывать о самых разных способах своего творчества. Вы видите, что, оказывается, имеется очень большое количество возможных вариантов. Что эта часть может предложить очень много разных смыслов. И тогда вам эта часть в кайф.

А другая, противоположная ей, ваша часть тоже живет в таком же однообразии, она просто тупо борется с той. При этом у каждой из них имеется единственный смысл, который они отстаивают друг перед другом. Но если ввести много смыслов, то изменится ситуация их взаимодействия. Они могут взаимодействовать друг с другом очень интересно и разнообразно.

– Пример с переодеванием довольно безобидный, а если выскочит часть, которая начнет придумывать новые способы того, как поиздеваться над человеком? Есть же эта часть.

– Дело в том, что она и так выскакивает. Вы это и делаете, как правило, в отношении ближних и по самому крутому варианту. Поэтому, начав рассматривать ее, вы увидите всю крутизну своего насилия над другими.

– Мне, например, страшно идти в эту область, страшно, до чего я могу додуматься.

– Тебе страшно увидеть то, в чем ты находишься. Это самый большой страх. Если ты его осознаешь, то дальше все будет значительно легче и интереснее. Но самым большим страхом является увидеть в себе то, что есть, так, как оно есть именно сейчас. Мне кажется, что этого нет, кажется, что я никого не насилую, что я милая девушка и у меня все отлично. И вдруг я начинаю видеть, что я монстр и насилую всех самым ужасным образом.

Самое сложное – это увидеть то, в чем ты сейчас находишься. Но этого миновать никак нельзя, надо увидеть то, что есть, так, как оно есть, – ведь потом надо переходить к следующему варианту. То есть ты начинаешь с самого сложного варианта. И здесь идет блокировка. Примите самый сложный вариант, тогда вам будет легче принимать остальные варианты.

Идти можно только от того, в чем ты находишься сейчас. Нельзя идти от абстракции. А самый сложный вариант – это увидеть то, что есть сейчас. То, что я есть сейчас. Увидеть именно это и является самым сложным. Дальше я могу начать изменять это, но я не могу изменять то, что я не вижу, поэтому обойти это невозможно.

По аналогии это те пятьдесят метров пропасти, которые скрывают одну часть вас от другой части вас. Построить мост через такую пропасть и есть наша основная работа.

В Тюмени был парень, который первый раз пришел на наш семинар. Вначале он был в злобном состоянии, потом вдруг изменился и стал таким принимающим, слушающим. Одна из основных дуальностей его личности – это «жесткость – мягкость». Я стал его спрашивать, как он узнает жесткий он или мягкий. Выясняем, что он это узнает только по отношению к кому-то. Если рядом с ним более мягкий, то он чувствует себя как жесткого. Но его тянет к жесткому.

У него была жесткая женщина, к которой у него была страсть, а потом он почувствовал, что она просто его погубит, и ушел от нее. Я спрашиваю: «Как ты ушел?» А он ничего ответить не может. У него огромный участок жизни вообще в памяти не отражен, и он сам очень удивляется, что ничего не помнит. Он ничего сказать про это не может. Кстати, потом он ушел, потому что опять переместился в жесткую, злобную часть, и она его не пустила на семинар.

Так что дуальности надо увидеть в самом себе, потому что обойти их никак невозможно. Иначе в памяти провал. Человек – двусторонняя структура, а сознается только одна сторона.

«Это она стерва, а не я!»

– Кстати, о двойственности. Когда я была на индивидуальной консультации, то увидела себя как мягкую, нежную, ласковую кошечку и рядом саркастичную, злую, ехидную стерву, живо реагирующую на все. Я увидела себя одновременно тем и другим. Я тогда думала, что мне нужно трансформировать себя в мягкую, а сейчас вижу, что во мне есть и то, и то.

– Надо увидеть и то, и другое. А женщина, которая сейчас живет с вашим бывшим мужем, отражает именно эту сторону вас, как я полагаю. Это и есть ваш враг номер один. Так вот, надо полюбить этого врага. Именно этот враг дает вам возможность увидеть ту часть, которая внутри вас, но не осознается.

– Я вчера срезонировала на деньги. А что происходит? Я меняюсь, и меняется его отношение ко мне. И сейчас он умоляет меня принять его хоть на какое-то время, чтобы прочувствовать то, что происходит со мной. Я в шоке, в панике.

– Потому что вы и она так же отражаете две его части. И теперь, утомившись от той части, он побежит к вам.

– Когда я переезжала в Москву, то он вместе с той женщиной твердил и детям, и мне, что я не дам им жить, буду их третировать, звонить. А теперь я живу своим миром, мне не скучно, мне интересно, здорово, но теперь они делают то, чего ждали от меня. Она строит интриги, звонит, передает, что это я звоню, будто бы ругаюсь. Когда он приезжает проведать детей, она звонит ко мне домой. Они все ужасно волнуются: «Людочка, не переживай! Мамочка не переживай!» А я кайфую, наблюдая за тем, что творится вокруг меня.

– Но сейчас увидь, что эта женщина – твоя вторая сторона. Она звонит, кричит, строит интриги. Но эта женщина – ты. Тебе кайф от этого? Или тебе кайф от той себя, которая пушистая и белая, которая смотрит на эту ужасную стерву и кайфует: «Какая же я белая, какая я пушистая…» А та еще больше распаляется, а ты на ее фоне еще более белая и пушистая.

Такой кайф исчезнет, когда ты начнешь понимать, что ты и есть эта стерва, которая тебе постоянно звонит. Но тогда твой кайф от белизны и пушистости уменьшится в силу увеличения кайфа от стервозности. В конечном счете, они уравняются. Это и есть самый интересный момент. Это и есть истинная трансформация. А остальное не трансформация, а игра на повышение или понижение, при которой так называемая радость возникает в связи с контрастом: «Она такая плохая, а я такая хорошая».

– Понимаете, что там сейчас происходит? Меня сейчас провоцируют, звонят нам и говорят ребенку: «Твоя мама звонила и меня оскорбляла».

– Значит, ты сама себе звонила и сама себя оскорбляла.

– Какая должна быть реакция? Я должна была позвонить и сказать, что я не звонила. А у меня нет желания звонить и доказывать, что это не я. Вы там сами разбирайтесь. Мне неинтересно.

– Все эти истории, которые составляют суть жизни человеческой, созданы самими людьми. Будете ли вы их трансформировать – это дело ваше.

– У меня была обида, жалость к себе, но интриганство у меня вообще не присутствует.

– Ну конечно. Вот оно и стучится, оно звонит, оно кричит тебе во всем. Это оно и есть. А ты говоришь: «Я не такая. Я другая». Но это ты сама себе написала письмо с оскорблениями, сама себе звонишь и оскорбляешь саму себя. Ты и та, и другая. Но увидеть себя целостно и есть самое сложное.

– Вот оно и стерто из памяти. То, что ты делаешь из этой части, ты ничего не помнишь.

– Это и есть провалы в памяти.

– Восстанови эти провалы.

– Не то, что я не способна звонить, строить всякие интриги, но какая-то вскользь брошенная детям фраза про нее.

– Так это надо начать видеть в самой себе. Она звонит и кричит что-то, так надо сесть и подумать: «Когда я делаю то же самое? В каком виде? По отношению к кому? И как я это делаю?»

– Я говорила, что муж у меня матерится. А как это я буду материться? Ведь я потом с ним буду любовью заниматься, а я не могу. Я делала то же самое, но только тонко, с сарказмом и таким ехидством, что он называл меня мегерой. Зато я считала, что не ругаюсь и не матерюсь.

– Так вот, принять врага своего можно, только увидев его в самом себе. Это и есть самое сложное.

– Интересно получается. Вот роль моего бывшего мужа. У него в нашей реальности две женщины. Одна бывшая, другая настоящая.

– Они все настоящие.

– Я имею в виду – как жены.

– Не бывшая и настоящая, а настоящая и настоящая.

– Да, так и есть.

– Отношения же не прерваны. Они продолжаются.

– Отношения только начинаются, их не было очень долго.

– Как это «их не было»?

– А на чьи деньги вы жили, если их не было?

– Отношения начинаются, потому что в Москве я всего лишь три месяца.

– Какая разница?

– Я имею в виду личностные отношения, контакты.

Невидимые отношения создают нашу жизнь

– Неважно, находится человек в том городе, в котором я живу, или не находится. У меня с ним отношения. Со всеми людьми, с которыми я имел дело, у меня отношения. И со всеми остальными у меня тоже отношения, которых я могу просто не осознавать. Как вы относитесь к неграм?

– Хорошо.

– Значит у вас хорошие отношения с неграми.

– У меня были расистские.

– То есть: «Я не расистка, поэтому нормальные: такие же люди, как и я».

– Я всегда считала себя интернационалистом. У меня нет отношения к нации в таком негативе – к определенным нациям.

– А какие у вас отношения к выхлопным газам?

– Душновато.

– Значит, со всеми выхлопными газами во всех странах и на всех континентах у вас будут такие душноватые отношения. Так что отношения всегда есть. А как вы относитесь к утопленникам?

– Я к ним никак не отношусь.

– Ты их не любишь? Я хочу показать, что отношения существуют со всем, что есть в мире, независимо от того, имеешь ты сейчас с этим дело или нет.

– Это односторонние отношения.

– Почему? Это двусторонние отношения.

– А если я пишу подруге, а она мне не отвечает? Это односторонние отношения?

– Какая разница? У вас есть отношения, если вы пишите и думаете о подруге. Стоит подумать о ком-то – сразу же есть отношения. Но даже если вы не думаете, у вас все равно есть отношения. Отношения – это определенные взаимодействия с тем или иным элементом целого.

– Но у нее-то нет со мной отношений?

– Как это «нет»? У нее есть отношения, в результате которых она не пишет. Это разве не отношение?

– Наплевательские отношения.

– Вы находитесь с миллиардом человек в отношениях, и они вам не пишут. Разве это не отношения? Или, например, отношения, в которых они о вас не думают. Это тоже отношения. Как вы относитесь к этой женщине? «А я о ней больше не думаю». Это мое отношение.

Так вот, целое – это взаимодействие всех составляющих его частей. И все эти части имеют отношения друг с другом. Вы сейчас удивляетесь. А как вы тогда можете понять целое, которое взаимодействует в миллиардах различных частей?

– Самым сложным является видение того, что достает тебя в других.

– Да, иногда приходит в голову, что любая твоя реакция на кого-то – это есть твоя вторая личность, и, реагируя на людей, мы реагируем на себя.

– Вот именно. И мы об этом говорили много-много раз. Мы все время об этом говорим и при этом видим, что понимание очень слабое, потому что привычное мышление это отрицает, то есть борется с тем, что ты считаешь врагом, не видя, что этот враг – ты сам. Так вот начать мыслить правильно – это начать видеть своего врага в самом себе.

– Раньше вы говорили, что, если увидишь в себе то, что тебя раздражает в другом человеке, это исчезнет.

– Да, это так. Но смотрите, как непросто это понимать. Ваше мышление сбивается на обычное, и вы опять начинаете думать, что причина в ком-то и надо с ним бороться. Можете ли увидеть в нем себя без моей инициации? Какую сильную инициацию я даю, и все равно это пробивается с трудом.

Такое видение должно быть новым принципом вашего мышления. Я все время мыслю так. Но для этого нужно постоянно подкреплять это новое мышление, не забывать о нем. Потому что иначе опять впадаешь в сон разделяющего восприятия. Нужно все время инициировать новое мышление, нужно иметь и укреплять страсть в этом смысле. А укреплять мышление можно, только мысля таким способом каждый день, каждый момент.

– Я сегодня видела развитие сюжета у двух женщин: одна из них представляла жертву, а другая – палача. Я увидела, что это мое родное. Оказывается, можно увидеть в других себя и получить от этого удовольствие.

– Да, но это очень непросто. Поэтому я и говорю, что надо постоянно находиться в парадоксальном мышлении, поддерживать его. Необходима группа, которая работает на это. Не будет этого – вы опять упадете в привычное обусловленное мышление. А новое целостное мышление пока для вас непривычно. Мышление с точки зрения целостности нужно все время поддерживать, развивать своей собственной работой и общей работой группы. И это не произойдет сразу: услышали что-то и все поняли. Так не происходит.

Я сформулировал вам закон дуального устройства человеческого восприятия, но понят ли он вами? Он не может быть понят, если вы не придете к его видению сами. То есть понимание этих вещей идет только через собственное очень сильное намерение двигаться к целостности. Если нет у человека этого намерения, он ничего не поймет. Он не может это понять, потому что его обусловленный ум не позволяет видеть целостно. Он делает подсознательной часть себя и поэтому видит все фрагментарно.

Смотрю в зеркало – вижу насильника

– Я сейчас предлагаю поговорить в парах о том, что вас достает больше всего в других людях, сформулировать это и увидеть в себе. Вы берете какого-то человека в ситуации, которая вас все время достает, и начинаете думать о нем как о части вас. Увидьте эту часть в самом себе и расскажите, как вы создаете то, что вас раздражает в ситуации, человеке и так далее.

Это совершенно непривычный способ мышления для обусловленного ума. Хочется зевнуть и сказать: «Ну, достигнем просветления и что дальше?» А дальше ничего. Потому что пока не начнется работа вашего ума в целостном восприятии, ничего не будет понятно. Я предлагаю заняться необычной работой ума.

Кто хочет поделиться?

– Я выявила в себе насилие и садизм. Мне очень страшно, и я хочу это отпустить. Я не думала, что во мне столько жестокости и садизма.

– А кто на это указывает извне?

– Меня всегда раздражали очень жесткие люди, и, когда мы сейчас разговаривали, я вспомнила свои детские размышления и увидела, что я изначально шла по этому пути и была на него настроена. Я думала: «Ладно, я это допускаю, принимаю». Я на самом деле очень многое принимаю, у меня не очень жесткие убеждения, но у меня всегда была мысль, что я все могу понять и принять. А как принять, например, Чикатило – это умышленное убийство и расчленение? У меня от одной мысли об этом охватывал ужас. И до сих пор мои самые ужасные воспоминания в жизни – это убийство моей подруги в пятнадцать лет. У нее было семнадцать ножевых колотых ран. Я только в этом году разрешила себе запомнить дату ее смерти, а то никак не могла вспомнить, когда у нее годовщина. Я только в этом году разрешила себе вспомнить. Такой болевой момент. Он действительно болевой и трудный, и я прошу помощи.

– А какой помощи? Здесь надо самой разбираться. Я спрашиваю: «Кто извне показывает тебе о наличии у тебя этой части?»

– Мне кажется, себя достаточно жестко Люда ведет, я все это вижу. И я испугалась вчера Лену, когда она Аню спросила, готова ли она. Она так спросила, что я не знала, что она сейчас сделает.

– И каждый подумал о своем. Один – что сейчас она ее ударит, другой – что заставит сказать что-то страшное. Каждый подумал о том, чего боится именно он.

– Потом, у меня очень жесткий муж, собственно говоря, я вышла за него замуж, потому что это был единственный мужчина из моего окружения, которого я не сломала. Сейчас я просто пытаюсь наблюдать и вижу, что многие ситуации решаю насилием. Я это вуалирую, надеваю маску интеллигентности, но при этом насилие не перестает быть насилием. У меня даже любовь с насилием. «Вот на тебе мою любовь, зараза! Смотри, какая у меня любовь, на тебе мою любовь!»

– Как в твоей жизни проявляется то, чего ты так боишься? Чикатило как проявляется?

– Со мной лично ничего плохого не происходило.

– Что ты лично делаешь по отношению к другим, что можно сравнить с этим.

– Провал в памяти.

– Ум попал в тупик: «Ничего такого мы не делаем». Рассказывай.

– Я заставляю, фактически совершаю насилие.

– Ты заставляешь себя любить. Он тоже заставлял себя любить таким образом. Он мог любить только того, кого убьет. Он делал это из своего понимания любви. Как ты это делаешь? Тебе надо убить, и тогда ты будешь любить труп?

– Не пробовала.

– Убить-то можно не только физически. Ты сама сказала, что вышла замуж потому, что это единственный мужчина, которого ты еще не сломала. Значит, остальных ты ломала. Как?

– Я разными способами подавляла их волю. Когда они начинали делать все, что я хочу, они переставали меня интересовать. То есть я заставляла их выполнить свою волю, и после этого они мне становились не нужны.

– Что делает убийца? То же самое. Он убивает жертву, а дальше она ему уже не интересна. Но он их любит, собирает фотографии и так далее. Видеть ясно – это значит начать видеть то, что вам кажется в себе ужасным.

– Чем искуснее мы это делаем, тем больше мы боимся этого вовне.

– У тебя это происходит с мужчинами или с женщинами?

– Ступор. Не знаю. Я вообще, наверное, милитаристка в отношениях. Я всех подавляю и всегда доминирую, несмотря на возраст, рост, вес. «Посмотрите, ребята, я здесь главная!» С женщинами, мужчинами, но приятно с людьми вдвое старше себя ставить себя главной. Да, я это делаю.

– А как? Как с мужчиной, например? Как можно над ним доминировать? Над каким мужчиной здесь можно доминировать?

– Если честно, то я не рассматривала.

– Посмотри.

– Сан Саныч не мужчина, что ли?

– Мужчина, но я думаю, что это сложно.

– А как ты можешь доминировать надо мной?

– Нужно перевести в личностные отношения, и тогда я начну пробовать разные способы, и в зависимости от того, как это работает, найду слабое место, использую его и придавлю.

– Какое у меня слабое место?

– Сложно сказать. Не знаю.

– Видите, мы творим и не знаем, что творим. Ничего сказать не можем.

– Мне приходится усиленно рыться и вспоминать.

– То есть делается это изощренно, очень искусно – и при этом никакого понимания. Это делается подсознательно, но очень четко. Увидеть, как ты это делаешь, значит восстановить свою память. То есть все эпизоды, связанные с той частью себя, которая является врагом для сознательной части, полностью убираются. Их просто нет.

– Как я добиваюсь того, чего хочу? На самом деле я просто пру как трактор. Лес, поле, даже будь сзади выжженная полоса, если у меня есть цель, я к ней попру.

– Как с мужчиной это можно делать? Тут же надо учитывать особенности.

– Любимый способ – заставить хитростью сделать так, как я сказала.

– А как можно заставить? Он говорит: «Нет». Значит, надо его напугать. Это идет на страхе. Значит, надо нажать на что-то. Или кнутом, или пряником. Или лишить чего-то, чего он очень хочет, или дать.

– Я сейчас не могу вспомнить те педали, на которые я нажимаю. В игру «Я с тобой разойдусь» я стала играть совсем недавно. И то мы по большому счету ее уже исчерпали, причем достаточно быстро, а во что играли до этого я даже не могу вспомнить. Вслух, наверное, это не произносилось, но всегда было внутреннее манипулирование тем, что он живет в моей квартире. Это всегда тонко, мимолетом подчеркивалось.

– Значит, нужно иметь дело с человеком, на которого можно действовать способом, который у тебя уже выработан. Но это опять делается подсознательно. Такой человек находится, но он уже изначально на крючке и поэтому ему не надо много об этом говорить, потому что он уже такой. А как непросто это увидеть, да?