Текст книги "Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ)"
Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Санитар подсел к сержанту, сидевшему у борта.
– С вами все нормально, сэр? Я имею в виду – дотянете до авианосца? Там вас осмотрят нормальные медики, куда до них мне, недоучке.
– Меня уже осмотрел нормальный медик, санитар – сказал сержант и плюнул за борт, что по меркам всех водоплавающих было святотатством – мне ничего не нужно…
Примерно через месяц – на закрытой церемонии сержанта морской пехоты США Грегори Бунта за исключительный героизм, проявленный при выполнении особо важного правительственного задания, наградили Военно-морским крестом.
Индийский океан
Ударный авианосец «Dwight D. Eisenhower»
Картинки из прошлого
13 сентября 2009 года
Старая, раздрызганная, провонявшая блевотиной Треска [28]со всех сил ударилась о палубу ударного авианосца «Дуайт Д. Эйзенхауэр», который уже полгода болтался поблизости от территориальных вод Сомали, вылавливая пиратов – и это вызвало новые утробные стоны и рыки летевшей с самолетом матросни. Кто-то прибывал сюда на замену, кто-то возвращался после излечения ранения или командировки на берег. Но все были пьяны – кроме одного человека, который выделялся пропыленной пехотной формой расцветки «цифровая пустыня». Он единственный из всех – вез с собой снайперскую винтовку и огромный мешок со всем, что необходимо при высадке на берег и длительном рейде. Он же единственный – ни разу не проблевался за весь полет…
Лезть к нему никто не лез…
Самолет с помощью тягача отогнали с посадочной полосы, матросня поползла к выходу, буквально падая на руки встречающих из палубной команды. Все всех знали – поэтому, представители боевых частей корабля оттаскивали своих подальше от глаз командования. Офицеры тоже старались на это не смотреть – все устали, всем все надоело. Болтаться на громадном авианосце у берега вконец зверевшей страны и наблюдать – фактически наблюдать, ничего не делая – как пираты захватывают одно судно за другим. Хотя пары ударных вылетов этих профессионалов бомбежек, налетавшихся и над Афганистаном и над Ираком – вполне хватило бы, чтобы пиратство в сомалийских территориальных водах – навсегда прекратилось…
Ганнери – сержант морской пехоты США Грегори Бунт вылез из самолета позже всех остальных. Привычно осмотрелся на все стороны… эта привычка у тех, кто воевал в Афганистане, оставалась на всю жизнь. Ничего необычного… голубое, выцветшее под лучами безжалостного солнца небо, стоящая на стартовых позициях дежурная пара. Только ракетное вооружение – бомбить здесь некого уже давно. Суета там, где должны быть спасательные вертолеты… на позициях нет ни одного. Значит – в полете, воздушный патруль, здесь это так называется. Суть его заключается в том, что вертолет летает в заданном районе и пугает местных негров, которые типа вышли на рыбный промысел, но почему то так и норовят залезть на какой-нибудь сухогруз или танкер. И если они туда полезли – то ничего предпринимать уже нельзя, хотя опытные снайперы могли бы снять их одного за другим в течение нескольких секунд.
Это называется – «борьба с пиратством»…
– Ганнери – сержант Бунт?
Сержант посмотрел на стоящего перед ним моряка – ему не было, наверное, и двадцати пяти и у него обгорело лицо.
– Так точно.
– Лейтенант Стефан. Позвольте, я провожу вас.
Сержант закинул на плечи рюкзак.
– Что с вашим лицом, лейтенант? – спросил он, идя по палубе и смотря, как бы не поскользнуться на пролитой смазке.
– Купленный крем для загара не выдержал местного солнца, сэр. Здесь это бывает…
Понятно… Сержант тоже кстати – имел возможность загореть и сильно. Если бы был белым – обязательно загорел бы. А так – солнце впустую…
Они нырнули в душную тесноту корабельных коридоров. Народа было полно – значит, авианосец не ведет активных операций и большая часть боевых постов – просто ни хрена не делает. И это в то время, когда над Афганистаном частенько не хватает самолетов…
– Сюда, сэр… Прошу…
Сержант шагнул в каюту…
– Сэр!
Лейтенант – коммандер Джек Лонг, один из немногих белых людей, достойных настоящего уважения – поднялся из-за стола.
– Рад тебя видеть, ганни. Выдернули тебя из Кандагара?
– Из Кабула, сэр. Лечился после небольшого ранения.
– Но сейчас все в порядке?
– В полном, сэр.
– Что происходит в Афганистане?
– Полное дерьмо, сэр. Ситуация обострилась, теперь там с каждым днем все хуже и хуже. С той стороны границы приходят отряды боевиков, мы наносим удары Предаторами, хотя по-хорошему – там надо было бы все выбомбить к чертовой матери, чтобы стало лучше…
– Да… – неопределенно протянул Лонг.
– Сэр, каково будет мое задание?
– Да… Нам потребовалась твоя помощь, ганни. На берегу. У нас нет людей твоей специализации. Знаешь, что здесь происходит?
– Никак нет, сэр.
– Ничего хорошего… Местные ублюдки организовали здесь что-то вроде африканской Аль-Каиды. Называется Союз Исламских Судов, эта организация построена по тем же принципам, что и Аль-Каида. Может вступить любой, кто разделяет догмы радикального ислама суннитского толка или ваххабизма. До недавнего времени мы не обращали на это на все внимания, в принципе было даже неплохо, что нашелся кто-то кто начал наводить порядок в этой стране. Старая администрация совсем ни хрена не обращала внимания на то, что здесь творится, они предпочитали искать химическое оружие в Ираке, а тут было что-то вроде негласного договора о ненападении. В результате, сейчас мы имеем на берегу скопище группировок исламистского толка, численностью до тридцати тысяч боевиков, плюс как минимум в десять раз больше активных сторонников. Работу по этому региону полностью запороли, сейчас мы с удивлением узнаем о том, что местные получали деньги от суданских фондов, находящихся под контролем бен Ладена и платили местным боевикам до четырехсот долларов в месяц, и это при том, что местные живут меньше чем на один доллар в день. Африканский миротворческий контингент во главе с эфиопами вышиб ублюдков из больших городов, но это ничего не значит. В провинции сейчас черт знает что творится, одна огромная бочка с порохом и нет никакого закона, кроме того, что скажет местный мулла. Сейчас мы с удивлением узнаем, что местные имеют агентуру во всех близлежащих странах – Кения, Эфиопия, Судан, Джибути, Йемен. А в Канаде недавно отловили ублюдка из местных, который намеревался атаковать дискотеку [29]. Так что нам нужно пошевеливаться, если мы не хотим чтобы через пару лет у нас возникли проблемы по всей Восточной Африке…
Лонг понизил голос.
– Ты еще не разучился местным языкам?
– Никак нет, сэр. На суахили я говорю свободно, на африкаанс тоже. В Ираке выучил арабский. Еще знаю амхари, но не так хорошо, не было практики длительное время. Сейчас не до языковой практики, сэр.
– Это точно… Но сейчас твои языки сильно нам пригодятся…
– Джентльмены!
Сержант с удивлением посмотрел на сидящих в задрипанных креслах людей. Все белые, ни одного черного… ну, конечно.
– Ганнери – сержант морской пехоты США Грегори Бунт – представил сержанта Лонг – первый батальон специальных сил морской пехоты США. Прибыл для усиления вашей группы из Афганистана и пойдет с вами. Сержант…
– Спасибо, сэр. Постараюсь не облажаться… – сказал Бунт, занимая кресло.
– Внимание, господа, прошу внимания на экран.
На экране появилось изображение – спутниковый снимок. Опытный Бунт сообразил, что этот снимок представляет собой результат оценки эффективности бомбового удара.
– Как вы уже знаете – первого мая прошлого года три ударных самолета ВМФ США сбросили три бомбы весом по одной тысяче фунтов каждая по отмеченному разведкой дому в населенном пункте Дхусамариб. В результате этого нам удалось ликвидировать находившихся в доме двоих лидеров исламистских бандформирований – Адана Хаши Фарраха и шейха Мухаддина Омара. Еще четверо полевых командиров были ранены. К сожалению, при этом погибли тридцать гражданских лиц, ущерб был признан чрезмерным и не соответствующим условиям проведения операции и Правилам ведения боевых действий. Таким образом, на использование подобного метода решения наших проблем здесь Объединенным штабом был наложен запрет, в отличие от Афганистана такие меры признаны чрезмерными, и нам ничего не остается, джентльмены, кроме как подчиниться…
На экране появился новый слайд.
– Наша новая цель, джентльмены, которую мы должны взять живой или мертвой. Желательно мертвой. Это Салех Али Салех Набьян. Одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения, родился в Момбаса, Кения, наполовину белый, что не мешает ему пользоваться уважением и даже славой, на данный момент он является главным представителем Аль-Каиды в регионе. Радикальный исламист, третий в списке особо разыскиваемых лиц ФБР. За ним – попытка сбить самолет в Момбасе в две тысячи втором году, взрыв начиненной взрывчаткой автомашины у израильской дипломатической мисси там же. Возможно, он прямо причастен и к взрыву американского посольства в Кении, где погибло двести пятьдесят человек. Мы считали, что погиб в битве под Рас-Камбуни от авиационных ударов, но теперь – получена достоверная информация, что он жив. Образован, умен, фанатичен, чрезвычайно опасен. Мистер Далли, у вас есть что сказать?
– Пожалуй, да, сэр…
Лонг сошел с трибуны и сел на одно из свободных кресел. А на трибуне – его место занял солидный, средних лет мужчина выглядевший как университетский профессор, и державший себя как не меньше, чем президент.
– Джентльмены, то что я вам сейчас скажу – совершенно секретно…
Из папки – мужчина достал несколько фотографий.
– Возьмите, посмотрите…
Фотографии пошли по рядам.
– ФБР внесло Набьяна в список особо разыскиваемых лиц в две тысячи шестом году. Как вы сами понимаете, для того чтобы попасть в такой список недостаточно взорвать израильское посольство и угрожать сбить израильский самолет. Такое происходило не раз, не два и даже не десяток раз, это привычно и для нас и для израильтян. Пусть сами с этим и разбираются. Дело немного в другом, джентльмены.
Фотографии дошли до сержанта, тот принялся их перебирать. Это были фотографии людей.
– Люди, которых вы видите, принадлежат к исламистским террористическим ячейкам, тайно обезвреженных нами на территории США в две тысячи шестом – две тысячи девятом годах. Двое из них – оказались врачами, точнее – один врач и один студент медицинского факультета одного из университетов Канады, оба легализовались и имели прекрасные документы. Во время допросов, врач признался в том, что успел умертвить восемнадцать пациентов в больнице, в которой он работал. Ему почти удалось получить работу в компании, занимающейся производством консервированной крови и плазмы. Он признался, что собирался заразить направляемую в Афганистан консервированную донорскую кровь вирусом СПИД. Как вы сами понимаете, меры безопасности в военной медицине ослаблены, донорская кровь почти никогда не проверяется – и таким образом, он мог заразить несколько сотен, а то и тысяч наших солдат. Тот, который учился на медицинском – параллельно проводил опыты в области создания примитивного биологического оружия. Третьего выявили, когда его повысили до менеджера и назначили в багажное отделение аэропорта Джона Ф. Кеннеди Четвертого – удалось остановить, когда он, работая в Консолидейтед Эдисон, перевелся на атомную станцию Индиан Пауэр Пойнт в Вестчестере, это рядом с Нью-Йорком. Что объединяет этих людей, джентльмены? Их объединяет то, что все они являются выходцами из Сомали или стран Восточной и Северной Африки, получили статус беженцев или легализовались иным образом. Их так же отличает чрезвычайная эффективность планов, которые они продумывали. Они не собирались делать глупости с тараном здания аэропорта на машине как в Лондоне. Они тихо и методично вредили нам, каждый использовал свою профессию, против этого мы практически бессильны. Наконец, сейчас мы получили информацию о том, что еще не активизировавшиеся агенты на территории США получили приказ на совершение террористического акта против действующего Президента США. И мы считаем, что за всеми этими террористическими действиями стоит Салех Али Салех Набьян, лидер сомалийской Аль-Каиды, имеющей серьезную законспирированную подрывную сеть в Канаде и США. Именно он вынашивает план убийства Президента Соединенных штатов. Поэтому, джентльмены, этот человек должен быть ликвидирован любой ценой, он представляет собой угрозу не меньшую, чем Осама бен Ладен. У меня все, джентльмены.
– Спасибо. Итак, джентльмены, перед нами чрезвычайно опасный противник. Вы сами прекрасно слышали, что замышляет он и его люди. Его нужно убрать со стопроцентной гарантией. Мы не можем полагаться на удар с воздуха, поскольку один раз мы уже считали этого человека погибшим. Если мы промахнемся на этот раз – никто не может дать гарантию, что не погибнет Президент Соединенных штатов или кто-то из этих ублюдков – не окажется в военном госпитале с вирусом СПИДа. Поэтому – за основу принимается план с вертолетным налетом. Прошу карту.
На экране появилась карта.
– Это городок Барааве, в Южном Сомали, впервые за многие месяцы у нас есть независимое подтверждение, что этот ублюдок там. Мы считаем, что в течение ближайших двух дней он выдвинется небольшим конвоем на север. Две три… максимум четыре машины. В качестве атакующего средства – мы используем вертолеты типа АН-6, они атакуют конвой по вашему наведению и уничтожат его. После чего – мы ожидаем, что вы либо доставите тело Салеха на авианосец, либо, по крайней мере, возьмете пробу ДНК для того, чтобы могли впоследствии точно установить, попали мы в яблочко или промахнулись. Для координации действий будет использоваться легкий беспилотный летательный аппарат. Все ясно?
– А план Б, сэр? – спросил дин из тюленей.
– План Б. Если по каким-то причинам вертолеты не смогут выйти на цель – вы атакуете цель самостоятельно и уничтожаете ее. Для этого – у вас будет все необходимое. После чего – вы выходите в точку эвакуации, непосредственно к берегу, где вас подберет эвакуационная группа на скоростных лодках. Сержант Бунт в этом случае поможет вам, он специалист по Африке, знает местные языки и обычаи, принимал участие в боевых действиях в Могадишо. Он будет у вас кем-то вроде проводника и специалиста по общению с местным населением. Условия признания миссии успешной те же самые – тело Салеха или образец ДНК.
– Сэр, почему нельзя использовать вертолеты с управляемым вооружением? – спросил один из тюленей.
– По двум причинам, джентльмены. Первая – нам нужно что-то, чтоб мы могли провести опознание. Желательно, само тело. Второе – по нашим данным у бандформирований Салеха на вооружении есть ракеты земля – воздух. Он специалист по их применению, не забывайте, он собирался сбить коммерческий авиалайнер в две тысячи втором. Именно поэтому – использование обычных вертолетов слишком опасно, а в вашей группе будет два опытных снайпера. Они подстрахуют вертолеты на случай, если по ним откроют огонь управляемым вооружением.
– Сэр, почему нельзя использовать управляемые ракеты, запускаемые с земли? – спросил ганни Бунт – они неплохо применяются в Афганистане. Цель вполне для них обычная – гражданское транспортное средство.
– По той же причине. Нам нужно что-то, что мы можем опознать. Кроме того, нам хе-хе… не хватает бюджета, чтобы использовать такие дорогие игрушки. Это не Афганистан…
После брифинга – ударная группа молча начала собирать все необходимое для рейда. Между морскими котиками и морскими пехотинцами в последнее время очень усилилась напряженность: раньше было все понятно, морская пехота была просто ударной силой, морские котики – спецназом. Но сейчас… морская пехота обзавелась курсами легких водолазов, вместе с ВВС они стали тренироваться в затяжных прыжках и специальных операциях по спасению в зоне, контролируемой противником. Антитеррористический элемент у морской пехоты был давно: они охраняли посольства США по всему миру, и им просто оставалось создать спецгруппу для экстренного усиления группы безопасности посольств, находящихся в критической ситуации. И морская пехота создала MARSOC, силы специальных операций морской пехоты, вся разница с морскими котиками у которых состояла, что морские котики были военными моряками, научившимися действовать на земле, а спецназ морской пехоты был сухопутными крысами, знающими все про ближний бой, но теперь научившимися и плавать. Таким образом, получились два прямо конкурирующих подразделения с одними и теми же навыками, но морская пехота традиционно требовала намного меньше средств, чем флот, морские пехотинцы привыкли обходиться малым и перемещаться по миру налегке. Сейчас, когда людей не хватало – с этим мирились, но все понимали, что когда-нибудь эта проклятая Долгая война все-таки закончится. И встанет вопрос о сокращении бюджетов…
И тем не менее, несмотря на традиционную нелюбовь друг к другу, ни морские котики, ни сам ганни Бунт не стали сейчас вести какие-то гнилые разборки. Все они были профессионалами и понимали, что крепость цепи равняется крепости самого слабого его звена…
– Сэр…
Ганнери – сержант оторвался от своей снайперской винтовки. Перед ним стоял один из морских котиков, по-видимому, командир. Ни один морской котик не носил знаков различия, да и общались они неформально, поэтому о том кто у них командир – оставалось только догадываться…
– Я лейтенант Снейк. Спецотряд ВМФ, шестая группа.
– Бунт. Морская пехота.
– Бывали в Ираке, сэр? Мы только что из Зеленой зоны…
– Бывал, парень. Только одну ходку… потом перебрался в Афганистан – сержант растягивал слова на южный манер – ну и дерьмо же там у вас, доложу я вам…
Сержант Бунт был в армии уже длительное время, он привык выживать в самых разных условиях и никогда без нужды не показывал, кто он есть на самом деле. В его распоряжении было много масок – «свой парень», «тупой дрилл-сержант», «тупой ниггер» – и сейчас он привычно одел маску тупого ниггера. Благодаря MTV, раскручивающему откровенных чернокожих уголовников с их тюремным рэпом – за чернокожими закрепилась слава недалеких и примитивных людей и ганнери-сержант ничего не имел против этого. Если кто-то считает его тупым ниггером – пусть так и будет, ему же проще. Другим – совершенно необязательно знать, что он любит читать, причем не комиксы и знает несколько иностранных языков.
– Да, приятного мало. Сэр, вон тот кривляющийся придурок – это Кейв Этерли, он пойдет в одной связке с вами, если не возражаете…
– Какие возражения…
– Вот и хорошо. С вами все в порядке, сэр?
– В полном. А что?
– Мы слышали, вас выдернули из госпиталя, где вы оправлялись после ранения. Вы уверены, что сможете пойти с нами, сэр? У нас серьезные нагрузки, мы собираемся за ночь пройти около десяти миль с грузом и это после десантирования. Если у вас проблемы, то…
– Хочешь, толкнем землю [30]? Кто быстрее сдаст?
Лейтенант молча выругался про себя. Он должен был предвидеть это – ни один морской пехотинец никогда не признает, что у него и в самом деле проблемы.
– Не стоит, сэр. В случае чего – Кейв вам поможет…
– Договорились. Но если ему потребуется моя помощь – ты угостишь меня виски, идет? Старый добрый арканзасский виски будет в самый раз.
Снейк вздохнул.
– По рукам, сэр…
Винтовка… прицел, который надо проверить отдельно. Для морского пехотинца его оружие – это его жизнь, перед тем, как сесть за стол, он сначала обслужит свою винтовку. Десять магазинов к ней, еще несколько пачек с патронами в рюкзаке. Пистолет… еще один пистолет… две мины Клеймор… подрывная машинка… гранаты… дымы… малый набор выживания… жратва… нож, но не Ка-Бар, а складник, острый как бритва и удобный… рация… прибор GPS, Кестраль… спальник, потому что хрен знает сколько времени там придется провести, а лежать на голой земле не годится… наверное все. Теперь – надо проверить парашют…
Закончив со снаряжением, ганнери-сержант Бунт поднял большой палец – готов. Лейтенант Снейк кивнул… никто не договаривался о распределении ролей в отряде, но ганни знал, что в случае неприятностей ему, как старшему в этой команде – придется повести за собой остальных. Морские котики были совсем молодыми… лейтенанту на вид и тридцати не было. Ему же уже сороковник. Под огнем они не растеряются, сработают навыки, заложенные в процессе обучения – а вот если придется совершать длительный рейд по пустыне, в отсутствие поддержки и под обстрелом… вот тут придется туго.
– Джентльмены, на палубу…
Под аккомпанемент вздохов и приглушенной ругани – они впряглись в свои рюкзаки. Пошли на палубу, где их ждал самолет…
– Ганни!
Ганнери-сержант обернулся. Подошел к стоящему в тени Лонгу.
– Да, сэр.
– Что происходит?
– О чем вы, сэр.
– Мне не понравилось, как ты смотрел на этого ЦРУшника. Ты знаешь то, чего не знаю я?
– Нет, сэр.
– Уверен?
– Абсолютно, сэр…
Лонг какое-то время молча смотрел на него, потом – кивнул.
– Удачи там…
– Семпер фи, сэр…
На самом деле – ганни Бунт этого ублюдка знал. И хорошо знал! Он постарел, заматерел… и наверняка остался таким же дерьмом. Потому что это он двенадцать лет назад – отправлял его на охоту за Мохаммедом Фаррахом Айдидом. Он, ганни – точно помнил его рожу и не мог ошибиться. Ну, что, мистер умник, задание выполнено – лучше стало, а?
Сукин сын…
Второй пилот трески – повернулся, показал два пальца. В маленьком грузовом отсеке Трески – они набились как сельди в бочке. Нормальных скамеек тут не было, сидели на своих парашютах. Горел приглушенный, красный свет, безопасный для приборов ночного видения…
– Две минуты! Приготовиться!
Встать. Снаряжение, его крепление проверено давным-давно, нужно только еще раз пробежаться по парашюту, потому что от него и только от него зависит, в каком виде ты будешь на земле: в виде готового к бою бойца или в виде мясной котлеты. Повернуться лицом к люку…
Лейтенант ударил по кнопке, аппарель пошла вниз, холодный воздух ворвался в самолет…
– Одна минута!
Пробежаться мысленно – не забыл ли чего. Перед прыжком – лучше думать о чем-то таком… нудном.
Красный цвет меняется зеленым.
– Зеленый включен!
– Сброс!
Прыгать не получается, на каждом – минимум восемьдесят фунтов снаряжения, не считая веса парашютной системы. Просто идешь к люку, волоча за собой всю эту тяжесть. Затем – оступаешься и падаешь в бездну…
Приземлились нормально. С высоты – Сомали казалось одним мрачным черным пятном, только по правую руку – горел маленький, не крупнее булавочного укола огонек. Видимо, в каком-то селении жгли костер в бочке. А может быть – что-то горело…
Неважно, в общем.
Несмотря на то, что нормальной парашютной практики у них не было уже несколько лет, приземлились на пять баллов. Разбросало их изрядно… ну что поделаешь, ночь. Зато – никто ничего себе не сломал.
Сержант только успел собрать парашют, как увидел мигающий фонарик. Не обычный, конечно же, с тусклым красным светофильтром. Он ответил, затем – пошел на точку сбора, таща все свое за собой…
– Где Бегун?
– Вон… кажется его фонарь, сэр…
К ним, собравшимся и наставившим стволы на все стороны света, бежал по пустыне морской котик, которого отнесло особенно сильно.
– Сэр!
– Тихо… Доложить по приземлении…
Доложились. Приземлились чисто… для американской армии затяжные прыжки с парашютом не были приоритетом, их отрабатывали немногие – но тут собрались профессионалы. И сделали все чисто…
– Сардж.
– Да, сэр.
– Вы, как я понял, снайпер.
– Да, сэр.
– Бегун, присоединишься к Красавчику и сержанту. Вы будете головным дозором.
– Есть, сэр.
– Фермер, смотри на шесть. Птица, помоги ему.
На территории врага все переходили на боевые клички, только сержанта звали «сержант», потому что не знали его кличку.
– Окей, Красавчик, смотри по направлению. Двинулись!
– Смотрите! На одиннадцать и дальше!
Лейтенант переполз к наблюдательной позиции.
– Да… черт бы их побрал.
На дороге – останавливались машины, из них выходили люди. Машин здесь было немного, но они были. Больше гораздо было ослов и мулов – и их владельцы тоже останавливали своих животных и сходили с дороги…
– Вот черт… они что – заметили что-то?
– Навряд ли… Сардж, как принимаешь?
В ответ – только один тоновый сигнал. Говорить слишком опасно.
– Ублюдки…
Лейтенант взглянул на часы.
– Намаз. Эти ублюдки собрались молиться Аллаху…
Они много времени провели в Ираке – но такого там не было. Все-таки несколько десятилетий жизни в безбожном государстве Саддама Хуссейна давали о себе знать. Особо фанатичные концентрировались у иранской границы, на юге, в Садр-Сити в Багдаде. В остальных местах, как только наступало время намаза… конечно кто вставал на намаз, кто просто поминал Аллаха, не отрываясь от своих занятий… но не было такого, что все сразу, вообще все – остановились. Нигде такого не было, а здесь – есть.
Это зрелище произвело на морских котиков гнетущее впечатление. Все они – отчетливо понимали, что видят перед собой новую войну…
– Птица, что у нас с наведением…
Птица, лежавший чуть позади всех с компьютером – чуть слышно присвистнул.
– Ничего, сэр. Нет движения.
– Смотри внимательней.
– Есть, сэр.
Лейтенант опять посмотрел в прибор наблюдения на дорогу и на окрестности. Было тревожно.
– Черт бы их побрал…
В непосредственной близости от дороги было трое – этот психованный черномазый снайпер и двое его людей, которые увязались за ним. Черт бы их побрал…
– Сэр, если кому-то из этих хаджей после намаза придет в голову оправиться, он оправится как раз на головы нашим…
– Заткнись…
– Есть, сэр…
Ганнери-сержант Грегори Бунт был от дороги намного ближе, чем основной отряд морских котиков, можно было даже сказать – критически близко. Если брать классическую засаду, буквой L – то он, вместе с пулеметчиком котиков и своим вторым номером – был на коротком плече этой буквы. Самая выгодная позиция – и самая опасная, потому что она близко к дороге. Причем – вопреки классической схеме он устроил засаду на другой стороне дороги, то есть это была буква L, вывернутая наизнанку. Основная группа заняла позиции на восточной части дороги, а они – через дорогу на западной. Дабы защититься от возможного поражения пулями своих же – они отступили на север не меньше, чем на двести ярдов. Характеристики их оружия – это позволяли. Правда, теперь – в случае большой заварухи они рисковали быть отрезанными от основной группы.
За тот остаток времени, который остался от ночи, они выдвинулись вперед – та группа, которая и была головным дозором. Тот парень с пулеметом, которого поставили за ним присматривать и еще один, молодой, но дельный. Второй номер снайперской пары, у него был карабин с глушителем и оптическим прицелом. Бесшумная смерть, до трехсот ярдов – как в тире. Они же – были меньше чем в ста ярдах от дороги.
Сержант действовал точно так же, как его учили действовать в пустынной местности. Работая лопатой, он выкопал углубление в полтора фута, накрыл его плотной тканью, затем с помощью Красавчика – засыпал сверху землей и даже «посадил» поверх небольшой, чахлый куст. В это укрытие он и заполз. В пустыне, на ровной поверхности, спрятаться сложно, но возможно. Главное – чтобы ничего не нарушало ровный вид поверхности. Любая кочка, любой пригорок для местных – уже сигнал опасности.
– Хорошо, что нет собак… – на грани слышимости прошептал Аллен.
Молящиеся отошли от дороги недалеко, на пару десятков ярдов. Мекка располагалась примерно там, где лежали они, молящиеся были видны им как бы «сбоку-спереди», под углом градусов в сорок пять. Это дополнительная опасность – обычно человек не видит, что находится на земле, он инстинктивно смотрит на уровень своего роста… но эти-то стояли на коленях на своих ковриках. Любое неосторожное движение могло стать роковым.
И да… хорошо, что нет собак. Собаки бы их уже учуяли…
Сержант уже пожалел, что выдвинулся так близко к дороге. Это было опасно, а снайпер, который ищет себе опасности – плохой снайпер. Но он привык так делать в Афганистане. Дело в том, что сейчас ввели новые правила… конкретно идиотские. После того, как ты пристрелил какого-нибудь тюрбана – ты должен постараться взять у него образец ДНК. Вы представляете себе, что это такое? Выстрел, всех подняли на ноги… и в это же время второй номер снайперской пары бежит к подстреленному, чтобы взять у него мазок слюны из глотки или крови [31]. А у многих снайперов нет глушителей и выстрел в горах может быть слышен на много миль. Сержант Бунт был одним из тех немногих, кому все же удалось выполнять эти долбанные правила… у него на винтовке был глушитель, а сама винтовка была полуавтоматической, так что он мог прикрыть своего второго номера вполне действенным огнем, пока тот бежал за образцом ДНК. Потому-то он и привык сближаться с противником по максимуму – одновременно и повышается шанс убрать ублюдка с первого выстрела и второму номеру ближе бежать…
Становилось все жарче… днем воздух в пустыне может прогреться до пятидесяти градусов. Кэмелбек, заплечный мешок с водой помогал, но немного, тем более сержант контролировал себя. В жару – нужно пить минимум, буквально по небольшому глотку в час, они это поняли на своем страшном и кровавом опыте в Афганистане. Все излишне выпитое – не усваивается организмом на клеточном уровне – а выходит из него с потом, форма становится жесткой как наждачная бумага и раздирает в кровь тело в самых неподходящих местах. Идти становится почти невозможно, более того это чревато заражением. Да… корпус Морской пехоты Соединенных штатов Америки многое познал и многому научился с тех пор, как они пришли в эту горную страну…
Он не двигался. Совсем. В Афганистане – он научился лежать неподвижно целый день и только ночью – немного разминать мышцы и приводить себя в порядок, чтобы выдержать день следующий. В Снайперской школе морской пехоты такому тоже не учили… там учили маскироваться и стрелять, но не лежать неподвижно целый день в полном снаряжении и в пятидесятиградусную жару. Человеческий глаз прежде всего замечает движение… это идет с незапамятных времен, когда движение – означало нападение хищников… А парень рядом с ним молодец… хоть и молодой совсем… не ноет, не дергается, а молча лежит рядом с ним…
Больше всего, сержант не хотел, чтобы этот ублюдок, HVT – поперся по дороге прямо сейчас. Ничего хорошего… на него наведут вертолеты. Два боевых АН-6, на каждом по два Минигана. Из молящихся – они сделают фарш секунд за тридцать. А в этом – нет ничего хорошего.
Совершив намаз – люди вставали, скатывали свои коврики, шли к машинам, к оставленным на жаре животным. Поражала их сосредоточенность, нетипичная для африканцев, на их лицах читалась серьезность происходящего, осознание важности и нужности того, что они только что сделали, обратились к Аллаху с молитвой. Вокруг – уже двадцать второй год шла гражданская война, но они по-прежнему сохранили веру в Аллаха, не изверились.
