355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Афанасьев » Спасти СССР (СИ) » Текст книги (страница 4)
Спасти СССР (СИ)
  • Текст добавлен: 7 ноября 2021, 14:01

Текст книги "Спасти СССР (СИ)"


Автор книги: Александр Афанасьев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 5

Москва, Кремль

21 февраля 1985 года

Утром на завтрак была паровая рыба, которую я терпеть не могу. Но пришлось давиться ради сохранения легенды.

Сейчас многое придется делать, что я не хочу.

Я уже выходил к машине, когда за мной увязалась супруга.

– Михаил Сергеевич!

Я обернулся. Как я потом узнал – она всегда меня так звала, если рядом есть хоть кто-то чужой

– Все в порядке?

Глаза "жены" смотрели на меня – хотя какие кавычки. Придется привыкать – жена она мне, получается.

– Да. Почему спрашиваешь?

Она подошла ближе.

– Ты какой-то не такой сегодня.

– Голова просто болит

– В поликлинику записать?

– Нет, меня в Кремле посмотрят.

Она фыркнула

– Там посмотрят…

И тут как то на меня… накатило что ли.

Всю жизнь я был один. Заботился о себе сам, как мог, а если бы не позаботился так и сдох бы как пес под забором, никому не нужный. А сейчас… есть хотя бы один человек на свете, которому не все равно на меня.

И разве это не… хорошо?

– Михаил…

Я сдержал эмоции.

– Все нормально. Кстати, про Волгу напомни…

– Скорость сбавить, Михаил Сергеевич? Нехорошо вам?

– Нет, нет. Все нормально.

Да что я как институтка…

– Михаил Сергеевич. Ты тут?

– Куда я денусь. Из своей заметь головы

– Раисе Максимовне что подарить?

– Этого не хватало.

– Ну извини. Иначе никак. Представим, это ты даришь. Раз ты мне советуешь.

– Духи… она Елисейские поля любит.

– Понял. А украшения. Может, браслет купить. Или брошку? Карат хотя бы на десять

– Да ты что

– А что? Она, по-моему, носила.

– Носила. Это бижутерия все. Чешская.

– Блин. Тогда извини.

– За что?

– Да есть за что…

А про себя подумал… господи, что за времена непуганые были.

Впрочем, один из первых моих учителей в моей невеселой профессии как то сказал, как припечатал: дурак хуже предателя!

Так оно и вышло.

Второй рабочий день был похож на первый – я не дождался нужных справок и заказал еще. Какие-то будут завтра, какие-то не будут – и все это изрядно раздражало. Зато – на столе была куча бумаг, в которых я ничего не понимал, какие-то решения принимались «вкруговую», то есть опросным путем – и все это производило впечатление вращающейся вхолостую бумажной машины, не производящей ничего кроме вороха бумаг. Плюс мои бумаги – по законопроектам.

Еще раз задумался над тем – а что должна делать эта машина в реальности?

Частично партаппарат выполняет функции Конгресса, конгрессменов и его помощников. Частично аппарата правительства, частично – контроля. То есть, в основном, функционал, который должен исполнять аппарат парламента – нашего Верховного совета. У нас же – парламент по сути трехступенчатый: съезд, Верховный совет, Президиум Верховного совета. Из них постоянно и профессионально своей работой занимается только президиум Верховного совета. Съезд собирается раз в несколько лет, Верховный совет – на сессии, на которых они наскоро голосуют уже готовые законы, без прений, без поправок и проработки. У депутатов Верховного совета нет оплачиваемых помощников на полный день, часто это случайные люди, не политики, и по идее должны большую часть времени проводить в округах, где принимать наказы и разбираться с жалобами избирателей. И вся эта система в корне ущербна и блокирует нормальную парламентскую работу…

Я как то раз был у друга в очень успешной компании, с оборотом более миллиарда долларов в год. Меня поразило то, что у него каждый продажник имеет одного, а то и двух коммуникаторов, которые берут на себя всю черновую работу. Я спросил – зачем так. Он ответил – хороший продажник стоит дорого, и надо следить, чтобы он во время рабочего дня выполнял только ту работу, которую не может исполнить никто кроме него. Всю черновую работу может выполнять и другой человек, с меньшей квалификацией и жалованием. И если продажник не справляется, то надо внимательно смотреть – он не справляется со своей работой или с чужой? Кого надо нанять – продажника или еще помощника? Кроме того, обычно помощник хорошего продавца со временем тоже становится хорошим продавцом.

Так и тут. Хороший депутат должен иметь офис и не заниматься ничем кроме законодательной и политической работы. Еще один офис должен постоянно работать у него в округе для приема жалоб и связи с избирателями – но сам он работать с избирателями не должен. Для этого у него должен быть штат помощников. Но здесь этого просто не понимают. Здесь считают очень важным, чтобы парламентарий не просто не терял связи с народом – но и сам был из народа, и оставался таковым. Потом эти, "из народа" проголосуют за ратификацию Беловежских соглашений, и даже не дрогнет ничего.

Еще одна ошибка, которую и в России не исправили, и которую надо бы исправить здесь – парламент должен иметь собственных следователей и иметь право не только проводить уголовные расследования, но и приговаривать людей в административном и даже в уголовном порядке.

Конгресс США – имеет право не только надзора, но и следствия, причем в очень широких пределах. Он имеет право не только вызывать для дачи показаний любых свидетелей – но и назначать им уголовное наказание за неуважение к Конгрессу. Сроки там небольшие, максимум пара лет – но именно возможность парламента самостоятельно вести следствие – дорогого стоит. Многие конфликтные вопросы во власти – разбираются именно в Конгрессе на слушаниях.

У нас прямо скопировать систему вряд ли получится. Но вот передать… скорее всего прокуратуру – в прямое подчинение Верховного совета – со временем может и надо будет сделать. Только так можно будет обеспечить не только реальные полномочия Парламента – но и лишить круговой поруки спецслужбы…

Разобравшись в бумагами, я вызвал поговорить заведующего международным отделом ЦК.

Заведующим международным отделом ЦК КПСС был Борис Пономарев, настоящий политический динозавр, на этой должности он был с пятьдесят пятого года. Вообще мне повезло на динозавров. Например, как можно было назначать на должность мининдела бывшего грузинского комсомольского босса Шеварднадзе, когда был жив и готов был работать Анатолий Добрынин, бессменный посол СССР в США? Он ведь не просто посол, он основатель целой школы дипломатии своего имени. Шеварднадзе при назначении не знал английский язык!

Хотя как – я понимаю. Комса рванула во власть.

Короче говоря, вызвал я Пономарева, послушал его минут десять. Мне было не интересно, что он говорит – но вот как человек Пономарев мне был интересен. Прежде всего, своей твердой антисталинской позицией, которую он не менял.

Почему я подбираю людей с антисталинской позицией? Потому что у сталинистов есть в голове некий набор догм, на основе которых можно построить только лагерь ГУЛАГа. Например – у любой проблемы есть фамилия, имя и отчество. Или: надавил и есть результат. Но с такими мыслями можно только в тупик зайти – что тут и сделали. А у меня нет времени и сил перевоспитывать людей.

Вот я послушал Пономарева, а потом ему и сказал.

– Борис Николаевич… а что Советскому союзу дает сотрудничество с французской коммунистической партией? Или итальянской?

Пономарев уставился на меня. Видимо, такой простой вопрос ему в голову не приходил: есть зарубежная компартия, надо поддерживать.

Здесь вообще много чего делается потому что "так надо" и никто не задает вопроса, кому надо и зачем – надо?

– Не понял вопроса, Михаил Сергеевич

Вижу что не понял.

– Вопрос стоит так, что в двенадцатой пятилетке нам придется строить Автоваз-2 и возможно даже Автоваз-3. Ситуация со снабжением трудящихся персональным транспортом неудовлетворительная, люди стоят за машинами в очередях, процветает спекуляция. Решить проблему можно только увеличив производство автомобилей, причем значительно, на несколько сот тысяч в год. Мы не должны отставать от капстран в вопросах обеспечения трудящихся.

Пономарев покивал. Видно, что начинаю осваивать местный жаргон – тут все время надо упоминать или Ленина или трудящихся.

– Если итальянская компартия имеет определенное влияние, возникает вопрос – можно ли, используя ее связи, провести переговоры с концерном ФИАТ например.

– Такие вопросы перед итальянскими товарищами мы не ставили, но… у них налажены связи с профсоюзами, а у профсоюзов с промышленниками…

– Так поставьте. Вопрос стоит так же и в том, может ли французская компартия помочь нам скажем, в вопросе обеспечения трудящихся одеждой. Обувью.

Пономарев записал

– Вопрос в том, товарищ Пономарев – важно сказал я – что отпускаемые на помощь коммунистическим партиям средства тоже должны давать результат. Мы не можем расточительно расходовать средства партии.

Пономарев покивал

– Если уж мы помогаем братским партиям, то в ответ вправе ожидать не обещания, а какую-то реальную помощь в решении наших проблем, не так ли.

Пономарев покивал, видно было, как он озадачен

– Но товарищи и так помогают, как могут.

– Перед нами стоит задача улучшить снабжение трудящихся. Ее надо решить как можно быстрее. И для этого нам потребуется вся помощь, какая только возможна. В том числе и помощь братских партий.

С одной стороны, говорю и думаю – бред, господи, какой все же бред. С другой стороны…

Через семь лет, если мне не удастся все изменить – треть элиты будет клясться словами "бля буду!", а на улицах Москвы будут греметь автоматные очереди. Это что – лучше что ли?

И может не стоит даже в душе смеяться над этими отставшими от жизни, многого не знающими не умеющими – но искренне желающими своему народу добра людьми? Может, стоит помочь, чем получится?

Нда…

Ближе к вечеру пришел Рыжков. Принес свои соображения по развитию производства товаров группы Б. Они, мягко говоря, не слишком радовали.

Еще со времен Брежнева существовало правило, от которого был освобожден только Минсредмаш – на один рубль военной продукции предприятие должно было выпускать как минимум на один рубль гражданской, потому что содержать чисто военные производства слишком дорого. Везде было по-разному. На Ижмаше например – этот коэффициент Иван Федорович Белобородов довел до девяти, превратив военный оружейный завод в мощный многопрофильный машиностроительный концерн западного типа, причем выпускали тут не сковородки – а автомобили и мотоциклы. Но это Белобородов, человек штучный, директор, который за двадцать семь лет своего руководства увеличил оборот своего предприятия вдесятеро. Обычно – оборонные заводы выпускали жуткие по качеству и примитивные изделия типа солдатиков или кастрюль или еще чего. Понятно, что это никому было не нужно, и так и лежало по сельским кооперативным магазинам.

При Сталине производством несложных товаров народного потребления занимались кооперативы и артели. При Сталине вообще было много интересного, что потом погубил Хрущев – например, в артелях и кооперативах трудилась четверть трудоспособного населения. Потом все это накрыли, и производством ТНП начали заниматься либо предприятия местной промышленности, либо в нагрузку крупные предприятия. Там все это шло в нагрузку и никто этим особо не занимался.

Проблема у нас в том, что разрешать кооперативы одновременно и надо и нельзя. Надо – потому что действительно ситуация со снабжением аховая, то одного нет, то другого, то третьего. Нельзя – потому что в стране уже сформировалась мощная теневая экономика и разрешение кооперативов всего лишь послужит делу ее легализации. А это очень скверная основа для любой экономики – мафиозная среда. По сути, все перипетии России последних тридцати лет проистекают из этого – в основу вновь создаваемого капитализма легла криминальная среда.

– Николай Иванович – сказал я, смотря на материалы – все вы конечно хорошо говорите, но. Давайте будем откровенны, теневая экономика у нас уже есть. Процветает спекуляция. По сути большая часть торговли поражена вирусом рвачества и стяжательства. Предлагаемые меры не создадут новое, они скорее послужат делу легализации всего этого безобразия, которое мы сейчас не видим, не замечаем.

Рыжков кивнул, но было видно, что он не знает чем парировать.

– С другой стороны, у нас по сути есть форма, которая в общем то и есть кооператив. Только по обработке земли. Это колхоз, верно?

– У нас уже давно не решается вопрос о развитии сельских территорий. Честное слово, сердце болит, как иной раз видишь, как там люди живут. Двенадцатая пятилетка на носу – а у нас есть еще негазифицированные села, без нормальной дороги. В малых городах молодежь бежит, в селах я и не говорю, что там творится. Вы то сами откуда?

Рыжков вздохнул

– Из Донецкой области. Шахтерский поселок

– Давно были?

– Был, Михаил Сергеевич. Там хоть и шахта помогает, а все равно ваша правда – люди лучше должны жить.

– Вот то-то и оно.

Я выдержал паузу

– Можно вместо артелей и кооперативов разрешить колхозам заниматься определенными видами промышленного производства. Например, пошивом. Промышленную швейную машинку купить несложно, прокредитовать прокредитуем, научиться тоже несложно – раньше в селе швейную машинку в приданое давали. Найти помещение в селе или малом городе можно, швей еще легче найти. А товар пойдет хоть и через рынки, хоть через торговую сеть. А то в магазине костюма нормального не купить, стыдобина!

Рыжков молчал. Я продолжал развивать мысль.

– За колхозной системой есть присмотр. Есть финуправление, есть отчетность. Всякие спекулянты на село не поедут. Дать клич – кто хочет, тем даем кредиты на развитие. Строго добровольно. В каждом районе найдется как минимум два – три передовых хозяйства, которые возглавляют мужики с хозяйской жилкой. Им и карты в руки. Швейка, несложное производство. Те же прищепки – много ли надо для того чтобы делать прищепки, там всего то – деревяшка и пружинка. А прищепок дефицит. Ту же одежду в любом областном центре с руками оторвут.

– Так мы еще две задачи решим – удержим молодежь на селе и дадим селу ресурсы для развития. В конце концов, если предприятие будет процветающим – за этот счет и ДК построят, и школу и жилье нормальное. Тут главное почин дать. Как считаете, а, Николай Иванович?

Рыжков молча сидел, потом кивнул

– Я все понял, Михаил Сергеевич. Внесу исправления.

– Не спешите. Подумайте, какие виды деятельности разрешить, как помочь в самом начале, какие кредиты дать, откуда.

– Я понял. Все сделаю.

Рыжков пошел к двери, но на пороге обернулся

– Михаил Сергеевич…

– Вы это сами придумали?

Я кивнул

– В Ставрополе была еще мысль. Не успел, правда

Рыжков ничего не сказав, молча вышел.

Вот так вот, товарищи. Если думать – рано или поздно что и придумается. Мне легче, потому что я итог предыдущих исканий знаю. Но все равно – можно было бы и предположить, чем кончится разрешение кооперативов в стране, на которую уже прыгнул лев.

А не подумали.

Вечером я уже собрался уезжать – когда ко мне зашел заведующий отделом ЦК, сибиряк Егор Кузьмич Лигачев. Влияния у него было побольше чем у иного члена Политбюро – он заведующий отделом организационно-партийной работы. В переводе с новояза – это кадры.

Лигачев…

Егор Лигачев – по должности младше меня, но тут кстати еще играет роль возраст. Лигачев по возрасту старше и это дает ему право с высоты своего возраста наставлять меня, как "старший товарищ". Ну и понятное дело, его влияние связанное с кадровыми вопросами. Он так же один из секретарей ЦК.

Будущий лидер антиперестроечных сил.

Возможно, от него потом придется избавляться, но может и нет. Я не собираюсь вести политическую реформу, так как она была проведена. А экономическая – еще не факт, что Лигачев будет против нее. Подадим как продолжение идей Косыгина. Ведь мало кто знает, что Косыгин пытался получить статус наибольшего благоприятствования в торговле с США и вопрос был близок к разрешению. Если бы не еврейское лобби и поправка Джексона-Вэника. Если бы не эта поправка – может, американские инвесторы пришли бы в СССР еще при Брежневе. Так то Лигачев проявил себя в Томске именно как технократ, пытался даже внедрять ЕГАИС в области после того как его зарубили на самом верху. А это один из прообразов интернета.

– Михаил Сергеевич…

– Егор Кузьмич… чаю будете?

– Нет, воздержусь…

С истинно большевистской деловитостью Лигачев почти сразу перешел к делу.

– Ко мне заглянул Николай Иванович. Рыжков…

Ясно…

– Он прямо напуган. Говорит, вы собираетесь фонды обрезать на Сибирь и Урал.

Вот стадо идиотов, а.

– Егор Кузьмич. Ну не надо из мухи слона то делать. Кто я такой чтобы обрезать утвержденные уже фонды…

Сказал – и вдруг понял… они боятся, что я начинаю лоббировать интересы своего Ставрополя и вообще юга и южных республик. Ай, молодцы какие.

А ведь из этого, пока внешне безобидного перетягивания одеяла на себя– потом пойдет такое… Практически вся история СССР и России – это история бюджетной сверхцентрализации – сначала все отправляем в центр, потом ездим и выпрашиваем трансферты. А ведь это плохо, из этого целый букет потом болячек вырастет. В том числе и непонимание республиками, сколько они на самом деле зарабатывают, и сколько им дает центр. Если бы большая часть заработанного оставалась в самой республике и были бы нормальные отношения между ними – не получил бы такого распространения лозунг "Хватит кормить центр", и не выходили бы на площадь грузины, которые потребляли в четыре раза больше чем производили.

Да… если в мире и есть что бесконечное, то это глупость людская.

– Да Николай Иванович сам не понял, испугался больше – поспешил отступить Лигачев

– Да я уж понял. Кстати, Егор Кузьмич. У вас с Новосибирском ведь связи остались?

– Как не остались, работал я поблизости, Михаил Сергеевич. Помнят меня

– А я помню, был в свое время такой академик Глушков. Он, по-моему, продвигал идею автоматизированной системы управления.

Лигачев заинтересованно потянулся

– Да, но ее потом… признали несвоевременной.

– Разве? Ну сейчас это вполне своевременно. Посмотрите, как мы работаем, сколько времени тратим на переписку, на справки. Штат не увеличивают, работы все больше и больше.

– Это да – согласился Лигачев – даже технических работников ставки не дают. Как тут экономический отдел пробивали, с каким боем…

– Так может пойти по пути технического прогресса. Автоматизация. Хранение данных. У вас там целые институты, поговорите с людьми. А то ведь работать невозможно.

По пути домой подумал о том что еще можно сделать, не разгоняя смертельную спираль инфляции и не размыкая контуры денежного обращения.

По идее, американцы выиграли научно-техническую гонку одним решением – они разрешили научным коллективам патентовать изделия, полученные в рамках научных программ на государственные средства на свое имя и использовать эти патенты для предпринимательства. И – всё. Дело было сделано. Вопрос не в том, что американцы придумали больше чем мы. Или быстрее чем мы. Просто мы все что придумали – так и похоронили на складах и в запасниках. А они вывели на рынок.

Получается, наряду с колхозами еще одно место, где можно разрешить заниматься коммерческой деятельностью – это ВУЗы и НИИ. С одной стороны – в СССР полно безответственных болтунов и мудаков, которые считают себя учеными. С другой стороны – хватает и гениев, а ректоры и директора НИИ – среди них много приличных управленцев. Пусть берутся, пусть коммерциализируют свои разработки, пусть строят малые предприятия. Ведь еще одна наша проблема извечная – внедрение. Большинству директоров нахрен ничего не надо – план выполняется и ладно, дефицит такой что возьмут и старое. Единственный способ разрубить этот гордиев узел – предоставить ВУЗам и НИИ право самим делать малые предприятия и выводить свой продукт на рынок.

И я, кстати, прекрасно понимаю риски и там и там. И в случае с колхозами и в случае с ВУЗами и НИИ – когда в руках людей окажутся большие деньги, многих это испортит. Но, во-первых – многих и не испортит. Во-вторых – самой системе это вряд ли будет угрожать, не то, что наскоро разрешенные кооперативы. А в третьих – нам все равно надо учиться плавать. И пока в бассейн не нальешь воду – все равно ничему не научишься…

– Ты говорил, что война начинается. Это правда

– Ты опять тут?

– Это моя голова в конце то концов!

– К сожалению. Ты не думал, за что боженька тебя так наказал – меня подселил? Может, есть за что?

– Какой боженька?

– Проехали.

– Ты так говоришь странно… по-русски, но как и не по-русски.

– Ой, вот кто бы говорил. Вот кому уроки грамотной речи давать – только не тебе. Сорок лет прошло – а твои перлы все еще помнят. Процесс пошел.

– Правда?! Меня помнят?!

– Да и матерятся каждый раз при этом.

– Матерятся это нехорошо.

– Еще бы нехорошо. Ты хоть понимаешь, каких бед ты наделал? Ты страну развалил!

– Как так? СССР что – нет?

– А ты только что понял? Нет.

– А что есть?

– Россия. Все пятнадцать республик теперь отдельные государства.

– Как отдельные? А СССР?

– Ты тормоз или как? Нету СССР, распустили в декабре девяносто первого в Беловежской пуще. Потом в Алма-Ате подтвердили.

– А как же… партия…

– Запретили. Потом КПРФ сделали.

– Армия! КГБ!

– Все промолчали в тряпочку! Впрочем, ты и тут отличился. Тебе предлагали собрать чрезвычайный Съезд. Ты ничего не сделал. Впрочем, как всегда[6]6
  Потом Горбачев заявил, что ждал решения Верховного совета – пусть парламент решает. Но все три парламента – России, Украины и Белоруссии – роспуск СССР одобрили.


[Закрыть]
.

Вечером – решил поговорить с Раисой Максимовной. С Волгой вопрос пока не решил, но ее любимые Елисейские поля раздобыл. Через помощника, а то ведь я и знать не знаю, откуда в СССР такие вещи добываются, дорогу к партийному распределителю не найду…

Уже стемнело, где-то вдалеке светились огоньки, было холодно, но уже мягко холодно. По-весеннему…

И я не чувствовал здесь себя чужим, как чувствовал много лет назад в другой стране…

– Рая… – сказал я

Она повернулась. Думаю, она поняла, почему я ее позвал гулять – здесь всё прослушивается

– Рая – сказал я – я решил бороться за пост Генерального секретаря.

Она смотрела на меня. И я видел, что она за меня боится.

– Ты, правда, так решил? – сказала она

– Да. Стране нужны перемены. Еще один – два старика – и всё. Конец.

Ветерок задул и почти сразу стих

– Ты как то изменился… – сказала она

– Я принял решение, Рая. Ты со мной?

– Ну а как иначе

Мы обнялись. Целоваться не стали… как то нехорошо… да и я понял, что они были скорее друзьями и соратниками, чем мужем и женой.

Но честными друзьями и соратниками

– Пошли?

Мы пошли к дому. И тут вдруг Раиса сказала задумчиво и с каким-то подтекстом

– Ирина…

Я не понял

– Что?

– Хорошо, что успели выдать. Она под другой фамилией…

Господи…

И тут я понял… до печенок осознал, во что я ввязываюсь. Что это не просто политика, не просто выборы. Всего сорок лет назад – тут могли всю семью…

А потом пришла мысль – может, меня для того сюда и забросили, как разведчика без возврата? Чтобы попробовать все это изменить, чтобы оставить эту страну лучшей, чем я ее нашел. И чтобы навсегда изгнать из людских душ этот страх, оставив их свободными.

Ведь свобода здесь – это, прежде всего свобода от страха. И вот это-то и надо менять.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю