Текст книги "Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ)"
Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Группа в тридцать человек – новенькие автоматы, несколько пулеметов и ракетных установок РПГ – продвигалась от города Читраль на север, прячась в лесу. Первым – шел человек с наушниками на голове и чем-то, напоминающем миноискатель. Его прикрывал пулеметчик, почти все – несли либо бухты альпинистской веревки на плече, либо альпинистское снаряжение. Группы выглядела не как банда Талибана, скорее это было элитное военное подразделение.
Ведший колонну высокий бородач, чья голова была повязана платком – косынкой с надписью «Нет Бога кроме Аллаха и Мохаммед Пророк Его», выслушав что-то по спутниковому телефону, сказал «Кха, Кха». Потом – повелительным жестом махнул рукой.
– Вперед!
Акула просто кипел от злости. Злость бродила в нем подобно молодому вину, она жгла нутро и требовала выхода. Даже самодельный самогон, бутылку с которым он закопал – не давал облегчения, наоборот, становилось только хуже.
Какая же мерзость вокруг…
Он взял автомат, набросил ремень на плечо.
– Э, ты куда…
– Жрать хочу…
Коллеги проводили Акулу сочувствующими взглядами. Все знали, что он перестал сдерживаться в вопросе выписки и если здесь ее просто сложно достать – то там из-за этого его семья была на грани развода…
А Акула и сам не знал, что хотел сделать. Но конечная цель его движения была ясна…
На полпути зазвонил телефон. Он сначала даже не понял, что это такое… в этой глуши сотовые звонки проходили плохо, приходилось пользоваться спутником, а это очень дорого. И если дядя Сэм денег не считает, то для простой болтовни с детьми – было все же дороговато.
Он нажал на клавишу с зеленым телефоном.
– Пит?
В голосе жены была какая-то тревога.
– Таня? Что с Джен?
– Пит, они – в трубке ворохнулся крик, разом выбив остатки хмеля.
– Слушай сюда внимательно, козел… – голос в трубке был жестким и уверенным – с Джен все нормально. Она даже привет хочет тебе передать. Послушаешь?
– Папа!
– Джен! Джен!
– Слушай сюда, козел…
– Нет это ты послушай. Если ты решил что самый крутой, то…
– То что? Что ты можешь сделать из Пакистана, урод? Ты думаешь, я не знаю, кто ты такой, а? Хочешь, назову твой ПСВОСР [51], а? Соображай, приятель. И ни с кем нас не путай. Ты просто наступил нам на ногу. Верней, твой босс.
Рука легла на плечо, Пит едва не подпрыгнул. Повернулся. На него смотрел Джо из дежурной команды у ворот.
– Что с тобой? Ты как призрака увидел. Что-то случилось?
– Скажи, дочь сильно упала с велосипеда, все нормально – потребовал голос.
Они все видят!
– Джен… упала с велосипеда. Сильно ссадила руку…
На лице Джо отобразилось сочувствие. Здесь у всех, за исключением двоих, были семьи и дети.
– Надеюсь, все будет нормально. Самое главное – показаться врачу, все прояснить. Нет ли перелома и все такое.
– Она… уже в больнице.
– Вот и хорошо. Там ей помогут. Крепись…
Когда Джо отошел – голос в трубке осведомился.
– Все нормально?
– Да… да.
– Допустишь ошибку, и твоей семье не поздоровится. Мы хотим делать плохого, но иногда это необходимо. Ты это понимаешь?
– Да… да!
– Вот и отлично. Тогда – слушай, что ты должен сделать дальше…
Услышав выстрел, Том Джордан вскочил с кровати, на которую прилег в ожидании вертолета. Выстрел был одиночным, в голове пронеслось – Акула… козел. Опять напился… И тут – со всех сторон грянула такая канонада, что он полетел на пол, просто инстинктивно: стреляют – укройся. Стреляли не меньше двадцати стволов разом…
Так, ползком по полу, он добрался до угла, где лежал его Калашников. Тут же – был снаряженный дей-пак с еще несколькими запасными магазинами и всем необходимым для выживания в критической ситуации. Повернувшись боком – он застегнул плохо поддающиеся под пальцами застежки, пополз в коридор.
Внизу – он наткнулся на Де Соузу. Белое как мел лицо и ручной пулемет. Дверь на двор настежь…
– Цел?
– Да!
– Это тот козел! Надо собраться!
– Там…
– Пошли!
Они выскочили во дворик… били с юга, со стороны дороги. У дувала – был еще человек, они вскинули оружие – но тут же опознали Дейва Хокинга, бывшего десантника. Тот показал «чисто» и они перебежали к нему.
– Какого хрена, откуда они пришли!? Почему их близко подпустили?!
– Не знаю! Они идут с юга!
Внезапно – они все разом поняли, что молчит их главный козырь – крупнокалиберные пулеметы. От ворот и до базы – была чуть ли не миля по голому, простреливаемому крупнокалиберным пулеметом пространству – и пулемет молчал.
– Пулемет! Надо перебраться через улицу!
– Я прикрою! – крикнул Де Соуза – по счету!
На счет три – застрекотал Миними и они бросились через улицу.
Улицы были их ошибкой, они были прямыми, короткими и простреливались насквозь. Но по-другому было сделать невозможно – в конце концов, когда то здесь жили простые люди, это потом пришли они…
Они добежали, обернулись, готовы прикрывать перебежку Де Соузы – и увидели, как их пулеметчик лежит за занявшейся огнем, стоящей на ободах «Тойотой»…
Ни один из них не умел оставлять друзей – ни живых, ни мертвых. Хокинг – сменил магазин, хлопнул по плечу.
– Прикрой!
– Стой! – закричал Джордан – они видят нас! Они все…
Но остановить товарища не успел.
Хокинга – расстреляли посередине улицы, несколько пуль ударили в него на бегу, было видно попадания. Он умер как бы в прыжке, полетев с размаху на землю…
Выругавшись, Джордан бросился в глубину сада, где у искусно замаскированного пролома стоял готовый к бою авиационный пулемет ДШКМ. Из него можно было сбить вертолет, небронированный «Хаммер» он пробивал вместе с теми, кто в нем сидел…
У пулемета – скрючившееся тело, пулеметчик навалился вперед, готовясь дать очередь – и в этот момент в него попали, видимо, снайпер. Выхода не было – Джордан отпихнул погибшего, проверил пулемет, навалился плечами на обтянутые кожей рога приклада. В последний момент, что-то почувствовав, повернул голову.
Акула стоял в нескольких метрах от него, белый как мел. В одной руке телефон, в другой – пистолет с глушителем.
– Том… прости… они… Джен…
– Акула… – недоуменно сказал Джордан – ты чего, брат?
– Они все видят! – истерически выкрикнул Акула. И нажал на спуск.
Бой уже затихал… пламя, которое хлестало из всех стволов, отгорело. Лишь в память о свершенном потрескивали угольки – тени с приборами ночного видения на глазах приближались, осторожно просачиваясь внутрь кондоминиума ЦРУ, растекались по улицам. Гремели одиночные выстрелы – они не рисковали. Шахидами они стать – вовсе не спешили.
– Назад! – стиснутый огороженным дувалом, плеснулся истерический крик.
Три или четыре винтовки моментально вскинулись, ища цель.
– Назад!!!
Американец медленно перемещался, обхватив рукой шею заложника и приставив к его голове пистолет.
– Назад, убью!
И в этот момент – зазвонил телефон в кармане.
Американец сделал только одну ошибку – на мгновение отвлекся на звонок, ведь на том конце провода наверняка были те, кто держал его жену и ребенка! Этого хватило – один из стрелков моментально вскинул винтовку и выстрелил. Пуля попала прямо в переносицу – за ней расположен нервный центр, смерть наступает в сотую долю секунды. Даже с учетом расстояния в десять с половиной метров – это был выдающийся выстрел, особенно ночью. И чтобы так стрелять – недостаточно было перед выходом на дело усердно помолиться Аллаху.
Американец – повалился как мешок с песком и вместе с ним повалился тот человек, которого задержала оперативная группа ЦРУ, подозрительный испаноязычный тип, не успевший войти в контакт с представителями бандформирований Хаккани.
Автоматные стволы нацелились на упавших людей. Красные лазерные точки прицелов искали цели…
Человек, которого захватили американцы – медленно поднялся. Не обращая внимания на нацеленное на него оружие – достал из кармана убитого трезвонящий телефон.
– Санта-Мария, братан… – произнес он в трубку условную фразу – Санта Мария. Приберись за собой…
Историю с разгромом засекреченной точки ЦРУ в Пакистане скрыли, информацию не удалось выпустить наружу – хотя последствия были намного более тяжелыми, чем подрыв смертника на точке Чампен в Афганистане. Не в последнюю очередь, этот инцидент стал основой для кардинального пересмотра негласного соглашения с военными Пакистана и стал прологом к рейду на Абботабад. Если бы не откровенно враждебная позиция пакистанцев – возможно, президент не дал бы добро на операцию «Копье Нептуна», опасаясь резкого ухудшения отношений с Пакистаном и потере тыла в афганских операциях.
Агент Даббер был признан виновным в плохой подготовке операции и понижен в должности до полевого агента. В марте две тысячи одиннадцатого года – он погибнет во время одной из операций на улицах Пешавара.
Тела погибших американских специалистов – были выданы Пакистаном за значительное вознаграждение в валюте – пакистанские военные не постеснялись торговать мертвыми. Их захоронили на воинском кладбище ночью, без положенных церемоний и оглашения обстоятельств гибели.
Еще через несколько недель – жену и дочь одного из погибших обнаружили в одном очень плохом месте на побережье. Дорога там шла у самого моря и делала резкий поворот над обрывом: там даже поставили усиленное заграждение, чтобы остановить самоубийц. Но огромный Тахо весом две с половиной тонны и усиленным бампером это не остановило. Согласно заключению коронера, женщина села во внедорожник, на соседнее сидение посадила свою дочь и пристегнулась сама. Затем – поехала по побережью и в нужный момент нажала на газ и вывернула руль: этого хватило. Тела уже достаточно пострадали от разложения, и установить точное время смерти не представлялось возможным. Но поскольку мотив был ясен, а сверху сильно надавили – смерть признали некриминальной и дело закрыли.
Правда была никому не нужна…
США. Техас
24 июля 2015 года
Продолжение
– Я слышал много… странного о тебе. Что ты совсем двинулся на этом… Аллахе. Ты нахрена себе новое имя взял?
– Чтобы верить.
Бородатый покачал головой.
– Нет, ты и в самом деде там двинулся. Впрочем, черт с тобой. Нам просто надо сделать дело, только и всего. Мне нет дела до Аллаха, до всего этого, bien [52]? Ты просто нам поможешь.
– Если тебе нет дела до Аллаха – это не значит, что Аллаху нет дела до тебя…
Бородатый сумел не показать недовольства – он всегда был недоволен, когда чего-то не понимал, а недовольство свое он выражал чаще в виде свинцовой струи. Его предупредили, что этот парень псих конченый, loco – но дело знает и большие люди заинтересованы в нем. Так что – он принужденно улыбнулся и даже шутливо поднял руки.
– Ладно, сдаюсь. Аллах Акбар… или как там у вас.
– Что нужно сделать?
– Грохнуть одного типа. Из-за него вся эта каша заварилась.
– Где он?
– На военной базе. У нас есть там друг, он проведет нас туда, bien? Вопрос – как мы будем оттуда сматываться, когда будет горячо.
– Очень просто. Ты знаешь, где здесь склад удобрений?
Бородатый родился не вчера. И имел представление о жизни – равно как и о смерти. Он четко понимал одну простую вещь – с бандитами поступают по закону. С террористами поступают безо всякого закона. Как с тем Беном… хреном. Прилетели ночью, высадились на гасиенде, да и всадили пулю в голову. И нахрена им это надо, нахрена ему такие телодвижения нужны? Он следом за этим Беном… хреном в могилу не торопится…
– Э… брат… так нельзя, братишка – бородач улыбнулся, чтобы показать что он в общем то по-доброму настроен и ничего такого не имеет в виду – так дело не пойдет. Ты что, хочешь устроить большой бада-бум? Так не пойдет братан… нет, так совсем не пойдет, нахрен… Здесь люди живут… такие же как мы крутые чуваки, у них тут и семьи есть… много латиносов, в общем, тут белых совсем почти нет. А ты рвануть бомбу хочешь. Нет, парень, этот ислам… что-то не то с башкой делает. Давай, договоримся как-то по-другому.
Человек повернулся и направился к двери.
– Стой! Стой, ты что, совсем, чувак?
– Или вы делаете, что я говорю, или ничего не будет, Иншалла.
– Нет, нет, так не пойдет… Ты хочешь устроить мясню… так только ниггеры нахрен поступают. Вот они – принимают чертов ислам в зонах и творят всякий беспредел… нет, давай как-то по-другому, да?
Бородач злился на себя – он знал, что теряет авторитет перед своими людьми. Вожак – не должен мельтешить перед подозрительными самцами из другой стаи… иначе скоро будет другой вожак. Но он сам вступил на эту дорожку, еще когда уже из спецгруппы федеральной полиции… и другого пути у него уже не было.
– Окей. Давай так – я позвоню синьору Вирджилу… ты ведь знаешь синьора Вирджила, да, мужик. И спрошу, как следует поступить в этой непростой ситуации, bien? Я просто позвоню и спрошу, он скажет, bien?
Человек с совиными глазами промолчал. Бородатый – достал телефон, набрал номер. В отличие от исламских экстремистов – мексиканские наркомафиози еще не уяснили, сколь опасно иметь при себе сотовый, пусть даже и насквозь левый. С другой стороны – и американцы не могли наносить удары беспилотниками так, как они это делали в Пакистане.
– Синьор Вирджил… Дай мне синьора Вирджила, идиот. Я сказал…
Бородатый прервал разговор, уставился на человека с совиными глазами. Тот хохотал как сумасшедший.
Бородатый выключил телефон.
– Черт бы тебя побрал, урод! Какого хрена ты ведешь себя как идиот?!
– Вообще то это ты ведешь себя как идиот, Родриго, как чертов маменькин сынок. Ах, я сейчас позвоню синьору Вирджилу, и пусть он разберется, bien?
– Черт бы тебя побрал. Ты что, в натуре свихнулся на этом, а?
– Нет, конечно. Я еще в своем уме…
– Черт бы тебя побрал… – в третий раз повторил бородач и расхохотался.
– Что будем делать?
– Что я сказал – здесь есть дилер удобрений?
Бородатый пихнул Абдаллу в бок.
– Ты опять начинаешь? Нет, хрен я на это куплюсь.
– Это необходимо. Несколько бомб, не слишком мощных. Мы должны отвлечь их внимание, понимаешь. Я сделаю такие бомбы, что наверняка никто не пострадает. Bien?
Бородатый задумался. Он знал, как стрелять из пистолета, из автомата, из гладкоствольного ружья, как избавляться от трупов и договариваться с копами – но все его знания относительно бомб заканчивались на том, что это чертовски опасные штуки, от которых надо держаться подальше. Потому что они могут в любой момент рвануть, оставив тебя без рук, ног, башки или яиц.
– Ты знаешь, как делать такие штуки?
– Конечно, знаю. Была хорошая практика. Я видел дилерскую стоянку с подержанными машинами по дороге, там мы возьмем несколько машин.
– Да, там есть… – бородатого жег один вопрос – слушай, братан, а как там?
– Где – там?
– Ну в том месте, где ты жил. Там, где эти психи бородатые с калашами проживают. Знаешь, я знаком с парнями, которые в тех местах квалификацию повышали за счет дяди Сэма – так вот, они в один голос говорят, что там – психи конченые, отморозки такие, что свет не видывал, на своем Аллахе они свихнулись и готовы убить человека просто за то, что он что-то не то сказал. Или просто так, за то что он белый. Черт… мы тоже много кого завалили… но чтобы такая хрень… Скажи, они и в самом деле такие двинутые, а?
Человек с совиными глазами – посмотрел на своего старого друга так, что того оторопь с головы до ног пробрала.
– Ты немного не прав. Это такие же люди как мы, как ты и я. Они тоже родились в трущобах, еще худших, чем у нас…
– А ты знаешь, на месте моего дома теперь хренов торговый центр построили, там эти хреновы гринго отовариваются, когда не сильно стреляют…
– … но при этом, они по-настоящему верят, верят в Аллаха, понимаешь? Эта вера определяет каждый их поступок от рождения и до смерти. Эти люди по-настоящему верят в то, что делают, понимаешь, да?
И снова – бородатому стало не по себе. Он как и все – ставил свечки святому Гильермо, который считался покровителем бандитов и разбойников – но в вопросах веры он был очень осторожен и старался не связываться с теми, кто верит во что-то иное, чем в деньги. Нельзя работать с человеком, если ты не понимаешь его мотивации… а все, кроме денег было для бородатого слишком сложным для понимания…
– А сколько там стоит килограмм дури? – перевел бородатый разговор на другую, привычную тему…
– Штук шесть… семь… в лаборатории. На базаре в Карачи – втрое.
– Твою мать… – бородатый привычно подсчитал – это же двадцать концов. Если не больше…
– Точно.
– И они этим торгуют? А нахрена им тогда Аллах?
Человек с совиными глазами посмотрел на своего старого друга – но ничего не ответил…
На улице – раздался шум, характерный глухой рокот двигателя «Хаммера».
– Это он?
– Он.
– Пошли… брат.
Вошедший в комнату человек в американской военной форме – держал в руке пистолет сорок пятого калибра. Его дуло – безошибочно уставилось на человека с совиными глазами, которого он не знал…
– Это что еще за хрен такой, а, Родриго? – подозрительно спросил он – мы так не договаривались, нахрен.
– Все в порядке, Бред – успокаивающе проговорил бородатый бандит – опусти пистолет. Это свой парень, я знаю его с детства. Он не будет стучать, он не стукач, нахрен.
Военный с пистолетом был белый.
– Да я в гробу видел этот базар, чуло! – выругался он – мне и нахрен не нужны проблемы. В отличие от тебя я рискую предстать перед трибуналом! Товар – деньги – товар – какого хрена ты вмешиваешь в наши дела посторонних. Я просто грохну его и дело с концом.
– Моим боссам это не понравится, Бред!
– Да мне насрать на твоих боссов! Пока я принимаю дурь на базе, они будут лизать мою задницу даже если я пристрелю одного из них, понятно!?
Уголовник с УЗИ чуть пошевелился – и человек в военной форме моментально перевел пистолет на него. Это было его ошибкой – надо было сделать то, что сказал, исполнить угрозу. Человек с совиными глазами выбросил вперед руку, неуловимым, резким движением – и офицер армии США с пистолетом тяжело повалился на пол.
Выругавшись, Родриго подбежал к нему. Офицер был жив, по полу – катился тяжелый стальной шарик.
– Какого хрена?! Если этого парня не будет и тебя и меня ждет el guiso! Ты что, охренел? А если бы он умер?
Человек с совиными глазами пожал плечами.
– Все в руках Аллаха…
США. Форт Худ. Техас
23 июля 2015 года
Бронированный «Хаммер» – пропетляв между наспех выставленными елочкой бетонными блоками – подрулил к КП базы. Следом – остановился белый фургон «Форд» с высокой крышей…
Подошедший к машине рядовой, прайвит фест класс – бросил руку к каске в уставном приветствии.
– Сэр!
Полковник Бред Станилич улыбнулся. Он был мокрым от пота и выглядел каким-то нездоровым…
– Все в порядке рядовой. Машина была на виду. Что-то произошло, о чем я должен знать?
– Ничего такого, сэр. Понятно, сэр.
– И тот фургон… Я привез кое-какие вещи из дома, понимаете, да?
Рядовой бросил взгляд на фургон. На нем было написано – Home Depot [53]. Всякое может быть… вполне нормально.
– Так точно, сэр.
– Все в порядке, рядовой. Благодарю за службу.
В Афганистане – машину проверили бы собакой… собака вполне могла почуять неладное. Но тут собаки не было. Это были континентальные США.
Почему боевой офицер, полковник Бред Станилич предал свою страну, свою форму, свою присягу и стал наркоторговцем? А знаете… это легко осуждать. Давайте, глянем более широко на то, что делается…
Кто сейчас образец для подражания на телеэкране? Еще лет сорок назад это был отец семейства, работяга, имеющий несколько детей, честно работающий, ездящий на разлапистом семейном универсале, имеющий оружие и раз в год вывозящий своих отпрысков в Диснейленд. Нормой было постепенно восхождение к вершине. Люди копили деньги на нужные вещи, поднимали детей, выкупали дом… который тогда не так дорого стоил, как сейчас. А то и сами строили. А теперь что? Герой дня – двадцатилетний юнец, сделавший сотню миллионов на всякой хрени. Людей увольняют с работы, тех, кто проработал двадцать лет могут выпнуть за несколько часов. Ни хрена ничего не работает, люди сидят на пособиях, бензин по шесть долларов за галлон, банки лопаются, никто из тех, кто вложил пенсионный фонд в акции – не уверен, получит ли он что-нибудь от этого. Вся суть происходящего в стране за последние тридцать лет – сделай деньги любой ценой, сделай, пока не поздно, сделай – пока не сделали тебя и не спихнули подыхать на обочине. Так что… бытие определяет сознание, друзья мои… бытие определяет сознание…
– Говори, что ты делаешь. Где мы едем. Говори, Иншалла!
Человек с совиными глазами знал, что говорить – каждое упоминание Аллаха бросало любого офицера, прошедшего Афганистан в дрожь.
– Едем по центральной аллее. Что вы делаете, вам все равно не уйти. Это крупнейшая военная база США.
– Аллах свидетель, мой путь на небеса, неверный. Что ты видишь впереди, говори.
– Бронетранспортер… послушайте, мы так не договаривались. Вы хоть понимаете, что с вами сделают, если вы.
– Мой путь – путь Аллаха, неверный.
– Эль гуисо, знаешь, что такое? Человека связывают и заталкивают в бочку и…
Сзади что-то пронзительно запищало, и полковник едва не выпрыгнул из машины, чтобы бежать. Хотя с поясом шахида… не убежишь.
– Вы слабые, неверный… даже в своей силе вы слабые, иншалла. Мне все равно, что случится со мной. Чтоб со мной не случилось, мне – рай. А вот вам – не все равно, что случится с вами. Именно поэтому мы – сильнее вас…
– Прошли. Мать твою, прошли! Пресвятая дева Мария, прошли!
– Хватит болтать… – раздалось с заднего сидения – готовность!
У них была готова военная форма, даже про повязки MP – военная полиция – они не забыли. Среди мексиканских бандитов – было модно отслужить в армии США [54], такие, прошедшие ад Афганистана очень ценились на свободном рынке боевиков и наемников. Так что консультантов хватало, среди боевиков было двое бывших военных, в том числе один из тех, кто служил именно здесь, на этой базе. Он сидел за рулем «Эконолайна».
Магазин в автомат… в отличие от Калашникова тут с магазином могут быть проблемы, надо хлопнуть рукой, чтобы убедиться, что он встал правильно. Сделать суровую рожу… они в конце концов, гринго – военные, твою мать, не просто так, шпана.
– Долго еще ехать? Мне осточертело тут жариться.
– Заткнись…
Машина ехала медленно.
– Э, брат, какого хрена. Тапку в пол! Мы так за час не доедем.
– Сказал, глохни.
– Заткнитесь, а! Тут ограничение скорости, если втопить – через десять минут будешь базарить с военной полицией. Тебе это надо нахрен?
– Ладно, заткнулись все. Что с камерой?
– Здесь, хефе.
– Как войдем, снимай все время, понял?
– Понял.
– Если что-то пойдет не так, я тебе член нахрен отрежу. Кастратом будешь, понял?
– Да понял я.
– Мигель, остаешься у машины. Никуда не отходи…
– Эй, куда это мы?
– Заткнитесь. Поворачиваем.
– Блин…
– Что за…
Машина внезапно пошла… как то не так.
– Какого?!
Хлесткий удар бампером – машину повело, но она выровнялась.
– Твою мать! Тревога!
Щелчок, удар по стеклу, еще один. Это – как яйцо вареное со всего размаху об стену, только намного громче.
– Они слева! Слева!
Еще один щелчок. В лобовом стекле появилась аккуратная, круглая дырка с расходящейся от нее паутиной трещин. Водитель дернулся и обмяк за рулем, поддерживаемый ремнем безопасности. На стекло брызнуло красным, машина теряла ход, но все еще шла.
– Снайпер!
По кузову как будто несколько раз молотком ударили, раз за разом. Несколько круглых, аккуратных дырок появилось и в металле. Повалился как подкошенный Игнасио, выронив автомат – он валялся на спине и глаза у него были – как у рыбы из супермаркета.
– Он мертв! Дева Мария, он мертв!
Бородатый – пинком открыл заднюю дверь, дал длинную автоматную очередь на весь магазин веером. Преследовавший их «Хаммер» с бойцами на широких подножкам – резко свернул в сторону… один из бойцов кажется, упал… хотя может быть, что и нет.
Бородатый сменил магазин, выпрыгнул из машины, но еще раз отстреляться не успел – по нему открыли сосредоточенный огонь с нескольких точек и убили.
– Надо ехать! Надо ехать!
Один из боевиков попытался протиснуться вперед. Воняло кровью, через стекло ничего не было видно. Он переключил коробку, схватился за руль. До педали газа добраться было нельзя, но он придумал – положил руку на ногу мертвеца, чтобы хоть как-то управлять машиной…
Машина, скрежетнув коробкой покатилась назад, все быстрее и быстрее – и тут по ней ударил ротный пулемет. Пулеметчик был совсем рядом и патронов он не жалел. Не предлагали американцы и сдаться – новейший беспилотник со сканером, позволяющий определить не только количество источников тепла в машине, но и прикинуть вооружены они или нет – не показал никого, кто был похож на заложника или похищенного. Боевики ценны были только как источники информации – сколько есть еще, откуда они пришли, кто ими командует. Но как только они оказали сопротивление – они превратились, по терминологии Береговой охраны США – в бандитов – самоубийц. И цацкаться с ними – прошедшие Стан военные не собирались…
– Дикси-два, что ты видишь?
Спешно занявший позицию на крыше подогнанного «Хаммера» снайпер казался изваянной из металла статуей – столь неподвижен он был под этим палящим солнцем. Ствол снайперской винтовки пятидесятого калибра был направлен на «Хаммер», остановленный посреди улицы и окруженный машинами военной полиции.
– Дикси-два – одна единица за рулем, повторяю – одна единица за рулем, дружественная.
– Можешь опознать?
– Так точно, полковник Станилич.
Генерал выругался последними словами.
– Так твою мать, как он туда попал…
– Вопрос, что мы будем делать, сэр… – сказал подполковник Джим Кавалли, старший офицер военной полиции – стрелять нельзя…
– Надо поговорить с ними. Выяснить требования.
– С ним…
Беспилотник показал, что в машине – один человек за рулем и еще один – сзади, похоже что прячется. Рядовой, которому не понравились некоторые моменты на въезде и который сообщил об этом командованию – заслуживал медали, просто представить невозможно, что было бы, если бы группа террористов прорвалась например к штабу.
– Выясните, что со второй группой… – приказал генерал – я хочу вывести снайпера на позицию и решить это дело, нахрен.
– Сэр, возможно, стоит использовать пулемет – подсказал один из офицеров – это вернее.
– Нет… Нет, нет, нет… Слишком близко, нет…
– Сэр, со второй группой разобрались. У нас шесть танго, дохлых как мороженый цыпленок в супермаркете. Военная форма, автоматическое оружие, знаки различия… серьезно все, в общем.
– Бородатые?
– Нет, не похоже, сэр. По-видимому, латиносы…
– Этого еще не хватало.
Если латиносы переймут стиль работы бородатых… это просто представить невозможно, что тут будет. По ту сторону границы… а теперь и по эту уже – несколько миллионов отморозков, которые за пригоршню баксов мать родную убьют. Нет… нет, нет…
– Движение, сэр! Движение!
– Что за движение! Дайте картинку с беспилотника! Докладывайте!
– Сэр, это Дикси-два, у меня, наверное, самая лучшая позиция. Один человек выходит, один человек выходит. Дружественные силы!
Кружащий над местом беспилотник, который использовали в системе безопасности базы – давал картинку в странном, серо-синем диапазоне цветов. Сверху было видно, как открывается дверца «Хаммера».
– Всем группам готовность! Без команды ничего не предпринимать.
На дорогу – вышел полковник Станилич. Начал расстегивать свою легкую форменную армейскую куртку.
– Что ко всем чертям он делает? Что он делает…
Станилич расстегнул куртку.
– Твою мать!
– Кто что видит? Кто что видит?
– Сэр, Дикси-один. Там пояс… вижу пояс. Кажется, пояс бомбиста – самоубийцы, мать его так. На нем пояс.
– Пресвятая дева Мария…
– Специалист, опишите его! Мы должны точно знать, как он выглядит.
– Есть, сэр. Широкая полоса какой-то ткани на поясе… дюймов восемь, не меньше, сэр! И там что-то есть… в ткани что-то есть, сэр.
– Вопрос – вы видите провода? Вы видите провода, подтвердите?
– Никак нет, сэр, проводов не видно.
– Вашу мать, сообщите саперам, у нас тут бомбист – самоубийца!
– Этот пояс может управляться с мобильного телефона, сэр.
– Да знаю… черт бы все побрал… я хочу, чтобы снайперы заняли позиции на выезде с базы. И я хочу «Хаммер» с пятидесятым калибром там же, на случай, если начнутся проблемы.
– Есть, сэр.
– Пусть несколько человек переоденутся в гражданское, возьмут гражданский транспорт и будут наготове. Не исключено, что проблему придется решать в городе.
– Сэр, я лично возглавлю эту группу. Это будут мои люди.
Генерал посмотрел на подполковника… конечно, больше, по сути и некому. Военные полицейские – как раз для этого и предназначены – они разыскивают дезертиров, унимают драки в городе, служат своего рода посредниками между гражданскими и военными. Если надо действовать в городе и не в форме – военные полицейские это лучшее, что окажется у армии на такой момент.
– Хорошо, подполковник, пусть будет так. Отберите лучших людей в группу.
– Есть, сэр. Сообщить шерифу?
– Не нужно. Это террорист, напавший на военную базу. Разберемся с этим сами.
– Есть, сэр.
– Сэр, он обратно садится в машину. Медленно садится в машину.
– Черт бы их побрал, какого хрена им здесь понадобилось вообще?
Генерал резко развернулся.
– А вы еще не догадались? Не дошло?
Подполковник Станилич впервые за многие годы узнал, что такое настоящий, животный страх за свою жизнь…
Он начинал в Панаме… там пришлось немного потрястись, но он был тогда молодым и глупым. Во время Бури в пустыне – он уже сидел в штабе, самой большой проблемой был песок, который был везде и СКАДы – но СКАДы к ним так и не прилетели, Хуссейн приказал выпустить все СКАДы по Израилю.
И в Афганистане… конечно, там в опасности все, даже командующий контингентом в опасности… эти ублюдки траханые, они же совершенно отмороженные, готовы сами в свой рай долбанный отправиться, только бы побольше неверных с собой забрать. Но так особой опасности не было. Здесь… здесь он чувствовал опасность разоблачения… неприятное такое чувство в животе… но в конце концов он с ней свыкся, как человек свыкается с какой-нибудь хронической болезнью, и сопровождающей ее болью. Явно, не он один это делал, он знал, по меньшей мере еще одного человека, который занимался именно этим – и ничего. Но сейчас…
Липкое, неприятное ощущение на коже от холодного пота. Почти физическое ощущение – понимание того, что десятки глаз рассматривают тебя в прицелы своих винтовок. И такое неприятное жжение в пояснице… как прогревание – он один раз застудился на учениях, и вот так лечился. Ощущение смертельной опасности, зверя, залегшего совсем рядом. Зверя в человеческом обличье, природа которого столь чужда человеку – что его вообще нельзя считать человеком. Это зверь с примитивными инстинктами вместо мыслей и чувств – но сильный, хитрый и смертельно опасный…
Он сел в машину. Наверное… было что-то на этот случай в плане обороны базы на случай террористической атаки. Но все менял пояс бомбиста – самоубийцы… он не знал, есть ли средства, чтобы справиться с этим…
