Текст книги "Колеса фортуны"

Автор книги: Александр Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Следующим адресом в Мишкином списке избранного оказалась какая-то невнятная порнушка. Чтобы ее посмотреть, надо было заплатить: Мишка признался, что иногда использовал свою кредитную карту именно для этого. Мы посмеялись, потом выключили компьютер и стали смотреть видео.

Утром мы проснулись поздно. Мишки не было ни в его комнате, ни в гостиной, ни в стеклянной башне. Похоже, дом вообще был пуст. Поднявшись на вышку, я огляделся и увидел Михаила внизу: он сидел, как в кресле, на корнях громадной сосны, и как будто дремал; у ворот я заметил вчерашнего охранника. Спустившись в сад, я кивнул охраннику, подошел к Мишке и потряс его за плечо.

– Петр, ты? – переспросил он. – Долго же вы спите.

– Всю прошлую ночь носились, как потерпевшие, – сказал я. – Хоть у тебя отоспались.

– Я у тебя не спросил вчера: почему вы путешествуете?

– Это не путешествие, это экспедиция. Есть одно дело в Волгореченске… а может, и дальше.

– Такое непростое дело?

– Ну да. Тяжелый случай.

– И когда отправляетесь?

– Сегодня.

Мишка вздохнул. Потом сказал:

– Мы еще в сауну не сходили. У нас и бассейн есть.

– Бассейн?

– Там, за домом. Прямо из парилки можно нырять. И подсвечивается ночью.

– Я в Египте в таком купался.

– Вечером не будет никого. Дениса можно попросить, он травы принесет. Или еще чего-нибудь. Он знает, где взять.

Денисом, видимо, звался охранник. Вот как у них тут, оказывается, дело поставлено. Вечеринки у адвоката заиграли в моем представлении новыми красками.

– Ты, Миха, и мертвого уговоришь. Только я до сих пор не понял: ты пригласил людей с улицы. Неизвестно кого. Мы тут жрем, пьем, на гитаре твоей играем. А ты приглашаешь у тебя зависнуть. У вас что, принято так?

– Принято совсем иначе. Но я здесь недавно. Считай, что я еще не привык.

– Нет, Мишка. Ты что-то темнишь. Я бы подумал, что ты… из этих, но ты не похож. Ты уж извини.

– Ты говоришь, как мой отец. И ты совершенно не прав.

– А чего ты так волнуешься? Может, ты все-таки… – я показал жестами. Скорей всего, Мишка не разглядел или не понял шутки. А я уже жалел, что пошутил.

– Просто я хотел бы с вами поехать, – выговорил он наконец. – В команде.

– Да сказал бы уже сразу. Но… нафига тебе это? Тебе глаза лечить надо, операцию делать. А не по трассе гоняться. И вообще…

– Балласт не нужен?

– При чем тут «балласт – не балласт».

– То есть, ты думаешь: вот человек от скуки бесится?

– Примерно так и думаю, – сказал я жестко. – Я тебе честно скажу: если бы я жил, как ты, я бы вообще не заморачивался с этим автобусом, я бы…

– Ты бы прежде всего ничего не видел, – прервал меня Мишка, и я подумал: вот черт, опять неловко получилось.

– Я не про глаза, – сказал я. – Я про возможности.

Получилось еще хуже.

– Есть еще одна причина, – решился я. – Мы едем, чтобы… как бы тебе сказать? Подзаработать денег.

– Честным трудом?

– Свободным поиском.

– Я тоже так хочу, – вырвалось у него.

– Ты хочешь денег? Это я хочу денег. И Макс. И все. Потому что у нас их нет. Мишка, ты хороший парень, но это не твоя проблема: ты станешь адвокатом…

– Не стану…

– Да куда ты денешься. Вылечишь глаза, станешь адвокатом, или мэром Москвы, или министром иностранных дел…

– Никем я не стану.

– И хорошо еще, если мы с тобой встретимся где-нибудь вот так, как сейчас, а скорей всего, я буду читать про тебя в газетах, как про Бориса Николаевича… – я выкладывал все это, как будто забивал гвозди в крышку гроба, а сам понимал, что говорить этого не нужно, что он этого не заслужил. Но парень должен был понять, наконец: рождественская сказка закончилась. Ему лучше не привыкать к нам, а нам – к нему. Папе следовало подарить ему щенка лабрадора, а не четверых взрослых ребят, пусть и не злобных, но с дурными привычками… Он смотрел на меня во все свои несчастные глаза, а я все говорил и говорил – пока сзади не подошел Макс.

– Пит, ты чего?

Я умолк на полуслове.

– Пойдем-ка, вопрос есть, – сказал он.

Мы отошли в сторону.

– Я так понимаю, Мишка с нами хочет? – чрезвычайно спокойно спросил Макс.

– Хочет.

– Ну так и давай возьмем, – Макс пнул ногой толстую сосну. Дерево не шелохнулось. – О чем базар-то.

– Ты чего? Ты забыл, зачем мы едем?

– Какая х…йня. Едем брать кассу, – сказал он негромко. – Нам в банде пятый разве не пригодится? И папа адвокат, между прочим.

Макс, похоже, решил поиграть в Дикий Запад.

– Нет, я просто охреневаю, – я тоже заговорил криминальным свистящим шепотом. – У нас на хвосте висят какие-то уроды. Притом еще непонятно, сколько их. Вообще неизвестно, докуда мы доедем. Может, грохнут по дороге. И в это время к нам просятся пассажиры. Помнишь, корабль был такой – «челленджер»? Плохо кончил. А всё из-за туристов.

Я решил быть непреклонным.

– Пит, – сказал Макс. – Я тебя десять лет знаю. Так?

– Ну.

– Вот и не… Не надо этого. Скажи: ты не хочешь делиться?

Пораженный, я даже отступил на шаг:

– Я думал, это ты, Макс, не захочешь делиться.

– Надо дать человеку шанс, – ответил Макс фразой из какого-то фильма. – А деньги не имеют значения.

– А-а. Я все понял. Ты его в свою группу затащить хочешь.

– Ну не тебя же. У тебя слуха нет.

– Ну, ну… А вот мне интересно, что Шериф скажет? И Костик?

– Шериф не против, – сообщил Макс. – Он мне сам вчера говорил.

– Ага. За спиной все решили.

– Пит, я тебя уже просил: не надо этого.

– Если все накроется из-за него, ты что делать будешь?

– А я вот что сделаю: я его своими руками задушу.

Я усмехнулся.

Мишка, который так и сидел под деревом, смотрел в нашу сторону. Мы вернулись и встали прямо перед ним.

– Мы тут подумали и решили тебя задушить, – поведал я. – Но не сразу. А когда из-за тебя все дело накроется.

Макс положил руки Мишке на шею и легонько сжал. Охранник вдалеке прищурился.

– Живи пока, – сказал Макс. – Ты принят. До первой пьянки. А там на берег спишем.

– Я вообще-то не пью, – отвечал Мишка, неумело улыбаясь. – Вчера немного…

– А ты хоть помнишь, чего мне вчера говорил? – спросил я. – Как на жизнь жаловался?

– Смутно.

– Так я тебе напомню. Ты говорил: вот, ягуара мне отец в этот раз не купил, а поршак старый сломался… Придется теперь у парней автобус угнать. Типа вписаться пассажиром, а потом на трассе их в кювет выкинуть, одного за другим. Чтобы они там подохли в страшных судорогах.

– Нет, нет, я не мог так проколоться, «Мосад» будет очень недоволен, – засмеялся он. Что-то в его взгляде изменилось. Теперь никто бы не принял его за слепого. «Вот ведь спасли человека на свою голову», – подумал я.

Я вспомнил: вчера ночью мы сидели втроем на его обширной кровати, смотрели какое-то специальное видео, курили и разговаривали о пустяках. А потом так и уснули вповалку, не раздеваясь. Но перед этим он успел у меня спросить:

– Пит, а ты бы смог жить так, как я?

– Легко, – отвечал я, не задумываясь.

Эпизод24. – А я не собираюсь так жить, – говорила Светка. – Я все поняла: ты меня не любишь. Ты любишь только, чтобы тебе было хорошо, всегда только это, а на меня тебе всегда было наплевать…

Она еще что-то кричала в трубку, неожиданно визгливо, совсем как ее мамаша – директор школы – после того, как однажды застала нас вдвоем в физкультурном зале, – а я думал: вот все и кончилось.

Я звонил ей ночью, ее не было дома. Марьянка нипочем не хотела говорить, где она, а потом все-таки сказала. Конечно, сказала. И наутро (если два часа можно назвать утром) Светкин голос был совсем чужим, или, сказать точнее, отданным кому-то другому, и я даже знал, кому. Дальнейшее не имело смысла. «Спасибо тебе за всё», – сказал я и аккуратно положил трубку. В комнату вошел Шериф и тоже собрался кому-то звонить, а я спустился во двор. И уселся на землю, прислонившись спиной к стволу сосны. Как вчера Мишка.

Мне нужно было броситься обратно и вернуть ее? Достать из-под сиденья старый черный «наган» и грозить им собственному однокласснику? Да меня тошнило от него еще в школе. О чем можно говорить с человеком, который с шестнадцати лет знакомится по объявлениям со старыми тетками? Или рассказать Светке? Не-ет. Пусть она узнает об этом от кого-нибудь другого. От своей матери, например. Это будет особенно пикантно.

И еще я не скажу ей, что теперь я равнодушен к ее голосу. Хватило одного мгновения.

Я поднялся и посмотрел на свою футболку сзади: блин, так я и знал. Весь перепачкался смолой. А Мишка сидел, и хоть бы что. Вот ведь гадское дерево, чует хозяина.

Это был наш второй день в его особняке. Накануне мы допоздна бродили по поселку, заглядывая в бойницы в крепостных стенах и пытаясь понять, как здесь люди живут. Мы вышли на безымянную речку, попробовали искупаться – оказалось, что воды в ней едва по пояс. Мишка не был здесь ни разу. Когда стало темнеть, мы поняли, что наш проводник теряется в пространстве: он начал спотыкаться и вписываться в отдельно стоящие деревья. Нам пришлось вернуться.

В доме мы забрались в баню, хотя Мишке это было вредно. Но его отец не спешил возвращаться с работы, а охранник был вежливо послан – за чем, как вы думаете? – поэтому никто не мог испортить нам вечеринку. Вода в бассейне светилась, от нее поднимался туман, подсвеченный разноцветными прожекторами. Мы с воплями прыгали прямо в этот туман, плавали, вылезали и снова шли в пекло, где адский огонь пылал все жарче; а когда Шериф придумал плескать на камни чешским пивом, позаимствованным в баре, мы просто взвыли от восторга.

Наверно, мы что-то сделали неправильно, потому что вскоре сауна просто отрубилась: как предположил Макс, где-то на щитке вышибло автоматы. Выключилась и подсветка бассейна. Стало темно и весело, и в темноте мы услышали голос охранника:

– Пацаны, кончай развлекаться. Борис Николаевич через час вернется.

– Спасибо, что предупредил, – надменно произнес молодой хозяин. – Включи теперь свет.

– Все же прошу на выход, – сказал охранник, и свет зажегся.

Через час, когда во двор въехал «лексус», в доме уже было тихо, и даже пустые пивные бутылки больше не катались по полу и не попадались под ноги. Хозяин покачал головой, усмехнулся и прошествовал к себе в спальню. А наутро вновь уехал в свою Москву. Даже не попрощался.

А следовало бы. Потому что сейчас мы собирались покинуть этот гостеприимный кров. Мы погрузились в свежевымытый автобус, пожали руку охраннику и выехали за ворота. Мишка сопровождал нас на своем «кэннондейле», всем видом показывая, что решил прокатиться до околицы и оттуда помахать нам платочком. Не знаю, что уж там подумал охранник, глядя в свои мониторы, но за ворота он не вышел. Тогда, проехав метров триста и наверняка убравшись из зоны обзора видеокамер, мы остановились. Дверца открылась, велосипед был погружен внутрь, туда же забрался и велосипедист; уселся на заднее сиденье, получил банку пива и сделал первый – и самый главный – глоток свободы. Я поглядел на него и подумал: наверно, я уже забыл, что такое счастье.

Эпизод25.Мы выезжали на трассу с опаской. И все же нас стало пятеро. Это прибавляло бодрости. После всех событий нашего нового друга, как и следовало ожидать, пробило на откровенность. Он говорил:

– Нужно ведь не просто сбежать из дома, как вы не понимаете. Нужно собрать команду.

– Вот-вот, – оборачивался Макс. – Но главное – с собой консервы взять.

– Такого толстого фраера, упитанного, – добавлял Шериф. – Миха, почему ты не толстый?

Мишка смеялся.

– Нет, нет. Это даже не побег должен быть. Мне не объяснить. Это вроде как… захват новых территорий.

– Пришел, увидел, поимел, – Макс даже захрюкал от удовольствия.

– Conquest, – вставил я.

– Конкистадоры. Верно.

– Что будем захватывать? – спросил Костик.

– А вон, смотри.

Шериф показывал на придорожный магазинчик с криво намалеванной вывеской: «Продукты. ИЧП Джавадов». Мы притормозили.

– Продукты и ЧП, – прочитал Костик.

– Ага, Джавадов, – процедил Макс. – Захватишь их, как же.

А Шериф прищурился:

– Говна-то.

Из магазинчика вышли две девчонки. Они остановились и принялись лениво лузгать семечки, откровенно рассматривая наш автобус и всех внутри. Непреодолимая сила вытолкнула Макса из автобуса.

– Девчонки, вас подвезти? – бодро спросил он.

– Да мы сами дойдем, – сказала одна, невысокая, с хвостиком. – Тут недалеко.

– Ну вот я и говорю, недалеко. Сейчас вместе и доедем. Пива хотите?

Девицы засмеялись.

– А ты всегда так знакомишься? – спросила вторая, побольше ростом и рыженькая, почти как Макс. Да еще и с веснушками.

– Всегда спрашиваю про пиво. А знакомлюсь только с вами.

Ответ был засчитан. Девчонки заулыбались жеманно и бросили свои семечки. Я вышел из машины, и Макс представил меня своим подругам:

– Это Пит. А меня Максом зовут. Мы вообще-то издалека.

– Даже не с Москвы?

– Дальше, дальше. Вот Мишка у нас из столичных.

Мишка уже вылезал из машины, стараясь держаться как можно уверенней. «Тут глаза вообще не нужны, – цинично подумал я. – Да и смотреть особо не на что».

Услыхав про столицу, девчонки заинтересовались. Мишка вызвался проспонсировать мероприятие. Они все вместе вошли в магазин и задержались там надолго. Из автобуса выбрался Шериф.

– Ну, как? – спросил он.

– Думаю, у них все получится.

– Макса как приперло.

– Обломается. У нас там сзади велосипед стоит.

– Выбросят, – сказал Шериф.

Наконец в дверях показались хихикающие девчонки и Макс с тяжелым пакетом. Они влезли в автобус. Мишка шел последним. Куртка у него заметно оттопыривалась. В следующее мгновение за ними следом выскочил здоровый азербайджанец (ИЧП Джавадов, понял я) и с кулаками бросился на Мишку:

– Слюшай, чьмо, положь пиво назад!

Он со всей силы вломил Мишке сзади по шее, а тот выронил свою ношу и почему-то схватился за глаза. Тогда Шериф сделал шаг вперед, сжал кулаки и невозмутимо, как на тренировке, нанес удар правой. Я не успел даже сказать «стой», как частный предприниматель Джавадов уже не стоял, а лежал в придорожной пыли, обратив к небу бессмысленный взор. В дверях взвизгнула продавщица. Шериф подхватил Мишку (а заодно и упаковку пива) и втолкнул обоих в машину. Я дернул дверцу, завел мотор и дал газу, до сих пор не соображая, что происходит.

«Идиот. Идиот, – повторял я про себя. – Что ж я с ними не пошел».

Но все в автобусе смеялись. «Ну ты даешь, пацан, – говорил Макс. – Только откинулся, и сразу за старое». «Меня как будто что стукнуло, – оправдывался Мишка. – И продавщица вроде отвернулась». «Тонька отвернется, как же, дожидайся, – возражала какая-то из девчонок. – У нее даже жевачки не сп…здишь». «Ну, я же не знал», – отвечал Мишка. Девчонки приставали к Шерифу, но тот не поддерживал разговор. Он сидел один и внимательно смотрел назад, на убегавшую из-под колес дорогу.

Всемером в салоне стало тесно. И вот уже темненькая Наташка сидела на коленях у Макса, а рыжая, с веснушками, которую звали Ирой, обнимала за плечи Мишку. Шериф оставался невозмутимым. А Костик перебрался ко мне вперед.

– Не могу я с ними сидеть, – сказал он. – Ты смотри, не тряси их сильно, а то они там кончат.

Время от времени я посматривал в зеркало и только жмурился.

– Я даже не видел, как Шериф торгаша отрубил, – сказал Костик вполголоса. – Оглянуться не успел, а он уже в отключке.

– Да уж, – откликнулся я. – Это был реальный нокаут. А вот продавщица могла и номер запомнить.

– И я про это думаю, – признался Костик.

– Пит, ты бы съехал с трассы, – предложил Шериф. Он, видимо, размышлял о том же. – Догонят ведь, хреново будет.

Километра через полтора мы увидели поворот на какую-то грунтовку. Перед ним висел указатель: «Приветное». Я уже хотел ехать прямо, но Наташка встрепенулась: «Вот, вот, не проедь, это же к нам в поселок дорога! Нам же Макс обещал!» – «Вот пусть Макс и везет», – пробормотал я, но все же свернул. Приветное. Надо же. А при царе было, наверно, какое-нибудь Рассупонево. Блин, вот ведь совковая фантазия.

На грунтовке атмосфера сзади стала накаляться.

– Пит, останови где-нибудь, – сказал Макс хрипло. Потом откашлялся и кое-как продолжил: – Трясет слишком.

– Уж лучше мы выйдем, – сказал Костик.

– Пацаны, чего вы обижаетесь, – донеслось сзади. – Мы не это имели в виду.

– Дурак, что ли? – Наташка сделала вид, что сердится. – Пусть они выйдут.

Я резко нажал на тормоз. Выключил мотор и вынул ключ. «Успехов», – бросил я. Костик тоже соскочил на землю, хлопнул дверцей и отошел в сторонку. Шериф вылез вслед за нами с упаковкой пива под мышкой.

– А сам куда смотрел? – спросил у меня Шериф.

– Мимо.

– Уступил место пассажирам и инвалидам?

Я сплюнул.

– Мы со Светкой поругались, – зачем-то сказал я.

– Я слышал.

Костик тем временем вернулся из кустов.

– Вот чего я на самом деле хотел, – с усмешкой сказал он.

– И что? Получилось сразу? – спросил Шериф.

Костик пожал плечами.

– Да, мужики, – произнес я. – Надо будет запомнить село Приветное. Гостеприимные люди там живут. Я бы сказал – радушные.

– Я бы пивка попил, – сказал Костик. – Трофейного.

– Малчишка, – проговорил Шериф с сомнительным акцентом. – Гаспадын Джявадов тэбя не полубит.

– А он не в его вкусе, – я обхватил Костика за плечи, тот вырвался:

– Кто не в кого?

– Ты ни в кого, – засмеялся я, и мы слегка погонялись друг за другом по кустам. Потом Костик отобрал у Шерифа упаковку пива, с трудом разодрал толстый полиэтилен и раздал по банке.

– Точно, я тоже глотну, – сказал я. – Пусть теперь Макс за руль садится.

– А ты, значит, вместо него? – предположил Костик.

– Вот уж х…й. Первым или никаким.

Костик покивал.

Так и получилось. Через полчаса встрепанный Макс вел машину. Уставший от переживаний Михаил лежал на заднем диване, положив голову Ирке на колени. Я протянул руку и погладил Наташку по щеке, сказал: «Не плачь, замерзнешь». Врал я все. Конечно, я хотел. И даже очень. Да и они это видели. Но теперь было нельзя, они это понимали тоже.

Наконец впереди показалось Приветное. И еще кое-что.

На обочине стоял милицейский «уазик». Из него вышли сразу трое. Мешковатый деревенский сыщик, лейтенант, как-то однозначно указал нам на обочину. Макс напрягся (это было видно даже со спины) и остановил машину. Оставалась надежда, что это простая проверка. Она угасла, когда из машины показался ИЧП Джавадов. Под глазом у него был обширный синяк.

– Это они, они, – закричал ИЧП. – Вон тот меня биль. Второй вороваль. Третий рядом стаяль!

– Да у них тут и девушки-красавицы, – заинтересовался лейтенант, открыв дверь. Мне почему-то показалось, что эти девушки хорошо знакомы лично ему. Впрочем, хрен его знает, подумал я. А лейтенант начал следствие:

– Девушки тут зачем? Принуждение к вступлению? Ну-ка, живенько даем объяснения! Принуждали?

– Да на самом деле нет, – как-то принужденно отвечала Наташа.

– Да или нет? Быстро отвечать.

– Ну, принуждали, – сказала Ира.

– Не слышу. Значит, имело место насилие?

– Насилие.

– Та-ак. Изнасилование не-со-вер-шен-нолетних, – смакуя слово, произнес лейтенант. – Это хорошо. На зоне у вас будет много друзей. И по малолетке не проскочите, так ведь?

Двое маячили за его спиной, ожидая команды. Но лейтенант все что-то тянул. Он рассматривал Шерифа:

– Плюс ко всему, нанесение тяжких телесных. И кража. Остальное, как говорится, приложится. При-ло-жится. Это мы вам устроим, голубки залетные. И на зоне вас тоже приголубят. Это и к бабке не ходи.

– Моя фамилия Островский, – сказал сзади Мишка. Он уже не лежал, а сидел и напряженно вглядывался в милиционера. – Мой отец – Островский Борис Николаевич.

– А моя фамилия – Иванов. Ну и что с того? – спросил лейтенант. «Он редко смотрит телевизор, – решил я. – Оперативная работа отвлекает».

– У нас дом в Волкогонове, – уточнил Мишка.

Лейтенант сощурился на него:

– А, так значит, из молодых, да ранних. Волкогоново? Замечательное место. Сосны, речка. В Мордовии, я тебе скажу, климат чуть похуже. Бывал в Мордовии? Будешь.

– Я могу сделать звонок?

– Нет, вы только гляньте. Фильмов насмотрелся. – Тут лейтенант не удержался и все-таки выругался по-колхозному. – Есть другой вариант. Сейчас едем в отдел, сажаем вас в камеру. До выяснения. Митрохин, за руль.

Это он сказал сержанту. Сержант подвинул Макса и взялся за рычаг.

– И попробуйте только у меня пальцем шевельнуть, – приказал на прощание лейтенант, захлопнул дверцу нашего автобуса и проследовал в свой «уазик». Джавадов – за ним. Он еще что-то говорил лейтенанту на ходу, тот похлопывал его по плечу. Мы тронулись. «Уазик» конвоировал нас, идя сзади в кильватере.

– Сидеть тихо, – сказал сержант. Мы и так молчали, подавленные. Молчали и девушки. Теперь-то отчего же не помолчать, все уже сказано. Мне было противно на них смотреть. «Мне-то хоть изнасилование не пришьют, – помимо воли подумал я. – И все равно – прощай, папа. Сбились с пути истинного, не доехали».

Шериф был мрачен. Макс побледнел так, что стали видны веснушки на лице.

Я взглянул на Мишку, а он на меня. А потом он запустил руку в карман куртки и как-то буднично достал оттуда черный мобильный телефон, предмет гордости бандюганов и прочих хозяев нашей так себе придуманной жизни: до этого он никогда нам его не показывал. Костик и девчонки смотрели на это чудо, расширив глаза. Телефон был складной, с короткой торчащей антенной. Он нажал на нем только одну кнопку. Подождал. Затем, приложив трубку к уху, произнес:

– Папа. Нас арестовали. Везут в местный отдел. Поселок Приветное. Да. Поскорее.

Сержант заматерился, тормознул, оглянулся, но было поздно. Мишка уже спрятал трубку и выглядел теперь обессиленным и усталым, как будто и последняя его жизнь уже подходила к концу: game over. В какой это игре, Костик рассказывал, можно было звать на помощь волшебника? Не помню. Тоже какой-то дурацкий квест.

– Ох…еть, у этих мобила, – докладывал сержант по рации. – Вызвали отца своего. Чего? Чего? А, все, понял.

И обернулся к нам:

– Мобилу – сюда. С отцом – так и быть, поговорим. Ежели ему будет что сказать. Такое дано указание.

Мишка передал ему телефон. Сержант, не забывая крутить баранку, принялся его рассматривать. «Моторола, епт, – бормотал он. – По цене мотороллера».

– Была дороже, – равнодушно сказал Мишка. Девки синхронно вздохнули. Даже Шериф поднял брови удивленно.

Мы подъехали к деревянному дому, выкрашенному казенной зеленой краской. «Отделение», – понял я. Из «уазика» к нам вернулся лейтенант. Он был рассержен.

– Значит, папу привлекли? Как девушек наших трахать да руки распускать, это сами, а как чуть что – так папа?

– Мой папа – адвокат, – проговорил Мишка. – Он имеет право.

– Право, лево, – слегка поскучнел милиционер. – Ладно. Ждем папу. Считайте, вам свезло. В КПЗ как раз… полы моют. Поэтому сидеть здесь.

– И нам тоже? – спросила Ирка.

– И ты сиди. Ты – наш вещдок, поняла? – лейтенант ухмыльнулся. – Разберемся, к мамке пойдешь. Я вот ей сообщу.

– Да и сообщай, – огрызнулась Ирка. – Она все равно третий день бухает.

– Во! Никак денег где нашла? Вот и поинтересуемся, – обрадовался лейтенант. И ушел в дом, оставив нас под началом сержанта и еще какого-то бомжеватого рядового. Господин Джавадов злобно покосился на нас, что-то проворчал и тоже скрылся в милицейской избе.

Прошел час, на протяжении которого мы обменивались ничего не значащими фразами, а Мишка и вовсе молчал, как чужой. А когда час прошел, вдалеке показался серебряный лексус и вторая машина, черный мерседес, похожий на большую галошу. Они бесшумно подъехали и остановились. Из мерседеса вышел Борис Николаевич (прямо с работы, на деловой тачке, – понял я), а из внедорожника – еще пара людей в костюмах. Одним был охранник Денис, который успел подмигнуть нам.

Милиционеры стояли поодаль, как будто их это не касается. Видно, ждали распоряжений. Борис Николаевич рванул дверцу и заглянул внутрь нашего автобуса. То, что он увидел, его не вдохновило. Окинув беглым взором девок, он внимательно посмотрел на сына.

– Я только пиво в магазине взял, – виновато проговорил тот. – Ну, и еще… вот…

Островский-старший, похоже, всё сразу раскусил. Он повернулся к девицам.

– Это очень плохо – шантажировать мальчиков, – сказал он им. – Вас разве этому не учили? А ведь всё легко проверить. Одна небольшая экспертиза… Принудительная…

Конечно, адвокат брал на понт. Но девчонки испугались.

– Да ничего не было… То есть, не было изнасилования…

– А что было? – полюбопытствовал Борис.

– Ну, это… любовь…

– Не бросайтесь такими словами, – строго сказал адвокат. – Это вам не мексиканский сериал…

– Да это, Борис Николаевич, местные телки, подружки, блин, – проговорил ему на ухо подошедший Денис. – Их тут все… знают. Ничего, никто не жаловался.

– И сам проверял? – захохотал Борис.

Он еще раз оценивающе посмотрел на сына.

– Так. Любовь. А что это еще за пиво из магазина?

– ИЧП Джавадов, – сказал Шериф. – Его я ударил.

– Зачем?

– Он Мишке по спине вломил, тот чуть не упал, – досказал я эту историю. – Я еще подумал, это ему вредно. Для его глаз. А Шериф…

– Вот оно что, – протянул Борис. – И всё же: зачем мой сын, который плохо видит, пошел в лавочку и украл пиво? И как он это сделал? На ощупь?

– Прости, папа, – сказал Мишка. – Я идиот.

– Ты действительно идиот. Но вменяемый, а для суда это большая разница… А вот мальчики…

– Папа, ты же можешь… решить этот вопрос? Я прошу тебя.

– А вот мальчики попали в историю из-за тебя, – закончил Борис. – Ты это хоть понимаешь?

– Понимаю, папа. Сделай что-нибудь.

Борис Николаевич положил руку мне на плечо:

– Да, Петр. Вы все-таки развлекли моего малыша. Это же вы подумайте: любовь… девочки… После всего того… Да. Ждите меня здесь.

И он ушел в дом.

– Миша, – сказала Ира. – А ты что… Слепой?

– Я буду слепым, – холодно ответил Мишка. – Но пока что я тебя вижу.

– Прости меня.

– Иди домой. Game over, поняла?

И вы знаете, Ирка с Наташкой действительно встали и вышли из автобуса. Они долго стояли рядом, перешептываясь о чем-то. Макс старался не смотреть в их сторону. Потом все-таки выглянул и позвал:

– Наташка!

Она приблизилась.

– Зачем вы нас подставили?

– Я не хотела, – пробормотала Наташка. – Но они же нас тут всех…

– А если бы я сел из-за тебя? На взрослую зону? Ты представляешь себе?

– Да у нас полпоселка сидело, – ответила Наташка устало. – Вы городские. Вы ничего не понимаете. Вы же мальчишки еще. А у нас тут…

Она не договорила, повернулась и пошла прочь. Ирка тоже. Никто их не остановил.

Макс долго молчал. Потом взял сигарету, закурил.

– Приветное, – сказал он. – Ну, и привет.

Борис Николаевич вернулся через пятнадцать минут. Он тонко улыбался. Вошел в автобус и сел, отдуваясь.

– Вы свободны… Насколько это возможно в наших условиях… Пришлось надавить, напомнить о некоторых общеизвестных вещах. О либеральных ценностях…

Мы пожали ему руку. Но он продолжал:

– Михаил, а твои приключения кончились. Это мое условие. Попрощайся с ребятами. Да, кстати…

Он протянул сыну его черный мобильник. Мишка привстал, держась за спинку сиденья.

– Но, папа. Я все понимаю, я виноват, но…

– No way, – сказал Борис Николаевич почему-то по-английски. – Это не называется «виноват». И тебе не надо отвечать. Ты просто вернешься домой и снова станешь ездить на процедуры… А осенью ляжешь на операцию. Только и всего.

– Мы хотели съездить туда и обратно, – упавшим голосом проговорил Мишка.

– Твои друзья вернутся. И приедут к тебе в гости. Если смогут… Кстати, Раевский… вы ничего не хотели мне сказать?

– Ничего, – удивился я. – Кроме того, что… спасибо вам за все.

– Я не об этом. Я вспомнил, при каких обстоятельствах слышал вашу фамилию. Так-таки ничего не хотите сказать? Или попросить?

– Да пожалуй, что и нет, – ответил я.

– Как это у вас: ну как бы нет? Ну как бы да? Избавляйтесь от слов-паразитов, да и от мыслей тоже, – посоветовал Борис Николаевич. Затем вытащил из бумажника свою визитку и дал мне:

– Может быть, когда-нибудь пригодится. Вот здесь мобильник.

– Запиши и мой, – сказал Мишка.

Макс обнял его, Шериф хлопнул по плечу, Костик просто посмотрел с грустью. Мишка выгрузил из автобуса велосипед. Он стоял, держась за руль своего «кэннондейла», как тогда, в первый раз – такой же одинокий и беззащитный, хотя за его спиной нетерпеливо переминались двое здоровенных лбов-охранников. Лейтенант выглянул на крыльцо, посмотрел, сплюнул и скрылся снова. Отец подошел к сыну, что-то прошептал, и Мишка кивнул. А потом сказал:

– Макс, ты хорошие песни пишешь.

– Так это… – смутился Макс. – Забились ведь. Я вернусь, группу будем собирать. Купим компьютер, грув-бокс…

– Грув-бокс? – переспросил Борис Николаевич. – А это громко?

– Да в том-то и дело, что негромко… – начал Макс. Но умолк, осознав важность момента. Мишка глядел на него и как будто слабо улыбался. Охранник забрал велосипед и пошел к джипу.

– Мой сын, ты уже совсем сдурел, – произнес Борис Николаевич. – Ну-ка пошли, пока я не разрыдался сам. Юноши, не забывайте наш адрес. И еще о контрацепции. Это я вам как отец говорю…

– А мы не забывали, – сказал Макс.

И адвокат показал ему кулак.

Эпизод26.Когда мерседес увез домой нашего нового друга, а лексус – его велосипед, Макс вернулся на свое место, посидел, помолчал и вдруг достал из кармана двести долларов:

– Мишка мне сейчас отдал, – сказал он. – Типа за проезд. Сказал: вам нужнее будет.

Я поглядел на него в зеркало и кивнул. Это действительно было очень кстати. Отец прислал денег на одного. Откуда ему было знать, что на дело выехала целая опергруппа.

Макс еще помедлил и протянул деньги мне.

– Держи, Пит. Хоть ты и был против.

– А ты бы взял его в долю, Пит? – спросил Костик.

– Взял бы, – я смотрел прямо на дорогу. – А потом ты бы, Костик, первый на меня обиделся. Деньги – такая сволочная штука…

– Просто вот что, Пит, – заговорил Макс, схватившись за спинку моего сиденья. – Надо сделать так. Когда мы деньги найдем, мы свою долю особо делить не будем. Мы возьмем понемногу, кому сколько нужно, а остальное вложим куда-нибудь… Ну там, в одно общее дело… Так будет справедливо.

– А потом все вместе пролетим, да? – спросил Шериф.

– Почему сразу пролетим. Подсчитаем сперва, чего как.

– А как же компьютерная студия, Макс? – поинтересовался я, запрятав свою иронию так глубоко, как только сумел.

– Студия не окупится, – серьезно сказал Макс. – Я изучал вопрос. А деньги, они твои, Пит.

Я оценил его слова. Но не нашелся, что ответить. Почему-то я был уверен, что наше путешествие окончится совсем не так, как мы думаем. Я старался не думать о будущем, пока в жизни хватало настоящего.

Вскоре село Приветное осталось позади, вместе со своей милицией, с местной шпаной, одетой с колхозным шиком, алкоголиками и вялыми старухами на улицах. Останавливаться там мы не пожелали ни на минуту. Жители проводили наш автобус глазами и вычеркнули из своей жизни. Да что там мы: если бы хоть сам Чубайс проехал мимо на своем бронированном «бмв», они поленились бы даже подобрать с обочины подходящий камень.