Текст книги "Точка невозврата"

Автор книги: Александр Чубарьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Что он хотел этим сказать, непонятно.

Открылась дверь туалета.

Эрик стоял возле писсуара и что-то напевал в такт музыке со счастливой улыбкой на лице.

Один возле раковины, умывается. Еще один рядом с Эриком… Нет, уже выходит. В кабинке… кажется, в одной из кабинок кто-то есть. Ничего страшного.

Стас шагнул вперед, став у Эрика за спиной.

Тот почувствовал, стал поворачивать голову. Стас вскинул руку. Напульсник мигнул синим глазком.

Направленный ультразвуковой удар – и вот уже Эрик валится прямо на руки Стаса. С сохранившейся эмоматрицей – чистой энергией для закладки-ИскИна.

– Братан, говорил же, не мешай бухло с феном, – привычно загнусавил Стас, подхватывая его под мышки и подтаскивая к кабинке.

Один из посетителей туалета кинулся к ним. Неучтенный фактор.

– Что такое?

– Все нормально, пусть проблюется.

– Слышь, Эрик! Ты как? Эрик! Его на свежий воздух надо. Сейчас я наших позову…

Его знакомый. Черт! Это уже совсем ни к чему.

Тот, что умывался, уже вышел. Сейчас они здесь втроем.

«Вырубай его. Ультразвуком. И в кабинку обоих».

Стас вскинул руку.

Оба тела зашвырнул в кабинку, закрыл за собой дверь, вытащил из кармана транслятор. На несколько секунд застыл, глядя на Эрика.

«Не тяни. Быстрее!»

Захотелось послать его.

Не послал.

Присоски мягко вжались в кожу на висках. Положив сканер на затылок Эрика, Стас закрыл глаза. Слабая вибрация. Около минуты. Потом… Потом десять секунд долгожданной эйфории.

«Хорошо. Отлично. Молодец».

Да пошел ты со своими похвалами. Сорвав с головы транслятор, Стас прислушался. Тихо.

Вышел из кабинки, прикрыл за собой дверь.

Эрик и его друг очнутся минут через пятнадцать–двадцать. Если и будут что-то помнить, то это больше будет походить на обрывки бреда, фантазии, но не на реальность. Эрику вообще не до того будет.

Снова вспомнились слова Голоса–Плавающего Линка про самоубийц-доноров. А если это правда?

Если Эрик действительно полоснет себе лезвием по венам или повесится? Бьянка тогда… станет свободной?

Вспомнил про нее, и снова засосало под ложечкой. Единственное чувство, которое он сейчас испытывал к Эрику, – это ненависть.

Черт с ним, пусть подыхает. Меньше народа – больше кислорода.

«Теперь можно и домой».

– Черта с два, я еще колу не выпил, – процедил Стас.

Надо было бы уезжать, но очень хотелось сделать что-то назло Голосу.

Сел за стойку, потом, что-то вспомнив, развернулся. Цепким взглядом окинул зал.

Безликая, хотя и ярко одетая масса людей.

Бьянка сидела в компании каких-то тинейджеров.

Выделялся среди них только один – сидящий в углу парень лет двадцати пяти с коротким гребнем постпанка на голове и двумя металлическими обручами, охватывающими бицепсы. Хотя, наверное, Стас не обратил бы на него внимания – это Голос в тот момент, когда взгляд Стаса остановился на их столике, сообщил: «Хакер-модификант. Сетевой имплантант класса „А“, еще какие-то структурные имплы».

– Да? – Он уже смотрел на Бьянку, но тем не менее снова перевел взгляд на панка.

«Практически все, что на нем инсталлировано, запрещено законом».

– Откуда ты это знаешь?

«Маскировка дорогая, но не очень умелая. Хотя то, что в нем напичкано, потянет не на одну сотню тысяч евро. Что, нравится телка?»

Неожиданная смена темы разговора не смутила, а вот то, что он назвал Бьянку телкой, – покоробило.

Не ответил. Отвернулся, но через несколько секунд не выдержал – взгляд притянуло словно магнитом.

«Ты знаком с ней».

– Вместе учились…

Вспомнив прошлое, он на мгновение прикрыл глаза. Закурил, тяжело вздохнул. Не так просто от этого отделаться. В памяти всплыли хаотичные картинки из прошлого. Восьмой класс. Девятый. Десятый. Это Плавающий Линк рылся в памяти, выдергивая нужные куски. Черт! Зачем?

«Кажется, вы не просто вместе учились. Подойди к ней».

– Нет.

«У меня для тебя сюрприз. Приятный сюрприз. Тебе понравится».

– Мне не нужны никакие сюрпризы.

«Стас, не заставляй меня повторять. Подойди к ней».

– Не лезь в мои личные…

«Либо подходишь к ней, либо валяешься здесь в луже собственной мочи. Быстро, пока она одна».

Голос-Линк видел все, что попадало в поле зрения, даже если на этом не был сфокусирован взгляд. Увидел и то, что она встала, направившись к автомату с сигаретами.

– И что дальше?

«Просто поздоровайся. Пару фраз – можешь сказать все что угодно».

Встал. Убеждая себя, что идет к ней не по приказу Голоса, а потому что сам хотел к ней подойти.

Похоронил где-то в глубине себя понимание того, что никогда не подошел бы к ней сам, – и, кстати, отнюдь не из-за угроз Эрика.

– Привет, Бьянка.

Она повернулась.

– Ой, привет. Ты что тут делаешь?

– Да вот… – посмотрел по сторонам, совершенно не понимая, о чем говорить. – Заехал посидеть. Как дела?

– Нормально. Слушай, а ты хорошо выглядишь. Поздоровел. Качаешься?

Неожиданно она дотронулась кончиками пальцев до груди Стаса и провела ими по ней вниз. Словно разрядом тока ударило. Перехватил ее руку, слегка сжал. Бьянка не спешила выдергивать руку. Смотрела на него… Как-то странно смотрела. По-другому.

– Немного занимаюсь. В тренажерке.

Не говорить же ей, что у него в мозгу программа-девелопер, регулирующая все, в том числе и рост мышц.

– Молодец. Чем занимаешься? – Руку она все же высвободила, но не торопливо, даже, наверное, неохотно.

– Книгу пишу.

– Да ты что? Серьезно? И как, получается? А про что? Слушай, а дай мне свой номер, если это, конечно, не секрет.

Он не верил своим ушам – диктовал номер, который она старательно (два раза переспросила цифры) записала в мобильник, смотрел на нее.

Ему хотелось схватить Бьянку в объятия, прижать к себе и никогда-никогда не отпускать.

«Предложи ей выйти на улицу. Не тупи, уводи ее отсюда».

– Может, выйдем, подышим свежим воздухом? – Язык словно стал свинцовым.

Сейчас она скажет, что никуда не пойдет, может, еще добавит…

– Пойдем.

Это казалось невероятным, но было именно так.

Они вышли через второй выход. Еще через десять минут он стаскивал с нее трусики в какой-то подворотне, а она тихо постанывала и жадно шарила руками по его телу.

Бьянка сделала все – как заправская шлюха.

А после второго раза Стас, глядя на нее, распластанную в экстазе на куртке, на каких-то ящиках, почувствовал… нет, не удовлетворение, а разочарование.

В себе.

Помог ей одеться, проводил ее до клуба – посмотрел ей в лицо, она была похожа на робота со счастливой улыбкой.

А когда уже поймал такси и ехал домой, спросил, не разжимая губ:

– Как?

«Феромоны».

– Что это такое?

«Неважно. Тебе ведь понравился сюрприз?»

* * *

Эрику сказали, что нашли его в сортире, лежащим в обнимку с унитазом. В соседней кабинке обнаружили Жира, тоже в отключке. Все недоумевали, как это случилось, – утверждали, что буквально за полчаса до этого оба были в полном порядке. Немного пьяны – да, но не настолько, чтобы вырубаться в сортире.

Эрик ничего не помнил. Какой-то сумбур в голове, а еще паршивое донельзя настроение, отвращение ко всему. Хотелось напиться, накуриться, даже обколоться, лишь бы только избавиться от этого мерзостного чувства. Что он и сделал – за пятнадцать минут усосав полбутылки вискаря и покурив какой-то дряни, предложенной Жиром. Не помогло. Ощущение безысходности, апатия, тоска не прошли, хотя развезло его так, что он еле стоял на ногах.

Жир что-то говорил про какого-то парня в сортире, что-то спрашивал, но его несвязная речь… а у Эрика такое состояние, что больше хотелось расплакаться, чем отвечать на дурацкие вопросы. Ничего не понимал. Не до этого. Депресняк жуткий.

Сказал, что поедет домой. Один. Видеть никого не хотелось. Ни Жира, ни Бьянку – никого.

Бьянка не спорила. Вела себя как-то странно; не похожа на себя обычную. Впрочем, на это ему было наплевать. Не до этого.

Сказал Жиру, что все надоело и опротивело.

Жир сказал, что у него есть какое-то дерьмо, которое реально спасает от депрессии. Дал какие-то таблетки.

Какие таблетки? Ничего не поможет. С каждой секундой он чувствовал себя все паршивее и паршивее.

Серость, меланхолия. Одно и то же каждый день. Зачем? Какой смысл? Если рано или поздно…

Жир не отцеплялся – заставил его выпить одну прямо сейчас. Говорил, будто хакер, который сидел с ними, знает, что это такое…

Выпил – просто чтобы он отвязался. На самом деле наплевать, что это были за таблетки. Может, аспирин, а может, цианид – какая разница? Жизнь – дерьмо, а мы мухи. Так говорил Барон. Вот она, жизнь. Вот оно, дерьмо. Все.

В зеркало, мать его, посмотреть… Сжать руку в кулак, оттопырить средний палец, сказать: «Ну здравствуй, солнце…»

Так больше нельзя.

Подъезд. Лифт. Выше, выше… двадцать четвертый этаж. Дверь. Квартира. Балкон. Открыть течставни – и пошло оно все на хрен.

Он даже не смог открыть дверь, рухнул бревном на пороге своей квартиры и тут же уснул мертвец ким сном.

Таким его утром и обнаружит сосед, который, недолго думая, вызовет «скорую помощь».

Алкоголь, наркотики и сильнодействующее снотворное – это все, что найдут в его организме.

Самое главное, он будет в норме. И придет в себя.

Но это будет завтра.

* * *

Утром Голос сказал, что сегодня последний день. Что ровно через сутки его снимут, и Стас будет свободен. Перед этим Голос попросил, чтобы он позвонил по мобиле. Назвал длинный номер. Когда там ответили, Стас, следуя указаниям Голоса, сказал одно слово:

– Завтра.

И вырубил связь.

Еще Голос рассказал про феромоны. Про то, что соблазнить можно любую женщину. И не только соблазнить.

«Ты даже не представляешь себе, сколько всего можно сделать, управляя химическими процессами в организме. В некоторых случаях, правда понадобится спецпитание, а лучше ввести необходимые вещества через кровь, но и без этого возможности огромны».

Наверное, это должно было заинтересовать Стаса – или хотя бы позабавить. Но только не в случае с Бьянкой.

Никак не мог отделаться от ощущения того, что он… не изнасиловал, скорее всего, воспользовался.

Не так. Не так должно было все быть. Лучше бы вообще этого не было. Лучше бы снял кого-нибудь. Только не Бьянку. Но это уже было. Уже случилось.

«Тебе не понравилось?»

– Не в этом дело.

«Я не понимаю».

– А не надо понимать. Это мое личное дело.

Стас выругался и нервно смял сигарету в пепельнице.

От Бьянки пришла эсэмэс. Ничего особенного – похоже, она просто хотела, чтобы у него тоже был ее номер.

Ответил какими-то дурацкими смайликами. Через несколько минут она позвонила. Путалась, сбивалась – никогда такой раньше не была. Стас слушал ее, она рассказывала про свою жизнь, про какие-то проблемы… кажется, она была пьяна.

Все точки над i расставила одна ее фраза.

– Я не знаю, как это получилось… я, наверное, вчера много выпила… понимаешь, у меня есть парень и я… я не могу…

– Понимаю.

– Я помню, до сих пор помню, что ты мне сказал тогда.

Он водил сигаретой по краям пепельницы и молчал, прижав трубку к уху.

– Ты же тогда любил меня…

– Любил. – Затянулся, выпустил дым. – Я тебя и сейчас люблю.

Она молчала. Долго молчала. Он тоже ничего не говорил. Слушал ее дыхание в телефоне. Потом она отключилась. А Стас еще долго не убирал трубку, словно ждал нового соединения. Но его не было.

«У вас, оказывается, все так серьезно».

Комментировать не хотелось.

* * *

Их видели. Стаса и Бьянку. В подворотне. Мало того, их засняли на телефонную камеру. Вроде как для прикола, но потом, когда видео, пропутешествовав по мобильникам, дошло до Эрика, приколы кончились.

– Я тебе говорил, что она сука конченая. – Жир наблюдал за своим другом, который вперил взгляд в экран, казалось, вошел в ступор и ничего не слышал. – Этот тип нас вырубил какой-то херней, а потом оттрахал твою телку. Сто пудов, она знала про это. Договорились заранее.

Они сидели вдвоем у Эрика дома. Тот недавно вернулся из больницы, где прочистили желудок, напичкали какими-то антидепрессантами, но все равно состояние, что называется, было состоянием нестояния.

– Ты ей брюлики и шубы, а она в подворотне с каким-то лохом…

– Заткнись, – процедил Эрик и бросил телефон на стол.

Жир пожал плечами.

– Я к тому веду, что это было вполне ожидаемо. Она ведь…

– Заткнись, Жир! – повысив голос, Эрик встал, потер лоб и вышел из комнаты.

Послышался звук льющейся воды. Жир встал, прошел за ним к ванной, стал в дверном проеме.

– Надеюсь, ты не будешь страдать и убиваться? Типа там любовь-морковь и все дела?

Умывшись, Эрик вытер лицо полотенцем, бросил мрачный взгляд на своего собеседника и, ничего не сказав и подвинув его, вернулся в комнату. Там снова уселся на диван, взял в руки телефон.

– Братух, я не хочу…

– Ты уверен, что это он нас вырубил? – перебил его Эрик.

– На сто процентов, – уверенно ответил Жир. – Я его раньше еще видел, когда у Рыжего днюха была, помнишь? Он тогда с Бьянкой тоже сидел. Потом ты еще к ним подходил. Это он тебя кинул. Реально он тебя кинул. А Бьянка была в теме.

– И зачем ему надо было нас вырубать?

– Тебя, Эрик, тебя! Я просто под волну попал.

– Ну а зачем меня? Он что, не мог встретиться с Бьянкой в другом месте?

– Слушай, ты на чьей стороне? Ты что, не врубаешься, что тебя спонсором сделали? – Жир явно нервничал. – А эта стерва, уверен, еще и посмеялась над тобой.

Звучало убедительно. А может быть, сильно хотелось, чтобы это звучало убедительно. Эрик кивнул. Потом набрал номер.

– Пап, мне нужна твоя помощь. Можешь дать мне двух человек?..

Жир расплылся в довольной улыбке. Он знал, кому звонил Эрик, знал, что это означает, и был очень рад предстоящим событиям.

На самом деле Эрик не считал его отцом. Человек, известный в определенных кругах как Учитель, два года назад женился на его матери – брак принес обоюдную пользу как женщине, нуждающейся в деньгах, так и мужчине, нуждающемся в связях. Учитель руководил крупной религиозной общиной, и людей, которые вот так просто могли позвонить ему и попросить о помощи, были считаные единицы. Эрик не любил этого святошу, не любил рассказывать о нем своим друзьям. Отношения между ними были, мягко говоря, напряженными, но стоило Эрику назвать его папой, как натянутость мгновенно исчезала. Эрик так и делал, когда ему требовалась помощь. Как сейчас, например, когда нужны были головорезы-отморозки, готовые пойти на все.

Учитель прислал их немедленно – слово «папа» сработало.

И вскоре Эрик, глядя на ухмылявшегося Жира, на каменно-равнодушные рожи двух боевиков «папы», давил кнопку звонка и ждал, когда Бьянка откроет дверь.

Он мог нахамить и раньше. Но при этом никогда даже в мыслях не было ударить женщину. Сейчас больше всего ему хотелось посмотреть ей в глаза, а потом врезать от всей души, с размаху – так, чтобы запомнилось. Так, чтобы почувствовала, чтобы поняла.

Эрик так и сделал. А потом посадил Бьянку в кресло, сел напротив, включил видео на трубке и сунул ей под нос, чувствуя желание снова врезать ей.

– Кто он?

– Одноклассник бывший.

– Он не знает, что чужих шлюх трахать – грех большой?

– Я не…

– Заткнись, а? – зло прошипел он.

Встал, прошелся по комнате. Остановился возле полки, на которой стояла его фотография в рамке. Несколько секунд смотрел на снимок, потом вытащил из рамки, сложил пополам и сунул в карман.

– Однажды, когда кажется, что все хорошо, когда радуешься жизни и хочется хлопать в ладоши от счастья, ты вдруг чувствуешь здоровенный кол возле своей задницы, – произнес, глядя на рамку. – И когда тебе его вгонят через жопу до самого горла, тогда ты поймешь, что не надо было делать некоторых вещей. Но только кол тебе уже не вытащить.

– Эрик…

– Как его найти? – перебил он, подходя к ней и глядя в глаза.

– Эрик, я…

– Не выводи меня, Бьянка, – со зловещим спокойствием сказал он. – Просто скажи, где его можно найти. Иначе я уйду, и тебя будут спрашивать они.

И кивнул на одну из горилл, куривших у окна.

– Я не знаю его адреса. Я не знаю…

Ударил по лицу. На этот раз – кулаком, чтобы было не только страшно, чтобы было и больно. И даже не удивлялся, откуда в нем столько ненависти, которая, казалось, заполонила весь мозг.

– Мне просто надо с ним поговорить. И расставить все точки.

– Я… я не знаю, где он живет… правда, мы случайно встретились…

– Слишком много случайных встреч, сука! – заорал он ей в лицо и тут же, мгновенно успокоившись, погладил ее по щеке. – Детка, тебе придется мне помочь, так или иначе. Если ты не хочешь, чтобы для тебя закончилась карьера модели, если ты не хочешь узнать, что такое кислота… скажи, где он.

– У меня только его номер телефона…

– Ну так звони ему! – Он схватил ее за волосы и притянул к себе. – Пусть приедет сюда, – зашипел ей в ухо. – Мы просто поговорим. Не бойся, твоего нового бойфренда никто убивать не будет. Позвони ему.

– Эрик, он не мой бойфренд и…

– Звони ему! – заорал он ей прямо в ухо, а когда она попыталась отшатнуться, резко рванул за волосы. – Звони и скажи, чтобы он приехал к тебе в гости. Ну!

Жир, наблюдавший за всем этим, уже не ухмылялся. Не ожидал он подобного от Эрика. Ну, во всяком случае, такого жесткого поведения. Не был он таким раньше. Мягким его, конечно, нельзя было назвать, но настолько психованным… Эрик или играл какую-то роль, или у него правда от ревности крыша поехала. Даже стало немного не по себе – но влезать не было никакого желания.

Бьянка взяла трубку.

– Макс, – окликнул Эрик одного из горилл. – Как-нибудь, чтобы она глупостей не наговорила.

Горилла достал пистолет, щелкнул предохранителем и приставил дуло к ноге девушки.

– Мы же не хотим, чтобы он приехал сюда в сопровождении спецназа, да? – ухмыльнулся Эрик. – Звони, сучка. Шлюха, тварь…

Его трусило. Жир гулко сглотнул – да что с ним такое?

Это приключение, изначально казавшееся веселым, таковым уже совсем не казалось.

Дрожащими пальцами Бьянка набрала номер.

* * *

«Я бы на твоем месте позвонил Куратору».

– На хрена? – спросил Стас, натягивая куртку.

«Мне это не нравится. Зачем она хочет, чтобы ты приехал?»

– Ты же слышал. Поговорить.

«Она напугана. Только глухой это не разобрал бы».

– Она пьяна. В любом случае, для чего звонить Куратору? Чтобы он вместе со мной поехал?

«Чтобы подстраховаться. Стас, ты сейчас…»

– Не грузи, а? Ладно? Это мои личные дела.

«Я ведь могу и заставить, Тасик».

Стас остановился. И медленно произнес:

– Слушай, не будь гадом. Ты уже порылся в моей памяти и знаешь, что она для меня значит. Дай я сам с ней решу все вопросы… Я ведь действительно люблю ее.

Через пять минут он уже сидел в такси. Еще через двадцать минут – вечер, и пробок не было – он вышел из машины и зашел в подъезд. Все это время Голос молчал.

Лифт поднял его на девятнадцатый этаж. Нашел нужную квартиру, нажал кнопку звонка.

А когда дверь открылась и ему в голову уставилось дуло пистолета, он впервые услышал, как ругается Линк.

«Блядь».

Лаконично так, коротко.

Громила с пистолетом провел Стаса в комнату.

«Это же твой вчерашний донор».

Стас смотрел на Бьянку. Лицо и глаза красные – и явно не от слез. Губа разбита, крови нет, но опухла сильно.

И, кажется, взглядом говорит «прости».

Хотя, возможно, только кажется.

– Стас, да? Или называть тебя Тасиком? – Эрик развалился на диване, закинув ногу за ногу, и говорил спокойно, хотя казалось, что он как натянутая струна, готовая в любую секунду порваться.

«Найди любой способ связаться с Куратором. Только телефон при них не доставай».

– Чего ты хочешь?

– Ты мне должен, Тасик. Что скажешь?

«Любыми способами решай вопрос миром. Соглашайся на все условия, твоя первоочередная цель – связаться с Куратором».

– И что я тебе должен?

– Двадцать тысяч. Евро, – уточнил Эрик. – Надеюсь ты понимаешь, за что?

«Это что, его девчонка?»

– Да.

– Что да?! – взвился Эрик. Вскочил, ткнул стволом в голову Стаса. – Ты за идиота меня принимаешь? Откуда у тебя деньги такие, гондон?!

«Стас, веди себя спокойно. Разговаривай, признавай свою вину, но не сразу. Главное – не переиграй. Будь осторожен, у него коллапс».

Времени узнавать, что это за фигня, не было.

– У меня есть деньги. Почему именно такая сумма?

– Почему? Почему?! Потому что столько денег я потратил на эту суку, которую ты трахал!

Он размахнулся – рукоятка пистолета врезалась в голову так, что, казалось, череп треснул. Стас пошатнулся – а следующий удар ногой опрокинул его на пол.

Бьянка было закричала, но сразу же умолкла – рот зажала лапа одного из горилл.

Еще один удар – в живот.

«Голову прикрывай».

Удары сыпались один за другим. Стас захрипел, когда носок ботинка врезался прямо под ребра.

«Плачь. Проси, чтобы не бил. Умоляй. Наплюй на гордость, потом разберешься. Это серьезно».

– Не надо, пожалуйста, – простонал Стас. Не переигрывал, больно было жутко. – Я все отдам, пожалуйста, не бей.

– Брат, ты убьешь его! – Жир все-таки вмешался, обхватив Эрика и оттащив в сторону. – Да что ты делаешь?!

Тяжело дыша, Эрик остановился. Свободной рукой схватился за голову, несколько секунд так стоял, потом вроде бы успокоился.

«Не спровоцируй новый приступ. Соглашайся на все».

– Значит, так. Ты мне должен двадцать кусков. Ты согласен?

«Да».

– Да.

– Когда отдашь?

«Завтра. Позвоню брату, он вышлет деньги».

– Завтра. Позвоню брату, он даст. Обязательно даст.

Эрик внимательно смотрел на Стаса и о чем-то думал.

«Молчи, ничего не говори. Жди, чтобы он ушел».

Но тот уходить, похоже, пока не собирался. Хрустел пальцами, облизывал губы – смотрел на Стаса… как кот, подкарауливавший мышь около норы.

– Почему в подворотне, Тасик? Почему именно тогда? Зачем ты меня и Жира вырубил?

«Скажи, что все получилось случайно. Скажи, что был под наркотой и ничего не осознавал».

«Хорошо хоть, что морали не читает», – подумал Стас.

– Случайно вышло. Я под трэдлом был.

«Под каким трэдлом? У тебя мозги есть?»

– Под трэдлом? – Эрик встал. – Руки покажи. Покажи руки, ублюдок!

Это был прокол. Прокол в том, что проколов не было. Такой вот невеселый каламбур.

– Не под трэдлом, я оговорился…

Поздно.

Новые удары – теперь бил не только ногами, но и пистолетом, а когда Жир снова попытался его остановить, отшвырнул его в сторону.

Тело из комка боли постепенно превращалось в комок мяса.

Стас уже ничего не понимал. Врывался в сознание Голос, что-то кричал Эрик – он уже ничего не слышал и ничего не понимал.

Эрик остановился, когда Стас уже не шевелился.

Тяжело дыша, посмотрел на Бьянку и с размаха ударил ее ногой. В лицо.

– Пошли отсюда! – скомандовал и первый двинулся к выходу.

А когда уже выходили из подъезда, неожиданно улыбнулся:

– Сейчас поедем на Охоту. Жир, ты с нами?

– В Отстойник, что ли? – Жир поднял вверх руки.

– Бомжи, бродяги, шваль всякая. – Эрик улыбался. – Не поедешь? Я плачу за всех.

Жир покачал головой:

– Я не хочу. И тебе не советую. Если узнает твой отец…

– Мне не нужны твои советы. Если у тебя есть желание кого-нибудь грохнуть, то поехали с нами, а если хочешь продолжать вести свою тупую жизнь, то живи.

– Слушай, да что с тобой? Ты как с ума сошел…

– Я в прекрасной форме, – ощерился Эрик. – Не хочешь, как хочешь. Тогда удачи тебе.

И прыгнул в машину.

И если его друг считал его сошедшим с ума, сам Эрик таковым себя не считал.

* * *

Куратора вызвала Бьянка. «Единица в памяти», – успел сказать Стас и вытащить телефон, прежде чем полностью отключился.

Впрочем, его довольно быстро привели в порядок – хотя бы видимый. Два человека в синих комбинезонах обкололи Стаса стимуляторами, распылили на ссадины защитную пленку, тут же проверили, нет ли у него переломов, и, убедившись, что кости целы, доложили об этом приехавшему чуть позднее Куратору.

– Дилетанты. Профессионал отбил бы тебе все внутренние органы и не оставил на теле ни одной царапины, а эти наоборот, – прокомментировал случившееся Куратор. – Девочка, это они из-за тебя?

Девочка, которую в это время осматривали спецы, кивнула.

– Ты должен был сообщить нам, Стас. Попросить страховку.

– Выйдем? – предложил Стас.

А на кухне, зажав сигарету в разбитых губах, произнес:

– Прошлой ночью он был моим донором.

Куратор удивленно поднял вверх брови.

– Да? Интересно. Что ему известно?

– Ничего. Это действительно из-за Бьянки. Но он словно с ума сошел. Насколько я знаю, он никогда таким не был, – сказал Стас. – Я пытался с ним договориться, но…

– Агрессивный коллапс. Иногда пси-матрицы заменяют друг друга. Побочное явление, крайне редкое, но все же случающееся.

– В основном депрессии?

«Не задавай вопросов, Стас».

– Да. – Куратор подошел к Стасу. – В основном депрессии. Скука. Апатия. Тоска. Длящаяся около двух-трех суток. Кризис приходится на ближайшие шесть–двенадцать часов, потом спад. Я рассказывал это уже тебе. Почему ты спрашиваешь?

«Сейчас не время, Стас».

– А человек может не выдержать эту депрессию и покончить жизнь самоубийством?

«Не глупи. Если ты станешь сейчас выяснять отношения, у тебя будут серьезные проблемы».

На этот раз Куратор молчал долго, при этом проницательно всматривался в глаза парня, словно пытаясь там что-то прочесть. Потом по-отечески поправил на Стасе свитер.

– Да, – вкрадчиво произнес он, – действительно, было несколько случаев с суицидальным исходом. Что скажешь?

Стас усмехнулся, не отводя взгляда, ответил:

– Да мне в принципе все равно. Думаю, вы знаете, что делаете.

Улыбнулся и Куратор. Ободряюще похлопал Стаса по плечу, кивнул:

– Тебя отвезут домой. Никуда не выходи. Посмотри телевизор… книгу попиши.

«Соглашайся и не спорь».

– Хорошо, – ответил Стас.

– Возле дома подежурят на всякий случай наши ребята, пока мы не разберемся. А то мало ли…

– Понимаю.

Куратор еще раз похлопал его по плечу и пошел к выходу. Уже открыв дверь, повернулся:

– Я сказал тебе неправду. Случаев суицида не было. Ни разу.

И вышел, оставив за собой последнее слово.

* * *

Отстойник. Для одних – последнее прибежище, для других – раковая опухоль на теле города. Для третьих – это бизнес. Доходный бизнес. Новое развлечение оказалось по душе многим, имеющим деньги. Большие деньги, ибо Охота стоила дорого. Платили всем – патрульным, которые могли прикрыть в случае чего или предупредить, журналистам, которые молчали, проводникам, которые отвечали за жизнь своих клиентов.

Все очень просто. Группа из пяти проводников и два-три клиента. Цель – следить за клиентами, прикрывать их любой ценой, ну и, конечно же, предоставить им цели.

Один рейс – три куска. В неделю ему обещали как минимум два рейса. Не очень большие деньги, но с чего-то же надо начинать беглому наемнику. Работа была не из легких. Бомжи вооружались и становились опасны. И хотя силы были неравны, нервы могли потрепать. Им-то уж точно нечего было терять. Прежняя группа нарвалась на сильный прайд и была уничтожена, прежде чем подоспела помощь. Все – и проводники, и клиенты – отправились на небеса в одну минуту. Неприятности с друзьями погибших улаживали около месяца. В итоге пришлось повысить расценки на Охоту, но клиентов особо не уменьшилось. Новых проводников искали долго. Винсент оказался последним. Татуировка «Сантаны» сделала свое дело – недолго думая, его назначили старшим. Провели краткий инструктаж, предупредили, что жизни клиентов намного важнее, чем жизни проводников, – и вперед. То, что он был беглым, никого не интересовало.

Винсент прошел уже около трех десятков рейсов. Со счета сбился после первого десятка – потому что начал бухать, потом как-то незаметно переключился на траву, которой его щедро угощал Сахо, один из проводников, называвший себя потомком майя.

Деньги. Винсенту нужны были деньги, потому что налички у него осталось совсем мало. Пластика для импов его класса обходится в копеечку, но она того стоит. Изменить себя, вернуться в Штаты, выполнить пару серьезных контрактов, потому что здесь, в России, больших денег не заработаешь, тут их только про*бать можно. Потом вернуться сюда же, в Россию, уже новым человеком – такой пока был план, и менять его ради какого-то пацана Винсент не собирался. В конце концов, он выполняет свою работу, получает за нее деньги, а проблемы пусть решают старшие.

Клиенты… Клиенты были разными. Попадались и под кайфом, и психи, приезжали и вполне нормальные. Считающие себя воинами, жаждущие психологической разрядки, ищущие экстрим, желающие «попробовать». Большинство – анонимно, в фейс-контроллерах. По слухам, были среди них и звезды – политики, журналисты, артисты. Несколько раз наведывались и бандиты – эти клиенты в большинстве своем не скрывали лиц, для них Охота не представлялась чем-то особенным, и вообще непонятно, зачем она им.

Порой и клиенты и проводники находились на волосок от гибели. Последний рейс был именно таким. Сначала они выследили какой-то прайд, и клиенты вызвали желание обстрелять его. На расстрел беспомощных людей смотреть Винсент не хотел, отошел в сторону – и вовремя: их уже начали окружать со всех сторон вооруженные аборигены.

Отстрелялись. Ушли. Клиенты остались довольны и отстегнули группе неплохие чаевые – они даже не поняли, что их только что могли положить. Им было весело.

Разные клиенты, разные ситуации – единственное, что было во всех случаях одинаково, клиент всегда хотел вернуться обратно.

Сейчас все было по-другому.

Пацан не был пьяным или обдолбанным – он все четко соображал и на первый взгляд вел себя адекватно. Но его глаза – в них плескалась такая первобытная ярость, что Винсенту в первое мгновение захотелось отказаться от клиента. У парня на лбу было написано: без проблем эта Охота не пройдет.

Эрик, сынок какого-то проповедника-святоши, шел туда не ради развлечения – он жаждал убивать. Ему наплевать было кого. Двое его сопровождающих вели себя равнодушно, хотя с первого взгляда было ясно, что каждый из них готов закрыть Эрика своим телом не раздумывая. И выполнить любую его прихоть.

На двух машинах они доехали от офиса к «воротам» – так называли небольшой бар на окраине города. Подвал в баре служил своеобразным перевалочным пунктом. Здесь все получали оружие и отправлялись дальше, по шахте к канализационному коллектору, который паутиной раскинулся под землей через всю промзону, названную Отстойником.

– Выполнять то, что говорю я или другой проводник, – предупредил Винсент, проверяя крепления броника на одном из мордоворотов. – От группы не отходить, соблюдать тишину, «лапшу» не отключать.

– Хватит лечить, пошли. – Эрик передернул затвор на автомате. – Инструктаж по технике безопасности потом проведешь. После Охоты.

Этот парень беспокоил все больше и больше.

– Потом может и не наступить. – Сахо опустил на глаза стекла «супервайзора». Ночное видение, тепловое, сканер движения, бинокуляры – все вместе и еще десяток полезных функций весом сто двадцать грамов. Дорогая штучка, таких пока всего два в группе. Начальство обещало еще докупить, но в ближайший месяц вряд ли возьмут. Вот и приходится пока двумя обходиться – один у Винсента как у старшего, второй, как переходящее красное знамя, по всей группе гуляет.