Текст книги "Удача любит смелых (СИ)"

Автор книги: Алекс Шу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

– Атас, пацаны, – мосластый водитель резво рванул к деревьям. Я поймал в прицел качающуюся спину и нажал на спусковой крючок «макарова». Мосластый споткнулся, и покатился по траве. Краем глаза я заметил, как с другой стороны от нас распахнулась дверца «копейки», и увидел макушку пригнувшегося бандита, выпрыгивающего из машины.

Глухо громыхнул винтовочный выстрел. Отморозок вскрикнул и замолчал.

«Это со стороны мельницы стреляли», – сообразил я.

– Аааа, – стоявший до этого в ступоре паренек в кепке, выхватил выкидушку. С щелчком выпрыгнуло лезвие. Рыжий рванулся вперед, пытаясь достать ножом закрывшегося телом полубесчувственного Зямы Дениса. Выбежавший на поляну с другой стороны Вова, влупил ему в ногу из обреза.

Рыжий покатился кубарем, завывая. Вдали в лесу хлопнул ещё один выстрел.

«Похоже, и наблюдателя сняли. Что-то поздновато», – отметил я.

Серый от испуга здоровяк стоял, подняв руки вверх. На поляну уже выбегали люди, среди которых я узнал бойцов Гурама. Уложили на землю губошлепа и седого, отобрали у них стволы. Так же обшмонали бесчувственного наркомана. Перевернули их на спины, стянули веревками руки за спиной. Наркета сразу же повернули на бок, чтобы язык не завалился. Начали заматывать ногу бинтом стонущему рыжему.

«Всё вроде. Неужели?», – я облегченно выдохнул, выходя с улыбающимся десантником к месту побоища. – «Так, на поляне насчитал восьмерых. Четверо в машине. Седой, амбал и наркоша взяты живыми. Железнозубого Олег завалил. Рыжего ранили, мосластого и ещё одного застрелили. Это семь получается. Где, млять ещё один?»

Спящего на заднем сиденье отморозка из «волги» и след простыл. О том, что он сидел в машине, напоминала только распахнутая дверца.

И сразу же, как ответ на мой вопрос, протарахтела короткая очередь ППШ, бухнул пистолет, хлопнул винтовочный выстрел, и наступила тишина.

– Миша, там ещё один из машины в лес убежал, прямо к мельнице драпанул, за ними Гурам погнался с Василом, – возбужденно затараторил подошедший Баграм.

– Так пошли за ними. Мало ли что, – я рванулся к лесной тропинке, ведущей на юг к мельнице, махнув рукой, последовавшим следом Олегу и Зурабу.

– Нэ надо, там все нормально, – крикнул мне в спину дядя Ашота, – Вон, они уже к нам идут, я вижу.

И действительно, вдалеке виднелись пять быстро увеличивающихся фигурок. Они бодро шагали в нашу сторону. Через минуту я уже мог рассмотреть улыбающегося Гурама, Микаэла с сыновьями и ещё одного парня из нашего отряда – Васила. Слава богу, все живы здоровы. И судя по хорошему настроению, бандит далеко не убежал.

«Кстати, получается, пацаны неправильно посчитали», – сообразил я. – «Отморозков было девять. Восемь на поляне и ещё один, как Соловей разбойник у дороги сидел. Надо сказать Гураму, чтобы ребятам внушение сделал. Видимо они тех, кто постоянно на поляне пересчитали, а о дозорном у дороги тогда забыли. Такая ошибка могла нам дорого обойтись».

Глава 13

– Последнего завалили? – уточнил я, когда Гурам со спутниками приблизился.

– Живым не давался, – усмехнулся борцуха, – ствол начал поднимать. Микаэл его из ППШ очередью зацепил. Но парень оказался не промах, даже раненный успел выстрелить в ответ и спрятаться за дерево. Урка не учёл, что со второго этажа мельницы, он прекрасно виден. А там Карен сидел с винтовкой. Снял одним выстрелом, четко в голову попал.

– Менты не примчатся?

– Эээ, какие менты дорогой, – расплылся в широкой Микаэл, поправляя ремень ППШ, закинутый за пояс. – Где ты их здесь видел?

– Не должны, – заверил Гурам. – Места глухие. В старые времена здесь девка одна повесилась, потом сын мельника утоп, а несколько лет назад где-то в этих местах пацан лет десяти пропал. С тех пор местные мельницу и эту поляну десятой дорогой обходят. Всякие небылицы сочиняют о нечистой силе и прочей гадости. А что касается выстрелов, так сразу никто не побежит. Даже если найдётся какой-то активист, он сначала участкового будет искать. Один участковый сразу сюда не попрётся. Осторожный очень. Может позвонить и подмогу вызвать или сам потом появится, посмотреть, что к чему. Но через время. Я же говорю, на рожон переть и под пули подставляться не будет, подождёт некоторое время, чтобы проблем не было. Да и охотники сейчас по лесам ходят, выстрелы обычное дело. Зайца, перепелов бьют. Местные жители не будут сломя голову бежать к участковому, даже если автоматную очередь услышат. Не любят они ментов. Давать показания следователям, а потом выступать в суде, желающих мало.

– Понял, – кивнул я. – Что дальше делаем? Пленных, понятно, нужно допросить, а с трупаками, оружием и машинами, как поступим? Есть предложения?

– Есть, – серьезно ответил Гурам. – Я с собой Васила заберу, и мы вместе с вами отсюда уезжаем с этими тремя, что в живых остались. А Баграм с остальными трупы и машины обыщут, деньги и оружие заберут, если что-то ещё интересное найдут, скажут. Трупы закопают, лопаты уже приготовлены, в «ниве» под брезентом лежат. Следы крови засыплем землей и песком, гильзы подберем. Машины отгоним, у нас есть один домик на отшибе, в отдалении от остальных. Там забор большой никто ничего не увидит. Разберем на запчасти и продадим потихоньку. У нас есть выходы на СТО в Москве, дальние родственники держат. Или на Кавказ перегоним, там люди купят и переоформят, варианты есть. Вам долю в любом случае, отдадим.

– А если неожиданно мусора заявятся?

– Пацанов на деревья, на всякий случай, посажу. Умеют кричать кукушкой, сигнал подадут, если что. Но в ближайший час-два никого не будет, я в этом уверен.

– Годится, – кивнул я. – Пленников куда поместишь?

– В подвал того же дома на отшибе. Он большой и посторонний человек вход в него не найдёт. Настоящее укрытие, наши предки столетие назад такие делали, чтобы от турков прятаться, и оружие хранить. Там с ними поговорим, расспросим, узнаем, что к чему, – борцуха злобно ухмыльнулся, и я мысленно посочувствовал троице бандитов.

– Ладно, тогда у меня будет ещё одна просьба. Я у этой банды видел пистолеты. Пару захваченных стволов нам отдадите?

– Да бери, конечно, – отмахнулся Гурам. – Соберем стволы, выберешь любые.

– Спасибо…

Афганец с помощью Олега уже вставил чеки обратно и открутил у гранат запалы на всякий случай. Седого, здоровяка и уже очухавшегося наркомана, со связанными спереди руками и заткнутыми тряпками ртами, заставили нести рыжего с простреленным бедром. Конвоировали пленников Денис с Олегом, и Вова с Василом. Рядом держались мы с Гурамом. Когда вышли к машинам, парни быстро связали ноги наркоману и здоровяку, затем мы совместными усилиями погрузили их в багажник «нивы» как мешки с картошкой, предварительно вытащив оттуда лопаты. Бандитов накрыли брезентом, предупредили, чтобы лежали тихо, не дергались. Захлопнули дверцу багажника, и расселись по машинам. Мы – в «шестерку», Гурам с Василом – в «ниву». Седого они забрали с собой. Раненого рыжего усадили на заднее место, между Вовой и Денисом. Мы с Олегом сели впереди, товарищ – за руль, я – рядом.

«412» москвич и «пятерка» остались на месте. На них после «уборки» должен приехать Баграм с остальными бойцами.

Через пять минут Гурам остановился возле небольшого домика на отшибе у леса. Забор там, как и у других домов армян, оказался высоким. Длинные деревянные штакетины надежно скрывали двор от любопытных взглядов посторонних. Хозяина в доме не оказалось, но никаких проблем не возникло. У Гурама имелся ключ, он быстро открыл калитку, сняв висевший на ней навесной замок. Через минуту мы, вслед за «нивой» борцухи заехали во двор. Сам домик, оказался небольшим, с заросшей бурьяном территорией. Зато недалеко от него расположился огромный гараж, в котором свободно могло поместиться три машины.

Там, под кучей хлама и старых колес, был замаскирован вход в подвал. Первым спустился Гурам, и щелкнул висящим на стене у лестницы выключателем. Тусклый свет немного рассеял кромешную тьму. Само помещение оказалось прямоугольным, просторным и удивительно мрачным. Пятна, напоминающие засохшую кровь на сером бетонном полу, свисающая на проводе лампочка в патроне, два толстых крюка вбитых в стену у самого потолка, напротив лестницы, парочка дряхлых стульев. Когда пленникам освободили от веревок ноги и, подбадривая пинками, загнали в подвал, они в полной мере оценили тяжелую атмосферу подземелья. Здоровяк судорожно сглотнул, у наркомана затряслись руки, лицо рыжего посерело. Только седой остался внешне спокойным, но на мгновение в его глазах мелькнул страх.

– Ну что, ребятишки, говорить будем? – ласково осведомился Гурам.

Пленники угрюмо молчали, кидая косые взгляды на главаря.

– Не будем, значит, – огорченно вздохнул борцуха. – Жаль.

Гурам сделал эффектную паузу и повернулся к Василу:

– Принеси черный чемоданчик с инструментами, он на антресолях в гараже стоит. Найдешь?

– Айо, – кивнул немногословный товарищ и двинулся вверх по лестнице. Через пару секунд его шаги затихли.

– Ну что, ребятки, не захотели по-хорошему, значит, будем по-плохому, – кровожадно оскалился Гурам.

– Сами справитесь? – спросил я у Гурама. – Не хочется на это всё смотреть. Я брезглив и испытываю отвращение к брызгам крови и кучам дерьма, которое здесь сейчас образуются. Лучше во дворе посижу, свежим воздухом подышу.

– Иди, дорогой, посиди, конечно, – согласился борец. – И ребят можешь своих взять, мы с Василом сами справимся.

– Я останусь, – ответил Денис. – Приходилось офицерам помогать, духов допрашивать. Знаю, как надо действовать.

Опять застучали каблуки по деревянной лестнице. Вниз спустился Васил с небольшим черным чемоданчиком. Поставил его на пол, щелкнул железными замками и откинул крышку, заставив присутствующих невольно замереть от открывшегося зрелища. В специальных петлях, карманчиках, зажимах и застежках, хищно блестели стальные скальпели, щипцы, ножи с волнистыми зубчатыми лезвиями, маленькие напильники, иголки, какие-то непонятные устройства с отверстиями для пальцев. В зловещей тусклой полутьме эти инструменты смотрелись особенно устрашающе.

– Не надо, я всё расскажу, – заблажил здоровяк, не сводя взгляда от орудий пыток.

«Слабоват оказался паренек. Здоровый как слон, мышцы накачал, а духом слаб», – отметил я.

– Рассказывай, – равнодушно согласился Гурам. – Начнём с простого? Кто вас сюда прислал и с какой целью?

– Шкаф, не трепись, – подал голос наркоман. – Они на понт берут. Не будут никого здесь кромсать.

– Не будут? – в голосе амбала появились истеричные нотки. – Дуремар, ты вообще в натуре попутал?! Тебе что, барыга винт паленый подогнал? Совсем кукуха потекла! Они всех наших в момент зажмурили, а ты тут пальцы веером кидаешь, понты колотишь.

– За базаром следи, – пытался вякнуть торчок, но культурист уже от него отвернулся.

– Мы с Зямой давно корешимся, – угодливо сообщил он Гураму. – Имеем общие дела. Он базарил сладкая тема есть, надо жирненьких фраеров окучить. Собрал пацанов, бабло выделил. Вроде, как я понял, каких-то богатеньких хачей на гоп-стоп взять.

– Хачей говоришь?! – насторожился Гурам. – А подробнее?

– Сказал, что в одной хате лавэ крутые мутятся. Мол, деловые между собой какое-то дельце решают, бабла немеряно отстегивают, и оно там некоторое время будет. Когда все разъедутся, мы эту хату быстро берем, и валим с хрустами.

– Там же женщины с детьми, могут шум поднять. Чтобы вы бы с ними делали, убивали? – хрипло осведомился борец. На скулах парня заиграли желваки, лицо окаменело, руки сжались в кулаки.

Здоровяк инстинктивно отшатнулся от горящих ненавистью глаз и испуганно пробормотал:

– Эй, ты чего? Не кипишуй.

– Отвечай! – прорычал Гурам.

– Да не знаю я, – воскликнул Шкаф, на всякий случай, делая шаг назад.

– Знаешь, – с нажимом ответил борец. – Не зли меня! Говори правду.

Здоровяк виновато опустил глаза.

– Зяма сказал, если орать будут, мочить, – признался он.

– Понятно, – бешеный взгляд борца ожег седого.

– Он по ушам ездит, – спокойно ответил тот. – Не было такого.

– Кто навёл? – Гурам повернулся к культуристу.

– Не знаю, – выдохнул здоровяк. – Сам на подхвате был. Зяма в теме. Он всем рулил.

– Кто дал наводку? – борец глянул на седого.

– Пурга это всё. Шкаф баланду травит. Я не в теме, – лениво ответил главарь. Но, несмотря на внешнее спокойствие, чувствовалось, внутренне он напряжен.

– Пурга, говоришь, – прищурился Гурам. – Через пять минут ты соловьем будешь петь. Парни, кто хотел, вылезайте из подвала, а мы пока с этим Зямой вдумчиво поболтаем….

Через десять минут Гурам вылез из подвала и вышел во двор. Я с Олегом и Вовой, сидел на скамейке рядом с верандой. Борцуха тяжело вздохнул, и примостился рядом с нами.

– Ну что, раскололся? – поинтересовался я.

– Нет, – мотнул головой армянин. – Упорный гад попался. Дергается, ругается, но молчит. А сильно калечить и что-то отрезать ему нельзя. Нам ещё его людям предъявлять.

– Слушай, – мне в голову пришла одна идея. – Я знаю, как его расколоть и товарный вид не попортить.

– Как? – заинтересовался Гурам.

– Всё очень просто, – ухмыльнулся я. – Зяма – сидявый. А к любому из них есть верный подход. Сделаем так…

Рассказал, что нужно сделать и озабоченное лицо борцухи посветлело, а ребята заулыбались.

– Хорошая идея, – одобрил армянин. – Думаю, сработает.

– Тогда давай, начинать, – предложил я.

– Подожди минут пять. Я сейчас Васила за фотоаппаратом пошлю. У Самвела «Зенит» есть, и пленка найдется.

В подвал мы спустились всей компанией. Связанные руки седого были вздернуты на веревке, перекинутой через крюк вверх. Второй конец веревки был закреплен, за торчащий в соседней стене железный штырь. Из разбитых губ Зямы на подбородок текли карминовые дорожки, пятная ворот порванной джинсовой рубахи. Окровавленное ухо и заплывший глаз завершали картину.

Наркоман, здоровяк и рыжий лежали на животах в углу, уткнувшись рожами в пыльный пол.

– Я вам все равно ни хрена не скажу, – просипел Зяма и сплюнул кровью. – Напрасно стараетесь.

– Скажешь, – зловеще пообещал Гурам. – Мы тебя сейчас опускать будем. Сначала ручкой от швабры поимеем, а потом трахнем все по очереди. На глазах твоих корефанов. Сфоткаем это обязательно, так чтобы весь процесс и тебя было видно, а нас нет. Эти снимки братве отправим и по зонам раскидаем. И если после этого даже тебя оставим живых, все пацаны будут знать, что ты петух опущенный. Хочешь?

Седой побледнел. Связанные руки истерично дернули веревку.

– Ты этого не сделаешь! – выкрикнул он. – За беспредел придётся ответить!

– Сделаю, – хищно улыбнулся борцуха. – Вы, отмороженные, женщин и детей готовы были валить ради бабла. Между прочим, моих родственников. Вот это беспредел по-настоящему. Как думаешь, что меня остановит?

Седой стиснул зубы и промолчал. Он ещё надеялся, что это блеф. Через минуту в подвал спустился улыбающийся Васил с фотоаппаратом. Снял с него футляр, встал напротив седого.

– Я готов, – сообщил он.

– Давайте, парни, – я кивнул хмурому Вове и ухмыляющемуся Денису.

Гурам ослабил веревку, брыкающего Зяму развернули в «собачью» позицию, лицом к стене. Борец, надел перчатки, имевшиеся в чемоданчике, вытащил скальпель, оттянул край брючины, поднатужился и вспорол пояс брюк. Штаны седого упали к туфлям, обнажив волосатые ноги. Гурам, брезгливо скривившись, взялся перчаткой за семейные трусы.

– Подожди, – торопливо выкрикнул седой. – Я всё расскажу.

– Давно бы так, – пробурчал борец и отошел от бандита. Повинуясь его кивку, Вова и Денис повернули Зяму к нам.

– Дайте хоть чем-то прикрыться или штаны какие-нибудь, – глухо бросил седой.

– Потом вернёмся к этому вопросу, – небрежно отмахнулся Гурам. – Сначала послушаем, что ты расскажешь. Если лапшу начнёшь вешать, придётся продолжить.

– Не буду, – мотнул головой Зяма. – Всё расскажу. Без пурги. Зуб даю. Спрашивай.

– Кто вас навёл? – в разговор вступил я.

– Лысый, – обреченно выдохнул седой.

– Какой Лысый? Откуда он вообще взялся? Поясни.

– Торпеда Тенгиза. Абхазец – пахан, а Лысый на подхвате. Всегда с ним ездит вместе с Абреком. Вопросы решает, силовые акции проводит.

– Он по поручению Тенгиза действовал? – быстро спросил Гурам.

– Нет, – Зяма сглотнул. Было видно, что ему не хочется говорить.

– Он сам на измене сидит что Тенгиз узнает. Тогда его сразу зарежут. Катал с залетными жиганами. То ли стиры были коцаными, то ли он сам лажанулся, но пролетел на сотню косых. Карточный долг – это святое. Не отдаст, самого опустят или на пику посадят. Абхазцу он ничего не говорил, искал деньги. А тут узнал, что в Подмосковье армяне с приезжими будут крутые дела решать, бабки получать, Тенгизу за то, чтобы гарантом выступил и за порядком проследил, двадцать косарей обещали. Такие деньги просто так не дают. Значит, точно большое бабло будет, раз хозяева Абхазца привлекли. Вот и решил ситуацией воспользоваться. Обратился ко мне, я подтянул своих пацанов.

– Сколько Лысому должны отдать? – уточнил я.

– Полноценную долю и ещё десять процентов за наводку, – быстро ответил седой.

– Тенгиз точно не в курсе? – я пристально наблюдал за бандитом.

– Нет, – вздохнул Зяма. – Я же говорю, он сам на измене сидел. Сто раз мне сказал, чтобы я не проболтался от кого наводка поступила. Говорил, что ему хана, если Абхазец что-то пронюхает.

– Ты думаешь, что после вашего налёта кипиш не пошёл бы? – вкрадчиво поинтересовался Гурам. – Вы близкого друга Тенгиза на гоп-стоп взять решили. А если бы ещё кого-то завалили по запаре, вас бы и с того света достали.

– С того света уже никто не достанет, – усмехнулся разбитыми губами седой. – А если серьезно надеялись пропетлять. Заподозрить Лысого сложно. На него мог указать только я. А там ещё, как слышал, приезжие барыги с охраной. В первую очередь подумают на них.

– Видишь, сам говоришь, что Лысого можешь сдать только ты, – иронично улыбнулся я. – А теперь пошевели как следует извилинами, если они у тебя, конечно, есть. Исходные данные: речь идёт о больших деньгах, дело стрёмное. Если узнают, кто это сделал, всем кишки на члены намотают. На кон поставлена репутация Тенгиза. Ещё барыги люди непростые и с огромными связями, в том числе среди кавказских воров. Кипиш будет до небес. Кавказцы – это не славяне. Абхазец, если вас найдёт, будет по кусочкам резать, чтобы подыхали в мучениях, проклиная тот момент, когда подписались на это дело. А теперь, с учётом всего сказанного, сам подумай, что нужно делать Лысому, чтобы на него не вышли?

Зяма смертельно побледнел.

– Вот видишь, ты всё правильно понял, – ухмыльнулся я. – Ты, и сам попал, и корешей в блудняк втянул, когда на гоп-стоп в темную подписал.

Наркоман, здоровяк и даже прислоненный к углу рыжий с перевязанной ногой, смотрели на седого с нескрываемой ненавистью.

Я повернулся к Гураму.

– Сейчас поедем в дом, посмотрим, как сделка проходит. Ты отзываешь Левона Суреновича и даешь всё расклады. Он лучше знает Тенгиза и понимает, как действовать. Только разговор с Абхазцем без меня не начинайте, хорошо?

Примечания:

Винт – жаргонное название наркотика, приготовленного в домашних условиях. Состав из нескольких наркосодержащих препаратов. Впрыскивается в вену посредством инъекции.

Баланду травит – врёт.

Айо – да (армянск).

Гоп-стоп – грабеж

Кипиш – шумная разборка

Катать – играть в карты

Коцаные стиры – меченые карты

Глава 14

– Хорошо, – кивнул Гурам.

– Тогда погнали.

– Парней с собой берешь или здесь оставишь? – поинтересовался борец.

– С собой, конечно. Пусть будут под рукой.

– Давай снова этим ноги свяжем. На всякий случай.

– Опять? Зачем? Они же никуда не убегут.

– Как там у вас говорят? – усмехнулся парень. – Бережённого бог бережёт, а не бережённого конвой стережёт. Так, на всякий случай. Мне спокойнее будет.

– Годится, – согласился я.

Денис, Олег, Вова вместе с Василом деловито связали пленников. Даже рыжего, но так, чтобы нагрузка на раненую ногу была небольшой. В вертикальном положении остался один седой. Веревку на крюке ослабили, позволив ему стоять на ногах.

Мы уже собрались уходить, как раздался голос главаря:

– Просьба одна есть.

– Говори, – кивнул я. – Слушаю.

– Нам, я так понимаю, хана? – обреченно выдохнул седой.

Я дипломатично промолчал.

– Я всё подтвержу, что говорил, только Тенгизу не отдавайте, – попросил Зяма. – А если будете валить, сделайте это быстро, не мучайте.

– Ни хера, – заорал в углу здоровяк. – Я не хочу зажмуриться. Пацаны, не надо, всё что угодно сделаю, мамой клянусь!

– Заткнись, – Васил небрежно пнул его носком кеда по зубам, и культурист замолчал.

– Могу одно тебе сказать – попрошу об этом людей, которых вы на гоп-стоп взять собирались, – пообещал я седому. Сильно попрошу. Они ко мне прислушиваются, но гарантировать ничего не могу. Видишь, я с тобой откровенен, не езжу по ушам без тормозов, а говорю, как есть. Но и ты всё повторишь, что нам рассказывал и на вопросы ответишь. Это твой единственный шанс не попасть к Тенгизу и уйти быстро без мук. Добазарились?

– Ну хоть так, – седой недовольно скривился. – Лады, добазарились.

– Васил с нами поедет или здесь останется? – спросил я у борца.

– Здесь, конечно. Подвал запрёт, а сам наверху будет. Должен же кто-то за ними присматривать.

– Ладно, – я повернулся к ребятам. – Поехали….

В гостиной всё было по-прежнему, Манвел вальяжно развалился на диване. Георгий и Ашот взвешивали кипу брошек и перстней под бдительным присмотром патриарха.

– Левон Суренович, мы уже приехали. Вас Гурам ждёт на крыльце, хочет пару слов сказать.

– Я знаю, что вы приехали, – кивнул дед. – От Баграма заезжали, сказали. У вас всё в порядке?

– Да, – кивнул я. – Ничего особо срочного. Но вы должны его выслушать.

– Минут через пять, – пообещал патриарх. – Давай сначала это дело закончим.

– А где ты гулял, дорогой? – благодушно спросил толстяк. Он просто светился от радости. Видимо, уже мысленно подсчитывал барыши от сделки.

– По делам отъезжал, – вежливо ответил я. – Рассказать подробнее без разрешения хозяина не могу.

– А и не надо, дорогой, – махнул рукой Манвел. – Черт с ним, твоим рассказом. Мы тут уже закончили почти, последнюю партию взвешиваем.

Я кинул короткий взгляд на распухший портфель и раздутые сумки. Похоже, последние пачки денег туда впихивали с большим трудом. И рядом с гостями, кроме знакомого дипломата, лежал огромный квадратный чемодан с металлическим корпусом. Что самое интересное, распахнутый и почти пустой. Только в углу, лежали последние пять пачек купюр, перетянутых резинками. Две – сторублевок, а три – полтинников.

– Так, смотрим, что у нас тут, – Георгий, взвешивающий вместе с Ашотом последнюю горсть золота, добавил на колеблющиеся весы пятиграммовую гирьку, посмотрел на ушедшую вперед стрелку, замершую на двух делениях от нуля, и заявил:

– Сто пятьдесят семь граммов, ровно.

– Там ещё кольцо с изумрудом есть, – заметил Левон Суренович.

– Он, наверно, искусственный, – пробурчал грузин. – В Союзе такие партиями штамповали. И вообще, скорее всего это не изумруд, а берилл.

– Георгий, – патриарх укоризненно глянул на цеховика. – Зачем такое говоришь, да? Во-первых, кольцо дореволюционное. Я уже молчу за то, что это тонкая работа, эксклюзивный вариант. Договорились за 30 рублей за грамм, значит так и будет. Во-вторых, берилл обычно бледно-зеленый, а этот камень темный, что значительно поднимает его цену. Изумруды с таким насыщенным сочным цветом самые дорогие. Тебе ли это не знать?

– Может камень позднее вставили при Советах, вместо утерянного, – упрямо заявил цеховик.

– Дорогой, я понимаю, что торговаться – это твоя национальная традиция, – усмехнулся Левон. – Возьми лупу со стола и внимательно осмотри камень. Я уже сейчас вижу, что он настоящий. Слева еле заметную точечку наблюдаешь? Это застывший пузырек воздуха. У искусственных таких нет. И следы обработки на станке должны сохраниться, если изумруд синтезирован. Давай не будем, уподобляться упрямым подросткам. Ты же солидный уважаемый человек.

– Ладно, – кивнул покрасневший грузин. – Сколько вы за него хотите?

– Тысячу, – вклинился в разговор Ашот. – Георгий, вы же видите, изумруд крупный, минимум, карат пять-шесть. Это ещё очень дешево будет.

– Нет, – вскинулся Георгий. – Это дорого. Пятьсот рублей, не больше.

– Семьсот пятьдесят, и бьем по рукам, – глаза парня азартно сверкнули.

– Семьсот и пять грамм высчитываем из общего веса, с учётом камня, – непреклонно ответил грузин.

– Договорились, – вздохнул Ашот.

– Итак, что у нас получается, – Манвел увлеченно защелкал кнопками миниатюрного японского калькулятора. – Сто пятьдесят два грамма, с учётом, что пять за кольцо снимаем. Умножаем на тридцать. Это четыре тысячи пятьсот шестьдесят рублей. Прибавляем семьсот за изумруд. Получается, пять тысяч двести шестьдесят. Получите.

Толстяк достал из большого железного чемодана пачку полтинников, прибавил к ним две сотенные купюры из другой стопки, залез во внутренний карман пиджака, достал портмоне и доложил ещё шестьдесят рублей – пятидесятирублевую купюру и десятку.

Ашот поплевал на пальцы, пересчитал деньги, со сноровкой опытного торговца. Засунул приложенные бумажки под резинку, к общей пачке. Открыл переполненную сумку и с трудом запихал туда купюры. Потом я помог ему свести края, и мы, напрягшись, застегнули змейку.

– Всё, мы можем ехать? – Георгий вопросительно глянул на патриарха.

– Да, – коротко ответил Левон Суренович и добавил. – Только на выходе подойдите к Тенгизу и скажите, что всё нормально, сделка завершена, претензий не имеете. Ашот вас проводит, заодно мишиных парней и Гурама позовет.

Когда гости, попрощавшись с нами за руки, покинули комнату, прикрыв за собой дверь, патриарх повернулся ко мне. Доброжелательная улыбка на его лице погасла.

– Раскололи? – поинтересовался он.

– Да, – кивнул я.

– Кто?

– Лысый из окружения Тенгиза. Проигрался в карты залётным. Долг надо отдавать, ситуация безвыходная. Узнал, что Тенгизу как гаранту двадцать тысяч заплатят только за присутствие на сделке, остальное сразу домыслил и подтянул бандитов.

– Тенгиз точно ни причем? – лицо патриарха было темнее тучи.

– Главарь клянется, что да, – ответил я. – Говорит, Лысый очень сам боится, что босс узнает. Может его зарезать.

В комнату тихо зашли Ашот с нашими ребятами и Гурам.

– Что они хотели сделать? – продолжил патриарх.

– Когда Тенгиз уедет, ломануться к нам в дом, забрать деньги и ценности, – сразу же ответил ухвативший нить разговора борец. – Главный сказал, если кто-то крик поднимет, сразу валить.

– Срика, – прорычал старик, и перешел на русский.

– Он подтвердит свои слова перед Тенгизом?

– Да, – ответил я. – Если мы пообещаем, что не отдадим его Абхазцу. Хочет принять легкую смерть.

– Пусть будет так, – царственно кивнул Левон.

– Гурам, едь к дому Вазгена, приготовься к нашему приходу. Сделай всё, чтобы сюрпризов не было. А я пойду, поговорю с Тенгизом.

– Возьмите меня с собой, – попросил я.

– Зачем? – остро глянул старик.

– Деньги передам. Заодно и подтвержу слова главаря. Он же при мне это говорил.

Левон минуту подумал.

– Хорошо, – согласился он. – Пошли.

– Секунду, – попросил я. Расстегнул сумку. Поискал взглядом пачки сторублёвок. Достал две, рассовал по карманам брюк.

– Я готов.

Тенгиз сидел со своими людьми за столом. Жевал кусок шашлыка, запивая красным вином. Увидел Левона, улыбнулся.

– Твои гости уехали, сказали, что всё прошло нормально. У тебя есть остались какие-то вопросы или претензии?

– Пойдем в дом дорогой, – вместо ответа попросил патриарх. – Обсудим дела.

– Он тоже с нами? – Тенгиз кивнул на меня.

– Да, – ответил дед. – Он нужен. Потом сам поймешь.

– Хорошо, – согласился авторитет, подхватил лежащее рядом полотенце, вытер блестящие от жира губы, затем руки и встал. – Пойдем.

Левон повел нас не в гостиную, где парни охраняли наши деньги, а в небольшую комнату с ковром, стенкой, парой кресел и маленьким журнальным столиком. Достал из бара бутылку «хванчкары», пару бокалов, придирчивым взглядом посмотрел на них и крикнул:

– Ерануш!

Через минуту в дверном проеме возникла знакомая женщина.

– Слушаю вас, парон, – поклонилась она.

– Бокалы сполосни и принеси сюда, и фруктовую нарезку тоже.

– Хорошо.

Женщина неслышно удалилась.

Через пару минут она вернулась, поставила блестящие бокалы, большую тарелку с кружочками апельсинов и дольками яблок и ушла, аккуратно закрыв за собою дверь.

– Так, что ты хотел мне сказать, дорогой? – поинтересовался Тенгиз.

Левон Суренович не торопясь наполнил бокалы вином и вручил один из них вору. Я с интересом наблюдал за ними.

– Давай, за нашу дружбу.

Зазвенев, встретились фужеры. Патриарх и авторитет пригубили вино.

– Говори, что у тебя там.

– Прежде всего, хочу передать тебе обещанные деньги, – Левон повернулся ко мне, – Миша двадцать тысяч.

Я достал из карманов пачки сторублевок и протянул вору.

– Положи на стол, – холодно кинул Тенгиз.

«У меня из рук брать не хочет, не по понятиям», – мысленно улыбнулся я.

Пачки сторублевок легли на коричневую столешницу.

– Я выполнил своё обещание Тенгиз, деньги отдал? – требовательно спросил патриарх.

– Да, – вор нахмурился. Похоже, почувствовал: разговор примет неприятный для него оборот.

– Мальчишки заметили недалеко от дома подозрительных людей, приехавших на двух машинах, девять человек. У одного из них за поясом увидели рукоять пистолета. Караулили кого-то в укромном месте.

Левон сделал паузу, наблюдая за реакцией Абхазца. И она не заставила себя долго ждать.

– Проклятые барыги! Я этих двух уродов наизнанку выверну, – прорычал Тенгиз. – Завалю ублюдков!

Молчание Левона было красноречивее любых слов.

– Подожди. Ты хочешь сказать, это была моя братва? Думаешь, это я навел пацанов на своего старого друга? – вскинулся Тенгиз. Лицо кавказца начало наливаться кровью.

– Я этого не говорил, – спокойно ответил патриарх. – Дослушай до конца, перед тем как делать выводы.

– Говоры, – прорычал Абхазец. От волнения у него появился акцент.

– Мои парни поехали выяснить, в чём дело. Завязалась перестрелка. Гостей положили. Троих взяли живыми. Они уже сидят в подвале, здесь недалеко. Я хочу, чтобы ты сам их послушал.

– Поехалы, – Тенгиз резко поставил бокал на стол, и развернулся к двери. – Сейчас Абрека и Лысого с собой возьму. Они быстро этим шакалам языки развяжут.

– Подожди, Тенгиз, не надо брать своих людей, – патриарх остановил рванувшего к выходу друга. – Мы их уже разговорили.

– Кито? – резко развернулся к нему Абхазец. – Говоры.

– Лысый. – тихо ответил я. – Он дал наводку. Попросил себе десять процентов и равную долю.

– Нэ вэрю! – прошипел кавказец, прожигая меня взглядом. – Ты врешь! Он со мной столько лет рядом. Я Лысому как себе доверяю.