Текст книги "Сигиец (СИ)"

Автор книги: Александр Dьюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Противно скрипнули петли открывшегося окошка, отрывая Маэстро от размышлений. Незнакомец вскочил с бочки.

– Ажнаби? Ант лисам ан со? – крикнул привратник.

– Ак-ка, – сказал чужак, подходя к двери.

– Сайиде турид-линар ант нан. Элхаб нне. Кериб ан со?

Незнакомец кивнул, отходя от двери с поднятыми руками. Бруно неуютно поежился, услышав, как заскрежетал стальной засов. А потом вдруг почувствовал, как что-то жестко обхватило бока и подтащило к незнакомцу. Ощущение было не самое приятное, но Бруно не стал жаловаться.

Дверь распахнулась. На пороге стоял коренастый сельджаарец в цветной рубашке и с пистолетом в руке. Привратник смерил глазами Бруно, ткнул в него оружием.

– Мин-хин нан? – спросил он.

– Хак-ир он-либлах, – ответил незнакомец. Маэстро выдавил кислую улыбку. Кабирский он знал недостаточно хорошо, чтобы понимать все. Но, кажется, чужак впервые за день пошутил. Неудачно, но все же.

– Ант дахаб вахид со, – твердо заявил привратник.

– Нне. Хин катир нан нне, – сказал незнакомец, глядя на сельджаарца.

Привратник состроил решительную мину, однако переиграть чужака в гляделки не сумел. Заморгал, вертя головой, и глубоко вздохнул.

– Дахаб, – поманил он пистолетом, отступая в полутьму.

– Не! Не! – запротестовал Бруно. – Я очень опасен! Нельзя мне туда! Я… я… – захныкал он, – я же оттуда не выйду!..

Незнакомец молча схватил его за шкирку и втолкнул в дверной проем.

Глава 5

Едва Бруно влетел на склад, как его подхватила пара рук и приперла к воротам, приставив к горлу нож.

– Кунсамт со, – предостерегающе прошипел коротко стриженый сельджаарец в красной рубашке. Маэстро шуметь и не собирался, от страха проглотив язык.

Чья-то рука принялась ловко и профессионально обыскивать мятый сюртук. Бруно вздрагивал и сжался, когда рука, заслышав звон, влезла в карман, зажала в ладони накуды. Маэстро уже попрощался с честным, на грани риска для жизни заработком, однако рука так ничего и не взяла.

– Бихт, – объявил привратник, и нож отстранился от горла. Бруно облегченно выдохнул, но преждевременно: его потянули за плечо, а место ножа заняло дуло пистолета, уткнувшегося между лопаток.

Незнакомец переступил порог следом, слегка пригнув голову, чтобы не удариться о притолоку, и на него тут же выскочил из-за двери сельджаарец в зеленой рубашке и заломил руку за спину. Незнакомец не сопротивлялся, невозмутимо вытерпел процедуру обыска.

– Бихт, – повторил привратник, и чужака толкнули к Бруно.

За спиной заскрежетал запираемый засов, лишая даже призрачной надежды на бегство.

– Не убьют, – сказал незнакомец, и Маэстро даже вздрогнул от неожиданности. – Если будешь молчать.

– Самт нне, – предупредили сзади и невежливо ткнули в спину.

Бруно послушно зашагал, на всякий случай подняв руки.

Их вывели в распахнутые ворота основного складского помещения, где помимо многоярусных стеллажей с лестницами и подъемными платформами на лебедках стояли три крытых телеги. Склад пропитывал запах залежавшихся пряностей, перебивавший все прочие. Аромат был настолько крепким и навязчивым, что Бруно зажал себе нос, чтобы не расчихаться. Он когда-то от кого-то слышал, что этельские специи – идеальный способ избавляться от трупов, ни одна собака в жизни не унюхает. Эта внезапная мысль почему-то крайне обеспокоила Маэстро, а приваленные к стеллажам холщовые мешки стали казаться очень уж зловещими.

В центре склада на свободном пространстве было людно. С одной стороны стояли человек десять сельджаарцев во главе с высоким, подтянутым мужчиной в белой шелковой рубашке, черных брюках и кабирских туфлях. Он был молод, смугл, ухожен, аккуратно стрижен, носил короткую черную бороду. На поясе, как и положено у уважающего себя кабирца, висела джамбия в ножнах.

С другой стороны было полдюжины ландрийцев, нервно переминающихся с ноги на ногу позади пары представительных господ. Господам не хватало только манерно зажатой в пухлых пальцах сигары для полного соответствия карикатурам из журналов и листовок подпольных и не очень движений за свободу народных масс от гнета эксплуататоров-богачей. Ну и физиономии были не наглыми и мерзкими, а сконфуженными и напряженными.

– Мы так не договаривались, ар Катеми! – недовольно проворчал, постукивая изящной тросточкой, тучный, гладко выбритый господин, едва увидел, как четверо конвоиров ввели на склад Бруно и незнакомца. – Так дела не делаются!

Кассан мельком взглянул на них, чуть дольше задержавшись на Маэстро, широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

– Спокойно, Кропп, – произнес сельджаарец почти без акцента. – Ты пришел делать бизнес или таращиться на моих людей?

– Это твои люди? – недоверчиво спросил господин, брезгливо разглядывая Бруно, которого поставили вместе с чужаком с краю толпы сельджаарцев.

– Мои, – холодно ответил Кассан. – Припозднились. Я с ними об этом еще поговорю. Ну, Кропп? Ты успокоился?

Кропп переглянулся с партнером, который приподнял цилиндр и обтер блестящую лысину.

– Так сколько берешь? – Кассан скрестил руки на груди.

Кропп постучал об пол тросточкой, в задумчивости возведя очи горе́ и беззвучно шевеля губами.

– Двадцать мешков, – подсчитал он.

– Двадцать? – рассмеялся сельджаарец. – Почему так мало? Бери сразу сотню. Лучший товар во всей Анрии, нигде такого больше не найдешь, Альджаром клянусь!

– Так-то оно, может, и так, – Кропп задумчиво потер выбритый подбородок и наставил палец-сардельку: – Но не привык я верить клятвам, даже таким громким. Возьму пробную партию. Посмотрим, как разойдется, посчитаем прибыль, а уж после заключим соглашение о дальнейшем сотрудничестве.

– Кэф бимра ларди ан се! – всплеснул руками Кассан, хитро сощурив глаза. – Я не обманываю партнеров, не оскорбляй меня недоверием. А лучше сам убедись в качестве товара, хоть сейчас.

Кропп брезгливо поморщился.

– Пожалуй, нет, – сказал он. – Я не поклонник. Не для себя же стараюсь, для людей.

– Люди оценят, – закивал Кассан. – Завтра же за добавкой прибегут. Поэтому бери больше, чтоб два раза не ходить.

Кропп нерешительно пожевал мясистыми губами, но все-таки помотал головой.

– Нет, двадцать.

– Двадцать так двадцать, – развел руками Кассан.

– Но я еще не услышал цену, – напомнил Кропп. – Мне говорили, они у тебя самые низкие.

– Тебя не обманули, – заверил сельджаарец и хлопнул в ладоши. – Цена. Цена! Специально для тебя – пятнадцать крон.

– За мешок?

Кассан посмотрел на господина исподлобья, как на разочаровывающего идиота.

– За фунт.

– За фунт⁈ – потрясенно воскликнул Кропп. Его партнер проворчал вполголоса что-то о губительной жадности. – Это несерьезно.

– Серьезнее некуда, – возразил Кассан. – Если не устраивает, иди к «вюртам». Обаяй их красноречием, возможно, тогда они предложат сделку повыгоднее. Хотя я слышал, они заряжают в полтора-два раза дороже. И это если у них хорошее настроение.

– «Вюрт Гевюрце», монополисты чертовы, с нами не торгуют, сам прекрасно знаешь, – мрачно проговорил Кропп, навалившись на трость всем весом. – Иначе нас бы тут не было.

– И ты в такой ситуации жмешься из-за пятнадцати? – с досады покачал головой Кассан. – Да это же сделка века! Дешевле только даром. А вообще… – он задумчиво огладил бороду. – Чего я перед тобой распинаюсь? Пожалуй, оставлю себе по таким-то расценкам.

– Ну ладно, ладно, – поморщился Кропп, нетерпеливо отмахиваясь. – Я возьму по пятнадцать за фунт, но только если накинешь пару мешков сверху.

– Конечно, накину. По пятнадцать за фунт, – с серьезным видом заверил Кассан, но тут же переменился в лице: – Слушай, Кропп, с твоих счетов у Винчентти можно всю Анрию накормить, а трясешься над каждым нидером. Ты что, когда не перекупаешь перец с паприкой, финансируешь революцию в Тьердемонде?

– Нет, конечно, – испуганно завертел головой Кропп. – И не суй свой нос в чужие счета, ар Катеми. Я зарабатываю честным и тяжелым трудом, между прочим, и если бы тратил деньги бездумно…

– Так в чем твоя проблема? – удивился Кассан. – Цена и без того божеская, дешевле нигде не найдешь, если вообще найдешь. В общем, так, – он потер руки, – либо берешь, либо нет. Возьмешь сразу больше, так и быть, сделаю тебе скидку, но только потому, что я, – он располагающе улыбнулся, – хороший парень, а ты – мой любимый деловой партнер.

– Любимый? – прищурил глаз Кропп.

– С нелюбимыми я не веду дел.

– Хм, – торгаш задумчиво пожевал губами. – А какая скидка, позволь полюбопытствовать?

– По кроне с фунта.

– Хм, – Кропп снова пожевал губами, переглядываясь с молчаливым партнером. Тот отрицательно помотал головой. – Нет. Пожалуй, нет, – решил Кропп. – На первый раз ограничимся двадцатью. А там посмотрим.

– Тогда по рукам? – обрадовался Кассан и подступил к торгашам ближе, протягивая ладонь.

Кропп недоверчиво взглянул на нее, тяжко вздохнул, но все же нехотя пожал. Кассан повернулся к молчаливому партнеру и повторил ритуальное действие.

– Знаешь, ар Катеми, ты жадный, как скорпион, – с сожалением заметил Кропп. – Вроде бы твой Бог порицает жадность, а ты – верный саабинн.

– Темно, а мы под крышей – Альджар не видит, – с улыбкой оправдался Кассан и серьезно добавил: – К тому же больше жадности Он порицает только глупость. Амин, – Кассан щелкнул пальцами. К нему тут же подбежал щуплый сельджаарец в очках. – Хисаб хам со.

Сельджаарец поклонился и подбежал к покупателям, зазывая их пойти с ним.

– Микдар, Кашим, – Кассан подозвал еще двоих. – Тихад завжан-наас, сафин амаль си. Ну а мы, – он недобро взглянул на Бруно с незнакомцем, когда сельджаарцы разбежались по складу, свистом и окриком подзывая лишние рабочие руки, – пока поговорим.

Он властно кивнул, и четверо конвоиров отвели еле живого от страха Бруно и спокойного незнакомца в сторону, за высокий стеллаж, забитый увесистыми мешками.

Кассан долго и мрачно смотрел на незнакомца, еще дольше на Маэстро, который чувствовал, как в спину и под ребра упираются дула пистолетов. Чужак проявлял безмятежность, граничащую с полным безумием, как будто не понимал, что сейчас их обоих тут и оставят, порезав на куски и распихав по мешкам с солью и паприкой.

– У меня на родине, – наконец произнес Кассан, подкручивая ус, – не очень любят гостей, явившихся без приглашения. Есть даже поговорка: 'Когда упрямый баран лезет в чужой сад полакомиться плодами…

–…его однажды подадут к чужому столу', – закончил за него незнакомец. – Так говорил Ассам ар Катеми шайех-Ассам младшему из пяти сыновей, когда сына снова отгоняли палкой от Атии ар Даад шайех-Магиль.

Кассан нахмурился. Взгляд его сделался еще мрачнее, враждебнее, видимо, незнакомец затронул какое-то очень болезненное воспоминание. Бруно затрясся, чувствуя, что сельджаарцам нужно всего лишь одно слово хозяина, чтобы с радостью отправить на тот свет нагло ворвавшихся хурбан.

Но вдруг карие, почти черные глаза Кассана прояснились и смягчились, он самодовольно ухмыльнулся и громко рассмеялся. А потом подскочил к незнакомцу и крепко обнял его. Тот застыл с отрешенным и несколько растерянным видом, явно не зная, что делать в ответ.

– Рад тебя видеть, Ранхар! Хавд сла, абти ми хам! – скомандовал Кассан, отпустив чужака. – Хан лак нан.

Если сельджаарцы и были в замешательстве, то очень недолго. Напряжение, грозившее кровопролитием, спало, будто его и не было. Конвоиры расступились, убирая ножи и пистолеты, встали чуть поодаль.

– Абти! – распорядился Кассан, по-хозяйски махнув рукой.

Сельджаарцы переглянулись, однако молча пошли заниматься своими делами. Бруно, не понимая, что происходит, едва стоял на ногах.

– Масут, – Кассан задержал одного из конвоиров и требовательно протянул руку. Сельджаарец достал из-за кушака джамбию незнакомца, вручил ее хозяину и скрылся за стеллажом, недоверчиво оглядываясь на оставшихся наедине с Кассаном чужаков.

– Знаешь, аб-яляб, мне бы стоило набить тебе морду, – похлопывая по ладони лезвием, заметил ар Катеми. – Ты чуть не сорвал мне сделку.

– Но не сорвал, – сказал Ранхар.

– Не мог дождаться, пока я не закончу?

– Нет.

– Ты как всегда, – усмехнулся Кассан и подозрительно взглянул на Бруно. – А это кто? Друг? Ты наконец-то научился заводить друзей?

– Нет.

– Тогда кто?

Ранхар – если, конечно, его действительно звали именно так – отвечать явно не собирался.

– Бруно, – представился Маэстро, не дожидаясь, когда это станет очевидно и Кассану. – Я просто подсказал дорогу, ну и вот… – Бруно виновато развел руками.

Кассан добродушно рассмеялся, хлопнув его по плечу и выбив пыль из драного сюртука.

– Это ты зря, – заметил сельджаарец. – Он теперь тебя не отпустит.

– Да я уж понял, – кисло улыбнулся Бруно, потирая плечо.

– Ну? Надолго в Анрию? – спросил Кассан Ранхара.

– Не знаю.

– А где остановиться уже решил?

– Еще нет.

– Что ж, – улыбнулся Кассан, – тогда приглашаю в свой дом, когда закончим здесь. Будьте моими гостями столько, сколько сочтете нужным. И не смей отказывать, – погрозил он кинжалом, держа его за лезвие.

– Не собирался, – сказал Ранхар.

Кассан хитро усмехнулся и протянул ему джамбию. Тот протянул ладонь, однако сельджаарец одернул руку и задумчиво посмотрел на узор на рукояти.

– Когда отец дарил его тебе, – задумчиво проговорил Кассан, – мне казалось это кощунством. Многим так казалось. Говорили, сигиец не проявит должного уважения к нашим традициям, что сменяет священный дай-кима, будто простой кусок железа. Я рад, что мы ошибались, – заключил он, протягивая кинжал владельцу.

* * *

– Пять лет прошло, а ты никак не изменился, – наконец нарушил молчание Кассан. На менншинском.

Это были первые слова с тех пор, как они выехали с Ангельской Тропы в карете, запряженной парой лошадей. Бруно, осторожно усевшись на чистое мягкое сиденье, едва не заохал от боли в ногах. Он и не помнил уже, когда в последний раз приходилось столько ходить, и искренне надеялся, что никогда больше не придется.

– Может, правду о тебе говорили? Что ты иблис холодных песков и вообще древнее отца? – усмехнулся в полутьме. Улица, по которой тряслась карета, была освещена значительно лучше.

– Маловероятно, – сказал сигиец.

– Маловероятно, что иблис?

– Маловероятно, что древнее.

– Как он там, кстати?

– Жив.

Кассан задумчиво кивнул, поставив локоть на дверцу.

– Мы с ним расстались не лучшим образом, – проговорил он, глядя в окно. – Поэтому я сильно удивился, когда пару недель назад получил письмо, в котором он писал, что ты скоро приедешь, – Кассан перевел взгляд на сигийца. – Подозреваю, не потому, что так уж соскучился по родственнику.

– Верно.

– Так почему?

– Машиах.

– Шай-талла! – воскликнул Кассан. – Это тот, который убил тебя?

– Да, – ответил сигиец.

Бруно инстинктивно отодвинулся от Ранхара, с которым сидел на одном сиденье. За те прекрасные несколько часов их знакомства Маэстро насмотрелся достаточно, чтобы ничему не удивиться, но сидеть рядом с живым покойником не очень хотелось.

– О! – рассмеялся сельджаарец. – Вижу, ты еще не понял, с кем связался. Хотя, если честно, я и сам до конца этого не понимаю, но ни до, ни после я не встречал настолько упертых людей, которые так нагло отказывались бы умирать. Он тебе еще не рассказывал, как мы познакомились?

Бруно, вжавшись в стенку кареты, энергично замотал головой.

– На самом деле это очень веселая история, – улыбнулся Кассан, хитро глядя на Маэстро. – Лет семь назад караван, который вел мой отец, наткнулся в пустыне на покойника, на котором живого места от ран не было. Над ним уже кружили стервятники и примерялись к самым сочным кускам, а мухи облепили с ног до головы. Мы остановились, чтобы похоронить его, а то часто бывает, когда брошенные без погребения мертвецы становятся гулями и приходят по ночам за теми, кто проявил равнодушие. Мы уже выкопали могилу, хотели уложить тело и закапывать, но тут покойник выхватил у одного из могильщиков лопату и попытался его избить. Благо, был слишком слаб, но крику было… кто-то даже обделался со страху, – рассмеялся Кассан. – Отец, самый мудрый из нас, быстро всех успокоил и забрал «мертвеца» домой. Лекарь сказал, что он безнадежен и не доживет до рассвета, предлагал олт, чтобы облегчить страдания перед смертью, но покойник вместо того, чтобы умереть, месяц пролежал в кровати, почти не подавая признаков жизни, а однажды утром просто встал, как ни в чем не бывало, напугав мою сестру. И вот уже семь лет нарушает предписание лекаря.

– Да… уморительно, – осторожно заметил Бруно, несколько расслабляясь.

– Ну а мы по привычке так и зовем его «Ранхар», что на вашем языке означает «мертвец». Своего имени он все равно не назвал, а против этого не стал возражать.

– Имя не имеет значения, – сказал сигиец.

– По-моему, для тебя все не имеет значения, – усмехнулся Кассан.

– Машиах имеет значение.

– О да! – рассмеялся сельджаарец, закинув ногу на ногу. – Он для тебя важнее женщин, вина и всех радостей жизни. Просто поразительная верность тому, кого хочешь убить.

– Он не должен быть, – сказал сигиец, глядя перед собой в одну точку.

Бруно вновь передернуло. Наверно, в колдовских воксах, которые ставят на двери некоторые богачи, эмоций больше, чем в голосе этого «покойника».

– Если уже нет, – Кассан прекратил смеяться. – Думаешь, он до сих пор есть?

– Не думаю. Знаю. Он здесь, в Анрии.

– Откуда такая уверенность?

Сигиец молча постучал по виску кончиками пальцев. Кассан серьезно кивнул. Бруно растерянно повертел головой, не сомневаясь, что объяснения этот жест не получит.

– Ну что ж, – вздохнул сельджаарец, потирая ладони о штаны, – могу только пожелать тебе успехов в его поисках, да поможет Альджар.

– Ты тоже можешь помочь, – сказал сигиец.

Кассан напряженно замер, сощурив глаза.

– Я завязал со всем этим, Ранхар, – тихо проговорил он, – и уже пять лет почти честный торговец специями. Возвращаться к старому не хочу.

– Этого не потребуется. Нужно оружие.

Сельджаарец несколько расслабился, криво усмехнулся в бороду:

– Достать его не проблема, если есть деньги. Это же Анрия.

– Не обычное оружие.

– А какое? Ты о том, что можно купить из-под полы у колдунов?

– Да.

– С этим сложнее, – задумчиво покрутил ус Кассан. – У меня не лучшие отношения с радужным рынком, да и не жалую я колдунов. Но, – он звонко прищелкнул пальцами, – что-нибудь придумаем. Кое-кто должен мне одну услугу. Он, конечно, тот еще либлах, но может достать почти все, что пожелаешь.

Сигиец медленно кивнул.

Они проехали в молчании целую улицу, свернули на другую. В темноте Маэстро не мог нормально сориентироваться, однако не сомневался, что на Сухак-Шари они едут каким-то другим путем.

– Ну а с тобой, сади́к Барун, – вдруг заговорил Кассан, – что приключилось?

Маэстро взглянул на сигийца, но тот прикрыл глаза и словно отключился от происходящего.

– Да ничего особенного, – пробормотал Бруно. – Просто поссорился с ребятами Беделара, который… заботится о нищих на паре-тройке улиц в Модере, а мы его благодарим за защиту. Ну и вот, решили, что я мало отблагодарил сегодня. А он, – Бруно кивнул на сигийца, – оказался рядом. Ну и так получилось, что убил двоих из них.

– А потом?

– Спросил, где Ангельская Тропа.

– Хм, – потер щеку Кассан. – А до этого?

– До этого, – нерешительно повторил Маэстро. – До этого спросил утром, как до Сукхак-Сшари добраться.

– Понятно, – усмехнулся Кассан. – Считай, это он так тебя отблагодарил за доброту.

– Так он мне накуду заплатил, – растерялся Бруно. – И еще три дал, чтоб я его до Тропы довел.

– Понимаешь, – вздохнул Кассан, – для него деньги это просто куски железа. Он, наверно, где-то слышал, что люди их очень любят и готовы за них что угодно сделать. А вот благодарит он иначе. Увидел, что человеку, который ему помог, что-то угрожает, и сделал так, чтобы ничего больше не угрожало. Знаешь, однажды мой отец ввязался в неприятную историю, и в оазис, где живет моя семья, один недоброжелатель прислал десяток своих хакиров. Ранхар перебил их всех, один, почти голыми руками.

– Я, конечно, ему очень благодарен, – Бруно почесался за ухом, – да вот только…

– Да вот только в Модере тебе больше появляться не стоит, – Кассан покосился на неподвижного сигийца. – Не переживай. На Сухак-Шари тебя никто не найдет. Друзья Ранхара – мои друзья. Да и Квазитвади не терпит шакалов Пебеля, они не посмеют туда сунуться. Только одно меня смущает… – многозначительно пробормотал Кассан.

– Что? – сигиец открыл глаза.

– Как давно ты в Анрии?

– С утра.

– И убил всего лишь двоих? – недоверчиво спросил сельджаарец.

– Остальные оказались благоразумнее.

– Стареешь.

Разговор прекратился. Пара лошадей цокала копытами по мостовой, карета скрипела колесами, по лицам сидящих друг напротив друга пассажиров скользил свет уличных фонарей.

– Послушай, Ранхар, – заговорил Кассан, перейдя на кабирский, – а ты случайно не знаешь, как там поживает Атия?

– Вышла замуж.

– За кого?

– Это имеет значение?

– Да в общем-то, – Кассан отвернулся к окну, – уже нет.