Текст книги "Удача любит смелых (СИ)"

Автор книги: Алекс Шу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Глава 20

Ленинград встретил нас ярким дружелюбным летним солнцем, воздухом, наполненным пьянящим ароматом раскидистых лип и речной свежестью Невы. По широкому проспекту юрко сновали «жульки» и «москвичи», плыли трамваи, с железным дребезжанием катились троллейбусы.

– Тормозни здесь, – попросил я Олега, сидящего за рулем «бежевой пятерки». Десантник кивнул, повернул руль, поворачивая к тротуару. Нажал на педаль тормоза, остановил автомобиль на обочине, ласково погладил кожаную оплетку руля и расплылся в довольной улыбке.

– Смотрю, ты до сих пор в себя прийти не можешь, – ухмыльнулся я. – Так машина понравилась?

– Автомобиль – класс, – подтвердил Олег. – Даже лучше, чем ожидал. Анатольевич с него пылинки сдувал. Движок идеальный, а салон сам видишь какой.

– Вижу, – согласился я, кинув многозначительный взгляд на кресла из белого с красными полосками кожзама и деревянные лакированные вставки на панелях и дверях. – Ты тут посиди, пока Серега будет звонить своему Леопардычу.

– Герману, – поправил опер. – Леопардыч он для своих. Мы с ним не один фунт соли вместе в Афгане съели. Если чужой его так назовёт, может за насмешку принять и в рожу дать сразу.

– А сам получить не боится? – усмехнулся я.

– Нет, – спокойно ответил Сергей. – Командир нас троих спокойно положит за пару секунд. Без напряга. Я не преувеличиваю, скорее даже преуменьшаю его возможности.

– Ладно, иди, звони своему Брюсу Ли, а я пока, – мой взгляд зацепился за стоящие у здания напротив серые прямоугольники автоматов с надписью «Газированная вода», – лимонада выпью.

– Я с тобой, – сразу влез Денис. – Тоже водички хочу. Сладкую с сиропом не люблю, а газировки глотну с удовольствием.

– Пошли, – кивнул я.

Щелкнула, открываясь, задняя дверь. Сергей одним плавным движением перетек на улицу, и сразу направился к видневшимся у небольшого сквера телефонным будкам. Денис скользнул за ним. Я оттолкнул переднюю дверку, и выпрыгнул на асфальт. Золотистый теплый луч нежно скользнул по лицу, заставив прищуриться. Я сладко потянулся, прогоняя утреннюю истому, и двинулся к видневшимся вдали прямоугольникам автоматов. Афганец кинул пару быстрых взглядов по сторонам и пристроился чуть позади, справа.

– Бдишь? – усмехнулся я. – Это правильно.

– Мало ли что, – буркнул немного покрасневший Денис. – Пьянь какая или хулиганы, мы с Серегой за тебя и других отвечаем.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – улыбнулся я. – Ответственность – первое правило профессионализма.

– Слушай, Миш, спросить тебя давно хотел, – оживился афганец. – Можно?

– Конечно можно. Спрашивай, – разрешил я.

– Ты так уверенно говорил на даче, что будет в ближайшие несколько лет. О бандитском беспределе, переделе рынка, о том, как будут вести себя директора заводов. Вот откуда ты можешь знать, что будет именно так, а не как-то иначе? Я понимаю, что у тебя есть информация, как ты сам рассказывал, от комитетчика. Допустим. Но предугадать, как будут развиваться события и вести себя люди, ты со стопроцентной уверенностью не можешь. А, тем не менее, твердо знаешь, что так и будет. Ты не из будущего случаем сюда попал?

«Ни хрена себе догадки», – я на мгновение похолодел, осознав услышанное. Остановился, кинул быстрый взгляд на безмятежное улыбающееся лицо Дениса и успокоился.

«По крайней мере, сразу откровенно спрашивает. Значит без камня за пазухой», – решил я и поинтересовался. – Ты с Серегой на эту тему говорил?

– Ага, – простодушно признался Денис, но в глазах плавала лукавая хитринка. – Он об этом первый и сказал. Но у нас такой принцип, если возникают вопросы, сразу их обсуждаем. Представился удобный момент и спросил.

– Тогда ты угадал, – я сделал многозначительное лицо и с пафосом продолжил. – Приветствую, тебя далекий предок из древней эпохи. Я пришёл из двадцать пятого века, дабы принести вам неразумным дикарям свет истины и вложить в ваши недоразвитые пещерные мозги крупицы драгоценных знаний о предстоящих смутных временах.

– Перестань, – пихнул меня локтем, лыбящийся во весь рот афганец. Он с трудом удерживался, чтобы не заржать во весь голос.

– А если серьезно? Откуда ты это всем можешь знать и давать такие уверенные прогнозы?

– А если серьезно, – вздохнул я. – Развитие ситуации банально моделируется аналитиками. Есть такой термин, сначала обозначенный основоположником современной экономической теории шотландцем Адамом Смитом, а потом научно развитый Карлом Марксом – период первоначального накопления капитала. В капиталистическом мире это насильственное перераспределение средств производства, любых материальных благ и активов в пользу группы новоявленных крупных собственников. Понятно, если кто-то должен их подгрести под себя, то у кого-то эти лакомые кусочки отнимут. Это первое. Второе, должны появиться неимущие люди, без средств существования в краткосрочной перспективе, и поэтому готовые работать на новоявленных капиталистов за копейки, чтобы приносить им прибыль. Задача перераспределения собственности, мой дорогой друг, всегда решалась, через реки крови, правовой беспредел и всеобщий хаос. Жирные караси всегда лучше ловились в мутной водичке – закон жизни. Так было всегда, так есть, и так будет. Взять ту же Америку. Освоение земель, Дикий Запад, гангстерские войны бутлегеров и множество других событий. Только когда собственность была перераспределена, активы поделены, сотни миллионов заработаны, новоявленным капиталистам требовалось создать единые законодательные правила игры, закрепляющие достигнутый статус кво. И когда в СССР встанет задача раздербанить народную собственность в пользу конкретных лиц, будет то же самое. Иначе не получится. Это, повторю, давно просчитано и спланировано аналитиками, готовящими реформы. Когда я общался со своим гэбэшным соседом по палате, он мне на это глаза и открыл…

– Странное у меня ощущение, Миш, – вздохнул Денис. – Смотрю на тебя, урка уркой, а слушаю, как будто профессор лекцию читает. Какое-то несоответствие внешности и сказанного возникает.

– Бывает, – усмехнулся я. – Читать я просто с детства любил, пока по кривой дорожке не пошел. А после того, как меня наши доктора с того света выдернули, как заново родился, и осознал, как глупо и по идиотскому просыраю жизнь. А тут ещё и сосед такой попался. Дал новый смысл существования, журналами и книгами по экономике снабдил.

– Если бы своими глазами тебя не увидел, ни за что бы ни поверил, – признался афганец.

– Ладно, мы пить лимонад идём? Или так и будем здесь стоять? – я предусмотрительно сменил тему.

– Идем.

Мой взгляд зацепился за здорового под два метра краснолицего дядьку лет 50-ти, отходящего от автоматов «Газированная вода». Очень колоритный мужик. Из-под белой кепочки торчали редкие кустики седых волос, расстегнутая пуговица на бежевой рубашке обнажала тугое как барабан пузо литров этак на пятнадцать. Мужик воровато зыркнул по сторонам, шумно отхлебнул полстакана лимонада, достал из кармана мешковатых серых штанов 250-миллилитровую бутылочку

«Русской». Лениво отмахнулся от назойливой осы, нарезающей круги рядом, и плеснул в емкость прозрачную жидкость. По воздуху разлился резкий запах спирта. Дядька засунул полупустую бутылку обратно, чуть взболтал стакан, довольно обозрел получившийся «коктейль», залпом выпил и крякнул от удовольствия.

– Там спиртяга чистый был, сто процентов, – тихо добавил Денис, проследив за моим взглядом.

– Ты смотри, среди бела дня водку хлещет, – возмутилась проходящая мимо бабулька, держащая за руку белобрысого пятилетнего карапуза в розовых подтяжках, – Алкаш поганый, совсем совесть потерял. Дети же всё видят.

– Иди на хер, кошелка старая, – пробасил мужик, – Мужу будешь дома морали читать.

– Я сейчас милицию позову, – пообещала старушка, благоразумно оттаскивая подальше карапуза, с любопытством рассматривающего алкоголика, – Там тебя вежливости научат.

– Зови, зови, – отмахнулся алкоголик. Качнулся, сделал пару шагов к автомату, вернул на место стакан, резко повернулся, намереваясь по-быстрому сделать ноги, и попал локтем в грудь невысокой девушке, ожидающей своей порции газированной воды.

Девчонка вскрикнула, побледнела, отступила на шаг и схватилась ладошкой за поврежденное место.

– Осторожнее с локтями, мужчина. Так и убить можно, – пострадавшая страдальчески скривилась, но нашла в себе силы сделать замечание.

– Пошла в звезду, мелкая, – заплетающим языком парировал алкаш, – пока я добрый. А то могу наступить на тебя случайно, и мокрого места не останется.

Пузан довольно хохотнул, наслаждаясь своим остроумием.

– Давай, попробуй, боров, – девушка гневно свернула глазами и сжала кулачки, заступив дорогу алкоголику, уже протянувшему к ней свою пятерню.

Толстяк побагровел:

– Я тебя сейчас урою, блоха.

Он шагнул вперед, и протянул к девчонке, огромную пятерню с черными обгрызенными ногтями.

Девчонка отступила на шаг, беспомощно глянула на нас. Бросать её в такой ситуации было бы свинством.

– Придется вмешаться, – сквозь зубы процедил я.

– Ты только не лезь, Миша, я сам с ним разберусь, быстро, – тихо попросил афганец. – Это моя работа.

– Хорошо, только постарайся без серьезных повреждений. Нам лишние проблемы не нужны.

Денис кивнул.

Как он оказался перед девушкой, я даже не заметил. Только что стоял за моим плечом и раз, уже заступил дорогу толстому. Резко схватился ладонью за растопыренную пятерню и дернул, заламывая пальцы.

– Аааа, ты, чего? – взвыл мужик, изгибаясь и подсаживаясь вниз.

– Ничего, грабли свои не тяни больше, и вали отсюда, пока цел, – хладнокровно посоветовал афганец, усиливая давление на захваченные пальцы, – Договорились?

– Да, пусти, – пропыхтел алкоголик.

– Отпустите его, пожалуйста, – девчонка аккуратно постучала розовыми ноготками по плечу Дениса. – Мужчина всё осознал. Он больше не будет.

– Дернешься, себе же хуже сделаешь, – хладнокровно предупредил афганец, не сводя взгляда со скорчившегося пузана.

И отпустил толстяка.

– Откуда ты такой резкий? – пробормотал мужик, потирая пальцы.

– Тебе это знать не нужно, – усмехнулся афганец.

– Слушай мужик, свалил бы ты отсюда по-хорошему, – вмешался я. Затянувшаяся разборка с алкашом уже начинала напрягать.

– Сейчас, – толстяк явно задумал что-то нехорошее. В глазах мелькнула ненависть, кулаки сжались, лицо напряглось.

Денис это тоже подметил и коротко ткнул «клювом орла» в печень пузана. Тот протяжно застонал и согнулся в три погибели.

– Зачем вы это сделали? – возмутилась девчонка.

– Он драться хотел, ещё чуть-чуть и начал кулаками махать, – объяснил я, пока «афганец», подхватив под руку постанывающего мужика, помогал ему дойти до скамейки. – Превентивная мера.

– Твой друг всегда такой агрессивный? – спросила девушка, пока товарищ помогал толстому дойти до скамьи. – Можно же было всё словами решить?

– Не в этом случае, – усмехнулся я, разглядывая собеседницу. Девчонка была симпатичной. Изящная фигурка, челка, черной волной падающая на чистый лобик, покрытое золотисто-коричневым загаром личико.

– Такие, по-другому не понимают, – пояснил, видя, что девушка ждёт продолжения. – Приходится популярно объяснять.

– Ну что, водичку пьем? – поинтересовался вернувшийся Денис.

– Конечно, – кивнул я.

– А бить человека всё же было не обязательно, – фыркнула девушка, и развернулась, собираясь удалиться.

– Человека – да, – сразу согласился афганец, – Да и не бил я его совсем. Увидел, что сейчас начнет кулаками махать и пресек, очень мягко и учтиво, почти без вреда для здоровья.

Девчонка обернулась, изумленно подняла тонкие черные бровки-ниточки, что-то рассмотрев на лице Дениса, саркастически хмыкнула, и звонко зацокала каблучками по асфальту.

– Миша, я на пару секунд отбегу, попробую познакомиться. Можно?

– Понравилась? – улыбнулся я.

– Очень, – признался Денис. – Тут же все равно Олег, он тебя видит, подстрахует, если что, а я сразу туда и обратно.

– Только в виде исключения, один раз, – я погрозил пальцем чуть покрасневшему афганцу, – А вообще, это непрофессионально, ты по делам со мною приехал. Твоя задача – меня охранять, во избежание проблем. Иди, но это в первый и последний раз.

– Такого больше не будет, – пообещал повеселевший парень и рванул следом за смуглянкой. – Девушка, подождите.

Я шагнул к соседнему автомату. На стойке, блестел прозрачными гранями стакан, сверкая отраженными от поверхности переливающимися золотистыми искорками летнего солнца. Тихо шумела, покачивая зеленым водопадом листьев, ива, шепча о чем-то своем. Дневная улица, залитая ослепительным теплым светом, будила ностальгические чувства. Возникло ощущение дежавю, выдернутого из прошлого момента счастливого безмятежного детства. Казалось, через мгновение на моё плечо мягко опустится мамина ладошка и родной ласковый голос спросит: «Чего застыл сынок? Бери стакан».

Теплый летний ветерок игриво ударил в лицо волной свежего воздуха, и я прикрыл глаза, отдавшись на пару секунд воспоминаниям.

– Гражданин, вы пить будете? Если нет, не загораживайте автомат! – скрипучий женский голос вернул меня в реальность.

Я развернулся.

Обиженно нахохлившаяся полная дама лет 50-ти, в летнем светло-сером костюме, неодобрительно поджала губы, рассматривая мои джинсы.

– Конечно, буду, – кивнул я. – Айн момент.

Женщина негодующе хмыкнула и отвернулась.

Я подхватил стакан со стойки, перевернул его и вставил в круглое отверстие мойки. Чуть надавил, и в стекло выстрелили прозрачные фонтанчики. Установил стакан на подставку, ухватил кончиками пальцев горстку мелочи в заднем кармане, выбрал «трешку», бросил в узкое отверстие монетоприёмника, и нажал на квадратную кнопку «Цитрусовый».

Когда допивал газировку с сиропом, появился довольный Денис.

– Ну что, получилось? – улыбнулся я.

– А как же? – довольно ухмыльнулся афганец. – Фирма веников не вяжет. Я слишком неотразим, чтобы мне могли отказать.

– Ага, – буркнул я. – Бельмондо, Клинт Иствуд и Ален Делон в одном флаконе.

– Бельмондо и Делона знаю, – заинтересованно глянул Денис. – А Иствуд, кто это?

– «Великолепную семерку» видел? – уточнил я, увидел кивок и продолжил. – Что-то вроде этих головорезов, только круче и смазливее всех их вместе взятых.

– Понятно, – ухмыльнулся афганец. – Да, я такой.

– Так парни, поехали. Я созвонился с Германом. Он нас ждёт, – сообщил подошедший опер. – Сейчас уйдет с работы, забежит в магазин и приглашает к себе.

– А что его так спокойно отпустят? – поинтересовался я.

– Запросто, – кивнул Сергей. – Он начальник охраны. Даже машину от завода выделили. Попросит своего зама всё проконтролировать и свалит. Благо, однушку ему завод выделил рядом. А вообще он постоянно на работе, охрану наладил отлично, с воровством разобрался, начальство его ценит. Поэтому придираться по поводу отсутствия на рабочем месте не будет. Когда Леопардычу нужно, он всегда может отойти по своим делам. Правда, он – мужик ответственный и этим не злоупотребляет.

– Просто ангел во плоти, этот твой Леопардыч, – усмехнулся я. – А вообще, хорошо устроился. Молодец.

– Он – нормальный, – Денис залпом выдул газировку, и поставил стакан на место, в соседний автомат. – Умеет общаться с людьми, но спуску никому не дает. Когда, мы с ним тренировались, еле приползали в казарму. Правда, гонял он нас, когда уверенность была, что завтра мы в рейд не рейд не пойдем. А перед боевыми никогда сильно не нагружал, давал возможность отдохнуть. Хотя, и Леопардыч мог лажануться, война, как и приказы начальства, штука непредсказуемая. Но всегда заботился о своих бойцах. Никогда дурных приказов не отдавал, берег людей, за что и уважали.

– Понятно, – я чуть улыбнулся краями губ. – Тогда поехали. Мне уже интересно увидеть этого вашего Леопардыча.

– Германа, – напомнил, прищурившись, опер.

– Хорошо, Германа, – покладисто согласился я…

Когда автомобиль тронулся, я расслабился. Откинулся на сиденье и прикрыл глаза, вспоминая прошедшую гулянку. Да, оторвались мы тогда славно, даже несмотря на драку у озера и хамское поведение зазнобы Олега. Наелись горячих, ароматных, истекающих мясным соком шашлыков, салатиков, потанцевали с девчонками, выпили хорошего вина. Марина, правда, сидела надутая в стороне. Ей уделять внимание, после произошедшего, никто особо не рвался. Девчонки подчеркнуто игнорировали, парни предпочитали общаться с подругами и друг с другом. Только десантник пару раз пробовал что-то втолковать. А я славно потанцевал с Евой. Хитрец Ашот специально кассету с романтическими советскими песнями подобрал.

Теплая волна воспоминаний нахлынула неожиданно. Я даже прикрыл глаза и откинулся на сиденье, воссоздавая до мельчайших деталей картинку летнего субботнего вечера…

Солнце, оранжевым кругом медленно уплывало за горизонт. Рядом качались, обнявшись под музыку Ашот с Валей и Сергей с Наташей. Я глядел в бездонные синие глаза с длинными пушистыми ресницами, частично спрятанные за длинной белоснежной челкой, нежно обнимал ладонями стройную девичью талию, аккуратно сжимал пальцами хрупкую девичью ладошку, а над двориком плыл бархатный проникновенный голос неизвестного певца, исполняющий бессмертный хит Геннадия Старкова:

А ты опять сегодня не пришла.

А я так ждал, надеялся и верил.

Что зазвонят опять колокола, колокола

И ты войдешь в распахнутые двери.

Перчатки снимешь прямо у дверей.

Небрежно бросишь их на подоконник.

Я так замерзла скажешь обогрей, ты обогрей

И мне протянешь озябшие ладони.

И я возьму, и каждый ноготок

Перецелую, сердцем согревая.

О, если б ты ступила на порог, на мой порог

Но в парк ушли последние трамваи…

Глава 21

Звонок истошно заверещал, действуя на нервы. Я поморщился. Что-что, а делать звонки в Союзе умеют. Такие душераздирающие визги игнорировать при всем желании не получится.

– Хватит, – попросил Дениса. – Эта какофония мертвых из могил поднимет.

– Како, что? – любознательно поинтересовался афганец, продолжая держать палец на выпуклой кнопке, утопленной в квадратное гнездо.

– Не важно, – отмахнулся я. – Просто перестань воспроизводить эти тошнотворную симфонию. Тем более, что хозяин уже сюда идёт.

Денис убрал палец с кнопки звонка, прислушиваясь к легким шагам за дверью. Глазок на деревянном полотне на секунду посветлел, потом опять потемнел, злобно заскрежетал замок и дверь распахнулась.

На пороге стоял крепкий высокий блондин лет 30-ти, в спортивных штанах «адидас» и черной майке, облегавшей сухое широкоплечее тело, перевитое канатами рельефных мышц.

«Интересно, парни, вроде говорили, что ему сороковник, а выглядит на тридцатник не больше, а так истинный ариец, настоящая белокурая бестия», – мысленно восхитился я, с интересом рассматривая хозяина.

На Дольфа Лунгрена чем-то похож. Такой же волевой профиль с мощной квадратной челюстью, холодные глаза, треугольный торс с сухой, выпуклой мускулатурой, жилистые руки с мощными предплечьями.

– Привет, Герман, – улыбнулся Сергей.

– Здравствуйте, товарищ капитан, – браво козырнул, вытянувшийся в струнку и светящийся от радости, Денис.

– Привет, ребята, – улыбнулся блондин, обменялся рукопожатиями и поочередно обнялся с опером и афганцем.

– Наш боевой командир и тренер – Герман. А это наши друзья и товарищи по работе. Наш руководитель Михаил. А рядом с ним Олег – бывший десантник и спортсмен, КМС по боксу, – представил нас друг другу Сергей.

Я пожал железную ладонь блондина. Герман искоса кинул быстрый взгляд на большой пакет в лапе десантника, который тот перехватил в другую руку, но ничего не сказал, повернулся и поздоровался с ним.

Затем капитан, отступил от порога, сделав приглашающий жест ладонью:

– Проходите, ребята.

Оказавшись в холле, я с любопытством огляделся.

Справа от входа висело зеркало, слева – небольшая полочка для обуви, дальше шкаф для одежды. Напротив – пара книжных полок. Два выхода, в единственную комнату и коридор.

– Снимайте обувь и заходите в комнату, – напомнил хозяин.

Первым прошел я. И замер, рассматривая окружающую обстановку. Посмотреть действительно было на что. В углу на тумбочке раскинулась статуэтка сидящего в позе лотоса позолоченного Будды. По бокам от него, сияя блестками, возвышались две свечи. Перед божком выстроились несколько слонов, уменьшающихся по типу матрешек. Напротив, на горизонтальных растяжках повисла круглая груша. За ней на коврике-подстилке разбросаны гантели, булавы и ещё какие-то непонятные снаряды. Под ногами скрипели и пружинили татами, занимающие половину пола.

В дальнем углу скромно притулились небольшой диванчик и два кресла с круглым журнальным столиком. Ярко выделялся на белоснежной стене кроваво-алый иероглиф, уходя под самый потолок. Напротив, на тумбочке разместился угольно-черный квадрат телевизора «Панасоник». На нижней полочке красовался видеомагнитофон той же фирмы. Но заинтересовала меня, заставив восхищенно присвистнуть, стена за телевизором.

Над ней потрудился настоящий художник, на всю ширь пространства были изображены П-образные ворота в азиатском стиле. В их пространстве, бесновался оскалившийся огненный дракон, грозно выдыхающий пламя из ноздрей. Сзади него, вдали виднелись покрытые туманной дымкой, скалистые горы со снежными вершинами.

– Ни черта себе, – потрясенно произнес я. – Ущипните кто-нибудь меня. Похоже, я сплю и вижу сон.

– Необычно? – чуть улыбнулся краешками губ Герман. Когда он подошел я не заметил.

– Да, – признался я. – По сравнению с подавляющим большинством советских квартир очень. Я так понимаю, что супруга в оформлении интерьера участия не принимала?

– Не принимала, – сухо, с каменным лицом ответил капитан. – Я разведен. Эту квартиру получил после развода.

– А вот эти рисунки на стенах, ваше творчество? – полюбопытствовал я.

– Можно на ты, – бесстрастно предложил Герман. – Нет, не моё.

– Заводской художник изобразил, – влез в разговор Денис. – Командиру классические интерьеры не нужны. Они скучные и однообразные.

– Не захотел загромождать комнату мебелью, – коротко пояснил немец.

– Германа на заводе ценят, – добавил «афганец» – Однушку вот сразу выделили, как руководителю охраны. Он со всеми в хороших отношениях от директора до уборщицы. И с художником тоже. Николаевич постоянно Ленина рисует и плакаты к торжественным датам в духе соцреализма: «Мир-труд-май», «День победы», «Октябрьская революция». Когда на завод к командиру приезжали и с художником пообщались. Он к Герману постоянно забегает, то в столовку вместе пообедать зовет, то перекинуться парой слов. Так и познакомились. Так этот мастер кисти признавался, что задолбался малевать пропагандистские плакаты и картины. Душа творчества просит. Вот ему Герман творчества и подкинул, ещё и пару беленьких поставил для стимула. Николаевич аж прыгал от радости, когда узнал, чего от него хотят. Кистей и красок у него завались, завод лет на 10 вперед обеспечил. Так отчего же не нарисовать хорошему человеку? Можно сказать, душу вложил в эти рисунки.

– Много говоришь, боец, – холодно заметил командир, искоса глянув на Дениса. – Лишнего и не по делу.

– Герман, перестань, – возмутился «афганец». – Свихнулся уже на своей конспирации. Здесь все свои. Миша и Олег мировые парни. Мы работаем вместе и отвечаем за них головой. Не были уверены на все сто, никогда бы к тебе не привели.

– Проехали, – градус холода у хозяина немного понизился.

– А чего восточная тематика на стенах? – полюбопытствовал я. – Из-за единоборств?

– Из-за них, – кивнул Герман, сделал паузу и нехотя добавил.

– В семидесятых «Гения дзюдо» посмотрел. И сразу в секцию побежал. Потом «Кулак ярости» с Брюсом у одноклассника. Зацепило и начал заниматься каратэ.

– Понятно, – я прищурился. – Сколько лет тренировался?

– Дзюдо, три с половиной года, – лаконично ответил капитан. – Каратэ пять лет серьезно. И сейчас некоторые удары и элементы отрабатываю.

– По дзюдо командир первый юношеский получил, – вмешался Денис. – А каратэ начал заниматься у Альфата Макашова на Обводном канале. Легендарный мужик был, даже я о нем слышал, – просветил Денис. – Первая школа в каратэ была в помещении на стадионе. Оно зимой даже не отапливалось. А эти фанатики там все свободное время тренировались, и иногда на стадион выходили для пробежки. Представляешь картинку, мороз, а они в кимоно, голыми пятками снег разминают.

– Так и дуба дать можно, – саркастически усмехнулся я. – Простынешь и привет родителям.

– Мы все подготовленными были. Зимой моржевали и холодной водой обливались, – сухо пояснил капитан. – Закаляли себя. За пять лет моих тренировок в группе никто серьезно не заболел. Несмотря на то, что в зале отопления не было и по снегу бегали.

– Командир там почти всё своё время проводил, – добавил Сергей. – Часами удары отрабатывал, на совесть, с полной самоотдачей.

– И как далеко продвинулся по пути воина? – иронично поинтересовался я.

– О дзюдо уже говорили, – сухо ответил немец. – В каратэ – коричневый пояс.

– Командиру, чуть-чуть до черного не хватило, – пояснил Денис. – Но это ничего не значит. Есть среди наших каратистов авторитетный мастер – Володя Илларионов. Считается лучшим в стране. В восемьдесят первом, ещё до запрета, стал чемпионом в абсолютке. Его ученики почти все остальные золотые медали тогда забрали. А командир его в спаррингах легко побеждал.

– Не преувеличивай, – Герман скупо улыбнулся уголками губ. – Все бои были равные, почти. А иногда и он у меня выигрывал.

«А голос чуть потеплел, на пару градусов», – мысленно отметил я. – «Всё-таки тщеславие у этого внешне холодного и невозмутимого викинга есть. И напоминание о победах ему приятно».

– Парни, в коридоре пакет со жратвой стоит, – напомнил, внимательно слушавший разговор Олег. – Надо бы продукты в холодильник закинуть на всякий случай. Да и водку теплой пить – извращение.

– Не нужно было ничего тащить, у меня еды полный холодильник. А спиртное я не употребляю. – Герман пару секунд помолчал и добавил, – почти. Только в очень редких случаях, чуть-чуть.

– Сейчас именно такой случай и есть, – подхватил я. – Встреча боевых товарищей, чем не повод выпить?

Немец невозмутимо промолчал.

– Герман, действительно, ты чего? – поддержал меня опер. – Мы же месяца четыре не виделись. Можно и отметить встречу. А Миша и Олег наши люди, компанейские ребята, сам увидишь.

– Хорошо, – кивнул «Дольф Лундгрен». – Где сядем? Можно здесь по-восточному, прямо на татами. У меня на балконе подушки имеются, именно для таких случаев. А можно на кухне, там нормальный стол и четыре табурета, я ещё один с балкона возьму и все поместимся. Вы гости, выбирайте, как будет удобно.

– Давайте, всё-таки на кухне, – предложил я. – Вы то, может и привычные на татами сидеть. А мы с Олегом нет. Так лучше для всех будет.

– Пойдет, – согласился немец.

Всей толпой двинулись на кухню. Впереди хозяин, за ним Денис и Сергей, потом я. Замыкал шествие десантник с объемным пакетом.

Оказавшись на кухне, Олег, чуть подвинув загораживавшего дорогу опера, поставил пакет на табуретку, и принялся выгружать продукты.

Первой, глухо стукнувшись дном о дерево, на стол гордо встала пузатая бутылка армянского коньяка «Юбилейный 50 лет». Рядом легли баночки красной икры и прибалтийских шпрот.

– Кучеряво живете, – усмехнулся немец, наблюдая за Олегом, бодро выкладывающем продукты.

– А то, – оживился Денис. – Помнишь эпизод в «Кавказской пленнице», когда Трус, Бывалый и Балбес пили пиво? Там золотые слова прозвучали. «Жить, как говориться хорошо, а хорошо жить ещё лучше». Вот этот принцип все мы стараемся соблюдать.

– Понятно, – с невозмутимым лицом кивнул Герман.

Через десять минут на столе, к «Юбилейному», приткнулась бутылка «Русской водки», вместе с сияющим серебристой фольгой на горлышке «Советским шампанским» и трехлитровой открытой банкой «Яблочного сока». Окружали напитки тарелка с колбасной нарезкой, где толстые куски бледно-розовой «Докторской», соседствовали с тонкими багровыми кружочками, усеянными белыми точками сала «Венгерской салями» и ломтями сочного балыка и буженины. Недалеко пристроились блюдечко, нарезанного треугольниками «Голландского сыра», салатница с «оливье», а между ними пиала с маринованными грибочками и тарелка с четвертинками огурцов. В середине стола стоял плетеный поднос с горкой порезанного хлеба: четвертинок «кирпичика», белого батона с золотистой корочкой и черного ржаного хлеба. Завершали этюд бутерброды с красной икрой и лососем, художественно оформленные ломтиками лимона и веточками петрушки, и баночка шпрот, скромно притаившаяся рядом.

На разделочном кухонном столе напротив лежал большой кусок сливочного масла, завернутый в серую вощеную бумагу, сквозь которую проступали жирные пятна и ополовиненная банка икры. С краю примостилась тарелка с горячими сосисками в целлофановой упаковке, не поместившаяся на стол.

«Докторскую», банку с грибочками, сосиски, огурцы и початую банку сока выставил хозяин, остальные продукты привезли мы.

Подвинули стол на середину кухни. Хозяин сел спиной к окну, рядом с ним устроились Денис и Сергей. Мы с Олегом расположились ближе к выходу, я напротив немца, а десантник слева, притулившись боком к оперу.

– Ну давайте начнём, что ли? – предложил афганец.

– Давайте, – согласился Леопардыч. – Берите, чего хотите.

Заработали вилки и ложки. Я нагреб в тарелку горку оливье, налил соседям и себе в пузатые бокалы коньяка, подхватил с тарелки бутерброд с красной икрой, положил пару ломтиков сыра и буженины. Но приступить к трапезе не успел.

– Скажи тост, Герман, – попросил опер. – Ты хозяин, тебе и открывать застолье.

– Налей, только символически, – подставил рюмку командир.

Сергей молча взял бутылку и плеснул несколько прозрачных капель.

Немец встал. Резко поднял рюмку. Водка на дне колыхнулась, растекаясь по бокам мутными разводами.

Мы, не сговариваясь, тоже поднялись с полными рюмками и бокалами. Жалобно заскрипели стулья, застучали отодвигаемые табуретки.

Герман стиснул челюсти, нахмурился, обвел нас строгим, посмурневшим взглядом. Парни посерьезнели, подтянулись, чувствуя момент.

– За погибших пацанов. За тех, кто не прятался, не косил, всегда прикрывал нам спину, и до конца выполнял свой воинский долг в Афганистане. За Саню Фролова, Диму Перепечая, Азиза Мамедова, Бакира Османова, Олежку Прокопенко и многих других наших ребят, оставшихся там. Пусть земля будет вам пухом пацаны, простите, что не уберегли, – каждое слово хозяина, тяжело падало в пустоту, разрывая сгустившееся серое тягостное безмолвие, и звенело скорбной, пронзительной гитарной струной-реквиемом по погибшим друзьям.

Лица парней окаменели, челюсти сжались. Выждав мгновение, немец одним махом опрокинул рюмку. Мы последовали его примеру. Только Олег под моим многозначительным взглядом, вздохнул, чуть пригубил водку и поставил рюмку на стол. Нам завтра в ночь выезжать, и десантник, как основной водитель, был предупрежден, что пить ему на товарищеской встрече афганцев не следует. Об этом я сказал ему, на следующий день после гулянки на даче. Тогда мы, втроем собрались у Ашота в квартире. Договорились, что армянин возьмет «рафик» с одесскими шмотками, и вместе с Вовой отправится в Ереван, где будет ждать нас. На следующий день, патриарх, предупрежденный внуком о поездке, порекомендовал взять с собой Гурама. На недовольное бурчание внука ушлый дед ответил, что у борцухи в Кировакане живут родители, и там можно всем некоторое время пожить. До Еревана чуть больше ста километров, за полтора часа вполне можно доехать. Дом большой с огромным двором, так что не только все гости, но и наша «пятерка» вместе с «рафиком» свободно поместятся. Но я думаю, старик схитрил. Уверен, у него и в Ереване знакомых, друзей и родственников хватает, где можно остановиться. Но патриарх хотел, чтобы рядом с внуком находился преданный ему личный телохранитель, знакомый с местными реалиями. Так, на всякий случай.