Текст книги "Удача любит смелых (СИ)"

Автор книги: Алекс Шу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Глава 31

– Вон, парни уже едут, – Герман указал взглядом, на подъезжающие автомобили. Впереди, поднимая столб пыли, двигалась горбатая «волга», за ней бодро скакал по ухабам, с хрустом подминая камешки грунта, желтый «москвич». За ними из трассы, ведущей к депо, свернула синяя «шестерка».

Автомобили остановились у лесной опушки, выстроившись возле нашей «пятерки» в линию.

– А где грузовик? – ворчливо поинтересовался Вадим Иванович. – Мне говорили, грузовик будет.

Маленький мужичок с пивным пузом, «дежурный по парку формирования», выполняя договоренность между начальниками ЖД, встречал нас возле въезда на сортировку, недалеко от депо.

– Будет, будет, – успокаивающе вскинул ладонь я. – Никуда он не денется. Уже полчаса назад выехал. С минуту на минуту должен прибыть в сопровождении наших ребят на «запорожце».

– На горбатом? – скривился железнодорожник и пренебрежительно сплюнул. – Тю, а чего ж так? Шо, на нормальную машину бабок не хватило?

– Не тем интересуешься, Иваныч, – отстранив меня плечом, к железнодорожнику придвинулся Герман. – Хотят и ездят на «горбатом». Твоё какое дело? Сейчас вагон вскроем, коробки глянем, если всё нормально, получишь свою двадцатку и иди, дрыхни до конца дежурства. Но советую запомнить две вещи. Первая, слишком любопытные живут интересно, но недолго. Вторая, любители болтать лишнего, тоже.

– Э, ты чего? – опешивший мужик попятился от пронзительного ледяного взгляда Леопардыча. – Я что, не понимаю? Всё я понимаю. Слова никому не скажу, зуб даю.

Железнодорожник поскользнулся, и упал на задницу, смешно дрыгнув руками. В лучах заходящего солнца на безымянном пальце тускло блеснул массивный перстень-печатка. Слетевшая с лысой головы фуражка шлепнулась точно в середину грязной лужи.

– Зубом не отделаешься, – ласково сообщил Герман, и так дружелюбно улыбнулся, что бедняга, пискнув что-то неразборчивое, резко отпрянул назад. Такое впечатление, что научился прыгать на заднице, используя исключительно ягодичные мышцы.

– Зачем мужика кошмаришь? – тихонько попенял я немцу. – Ещё обосрётся со страху, будем работать, вдыхая аромат его фекалий. А это, знаешь ли, не духи «шанель номер пять».

– Не обосрётся, – усмехнулся Леопардыч, наблюдая за хмурым железнодорожником, вылавливающим из лужи и оттряхивающим фуражку. – Таких сразу надо ставить на место. Иначе борзеть начинают. Потом приходится вразумлять уже не словами. И вообще, страх, лучшая гарантия, что этот дятел о наших делах трепать не будет. Если обделается, отправлю стирать портки, всего-то делов. А вообще, ничего я ему такого не сказал, даже не оскорбил, просто напомнил, чтобы не трепался с посторонними и не вякал не по делу.

– Ну смотри, – с сомнением протянул я. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Пашка едет вместе с Саней, – крикнул, высунувшись из «москвича», крепкий парняга лет 25-ти в голубой десантной тельняшке.

На дорогу поворачивал юркий зеленый «ЗАЗ». За ним, громыхая железом, преодолевал грунтовку тентованый КАМАЗ.

– Вижу, – кивнул Герман. – Леха, как только они подъедут, посади к себе Иваныча и двигайте следом.

– Понял, – степенно кивнул десантник.

– В машину, – скомандовал капитан.

Когда мы расселись, я спросил:

– Что это за паренек в тельняшке?

– Мой заместитель, тоже афганец, – моментально ответил Герман. – Бывший сержант в прошлом. Сто третья витебская дивизия ВДВ. Участвовал в рейде на Шигал, в составе девятой ПДР. Подавил огневую точку духов и вынес на плечах раненного лейтенанта. Железный парень. Можешь спросить у ребят о нем. Они Лешку хорошо знают.

– Наш человек, – поддержал бывшего командира Сергей. – Леха сам погибнет, а товарища выручит. Подтверждаю. И остальные ребята такие же. Мы со многими ещё там за речкой познакомились.

Денис кивнул, подтверждая слова товарища.

Бывший опер повернул замок зажигания. Машина ожила, затряслась и двинулась за КАМАЗОМ. Огромный кузов навис перед нами, загораживая пространство.

– Крупная машина, – заметил я. – Может и десять тонн спокойно взять.

– Другой не нашлось, извини, – развел руками Герман. – Да и здесь, всё по уму сделали. Пашка водитель официально выехал по моей инициативе. Все бумаги получил, путевой лист и другие документы. Я специально к директору ходил, с просьбой выделить машину, чтобы оборудование получить для секции самбо – борцовский ковер, манекены и ещё кучу всякой мелочи. Плюс ещё кое-какие железки для завода он забирал из другого места. Всё сделано так, чтобы ни у кого вопросы не возникли, чего заводская машина по городу катается. Сейчас все эти железки и спортинвентарь к краю оттащим, они так и расположены, чтобы можно было легко перетащить. Коробки загрузим, прикроем их брезентом, а затем борцовскими матами и железяками. Серьезной проверки мы не выдержим, но думаю, никто лезть вовнутрь, смотреть и ворочать трубы, моторы и агрегаты не будет. А нас с вами шестнадцать человек. Если столбом стоять не будете, всё быстро сделаем.

– Не будем, – пообещал я.

«КАМАЗ» впереди неожиданно повернул и остановился на поляне, открывая нашим взорам, стоящий на рельсах вагон. В десятке метров от него, приткнулась к дереву черная «волга», с ухмыляющимся Абреком, облокотившимся на капот. Герман напрягся.

– Я же тебе говорил, представитель заказчика подъедет. Партию проверять будем при нём, чтобы не было никаких вопросов.

– Ты не говорил, что он будет на душмана похож, – буркнул командир, продолжая сверлить подозрительным взглядом безмятежно улыбающегося кавказца.

– Нам какая разница на кого он похож, – терпеливо начал объяснять я. – Абрек к духам никакого отношения не имеет. Наш советский даг, работает вообще на абхазца. Герман, перестань фигней страдать.

– Ладно, – проворчал командир, подхватил черный прямоугольник рации, лежащий рядом, щелкнул замком, рывком отворил дверь, выпрыгнул из машины. Развернулся, наклонился к нам и тихо сказал:

– Пойду, присмотрю за этим Абреком, чтобы ребята не дай бог чего не накосячили. Вылитый же душман с черной бородищей.

– Давай, – согласился я.

Дверь с грохотом захлопнулась. Командир выпрямился и шагнул вперед, к черной «волге».

Афганцы уже выбрались из машин и стояли полукругом в метрах пяти от кавказца, кидая на него хмурые взгляды. Абрек тоже почувствовал нарастающее напряжение, и улыбка на его лице сменилась на злобный оскал.

Затем кавказец увидел Германа, и напрягся ещё больше. Ладонь Абрека медленно потянулась к поясу, где за джинсовой рубашкой на выпуск, наверняка, находился ствол. Леопардыч невозмутимо глянул на дагестанца, приветственно махнул рукой и крикнул:

– Ассалам алейкум, уважаемый.

Даг расслабился, рука перестала тянуться к оружию.

– Алейкум ассалам, – вежливо улыбнувшись, ответил Абрек.

– Это человек поставщика, – громко сказал Леопардыч. – Дагестанец. Все успокоились, отошли от него подальше и приготовились заняться делом.

Парни молча отступили от кавказца.

Я вылез из машины. Сергей и Денис последовали за мной. Абрек увидел нас, и улыбка на лице кавказца расцвела ещё шире. Он окончательно успокоился. Я подошел к нему, протянул руку. Даг ответил на рукопожатие и показательно обнялся со мной. Воспользовавшись моментом, я тихо шепнул на ухо кавказцу:

– Извини, ребята в Афгане воевали. А ты очень на душмана похож. Я главному сказал, что человек из Кавказа приедет, а он остальных в подробности не посвятил.

– Ничего страшного, дорогой, – так же тихо ответил Абрек. – Всё нормально. Главное, чтобы Тенгиз довольным остался.

– Останется, – пообещал я. – Если с товаром порядок, бабки через недельки три завезу. Пацаны надежные, проверенные, всё будет хорошо.

– Как скажешь, дорогой, – согласился дагестанец. – После проверки груза, он – твой. Тебе и отвечать.

Кавказец повернулся поприветствовать подошедших Сергея и Дениса, а я глянул на железнодорожную насыпь с вагоном.

Вокруг него уже деловито суетился Вадим Иванович, оживленно переговариваясь с Германом, Лехой и ещё одним чернявым парнем в синей футболке.

Остальные афганцы стояли у машин, ожидая указаний. Двое ребят достали сигареты и курили, периодически выпуская в наступающие сумерки струи сизого дыма. Ещё трое-четверо тихо переговаривались, остальные молчали.

– Чего стали? – прикрикнул капитан на парней. – Открывайте вагон. Леха, срывай пломбы и посмотри любой ящик на выбор. Саня, Дима, Семен берите бинокли, рации, занимайте позиции. Леха с Тихим и Васей охраняют. Паша разворачивай грузовик, и после Лехиной отмашки, подъезжай вплотную к вагону задом. Все остальные готовятся к перегрузке товара в КАМАЗ. Иваныч, подожди пока коробку не проверят и свободен. Поехали.

– Эээ, дорогой, я тоже в вагон залезу, гляну на товар, чтобы не было претензий, – подал голос Абрек.

– Хорошо, – согласился командир. – Залазь.

Чернявый открыл дверцу «запорожца» и раздал подошедшим парням рации. Один, невысокий крепыш в черной футболке двинулся по направлению к депо, второй, худой хлопец в серой рубахе – на пустырь рядом, третий – русый блондин среднего роста, пошел вглубь леса, по направлению к трассе.

Тем временем заместитель уже сорвал пломбы. Железнодорожник по-хозяйски отстранил парня, засунул заранее приготовленный большой ключ в круглый навесной замок и повернул. Замок щелкнул и открылся. Иванович торопливо снял его со створок, дернул рычаг запорного механизма, и скомандовал:

– Открывайте.

– Делайте что он сказал, – подтвердил приказ Герман.

Десантник с помощниками развели створки. В образовавшийся проем запрыгнул Леха. К нему подскочил Абрек. Леха, секунду поколебавшись, протянул руку. Бандит с готовностью схватился за ладонь. Десантник и кавказец скрылись за перегородкой. Минуты три мы ждали, слушая шорох шагов и невнятное бурчание, раздававшееся из вагона. Затем в проеме появился торжествующий Леха, размахивая блоком «Мальборо».

– Всё нормально, – заявил он, – сигареты на месте. Вскрыл первую попавшуюся коробку. Ряды посчитал, количество прикинул на глазок. Вроде сходится.

– Отлично, – улыбнулся Герман. – Работаем. Паша разворачивай машину. Иваныч можешь быть свободен.

– А бабки? – напомнил жадный железнодорожник.

– А, да, сейчас, – командир достал ворох купюр из кармана, выудил и расправил две смятые десятки и сунул в протянутую пятерню дежурного.

– У вас есть два часа, максимум. Не больше, – предупредил железнодорожник.

– Нам хватит, – отмахнулся немец. – Иди к себе Иваныч, не мельтеши тут.

Дежурный кивнул и торопливо зашагал в сторону депо.

Эээ, подождите, – раздался голос за спиной Лехи и ребят, начавших ворочать коробки.

Десантник посторонился, пропуская кавказца. Абрек спрыгнул наружу, и быстрым шагом подошел к нам.

– Товар на месте, я тут большэ нэ нужен, – заявил он. – Поеду.

– Без проблем, дорогой, – согласился я. – Езжай, конечно.

Кавказец обнялся со мной, потом с Сергеем и Денисом, глянул на Германа и замер, не зная, что делать. Немец уловил заминку, и первый протянул бандиту ладонь:

– Всего доброго.

– И тэбэ нэ хворать, дорогой, – осклабился кавказец, отвечая на рукопожатие.

Пока мы беседовали, КАМАЗ развернулся и подъехал к насыпи, как можно ближе, к открытым створкам. Несколько человек залезло в вагон и машину. Леха, раздав указания, выпрыгнул наружу и с двумя парнями рассредоточился вокруг машины, бдительно поглядывая по сторонам.

«Волга» двинулась, аккуратно объехала нас. Абрек высунулся из окна, прощально махнул рукой. Машина быстро преодолела насыпь, выехала на дорогу и спустя десяток секунд скрылась за зданием депо.

– Чего-то он слишком быстро убежал, – глубокомысленно заметил Герман, провожая взглядом удалившийся автомобиль. – Парни вам не кажется это подозрительным?

– А чего ему тут делать? – ответил я. – У таких как Абрек чутье звериное. Сразу почувствовал, что ребята, да и ты, уже кровь лили, и, если что, могут его прибить и без всяких сантиментов прикопать рядом. Ему стало неуютно, вот и смотался как можно быстрее, стараясь не потерять лица. Представь себе волка в окружении матерых волкодавов. Вот и тут такая же ситуация.

– Мне тоже не понравилось, что Абрек свалил отсюда в темпе вальса, – заявил Сергей. – Навевает на нехорошие мысли.

– Парни, не грузитесь, – вмешался Денис. – Нас шестнадцать человек. Несколько со стволами. Трое контролируют периметр. Чтобы сделать что-то нехорошее, сюда надо, как минимум, три десятка человек нагнать с оружием. Если начнётся подозрительная движуха, нас заранее предупредят.

– Согласен, – я обвел товарищей взглядом и автоматически поправил ребристую рукоять «макарова» за поясом. – К проблемам мы подготовлены. Чтобы взять такую кучу народа, нужен военный спецназ. Обычные менты не справятся. О ворах и уголовниках уже не говорю. Денис правильно заметил, наблюдатели маякнут о любой подозрительной ситуации. Давайте перестанем маяться дурью, думать и гадать об Абреке, а займемся делом. Герман, наша помощь в разгрузке нужна, или на шухере постоять?

Немец глянул поверх меня. Я тоже повернулся. Разгрузка вагона шла полным ходом. Коробки «Мальборо» мелькали одна за другой. Трое подносили и ставили их у открытых створок вагона, один у борта машины перегружал, двое расставляли. Парни работали как отлаженный конвейер, перемещая сигареты непрерывным потоком. При таких темпах, мысленно отметил я, они за час весь груз переместят.

– Пожалуй, не стоит, – Леопардыч тоже пришел к подобному выводу. – Мы сами справимся. Вы лучше тут постойте с ребятами Лехи, на всякий случай.

– Как скажешь, – пожал плечами я. – Ты разработал операцию, ты и командуешь.

Неожиданно захрипела рация.

– Первый, я третий. Как слышно? Прием.

Герман нахмурился и поднес черный прямоугольник с резиновой антенной к губам:

– Третий, я первый. Слышно хорошо. Что случилось? Прием.

– К вам какой-то тип из депо вышел и сюда направляется. По виду, ханыга. Может грузчик, или ещё кто из местных работяг.

– Понял, – кратко ответил Леопандыч, – встретим, конец связи.

Командир опустил рацию:

– Только этого ещё не хватало, – с досадой бросил он.

– А я его уже вижу, – заметил Сергей. – От станции идёт, на дорогу свернул.

– В сером вечернем полумраке просматривалась одинокая фигурка, неторопливо бредущая в нашу сторону к лесной опушке.

– Всем оставаться на местах, я всё улажу, – скомандовал Леопардыч.

– Вместе пойдем, – предложил я.

Герман недовольно глянул, но от комментариев воздержался.

– Я тоже с вами, – добавил Сергей. – Знаю, как с такими общаться.

Мы двинулись навстречу мужику. Его фигура заметно увеличилась. Полы расстегнутой на пузе бежевой рубашки в клетку разошлись, открывая тугое пузцо, воинственно торчащее вперед. Мужик лет сорока пяти, потасканное испитое лицо, кепочка сдвинута на лысеющую макушку. Выглядит как типичный работяга, регулярно «закладывающий за воротник».

Мы встретили его на самой опушке, загородив телами вагон.

– Здорово, люди добрые, – добродушно пробормотал абориген, сняв кепку и задумчиво покарябав натруженной пятерней с черными ногтями лысину.

– И тебе, привет, коли не шутишь, – в тон ему ответил Герман. – Что здесь потерял?

– А вы что здесь делаете? Вагон разгружаете? – работяга попытался просунуть рожу в щель между нами, чтобы рассмотреть, что происходит за спинами.

– Повторяю вопрос, – голос Леопардыча заметно похолодел, взгляд стал оценивающим, как у снайпера, разглядывающего жертву сквозь оптический прицел. – Мужик, чего тебе здесь надо?

Мы с Сергеем сделали шаг вперед, беря работягу «в клещи».

– Эй, – алкоголик испуганно отшатнулся, отмахиваясь руками. – Вы чего, ребята? Я бригадир грузчиков. Мы с хлопцами вагоны разгружаем здесь за бабки. Услышал, что сюда один загнали, вот и пошел посмотреть, что к чему. Может помощь какая нужна? Мы всегда копейку заработать не против. Десять-пятнадцать рубликов каждому кинете, и мы вам весь товар перекидаем в момент.

– Не нужна нам никакая помощь, болезный, – ласково сказал я. – Сами справимся. Шел бы ты туда, откуда пришел.

– Может всё-таки передумаете? – намного успокоившийся мужик пытался что-то разглядеть за нашими спинами, сделав шаг в сторону. – А что это за коробки такие, с надписями иностранными?

– Не твоё дело, – процедил Герман, делая шаг к бригадиру и загораживая спиной вагон. – Знаешь пословицу? Любопытной Варваре нос оторвали. Береги свой нос, Федя, пока целый.

Мы подхватили алкаша под руки.

– Я не Федя, – растерянно пробормотал работяга. – Семен Аркадьевич, я.

– Тем более, – с нажимом сказал Герман, надвигаясь на испуганно съежившегося бригадира. – Придется тебе с нами посидеть, а потом и покататься, чтобы не было чего.

– Да вы что? – пролепетал работяга. – Меня ребята на станции ждут.

– Это неправильный вариант командир, – вмешался Сергей. – Давай сделаем проще.

– Как?

– Очень просто, – бывший опер повернулся к работяге. – Семен ты с нами минут десять побудь, а наш человек сейчас быстро к дежурному прокатится, уточнит, кто ты по жизни. Если, действительно, бригадир, мы тебе пятерку за беспокойство кинем. На пузырь как раз хватит. Идёт, Семен Аркадьевич?

– Идёт, – обреченно кивнул мужик. – Подожду, чего уж там. Только руки отпустите.

– Хорошо. Ты только не дергайся никуда, ладно?

– Куда же я от вас таких резких дернусь? – невесело усмехнулся мужик. – Вы молодые, а у меня ноги больные. Догоните быстро.

– Денис, отпускай, – попросил Сергей, уловив еле заметный кивок Германа.

Афганец выпустил руку работяги, но предусмотрительно остался рядом.

– Воха, – крикнул немец.

– Слушаю, командир, – рядом с Германом возник мгновенно возник усатый жилистый брюнет с серьезным взглядом, вместе с Лехой, охранявший процесс погрузки-разгрузки от посторонних.

– Железнодорожника запомнил?

– Конечно.

– Бери «москвич» и дуй в депо. Там он и должен сидеть. Опишешь ему этого типа, – Леопардыч указал глазами на работягу. – Спроси, есть у них такой Семен Аркадьевич, бригадир грузчиков. Скажи, шатался здесь, высматривал, услуги предлагал. Послушаешь, что дежурный скажет. Как только он подтвердит его личность, или, наоборот, опровергнет, мухой несешься сюда и докладываешь результат. Все понял?

– Так точно, – ухмыльнулся брюнет.

– Исполняй, – коротко приказал Герман.

Брюнет быстрым пружинистым шагом направился к «москвичу». Через тридцать секунд взревел мотор, и автомобиль двинулся по грунтовке, к выезду на дорогу, ведущую в депо.

– А ты, мил человек, посиди пока с ребятами на бревнышке, – Герман указал глазами на поваленное бревно метрах в пяти от нас.

– Отчего не посидеть, раз надо, – вздохнул бригадир. – Посижу, конечно.

В сопровождении Дениса и Сергея Семен Аркадьевич поплелся к бревну и уселся, нервно комкая в ладонях кепку. Парни устроились по бокам от него, чуть отодвинувшись, чтобы не получилось достать неожиданным ударом и сразу поймать мужика при попытке к бегству.

Афганцы продолжали бодро перекидывать коробки в машину. Мелькали коробки, руки, слышался смех и прибаутки парней. Ребята работали слаженно, не останавливаясь ни на минуту. Леха, по просьбе Германа, вооружившись ручкой и блокнотом из машины, считал коробки. Двое парней рядом с ним бдительно следили за окружающей обстановкой.

Через пятнадцать минут на дороге показался знакомый «москвич». Свернул на грунтовку, и давя хрустящий под колесами мелкий щебень, поехал к нам. Спустя пару минут машина остановилась на поляне. Дверь, клацнув, открылась, Воха вихрем выпрыгнул из машины и понесся к командиру.

– Дежурный подтвердил, – доложил он. – Есть такой. Его бригада здесь работает, вагоны разгружает за наличку. Человек десять-пятнадцать постоянно дежурят, днем и ночью работают. Студенты, которым стипендии не хватает, бичи разные, даже доцент есть, на кооперативную квартиру копит. Имеется пара агрессивных, особенно когда выпьют, но большинство народа абсолютно безобидно, работяги настоящие. Семен Аркадьевич у них бригадир, всё верно. Иваныч сказал, безвредный вроде. Действительно по станции шныряет, ищет, где заработать, способен украсть по мелочи что-то, но с крупняком не связывается. Так что, можете его отпускать.

– Серега, дай ему пятерку, как и обещал, потом разберемся, – попросил я.

Опер протянул деньги, облегченно вздохнувшему мужику.

– Держи.

– Ну вот, всё выяснилось, а ты боялся, – Денис, с другой стороны, так дружески хлопнул бригадира по плечу, что Аркадьевича перекосило.

– Всё, уматывай отсюда, – обратился к грузчику Герман. – И чтобы духу твоего и твоих алкашей здесь не было, пока мы не уедем. Понял?

– Понял, – вздохнул мужик.

– Раз понял, иди отсюда, не задерживайся.

Семен Аркадьевич встал, сжимая в кулаке пятерку и, испуганно поглядывая в нашу сторону, быстро засеменил в сторону депо.

– Так, с одной проблемой разобрались, – вздохнул Герман. – Леха, что там у нас? Сколько осталось?

– Ещё девяносто три коробки, – бодро отрапортовал заместитель, стоящий рядом с машиной.

– За полчаса уложитесь?

– Минут сорок нужно ещё.

– Работайте.

– Хорошая у вас команда, – похвалил я. – Всё слаженно делаете, без лишней суеты и трепа.

– Парни армию прошли, за речкой побывали, – пояснил Герман. – Дисциплина в них кровью вбивалась. В Афгане раздолбаи быстро погибали и других подставляли. Там жизнь отучала херней маяться.

– Герман и на гражданке пацанам не дает расслабиться, – улыбнулся Денис. – Каждую операцию планирует до малейшей детали. Промахи и ошибки наказываются, и деньгами, и дополнительными нагрузками. С особо «отличившимися», командир спарринги проводит. В полный контакт. После этого желающих нарушать дисциплину и страдать раздолбайством не находится.

– Ого, – я с интересом глянул на невозмутимого Леопардыча. – Суровый у вас командир.

– А ты думал, – ухмыльнулся Денис. – Не подарок, однозначно. Зато никогда не предаст, не подставит и всегда поможет.

– Чего ты из меня монстра делаешь? – недовольно буркнул немец. – Спарринги я всего два раза устраивал. Но там без них никак нельзя было. Сильно парни накосячили.

– Зла не затаили? – полюбопытствовал я.

– Нет, – кратко ответил капитан. – Сами извиняться потом приходили, когда оклемались. С понятиями ребята. И вообще таких парней, как наши, только суровой дисциплиной можно удержать. Иначе никак. Стоит поблажку дать, всё развалится. Начнут бухать, драться в кабаках, на дисциплину забьют. Завалить кого-то в пьяной разборке могут. Афган – дело такое, убивать наши ребята научились, а вот к мирной жизни привыкают долго и трудно. За брошенный в их сторону матюк или косой взгляд некоторые искалечить могут. Государство ими почти не занимается, приходится мне. Если бы мы с барыгами не сотрудничали, для наших ветеранов и инвалидов деньги не зарабатывали, половина бы уже за решеткой сидела или погибла бы. А сейчас делом занимаются, смысл жизни появился, и боевое братство в мирной жизни не распалось. Все друг друга знают, ещё за речкой воевали и тут за товарища готовы жизнь отдать. Слишком пафосно звучит?

– Да нет, – пожал я плечами, – нормально.

– Так и есть, – убежденно сказал Герман. – Многих моих пацанов, осознание, что они нужны команде и помогают своим, от разного дерьма удерживает.

– Это, да, – согласился Сергей. – Люди у нас разные. Кто-то смог пережить и вернуться к нормальной жизни. Кто-то ещё кричит по ночам, способен сорваться и натворить дел из-за пустячного, на первый взгляд, повода. Не у всех психика справилась и могла адаптироваться. Но у всех в душе Афган остался незаживающей раной. И пока мы существуем, она будет болеть. А лица убитых, тела разорванных минами и гранатами пацанов, разбитая техника и горящие кишлаки – стоять перед глазами.

Помолчали пару минут, отдавая дань погибшим за речкой.

Денис вздохнул:

– А я, наверно, после Афгана жить как обычный человек никогда не смогу. Ходить каждый день на работу, получать зарплату, дети, семья, не мое это. Скучно так, что зубы сводит. Я кайф получаю, от чувства опасности, риска, боя, да такого, в котором пули рядом свищут, и каждый миг может стать последним. После того, как выжил, победил, вообще эйфория захлестывает. Никакой наркотик не сравнится.

Глаза Дениса лихорадочно блестели в полумраке.

Я усмехнулся и с выражением продекламировал:

«Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья —

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

– Здорово, – встрепенулся афганец. – Как точно сказано. Именно это я чувствую. Кто написал?

– Пушкин. «Пир во время чумы», – просветил я.

– Вернемся в Москву, обязательно заскочу в библиотеку, найду этот стих, – пообещал Денис.

В руке командира захрипела рация, прервав разговор.

– Первый, я второй. Как слышно? Прием.

– Второй, я первый. Слушаю тебя.

– Подъехало четыре машины. Вышло человек восемнадцать. У одного под пиджаком заметил приклад обреза. Второй охотничью двустволку из машины достал. Ещё парочка с дубинами. Другие тоже могут быть вооружены. Двигаются через лес. Минут через десять-двенадцать выйдут к вам. Жду инструкций. Как понял, первый?

– Понял тебя, второй, – Герман подобрался, посуровел, в глазах зажегся знакомый холодный огонек.

– Леха, сколько коробок загрузили? – крикнул он.

– Двести шестнадцать, ещё двадцать четыре осталось, – доложил заместитель.

– Отлично, ускоряйтесь, через пять, максимум, семь минут погрузка должна быть завершена, маскируйте груз, и пусть машина уезжает – распорядился немец. – Оставь Гришина считать и контролировать процесс, остальные ребята пусть с грузом помогут. Ты и Воха ко мне, со стволами. Парочку взрывпакетов в «шестерке» возьмите, они в сумочке под сиденьем водителя лежат. Там и «стечкин» с запасной обоймой находится. Леха у тебя ствол при себе есть, отдашь «стечкин» Вохе.

– Хорошо, – кивнул зам.

– Держи, – Леха передал блокнот с ручкой невысокому, юркому парню с живыми глазами. – Досчитаешь и проследишь, чтобы все выполнили приказ командира и убрались отсюда подальше. И вагон не забудьте закрыть. В наше отсутствие общее руководство на тебе.

– Понял. Всё сделаю, – пообещал Гришин.

Герман поднес рацию к лицу.

– Первый на связи. Третий и четвертый наблюдение сворачиваем, быстро сюда. Второй – продолжаешь контроль обстановки. Когда мы начнём разбираться с гостями, присоединяешься. Как поняли? Прием.

– Третий понял. Выдвигаюсь к вам.

– Четвертый понял. Иду.

– Герман, только без трупов и особого шума, – попросил я. – Нам лишние проблемы не нужны. Главное, уйти, сохранить и реализовать груз. Разбираться потом будем. Тут же, линейный отдел ментовки неподалеку. Если что, сразу сюда прискачут.

– Менты тяжелы на подъем. А те, кто, в линейном на сортировке сидят, уже с утра водкой глаза заливают, я пробивал. Дисциплина ни к черту. Пока услышат, разберутся, откуда шум, мы уже далеко будем. И потом, – лицо немца стало задумчивым, – почему эти бойцы так решительно на разборку идут с обрезами и двустволками? Ментов не боятся? Очень интересно.

– Всё-таки прошу не устраивать здесь Бородинскую битву с массовым побоищем. Нам это в любом случае не нужно, – напомнил я.

– Обещать не могу, но постараюсь, – заверил Герман. – Этих чертей мы сейчас как следует шуганем. В девяносто случаях из ста они просто разбегутся. В десяти, попробуют дать отпор. И тогда придётся действовать жестче. Извини, нет времени продолжать разговор.

– Парни, – повернулся немец к афганцам. – Как только с грузом разбираетесь по машинам. Паша уезжает на завод. Леня, едешь с ним.

Плотный седой мужик лет тридцати пяти, только что перекинувший ящик в грузовик, выпрямился, оттер пот на лбу, оставляя пыльные разводы, и кивнул.

– Миха, ты с Денисом и Серым не пустые?

– Со стволами, – ответил я.

– Отлично. Тогда сопровождаете Пашу и Леню. Едете сзади на некотором удалении. Остальные, как заканчивают с грузом, прыгают в машины, выезжают из сортировки и с обратной стороны подкатывают к лесу, в место, где находятся машины противника. Паркуетесь в метрах ста пятидесяти от них, чтобы не видели, дальше действуете по ситуации. Если пацаны заряжены стволами по самые гланды, уходите. Если нет, бьете в тыл, и помогаете нам паковать уродов. Думаю, к тому времени мы с ними уже разберемся.

Пока Герман говорил, появились дозорные. Первым выбежал невысокий крепыш, контролировавший направление сортировки. Потом из кустов, огораживающих лесную поляну от пустыря, неожиданно возник худой паренек в серой рубашке.

– Все, парни, выдвигаемся, – Леопардыч глянул на часы. – Уже почти пять минут треплемся. Холодняк захватили?

– Обижаешь, командир, – крепыш засунул руку за спину и продемонстрировал армейский тесак.

«Похоже, сзади был в ножнах», – отметил я.

– Конечно, – ухмыльнулся худой, вытащив из кармана рукоять телескопической дубинки.

– Отлично, тогда бинокли оставьте в «москвиче», там дверцы открыты и идём, устраиваем засаду. Берем в клещи, а дальше, я с Лешей и Вохой работаю с клиентами, вы на подстраховке. Сначала по легкому, а потом, если не поймут, по жесткому варианту.

– Не боись, командир, мы всё помним, – заверил зам.

– Тогда пошли. А вы сворачивайтесь быстрее.

Парни избавились от биноклей, сложив их на переднем сиденье «москвича» и сгрудились около Германа, Лехи и Вохи.

– Двигаем, – скомандовал капитан.

Пять силуэтов, один за другим быстро растворились в лесной чаще.

– Герман просил помочь загрузить коробки, – напомнил Сергей.

– Идем, – кивнул я.

У вагона нас затормозили.

– Серый, Дэн не лезьте, – замахал руками Гришин. – Только мешать будете. Шесть ящиков осталось. Мы сами справимся. Лучше в машину идите. Пашка через минуты три начнёт отъезжать.

– Как скажешь, Вася, – пожал плечами опер.

Когда мы усаживались в «пятерку» со стороны леса приглушенно бахнуло. Затем ещё раз. Внутри у меня похолодело. «Началось».

– Взрывпакетами жахнули, – со знанием дела заявил Денис. – Сейчас командир им жару даст.

Подтверждая его слова, до нас донеслось эхо истошного крика. Грохнул пистолетный выстрел, потом ещё раз. Затем хлопнул гулкий винтовочный. С деревьев, испуганно заверещав, вспорхнули птицы. Бахнул ещё один пистолетный выстрел. Похоже со стечкина. Теперь до нас доносились крики уже нескольких человек.

– Всё, – голос Гришина заставил нас отвлечься от звуков боя. – Пашка отъезжай, пацаны по машинам, быстро!

Лязгнул поднимаемый борт грузовика. Из-под тентованного кузова на землю спрыгнули двое афганцев. Парни, рассыпавшись по поляне, быстро рассаживались в автомобили.

Хлопнула дверь «КАМАЗа» и рядом с водителем уселся Лёня.

Грузовик фыркнул, выплюнув из глушителя клуб грязного черного дыма. Медленно двинулся к грунтовке. Под мощными колесами затрещали сухие ветки.