Текст книги "Подчинись нам (СИ)"
Автор книги: Алекса Адлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)
Глава 4
Приход новых покупателей всегда неожидан. Но теперь мы хоть знаем, что это покупатели. Нас продают. Как животных. И хорошо ещё, если в качестве питомцев, а не чего-то другого.
Меня кроет отчаянием. И тьмой. Горькой такой. Злой. Ненавидящей.
На нас снова пришли смотреть. Точнее, пришёл. Один. Мужчина. И я первый раз наблюдаю, чтобы мучнистые перед кем-то настолько стелились.
Новый покупатель высок. Метра два с лишком. Не гора мышц, но одного взгляда достаточно, чтобы распознать опасного хищника. Белая кожа. Длинные и абсолютно белоснежные волосы, заплетённые в какое-то подобие косы. Отсюда сложно рассмотреть, что именно. Чёрная одежда, чем-то вызывающая ассоциации с военными учреждениями. Хотя чёрт их знает, этих инопланетян, какая у них мода.
Его можно было бы с натяжкой принять за человека альбиноса, если бы не непроглядно чёрные глаза. И я имею в виду не радужку и зрачок, а всё глазное яблоко. Вдобавок к этому острые вытянутые уши, расположенные немного выше, чем у людей. И пугающий чёрный узор на белоснежной коже шеи и скул. Кажется, будто его оплела паутина из пульсирующей тьмы с проблесками серебра.
Нас придавливает почти материальным ощущением его давящей, ломающей волю силы. Будто бетонной плитой приложило. Жутко.
Нет. За человека его даже с натяжкой нельзя принять.
Он обводит взглядом нас четверых. Притихшие девочки, кажется, даже дышать боятся.
– Это всё, что есть? – брезгливо интересуется, по очереди рассматривая каждую из нас.
– Всё, что осталось, высокочтимый ри-одо, – склоняет голову мучнистый. – Если бы мы знали…
Беловолосый слегка ведёт головой в сторону нашего тюремщика. Бросает короткий, как вспышка стали, взгляд. И мучнистый затыкается, синея. Низко опускает голову, втягивая её в плечи. Жалкое зрелище.
– Простите, высокочтимый. Желаете рассмотреть товар ближе?
Высокочтимый ничего не отвечает, и наш тюремщик воспринимает это за согласие. Оборачивается к нам. Указывает палкой на сжавшуюся в комочек Машу.
– Встань.
Всхлипнув едва слышно, она поднимается. И, повинуясь жесту мучнистого, делает пару шагов к покупателю. Замирает. Дрожа от страха.
– Нежная и хрупкая землянка. Полностью половозрелая. Нетронутая, – перечисляет достоинства товара серый гад. – Послушна, легко поддаётся дрессуре…
– И готова обоссаться от страха, – кривит тонкие бледные губы беловолосый. – Мне не нужна трусливая дрожащая самка. Мне нужна та, что сама захочет… служить.
Последнее слово острой иглой вонзается в моё сознание.
– Но высокочтимый ри-одо… – скрипуче блеет мучнистый.
А меня словно толкает что-то.
– Возьмите меня.
Мой голос звучит так сипло, что я сама его почти не узнаю. И не верю, что сказала это. Слышу, как ошеломлённо выдыхает Катя. Замечаю краем глаза неверящий взгляд Марины.
Даже мучнистый, кажется, безмерно удивлён.
Беловолосый поворачивается ко мне медленно. Или мне только так кажется от нервов. Это как слоу мо в фильмах для спецэффекта. И сумасшедший грохот моего сердца вместо саундтрека.
Пробирающий до жути взгляд чёрных глаз впивается в меня сотней раскалённых игл.
– Тебя? – словно ожог. Или хлёсткая пощёчина. – Зверушка хочет получить хозяина?
– Да.
Я стараюсь вложить в это короткое слово всю уверенность, которую удаётся в себе наскрести. Потому что… я тоже боюсь его. Страшно боюсь. До дурноты и тёмных пятен перед глазами. Но этого белолицего монстра боятся даже наши тюремщики. В нём чувствуется огромная сила. И влияние.
Я не знаю, что буду делать, если он действительно выберет меня. Но если это даст хотя бы малейший шанс найти Соню, спасти её… я буду ему служить. Какая разница кому?
– Подойди. Покажись, – велит ровно. Но мне почему-то кажется, что я его заинтересовала. Возможно только своим безрассудным заявлением.
Послушно встаю, стараясь двигаться хотя бы не неуклюже. Тело до сих пор болит. И от каждого движения мутит. Но я всё равно иду. Медленно. Шаг за шагом.
Пока не останавливаюсь перед ним.
Мой потенциальный хозяин склоняет голову набок, изучая меня. Словно в душу смотрит. Хотя… не нужна ему моя душа.
– Она больна? – равнодушно интересуется у мучнистого.
– Нет, высокочтимый ри-одо. Она пыталась помешать нам забрать её подопечную. Пришлось наказать.
– Подопечную?
– Совсем юную самочку, которую мы случайно забрали с Земли вместе с этой особью. Анализ показал родственную близкую связь между ними.
– Это была моя племянница, – произношу тихо.
Взгляд беловолосого обжигает холодной тьмой.
– Разве я разрешал тебе говорить? – роняет ледяным тоном, а у меня волосы дыбом становятся.
– Простите, – опускаю низко голову, боясь теперь даже лишний вдох сделать. Боже, во что я ввязываюсь?
Но… я не имею права отступать. Да и терять мне нечего. Чем больше проходит времени, тем меньше шансов найти и спасти Соню. Убьёт – так и быть. И я делаю то, что велит мне интуиция. Использую этот шанс по полной.
Раз он хочет покорности и добровольного служения… Тихо выдохнув, я плавно опускаюсь на колени.
– Позвольте мне сказать… мой господин, – выдыхаю умоляюще.
В ушах шумит так, что я чувствую себя оглохшей. И воцарившаяся вокруг меня тишина кажется до одури звенящей. Дыхание спирает, и сердце грохочет в горле, выбрасывая в кровь тонны адреналина.
Мне не верится, что я это делаю. Что стою на коленях перед инопланетным мужиком, напрашиваясь ему в рабыни.
Беловолосый застывает… наверное, удивлённо. А потом медленно и хищно шагает ко мне.
Моего подбородка касаются холодные жёсткие пальцы. Больно сжимают, заставляя поднять голову. Наши взгляды встречаются. И меня словно окунает в ледяную тьму. Голодную и жаждущую.
– Умная зверушка, – хмыкает блондин… одобрительно. – И что же ты хочешь сказать?
– Я готова служить вам, – выдыхаю, нервно сглотнув. – Добровольно, со всем почтением и покорностью. Сделаю всё, что пожелаете. Только помогите мне найти мою племянницу. Пожалуйста. Умоляю вас.
Глава 5
– Какая возмутительная дерзость, – тянет беловолосый, рассматривая моё лицо. Но, кажется, не злится.
Краем уха я слышу, как возмущённо шипит что-то мучнистый. Наверняка меня заставят поплатиться за каждое слово, если я проиграю сейчас. Если этот могущественный покупатель откажется от меня и не заберёт отсюда.
И я застываю, боясь дышать. Высматривая в бездонных тёмных глубинах его глаз хоть что-то. Ища там надежду для себя. И мне кажется… я вижу интерес. Холодный. Расчётливый. Но он точно есть.
Только бы я не ошиблась.
Каждая секунда кажется вечностью.
– Кто забрал её племянницу? – наконец интересуется блондин, не глядя на мучнистого.
Сердце в груди делает кульбит, пропуская удар. Он… согласился? Ведь согласился? Иначе зачем ему это спрашивать?
– Высокочтимый ри-одо, я не имею права…
– Я спросил, кто?! – беловолосый даже не повышает голос. И почти не меняет интонацию. Но воздух вокруг нас начинает трещать, и кожу обжигает морозом.
– Инси Зэа-ма. Для сына, – скосив глаза, я вижу, как сгибается в угодливом поклоне мой тюремщик.
Для сына? Что значит, для сына? В качестве кого? Игрушки?
– На меня смотри! – обжигает нервы новый жёсткий приказ. На этот раз точно обращённый ко мне.
Мой взгляд тут же возвращается назад. Снова утопая в тьме чужих глаз. Блондин отпускает мой подбородок и отступает на шаг. Складывает руки на груди. Кривит чётко очерченный рот в холодной усмешке.
– Встань. И разденься, – приказывает мне.
Первой реакцией я едва не порчу всё, чего добилась. И лишь огромным усилием воли мне удаётся засунуть подальше возмущение. И гордость. И стыд.
Понимаю, что это проверка.
Я обещала служить. И должна показать свою готовность выполнять всё, что он прикажет.
Поднимаюсь с колен я далеко не так плавно и легко, как опускалась. Игнорируя боль, стараюсь хотя бы не выглядеть больной доходягой. Не знаю, насколько у меня это получается. По лицу беловолосого ничего не понять.
Дальше сложнее. Не физически. Морально.
Людям свойственно чувствовать себя беззащитными без одежды. А когда обнажаться приходится вот так… перед врагами. Это почти невыносимо.
Но рамки того, что я могу вынести, в последнее время сильно сдвинулись. Невыносимо быть слабой и беспомощной, когда нужно защитить родного человека.
А это… всего лишь одежда. Всего лишь тело. Тело, которое я добровольно согласилась вручить в безраздельное пользование. Ради спасения Сони.
Дрожащими пальцами подхватываю подол своей сорочки и тяну вверх, снимая. Под ней ничего нет. Даже белья.
Роняю сорочку на пол. Замираю, поборов инстинктивное желание прикрыться. Опускаю руки по швам, сжимая их в кулаки. Глаза, которые я больше не смею опустить, начинает жечь. А он всё смотрит. Будто читает меня. Может, секунды. А может и целую вечность.
И когда я уже начинаю думать, что только проверка и была целью его приказа, довольно хмыкает. И опускает взгляд ниже, оценивающе рассматривая моё тело.
– Повернись, – роняет сухо.
Выполнив приказ, стараюсь не смотреть на замерших у стенки девушек. Могу только представить, что они обо мне думают. Но мне плевать. Главное, спасти Соню. Они мне не помогли, когда её забирали. Так и нечего теперь на меня смотреть так шокировано.
Может, у меня ничего и не получится. Может… этот блондин меня обманет. Всё может быть. Но попытаться что-то сделать лучше, чем помереть, сдавшись.
Но мне почему-то кажется, что ему незачем меня обманывать. Этот жуткий мужик и так может получить всё, что угодно.
А может, я сама себя обманываю?
Я не слышу его шагов. Поэтому, когда моей спины внезапно касается прохладная ладонь, невольно вздрагиваю, испуганно хватанув ртом воздух. Но я заставляю себя стоять на месте. Лишь глаза закрываю. Чувствую, как мужчина собирает мои волосы, сжимая у затылка. Отпускает.
Ведёт кончиками пальцев вниз по позвоночнику. Словно пробует мою кожу наощупь. Обхватывает талию, больно сжимая, будто примеряется. Ведёт по бокам, вызывая нервную дрожь. Прижимает ладонь к низу моего живота, резко притягивая меня к мужскому телу. Позволяя почувствовать… его интерес.
О боже.
– Не передумала? – раздаётся вкрадчивый голос возле моего уха. – Ты готова к тому, что я могу приказать тебе что угодно? Сделать с тобой всё, что захочу? Взять, как захочу? Причинить боль? Приказать… умереть?
От страха у меня начинают дрожать колени. И воздух становится колючим, застревая в лёгких.
– Я готова на всё, если вы спасёте мою Соню, – выдыхаю хрипло.
– Хорошо. Меня такая сделка устраивает, – хмыкает он, отпуская. И мне чудится в его голосе удовлетворение. – Я беру её. Пошли, зверушка.
Я дёргаюсь поднять сорочку. Но меня останавливает короткое «Оставь».
Он… хочет, чтобы я шла за ним… голой? Дальше проверяет, или уже попросту издевается, показывая свою власть? Хочется верить, что проверяет. А я уже так истощена морально, что мне почти плевать на собственную наготу.
Сжав пальцы до хруста, я опускаю голову и поворачиваюсь к тому, кого сама выбрала своим хозяином. Он же, наградив меня равнодушным взглядом, разворачивается к двери. Той самой, заветной и до жути пугающей одновременно. За которой начинается неизвестность.
Мне остаётся только следовать за ним. И прощаться со своим «я». Я выменяла право быть собой на спасение Сони. Надеюсь только, что этого хватит. Что я успела… что ей не навредили.
Переступив порог вслед за своим хозяином, попадаю в просторный светлый коридор в светлых холодных тонах. Позади себя слышу шаги мучнистого, шелест закрываемой двери. Но даже не оглядываюсь, уже во все глаза смотря вперёд.
И, превозмогая слабость, стараюсь поспевать за беловолосым. Стараюсь держаться на ногах. Очень стараюсь. Мне страшно, что если я свалюсь, или отстану, он передумает и оставит меня. И всё будет зря.
Поэтому, сцепив зубы и обняв себя за плечи, упрямо переставляю ноги. Шаг за шагом. Метр за метром. Плевать на чёрные пятна перед глазами. Плевать, что меня шатает, как пьяную.
Я настолько сосредотачиваюсь на этом, что полностью забываю о мучнистом работорговце, шагающем позади. И зря. Внезапный удар под коленку становится для меня полной неожиданностью. Фатальной и жестокой.
Мне кажется, что падаю я бесконечно долго. Бесполезно загребая руками воздух. Умирая в душе от отчаяния. Ненавидя свою слабость и неспособность что-либо исправить.
От удара о пол моё тело прошивает такой болью, что дышать становится невозможно. Даже сознание мутится. Хочется свернуться клубочком и выть белугой. Но вместо этого я пытаюсь подняться. Если не на ноги, то хотя бы на четвереньки. И ползти…
Беловолосый уже так далеко. Я не смогу за ним угнаться. Должна… но не могу.
Проползя улиткой едва ли больше метра, я запутываюсь в дрожащих руках и едва не падаю снова. Из горла вырывается всхлип… это конец.
– Хозяин, – хриплю ему вослед, уже ни на что не надеясь.
И тут мужчина впереди останавливается. Поворачивается ко мне, окидывая прищуренным взглядом. Хмурится удивлённо… или раздражённо.
– Не помню, чтобы приказывал тебе ползти, зверушка. Встань, – приказывает сухо.
– Простите… мой господин… я не могу, – признаюсь, чувствуя, как от накатившей дурноты меня покидают остатки сил. В глазах темнеет. И моё тело неумолимо заваливается набок.
Я снова не справилась. Снова подвела свою девочку. Этот гад мучнистый всё-таки отомстил мне за моё самоуправство. Сделал так, чтобы покупатель от меня отказался. Кому нужна такая немощная рабыня?
Последнее, что мне удаётся увидеть, это приближающуюся фигуру беловолосого. И то, как он склоняется надо мной. Кажется, теперь он зол. Очень зол.
Где-то в стороне раздаётся хрип и странный тошнотворный хруст… Что-то падает рядом.
А я проваливаюсь в холодную тьму.
Глава 6
Мир плывёт перед глазами, напоминая бредовую галлюцинацию. Мне кажется, что я лечу. Возможно в ад. Иначе, почему так больно? И тоскливо? Будто я душу продала. Цена была стоящей. Только у меня сил не хватило воспользоваться выторгованным шансом.
И что теперь? Что со мной? А не всё ли равно?
Сознание меркнет опять. Чтобы вернуться новой удушающей волной… Так больно. Сил нет. Прости меня, Соня.
В какой-то из моментов просветления, я понимаю, что меня несут на руках. Тело абсолютно не слушается. Над головой проплывает серый потолок. Светящиеся точки. Какие-то конструкции… снова потолок. И внезапно… безграничная чернильная бездна с россыпью звёзд. Холодных и далёких. Равнодушных.
Рвано выдохнув, я до слёз вглядываюсь туда, в эту глубокую темень. Живую. Жестокую. Ту самую, из которой пришли монстры, сломавшие наши с Соней жизни. Кажется, что и в сознании моём такая же тьма. Тьма наполняет мою душу, лишая последних крох надежды. Такой ничтожной песчинке, как я, не выжить одной среди монстров из космоса. И уж тем более не защитить никого.
По вискам текут мокрые ручейки слёз. И хочется крепко зажмуриться, прячась от реальности. Но я заставляю себя скосить взгляд и посмотреть на того, кто меня несёт. Уверена, что это кто-то из мучнистых. Хотя, странно, что меня не за ноги тащат в утиль.
В ноздри бьёт металлический солоноватый запах.
И тут я забываю, как дышать. Потому что натыкаюсь взглядом на жёсткую линию бледного подбородка, шею, увитую серебряно-черным рисунком, прядь белых волос, заостренное ухо, какие-то алые брызги, особо яркие на белом и так похожие на кровь… и этот запах…
Он не отказался от меня? Забрал оттуда?
Забрал…
Не отказался…
Сдержит слово.
Я просто закрываю глаза, позволяя себе быть той самой ничтожной песчинкой. На большее у меня сил сейчас всё равно нет. И никак изменить свою участь я не могу. Как мой хозяин решит, так и будет. Я обещала подчиняться.
Измученное сознание снова топит во тьме. И я больше этому не сопротивляюсь.
В себя прихожу резко, будто из воды выныриваю. Распахнув глаза, делаю глубокий судорожный вдох. Воздух обжигает лёгкие, как после удушья. Глаза режет ослепительным белым светом. А тело… не ощущается. Боли больше нет. Но и других осязательных чувств тоже.
Паника накрывает меня с головой. Боже, что со мной сделали? Где я? Что я? Может от меня уже вовсе лишь одна голова осталась?
И лишь спустя вечность, наполненную животным страхом, я понимаю, насколько бредовое моё предположение. Зачем им моя голова?
Стоит об этом подумать, и по моему телу пробегает судорога. Значит, тело никуда не делось. Оно есть. И даже чувствительность к нему, кажется, по чуть-чуть возвращается.
Я пытаюсь пошевелиться, но у меня почти ничего не выходит. Только дрожащие от напряжения пальцы немного сгибаются.
И в следующий миг над моей головой начинают бегать какие-то странные всполохи. Далеко не сразу до меня доходит, что это огоньки на прозрачной поверхности. Я под стеклом?
Но придумать себе новую страшилку о стеклянных гробах мне не дают возможности. Периферийным зрением я улавливаю какое-то движение. Кто-то идёт ко мне. И спустя секунду надо мной склоняется незнакомец в чёрном.
Не человек. Но и не мучнистый.
Смуглый, с сероватым оттенком кожи, седыми длинными волосами и металлическо-голубым цветом глаз. И в них полностью преобладает радужка, рассечённая вертикальным зрачком. А ещё я замечаю удлинённые уши и чёрный узор на шее и висках.
Кажется, это сородич моего хозяина. Наверное, они не все белые.
Молча осмотрев меня, мужчина принимается что-то нажимать на крышке моего гробика. Там высвечиваются странные схемы и символы. Мигают огоньки. Наверное, это что-то наподобие мед-капсул, о которых пишут в фантастических романах.
В подтверждение моих мыслей, эта прозрачная штука с тихим шелестом отъезжает.
– Как вы чувствуете себя, ия? – нейтральным тоном интересуется седой.
– Вроде бы неплохо. Но не могу пошевелиться, – отвечаю я тихо и сипло.
– Это временно. Мне прежде не доводилось иметь дело с вашей расой, и возникли некоторые трудности с расчётом параметров лечения. В результате ваш организм неравномерно выходит из лечебного стазиса, хотя к вам уже вернулось сознание.
Воодушевлённая тем, что со мной нормально разговаривают и отвечают на вопросы, я несмело улыбаюсь.
– А когда это пройдёт?
– Сложно ответить точно. Но к тому моменту, как на корабль вернётся высокочтимый ри-одо А-атон, уверен, вы уже сможете полноценно двигаться.
Это он о моём беловолосом хозяине? Его нет на этом… корабле? А когда вернётся? Через час? Два? Сутки? Как мне понять, сколько ещё бревном валяться?
Выдохнув, зажмуриваюсь, пытаясь успокоиться. Всё в порядке. Я жива. Меня забрали и вылечили. Значит, во мне по-прежнему заинтересованы. И, возможно, беловолосый прямо сейчас занят выполнением его части сделки. Возможно, он ищет Соню. Ведь может такое быть? Может. Нужно взять себя в руки и спокойно ждать.
А ещё… нужно постараться морально настроиться на то, что теперь я рабыня. Собственность высокочтимого ри-одо. И обещала быть покорной. Такова моя цена за спасение Сони.
Нужно принять это. Для себя. Принять то, что себе я больше не принадлежу. Что мне могут отдать любой приказ, и я должна подчиниться. И сделать. Даже умереть… даже… всё, что ему захочется от меня.
Это страшно. Но у меня нет другого выхода. Это залог Сониной жизни. Значит, я смогу.
Поколдовав что-то надо мной, сделав пару почти безболезненных инъекций, седоволосый вскоре уходит, оставляя меня одну. Но хоть крышку гроба обратно не поднимает.
И мне остаётся только лежать. Смотреть в потолок. Периодически пробовать шевелить конечностями, отмечая, что этот лечебный стазис действительно проходит. Размышлять о том, что меня теперь ждёт. И снова ждать. Бесконечно долго.
Глава 7
Седоволосый доктор не соврал. Способность двигаться и вправду вскоре ко мне вернулась. А вместе с ней вернулись и физиологические нужды.
Первым делом мне страшно захотелось пить. Потом есть.
А потом и всё остальное. Причём настолько, что сил лежать и терпеть больше никаких не было. Пришлось набираться смелости и пытаться встать, хоть никаких распоряжений по этому поводу мне и не отдавали.
Стоило мне подняться и сесть в своей капсуле, опираясь на дрожащие руки и осматривая очередное стерильно-белое помещение, как дверь напротив с тихим шелестом открылась. На пороге снова возник седоволосый док. Его холодный внимательный взгляд сразу же сосредоточился на мне. Абсолютно непроницаемый.
Я даже на миг испугалась, что меня сейчас заставят лечь обратно. Но мужчина с невозмутимым видом прошествовал к моей капсуле. Отсоединил от рук какие-то липучие датчики. Взял на столе рядом стопку каких-то вещей и невозмутимо вручил мне.
Одежда. Это одежда.
От радости и облегчения у меня даже слёзы на глазах выступили.
– Гигиеническая комната там, – кивнул на ещё одну дверь позади меня. – Советую поспешить. Мне сообщили, что ри-одо А-атон уже возвращается на корабль.
Более веского аргумента невозможно придумать. По крайней мере, для меня. Я понятия не имею, чего ждать от… моего хозяина. Но точно луше быть в как можно более нормальном состоянии.
Поэтому я действительно поспешила последовать совету седоволосого. Правда для начала пришлось неуклюже спрыгнуть на землю, чуть не упав. Эти капсулы явно не рассчитаны на кого-то моего роста. Лишь с горем пополам избежав нового позора, я смогла последовать за доктором и выслушать краткий инструктаж о том, что и как работает в этой самой гигиенической комнате.
В какой-то момент я заметила, что мужчина очень старается ко мне лишний раз не притрагиваться. И держит дистанцию. Вежливую, или брезгующую, я так и не поняла. Но понадеялась, что первое. Ри-одо меня же трогал руками. И даже нёс.
И вот, я наконец справилась со своими нуждами и выстояла необходимое время в специальной очищающей кабинке. От очередной порции излучения кожа стала до скрипа чистой, а волосы до треска наэлектризованными. После, надела лаконичную закрытую тунику до середины бедра из мягкой белой ткани и серые эластичные штаны. Вот даже не думала, что способна так радоваться обыкновенной одежде.
И теперь я по стеночке возвращаюсь в мед-отсек.
Холодный пол неприятно холодит босые ступни, но обуви мне не выдали. В голове крутятся мысли о том, что надо еды попросить. И чего-нибудь попить. После очистительной кабинки жажда стала ещё нестерпимей.
Но стоит мне ступить через порог, как я забываю обо всём.
Вижу, как открывается дверь. Выхватываю взглядом высокий силуэт ри-одо в дверном проёме… И прикипаю глазами к тоненькой, как тростинка, фигурке Сони рядом с ним. На плече моей бледной перепуганной племяшки клешнёй сомкнуты белые пальцы моего хозяина.
Я иду к ней, шатаясь, как пьяная. Не видя ничего, кроме личика с расширяющимися от удивления глазами. Чувствуя, как неистово и почти больно грохочет сердце в груди, стоит комом в горле, шумит прибоем в ушах, перекрывая все остальные звуки.
– Лина! – вскрикивает племяшка, дёргаясь из рук ри-одо. И тот отпускает.
Мы встречаемся на полпути. Она налетает на меня вихрем оглушающей радости, сокрушительного облегчения, сбивающего с ног счастья. Боже, у меня получилось. Она со мной. Со мной.
– Маленькая моя, хорошая, всё хорошо. Всё хорошо, – плача, я целую рыжую макушку. Глажу вздрагивающие от рыданий плечи.
– Лина, я так боялась. Эта синяя тётка сказала мне, что я после обучения стану подарком её сыну. Что я рабыня и должна делать всё, что мне скажут. Что я должна забыть своё прошлое. Что должна перестать плакать. И так смотрела на меня. Как на вещь. Страшно. И я не знала, что с тобой. Никто не говорил мне.
– Тш-ш-ш, она больше тебя не тронет, – бормочу, закрывая глаза. – Всё будет хорошо. Всё будет хорошо.
– Ты не можешь этого знать, Лина! Не обманывай меня больше! – всхлипывает Соня. И её слова обжигают мою душу леденящим холодом. – Не обманывай меня! Пожалуйста!
Она плачет в моих руках так горько. Так безысходно. А я… действительно не знаю, что будет дальше.
Она права. Я её уже один раз обманула. Не защитила. И сейчас не могу. Я никто в этом безумном мире. Рабыня.
Рабыня беловолосого. Это он забрал Соню у синей покупательницы. Это он привёл её ко мне. И это он может сделать что угодно не только со мной. Но и с ней теперь.
Распахнув глаза, поднимаю взгляд.
Мужчина стоит, заложив руки за спину. Наблюдает за нами с холодным исследовательским интересом. И от этого выражения чёрных глаз мороз бежит по коже.
Замечает мой взгляд. И криво усмехается. Выжидающе так.
Он ждёт… чего? Не знаю. Я не умею быть чьей-либо рабыней.
Но я должна, как минимум, поблагодарить его. И как-то узнать… что дальше?
Отстранив Соню, я обхожу её, идя теперь к нему. И оказывается, что это совершенно несложно. Трудно выразить словами ту благодарность, которую я сейчас испытываю. Передать это просто невозможно. Как и тот страх, который меня гложет.
Останавливаюсь в паре шагов, растерявшись на миг. Складываю руки на груди. Вглядываясь в его лицо в поисках подсказок. Ри-одо прищуривается, а потом указывает взглядом на пол перед собой.
Не знаю почему, но и на колени перед ним опускаться мне теперь тоже не сложно. Словно что-то сломалось во мне. Или отмерло окончательно за ненадобностью. Наверное, гордость.
– Спасибо вам, мой господин, – шепчу искренне, склоняя голову. Слышу потрясённый выдох Сони за спиной.
На макушку опускается его ладонь. Гладит небрежно, как питомца. Скользит на затылок, прихватывая волосы, и оттягивая мою голову назад, вынуждая посмотреть ри-одо в лицо.
– Она твоя слабость. Ты на многое пошла ради неё, – констатирует он задумчиво. – И скорее всего способна пойти на большее.
Я… не знаю, что на это сказать. Способна, да. Но… Его слова пугают. Заставляют ждать подвоха. Бояться.
– Ради неё ты готова стать рабыней, служить мне, подчиняясь малейшему жесту… и предать меня, если жизнь этой девчонки будет зависеть от кого-то другого, – рука в моих волосах сжимается, причиняя боль. – У моей рабыни не может быть слабостей, кроме тех, которые я ей дам. И эту слабость я тебе позволять не собираюсь. Я устраню её.
Испуганный всхлип Сони режет по живому.
Внутри всё обмирает от ужаса. Что это значит? Как же так? Он не может… Нет! Он обещал спасти!
– Пожалуйста, не надо… я всё сделаю, только не причиняйте ей вреда, – шепчу умоляюще. – Я не предам.
– Ты не можешь этого знать… Лина, – тянет издевательски, повторяя слова Сони.
– Нет. Нет. Пожалуйста, – трясу головой.
Слёзы текут по щекам уже безостановочно. Заволакивают взгляд, делая силуэт возвышающегося надо мной мужчины размытым и нечётким. Цепляюсь за его руки.
– Вы обещали спасти. Не убивайте.
– Убить? Хм. Это было бы простым решением, но глупым. Подозреваю, что в результате получу сломанную куклу. А мне нужно от тебя совсем другое, – склоняется к моему лицу.
– Всё что угодно, – всхлипываю.
– Как заманчиво это звучит. Я впечатлён той преданностью, на которую ты способна. Дашь мне такую же?
– Да, – неистово киваю.
– И тому, кому я прикажу?
– Да, – моя пропасть становится ещё глубже.
– Как не наградить такое рвение? – на бледных губах появляется удовлетворённая усмешка. – Твоей племяннице повезло. Один из моих штурмовых кораблей сегодня отправляется на миссию. По пути наведаются в закрытый сектор вашей галактики. И высадят девчонку на Земле. Я разрешаю вам попрощаться. А потом ты забудешь о ней навсегда.
