Текст книги "Человек ниоткуда. Часть 1. Славные времена (СИ)"

Автор книги: Александр Брок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

– У мужика там волосы бриты? – с сомнением спросил многоопытный староста, внимательно следивший за разговором. – Это тебе не красавчик какой в постель для господ. Мужику это позор. Ты не путаешь?

– Нет, не путаю. Говорю как есть, господин, – решительно сказал Крысеныш, обращаясь ко мне. Ему уже все было нипочем.

– Сколько шагать до них отсюда? – спросил я, нахмурившись. Краем глаза я заметил, что староста тоже нахмурился. Очевидно, чутье многолетнего старосты указывало на надвигающиеся неприятности.

– Да тысяч двадцать шагов, – деловито прикинул мальчишка, – мне с рассвета до полдня больше шагать, чем туда.

– Надо бы доложить в город, господин граф... – нерешительно сказал староста. – Наша деревня из королевского лена, мы его величеству клятву приносили... Тут что-то не так.

– Сейчас разберемся – донесем, – сказал я и обратился к Альте на драконьем языке:

– Ты сможешь без шума связаться со своим отцом?

– Нет, – сказала она. – Амулет связи с папой я оставила в Школе. А Зов опасно слать: могут услышать. Но я знаю, что твой отец имеет амулет связи с папой.

– А я имею амулет связи с моим папой, – дополнил я. – Староста, я сейчас буду говорить по амулету с кое кем. Выставь всех отсюда.

Староста сразу все понял, и комната очень быстро опустела: охотники, староста и воришка вышли, и собрались на крыльце.

Я оживил амулет. Отец был в поместье, и отозвался сразу.

– Что случилось, сын? – спросил он. – Ты далеко?

– Я около столицы, папа, – ответил я, переходя на драконий язык. – Мы с Альтой тут гуляем по берегу. У нас неприятное открытие. Надо известить Кирмона, и как можно скорее. Тут опять храмы. Мы сейчас в деревне Озерная в двух тысячах стадий по берегу от столицы на юг, в двух тысячах шагов от берега, на озере с речкой. Скажи ещё Кирмону, папа, что Альта здесь, и они легко нас найдут.

Скоро отец ответил на своем медленном драконьем:

– Сын, Кирмон уже ответил. Они сейчас летят, их пятеро. Встречай. Будь осторожен.

Мы переглянулись.

– Как считаешь, быстро они будут? – спросил я.

– На такой случай отец использует Амулет Быстрого Полета, – ответила Альта.

Как мне когда-то объяснил Кирмон, это был амулет, позволявший дракону или группе драконов в полете моментально "прокалывать" пространство. Их было очень мало, они были изготовлены тысячи лет назад и использовались только по разрешению Великого Дракона.

– Сейчас кое-кто прибудет разбираться, – сказал я старосте. Он, тем не менее, не повеселел, беспокоясь о своей контрабанде. Через некоторое время Альта сказала:

– Они появились и заходят со стороны моря, я их чувствую. Они тоже чувствуют меня. Скоро подлетят.

Мы вышли со старостой на крыльцо. И действительно, очень медленно и тихо темное пятно проплыло над площадью, так что только мы заметили его. Затем оно развернулось и двинулось вниз. Раздался несильный шум крыльев, и без всякого грохота над площадью, полной народа, завис, мягко махая крыльями, огромный черный дракон. Народ в ужасе, но без большого крика, кинулся врассыпную на края площади, под заборы. Дракон немедленно, не теряя ни мгновения, сел на площадь, превратился и оделся, достав одежду из шейной сумки. Это был Кирмон.

Он огляделся и подошел к Альте. Она обняла его на глазах пораженного народа, в то время как на площади один за одним садились и превращались остальные драконы. Все они были мне знакомы со времен атаки на храм.

– Итак, в чем дело? – спросил Кирмон. Я посмотрел на толпу и завел драконов, Крысеныша и старосту в комнату. Альта по просьбе отца осталась сторожить на крыльце, холодно оглядывая жителей таким взглядом, что они и не пробовали сказать что-нибудь. Уйти они тоже не могли: староста, по моему совету, запретил им покидать площадь, а спорить с начальством, тем более с драконами за спиной, жители побоялись.

Я коротко ввел Кирмона в курс дела. Он подозвал обеспокоенного Крысеныша, и внимательно рассмотрел. Затем взял за лицо и заглянул в глаза. Мальчик задергался и обмяк. Сзади негромко охнул женский голос: жена старосты, как оказалась, и не покидала своего дома. Кирмон не обратил на шум ни малейшего внимания, зато кто-то из драконов повернулся и прижал палец к губам женщины. Она закивала, замолчала и отступила назад.

– Он сказал правду, – проговорил Кирмон на нашем языке, отодвигая мальчишку. Я и староста подхватили его и увели назад – уложить на сундук.

– Нужна разведка и планирование. Деревню блокируем на весь день. Вызываем дополнительные силы. Поскольку храм невелик, Альта и Сергер сейчас отбудут: не будем светить их на мелкой операции, – на драконьем языке сказал Кирмон. – Сергер, ты будешь нужен нам для большего. А этих мы сейчас выпотрошим сами, здесь не нужна помощь людей. Не надо, чтобы тебя здесь видели причастные к храмам. Потом спросишь у Альты, почему человек может атаковать храмы только два раза. Она знает. Улетайте.

Я вздохнул, поняв резоны Кирмона.

– Вы ей сами скажите, иначе не согласится, – решительно сказал я.

Кирмон улыбнулся.

– Она похожа характером на свою мать. Ладно, выйдите с Динбаром, и я скажу это без тебя.

– Да, староста, не забудь мальчишке выдать не двадцать, а десять плетей, – вспомнил я, выходя из комнаты. Один из драконов вышел со мной и пригласил на драконьем Альту внутрь. Сам он остался снаружи, контролируя толпу.

Альта довольно быстро вышла с сумкой и тюком наших вещей в руках и без малейшего недовольства сказала мне:

– Летим!

Затем сбросила платье, блеснув белым обнаженным телом (народ тихо ахнул), и превратилась в золотистого даже в темноте дракона – самого красивого дракона на свете. Люди осторожно попятились от нас. Я, ругаясь шепотом, распутал сетку, неумело сложенную Крысенышем в процессе воровства, и накинул на Альту.

– Хм! – сказал сзади Динбар, глядя на пришитое к желтой сетке красное одеяло. – Разумно.

– Берегу мужское хозяйство, – любезно пояснил я.

Он усмехнулся. Я надел и застегнул летную маску со стеклами, раскрашенную под эльфа, и с огромными декоративными ушами.

– Хм! – опять сказал Динбар. – Остроумно!

– От ветра, – опять пояснил я, и в маске повернулся ко вконец запуганным поселянам. Они разговаривать не стали, но сильно подались назад. Я отмахнул им рукой, чтобы не подвернулись под наш взлет.

– Однако! – послышалось сзади. Это руководитель операции, Кирдан, вышел на крыльцо и ошеломленно разглядывал мою маску. Затем он перевел глаза на одеяло под моим задом, и... засмеялся. Сзади Кирмона виднелись удивленные лица остальных драконов, нахмуренный староста и уже оправившийся любопытный Крысеныш.

– А ваша дочь еще хотела раскрасить маску под демона, – наябедничал я, вешая сумку с вещами и вином себе на плечо. – До свидания, надеюсь скоро увидеться!

Имен я не назвал из конспирации. Альта повернула голову и, хихикая, сказала:

– До свидания, любимый папочка!

Вся площадь в полутьма разинула рты на такое обращение, так что у бледных в полутьме лиц снизу образовались черные провалы ртов, поблескивающих рядами зубов. "Надо как-нибудь написать эту толпу в полутьме" – подумал я, и мы взлетели в темноте, провожаемые светящимися глазами драконов и их дружным смехом.

– Последнее слово осталось за нами, – весело сказала Альта, и мы резко набрали высоту, поднимаясь к Малой Луне и звездам.

16. ДРАКОНОЛЮБИЕ

В один прекрасный день Гирону стало мало того, что мы ходим на почти каждое представление его пьес.

Мы с Альтой искренне хохотали над ядовитыми репликами героев, с удовольствием любовались многозначительными немыми сценами и танцами стройных актеров и голоногих актрис. Гирон действительно был талантлив. Он даже умудрялся получать доход со своих представлений, несмотря на высокую плату за здание Старого Театра и невеликие цены на билеты для народа (это которые позади рядов кресел). Дворянство чуть не дралось за места в первых рядах, и нередко я, с моей военной известностью и графским титулом, помогал предотвращать назревающие дуэли.

Кроме хорошего ансамбля актеров, которых Гирон сам учил играть по какой-то мудреной методе, у него имелся превосходный музыкальный оркестр, обученный мастером музыки и составленный из талантливых людей его графства Гироннэ. И если бы актеры и вздумали бы перейти из его почти любительского, легкомысленного, такого веселого театра в профессиональную труппу – они бы зарабатывали в два раза меньше, а работали бы в четыре раза больше. И даже в случае бегства актеров, оркестр бы не ушел от него без разрешения ни при каких обстоятельствах – это означало бы нарушить клятву, даваемую жителями графства своему сюзерену. Такое поведение было делом серьезным в нашем королевстве.

Два самых талантливых музыканта Гирона – скрипач и трубач – уже выпросились на вольные хлеба, и имели большой успех, концертируя в стране и за границей под его знаками. К тому же, Гильдии даровали им профессиональные права, и Гирон считал, что у обоих есть недурные шансы войти в историю нашей музыки. Молодежь, однако, стойко держалась Гиронова театра: он не только хорошо платил, но и давал авторские права на печатание произведений под эгидой своего дома. Я искренне боялся, что вся эта круговерть с театром разорит Гирона, но пока что он зарабатывал неплохие деньги, даже по меркам своего графства. К тому же подступали, по уверениям Огюста, заграничные денежки за моды, какие наш Гирон хлопнул бы, конечно, тоже на свой любимый театр. Но пока мы о доходах за продажи платьев нового стиля и не думали – всем занимались Огюст и Ветка.

Но я отвлекся. В поисках нового пути в театре Гирон кидался – и с успехом – в разные стороны. Столица каталась от хохота на его комедиях и рыдала на трагедиях, молодые дворяне до изнеможения танцевали на импровизированных балах с его актрисами. Государство и церкви внимательно за ним наблюдали, но особенного вольнодумства и разврата в постановках не находили. Впрочем, в нашей стране, где можно было шутить надо всеми и публиковать карикатуры на всех, даже на принцев, исключая только короля и королеву; где священники всех церквей изощрялись в остроумии, писали и печатали памфлеты и хорошо помнили страшный век Войн за Веру – безобидную сатиру обожали. Что касается морали, то у нас в столице, как известно, все спали со всеми в полном соответствии с указаниями Богини Любви, а в провинции спали с каждым вторым... Да что там говорить!

Силу Гиронова пера я испытал на себе, когда он сгоряча вывел меня под прозрачным псевдонимом Марбер в комедии "Разочарованный". Герой, слегка недотепистый дворянин, одинокий, благородный и положительный, удрученный былыми горестями, занимался древними, никому не интересными науками. Он жил одиноко, не считая приходящей к нему аббатисы, возрастом хорошо старше его. Сцены с аббатисой были поставлены прилично, но с большим чувством юмора. После каждого поцелуя герой и утешавшая его молитвами аббатиса уединялись, а затем мальчик или девочка из хора пробегали по сцене и громким шепотом сообщали зрителям: "Три!", "Четыре!", или "Пятый раз!" – все это с уважением к партнерам. Хохот зала стоял до небес.

Жизнь главного героя резко менялась, когда в дом к нему попадала преследуемая юная и прелестная девица из третьего сословия. Её преследовали грехи старого хозяина, ненависть его семьи и жадная корысть уголовников. Герой вступал в схватку, в которой к нему возвращались все былые качества: он сражал врагов, задумывал и выполнял сложные интриги, привлекал верных друзей к борьбе. На глазах у зрителей он становился образцом дворянина и воина. Марбер легко читал тайные послания, используя свои знания древних языков, и мастерски проникал в замыслы врагов. Он выигрывал схватку за схваткой. Девица, добрая, памятливая и благородная, была спасена от ужасной рабской участи. В конце пьесы успокоившийся герой, гладя по голове спасенную девушку, с унынием размышлял, что теперь с ней делать, на что девица отвечала, что ему нужна домоправительница, и помоложе аббатисы. Тут очень вовремя вламывался старый фронтовой товарищ, а ныне придворный расследователь, и сообщал, что он проследил путь похищенной и проданной за море дочери маркиза НН (имя не называлось), и что она сбежала из рук негодяев у дверей дома героя. Зачитанные приметы прямо указывают на девушку. Немая сцена.

Оборотистый товарищ, оказывается, уже успел даже восстановить бумаги и права девушки. Тут она прямо говорит герою: "Граф (опять намек на меня!), вам надо немедленно жениться! Как близкий человек, я не могу оставить столь важный выбор в чужих руках. Вам нужен надежный, преданный, ценящий ваши достоинства человек, и я его знаю! Вы женитесь на мне, если вы, конечно, не против..." – и начинает рыдать. Граф остолбенело глядит на нее, и немедленно сдается. Хитрая аббатиса, узнав о переменах, спешит к герою и поздравляет обеих, и когда девушка молча смотрит на нее с вопросом во взгляде – аббатиса напоминает о необходимости иметь в молодой семье хорошего духовника. При этом она незаметно похлопывает невесту пониже спины – и та с пониманием смотрит на аббатису и охотно соглашается, что семье без духовника никуда. Герой, уже полный надежд и энергии, предвкушающий блестящее будущее, видит все это – и улыбается доброй зубастой улыбочкой (эту улыбку актер, по указанию Гирона, точно скопировал с моей, отчего знающая публика радостно хихикала).

Друзья-дворяне мужского пола, особенно неглупые, дружески посмеивались над этим прообразом. Но я не могу вполне оценить свою популярность в женском дворянском обществе после премьеры этой комедии. После первого же представления я в испуге укрылся на территории Магической Школы и в трактире Лога, и не появлялся в обществе по меньшей мере три луны, только что ходил на балы с Альтой и на представления комедий Гирана. В этом случае Альта конвоировала меня, показывая, что сегодня я занят с ней. С драконом дамы старались не связываться.

Хитрый Гирон творчески использовал слухи, ходившие обо мне в обществе после войны. Многие знакомые считали, что, ставши вдовцом, я отказался от придворной карьеры и похоронил себя в Магической Школе, утешая сердце науками – прямо как в пьесе. По всему тексту шкодливой рукой Гирона были щедро рассыпаны намеки на меня. Скажем, в ходе представления герой сражал уголовников, а затем фехтовал с наемниками-орками, используя двуручный бой саблями. В этом искусстве в столице именно я был мастер, но вообще-то этот бой у нас был пока еще редкостью. В ходе серьезного разговора после премьеры старый друг признал ошибку и обещал более меня в комедиях не выводить, но взамен содрал обещание сыграть пару раз молодых военных или полицейских в дальнейших премьерах. Я не был так уж увлечен театром, но отказать Гирону не хотел. Чего стоила следующая сцена!

МАРБЕР (искусно сражаясь двумя саблями с шестью огромными орками): Спокойно, девочка, сейчас я их всех порублю в салат без масла и сыра!

САМЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ОРК (на голову выше Марбера): Деввоччкка? Брратья, мы оши-иблись! У тогко, комму мы долзны, есть жена старруха и яшшикки деннег!

(Не прерывая схватки, спрашивает очень вежливо и без акцента): Досточтимый воин! А не являетесь ли вы ростовщиком?!

МАРБЕР (в гневе): Ростовщик? Я?! Дворянин?! Да вы спятили в своих степях!

ОРКИ (хором): Ошшибка! Оттсступаем в сос-седний домм – рростовщик тамм! Прросим пррощщения! (не переставая фехтовать и выполняя ритуальные движения боя, с лихими прыжками и кульбитами они бодро выбегают в дверь)

МАРБЕР (опуская оружие): Я так и знал. Эти дуболомы обыкновенно в степи грабят, а в городе только нанимаются на грабежи. У них такие правила. (Одобрительным тоном): А неплохо фехтуют ребята – вшестером меня удержали!

В общем, герой и недотепа.

Да, комедиограф Гирон был в моде и планировал следующий потрясающий шаг в искусстве. Он решил вывести на сцену в постановке новой комедии ослов, коней и даже... настоящего дракона.

– Да ты с ума сошел! – сказал я, когда, сидя со мной в трактире, он изложил гениальный замысел. – Зрители разбегутся от страха, и потом потребуют деньги обратно!

– Я все подам так, что они ничего не испугаются, а даже придут аж в десятый раз! – сказал Гирон с простодушной самоуверенностью, свойственной, как считается, гениям. Я скептически улыбнулся, но тут пришла из Школы Альта – выпить со мной своеобычную кружку самогона. Гирон немедленно намекнул ей на актерскую карьеру. Она пожала плечами и наивно спросила подробности. Тогда Альта была еще неопытна в театральном деле и искренне считала, как и все нормальные люди, что глупости неуместны нигде, даже в театре. Со временем Гирон доказал ей, а заодно и мне, что ум тут не нужен, и что хорошо поданная и умело состряпанная глупость в комедии – первое дело.

От дальнейших подробностей я чуть не позеленел, а Альта начала смеяться, и еле остановилась. "После участия в кампании новых мод это не так легко. Я спрошу разрешения у Великого Дракона" – только и смогла сказать она, когда успокоилась. "О, женское тщеславие!" – подумал я, вспомнив, что стены Домов Мод все ещё увешаны нашими цветными портретами в полный рост. Но ничего не сказал: самому стало интересно, что из этого безумия получится.

Разрешение было получено по амулету связи, и Гирон пошел в бой. Как я и ожидал, от новых идей нашего драматурга столица встала на голову. Комедия с танцами и песенками называлась: "Грабители". Герои – мелкие незадачливые жулики, и примкнувшая к ним деревенская девушка (не без здравого смысла), в одном из действий пытались с горя ограбить драконью пещеру. Альта приняла драконью форму и изображала громкий храп, а герои вечно наступали на ее хвост. Тот вилял во сне и подставлял подножки, отчего герои то и дело падали с грохотом. Хвост был, естественно, настоящий, драконий, Альтин, отчего публика прямо-таки тряслась от возбуждения.

Альта рычала так, что декорации шатались, затем просыпалась. Обернувшись за декорацией в человеческий вид – с грохотом и световыми вспышками, она выходила уже одетой в платье и допрашивала героев следующим образом (начав, естественно, с громкого рычания, пугающего зрителей):

ДРАКОНША: А вы кто такие?!

ГЕРОИ (вразнобой, трясясь): Прохожие! Мы просто гуляем! Мы любуемся звездами! Мы собираем цветы!

ДРАКОНША: Хорошо, хорошо. (Зевает и потягивается). Я как раз проголодалась со сна. Идите, раздевайтесь и купайтесь в ручье. Я всегда мою в воде холодную закуску.

ГЕРОИ (хором): Нет! Нет! Мы просто хотели посмотреть на вас!

ДРАКОНША (с недоумением): Посмотреть на меня? В самом деле? Посмотреть на спящего дракона?! Да вы в своем...

(замолкает и с подозрением смотрит на них; наконец, останавливает взгляд на спокойной девушке)

ДРАКОНША: Идиоты?

ДЕВУШКА (не теряясь): Да, госпожа, они идиоты. Они же из города, а там все идиоты. Я за ними смотрю.

ДРАКОНША: Ясно. (Поправляя волосы). Даже не понимают, что обычно делает дракон со сна. Ты плохо смотришь за ними. Я их чуть не проглотила. Но дураков я не ем, от них живот болит. Вы, умники, в следующий раз берите с собой метелку и ведро, а она будет стоять в сторонке, а потом сметет вас в ведро и сбросит тут на огород. Пепел, говорят, отличное удобрение для овощей. Туда уже многие попали. (С подозрением). Что-то не похожа ты, милочка, на доктора из Дома для сумасшедших. Ты как их лечишь? Горизонтально?

ДЕВУШКА: А это как?

ДРАКОНША: А это когда ты лежишь снизу, а они сверху.

ДЕВУШКА: (с удивлением) Все они на мне одной?!

ДРАКОНША: Нет. Это уже будет дворянская вечеринка с фрейлинами во дворце, а с докторами обычно один и один. Ну, иногда третий свечку держит.

ДЕВУШКА: Я не такая, я девушка честная!

ДРАКОНША: Да? (Смотрит пронизывающим драконьим взглядом на затрясшуюся девушку) Да, действительно, девственница. Удивительно, как это никто из них... Ах, да, я и забыла – они же идиоты.

ДЕВУШКА: (Поспешно соглашается) Да, да, идиоты, госпожа.

ДРАКОНША: Похоже, твой врач не особенно понимает в лечении идиотов. Это хорошо. Ты кто, его помощница?

ДЕВУШКА: (поспешно) Да, да, помощница.

ДРАКОНША: Ну так знай, помощница: только тот врач успешно лечит, кто не знает своего дела. А если знает – может только угробить больного. Так что твой врач на верном пути.

ДЕВУШКА: (Совершенно обалдело) А.. почему... так... госпожа?

ДРАКОНША: Таков неисповедимый закон природы и человеческого общества. Чем глупее – тем успешнее выходит. Я вот беспокоюсь последнее время за своего друга, графа Марбера. От него и вестей давно нет. Надобно его проведать. Уж больно он умен, как бы не пристукнули.

ДЕВУШКА: А вы, ваша милость, знакомая графа Марбера?

ДРАКОНША: Да. Мы познакомились двадцать лет назад. Пиратствовали вместе.

ДЕВУШКА: (в крайнем удивлении) Пи-ратствовали? Но он такой порядочный дворянин, я слышала!

ДРАКОНША: Да, он человек честный. Но он в плен пиратам попался – и я с ним. Молодая была, романтическая. Мне и сейчас только шестьсот, а тогда и вовсе пятьсот восемьдесят лет было – девчонка. Он меня и увлек. Тогда я дворянкой притворялась, путешествовала для общего развития. Знаешь, что такое общее развитие? Нет? Это когда умеешь читать, писать и молчать. И знаешь, что на свете дураков и жулья много, а умных и порядочных мало. Посадили пираты его на галеру грести, а меня сунули в комнату для пленных женщин – для выкупа. Ну, я есть никого не стала – не было времени, да и все там худые были от плена. Стенку сломала, на Марбере оковы зубами перекусила, захватили мы с остальными гребцами корабль, я по-быстрому спалила остальных пиратов, и стали решать, что делать. Граф посмотрел на золото, на корабли, на наших напарников – настоящие звери были – и говорит: давай пленных отпустим, а сами пограбим остальных пиратов и по-быстрому вернемся в столицу, чтобы время не пропадало. Насчет времени я не поняла, но работали мы хорошо, в три захода.

ДЕВУШКА: (с любопытством) А как это – в три захода?

(Остальные боятся даже слово сказать, но внимательно слушают)

ДРАКОНША: (Снисходительно) Очень просто. Этот метод Марбер придумал. Первый заход – я сжигаю все корабли без золота и всех пиратов на кораблях с золотом, а он руководит сквозь дым: здесь есть золото, а здесь нет золота. У него отношение к золоту было драконье, за сто шагов чуял его сквозь дым и дерево. Второй заход – я тушу огонь Ледяным Дыханием, а он с командой собирает и грузит золото. Третий заход – я быстренько буксирую на веревке наш корабль с командой в наше укромное местечко, и мы делимся. Единственно, могли помешать пленники пиратов. Я много раз говорила ему: что с ними возиться? Давай утопим их по-быстрому, пока никто не видит, или я сама высажу их на какой-нибудь остров, и разберусь: кого-то покрасивее съем, остальных сожгу. Но граф был большой гуманист.

ДЕВУШКА: А что это такое?

ДРАКОНША: Это означало, что всех пленных надо бережно сохранить, вылечить, кормить, и за всех взять выкуп. То есть, формально – так называется человек, который любит людей. Но Марбер любил не всех, а только красивых пленниц, все равно, молодых или постарше. В смысле возраста он был очень справедлив, не смотрел, пленнице двадцать лет или сорок: если красивая – забирал в нашу каюту, где мы оба жили. О многих пленницах и сейчас приятно вспомнить... Были, конечно, и зануды: ах, я дворянка, ах, у меня трое взрослых детей на берегу, мне будет неудобно перед ними, ах, у меня муж здесь на корабле... На это я обычно отвечала: Муж здесь? Чудесно! Пока вы тут с графом, я пойду познакомлюсь с вашим супругом, я как раз такая голодная. Тут обычно они замолкали, и только потом ныли: ах, граф, какой вы тяжелый, а какие у вашей девушки руки горячие, а на мне много синяков, ну можно же с дворянками нежнее... Но платили выкуп все – в этом он тоже был справедлив. Мы никого не держали в плену, всех отпускали под запись и под честное слово, просто я говорила им – не будет выкупа в банке в течение двадцати дней – сама домой к вам прилечу. И знаешь, все были удивительно аккуратны в платежах! (хихикает) Марбер по этому поводу говаривал: Доброе слово и девушка-дракон действуют сильнее, чем просто доброе слово!

За год пожгли мы всех пиратов в южном море, и хорошо нажились на этом. Ну, а потом ему понравилась одна дворянка из пленных, и мы закончили наше дело, поделились, я вернулась в пещеру, а он уехал в столицу, выбил себе прощение, что-то там уплатил короне, и женился на ней. Как-то он там? Я немного скучаю по нему. Он был мужчина хоть куда, получше многих драконов, а какие размеры – не поверишь! И силы выдающейся. Впрочем, ты девственница, тебе еще не понять, что такое раз пять...

ДЕВУШКА: (в ужасе) Распять? Кого распять? Боги, какой ужас!

ДРАКОНША (Снисходительно) Не распять, а раз пять... или шесть... за ночь. Ах, Марбер, Марбер... (задумывается. Спутники девушки делают ей знаки: мол, расскажи!)

ДЕВУШКА: (неуверенно) С графом Марбером тут недавно была история... Вам надо бы знать...

ДРАКОНША: (заинтересованно) Да? Ну-ка, рассказывай!

ДЕВУШКА: Он жил с супругой очень богато, и тут она не стала рожать ему детей, а отдала его под суд, забрала денежки и сбежала за границу в Империю!

ДРАКОНША: (пораженно) Да ты что? Бросила Марбера? Бросить такого кавалера?! Да она не только мерзавка, но и дура!

ДЕВУШКА: (воодушевленно продолжая) И многие знакомые и родственники его предали. И он очень, очень огорчился, прямо заболел. А жену его император казнил за кражу золота у Марбера, и деньги взял себе, а Марберу не вернул.

ДРАКОНША: Узнаю Империю! А что граф?

ДЕВУШКА: А его король то ли отличил, то ли просто простил, и деньги у него остались, но он заперся у себя дома, на балы не ходил. В гости не ходил, на турниры не ходил. На скачки и праздники не ходил, даже в бордели не ходил. Он все время огорченный сидел дома и читал книги: священные, и другие умные книги. Разочаровался, значит.

ДРАКОНША: (с ужасом) О боги, что я слышу! Какой ужас! Мужчину, воина, дворянина сломали, унизили, опозорили! И эта поганая сучка, которой я никогда не верила, даже когда она пресмыкалась передо мной, лизала мне пятки и еще кое-что! Какая жалость, что ее казнили! Я бы с удовольствием принесла бы ее сюда, в мою пещеру! Подвесила бы к стенке и немножко, совсем чуть-чуть, годика два – помучила бы! И неверных друзей попытала бы, и предателей из родни! Ну нет! (Решительно) На свете есть еще честь! Еще живы драконы! У графа есть еще друзья! Я не оставлю его в беде! А если кто-нибудь встанет на моем пути...

(Тут Альта превзошла себя – она так зубасто улыбнулась, с такой угрозой обвела зал драконьим взглядом, так зарычала, что стены зала зашатались от силы звука, и зрители чуть не полезли под кресла. Рев, кстати, был слышен за два квартала от театра, создавая дополнительную популярность пьесе. Страх зрителей в зале был ключевом моментом задумки Гирона, которую он назвал "Театр Ужаса". Тут же последовала эмоциональная разгрузка зрителей, как объяснял нам Гирон: контратака девушки с объяснениями).

ДЕВУШКА: Постойте, постойте, госпожа, это еще не все! Там еще такое было – закачаетесь!

ДРАКОНША: (грозно) Говори скорей. У меня сейчас сердце лопнет от бешенства!

ДЕВУШКА: (поспешно) И вот он жил один, и спал только со своей духовницей. Ей лет пятьдесят (поспешно добавляет девушка, посмотрев на каменное лицо драконши), она некрасивая, но она жрица храма Богини Любви, и, сами понимаете...

ДРАКОНША: (Смягчаясь) Да, конечно. Это ее долг, милочка. Ну, конечно, она для него старуха, а все-таки мужчина расслабляется. Не думает о всяких самоубийствах и смертельных дуэлях, утром встает спокойным, для здоровья тоже полезно... Бордели, они похуже будут – там всякие стервы водятся, а монахиня в этом смысле безопасна. Обеты, служение, храмовая гигиена, разумный регулярный секс с верующими, легкие извращения ... В ваших религиях, скажем прямо, тоже есть кое-что полезное.

ДЕВУШКА: (благоразумно пропустив мимо ушей слова драконши) И один раз к нему прибежала за помощью девушка. Служанка чья-то. Красивая и ученая, даже читать умела, но очень несчастная: у нее было много врагов – кто хотел убить, кто изнасиловать. Кто ограбить, кто повесить на нее чужие долги, а кто – продать в рабство. А еще один хотел заставить ее выступать голой в цирке! И все сразу ее прижали, и начали требовать свое. А он случайно открыл ей дверь. И когда увидел все это непотребство, очень разозлился. И начал всех рубить. И интриги начал делать в суде, и к друзьям старым за помощью обратился. А те и рады – тоже набежали со слугами и саблями. И такой кавардак начался!

ДРАКОНША: (напрягаясь) И что же Марбер? Уцелел в катавасии?

ДЕВУШКА: (радостно) Он был такой храбрый и ловкий, что всех победил и разогнал, а его друзья всех мерзавцев раздели догола, деньги забрали и до ворот города гнали! Девушке вернули все права, а она, рассказывали, сказала ему: "Я так боюсь за вас! Давайте я буду вашей экономкой, буду вести хозяйство и заботиться о вас, а если вам от меня еще что-то надо будет, то вы самый лучший на свете, и я вам так благодарна, что отказывать не посмею!"

ДРАКОНША: (сдержанно) Ловкая девушка! Такая ему и нужна, в сущности. Она из себя какая? Не уродина? Грудь есть?

ДЕВУШКА: (взглянув на драконшу, быстро говорит) Да так себе... (преувеличенно вежливо) То есть ничего себе. До вас, конечно, ей далеко, но фигура есть, и глаза горячие... Как говорится, любовница так себе, но жена из нее выйдет. А тут еще друг из архива прямо на коне прискакал – девушка-то, оказывается, украденная в детстве за границей дочь маркизы! И дворянка, и, главное, наследство есть. И граф на ней женился.

ДРАКОНША: (с некоторым усилием) Да, это хороший выход из положения. Сколько ей лет?

ДЕВУШКА: Двадцать, говорили. Сына ему родила, уже второго носит.

ДРАКОНША: (совершенно спокойным драконьим голосом) Молодая, здоровая, преданная, рожать может. Хороший выбор. Я рада.

(Она грустно, и одновременно радостно улыбается) Нет, Марбера какая-то сучка в дугу не согнет. Конечно, зря он со мной не связался – я бы его вылечила. Пожил бы у меня здесь, поплавал бы со мной в море, полетал бы над океаном... Здоровый воздух, здоровая еда, охота и рыбалка каждый день, любящее драконье сердце рядом... Как он говаривал? Твой хвост можно целый день целовать, а губы – целую ночь, и под твоим крылом спать сутками... Это мы, женщины, делаем из мужчин победителей, будь то люди, драконы, эльфы... Конечно, я ошиблась, отдав его людской женщине. Все равно детей она ему не родила, как обещала, а только жизнь чуть не сломала...

(Тут только что оправившиеся от страха зрители начинали ронять слезы, глядя на нежное лицо Альты)

Опять же и в гости можно залетать, а то Король Драконов гневается: ты, говорит, уже сто лет все по неженатым бегаешь. (Задумчиво) Шесть раз... на двоих по три... Впрочем, ему уже сорок, для людей это возраст... Ну хорошо, четыре... На двоих по два... а о монахине я позабочусь сама. Ей по положению должно и женщин тоже утешать, вот она меня и утешит (хихикает и говорит девушке). У меня в людской форме язык длиной в локоть. Если ей и этого мало... Впрочем, ты в этом еще ничего не понимаешь. Вот переспишь с кем-нибудь, выйдешь замуж, устанешь от мужиков, выгонишь всех любовников и наймешь себе красивую служанку... лет через тридцать, не меньше.