Текст книги "Лунный гамбит (СИ)"

Автор книги: Александр Архиповец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Рассекая волны, лодка бесшумно и быстро удалялась от берега. Прохладный морской ветерок освежал наши лица, играл волосами. Лия тяжело вздохнула. Будто прощаясь навсегда, она с тоской смотрела в сторону берега. Огни факелов, по мере удаления лодки от берега, становились все меньше и меньше, пока вовсе не исчезли.

***

Я же смотрел вперед и думал о своем, о том, что ждет там, куда нас влечет судьба. Песнь ночного моря, «сотканная» из гипнотизирующего шелеста волн, звездного сияния, соленых брызг, свежего ветерка и призрачной надежды, вселяла веру в благополучный исход, что удаться выпутаться живыми из этой неимоверной передряги. Геле, Лексий, демон Апокалипсиса, вампир, выпивающий жизненные силы и душу, раб клятвы на крови, все это теперь мои ипостаси. И плыву я на пластиковой лодке с атомным двигателем с подружкой Молодой Луны, принцессы Гипериона Изиды, на фаюн гиперберейца Вальдерона. Во как!

"Дурдом отдыхает! – ехидно поддакнул Толян. – Да, кореш! В дерьме мы по уши..."

Понемногу очертания берега и горы Аргон с тюрьмой, где мне довелось побывать, растаяли в сумраке ночи. Зато, теперь я видел фаюн Вальдерона.

И вновь у меня от удивления отвисла челюсть. Судно, если его можно так назвать, представляло собой "Ракету" на подводных крыльях. Правда, раза в три больше бывших советских. Серебристого цвета, со светящимися иллюминаторами, оно казалась, сошло со страниц фантастического романа. Когда наша лодка приблизилась к нему, чуть выше уровня ватерлинии открылся люк, и ее, словно магнитом, намертво припечатало к борту. По спущенной выдвижной лестнице все мы, кроме рулевого, поднялись на борт.

Люк беззвучно закрылся. На корпусе, в том месте и следа не осталось.

Кругом металл, пластик, неоновый свет, словно я угодил в будущее. И тут же, рядом: люди одетые в тоги и сандалии, ножи, амулеты: как бы далекое прошлое. Такой себе "слоеный пирог" из времен и технологий. Вот такой удивительный мир предстал передо мной.

Нас сопровождали два высоких стройных гиперборейца в униформе, состоящей из облегающих светло-кофейных кителей с нашивками на плечах в виде перечеркнутых крест-накрест красными полосами драконов, похожих на джинсы с ластиком брюк, мягких кожаных туфель на толстой светлой подошве и зеркальных очков с едва заметной пуговкой динамика в левом ухе.

– Идите за мной, – велел один из них, и двинулся вперед, показывая дорогу. Другой – замыкал процессию.

Мы гуськом последовали за провожатым. Я шел рядом с бледной, насупленной Лией, молча: то ли еще нас ждет.

К моему великому сожалению все в зеркальных очках! Надо же, как неудачно. Мода такая, что ли? Препаскудная мода. Ничего не узнаешь, а как бы хотелось!

"Поэтому и в очках, – шепнул Изир. – Вальдерон далеко не дурак. Опасается твоего сглаза".

– Все, кроме Лексия, сюда!

Гипербореец указал на открывшийся проем. Заглянув в него, я увидел сидящих на пластиковых лавках хмурых воинов в тогах, плащах и сандалиях.

Наверное, бойцы моей ударной десятки. С ними-то я и должен "свернуть горы", то бишь устроить государственный переворот! "Не хило, блин! Ох, не хило!"

Еще немного пройдя по коридору, увидел еще одну открытую дверь: теперь уже моя очередь. Охрана осталась за спиной.

Внимательно огляделся: просторная каюта, светящийся молочный потолок, стена напротив входа представляет собой монитор, на экране которого медленно вращается зависшая в пустоте Земля. Контуры континентов не совсем привычные. Угадываются Евразия, Африка, Индия. Австралия иной формы и не на том месте. Антарктида заметно меньше и без ледяного покрова. Хотя все кроме последней весьма субъективно.

У другой стены стоит шкаф под потолок цвета слоновой кости, украшенный золотым орнаментом. За стеклом видны книги в золоченых переплетах. Напротив шкафа мягкий диван и столик из малахита. На нем в хрустальной вазе, похожей на распустившийся цветок, лежат ломтики очищенных фруктов, рядом высокие фужеры с прозрачным золотистым напитком и графин из серебристого металла. За столом сидят, небрежно раскинувшись Вольдерон и какой-то худощавый гипербореец. Оба в офицерских кителях и джинсах. Китель Вольдерона расшит серебром, а его соседа золотом. Видимо, он рангом выше, да и по возрасту постарше. Волосы на его голове коротко острижены, с обильной сединой. Лицо властными, жесткими чертами: тонкий нос с горбинкой, лезвие сжатых губ, тяжелый взгляд стальных глаз, закрытых контактными линзами, все свидетельствует о привычке повелевать. Руки худые, жилистые. Пальцы заметно дрожат. Ногти покрыты золотым лаком. На груди сияет орден, украшенный сапфирами и бриллиантами.

– Это и есть твой вестник Апокалипсиса? – с сарказмом, в котором явственно звучал оттенок раздражения и недовольства, спросил он Вальдерона. – Грязный туземец.

Вальдерона абсолютно не смутила такая уничижительная характеристика моей персоны.

– Может и туземец, может и грязный, но я своими глазами видел пси-атаку, ставшую причиной смерти Бао. Подойди, Лексий, поближе. Посмотрите на него внимательнее, Ваша Мудрость. Пусть тряпье не вводит вас в заблуждение.

Я сделал несколько шагов по мягкому ковровому покрытию, ощущая себя рабом. Нет, скорее скотом, выведенным на показ. Внутри все дрожало от унижения и злости, но сделать я ничего не мог. Я полностью нахожусь в их власти. Нужно терпеть.

"Ну, козлы! Бля", – проскрежетал зубами Толян. Видимо его тоже достало.

– Смотри мне в глаза! – велел гипербореец.

Я глянул на него, намереваясь прожечь контактные линзы. Да куда там! "Что б ты сдох, зараза, твоя мудрость!"

– Похоже, ты прав. В нем есть нечто. Может, стоит забрать с собой. Пусть им займутся наши мудрецы. А то скоро от безделья совсем умом тронутся.

– К сожалению, Фармадон, не выйдет. Он дал Марлоху клятву на крови. Живым не довезем.

– Жаль! И что ты думаешь с ним делать? Ликвидируешь или...

– Не стоит портить отношения с Изидой. Пусть все идет своим чередом, а там посмотрим.

– Хорошо, я подумаю...

Меня совершенно в расчет не принимали. Решали мою судьбу, не находя нужным что-либо скрывать. Да и что я мог изменить?

В каюте зазвучала музыка, дуэт синтезатора и скрипки. Словно плакала живая душа, блуждая в потемках нереального холодного виртуального мира. Гиперборейцы вдруг поспешно встали. В каюту, шурша широкими юбками, облегающего серебристо-металлического платья, вошла женщина необычайной красоты. Тонкость стана и белизну лица подчеркивали длинные нити черного жемчуга, свисающие с шеи. Пепельные волосы волнами спадали на плечи. В глубоких серых глазах читались грусть и затаенная боль. В уголках глаз и губ поселились едва заметные морщинки. Именно они придавали лицу с идеальными чертами налет печали.

Кроме волнующей музыки и грусти дама принесла с собой тонкий запах духов и необъяснимого очарования. Печально улыбнувшись, кивнула, неотрывно смотревшим на нее гиперборейцам. Потом перевела взгляд на меня.

Я невольно ощутив себе абсолютно нагим, опустил глаза. С мокрыми грязными ногами, в сандалиях, с которых на стерильный пол продолжал сыпаться песок, я действительно был похож на никчемного дикаря.

– Мирая! Тебе не стоило сюда приходить! – совсем иным, вдруг потеплевшим голосом произнес Фармадон. – Ничего заслуживающего твоего внимания. Обыкновенный туземец.

– Вальдерон рассказывал мне совсем иное, – ответила она и "проплыв" передо мной, словно Царевна Лебедь, присела на диван.

Фармадон, недовольно глянув на Вальдерона, опустился рядом. Вальдерон, похоже, не особо расстроился.

– Не сомневаюсь, Ваша Мудрость, Мирае будет интересно увидеть необычного туземца. Быть может, это ее немного развлечет.

– Спасибо Вальд, за заботу. Фарма, он прав, не сердись.

– Не знаю, не знаю, – Фармадон неодобрительно покачал головой.

"Возможно, это шанс, – подумал я и поднял глаза. – Вот так удача!"

У нее небыло контактных линз! Но "вглубь" я не пошел. Что-то остановило: "Не смей!" Мы молча смотрели друг другу в глаза. Кажется, помимо воли я мысленно попросил ее о помощи.

– Милый, – Мирая повернулась к Фармадону. – Этот мальчик совсем не дикарь. Прошу тебя, не вреди ему, пусть идет своей дорогой. Даже, если так... Пускай.

– Мира, что ты увидела? Скажи, – вдруг заволновался Фармадон.

Но Мирая не пожелала отвечать.

"Что "если"? Что она имела в виду", – тем временем думал я.

– Чего бы ты хотел больше всего? – Обратилась она ко мне.

– Сейчас? Помыться и нормально одеться. Ужасно надоело чужое непривычное тряпье.

– Думаю, это устроить не сложно. Правда, милый? А уже потом Вальд обсудит с ним все вопросы.

– Пусть буде по-твоему! – Фармадон встал, по-прежнему недовольно хмурясь. – Я провожу тебя.

Когда Мирая ушла, музыка стихла, но остался тонкий аромат духов и аура глубокой печали... Необыкновенная, чудесная женщина.

Со всех сторон струи горячей воды хлестали мое тело, смывая вместе с грязью и потом депрессию, и дурное расположение духа. Я позволил себе немного поиграть сенсорными кнопками в пластиковой душевой; усиливая и ослабляя напор воды, делая ее то холодной, то горячей, добавляя в нее ароматный пенящийся шампунь. Понимал, что пора уже выходить, но не мог себя заставить. Ну, еще минутку, еще чуть-чуть!

Там, за стерильными пластиковыми стенами я грязный туземец, дикарь и ждет меня жестокий, свихнувшийся мир. А здесь тепло и комфортно, здесь я в лоне "почти" привычной цивилизации.

Провел пальцами по щеке, подбородку, щетины нет. Похоже, рыбки щипали не зря.

Тяжело вздохнув, вышел в зеркальный предбанник. Тога, плащ и сандалии исчезли. Лишь меч Азаиса лежит на большем из двух запечатанных целлофановых пакетов.

Вскрыл тот, что поменьше. Отдельно упакованное белье, мягкое полотенце, зубная щетка и баночка с чистящим гелем, расческа, бритва. Вытерся, почистил зубы. Используя сенсорные кнопки, прополоскал рот теплой водой, причесался.

Пусть сочтут меня мелким воришкой, но все это "богатство" заберу с собой. Все равно утилизируют.

Вскрыл большой пакет: в нем короткие обтягивающие шорты и футболка, гетры под колено. Стандартные, но без символов джинсы. Все словно сшито на меня. Правда, швов и ниток не видать. На полу лежит еще один пакет с мягкими мокасинами. Тоже впору.

Опоясываться мечом, не стал. Не тот прикид. Понесу в руках, как и пакет с туалетными принадлежностями. Посмотрел в зеркало и присвистнул от неожиданности: "Ничего себе! Вылитый гипербореец!"

За дверью меня встретил провожатый, провел в знакомую каюту. Но в этот раз он остался за дверью.

Пользуясь временным одиночеством, подошел к монитору, на котором по-прежнему, медленно вращалась Земля.

Первое впечатление не обмануло: очертания континентов несколько иные. Не на том месте Австралия, отсутствуют острова Океании, Антарктида безо льда. Похоже, выше уровень мирового океана.

Услышав шаги, обернулся, в комнату вошел Вальдерон. Видимо, гипербореец не сразу меня узнал. Его изумление сменилось непонятным для меня чувством. Неужели страхом?

– Возможно, Мирая права? – едва слышно прошептал он.

"Что ни говори, а встречают по одежке!" – подумалось мне.

– Agrepo vi de? – Вальдеран явно ждал ответ.

"Гиперборейский" – шепнул" мне Изир.

Я покачал головой.

Взгляд Вальда вновь стал холодно безразличным.

– Присядем, Лексий, – указал он на диван.

Как бы там ни было, но подвижка есть. Пренебрежительность исчезла.

– Скажи, что бы ты хотел получить за золото Изиды.

"Так сразу и не скажешь! А ну-ка, Изир помоги!"

"Бери железные мечи, наконечники для стрел и копий, продукты и часть золота.

"Значит опять "вперед", в "прошлое". Бластеры и ракеты среднего радиуса действия не заказал. Но геле, безусловно прав".

– Мне нужны железные мечи, наконечники для копий и стрел, продукты и золото.

– Хорошо. Я велю приготовить. На месте будем за час до рассвета.

Вальдерон встал. Окинул меня долгим-долгим взглядом.

– Благодари Мираю, Лексий. Она уговорила Фармадона тебя отпустить и хочет еще раз видеть. Не делай глупостей...

Вначале раздался звук величественного органа, затем вступил альт. Казалось, что может быть у них общего? Каждый жил своей жизнью, вел свою мелодию, казалось несовместимую, и в чем-то противоречивую, словно холодная вечность спорила с затерявшейся в ней, страдающей живой душой.

Мирая в длинном черном платье, украшенном кружевами и молочным жемчугом на поясе и груди, в такой же жемчужной короне, пораженно замерла у двери. В каюте повеяло свежим морским ветерком ее духов. Я невольно вскочил, сделал шаг навстречу:

– Миледи!

Мертвенная бледность разлилась по ее лицу, взгляд потускнел. Казалось, еще мгновенье и гиперборейка лишится чувств. Я рванулся вперед, чтобы подхватить, но она справилась сама, остановив меня легким жестом.

– Все нормально, Лексий. Мне уже лучше. Ты очень похож на моего сына. Мне вдруг на мгновенье показалось... Давай лучше присядем.

– Ваше внимание для меня великая честь, миледи!.. Я благо... Спасибо, что заступились, я не хотел причинять беспокойство, – бессвязно лепетал я, словно испуганный школьник перед директрисой.

– Бедный мальчик! Вижу ты в беде. Скажи, как ты здесь очутился и чем могу помочь?

Я уже было открыл рот, чтобы начать исповедь, но тут "прорезался" Изир: "Не слишком откровенничай. Кто знает, какую роль она играет?"

"Стоит прислушаться к его словам и быть осторожнее, – подумал я, не следует чересчур сильно доверять". Может еще и потому, что в глазах Мираи блеснули контактные линзы. Выходит она тоже мне не очень доверяет. Драгоценные мгновенья расположения и понимания были безвозвратно утеряны.

– Ты мне не веришь, боишься? Это из-за линз? Хочешь, сниму?

– Нет, миледи, просто остерегаюсь, и линзы здесь ни при чем. С некоторых пор дую даже на холодное. Хотя, чувствую ваше доброе отношение.

– Хорошо, не буду настаивать. И так вижу, что не туземец! Хотя и не наш. Но как похож на Альрона, моего мальчика...

– С ним случилось что-то плохое?

– Да. Его захватили алгары.

– Какое-то племя? Дикари?

Мирая посмотрела на меня с удивлением.

– Да откуда ты здесь взялся? Если не знаешь, кто такие алгары, значит, не знаешь ничего...

– Миледи, я здесь по невероятной случайности. Единственное желание: поскорее унести отсюда ноги. Умоляю вас, просветите. Мне не к кому больше обратиться. Хотя бы в самых важных вопросах. Кто такие алгары, гиперборейцы?

Мирая какое-то время молчала. Видимо, пребывала в замешательстве, не зная, как поступить. Еще раз пристально посмотрела на меня. Откинула за плечо, упавшие на грудь пепельные локоны. Наконец все же, решилась.

– Вселенная жестока, мой мальчик! Поэтому жесток и разум. Чем агрессивнее и безжалостнее раса, тем больших высот в своем развитии она достигает. Мягкотелости и доброты жизнь не прощает. Только в сказках добро побеждает зло...

Философские сентенции Мираи, конечно, представляли определенный интерес но меня интересовали конкретные факты.

– ...Пригодных для разумной жизни звездных систем и планет крайне мало. Расстояние до них огромно, сотни, тысячи световых лет. Долететь до них живыми – это уже чудо, не говоря о том, чтобы колонизировать. Мы покинули Гиперборею почти полторы тысячи лет назад. Никто из ныне здесь живущих не видел родную планету и не увидит ее никогда. Всего было три потока десанта. Потом еще четыреста циклов прилетали звездолеты, принося новые технологии, минералы и элементы, необходимые для техники, которых здесь не было. Но в один роковой день связь с метрополией прервалась навсегда. Только теперь стало известно, что же случилось, но тогда... Посланные разведчики-звездолеты не вернулись, а потом на наши позывные откликнулись алгары. Но это случилось много позже. До их появления мы успели колонизировать звездную систему. Вначале пригодной для жизни была только третья планета, Гея. Ее населяли туземцы-дикари. Правда они уже не только охотились и занимались собирательством, но и умели выплавлять изделия из бронзы, сеяли зерно. Полностью истреблять их мы не стали, но не слишком и церемонились. Использовали, как рабочую силу, генетический материал. Нужно было осваивать еще три подготовленные для жизни планеты. Вторую назвали Эльфией, и заселили человеческим подвидом, эльфами. Для этого пришлось защитить ее экраном, рассеивающим звездную радиацию и стабилизировать магнитное поле, удерживающее атмосферу. Фотосинтез, генная модификация флоры и фауны, тепло, вода и кислород позволили получить все нужное для жизни.

На Гее мы почти ничего не меняли, а вот над Гномией и Атлантой пришлось серьезно потрудиться.

Я слушал ее рассказ, словно сказку и понимал, что все это правда.

– ...Для обогрева Гномии пришлось создать небольшую термоядерную звезду и систему отражавших и фокусировавших тепло и свет зеркал. Поверхности планеты покрыли густые леса, возникли небольшие моря, потекли реки, расцвели сады. Но главным богатством Гномии были залежи руды и столь нужные нам элементы, отсутствующие на других планетах системы. Были созданы целые подземные города, металлургические и химические комплексы. В качестве рабочей силы использовали еще один адаптированный человеческий подвид, гномов. Но мало создать и заселить... Необходимо вдохнуть жизнь, иначе рабы не плодятся, и подвид не стабилен. Пришлось придумать для них историю, мифы и легенды. Легенды... Да! Мы щедро "накормили" ими всех.

На Атланте, повесив два солнца и систему зеркал, мы создали тропический рай: охотничьи угодья, золотые пляжи. Там, где нас не устраивали автоматы и роботы, их место заняли молодые и красивые рабы, люди и эльфы.

Мы чувствовали себя равными богам, вершителями судеб. Это был наш золотой век. И тут появились алгары...

На лицо Мираи набежала тень, а глаза влажно заблестели...

Звуки альта смолкли, остался лишь органный "Реквием". На смену свежему морскому ветерку пришел сладковато-дурманящий запах черных роз. Почему черных? Не знаю, но это были погребальные черные бархатные розы.

Казалось, Мирая вот-вот прервет свое повествование. Не захочет бередить душевную рану. Но она, выдавливая из себя слово за словом, продолжила рассказ.

–...Наверное, это была кара тех богов, которым мы хотели уподобиться. Алгары, битрофики, вампиры Вселенной. Они стояли выше нас, как на биологической, так и технической лестнице развития. Бессердечная раса убийц! А ведь ты, малыш, тоже битрофик! Знаешь ли, об этом?

Последняя фраза была произнесена далеко не самым дружелюбным тоном.

"Что ей ответить? Лгать не стану. Будет только хуже. Потеряю единственного заступника".

– Я не понимаю, как это произошло. Родился и жил нормальным человеком в другой реальности, совершенно не похожей на эту. У нас и в помине нет ни алгаров, ни гиперборийцев, ни гномов, ни эльфов. Да и Атланты тоже нет. На ее месте пояс астероидов.

Я замолчал, обдумывая, как лучше рассказать о Жанне, тетушке-ведьме и подорожнем камне.

– В иную реальность можно попасть только через Лунный Лабиринт.

– Вы знаете о нем, миледи?

– Существует иррациональный путь между параллельными Вселенными. Пройти его могут лишь избранные и то, крайне редко. Существование неизвестно кем и когда созданного артефакта наукой отрицается, но единичные случаи перемещения описаны. Значит, ты все-таки его прошел, малыш?

– Да, миледи, но не по своей воле, так же, как и стал битрофиком. Хотя этот термин впервые услышал от вас. Расскажите, что произошло, когда пришли алгары?

Я хотел перевести разговор со скользкой для меня темы.

"Реквием" зазвучал громче, вновь запахло черными погребальными розами. Я почти предугадал то, что услышал.

– Первыми шли истребители, управляемые биороботами, лишенными страха и инстинкта самосохранения, вооруженные нейтринным и лучевым оружием. Они за полцикла уничтожили наши боевые единицы. Излучение нарушало проведение нейроимпульсов от мозговых ядер к нейронам. Люди, гномы, эльфы и мы, гиперборейцы, оказались перед ним беззащитными. Показательным стал удар по Атланте из космоса. Десятки тысяч трупов на планете утилизировали биороботы алгаров. Да, они знали, с кем воюют, знали наши уязвимые места. Истребили почти всех. Оставили только небольшую колонию на Гее. Почему? Гастрономическая изюминка. Да еще заложенные нами тектонические бомбы способные столкнуть Гею с орбиты, а тогда – полная дестабилизация системы. Катастрофа, которую не в силах предотвратить и они. Согласно договору, нас не трогают на земле и воде, а вот подниматься в воздух или выходить в космос запрещено. Хотя, честно говоря, уже и не на чем. Нашей расе уготовано медленное вымирание. Нет, выедание. Такова унизительная реальность!

– И что, у алгаров вовсе нет слабых мест?

– Они есть у всех, но достоверной информации очень мало. Поэтому, для нас ты можешь быть очень ценен. Ели бы не "Клятва крови", никто бы тебя не отпустил, и моим просьбам не внял. Мы знаем лишь, что вампиры высасывают пси-энергию, истощая мозговые центры взглядом, и обладают телепатическими способностями. Контактные линзы способны защитить от их атаки . Фарма за меня боится поэтому взял с меня обещание, что на встречу с тобой я их надену.

– Сколько их, алгаров? Тысячи, миллионы? Где основная база?

– Не знаю, думаю, что осталось не много. Гибнут редко, но рождаются еще реже. На Гее едва ли больше сотни. В Метрополии на Атланте больше. Никто никогда не видел алгара ребенка. Хотя я могу и ошибаться. Но сейчас важно другое, мне удалось убедить Фармадона отпустить тебя, Лексий. И не только потому, что ты похож на нашего сына, Альрона. Прошедший Лунный Лабиринт способен изменить ход истории. Я сделаю для тебя все что смогу, а ты поклянись мне уничтожить алгаров.

"Ни хрена себе! Окончательно свихнулась телка!" – присвистнул Толян.

– Я?!! Всесильных алгаров? Интересно, миледи, как вы себе это представляете?

– Не знаю, как объяснить, возможно, наследственный дар предвидения. Чувствую, что ты сможешь. Мы все здесь живем ненавистью и надеждой. Вчитываемся в предсказания, цепляемся за артефакты и верим. Мой мальчик, Альрон погиб не зря. Теперь мы знаем, алгары тоже смертны. А значит, их можно и нужно всех уничтожить всех. Любой ценой...

"Но мне-то они пока ничего плохого не сделали. Я тоже теперь битрофик, питаюсь двумя путями: обычным, энтеральным, и энергетически-вампирическим. И никуда от этого не денешься".

Мирая то ли услышала, то ли угадала мои мысли. Но не рассердилась, а лишь горько улыбнулась.

Орган почти не слышен, увяли розы. Подул арктический ветерок, стало неуютно.

– Их раса просуществовала тысячелетия, они больны паранойей и манией величия, не слишком ладят даже между собой, а чужака не примут и вовсе! Для них ты лишь гастрономическая диковинка! Не более. Попадешь в плен, вспомни мои слова. И все же... я верю. Не знаю почему.

Гиперборейка встала и грациозно "поплыла" к двери.

– Мирая! – помимо воли воскликнул я.

Она на секунду обернулась и, сверкнув хрустальной слезой в пепельных глазах, скрылась за дверью.

***

В этот момент фаюн вздрогнул, словно живое существо и двинулся с места, набирая скорость. Стражник привел меня в полумрак большой пластиковой каюты, где сидели на скамьях, словно в привокзальном зале ожидания «бойцы моей бригады» и Лия.

Уселся рядом с ней. Она, окинув подозрительным взглядом мой новый наряд, чуть отодвинулась.

– Так ты, Лексий, гипербореец! Как я сразу не догадалась!

– Не-а, я битрофик!

– Кто, кто?

– Битрофик и вестник Апокалипсиса, к тому же, прошедший Лунный Лабиринт. Да еще, вляпавшийся в кровную клятву проклятого Марлоха!

Теперь Лия смотрела на меня с еще большим подозрением. Наверное, так смотрят на опасного безумца.

Другие и того хуже: поглядывали с нескрываемым неодобрением, а некоторые даже со злостью. А за что собственно им было меня любить? Вместо спокойной, сытой службы в Эрионе ссылка, война, а возможно и смерть. С удовольствием бы разбежались, да кровная клятва петлей сдавливает шею.

Огляделся: потолок, пол, стены, скамьи, – все из молочно-белого пластика. На фоне стерильной чистоты мы словно грязные кляксы в тетради неряхи первоклассника. Скудные пожитки и оружие валялись под ногами на полу. Только порядком надоевшее шмотье Изира, в тонком прозрачном пакете занимало отдельное почетное место на скамейке. Рядом я положил совершенно бесполезный меч Азаиса.

– Кто старший десятки? – спросил у хмурого, как туча Диуна.

– Я, господин. Какие будут приказания? – казалось, он аж скрежетал зубами от ненависти.

– Кто знает местность?

– А куда нас везут?

Вопрос и впрямь, интересный! Пойди туда, не знаю куда, возьми то, не знаю что. А дорогой, между прочим, посади на трон Гепериона Светлейшую Изиду, да еще истреби под корень Атлантов.

– Нас высадят за час до рассвета. Идти будем в оазис Феникса.

Дверь каюты открылась, заглянул гипербореец в униформе.

– Лексий, тебя ожидает Вальдерон, – увидев, как я неторопливо поднимаюсь, добавил: – Поторопись!

Я хотел резко осадить наглеца, но сдержался. "Терпение! Терпение! У меня нет на руках ни единого козыря, и блефовать не с чем".

Стараясь сохранить достоинство, сопровождаемый тяжелыми взглядами "бойцов десятки", не спеша двинулся за гиперборейцем. Он привел меня в шлюзовой отсек. Вальдерон, сверкая серебром кителя, осматривал две нагруженные лодки.

Увидев меня, хмуро сказал:

– Хочу еще раз повторить: вы уходите отсюда живыми лишь благодаря заступничеству Мираи. Больше того, ты Лексий, получишь все, о чем просил. В тюках мечи, наконечники для стрел и копий, продукты, вода. Вот деньги.

Вальдерон протянул мне пузатый кожаный мешочек.Взяв его в руки, ощутил приятную тяжесть.

– Я помню просьбу Мираи.

– Просьбу, хм, – недобро ухмыльнулся гипербореец. – Это хорошо. Мы все питаем к ней слабость.

На полуслове прервал фразу, видимо понял, что сказал лишнее.

– Обычно туземцам мы не продаем качественной стали, мечи и наконечники соответствуют местным технологиям, но для твоих людей, по просьбе Мираи, синтезирован особый металл. В этих тюках сталь и латы повышенной прочности, хотя внешне их не отличить. Он указал на тюки.

– В серых – находится провизия, а в темных – оружие. На берегу разберетесь. Высадим вас в лиге от Генеи. Лошадей и мулов купишь там. И еще, тебе подарок от Мираи. Держи. Теперь все.

Рассматривая подарок, серебристый цилиндр длиной сантиметров десять и диаметром до полутора с круговой резьбой на поверхности и утолщением на краях, я никак не мог понять его предназначения. Он стал для меня настоящей шарадой, которую необходимо было, во чтобы-то ни стало, разгадать. То так покручу, то эдак, то потру, то пощупаю. Хоть плач, не пойму нафиг он мне нужен. "Мартышка и очки": хоть пробуй на зуб".

"Вот козел!" – подал голос браток.

Интересно про кого это он? Про меня или Вальдерона?

"Хоть бы сказал мудак, что за хреновина такая! Засунуть бы ему в зад!"

Похоже, все-таки о Вальдероне.

"Помнится, такой был у принца Маркуса, – "отозвался" Изир. – Попробуй одновременно нажать пальцами на оба края. Да! Вот так!"

Резьба на поверхности цилиндра изменила угол наклона, появилась зазубрина. Зацепив за нее пальцем, потянул вниз. Выдвинулся гибкий светящийся экран.

"Ни хрена себе! – выдохнул Толян. – Кажись карта!"

Но я к его восторгам не особо прислушивался, изучая чудо внеземных технологий, гиперборейский навигатор.

Вот линия береговой полосы, к ней медленно приближается светящаяся точка. Это, похоже, мы.

Несколько непонятных символов внизу. Прикоснулся к одному, потом к другому. Так! Этот увеличивает масштаб, другой уменьшает. А вот расстояние. Провел пальцем от светящейся точки к береговой полосе, на месте символа появилась цифра. Значит, мы достигли места высадки.

Словно подтверждая мои мысли, фаюн замедлил ход и вскоре остановился. Свернув экран, бережно спрятал навигатор в нагрудный карман.

– Лексий, что это было, магия?

Женское любопытство неизменно тысячелетиями.

– Нет, Лия, это "живая карта" гиперборейцев, которая очень и очень нам пригодится. С ней мы не заблудимся.

Заглянул глубже в ее неимоверные карие глаза, а там неуверенность, страх, безнадега. До сих пор пытается угадать кто я на самом деле? Демон? Гипербореец? А может ловкий проходимец колдун?

– Все будет хорошо, – прикоснулся я к ее холодной руке, пытаясь утешить, как-то успокоить. – Мы обязательно прорвемся.

"Повторяюсь. Нужно придумать что-то получше. Похоже опять не в масть. Не верит. Все-таки, какие они разные, представительницы умирающей цивилизации, Мирая и, сидящая рядом девушка. Каждая хороша по-своему, и в каждой своя загадка".

Свет, чуть мигнув, стал ярче, и я смог лучше разглядеть "бойцов" своей десятки. Они, словно стесняясь, отворачивались, не желая смотреть в глаза. Все смуглые, мускулистые коротко стриженные. Внешне сильные и бывалые воины. Интересно, как и где их подбирала принцесса. Насколько я могу им доверять? Как поведут себя в бою? Да и как поведу себя я? Дверь каюты бесшумно отворилась. Так, похоже, прибыли: с вещичками на выход.

– Выходите по двое, – велел, появившийся в проеме гипербориец в униформе, – ничего не оставляйте. Лексий и Лия, выходят последними.

Лагас и Диун, накинув плащи и собрав пожитки, вышли первыми, за ними остальные. Выходя последним, я заглянул в закрывающуюся дверь. По стенам и полу стекала красноватая пена. Свет в каюте стал неимоверно синим.

"Стерилизуют гады помещение после "грязного скота".

"Чего? Чего?" – удивился "проснувшийся" Толян.

– Да ничего! Моют после нас.

"Да пошли они на..!

Но шли пока мы. В шлюзовой отсек.

Морской воздух приветствовал предрассветной сыростью и прохладой. Сквозь открытый проем я увидел еще спящее, укрытое одеялом тумана море и пришвартованные к фаюну пластиковые моторные лодки. Тюков с "Дарами данайцев" не видать. Наверное, уже на берегу.

В лодки мы садились по четверо. Я вновь удивился мощности бесшумного мотора. Вскоре фаюн бесследно растворился в густом тумане, как и не было вовсе... Посмотрел на рулевого. Гипербореец то и дело склонялся к навигатору. Не мудрено в тумане заблудиться.

Я вытер ладонями мокрое от осевших капелек воды лицо. Вот тебе и утренний моцион. Скоро промокну насквозь. По примеру Лии накинул на плечи плащ. Так-то лучше.

Я заметил, что лодки пошла медленнее, на носу зажегся мощный неоновый прожектор. Благодаря ему теперь видно метров на десять.

Вскоре стала понятна причина осторожности рулевого. Мы вышли на мель. То там, то здесь из воды выступали отполированные волнами валуны, словно горбатые спины морских исполинов, приплывших кормиться к берегу.

Рулевой, ловко петляя между ними, привел лодку в малюсенькую бухту, зажатую между громадных скал. Нас высадили на берег. Здесь лежали знакомые мне тюки. Выполнив задание, гипербореец тут же отправился обратно.

Я ощутил на себе вопрошающие взгляды спутников. Пришла пора брать бразды правления в свои руки и доказывать право на лидерство не словами, а делом. Я глубоко вздохнул, набрав полные легкие воздуха, задержал дыхание, как будто собирался нырнуть в бездонный омут. На словах все просто: "Кнутом и пряником", "разделяй и властвуй". На практике все намного сложнее. Лидерами, вождями рождаются, готовятся годами. Я же по натуре индивидуалист, по возможности стараюсь не брать на себя ответственность, избегаю принимать решения за других. Однако на сей раз, выбора нет.