Текст книги "Колеса фортуны"

Автор книги: Александр Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Он обещал.

– Да, странно (сказал Шериф). И все-таки: зачем ты это нам рассказываешь?

– Мы найдем эти деньги. Там часть моя. Мы эту часть поделим вместе.

– Почему он сам-то не возьмется?

– Его здесь встретят и грохнут. Уже дали понять.

– Друзья, что ли?

– Они. Да много еще кто.

– Так, минуточку (это сказал Костик). А милиция тебя охраняет, что ли?

– Как-то слишком охраняет… Так охраняет, что еле вырвались…

– Ты чего, Костик, заболел? (сказал Макс). Кого это когда менты охраняли? Вот в морду ни за что – это да, это они могут…

– Я просто п-п… это… предполагаю…

– Менты сами в курсе (это сказал Шериф). Чего тут непонятного?

– Ладно менты. На почте и то письма вскрывают. У них, типа, везде свои люди.

– Мы вот тут сидим, а за нами со спутника смотрят…

– Достал ты уже со своим космосом…

– Нет, я все-таки не пойму (сказал Макс). Это что, все правда?

– Макс, это сотни. Тысяч. Баксов.

– Пит, и мы честно в доле?

– Я же сказал. Кто не хочет, может отказаться. Одна просьба: не п…здеть об этом. Узнают – мне плохо будет. Просто убьют, и всё.

– Мы на самом деле не из говорливых (сказал Шериф).

– Понимаешь, всё как-то неожиданно… Хотмэйл, письмо, деньги…

– Почему? Я догадывался (это сказал Костик).

– Ты, Костик, вообще самый первый все просёк.

– Даже не знаю (сказал Макс неожиданно серьезно). Восемнадцать лет чего-то ждем… А кому и за всю жизнь ничего не посветит.

– Блин, что-то у меня все равно в голове все путается (сказал Костик).

– Это потому что базар по траве… Вот ненавижу, когда такой базар. Давайте утром все решим…

И действительно, было уже совсем темно. Свеча догорала и чадила. Макс включил свой фонарик и кое-как переполз на переднее сиденье.

Костик тронул меня за плечо:

– Нет, Пит, ты не сомневайся… Мы с тобой поедем… Все равно ведь уже собрались…

– Я и не сомневаюсь…

– Автобус Максу купим собственный… Компьютерную студию откроем. Будем музыку записывать.

– Погодите, погодите… Какую студию, какой автобус… – Макс обернулся к нам. – Дотуда еще доехать надо. А вот у вас где-то хавчик был. Никто не помнит, где?

– Наверно, здесь… Ай, это пистолет…

– Спрячь поглубже, – сердито сказал Шериф.

– Не видно ни хрена… – Костик полез было под сиденье. – Ага, вот.

– И пиво давай.

Некоторое время все молча жевали колбасу с хлебом.

– Да, – сказал вдруг Макс. – Хотелось бы выпить за первый день на свободе. Оторвались все-таки, разве нет?

Мы посмеялись с набитыми ртами. Потом с хрустом сдвинули банки с пивом, да так сильно, что брызги полетели в разные стороны.

– Этот фонтан – праздничный салют, – провозгласил Костик, с удовольствием глотнув. – Фейерверк.

– Фейерверк, – повторил Макс. – Это круто.

– В Волгореченске я был, – произнес тут Шериф. – Хороший город.

– Посмотрим, – сказал я.

– На берегу Волги. Сам небольшой. А воздуха много. Уже степи вокруг начинаются.

– Степи – это экстремально, – сказал Макс.

– Да ничего экстремального. Просто хорошо.

– Погодите-ка. Я сейчас. Мне срочно, – сказал Макс. И выскочил, хлопнув дверцей. Было видно, как он включил фонарик, огляделся и пошел куда-то за ближайший дом.

– Во как пиво резко действует, – усмехнулся Костик.

– А то. Быстро залил – быстро отлил.

– Главное – было бы чем фонарь держать.

Так мы переговаривались, закусывая пиво колбасой, и выпили еще почти по банке, и совсем забыли про Макса, когда внезапно сзади что-то тяжело и мощно грохнуло, ближняя изба затрещала, – похоже, у нее наполовину сорвало крышу: на воздух взлетели доски, какие-то обломки и куски железа. Они падали совсем рядом с нами. Взрывы и треск продолжались. Тут же мы увидели огонь. Языки пламени вырвались из-за угла, они уже поднимались выше крыши, уже лизали крыльцо и заколоченные окна.

Я дернул ручку двери, выскочил и побежал прямо к дому. Шериф – следом. Фейерверк, подумал я. Мне хотелось убить Макса прямо сейчас, вот только уцелел он или нет? И тут Макс выскочил из-за угла, ошалевший от восторга, гребаный пироман. Он что-то вопил, но мы схватили его за воротник и потащили к машине. Шериф одним рывком открыл дверцу и принялся вталкивать Макса внутрь, а я влез на водительское кресло, нащупал ключ в замке и завел мотор. Тут снова раздался грохот, – наверно, взорвался еще один ящик, – обломок доски ударил прямо по крыше, как будто кто-то врезал по железу бейсбольной битой, а следующий пригрел Шерифа прямо по шее. Он только охнул, поскорее заскочил в автобус и захлопнул дверь. Я рванул машину вперед, на ходу включая фары. Мы выбрались на дорогу, и я затормозил и оглянулся.

– Шериф?

– Все в порядке.

– Макс, ты чего, совсем плохой? – заорал я тогда. Макс не ответил. Он обхватил голову руками и как будто что-то шептал. «Теперь сам на измену подсел», – подумал я. Мне же, наоборот, уже не было страшно. Просто теперь я совершенно ясно понимал, что наше путешествие не будет легким.

А позади уже половина дома была охвачена огнем. Взрывы, кажется, прекратились. Теперь там просто горело, пламя раздувал ветер, и искры летели высоко в темное небо. Сейчас и на соседние дома перекинется, понял я. Тогда п…дец всей деревне. Вот тебе и первый день, оторвались.

– Шериф, извини, – услышал я охрипший голос Макса. – Пит, ты тоже. Я не хотел.

Тут Костик сказал очень спокойно, как бы ни к кому не обращаясь:

– А если бы вас всех убило, а я один остался?

Несколько мгновений мы молча глядели друг на друга. Потом Шериф потер шею и сказал:

– Вопрос не в тему. Надо убираться отсюда.

Вскоре мы уже неслись по пустому шоссе, напряженно вглядываясь в плотную стену мрака: фары выхватывали из темноты неровный край асфальтовой ленты и полоску обочины. Пару раз в световое пятно попадала какая-то мелкая ночная нечисть и шарахалась от автобуса – кто в канаву, а кто и под колеса.

Шериф уселся у задней двери и, не отрываясь, смотрел назад.

Иногда мы пролетали мимо стоянок дальнобойщиков. В кабинах некоторых грузовиков горел свет, там, видимо, пили водку и слушали свою дальнобойную музыку, а может, занимались еще чем-нибудь полезным; но к людям нас пока не тянуло.

Так совершенно неожиданно началось наше долгое путешествие. Оставалось надеяться, что дорога и вправду ведет на юг. Мы еле успевали читать всплывающие из темноты подсказки, хотя названия мелких населенных пунктов нам все равно ни о чем не говорили.

Между тем страшно хотелось спать. Оставив позади три или четыре темные деревни, мы въехали в довольно большой поселок (название вылетело у меня из головы), с ходу форсировали широкий бетонный мост через какую-то реку, миновали придорожное кафе, хорошо освещенный ночной магазин, почту – и свернули в тихую боковую улочку.

Там мы вырубили мотор и, не сговариваясь, улеглись – кто где сидел.

Эпизод14. Я спал сладко, как в детстве. Оказалось, кто-то ночью прикрыл меня одеялом. Когда я открыл глаза, в машине никого не было. Я приподнялся и выглянул в окно. Никого.

Я натянул джинсы и футболку, распахнул дверцу и вышел.

Солнце светило уже по-дневному ярко. Автобус стоял на поселковой улице, в тени густых деревьев. В стороне по трассе проносились автомобили.

Вдоль шоссе тянулись разноцветные деревянные домики с наличниками на окнах, в палисадниках цвела белая сирень. Поселок явно был густо заселен дачниками. Вдали поблескивала река: не жизнь, а просто рай.

По эту сторону трассы домов было немного. За деревьями виднелось белое кирпичное здание («Почта», – понял я). В конце улицы я заметил пожилого аборигена на велосипеде. Молодняк, похоже, отсыпался после вчерашнего. Я вспомнил, что вчера мы проезжали ночное кафе – обычное место тусовки местных и особо продвинутых дачников.

Я решил пойти туда. Где еще оставалось искать пропавшую с корабля команду?

Фасад забегаловки, конечно, выходил на шоссе. Я обошел заведение с тыла и тут же увидел Макса и Костика. Они сидели за столиком под навесом и лопали мороженое.

Честно сказать, я попытался подслушать, о чем они говорят. Но они вели разговор негромко и почему-то смеялись. Как будто вчера ровно ничего не произошло. Я разозлился.

– Пломбиром поправляетесь? – поинтересовался я, усаживаясь на лавку. Парни смеяться перестали и даже слегка смутились.

– С добрым утром, Пит, – сказал Макс. – Мы как раз за тобой хотели вернуться.

– Мы просто с утра вылезли помыться и все такое, – поддержал его Костик. – А ты даже не проснулся. Ну, мы и решили: спи, а мы быстро.

– А куда Шериф делся? – спросил я.

– Он в магазин пошел, – объяснил Костик. – А то в баре все дорого.

Ну что же, подумал я. Ладно, вчерашнее не вспоминаем. Помирились так помирились.

– И ты знаешь, Пит, у нас тут еще разговор был, – уже без улыбки сказал Макс. – Про тебя.

– Я догадался, – произнес я мрачно.

– Просто ты нам вчера всё рассказал, мы боялись, что ты сам пожалеешь, – продолжал Макс. Я посмотрел ему в глаза. Он говорил совершенно серьезно. – И мы решили посоветоваться. А потом тебя еще раз спросить.

– Про деньги?

– Слушай, Пит, – Макс даже привстал, волнуясь. – Нам на деньги наср…ть, веришь, нет? Мы просто поняли одну штуку. Ты вписался в такую историю, где тебе никто не поможет. А грохнуть, между прочим, могут вполне реально. И ты знаешь, нам это… небезразлично.

– Я им сказал: если ты нас попросил помочь, пусть даже по траве, то это очень серьезно, – заговорил теперь уже и Костик. – И даже особенно если по траве. Для того, может, она и придумана.

– Пит, мы это всё к чему говорим? – Макс слегка понизил голос. – Если у тебя кто и есть, так это только мы. Уж какие есть, не обижайся. Вся эта херня, которая вокруг тебя происходит, это теперь и наша проблема тоже. А если нас найдут, то пусть, бл…дь, мочат всех вместе. Если смогут.

– Помнишь, я сказал тогда: мы с тобой как будто детектив пишем? – спросил вдруг Костик.

– Помню.

– Мне кажется, Пит, если в детективе главный герой обламывается, то это х…ёвый детектив.

– Это ты к чему?

– К тому, что у тебя всё получится.

Я улыбнулся. Логика этого парня меня потрясала уже не в первый раз. Я время от времени вообще забывал, что ему всего шестнадцать. В нашей команде он как-то быстро вырос. Вы помните: я всегда жалел, что у меня нет младшего брата. Он мог бы быть похожим на Костика.

Тут из-за угла появился Шериф, деловитый и даже причесанный. Он подошел к нам и окинул всю компанию внимательным взглядом.

– Пит, я так понял, тебе уже рассказали? Это хорошо.

Я вылез из-за стола. Макс с Костиком тоже поднялись со своей скамейки. Команда снова была в сборе. Мне захотелось произнести что-нибудь торжественное. Хотя, если честно, всё уже было сказано.

– Ну, в общем, попробуем, – наконец проговорил я. – А там как дела пойдут.

– Да, кстати, – сказал Шериф. – Я купил местного пива.

– Ага! – обрадовался Макс. – Тогда поехали на пляж, на девчонок посмотрим.

И я вам скажу так: после всех этих разговоров мы до вечера не вспоминали ни о деньгах, ни о вчерашнем фейерверке, ни о том, что за нами, может, быть, следят – хотя бы вон из того черного «гелика», остановившегося на мосту (нет, братки просто сменили друг друга за рулем и поехали дальше по своим делам; да пока и не верилось, что враг будет действовать с таким размахом). Весь день мы купались, обсыхали на пляже и снова лезли в воду.

Макс безуспешно клеил городских девчонок, дачниц. Те хихикали и принимали наше угощение, но покататься в автобусе почему-то не соглашались. Похоже, наш батискаф напоминал им обыкновенную маршрутку. Максу следовало подождать вечера, когда на пляж соберутся поселковые кадры – да и то, как цинично заметил Шериф, у них… Нет, с вашего позволения, я эту строчку уберу. Как будто он сам не катал девчонок на мотоцикле!

Часам к пяти нам всё это надоело. Мы взяли телефончики у нескольких школьниц, договорились встретиться в сентябре, откопали Костика из песка и уселись в автобус. У кафе уже начинали собираться местные любители культуры. Мы не спеша проехали мимо них. Один, похоже, хотел догнать нас на старой «яве», но дальше треска и вони дело не двинулось. Через пару минут поселок остался позади. Колеса закрутились, наматывая бесконечную асфальтовую ленту. Магнитола радостно пела. Трасса вела нас на юг.

Эпизод15.Ночь опустилась, а мы не проехали и трехсот километров. Мы остановились в раздумьях.

Впереди виднелся ярко освещенный городок дальнобойщиков, в нем было кафе, в котором можно было нормально пожрать (колбасы больше не хотелось). Макс предположил, что есть там и гостиница – ну, не гостиница, конечно, а обычная простецкая ночлежка, устроенная в вагончике, а может, даже в сборном домике с крохотными комнатами и общим сортиром: такие нам уже доводилось встречать на трассе. Я проверил финансы и решил, что на ужин и ночлег денег жалеть не стоит.

Мы тихонько подъехали к дальнобойщикам, свернули на стоянку и остановились за каким-то длинным грузовиком «вольво» – на всякий случай так, чтобы не было видно с дороги. Водитель копошился в кабине. Он поглядел на наш автобус и ничего не сказал.

На стоянке пахло едким дизельным выхлопом. Я запер дверь и попрыгал на месте, чтобы размяться. Парни тем временем уже подошли к кафе и ждали меня у входа. Тут же стояли и курили одинаковые с виду веселые шоферюги, пятеро или шестеро.

– Молодые понаехали, – сказал кто-то. – На личной маршрутке. Откуда сами?

– С Питера, – соврал Макс.

– Как там А. С. Пушкин? Всё стоит?

– Кто ж его посадит.

Шоферюги с готовностью засмеялись.

Мы еще немного обсудили питерские дела, а затем не спеша прошли внутрь кафе. Уселись за столик. Шериф отправился к стойке и заказал что-то на свой вкус: нам было все равно. С улицы потянуло дымом.

Спустя десять минут мы уже грызли шашлык и запивали – чем вы думаете? Горячим чаем из пластиковых стаканчиков. «Зашибись», – приговаривал Макс.

– А тут переночевать есть где? – спросил я у черномазого буфетчика.

– Пачему нэт, – сказал он. – Как вийдэш – налэво. Мэсто есть, не спэши, кюшай.

Покончив с шашлыком, мы вышли на воздух. Повернув налево, мы обнаружили за углом настоящий железнодорожный вагон – кажется, он даже стоял на рельсах, – с табличкой: «гостиница».

Возле вагона прохаживался мужик в камуфляже. Я опасливо покосился на него, но Шериф не стал медлить и пошел договариваться. Мы заплатили за купе (не помню уже, по сколько), и нам сразу выдали ключ. Купе запиралось на амбарный замок.

– Культурно, – оценил Костик. Но порадовался он рано. Как только, прихватив из автобуса пару сумок, мы забрались в вагон, – то поняли: сразу уснуть не удастся.

В соседних купе пили водку. Там постоянно лязгали двери, поселенцы ходили друг к другу в гости, мало того – визжали какие-то бабы. Ничего не оставалось, как взять водки самим.

Я очень ее не люблю, эту водку. От нее я становлюсь злым и несправедливым, а потом мне неизменно делается плохо и тошнит. А если еще и с пивом – то вообще хоть святых вон выноси, как говаривала моя бабка. Но нам было по восемнадцать, и как только мы не экспериментировали, как только не издевались над собой в те времена: мы пили всё, что только можно пить, мы могли затарить в магазине какой-нибудь мерзкий портвейн только ради новой этикетки, мы даже однажды загазировали водку в старом сифоне (убойная получилась вещь). Кажется, в детстве этим увлекались все? Не знаю. Одним словом, водку я ненавижу, но тут выпить пришлось.

Выпив же водки, мы взяли еще и отправились гулять. Бутылку нес Шериф. Сам он к ней почти не притрагивался. Макс бодрился, а Костик, пошатываясь, шел рядом и глядел на меня преданными глазами. Да, Костик, ты уж извини, но так оно и было. Мы прошли по обочине шагов сто, перебрались через кювет и зачем-то углубились в лес. Там немедленно потерялись и долго кричали и визжали, пока не выбрались обратно к дороге.

На стоянке произошли кое-какие изменения. У кафе было пусто: знакомые шоферюги то ли уехали, то ли отправились спать, а прямо на шоссе какой-то толстый мужик в засаленном комбинезоне держал за руку вырывающуюся девчонку, та – шипела и пыталась его ударить.

– Крыса, – пояснил мужик нам. – Я смотрю, по машинам крысятничает.

– Не брала я ничего-о, – ныла девка. В общем, довольно симпатичная. Ей было лет семнадцать, одета она была в какой-то мешковатый свитер и черные джинсы, темные волосы растрепались, и вид она имела довольно жалкий.

– Отпусти, – сказал Шериф. – Разберемся.

Мужик не стал связываться, дал девке напоследок затрещину и выпустил ее руку. Девица отскочила в сторону. Подхватила с дороги свой рюкзачок. Толстяк сказал:

– В мое время пару таких плечевых связали, горючкой облили – и…

Он плюнул и побрел куда-то к машинам. Видимо, просто устал, вспотел и даже рад был, что отвязался.

– Я, блин, ему не из этих. Я стопом на море еду, – заявила девка.

Макс смотрел на нее с интересом. Выпив, он всегда смелел и норовил знакомиться. Но Шериф хмуро глянул на него, потом на девицу и сказал:

– Не бойся. Зовут как?

– Маша. Спасибо вам. А вы с какой машины?

Шериф усмехнулся:

– Мы тоже не из этих.

– Не из… ну да. Ясно. А как вас зовут?

– Всех?

– Тебя.

– Раиль, – ответил он, сделал к ней шаг и взял за руку повыше локтя. Слегка пожал.

– Нет, – сказала Машка.

– Тогда не ходи больше к ним.

– Нет, – повторила она.

И оба – Машка и Шериф – повернулись и пошли вдоль обочины.

Я переглянулся с Костиком. Макс покачал головой и развел руками.

– Шериф! – крикнул он.

Шериф остановился.

– Бутылку оставь.

Шериф вынул бутылку из кармана куртки и поставил на асфальт.

– Мы погуляем, – произнес он спокойно.

– Я ох…еваю, – вполголоса сказал Макс. – Как всё просто.

Мы пустили бутылку по кругу.

– А что значит – плечевая? – спросил Костик.

– Не знаю, – сказал я. – Может, она в кабине ноги тебе на плечи кладет?

Макс посмотрел на нас, как на больных.

– Плечевая – потому что на плече работает. Плечо – кусок трассы от пункта А до пункта Б.

– Вот как, – удивился Костик.

– Макс у нас эти дела знает. Он с детства «камаз» мечтает водить, – сказал я и тут же проклял себя, потому что Макс вдруг сморщился, как от приступа зубной боли.

– Пит. Зачем ты. Это сказал? – раздельно выговорил он.

– А что я такого сказал?

Кровь прилила к моей голове. Теперь уже слишком поздно, – понял я.

– Пит, ты меня за дурака держишь? Потому что я дом поджег? И типа я, значит, мальчишка, а ты взрослый, и денег у тебя миллион будет? Нет, ты скажи.

– Я сейчас тебе скажу.

Костик встал между нами и поднял руки:

– Мужики, стойте. Вам нельзя водки пить. Вообще нельзя. Вы сейчас х…йню какую-то порете.

Я пнул ногой бутылку, она разлетелась на куски. Горлышко с розочкой осталось лежать на асфальте. Мы оба поглядели в одну сторону. Костик схватил меня за один рукав, а Макса – за другой:

– Вы чего? Вы же с первого класса знакомы. Не разобрались еще?

Я вспомнил, как мы с Максом во втором классе пробовали курить беломор на помойке. Я только делал вид, что затягиваюсь, а Макс честно вдыхал дым. Потом он весь позеленел, и мне пришлось вести его до дому, где мы стали жевать чайную заварку (я где-то вычитал, что это отбивает запах).

– Макс, – поглядел я на него. – Я х…йню сказал, не подумавши.

– Сказал.

– Только насчет миллиона ты них…я не прав. Если он есть, то мы его распиливаем. Ты сможешь себе хоть два камаза купить. Или пять. Нанять водителей и работать. Вот это я и имел в виду.

Макс ответил что-то в рифму. Потом прищурился:

– Пит, не будь сволочью. Тебе не идет.

– А ты не парься по любому поводу.

– Не по любому.

– Кстати, водка бодяжная. Я это сразу понял.

– Мне тоже показалось.

Костик смотрел то на меня, то на него. Кашлянул, но промолчал. Он был вежливым мальчиком. И, похоже, у него лучше нас получалось пить бодяжную водку.

Мы вернулись в вагон и легли спать.

Под утро я проснулся в нашем купе от громкого сопения Макса – он помещался на полке сверху, и его рука безвольно свисала вниз. Я перевернулся на бок и приоткрыл глаза. Было еще темно, но я увидел, что Машка и Шериф полулежат на койке напротив меня – ее голова у него на груди. Я закрыл глаза. Поворочался. Поскрипел зубами. И, как ни странно, скоро уснул снова.

Эпизод16.И проснулся уже засветло. Сел на койке, огляделся. Шериф спал, отвернувшись к стене; рядом никого не было.

Я стянул с вешалки куртку, надел, сунул руку в карман: деньги оказались на месте. Прошелся до конца коридора, спустился по ступенькам. На улице было свежо, солнце еще только собиралось показаться из-за деревьев, и над дорогой висел туман. Дальнобойщики разъехались.

Мне отчего-то стало грустно. В пустом кафе я сел за самый дальний столик. Буфетчик выглянул со своей кухни, посмотрел на меня и сказал:

– Я тэбе хаш дам. Горячий. Очэнь помогает.

«Хаш» оказался ужасающе жирным и пряным бараньим бульоном с куском мяса. Я хлебал его с удовольствием, хотя с первой же ложки обжег язык. Повар между тем протер стойку грязной тряпкой, задумчиво посмотрел, как я ем, и заговорил опять:

– Дэвушка ваша ночью уехала. С Федором, на «вольве».

– С каким Федором? – зачем-то спросил я.

– Такой толстый. Шитаны еще… – он показал руками, какие были штаны. – Карман на брюхе.

– Ну и ладно. Удачи им на трассе.

Я сидел за столиком и думал о чем-то… Или не думал, а просто сидел и грустил… Мне хотелось прямо сейчас как-нибудь оказаться дома – и встретить там Макса и Костика, и Шерифа, ни о чем не подозревающих и веселых, таких, как раньше. Безумие всего происходящего, казалось, допускало и такую возможность. Но я знал, что как раз здесь-то судьба не захочет пойти мне навстречу. Стоит только помечтать о несбыточном – и жизнь тут же станет логичной донельзя. Я задумался о том, как называется мое утреннее чувство: тоска? Горечь? Омерзение? Тошнота, – подумал я, – вот как. Я доел суп, и тошнить стало меньше. А потом я совсем успокоился. Мой мозг, как обычно, решил: раз я не пронес ложку мимо рта, значит, вполне согласен с окружающей действительностью.

Через полчаса подтянулись заспанные парни. Шериф ни словом не обмолвился о вчерашнем. Молчал и Макс. Лишь потом, доев свой суп, Шериф поглядел на меня и произнес:

– Ушла, ничего не взяла. Зря вчера жирный гнал.

Я кивнул, и больше мы о Машке не вспоминали.

До полудня мы успели покрыть, кажется, километров двести. Поблизости от Москвы дорожная милиция вела себя вежливо, но ее вежливые приглашения понемногу начинали напрягать. И в любом случае на нас смотрели внимательно. Слишком внимательно. Хотя наш аппарат не был похож на фуру, набитую наркотиками, но пару раз за проезд все равно пришлось прилично заплатить. Я подсчитывал убывающую казну и мрачнел.

Мы рассчитывали объехать Москву по широкой дуге и выйти прямо на южную трассу. За рулем мы с Максом менялись: автобус не мог ехать быстро, он трясся и скрипел рессорами на ухабах, и после двух часов такой езды начинала болеть спина и затекать шея. Увидав безлюдные места, мы останавливались, сходили с корабля на берег, бегали взад-вперед и гонялись друг за другом, перекидывались волейбольным мячом (я упоминал, что в детстве лет пять занимался волейболом? Кажется, нет).

Вот так, на колесах, и прошел еще один день. Когда над дорогой начал сгущаться сумрак, а у нас с Максом кроме спины заболели еще и глаза, мы решили свернуть с объездной трассы в город… назовем его, скажем, Новосволоцк. Это был типичный бестолковый городок, кормящийся московскими отбросами и готовящий для столицы всё новые отряды народных контролеров. Заплатив въездную пошлину равнодушным ментам на посту, мы проехали с километр мимо захламленных пустырей, мимо каких-то складов и ангаров, мимо автобусного парка, мимо кварталов новостроек – и вырулили на центральный проспект.

Увидев ресторан, откуда доносились цыганские напевы, мы даже притормозили: вся улица с двух сторон была заставлена темными мерседесами и боевыми машинами пехоты, в которых скучали охранники. По всем признакам, в ресторане проходил сходняк окружных авторитетов. Проходить по делу нам совсем не хотелось – вернее было проехать. Свернув с проспекта в двух кварталах от опасных мест, мы обнаружили то, что искали: небольшое здание советского вида под вывеской «Гостиница – Березка – Hotel». Мы заказали самый дешевый номер, закинули вещи, а сами спустились посидеть в кафе по соседству.

Я с опаской перехожу к следующим главам нашей повести. Я не знаю, как изменится мой рассказ: мне все чаще придется говорить о грустном. Именно здесь, в сволочном отеле «Березка», безмятежная часть нашей дороги окончилась. Именно здесь мы впервые почувствовали, что из вольных охотников превращаемся в добычу. Признайтесь, вы уже ждали, когда же это случится? Вам хотелось бы посмотреть, как наш корабль обломает себе мачты? Или вам все-таки хотя бы немного жалко четверых ребят, о которых я пишу?

Вот что интересно: я ловлю себя на мысли, что разговариваю с вами, как с верными читателями. А вы, вполне возможно, просто случайно взяли в руки мой красивый нотбук с яблоком на крышке. Это могло произойти по разным причинам. Может быть, вы даже не читаете по-русски? В таком случае, перешлите этот документ Максу. Адрес легко найти в электронной почте. Send it to Max… Ладно, всё это пустое. Как говорится, проехали. Лучше я попробую припомнить, что происходило дальше.

Мы сидели за столиком под навесом, глотая куски горячей пиццы и запивая пивом. Я наблюдал, как вдалеке по ярко освещенному проспекту проносятся темные автомобили («Стрелка кончилась, стрелки разъехались», – пробормотал Шериф). Вдруг пара машин свернула на нашу улицу: мы видели, как они приближаются к нам, качаясь на кочках и посверкивая фарами.

– Сюда, – проговорил Макс. – В гостиницу, что ли?

– Первый «мерс», второй «бмв», – уточнил Костик.

Автомобили припарковались напротив входа в отель. Я как будто прирос к креслу. Из мерседеса вышел охранник и невысокий блондин, которого я хорошо помнил. Это был Владимир, «исполнительный директор». За ним выступали еще трое неизвестных мне, но явно высокопрофессиональных исполнителей. Не глядя на нас, они проследовали в «Березку». Двери за ними захлопнулись.

– Это вилы, – прошептал я. – Я главного у них знаю. Он из Москвы. Мы виделись один раз. Это он отца слил.

– Точно уверен? – спросил Шериф.

– Точнее не бывает.

– Тогда действительно вилы, – сказал Шериф. – Чего делать будем?

– Не знаю, мужики, – заговорил я. – Может, оно и ничего, но лучше бы мне им на глаза не показываться. Сходите с Максом, поглядите в холле – они ушли, нет?

– И что? Потом всем наверх? – спросил Макс.

– Двинуть бы отсюда надо по-тихому, – сказал Костик.

– По-тихому не выйдет. Пока вещи забирать будем, администратор привяжется: чего, куда, – сказал Шериф.

Мы посидели еще пару минут, опасливо косясь на дверь.

– Я в машине ночевать останусь. Отъеду в сторонку, а вы в комнату идите спать, – предложил я. – Вас-то они не знают.

– Это правильно, – оценил Шериф.

– Я с тобой побуду, – сказал мне Костик. – На всякий случай.

Макс и Шериф не торопясь зашли в гостиницу. Чуть позже Макс вернулся и сообщил:

– Эти уже прошли. У них, наверно, номер был заранее зарезервирован.

– Ладно, Макс. Спасибо. Идите спать. Я не буду уезжать далеко, – сказал я.

Макс направился к двери. Он уже взялся за ручку, когда двери широко распахнулись, и навстречу ему вышли четверо. Они успели переодеться, и Владимир теперь был в слегка помятом льняном пиджаке и в черной рубашке с расстегнутым воротом. Заметив меня издалека, он заулыбался.

– Петруха, здорово! – воскликнул он. – Вот где увиделись!

Эпизод17.Исполнительный директор за последний год явно повысил свой статус. Об этом свидетельствовал как автомобиль, так и весь остальной его прикид. Внутри мерседеса было темно и прохладно, пахло дорогой кожей и почему-то французскими духами. Впереди сидел водитель.

– Нет, ты скажи, Петруха, ты чего такой грустный? Выглядишь плохо. Устал? Так я тебе налью, – сказал Владимир. – Тебе восемнадцать-то есть?

Он и вправду достал из ящичка бутылку «Джим Бима», пару стаканов и налил на два пальца себе и мне. Мы выпили («За встречу», – пояснил Владимир). Виски обожгло горло и откликнулось какой-то дрянной кукурузой.

– Ну и хватит пока, – Владимир поглядел на меня неожиданно цепким взглядом. – Поехали, покатаемся.

Мерседес плавно принялся с места. За столом под навесом я успел заметить Костика. Он в отчаянии оглядывался по сторонам – может, надеялся увидеть милицейский патруль? Автомобиль углубился в темные улицы, сделал пару поворотов и выбрался на широкую дорогу, застроенную одинаковыми пятиэтажками. Я посмотрел назад и увидел, что мы едем одни: вторая машина, видимо, осталась стоять у гостиницы.

Владимир повернулся ко мне:

– Ты бы, Петруха, осторожнее себя вел.

– Почему?

– Уже все в курсе, что вы с пацанами поехали папину заначку искать. Даже ваша братва по району.

Я не верил своим ушам.

– Мы с отцом твоим вместе работали, ты знаешь. Так что к этим деньгам мы имеем прямое отношение. Ты что, хочешь поллимона гринов один взять? Это не пройдет.

Тут Владимир (я клянусь!) погрозил мне пальцем.

– И потом, эти… чурки ваши. Как вы от них оторвались, до сих пор не понимаю.

– Какие чурки?

– Отморозки ваши местные. Ну, которым Петрович раньше платил. Некто Арслан, может, слышал про такого?

Я промолчал. А Владимир щелкнул пальцами:

– Даже если и не слышал, ты мне теперь по жизни должен. Завалили бы и спасибо не сказали. Они ж по-русски вообще не говорят.

– Я ничего не понимаю.

– А вот они, похоже, сразу тему просекли. Хотя уже год как не при делах. Откуда – сам бы хотел знать. Для этого тебя и нашел.

– Как нашли?

– Даже не вспотели. Автобус летать не умеет. Дорога прямая. Вот ты сам куда надо и приехал. У меня же друзья на всех постах, вот они и свистнули: шаттл снова появился на экранах наших радаров. Полет проходит нормально, корабль от курса не отклоняется.

Мне было тоскливо и почему-то досадно, как командиру шаттла, сбившегося с курса при посадке: прощай, солнечный мыс Канаверал, под нами – Куба, и команданте уже потирает ладошки. Больше всего хотелось, чтобы этот разговор хоть как-нибудь закончился, и меня отпустили. А наутро, может, все станет как раньше?

«Нет, теперь уже не отпустят», – подумал я очень отчетливо.

– Короче, так, – сказал Владимир. – Сегодня всё равно уже поздно. Спать пора. Наутро выезжаем, ты нам показываешь дорогу. Берем бабки. Да не трясись ты так. Не звери какие, цивилизованные люди. Тебе на пиво причитается.

– У меня адреса нет, – проговорил я. Это была правда. – Мы с отцом связаться должны.

– Так ты прямо сейчас его набери. Скажи: папа, мы уже на месте, говори чего как.

– Он мне телефона не оставил.

– Петруха, ты не ври мне. Не надо.

– Мы так договорились: приезжаем в интернет-клуб. Получаем письмо. В письме все сказано.

– Ой, бля, вот ведь как Петрович все замутил! Талант. Но на него похоже.