Текст книги "Без боя (СИ)"

Автор книги: Алекс Регул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

1

Часть первая

Венецианская республика. Венеция 1790 г.

Оставалось совсем немного времени до отплытия корабля.

– Риккардо, сократим путь к порту через дворы? – предложил Натаниэль. – Я знаю проход за этим домом на другую улицу.

Мужчины в черных плащах тут же свернули в проходной двор. И стали быстро продвигаться в узком пространстве меж стен. Конечно, для женщины проход был вполне приемлем, но высокий широкоплечий Риккардо и крупного телосложения Натаниэль здесь чувствовали нехватку пространства. Их плащи скользили по шершавым кирпичным стенам и вызывали неприятный звук.

– Еще долго по лабиринту вонючему плутать? – спросил Риккардо.

– Простите, милорд, придётся терпеть эту грязь.

Вскоре стало гораздо светлее и комфортнее. Узкий тоннель между домов остался позади. Риккардо ускорил шаг, поравнялся с Натаниэлем, и они, плечом к плечу, продолжили свой путь по закоулкам. Грязь, которая здесь скопилась, резко контрастировала с благопристойным фасадом домов уважаемых граждан города. Стараясь не замечать зловонный запах, Натаниэль жестом поднятой руки привлёк внимание друга к шуму.

– Музыка! Скоро мы окажемся на улице, ведущей в порт. А вот и проход!

Карнавалы не редкость. Но каждый раз атмосфера праздника поглощает каждого, кто на него попадает. Вначале музыка интригой затягивает узнать – что там? Яркое буйство нарядов участников карнавала погружает в атмосферу чего-то нового, необычного. Другая жизнь. Как пламя спички. Щелчок от воспламенения, яркая вспышка. Диво! Смотри. Любуйся.

Риккардо с Натаниэлем ворвались на чужой праздник жизни. И хотя их жизни были полны ярких событий, но не было в них места празднику. Голодные псы, неведомой рукой посылаемые на поиски информации, нужной для разоблачения предателей – вот кем они были. Преступные заговоры, предательства и постоянная опасность разоблачения окружает любого, кто защищает интересы своей страны за её пределами.

– Милорд, а не вернуться ль нам сюда после встречи с капитаном? – подмигнув, спросил Натаниэль.

Улыбнувшись, Риккардо дал понять своему другу, что возможно так и будет. Из них двоих, именно Риккардо был более осмотрительным, сдержанным. Но годы общения с озорным Натаниэлем понемногу изменили отношение Риккардо к жизни.

– Нельзя всегда говорить себе «нельзя»! – любил повторять веселый друг.

Не поддаться искушению и не отведать запретного плода в карнавальные дни и ночи, когда даже церковь закрывала глаза на разгул страстей, было лицемерно для здорового молодого мужчины, не обремененного церковными клятвами с женщиной.

До порта было рукой подать, но запах чистого моря из-за вонючих каналов, а также горящих факелов и взрывающихся фейерверков, почувствовать было невозможно. Путники, озираясь, шли сквозь веселящуюся толпу. Людей было так много, что продвигаться сквозь них быстро не представлялось невозможности.

В душе Риккардо сокрушался:

«Стоило ли идти по короткой, но многолюдной дороге?»

Масок и карнавальных костюмов на друзьях не было. Это, конечно же, отличало их от людей, что находились здесь. Клоуны, короли, пастухи, искушенные куртизанки проплывали мимо. Натянув капюшон плаща ниже на лицо, Риккардо предпринял попытку обогнать Натаниэля.

Пройти осталось самую малость, чтобы продолжить путь по свободной от карнавального шествия улице, как вдруг, в его грудь нечто врезалось и упало к ногам. Удар был болезненным, Риккардо пошатнулся и резко остановился. Скинув капюшон и оценив ситуацию, он понял – обидчик был повержен собственным нападением. Но пройти мимо него Риккардо не смог, и дело было не в преграде, которую он с легкостью мог перешагнуть.

Нет, что-то другое привлекло его внимание.

Напавший, лицо которого под синей тканью плаща не было видно, издал прерывистый стон женским голосом.

– Позвольте Вам помочь, милейшее создание, – тихо сказал Риккардо, наклоняясь, чтобы поднять ту, которая так вероломно прервала его спешный путь.

Судя по всему, девушка не расслышала этих слов. А если и расслышала, ответ на них произнесла неразборчиво. Невнятные слова были сказаны слишком тихо и скорей всего, были обращены к самой себе. Риккардо не стал уточнять фразу девушки, а вместо этого поднял её с прохладных камней мостовой. Теперь девушка стояла на ногах, хотя при этом немного пошатывалась. Риккардо поэтому не стал пока выпускать её из рук.

Она обхватила руками опущенную голову, которую, видимо, сильно ушибла при падении и медленно произнесла по-итальянски:

– Простите, сеньор, я спешила и не заметила Вас.

Риккардо приятно удивила мягкость её голоса. Воспитание и годы, проведенные в высшем свете Лондона, не позволили ему остаться равнодушным. Он попытался сгладить неловкую ситуацию:

– Уверяю Вас, в столкновении лишь моя вина.

Итальянский он знал достаточно хорошо, чтобы ограничиться одной лишь фразой, поэтому продолжил общение с незнакомкой на её родном языке:

– Хочу быть уверен, что доберетесь Вы домой в сохранности. В силу некоторых обстоятельств не могу проводить Вас лично. Позвольте нанять для Вас экипаж или гондолу. Что для Вас будет предпочтительней? Насколько понимаю, Вас никто не сопровождает?

Девушка резко посмотрела на Риккардо. Встревоженный взгляд тёмных красивых глаз вонзился в него, словно шпага. Руки девушки, опускаясь, потянули за собой ткань покрывающую голову. И вскоре девушка настойчиво стала отстранять мужское тело от себя. Риккардо понадобилось одно мгновение, высоко оценить внешность незнакомки. Стройная, высокая. Жгучая. Глаза выразительные. И отчего-то, глядя на неё, ему совершенно не хотелось выпускать её из своих рук.

«Создание действительно было милейшим».

– Мне не нужна Ваша помощь! Равно, как и помощь кого бы то ни было другого! – резко произнесла она. – Отпустите меня!

Но сомкнувшиеся кольцом за её спиной мужские руки не спешили даровать свободу. Её грозный, но при этом бархатный голос произвёл противоположный эффект. И всё, что было ею сказано, чтобы отстранить мужчину от себя, невероятным образом перевернулось в сознании Риккардо в приглашение с её стороны. Призыв.

Притянув хрупкую талию «Милейшего создания» к себе, Риккардо медленно нагнулся к пленительным губкам. Почувствовав неладное, незнакомка попыталась выставить преграду в виде своих рук, уперев их в мужскую грудь.

Это не помогло.

Чтобы удержать девушку вплотную к себе, Риккардо было достаточно одной руки. Поэтому вторая прошлась вверх по женской спине, затем вдоль шеи. Его рука погрузилась в копну растрёпанных от падения длинных тёмных волос незнакомки. Теперь, когда мужские руки не оставили шанса избежать поцелуя, ей оставалось только кричать.

Но она молчала.

Риккардо коснулся женских губ. Внезапно желание его обуяло, и нежность уступила место потребности испить незнакомку. Спина девушки напряглась, тело чуть отпрянуло от мужской груди, жар от которой чувствовался даже через плотные ткани одежды. На мгновение Риккардо отстранился от губ незнакомки и, пристально смотря в её перепуганные большие глаза, прошептал:

– Раз в году можно и с ума сойти.

После чего он уже не мог совладать с нахлынувшими эмоциями. Как будто сказанные им слова оправдывали последующие действия. Короткий страстный поцелуй не насытил. И губы его вновь коснулись женских, но уже медленнее, нежнее. Властвуя над ними.

Казалось, незнакомка окаменела.

Но она была жива и в сознании. Даже что-то начала возмущенно шептать во время поцелуя. От этого губы её разомкнулись, и Риккардо тут же воспользовался, проникнув языком глубже. Наслаждение, полученное от прикосновения с её бархатным язычком, вырвалось через хриплый мужской стон. Он мог бы упиваться этой женщиной бесконечно, но что-то ударило его по лодыжке. Затем ещё, и ещё несколько раз. Отстранив милейшее создание от себя, Риккардо посмотрел вниз на ноги и с улыбкой заметил, что каблучок женской обуви всё ещё бьёт по его сапогу, словно стараясь пригвоздить к мостовой.

– Мне нравятся импульсивные женщины, которые не скрывают своих эмоций, своих желаний. Этим вы, итальянки, в выгодную сторону отличаетесь от холодных англичанок. В вас жизнь бурлит. Огонь и страсть. И я хочу обжечься, – произнёс Риккардо.

Ноги незнакомки на миг подкосились. В её глазах читалось возмущение. Губы жестко сомкнулись и, казалось, уже никогда ничего хорошего не скажут. Но Риккардо продолжал наслаждаться женской красотой.

– Согрейте меня своим теплом.

Ответа на предложение Риккардо не последовало. Лишь что-то ярко-красное пролетело мимо его лица. Мгновенно резкая боль пронзила его щеку. Риккардо, обхватив лицо руками, отступил от девушки. Щека его горела. Но не столько это удивляло, как кровь, в которую испачкалась его левая ладонь. И это указывало, что лицо пострадало гораздо больше, чем от обычной пощечины.

Молчание. Лишь перепуганный вздох девушки. Она взглянула на свою ладонь, на которой была шелковая черная перчатка, затем перевела взгляд на кровоточащую мужскую щёку. И снова на ладонь…

Кольцо!

Кольцо с крупным рубином, расположенное на её среднем пальце, было развернуто камнем внутрь ладони. Оно-то и стало причиной ранения. Руки незнакомки опустились вниз и скрылись за спиной. Она молчала, но по взгляду было видно её паническое состояние.

Риккардо не вынес возникшего напряжения и произнёс:

– Вы правы! Я действительно недостойно себя повёл. Прошу прощения за своё поведение.

Незнакомка удивлённо посмотрела на извиняющегося мужчину. Спустя секунды какого-то душевного колебания, приняла решение, ведомое только ей одной. И протянула своему обидчику руку.

Видимо, в знак примирения, рассудил Риккардо.

Он принял женскую ладонь в свои руки. На их фоне она выглядела миниатюрно. Посмотрел в глаза незнакомке. В них появился таинственный блеск. Медленно Риккардо поднес хрупкую женскую ладонь к своим губам и поцеловал.

Агония страсти мало-помалу стала отступать. Сознание отрезвлялось. К Риккардо возвращался контроль над собственным телом. Теперь он подчинялся самому себе. И только на едва уловимое мгновение блеск женских глаз вновь вырвал Риккардо из времени и пространства. Губы его коснулись тонких длинных пальцев, затянутых в перчатку траурного цвета. Милейшее создание улыбнулось и, высвободив свою руку, тихо произнесло:

– На память. Или продайте его, а на вырученные деньги залечите свою рану.

Мгновение, и она скрылась в толпе. Как будто её и не было никогда.

Риккардо всё еще стоял посреди улицы, не понимая смысла её последней фразы, как вдруг почувствовал что-то в своей ладони.

Кольцо. Золотой перстень с крупным рубином.

Кольцо, которым незнакомка распорола ему щёку.

Теперь оно мирно лежало в его ладони. Подарок был чрезвычайно роскошным, особенно учитывая степень их знакомства. Точнее полного его отсутствия. Имён друг друга никто так и не узнал. Вернее, никто не поинтересовался ими.

Нелепость ситуации озадачила:

«И что теперь? Сунуть кольцо в карман?

Нет, там ему не место».

Он примерил кольцо на мизинец.

Великовато.

Тогда – безымянный?

Подошло.

Рубин блеснул алой гранью.

«Удивительная девушка, – подумал Риккардо. – Зачем она это сделала?

Зачем я то её целовал?

Что-то в её поведении упустил. Но разобраться пока не могу. А в прочем, наверное, это уже и не нужно. Повторная встреча маловероятна».

– Мой друг! – раздался позади Риккардо, едва сдерживаемый от смеха, голос Натаниэля. – Свидетелем чего сейчас я был? Неужто Вашей помолвки?

– К чему такие громкие слова?

– К тому, милорд, что подобные подарки просто так женщины не делают мужчинам. Или у Вас другой взгляд на произошедшее?

– Карнавал – время безумства! Здесь каждый имеет право немножко сойти с ума, – пытался оправдаться Риккардо.

Руку, на которой теперь был перстень, Риккардо зажал в кулак. Как будто этим жестом возвращая себе миг близости с незнакомкой.

– Натаниэль, Вы не забыли, куда мы держим путь?

– Я – нет. А Вы?

– А я тем более. И если хочется Вам посмеяться надо мной, то прошу, не сейчас. Сейчас нам нужно срочно в порт.

– В порт, так в порт. А на счёт посмеяться над Вами, милорд, то такой джентльмен как Вы, слишком редко даёт повод для смеха. Ваши нравственные принципы нагоняют на меня чрезвычайную тоску. Но сегодня Вы меня порадовали.

Оставшееся расстояние они преодолели в относительном молчании. И лишь негромкий смех Натаниэля изредка прерывал приятные мысли Риккардо. Мысли о той, которая так комфортно помещалась в его объятьях.

Натаниэль украдкой посматривал на друга и искренне радовался. Ему было приятно осознавать – Риккардо способен на безумные поступки. Пусть крайне редко. Но способен.

В порту было немноголюдно. Сумерки вступали в свои законные права.

– Мы опоздали? – спросил Натаниэль.

– Скорее, наоборот. Взгляните, на «Серебро небес» поднимаются люди. Узнаёте кого-нибудь?

– Конечно. Это же люди графа Манервиля.

Спрятавшись за бочки, Риккардо и Натаниэль продолжили наблюдения за кораблём.

– Милорд, они, видимо, нас ищут, – догадался Натаниэль.

– Или наше письмо. Не задержись мы в пути, донесение попало бы в руки графа.

– Вы правы. Что будем делать?

– Я доставлю послание в Лондон сам. Пойдёмте, друг мой, в какую-нибудь гостиницу и там обсудим наши дела.

Они осторожно выбрались из укрытия и незаметно покинули порт. Выбрали малоприметную гостиницу и разместились в одной из предоставленных им комнат. После чего их разговор продолжился.

– Всё что мне нужно – при мне. Завтра меня ожидает большое путешествие в родную Англию. Но без Вас, дорогой Натаниэль. Вы нужны здесь. Вернусь при первой же возможности. Связь будем держать через мадам Кларисс. – Риккардо усмехнулся. – Адрес её борделя нам обоим известен.

– Мадам Кларисс, конечно же, с удовольствием окажет подобного рода услугу. И всё же, мне не нравится, что Вы в одиночку собираетесь в опасный путь.

– Об этом не стоит переживать. На всякий случай сейчас сделаем копию письма, которую Вы вручите лорду Кодрингтону. Он будет через две недели в Неаполе. Когда он свяжется с Лондоном, графом Манервилем займётся военное министерство. И тогда у нас будет новое задание.

– Или новые… Моё здесь, Ваше там.

– Такое тоже возможно, но я буду проситься назад в Италию. Сейчас главное – довершить начатое до конца.

Риккардо с грустью посмотрел на друга. Ему было трудно расстаться с ним. В Англии у Риккардо из родных никого не осталось. Родители его давно умерли, а братьев и сестер у него не было. Лондонские друзья о нём позабыли. Ведь прошло шесть лет с того дня, как он покинул Англию. Фамильное имение ещё дед Риккардо, граф Трешем, привёл в упадок. Отец лишь довершил его разорение своей любовью к азартным играм. Мать продажу имения для покрытия долгов отца уже не видела.

Если только с небес.

Через год после похорон матери, отца Риккардо смертельно ранили грабители, забравшиеся в их съёмный лондонский дом. Риккардо в тот трагический день был с друзьями на балу. Вернувшись ночью, он узнал от раненного дворецкого все обстоятельства гибели графа.

Грабителей не нашли.

Распродав остатки движимого имущества, Риккардо получил кое-какие средства. Их хватило на оплату лечения пострадавшего дворецкого, а также выплаты ему и остальной прислуге солидных сумм, чтобы те не испытывали проблем, пока не обзаведутся новыми рабочими местами.

Боль одиночества разорённого молодого графа Ричарда Джордана Трешема, усугубилась ещё и тем, что теперь ему нечего было предложить возлюбленной, мисс Лорейн Ситен. В результате, нищий граф отстранился от её завоевания. Вскоре она вышла замуж. Её красота обрела достойную оправу. С тех пор графа уже ничего не держало в Лондоне. В Англии. На земле…

Граф Ричард Джордан Трешем превратился в отчаянного агента по имени Риккардо.

Покидая Англию, он не надеялся на беззаботную прогулку по Европе. Поэтому со многими расстался навсегда. Без права поддержки отношений. И лишь немногие знали причину его исчезновения из лондонского общества и о кардинальных переменах в его жизни. Среди близких друзей был Арлен Морсби. Их дружба началась ещё с университета. Арлен был весёлым. И всегда улыбался. Разве что кроме того случая, когда Трешем признался, что жить как прежде не хочет и не может, поэтому заступает на тайную службу военного министерства.

Ещё год друзей связывали письма. Но частые переезды довершили разрыв отношений. Письма не успевали доходить до Риккардо. Места пребывания, зачастую тайные, сменялись так быстро, что дальнейшая переписка стала невозможной. Арлен лишь успел узнать, что в начале его друга отправили в Булонь, потом он работал в Лионе, Париже, а позже переехал в Дижон.

Когда четыре года назад служба свела Риккардо с Натаниэлем, он увидел в нём ту же легкость, что была присуща Арлену. Это помогло им сдружиться. Плечом к плечу они сражались с врагами. Выполняли различного рода задания. И подвергались при этом всевозможным опасностям, присущим их деятельности. Шрамы на телах и в душах за годы службы появились у каждого из них.

Теперь же их отношениям угрожает испытание разлукой.

С годами друзей терять труднее. И Риккардо это знал.

К своим тридцати годам он приобрел достаточно большой жизненный опыт. Его каштановых волос ещё не коснулась седина. Карие глаза ещё излучали блеск. И можно сказать, своей жизнью он был теперь вполне доволен. То доверие и уважение, которое он заработал за годы службы тайным агентом, грели его душу. Менять ритм жизни он не хотел. Поэтому, когда Натаниэль предположил, что в скором времени им суждено навсегда расстаться, сердце у Риккардо заныло. Но боль свою он предпочел скрыть.

На следующее утро экипаж увозил Риккардо на северо-запад. Туда, где его лично никто не ждал. Но ждали его донесение.

Он провёл рукой по нижнему краю камзола, проверяя наличие письма, которое теперь было вшито между тканями его верхней одежды. Разместившись удобнее, закрыл глаза, в надежде хоть немного поспать после нескольких бессонных тревожных дней.

Лондон. Три месяца спустя

– Ваша светлость, прибыл мистер Морган Браун! – торжественно сообщил дворецкий Эдмунд Линдсей.

«Ваша светлость…»

Такое обращение резало слух Риккардо. Он всё ещё не мог до конца осознать и принять те перемены, которые произошли в его жизнь по возвращении в Англию. Нежданный титул герцога был слишком велик, для человека, который не верил в чудеса.

Смерть старого герцога Фрэнсиса Редклифф два года назад привела к унаследованию герцогского титула маркизом Стивеном Хорнсби (внука младшего брата отца Френсиса Редклифф), так как у самого Фрэнсиса были только дочки.

Хотя, надо отдать должное старому герцогу Фрэнсису Редклифф, поскольку он успел за полтора года до собственной смерти выдать замуж свою старшую дочку Элеонору именно за маркиза Хорнсби. Тем самым обеспечив своему возможному внуку герцогство. Но этому замыслу не удалось сбыться. Бездетный Стивен Хорнсби почти год назад скончался. Они с Элеонорой совершали путешествие по континенту. Там новый герцог подхватил лихорадочную болезнь, излечиться от которой не смог.

По сведеньям из надёжных источников Риккардо узнал, что Стивена на тот свет отправило пристрастие посещать портовые бордели. Жена его, леди Элеонора, каким-то чудом, избежала участи отправиться вслед за супругом. Однако в Англию возвращаться не стала, а поселилась в городе, где они провели последние дни с супругом. Сёстры не пытались вернуть Элеонору и отнеслись с пониманием к её горю.

В результате, герцогский титул лег на плечи Ричарда Джордана Трешема – т. е. Риккардо, поскольку он был единственным правнуком младшего брата деда самого Френсиса Редклифф. Сложный путь нежданного наследства долго объясняли в геральдической палате. После чего Риккардо усвоил только то, что он действительно является обладателем такого высокого титула без права кем-либо его оспорить. Надежда, что титул достался ему по ошибке, разбилась об генеалогическое древо.

Несмотря на прежние заслуги, от работы в военном министерстве Риккардо срочно отстранили, объяснив, что деятельность в роли герцога принесёт государству большую пользу. К тому же, рисковать жизнью бездетного герцога никто не осмелился. Этот аргумент особенно возмутил Риккардо. И он от обиды захотел в кратчайшие сроки жениться, получить наследника мужского пола от новоиспеченной герцогини Редклифф и вернуться к рискованной жизни агента.

Хотя бы на краткосрочные задания.

Последующие дни после «радостной» новости, он посвятил изучению дел в герцогстве. У него не было опыта хозяйственника. Помня горький пример деда и отца, Риккардо точно знал, как нельзя вести дела.

Сохранять и приумножать имеющееся – было задание посерьёзней, чем выявление государственных преступников. После долгих изучений документов, предоставленных управляющими имений, вывод напросился сам – вмешиваться в четко выстроенную работу на данном этапе развития дел было нецелесообразно. И Риккардо рассудил, что пора приступить к поискам матери будущих детей нового герцога Редклифф.

С каждым днём в его душе росла тоска по минувшим дням. Балы ему были не нужны. Всю их прелесть он постиг ещё в молодости. В еде, одежде тоже был не избалован. Его возмущал тот факт, что прибыв в лондонский дом герцога Редклифф, ему даже не пришлось нанимать прислугу. Всё в этом доме работало, как часы. И это несмотря на то, что предыдущий герцог Стивен Хорнсби Редклифф со своей супругой Лондон покинул приблизительно полтора года назад.

Отправиться в путешествие по Европе, казалось бы, мирная затея. Но Стивен не вернулся. Вместо него появился новый герцог. Теперь он будет жить в этом доме. Вкушать пищу из герцогских фарфоровых сервизов, привезённых из далёкой Вест-Индии. И спать в роскошной герцогской постели.

И всех это устраивает?

Всех, кроме Риккардо.

Что от него осталось?

Только имя. Но не то, что было дано от рождения, а то, которое он сам заработал в минувшей жизни агента.

Когда ещё к нему кто-нибудь обратится, как к Риккардо?

Это имя ляскает его слух. А обращение «Ваша светлость» лишь раздражает.

Риккардо поднял на дворецкого отстранённый взгляд.

– Эдмунд, повторите, кто прибыл?

– Ваша светлость, к Вам прибыл мистер Морган Браун! – с невозмутимым видом повторил дворецкий, возраст которого приближался к семидесяти годам.

Безупречная выправка старика говорила, что этой работе он посвятил не один десяток лет. И порой Риккардо казалось, что Эдмунд Линдсей не просто дворецкий в этом доме. Он, скорее, управляющий. Хотя сам Эдмунд представился во время знакомства именно как дворецкий. Но вскоре Риккардо заметил, что с любой проблемой прислуга шла вначале к Эдмунду Линдсею, и только если он не решал её, обращались к новому герцогу.

– Проводите его сюда. В кабинет, – попросил Риккардо.

Назвать кабинет «своим» он не смог. Ведь старик-дворецкий от двух других герцогов неоднократно уже слышал: «Мой кабинет». Каждый из предыдущих герцогов в своё время считал кабинет именно своим.

Каждый!

А Риккардо нет.

Он относился к фамильному дому, как к гостинице. Даже хуже, ведь в гостинице он хотя бы платил за проживание. И это оправдывало его пребывание в ней.

Дверь распахнулась, и дворецкий, с разрешения герцога, пропустил в кабинет высокого, стройного молодого человека лет двадцати пяти. Обладателя светлых ровных волос и серьёзного взгляда выразительных больших голубых глаз. Это и был Морган Браун – солиситор, адвокат. Цель его визита – завершение процесса вступления нового герцога в наследство.

– Добрый день, Ваша светлость. Я принёс документы, о которых мы говорили вчера. Всё готово, нужна лишь Ваша подпись, – с этими словами Морган протянул Риккардо два листа бумаги с гербовой печатью.

– Присаживайтесь, мистер Морган Браун, – указав на диван, сказал Риккардо.

Сам же новый герцог сел в кресло, стоящее за массивным дубовым столом. Получив документы, он прочёл их. После расписался, приложил к бумаге фамильный герцогский печатный перстень, восседавший, с недавних пор, по соседству с подарком «милейшего создания», но только на среднем пальце левой руки. Перстень оставил свой чернильный след на бумаге.

– Насколько я понимаю, Вы работали и с предыдущими двумя герцогами Редклифф? – поинтересовался Риккардо.

– Совершенно верно, Ваша светлость.

– В таком случае, Вы могли бы оказать мне большую услугу, дав ответы на некоторые вопросы. Так сказать, тем самым избавите меня от необходимости обращаться к услугам третьих лиц. Вы меня понимаете?

– Понимаю. Спрашивайте.

– Рад, что не ошибся в Вас, – взбодрился Риккардо. – Мне стало известно, что я стал не только герцогом, но также опекуном двух младших дочек Френсиса Редклифф, а именно мисс Мадины и мисс Линды. Опекуном я буду являться до достижения девушками возраста двадцати одного года. То есть ещё, по крайней мере, два года.

– Совершенно верно. Или же меньший срок, до их замужества.

– Насколько велика вероятность их ближайшего замужества?

– Полагаю, довольно велика… Я имел честь их видеть последний раз год назад. Они гостили в Лондоне в этом доме у своей сестры леди Элеоноры.

Риккардо извлёк из верхнего ящика стола письмо и, посмотрев внимательно, обратился к Моргану:

– Позвольте воспользоваться Вашими услугами не столько, как юриста, скорее, как секретаря с особым поручением.

– Ваша светлость, я всегда к Вашим услугам! – заверил Морган.

– Спасибо. Прошу Вас доставить это письмо сестрам Редклифф, – Риккардо передал запечатанное письмо Моргану. – Надеюсь получить ответ на него тоже через Вас. В дополнение к своей просьбе, хочу внести ясность между нами. В этом письме я предлагаю выйти замуж за меня любой дочери покойного герцога Френсиса Редклифф.

После секундного молчания Морган от удивления почти шепотом спросил:

– Любой? Вы с ними, насколько понимаю, вообще никогда не виделись? – вспомнив, с кем он разговаривает, добавил. – Конечно, я понимаю, что заочные помолвки не редкость. Прошу прощения за бестактность с моей стороны. Письмо будет доставлено в кратчайший срок. Ответ, если он будет немедленным, я привезу через два дня. Сестры Редклифф сейчас живут в поместье своей тётушки, вдовствующей графини Олкен в пригороде Лондона. За день я обернуться не успею.

– Я подожду. И каким бы ни было их решение, я отнесусь к нему с уважением. Без карательных мер по отношению к «отказавшей» или «отказавшим». Вы меня понимаете?

– Ваша светлость, я Вас прекрасно понял. И всю деликатность ситуации постараюсь сгладить всеми возможными способами. Позвольте откланяться?

– Всего хорошего, мистер Морган Браун.

Дверь за Морганом закрылась. Риккардо встал с кресла, подошел к камину и налил себе виски в изящный бокал.

– Будь, что будет! Моя жизнь мне уже не принадлежит. Она принадлежит герцогству!

Отсалютовав самому себе, он опустошил бокал до дна.

Утром Риккардо проснулся в кабинете. Всю ночь он провёл в компании виски и размышлений о никчемности новой жизни. Диванчик, в котором едва помещалось его тело, удачно вписывался в обстановку кабинета.

– Интересно, спал ли на этом диване предыдущий герцог?

Спать в герцогской кровати Риккардо не хотел. Поэтому часто проводил ночи в кабинете. Он болезненно принимал тот факт, что отныне является весомой персоной, как в светском обществе, так и в делах государства. Множество приглашений на балы, обеды и тому подобные мероприятия, были ярким свидетельством его популярности. Казалось, все хотели заполучить общество нового герцога. Визитеры начинали осаждать Риккардо с самого утра.

Его это раздражало. И вскоре он распорядился, чтоб дворецкий не пускал незваных гостей. Визитёрам зачастую говорили, что герцога нет дома. Аргументы, к которым прибегал дворецкий не интересовали нового герцога. И каждый раз после ухода очередного визитёра в руках у Риккардо появлялась новая визитка с фамилией и всеми регалиями хозяина слуги, который намеревался передать приглашение герцогу. Вот и сегодня утром в дверь кабинета постучал дворецкий, чтобы передать новую визитку. Именно постучал, поскольку Риккардо сделал четкое распоряжение, относительно того чтобы отныне в помещение, где он находится, слуги без стука не входили. Пожалуй, это была его блажь, желание выстроить новую преграду между его миром и реальностью.

Голова Риккардо от выпитого накануне раскалывалась, и сквозь сон ему показалось, что Эдмунд Линдсей постучал не в дверь, а прямо по его голове.

– Войдите! – раздражённо крикнул он.

– Ваша светлость, приходил граф Морсби, он оставил визитку и записку, – дворецкий протянул визитку и свёрнутый листок герцогу.

– Странно, обычно лорды без приглашения не делают визиты друг другу.

Приняв визитку, Риккардо стал её изучать.

– Морсби, Морсби… Ах, боже мой! Это Арлен! Арлен Морсби! Единственный человек, который был мне настоящим другом в Англии. Более того, он сейчас в Лондоне!

На небольшом листочке было написано:

«Узнав, что Вы вернулись, бросил все дела, и приехал в Лондоне.

Поселился в гостинице «Три дороги».

Арлен».

– Мистер Линдсей, дайте распоряжение, чтоб заложили экипаж! Сразу после завтрака я уезжаю.

Через два часа карета герцога Редклифф стояла неподалёку от гостиницы «Три дороги».

Внутри гостиницы было уютно, чисто, хорошо пахло. Риккардо пересёк холл и подошёл к невысокому мужчине упитанного телосложения, посчитав, что он работник или даже хозяин гостиницы.

– Любезный, меня интересует ваш постоялец, граф Морсби. Сообщите ему, что прибыл мистер Трешем. Я подожду в холе.

– Вы уверенны, что граф желает с Вами встречаться? Вы должны понимать, мы оберегаем покой наших высоко знатных постояльцев, – с гордым видом сказал мужчина, делая акцент на слове «граф»

– Я, видимо, плохо объяснил, прибыл не просто мистер Трешем, прибыл герцог Редклифф. Так понятней?

Риккардо заметил изменение лица собеседника. Казалось, тот даже стал немного ниже. И с нелепой улыбкой хозяин гостиницы начал пятиться, а затем и вовсе помчался куда-то вверх по лестнице.

Ждать пришлось недолго. Арлен со скоростью юнца сбежал по лестнице и оказался в дружеских объятьях Риккардо. Прошло шесть лет с момента их последней встречи. Казалось, время разлуки должно притупить дружеский пыл, но этого не произошло. Они, как и прежде, испытывали потребность в обществе друг друга.

– Граф Морсби, мой драгоценный друг, безумно рад нашей встречи!

– Я тоже этому рад, Ваша светлость, герцог Редклифф. Позвольте предложить Вам, свою компанию на сегодняшний вечер. Мне чрезвычайно интересно знать, где Вы провели последние шесть лет своей жизни.

– С превеликим удовольствием! Тем более, меня интересует этот же вопрос, но уже по отношению к Вам, граф.

Друзья вышли из гостиницы и отправились туда, где им никто не мешал обнажить всю ту боль, которая накопилась в каждом из них за годы разлуки.