Текст книги "Палач. "
Автор книги: Александр Ачлей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)
Два дня Артемьев бездумно шатался по городу. Один раз прокатился на гондоле, отметив, что, если смотреть с каналов, а не с набережных, город выглядит совсем иначе. В среду вечером он взял кейс Тауберга и расположился в одном из кафе на площади. Ровно в двадцать два сорок пять он жестом подозвал одного из индусов, купил три красные розы и через пятнадцать минут, в двадцать три часа, стоял на мосту Дьявола. Это было самое безлюдное место в туристической части Венеции, поэтому, когда на мостике показался человек, Артемьев внутренне сжался. Незнакомец подошел к нему и протянул руку. «Здравствуйте. Мы вас ждали, хоть и не надеялись. Вы привезли?»
Накануне Артемьев долго размышлял, как ему правильно повести себя, чтобы получить всю необходимую информацию от людей, использовавших его втемную, и остаться целым. Он понимал, что если бы события развивались точно по плану, он не представлял бы для них угрозы, поскольку не знал, кто они. Но непредвиденная ситуация на перроне ставила их в определенную зависимость от него. Конечно, наиболее безопасным вариантом было передать им кейс с дисками, не задавая никаких вопросов, но тогда он никогда бы не узнал, кто они, и не получил бы доказательств своей невиновности перед «Криптосом». На память пришла увиденная им в детстве французская кинокомедия «Игра в четыре руки» с участием Бельмондо. Ситуация была точьвточь, как в фильме. Та же смерть курьера, тот же кейс, в котором находилась информация (правда, не на диске, а на микропленке), те же незнакомцы, желающие ее получить, и даже тот же город, Венеция. В фильме все закончилось благополучно для главного героя. Он решил действовать по тому же алгоритму, но с небольшими вариациями.
«Пожалуйста, – любезно сказал он, протягивая кейс незнакомцу, – если у вас появятся вопросы, то я остановился вон в той гостинице». Он указал рукой в сторону отеля, находившегося метрах в трехстах от моста Дьявола. «Я буду в Венеции завтра еще один день. Спокойной ночи». С этими словами он повернулся и, спустившись с мостика на набережную, пошел в сторону Лиассиди. «Простите, – послышался за спиной голос незнакомца, – а кого спросить?» – «Куликова», – назвал Артемьев фамилию, указанную в паспорте гражданина Уральской республики.
Он не сомневался, что вопросы у неизвестных вершителей его судьбы появятся.
Глава VII
Неожиданное предложение
На следующее утро, когда Артемьев, уже побрившись и приняв душ, собирался спуститься на завтрак, зазвонил телефон. Он намеренно не брал трубку около минуты, но телефон не умолкал. Значит, звонивший знает, что он не покидал номер, и, скорее всего, звонит из вестибюля. «Алло!» – «Господин Куликов? – раздался приветливый мужской голос. – Извините, что так рано. Я вас не разбудил?» – «Нет, – помолчав несколько секунд, сказал Артемьев, – я собирался позавтракать». – «У меня другое предложение. Здесь недалеко есть хорошая траттория, которая уже работает. Можем позавтракать там и поговорить в спокойной обстановке». Артемьев сделал паузу, быть может, несколько более длинную, чем было необходимо. «Хорошо. Спущусь через пару минут».
В вестибюле он увидел двух мужчин средних лет, развалившихся в креслах возле журнального столика. Один лениво листал какойто итальянский журнал. Они ничем не отличались от туристов. Джинсы, рубашки с короткими рукавами, мягкая обувь. Увидев Артемьева, оба встали, придав лицам приветливое выражение. Артемьев положил ключ от номера на стойку портье и нарочито громко сказал на русском: «Я сегодня в отеле не завтракаю. Завтракаю с друзьями». «Хорошо, сэр», – ответил портье порусски.
«В любой гостинице портье все понимают с полуслова», – подумал Артемьев, перехватив внимательный взгляд, которым тот окинул «друзей». Заметил он и то, как они незаметно переглянулись. Прием сработал. Если с гостем отеля чтото случится, то портье всегда сможет описать полиции тех, с кем он ушел, а если понадобится, и опознать их.
Через пару минут они уже сидели в полупустой траттории. «Что будем кушать, господин Куликов?» – осведомился один, давая понять, что расплачиваться будет он. «Сначала неплохо бы познакомиться», – сдержанно улыбаясь, сказал Артемьев. «Виноват. Меня зовут Виктор Геннадьевич. А это, – он кивнул на товарища, – Юрий Петрович», – он вопросительно посмотрел на Артемьева. «Меня зовут Сергей Петрович». В многочисленных паспортах Артемьева имя и отчество оставались неизменными. Все трое заказали яичницу с ветчиной. Все трое молчали до тех пор, пока официант не принес завтрак.
– Итак, Сергей Петрович, – заговорил, наконец, тот, кто отрекомендовался Виктором Геннадьевичем. – Мы вам очень благодарны за то, что вы пожертвовали временем и деньгами, чтобы доставить нам кейс Тауберга. Разумеется, все расходы мы готовы компенсировать и выплатить приличную сумму за оказанную услугу. И мы отнеслись с полным пониманием к тому, что до компенсации вы решили не отдавать нам то, что лежало в кейсе. Кстати, надеюсь, вы это оставили не в гостинице?
– Конечно, – не моргнув глазом, сказал Артемьев, – и при себе тоже не ношу. И вы правильно поняли, что я хотел бы получить компенсацию.
Сотрапезники переглянулись, и тот, кого отрекомендовали, как Виктор Геннадьевич, чуть заметно кивнул. Юрий Петрович благожелательно улыбнулся.
– Разумеется. Не только оплату билетов туда и обратно и проживание в гостинице, но и компенсацию за потерянное время. Назовите, пожалуйста, цену.
– А компенсация за утрату безопасности и превращение в дичь, за которой гонятся десятки охотников, предусмотрена? – с издевкой спросил Артемьев.
По тому, как изменились лица собеседников, Артемьев понял, что они не в курсе. Они опять переглянулись, на этот раз с неподдельным недоумением.
– Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду. Какая дичь? Какая безопасность?
– Не уверен, что моя безопасность возрастет, если я расскажу, как меня использовали ваши люди в Питере.
– Расскажите. Нам это неизвестно, – после небольшой паузы вмешался в разговор Юрий Владимирович.
– Не лучше ли будет отправить запрос в Питер? Я, знаете ли, не люблю о себе рассказывать.
– Ну что ж. Давайте я вам расскажу, как вы попали в поле нашего зрения, – опять заговорил Михаил Петрович. – Итак, за полчаса до прибытия в Москву Тауберг позвонил нам из поезда и сообщил, что скверно себя чувствует и что с ним едет очень интересный попутчик. В соседнем вагоне сидел наш человек, который сопровождал Александра Николаевича, не вступая в контакт. Мы тут же связались с ним и предупредили, чтобы он был повнимательнее. Минут через тридцать человек позвонил нам и сообщил, что с Таубергом случилось несчастье, а его кейс оказался у попутчика, которого он потерял. Мы по своим каналам узнали, что билет в купе с Таубергом был выписан на имя Артемьева Сергея Петровича. На ваши поиски были брошены все наши друзья в Москве, но вы как сквозь землю провалились. Тогда, зная, что Тауберг обязательно попросит вас доставить кейс по назначению, мы стали терпеливо ждать, когда вы появитесь в одном из мест, которые вам мог назвать Александр Петрович. Вот и все. Уверяю, о вас мы услышали за несколько минут до трагедии. Кстати, Артемьева Сергея Петровича и сейчас продолжают искать в Москве наши люди.
– А вы интересовались у дочери Тауберга, кого она попросила присмотреть за отцом?
– У Тауберга не было дочери.
Ситуация становилась все более запутанной. Получалось, что его использовали втемную дважды. Один раз намеренно, второй – случайно. Тем не менее Артемьева интересовали не новые знакомцы, а те призраки, как он мысленно окрестил их, изза которых он был вынужден скрываться. В этот момент пропищал мобильник, который ему вручил Глоб. «Извините». Он достал трубку. Открыл сообщение. «Тебя ищет не только „Криптос“. В фирму звонил ктото и интересовался, как тебя найти. Будь осторожен». Исходя из информации, присланной Глобом, то, что сообщили ему друзья Тауберга, было правдой. Маловероятно, что его разыскивали призраки, поскольку для них он не представлял ни интереса, ни угрозы. Картина вырисовывалась нерадостная. Ниточка к тем, кто его использовал в Питере, которую Артемьев надеялся получить в обмен на кейс, оказалась призрачной. Не собираясь ставить крест на своих поисках, Артемьев в то же время пришел к выводу, что спасти его после выпадения из одной системы может только вход в другую систему. Помешивая ложечкой сахар в чашке с кофе, он посмотрел на собеседников и увидел, что они терпеливо ждут, когда он закончит размышлять.
– Кто вы? – спросил он.
– А вы? – мгновенно отреагировал Юрий Петрович.
– Резонный вопрос, – понимающе кивнул головой Артемьев. – Я человек, волею случая, а точнее, волею какихто людей оказавшийся в очень сложной ситуации.
– Звучит несколько неопределенно, но, так и быть, выложу карты на стол. Не все, конечно. Мы по своим каналам в Московии просветили фирму «Криптос», в которой вы работали, и представляем, чем вы занимались. Мы не знаем, что произошло между вами и «Криптосом», но понимаем, что положение ваше сложное. Мы готовы оказать вам содействие в обмен на диски из кейса Тауберга. Но нам желательно знать подробнее, что же произошло.
– Ну что ж, – после некоторых раздумий сказал Артемьев, – в Питере я выполнял заказ. Представитель заказчика должен был меня встретить на вокзале, проводить на квартиру и указать объект. Получилось так, что меня перехватили какието люди, и я сработал на них.
– Простите, – перебил его Виктор Геннадьевич. – Я слабо представляю тонкости вашей работы. Но почему ваша фирма в тот же день не сообщила вам о том, что вас, так сказать, перехватили. Ведь заказчик должен был проинформировать «Криптос» о вашем отсутствии.
– В томто и дело, что эти люди сработали очень умно. Их человек вместо меня подошел к месту встречи и разыгрывал роль представителя моей фирмы до самого конца. Исчез в день операции.
– Продолжайте.
– Я выполнил заказ и вернулся в Москву. А там по своим каналам узнал о том, что на меня объявлена охота, и исчез.
– Значит, ваша встреча с Таубергом – чистая случайность, – задумчиво сказал Юрий Петрович.
– Тото и оно, что нет.
– Поясните.
– Когда представитель, точнее, представительница заказчика привезла меня на место операции и вручила билет на поезд, она сказала, что в купе со мной будет ехать ее отец, у которого больное сердце. И попросила присмотреть за ним. Поэтому я и спросил вас о дочери Тауберга.
По тому, как в очередной раз переглянулись друзья Тауберга, Артемьев понял, что, вопервых, они ничего не знали об этой истории, вовторых, появление «дочери» в схеме их сильно обеспокоило.
– Сергей Петрович, – обратился к нему Виктор Геннадьевич, – должен признаться, что для нас все это несколько неожиданно. А мы очень не любим неожиданности. Мы не настаиваем на том, чтобы вы прямо сейчас отдали нам диски, и берем небольшой таймаут. Как долго вы намерены пробыть в Венеции?
– Я собираюсь уехать завтра.
– А не могли бы вы задержаться на несколько дней? Разумеется, мы оплатим все ваши расходы.
– Хорошо.
– И еще одно, – Виктор Геннадьевич достал из кейса книгу. – Пока будете здесь, ознакомьтесь, рекомендую. Не исключено, что это поможет нам в дальнейшем выстроить правильные отношения.
– Постараюсь, – сказал Артемьев, беря книгу, а точнее, толстую брошюру. – Когда вы будете готовы продолжить разговор, оставьте консьержу в гостинице для меня записку с указанием места и времени встречи. До десяти часов утра, если можно. Я буду звонить в гостиницу ежедневно и зайду за запиской сразу же.
Глава VIII
Книга
В тот же день Артемьев выписался из Лиассиди и перебрался на квартиру Сандры, предупредив консьержа, что будет звонить ежедневно, так как для него должны оставить записку. Бездумно проболтавшись весь день по городу, он вернулся вечером на квартиру, зажег бра возле постели и улегся, достав книгу, полученную от новых знакомцев. Он не имел понятия, какую роль она могла сыграть в развитии их отношений. «Почему распалась Россия?». Автор Е. В. Труваров. Фамилия известная, княжеская. Артемьев из исторической литературы знал, что князья Труваровы принадлежали к шестнадцати русским родам, ведущим свое начало от Рюрика, и прав на престол имели гораздо больше, чем худородные Романовы.
«Родившись во Франции в 1970 году, от отца и матери, также родившихся во Франции, я тем не менее, как и все Труваровы, всегда считал себя русским, а русский язык родным, – писал автор во вступлении. – Мой дед, князь Евгений Труваров, сражался с немцами, напавшими на его родину, Россию, в войсках генерала де Голля, а его брат Виктор – в рядах Французского Сопротивления. Двоюродная сестра моего отца, подпольщица Виктория Труварова, была замучена в застенках парижского гестапо. Впервые я посетил родину предков в 1993 году и был свидетелем октябрьских событий в Москве. С 1996го по 2000 год я работал в Петербурге в качестве представителя одной из французских фирм и более или менее изучил российскую действительность. Последний мой приезд в тогда еще целостную Россию состоялся накануне ее распада в октябре 2014 года. В настоящее время существует масса монографий, анализирующих причины распада СССР, а затем и России, и надо признаться, многие из них весьма убедительны. Однако иностранным аналитикам в силу отсутствия правильного понимания русской психологии не дано правильно оценить произошедшее в России, а отечественные приводят факты, имевшие место, но не являвшиеся главной причиной распада. Сторонники раздела России на ряд независимых (юридически, но не фактически) государств утверждают, что распад был следствием авторитарного правления постельцинской эпохи. Такой вывод мог быть верен для европейских стран, но абсолютно не годится для такой страны, как Россия. Противники раздела впадают в демагогию и конспирологию, возлагая вину на своих политических оппонентов и обвиняя их в предательстве. Однако, как мне представляется, дело обстоит значительно сложнее по причине уникальности населения России. То есть того, что классики русской литературы называли „загадочная русская душа“, „русский характер“, в силу которого „умом Россию не понять“. Не представляя сложности проблемы, можно предположить, что в действительности немаловажную роль в распаде сыграл именно тот факт, что лица, в нем заинтересованные, сумели ее понять и выстроить правильную линию поведения».
Артемьев отложил книгу и задумался. В отличие от распространенного мнения, что киллер может только нажимать на курок, он всегда считал, что его работа требует максимального напряжения ума и интуиции. И не столько для того, чтобы выполнить заказ, сколько для того, чтобы уцелеть. Вычислить заказчика нетрудно. Даже очень легко. Но доказать его причастность можно только при наличии сотрудничающего со следствием исполнителя. Это грозило исполнителю гораздо большей опасностью, чем тюрьма. И хотя в «Криптосе» существовало железное правило – исполнителей «не сдавать», Артемьев знал: однажды он может выполнить такой заказ, что свидетелей оставлять не будут. Поэтому он привык тщательно анализировать все происходящее. Вот и теперь он изо всех сил старался понять, кто эти люди, волею случая появившиеся в его жизни, чего от них следует ожидать и какую линию поведения выбрать. Конечно, после того как стало ясно, что они не являются ниточкой, с помощью которой он мог выйти на тех, кто его использовал в Питере, можно было исчезнуть. Но, слабо представляя, как строить свою дальнейшую жизнь, он отбросил эту мысль. Итак, незнакомцы, судя по всему, ему нужны. Вопрос только, нужен ли им профессиональный киллер. Он опять углубился в книгу.
«В действительности таких лиц не было. А если и были, то ничего не решали, поскольку распад был предопределен русской национальной психологией, поведенческой моделью русского человека со времен Киевской Руси. Считая себя русским, я не мог оставаться равнодушным к проблеме России, – писал далее автор, – и постарался нарисовать объективную картину произошедшего, в надежде, что найдутся люди, которые выступят против Системыи победят ее».
Евгений Труваров. Париж, октябрь, 2016 год.
Артемьев усмехнулся. Итак, еще одна монография на извечную тему «Пропала Россия!». «Кстати, – подумал он, – стенания по этому поводу раздавались несколько веков, пока эта самая Россия, наконец, действительно не пропала». Но поскольку незнакомцы, на помощь которых он рассчитывал, хотят, чтобы он ее прочел, придется читать. В конце концов, в сутках двадцать четыре часа. И надо их както использовать. По опыту он знал, что на выяснение ситуации им понадобится несколько дней. Включив свет, он поудобнее устроился на кровати и углубился в чтение:
« Часть 1. Экскурс в СССР
В качестве краеугольного камня исследования мы берем тезис о том, что государственное образование территории, населенной русскими, находится в процессе распада несколько столетий. Этот процесс при одних правителях тормозился, при других ускорялся, что трижды приводило к распаду государства, начиная с Киевской Руси.
Распад России было бы неправильно рассматривать в отрыве от распада Российской империи и империи, вошедшей в историю под названием СССР, поскольку и то и другое явления имели общие причины и являлись разными этапами одного и того же процесса. Процесса распада. Революция (название условное) 1991 года изменила политическую и экономическую системы государства, но ни в малейшей степени не устранила причины возобновившегосяпосле смерти Сталина процесса распада. Напомним, что аналитики, посвятившие исследованию этих явлений толстые монографии, в основу клали два фактора: экономику и политику. Причем в экономике властвовал в основном один, лишенный всякого смысла, подход. Это спор между государственниками и рыночниками о том, какая форма собственности более эффективна. Российская практика показала, что экономическое развитие зависит не от формы собственности, а от системы управления ею и экономикой в целом. Такой поверхностный подход исследователей вскрывал некоторые причины, но не первопричинуконечного результата. Вкратце мы проанализируем причины коллапса СССР для того, чтобы читатель понял – они идентичны причинам распада Российской Федерации. И только после этого перейдем к первопричине. Разумеется, нельзя не уделить внимание такому важному фактору, как личность и… элита. Марксистские историки говорили о роли личности и общества, однако, если внимательно изучить историю Российской империи, можно заметить, что такой подход не совсем верен. Общество играло решающую роль в формировании исторических событий только в очень краткие периоды стихийных волнений, длящиеся несколько дней или месяцев до момента, когда появлялись личности или группы личностей, способные взять стихию под свой контроль. При этом на первоначальном этапе они провозглашали приоритет общественных интересов, но затем неизменно переходили к реализации собственных. Это показывает, что в действительности общество всегда было лишь инструментом в руках творящей историю личности или группы личностей, именуемой элитой. Итак, мы будем рассматривать роль личности и роль элиты в процессе распада.
Что же касается личности, способной остановить этот процесс, можно смело утверждать, что в нашей истории это удалось только И. В. Сталину.
Роль личности
Через 20–30 лет уже никто не будет знать, кто такие Горбачев и Ельцин. Еще лет через 10 – кто такой Путин и последующие президенты России. Кто такой Сталин, будут знать все и всегда. Не будем рассматривать фигуру Сталина в контексте репрессий, имевших место в СССР, об этом поговорим отдельно, когда начнем анализировать Систему, являющуюся первопричиной процесса распада. Отметим только, что какие бы обвинения ни выдвигались в адрес этого политического гиганта XX века, он, безусловно, был ярко выраженным созидателем, в отличие от всех без исключения лидеров постсталинского периода. Вся его деятельность была в конечном счете направлена на созидание государства, экономики, культуры. Он, единственный из правителей Советской России, не имел личных или клановых интересов, но полностью руководствовался интересами государства, как он их понимал. „Государство – это я!“ – утверждал король Солнце. „Я – это государство!“ – считал Сталин. Он сумел остановить процесс распада, построив государство с мощной экономикой и создав механизм управления этим государством, так называемую командноадминистративную систему. Отметим мимоходом, что в дальнейшем неэффективной оказалась не командноадминистративная система как таковая, но командноадминистративная система, кастрированная его преемниками и советской элитой, больше всех пострадавшей от сталинской системы. И эта кастрация демонстрирует важнейший элемент процесса распада. Если отбросить репрессии против крестьянства (это отдельный вопрос), то можно заметить, что репрессивный аппарат, созданный Сталиным, вел непрекращающуюся борьбу с советской элитой, основную часть которой составляла партийно хозяйственная бюрократия. Девяносто девять из ста репрессированных были представителями союзной или региональной партийной или государственной бюрократии. Крупный деятель РКП(б) Ю. Ларин в книге „Частный капитал в СССР“, изданной в 1927 году, представил анализ деятельности советской бюрократии в период нэпа, что во многом объясняет репрессивную политику Сталина. „Первый период, период 1921–1923 гг., характеризуется преимущественно тем, что в это время частный капитал возникал путем перекачки в частные руки государственных средств разнообразными способами и методами. Можно сказать, что та буржуазия, которая действовала в первый период нэпа, вступила в этот нэп почти с голыми руками, очень мало, часто почти ничего не имея за душой, кроме своей предприимчивости, кроме связей в различных советских учреждениях, кроме готовности идти на всякое преступление ради обогащения. То обстоятельство, что она имела возможность таким путем добиться довольно больших, как мы увидим, успехов, объясняется, разумеется, не в малой мере и общеизвестным пороком нашего государственного аппарата. Иначе сказать – теми бюрократическими извращениями, наличие которых давало и иногда и теперь дает возможность на хозяйственном фронте частному дельцу превращать госорганы в орудия и средства обогащения“. Другими словами, в молодой советской республике стихийно сложилась корпорация, состоявшая из новых капиталистов (нэпманов) и партгосноменклатуры, вследствие чего начала выстраиваться модель корпоративной экономики, о которой мы поговорим позже, поскольку первая попытка элиты создать „экономику под себя“ была жестко пресечена Сталиным.
Пример нэпа наглядно демонстрирует поведенческую модель русской элиты в условиях относительной свободы и возможности личного обогащения. Сталин, столкнувшись с этим явлением, твердо усвоил тот непреложный факт, что либо он заключит элиту в строгие рамки, либо будет отстранен от власти, а государство развалится, как карточный домик. История государства Российского свидетельствует, что наибольших успехов оно достигало при правителях, сумевших заключить элиту в строгие рамки государственного управления. Петр I, Екатерина II, И. Сталин репрессивными методами заставили элиту работать не только на себя, но и на государство. Петр I нещадно рубил головы русской элите и эффективно использовал иностранцев. В правительстве Николая I иностранцы составляли 80 %. Во времена Екатерины II Степан Шешковский в специально оборудованном для этих целей помещении нещадно сек высокопоставленных русских чиновников, невзирая на титулы и звания. „Все кнутобойствуешь?“ – спрашивал его при встречах Потемкин. В противостоянии с элитой погибли два российских императора. (Последующие монархи, начиная с Александра I, благоразумно отступали от своих планов переустройства России, когда конфликт с элитой приобретал угрожающий характер.) Советская бюрократическая элита лишила власти двух генсеков, причем второй был свергнут путем раскола великой страны. Поэтому мы в последующих главах не раз зададим себе вопрос: „А был ли у Сталина другой способ сохранить государство?“ Это в корне меняет представление о советском лидере.
Элита, состоявшая из удельных князей, раздробила целостное государство Киевскую Русь и несколько столетий терпела иноземное иго, искренне считая его меньшим злом, чем ущемление монархом их личных интересов в пользу единого государства. Первая серьезная угроза распада государства Российского была создана элитой в период Смуты, но тогда распада не допустили низы, объединившиеся и профинансировавшие восстановление целостности России. Рассматриваемые ниже характерные черты русской элиты позволяют сделать вывод, что именно она являлась фактором, постоянно стимулировавшим процесс распада, начавшийся в начале XX столетия и закончившийся распадом России в 2014 году.
Характерные черты советской и русской элиты
Мне вспоминается один случай. В 1996 году, работая в Петербурге, я видел, в какой бедности жили инженеры предприятия, у которого моя фирма закупала производимый им товар. Это были знающие, интеллигентные и глубоко порядочные люди. И както в разговоре с владельцами предприятия я посетовал на их бедственное положение. Один из совладельцев задал вопрос: „А почему вас это так трогает?“ – „Просто люди вызывают сострадание. Умные, порядочные“ – „Посадите любого из них в кресло директора департамента министерства, – отвечал он, – и через несколько месяцев вы увидите мурло, которое можно расстреливать без суда и следствия“. Мне представился случай убедиться в его правоте. Оказавшись в Москве в 2004 году, я встретил одного из этих бывших инженеров в одном из министерств. Это был уже совсем другой человек. Самодовольный высокомерный чиновник, казалось, упивался своим могуществом, ведь от него зависело решение вопроса, по которому я приехал в Россию. В дальнейшем один из его приближенных сообщил мне, что для положительного решения потребуется некая сумма. Этот случай мы вспомним не раз, когда будем препарировать Систему, являющуюся первопричиной процесса распада.
Первое, что сделала советская элита после смерти Сталина, – обезопасила себя от государства. В Советском Союзе сложилась система, при которой лица, от которых зависело решение важнейших вопросов, были фактически освобождены от серьезной ответственности. Это была настоящая каста неприкасаемых, То, за что при Сталине чиновник мог поплатиться головой, стало сходить с рук. При этом представители элиты зорко следили, чтобы новая система не давала сбоев. Постепенно сталинский тип чиновника, боявшегося всего и вся, трансформировался в новый тип, здравствующий и поныне, слегка модифицированный в соответствии с новыми постсоветскими условиями. Этот тип ничего не боится и не имеет никаких интересов, кроме личных.
Психология советского чиновника
Чинопочитание.Эта черта, описанная русскими классиками, на первый взгляд кажется простой и понятной. Однако при детальном рассмотрении становится ясно, что она является немаловажным элементом системы управления, создающим стимул, при котором для чиновника приоритетом являлись интересы не государства, а вполне конкретной личности. Начальника. Данная реальность порождала чаще всего незначительные, но многочисленные сбои в системе управления, поскольку интересы начальника (в особенности в высшем эшелоне управления) не всегда совпадали с интересами государства. И именно фактор личной преданности был главным критерием в системе подбора и расстановки кадров, став причиной интеллектуальной деградации советского партийного и государственного аппарата. Шансы кандидата, интеллектуальный и профессиональный уровень которого были выше, чем у будущего начальника, равнялись нулю. Кому нужен потенциальный конкурент? Таким образом, интеллект каждого последующего начальника был ниже предыдущего. В результате к концу брежневского периода руководители с мышлением рядового эксперта возглавляли главки и министерства.
Консерватизм.Это качество является вполне естественным элементом психологии большинства людей. Однако в советские времена в среде чиновников оно приняло гипертрофированные размеры. Вполне довольствуясь теми благами, которые ему предоставлял статус, чиновник панически боялся какихлибо нововведений, способных изменить ритм его жизни. Незыблемость норм он воспринимал как гарантию своего благополучия. (Нельзя не отметить некоторую справедливость такого мировоззрения, если вспомнить абсурдные хрущевские нововведения.) Таким образом, система управления, которая должна постоянно модифицироваться по мере развития (или спада) экономики, стала тормозом экономического развития в силу, подчеркнем это, не объективного, но субъективного, человеческого фактора. Особую роль здесь играла идеология, которую справедливо назвали марксистской, поскольку она была создана Марксом в XIX веке и не претерпела существенных изменений во второй половине XX века. Российская партийная элита, в чьих руках была идеология, оказалась самым могущественным и самым консервативным слоем.
Виртуальный мир советской элиты.Этот элемент сыграл поистине роковую роль и в распаде Российской империи, и в распаде СССР, и в распаде Российской Федерации постсоветского периода. Русскому человеку от природы свойственно уходить в мир собственных фантазий, где он спокоен и счастлив. Он начисто отвергает реальность, поскольку она, как правило, требует какихлибо действий, в то время как виртуальный мир элиты, которая вполне довольна своим положением, зиждется на слепой вере в незыблемость своего комфортного существования. До самого последнего момента подавляющее большинство представителей правящего режима не верят, что тот комфортный мир, в котором они пребывают, может разрушиться в один момент. И в силу этого противятся любым переменам. В СССР множество партийных функционеров, не желая чтолибо менять, до конца не верили в возможность коллапса, а когда он случился, разводили руками и пеняли на то, что их предали.
Отсутствие сдерживающих начал.Большевистский лидер В. Ульянов писал, что за сто процентов прибыли русский капиталист пойдет на любые преступления. Как показали события постсоветского периода, это утверждение относится и к чиновничьей элите. Эту характерную черту русского человека, по всей видимости, учитывал Сталин, развязав против советской бюрократической элиты невиданный террор, который, как показала практика, может быть единственным сдерживающим началом. В борьбе за личные интересы советская элита довела государство до состояния банкротства и не остановилась перед развалом государства, дабы захватить власть, которая, как выяснилось в дальнейшем, рассматривалась ею как инструмент личного обогащения.
