Текст книги "Без боя (СИ)"
Автор книги: Алекс Регул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– Я всегда восхищался Вашим умением сводить к минимуму утечку информации! – сказал Джон, наблюдая какая участь постигла письмо.
– Натаниэль сообщил, что у него новое задание и что с графом Манервилем покончено.
– Да, так оно и есть, ваших неопровержимых сведений хватило, чтобы вынести ему смертный приговор за великую измену. На верность Георгию III он присягал, но долг верности королю решил не выполнять. Он так и остался французом, на Францию и работал, пока мы, верные слуги Англии, его не остановили.
– А кто этот новый лорд, за которым следит Натаниэль?
– Ваша светлость, Вы уже отошли от дел. Не стоит вникать в наши проблемы.
– Прошу прощение, за свою бестактность. Это, конечно же, не моё дело… Ответ Натаниэлю пришлю через три дня. А теперь мне пора идти.
– Задержитесь. Мы давно не виделись. А хотите, кого-нибудь к нам пригласим? У мадам Лиман есть свеженькие.
– Если хотите, я останусь, но только без девиц. Вы же помните, я и раньше ими несильно баловался.
– Я думал, что у Вас тогда на них просто не было денег.
– Нет. Просто я и тогда не хотел растрачивать себя на тех, кому лично я не нужен. Хотя признаюсь, готов потратиться, чтобы меня полюбили.
– Не понимаю разницу, – удивлённо, произнёс Джон.
– Я предпочитаю длительные отношения.
– Уж не надумал ли новый герцог Редклифф жениться?
– Надумал. Но только согласие на брак не могу получить.
– От её родителей?
– От неё самой.
– А кто она? Королева? Только королевы могут пренебрегать герцогами.
– Да пожалуй, можно сказать и так – она моя королева.
– Дело пахнет любовью?
– Пожалуй… – грустно усмехнулся Риккардо.
В дверь постучали. Когда Джон открыл, в комнату вошла девушка с большим подносом, на котором были яства и бутылки с вином.
Далеко за полночь Риккардо вернулся домой.
Дверь открыл взволнованный Линдсей.
– Ваша светлость, мы беспокоились за Вас.
– Напрасно, – произнёс герцог.
Он прекрасно держался на ногах. Но выпитое на двоих с Джоном вино повлияло на способности формулировать предложения. Поэтому он ограничивался лишь короткими, лаконичными фразами.
– Графиня Олкен очень расстроилась, что Вы не вернулись к ужину.
– Только она расстроилась? – Риккардо присел на нижнюю ступеньку широкой лестницы, ведущую на верхние этажи дома.
– Нет. Мисс Мадина и мисс Линда, тоже спрашивали меня, не вернулись ли Вы.
– И всё?
– Да.
Не понял Линдсей причину недовольства герцога.
– Ступайте. На сегодня Вы свободны.
Линдсей растерянно окинул герцога взглядом и вскоре ушёл. Риккардо посидел пару минут, потом поднялся и побрёл в сторону западного крыла.
Подойдя к дверям голубой спальни, он остановился, чтобы постучать. Но, не рассчитав силу, вместо этого надавил на дверь, и та открылась. В комнате было так же темно, как и прошлой ночью. Нора спала. Риккардо подошел и присел на край кровати. Отчего Нора мгновенно проснулась и испуганно присела.
В момент вторжения, кровать перестала быть колыбелью безмятежности.
– Боже мой! Это опять Вы!?
– Конечно…
– Ну, зачем Вы пришли? Мы же договаривались, что Вы не будете меня навещать.
– Я б и не пришел… но Линдсей сказал, что Вы сильно беспокоились… из-за того, что я домой не вернулся к ужину… вот я и пришел Вас успокоить. И сказать, что уже дома.
– Ничего я не беспокоилась! Напрасно Вы пришли!
Не обращая внимания на её жалкие попытки натянуть одеяло хотя бы до уровня плеч, Риккардо улёгся на краю постели.
– Что Вы делаете? Немедленно покиньте комнату!
– Нора, у меня был трудный день… не надо на меня кричать. Ложитесь спать. Я сейчас немного полежу, а потом уйду.
– Прошу Вас, Ваша светлость, уходите, – взмолилась Нора.
– Пора бы Вам уже запомнить, меня зовут Риккардо. А все эти «Ваша светлость», приберегите для кого-нибудь другого. Для более достойного. Для того, кому позволите не только любоваться Вами лёжа в постели.
Риккардо повернулся на бок и принялся рассматривать Нору. Но вскоре глаза его стали погружаться в сон. И каждый раз, когда они надолго закрывались, он тряс головой и заставлял себя проснуться.
– От Вас воняет дешёвыми женскими духами, – не выдержав сладкого запаха, идущего от герцога, произнесла смущенно Нора.
– Я… из борделя.
– Мне почему-то казалось, что визитами в подобные заведения джентльмены перед дамами не хвастаются.
– Ангел мой, я не пользовался услугами, предоставляемыми в борделе. У меня там была деловая встреча. С мужчиной.
– Меня совершенно не интересуют подробности.
– И всё же Вам неприятно.
– С чего вдруг? Я на Вас не претендую.
– А жаль…
Сказал и уснул. А Нора так и осталась сидеть на кровати, которую теперь была вынуждена разделять с герцогом.
Проснувшись рано утром, Риккардо обнаружил, что находится не в кабинете, и даже не в герцогских покоях. Он приподнялся, чтобы оглядеться и увидел спящую в кресле Нору. На ней был лёгкий халатик. Под голову она подложила небольшую подушечку, но было понятно, ей неудобно.
Потерев переносицу, Риккардо, к своему стыду, вспомнил события ночи. Он поднялся с кровати и подошел к Норе, чтобы взять её за руку и попытаться разбудить:
– Нора, возвращайтесь в постель.
В ответ она произнесла что-то невнятное, и продолжила спать. Тогда Риккардо взял с постели одеяло, укрыл Нору. И вышел из спальни.
Когда он спустился на кухню, его встретил Линдсей. Долго дворецкий удивлённо смотрел на герцога. И дело не столько в раннем часе пробуждения хозяина дома, сколько в его внешнем виде. На герцоге была та же одежда, что и накануне, только очень измятая. Из чего Линдсей сделал вывод, что герцог и эту ночь провёл в кабинете.
– Доброе утро, Ваша светлость.
– Доброе. Мистер Линдсей, у меня к Вам несколько поручений. Во-первых, мне необходимо принять ванну, во-вторых, я желаю сменить покои. Мне подойдёт любой вариант на Ваш выбор, даже гораздо скромнее предыдущих комнат. Я сейчас отправляюсь в кабинет, а когда будет готова ванная в моей новой спальне, позовёте меня.
– Вам подойдёт спальня на третьем этаже?
– Конечно. А почему у неё нет какого-нибудь цветного названия, как у других спален?
– Наверно потому, что раньше на третьем этаже никто не селился, и у прошлых хозяёв не было необходимости давать этим комнатам названия, отличающие одну от другой.
– Прекрасно! Мне уже нравятся новые герцогские покои. Но не будет ли слугам труднее носить для меня воду на третий этаж, вместо второго, как сейчас.
– Не беспокойтесь об этом. Дом оборудован подъемником, который соединяет все этажи. И воду, равно как и многое другое, мы будем доставлять через него.
– Честно говоря, не знал, что у нас есть подъемник.
– Есть. Только мы им редко пользуемся, так как, обычно, все гости селятся не выше второго этажа, и чтобы особо не баловать прислугу, воду доставляем вручную.
– Мистер Линдсей, проконтролируйте, чтобы отныне подъемником пользовались при малейшей необходимости.
– Хорошо, Ваша светлость.
– Подъемник установил предыдущий герцог?
– Да.
– Видимо, он был очень заботливым, раз побеспокоился о своих слугах.
– Да. Герцог Стивен Хорнсби Редклифф был очень внимательным и заботливым.
Риккардо не понравился холодный взгляд Линдсея. Поэтому он задал вопрос напрямую:
– Леди Элеонора, наверно, была с ним очень счастлива?
Линдсей задумчиво посмотрел на часы, затем на герцога и с невозмутимым видом сообщил:
– Как только Ваши новые покои будут готовы, и ванная в них будет наполнена горячей водой, я Вам сообщу.
Дворецкий проигнорировал вопрос. И у Риккардо зародилась надежда, что Норе не так уж хорошо жилось с «заботливым», «внимательным» мужем. Коим Стивен, возможно, никогда и не был.
– Я буду в кабинете! – уходя, напомнил Риккардо.
Через час Линдсей проводил герцога в его новые покои.
– Надеюсь, Вам здесь будет удобно, – сказал он, открывая дверь.
Риккардо зашел в комнату. Через лёгкие занавеси двух больших окон лился утренний свет, отчего комната казалась очень светлой. Кровать украшало красное бархатное покрывало, а на мраморном чёрном полу лежали шкуры тигров. Стены были обшиты панелями красного дерева. Напротив кровати располагался большой камин, внешняя поверхность которого украшена белым мрамором. Правее от камина стояли два кресла оббитые тканью камышового цвета. Между ними небольшой столик. Столешница столика расчерчена на черно-белые квадраты шахматной доски. Шахматные фигуры стояли ровными рядами на своих местах.
– Превосходно!
– Я рад, что Вам понравилось, – выдохнул Линдсей.
– Вижу, подарок графа Морсби, – Риккардо указал на шкуры тигров, – нашел своё применение.
Риккардо был рад, что подарок, который Арлен преподнёс за день до своего отъезда, нашёл достойное применение. Линдсей подошел к одной из стен, и лёгким касанием открыл неприметную на первый взгляд дверь, за которой находилась ещё одна комната. Правда гораздо меньшего размера, чем первая, и представляла собой гардеробную, заполненную уже перенесённой одеждой герцога. Кроме того, в этой комнате была отгорожена ширмой зона для купания. Медная ванна к этому моменту уже была наполнена горячей водой.
– Пригласить слуг, чтобы они помогли Вам помыться? – поинтересовался Линдсей, указывая на ванну.
– Нет. Мне не нужна помощь.
Риккардо начал раздеваться, тем самым давая понять Линдсею, что он может оставить герцога одного.
Линдсей вышел, а герцог погрузился в воду. Через пару минут тело его начало расслабляться. На тумбочке, стоявшей рядом с ванной, находились несколько брусочков мыла и многочисленные флакончики с маслами. Помня претензию Норы о том, что от него воняло дешёвыми женскими духами, которыми он пропитался в борделе, Риккардо решил непременно воспользоваться не только душистым мылом, но и маслами.
– Доброе утро! – поприветствовал всех Риккардо, входя в столовую.
Графиня, Мадина и Линда с улыбкой встретили герцога. Лишь только Нора промолчала, смущённо опустив глаза.
После завтрака дочки Френсиса Редклифф отправились к модистке за своими нарядами, пошитыми к предстоящему завтра балу. А графиня в этот день собиралась уехать к себе в имение. И Риккардо воспользовался ситуацией, чтобы поговорить с ней с глазу на глаз:
– Миледи, мне нужно с Вами поговорить.
– О вашей невесте? – загадочно улыбнувшись, спросила графиня.
– Да.
– Значит, выбор сделан?
– Да.
Графиня внимательно посмотрела на герцога.
– Что-то мне подсказывает, что Ваш выбор пал не на Мадину… и не на Линду.
– Да, – Риккардо поднялся из-за стола и, не зная, куда себя деть, прошагал к окну. – Вы правы. Это не они.
– Элеонора?
– Как Вы догадались?
– По Вашим глазам. Точнее, по Вашему взгляду на неё. И ещё… о ваших, уж простите меня, странных отношениях я начала задумываться, когда стала замечать изменение поведения леди Элеоноры на Ваше присутствие. Когда Вас нет, она, кажется, ждёт Вашего появления, изредка бросая взгляды на дверь. Но стоит Вам появиться, она превращается в ледяную статую. Вчера вечером, сразу после ужина, я поинтересовалась у неё, что она думает о Вас? Меня интересовало, не изменилось ли её мнение относительно предполагаемой помолвки между Вами и одной из её сестёр. На вопрос о том, что она думает о Вас, она с оскорбленным видом сообщила, что о Вас вовсе не думает. И сразу ушла к себе в комнату. И весь вечер пробыла в полном одиночестве. Хотя раньше никогда, даже в детстве, не убегала от вопросов и не пряталась.
– Вы думаете, я ей не безразличен? И она испытывает ко мне чувства?
– Вопрос только – какие? Леди Элеонора не похожа на влюблённую, в классическом понимании этого слова. И, кажется, она осознанно запрещает разрастаться чувствам к Вам. Я не зря назвала ваши отношения «странными». Я всё боялась, что Вы к ней равнодушны, и она будет испытывать боль неразделённой симпатии, если не сказать больше. Но сегодня утром я случайно была свидетельницей того как Вы в ранний час покидали западное крыло…
Она пристально посмотрела герцогу в глаза.
– Уверяю Вас, графиня, между мной и Её светлостью этой ночью, равно как и в предыдущие ночи, ничего непристойного не происходило!
– Ваша светлость! Не оправдывайтесь. В конце концов, леди Элеонора не юная девочка, а вдова. И мне ли не знать, что жизнь вдов зачастую отличается от жизни других женщин. «Что дозволено Юпитеру, то не дозволенно быку».
– И все же я настаиваю, герцогиня не была мною скомпрометирована… – сказав это, он вдруг сник, – Хотя, конечно, была… Никто не поверит, что я пальцем её не тронул, когда почти всю ночь провёл в её постели.
– Ах! Боже мой! Избавьте меня от подробностей. Я очень люблю Элеонору, и мне больно, что её жизнь наполняется такими недопустимыми для приличной женщины моментами.
– Поймите меня правильно, миледи, я неоднократно предлагал герцогине стать моей женой, но она упорно даёт мне отказ.
– Прошу прощения, Ваша светлость, но сейчас я меньше всего хочу напоминать, что у Вас уже есть согласие на брак двух других моих племянниц. К тому же сомневаюсь, что леди Элеонора согласится стать Вашей женой. И дело тут совсем не в Вас.
– Что касается мисс Мадины и мисс Линды то, как заверила меня их благоразумная старшая сестра, согласие на брак с любой из них я могу считать аннулированными. Вы и сами меня заверяли, что поведение Ваших юных племянниц можно рассматривать скорее, как шутку и розыгрыш, нежели как поведение взрослых леди. Их шутка не причинила мне боль или унижение. Можно сказать, они пошутили – и мы вместе посмеялись. Всё! Инцидент исчерпан. И продолжения не будет.
– Тогда объясните, почему моя драгоценная Элеонора до сих пор уверена, что Вы не отказались от идеи взять в жёны одну из её сестёр?
– Потому что узнай правду, она сбежит из этого дома. Точнее, от меня, – к этому моменту Риккардо пришёл в отчаянье, и голос его стал резким. – Я только одного понять не могу, неужели я настолько хуже её покойного мужа? И в этом кроется причина её отказов?
– Мне кажется, Вы ошибаетесь. Брак со Стивеном не был по любви. Как они жили, мне доподлинно неизвестно, но одно я помню точно, улыбалась она только до того, как стала его женой. Я думаю, она боится, что с Вами её ждёт тоже разочарование, что было у неё с мужем.
– Ваши слова дарят надежду.
– Ваша светлость, я постараюсь и дальше смотреть сквозь пальцы на Ваши ухаживания за леди Элеонорой, но только при условии, что Вы не отступитесь. И сделаете её счастливой.
– Меня трудности не пугают, а видеть на её красивом лице улыбку – будет подлинным счастьем.
– В таком случае, прощайте, милый герцог! Мне нужно уезжать… Надеюсь, завтрашний бал будет для всех вас незабываемым праздником.
Через час Белинда уехала. Проводив её, Риккардо отправился в ювелирную лавку. Он уже давно заказал в подарок для Мадины и Линды сапфировые колье с серьгами. Два комплекта украшений, несмотря на одинаковую стоимость, были разного дизайнерского исполнения. Один предполагал растительный орнамент, другой геометрическую симметрию. Риккардо планировал забрать подарки для своих подопечных накануне грандиозного бала, чтобы уже завтра Мадина и Линда имели возможность продемонстрировать свои новые украшения.
Забрав драгоценности, герцог задержался у прилавка, раздумывая о подарке для единственно желанной женщины. Но его взгляд, ни на чём не останавливался. Расстройство столь ценного покупателя привлекло внимание хозяина ювелирной лавки, и он предложил колье из жемчуга.
– Ваша светлость, взглянете на это.
– Нет, такое у неё уже есть. Мне нужно что-то особенное. Более роскошное. И непременно с рубинами.
– В таком случае, может, Вас заинтересует это колье и серьги к нему?
И в эту секунду Риккардо увидел то, что подсознательно искал. Глядя на колье, дух захватывало. Мастеру удалось из рубинов и изумрудов создать восхитительный каскад алых роз.
– Беру!
Вечером приехал Арлен с матерью и тётей.
Единственным человеком, который был относительно равнодушен к этому приезду, оказалась Нора. После ужина Риккардо вручил Мадине и Линде подарки. Девушки очень обрадовались такому вниманию.
Нора опять была единственной, кто остался безразличной к радости сестёр. Припасённый для неё подарок Риккардо не стал вручать при свидетелях, поскольку понимал, что подобным жестом вызовет подозрение окружающих.
А главное, он не знал, как Нора отреагирует на сюрприз.
Вечером, когда все разошлись по своим комнатам, Риккардо подошел к двери голубой спальни западного крыла. Рука его уже была занесена, чтобы постучать по массивной двери. Но сомнения мешали сделать шаг.
Он не боялся Норы.
Не боялся себя.
И всё же замер у её двери.
Неожиданно дверь медленно стала открываться, но не благодаря усилиям герцога. За дверью стояла Нора. Судя по шелковому халатику, накинутому поверх ночной рубашки, она уже готовилась спать, но шорох у дверей привлёк её внимание и заставил покинуть постель.
– Почему-то не удивлена, вновь видеть Вас в столь поздний час у себя.
– Я могу войти?
– Своим визитом Вы подрываете мою репутацию.
– Это только если нас увидят. Подождём кого-нибудь, или Вы меня всё же впустите?
После секунд сомнений, Нора отступила на шаг вглубь комнаты. Риккардо вошел и закрыл за собой дверь.
– Ваша светлость, я напоминаю, не следует Вам приходить ко мне.
– У меня были серьёзные причины.
– А до утра не могли подождать Ваши причины?
– Дело не во времени. Мне не нужны свидетели.
Встревожено Нора посмотрела на герцога. И медленно сделала шаг прочь от него.
– Не бойтесь, – усмехнулся Риккардо, поняв её страхи. – Я пришел, чтобы вручить подарок.
Он достал из кармана халата колье и протянул его Норе.
– Что это? – удивилась она.
– Надеюсь, украшение понравится. И Вы его наденете завтра на бал.
Осознавая, что в руках у герцога, Нора стала отступать и остановилась лишь, когда дошла до камина.
– Нет… – замотала она головой, – Вы не должны мне делать подобные подарки. Это неправильно.
Не спеша Риккардо подошёл к камину, вернее к Норе.
– Неужели не нравится? Одно Ваше слово, и я переверну весь свет, но отыщу желанное Вами украшение.
Он развернул колье, демонстрируя его. Зажженные свечи канделябра, стоящего на камине, полностью осветили украшение. И оно заиграло сотнями гранями рубинов и изумрудов.
– Не нравится?
– Оно великолепно. Такая красота не может не понравиться. Но я не могу его принять.
– Это колье Вас не обязывает быть благодарной мне. Неловкость не испытывайте. Примите его, и лишь тогда уйду я.
– Нет. Нет. Я не могу.
– Возьмите. Никто не узнает, что оно от меня. Будете говорить, что его подарил Стивен, когда вы были на континенте.
– Мне никто не поверит. Все знают, каким скупым он был. Кроме кольца он ничего из украшений мне не подарил.
– Он был болван. Взять в жёны такую красавицу и не баловать её, это кощунственно.
Ласково смотря Норе в глаза, Риккардо осторожно надел на её шею колье.
– Украшение создано для Вас. Алые розы – это Ваши цветы. Прекрасные. Желанные. Но больно ранят шипами, если их грубо схватить.
– Риккардо, так нельзя.
– Можно.
Герцог опустил правую руку в свой карман и извлёк оттуда ещё и серьги.
– Ювелир создал для этого колье серьги.
Бережно взял левой рукой Нору за запястье, перевернул её кисть ладонью вверх и положил на неё серьги. После чего сжал женские пальцы в кулак и нежно их поцеловал.
– Одно без другого будет неполноценным. Как птица без неба, как волк без луны. Как я… без моего ангела… Спокойной ночи, – тихо произнёс Риккардо, и поспешил выйти из комнаты.
Он не узнал, что прежде чем уснуть, Нора долго плакала, лёжа на кровати и держа в зажатой руке серьги.
Это был день бала.
Все предпочли поберечь силы к предстоящему вечернему торжеству, поэтому к завтраку никто не спустился.
Риккардо лежал в постели и задавал себе вопрос:
«Наденет ли Нора сегодня его подарок?
Ведь так хочется видеть её природную красоту в достойной оправе. Она всегда одевает очень скромные платья. Возможно, это происходит из-за траура. Хотя учитывая, что прошло больше года со дня смерти Стивена, такое маловероятно. Скорее всего, затруднительное финансовое положение Норы не позволяет приобрести более модную и красивую одежду.
Надо будет обновить гардероб Мадины и Линды. И под этим благовидным предлогом заменить наряды Норы. Уж сёстры сумеют её убедить воспользоваться моей щедростью, потому что таких транжир, как они, надо ещё поискать. Денег на девочек мне не жалко. В конце концов, не я их зарабатываю. Они мне достаются по инерции от того потенциала, который был заложен предыдущими герцогами Редклифф. Может, когда-нибудь и мои знания и умения достигнут уровня не только распределять, но и приумножать доходы».
Перед обедом герцог зашел поработать в кабинет. Прочитав полученную корреспонденцию, он составил несколько писем своим управляющим, надеясь, что его распоряжения будут во благо.
В дверь уверенно постучали.
– Не помешаю? – спросил Арлен, стоя в дверях.
– Проходите, друг мой.
Арлен зашел в кабинет, прикрыл дверь и присел на диван.
– Меня терзает вопрос, как Его светлость, жил без меня?
– Замечательно. А в чём дело? К чему такие вопросы?
– Простите, герцог, за прямоту, но как получилось, что вместо графини Олкен, здесь появилась герцогиня Редклифф?
– Графиня вынуждена была покинуть нас. У неё срочные дела в имении. А леди Элеонора всего лишь вернулась домой из Европы.
– Просто чудо какое-то!
– Не понимаю Вас, Арлен.
– Вы помните наш разговор, накануне моего отъезда?
– О графине?
– Вижу, помните. Графиню Вы рекомендовали мне забыть. Я приезжаю, и что вижу? Вместо одной красавицы – другую! Как будто специально для меня.
Как только, речь зашла о Норе, Риккардо напрягся. Каждая фраза Арлена ухудшала его настроение. И вскоре гнев льдом сковал разум.
– Арлен! Остановитесь!
– В чём дело? Я опять посягаю на чужую территорию?
– Да.
– И кто он? Такой же всемогущественный покровитель, как и у графини?
– Хуже. Он просто одержимый. И не позволит Вам к ней подойти. В нём ревности так много, что он покалечит не только соперника, но и самого себя.
– Как же он допустил, что герцогиня живёт в Вашем доме?
– Она живёт не в моём доме, как Вы выразились. Она живёт там, где сейчас проживают её сёстры. По-которым она очень соскучилась, поскольку не виделась с ними больше года. И поскольку их пребывание в доме опекуна Вам понятно, будьте добры, и нахождение в нём леди Элеоноры расценивать, как вполне логичное явление… И пожалуйста, не вздумайте навязывать леди Элеоноре своё общество!
– Даже если она сама будет благосклонна ко мне?
– Арлен, Вам пора жениться! Вы, как только приезжаете в Лондон, будто с цепи срываетесь. У Вас что, по соседству нет незамужних дам или хотя бы вдов? Присмотрите себе кого-нибудь и женитесь! К тому же сегодня прекрасный шанс блеснуть на балу и присмотреть себе жену. В конце концов, Вы молоды, красивы, небедны и при графском титуле. Хорошая партия для многих девиц! А хотите, съездим завтра в одно тёплое местечко? Там любят голодных, но щедрых мужчин.
– Спасибо за совет. Мы с Вами обязательно прогуляемся до Вашего «тёплого местечка». Возможно, даже завтра… Я лишь хочу, чтобы Вы поняли меня. Когда вчера увидел леди Элеонору, меня будто водой окатило. Я ведь давно с ней знаком. Мы даже танцевали у кого-то на балу. Это было задолго до её замужества. Ещё была жива её сестра Эмма… Элеонора, конечно, вряд ли помнит меня. Прошло столько лет. А я её помню. Помню, как блестели её глаза. Как она мне улыбалась. Хотя признаюсь, улыбалась она не только мне. Я ещё тогда подумал: «А не жениться ли мне на ней?» Хотел присмотреться, полюбоваться ею ещё разок и уже потом принять окончательное решение. Но шансов у меня не было. Она не появилась больше ни на одном светском мероприятии. Позже я узнал, что её семья покинула Лондон и уехала в имение в Суссекс. Вскоре погибла Эмма. А судьба самой Элеоноры покрылась туманом. Я переключился на других и о ней не вспоминал. Вчера же, увидев её, был поражен. Она стала ещё женственней, ещё красивей. Во мне проснулись былые чувства, мой интерес к ней.
– Арлен, я могу понять Ваши эмоции в связи с нахлынувшими воспоминаниями. Однако Вы тогда безумной страстью к ней не воспылали. Я так говорю, поскольку влюбленный мужчина свою женщину добыл бы любыми способами и не отступил бы при первых трудностях. А сейчас в Вас говорит не любовь, а нереализованное в молодости желание. Усмирите свои амбиции и продолжайте жить без леди Элеоноры.
Риккардо надеялся, что охладил пыл своего друга. Но, то обстоятельство, что Арлен помнит Нору весёлой и улыбающейся, дополнительной ревностью залегло в его душе.
– Возможно, Вы правы… – задумчиво произнёс Арлен, и после непродолжительной паузы добавил. – А если нет?
В голове герцога водоворотом начали кружиться мысли:
«Может сказать Арлену, что я претендую на неё?
Тогда, по крайней мере, он отступится. Ведь мужчины дружбой дорожат больше, чем страстью. И на женщину друга Арлен посягать не станет.
Но что если моё откровение навредит репутации Норы?
Ведь она не давала мне согласия на ухаживание.
Что если я её никогда не устрою?
А Арлен, наоборот, будет более выгодной партией?
Но и позволить флиртовать Арлену с Норой я не могу!
От одной этой мысли у меня кровь стынет…»
– Милорд, – неожиданно услышал герцог голос друга, – Я, наверное, пойду. Нужно готовиться к поездке на бал.
Через четыре часа все приготовления к балу были закончены. И мужчины в ожидании дам стояли у нижней ступени лестницы. В одежде эпохи давно минувших лет они себя чувствовали неуютно. Но протокол бала маскарада требовал от каждого гостя одеться в одежду эпохи Тюдоров.
На Риккардо была бежевая рубашка из тонкого полотна, которая имела высокий стоячий кружевной воротник. Поверх нижней рубашки одета утеплённая стеганая куртка – дуплет. Дуплет небесного цвета был украшен вышивкой и пришитыми самоцветами. Рукава дуплета были съемными. С помощью шнуровки они крепились к плечам и имели валики. Золотистый цвет рукавов выгодно смотрелся на фоне голубой куртки. Дуплет был узким и стянутым по талии поясом из металлических пластин, также инкрустированных самоцветами. Поскольку вечером и ночью было прохладно, поверх дуплета на широкие плечи Риккардо был надет тёмно-синий джеркин. На ногах красовались буфчатые штаны, напоминающие подушки, а затем синие короткие прямые штаны ниже колен. Головной убор напоминал французский берет. Туфли были с широкими квадратными носками.
Герцог напоминал принца. Но чувствовал себя в этой одежде неловко. Такая роскошь была вычурной в его понимании. В глубине души он жалел, что согласился поехать на этот бал. И лишь ответственность за дочек Френсиса Редклиффа вынуждала забыть о собственных чувствах.
В это время Нора стояла напротив зеркала и критически оценивала свой наряд. На неё было одето два платья одновременно, это не считая корсета. Нижнее – котт, было сшито из полотна и имело жесткий лиф. Верхнее – сюрко, имело гладкий лиф, вырез каре и расширенную к низу юбку. Платья были сшиты из разных тканей. Цвет нижнего напоминал перламутр жемчуга. Рисунок ткани верхнего платья, из более дорогого материала, представлял собой тёмно-коричневый растительный орнамент на серебряном фоне. Платье дополнялось вышивкой с кружевом. Двойные рукава платья были очень узкие до локтя, но ниже расширялись воронкообразными манжетами. У юбки был каркас. А лиф сильно стягивал фигуру Норы и заканчивался очень глубоким мысом.
Благодаря одежде, женская фигура приобрела неестественные очертания: тонкую талию, плоскую грудь и чрезмерно широкие бёдра. Сложную прическу, украшенную золотыми шнурами, венчал френчхоуд в цвет второго платья, в виде серпа с тёмно-коричневой вуалью. Ножки были обуты в сшитые из мягкой кожи туфли на каблуках.
– Венди, – обратилась Нора к своей горничной, которая уже второй час наряжала свою хозяйку, – подайте колье и серьги, что лежат на камине.
Горничная поспешила исполнить указание. Взяв в руки колье из рубинов и изумрудов, она не сдержалась от восхищения:
– Боже, какая красота! Я раньше это у Вас не видела. Позвольте помочь надеть.
– Надень.
Венди помогла надеть колье и серьги, и залюбовалась хозяйкой:
– Вы выглядите великолепно!
Венди работала у Норы меньше года, но уже сильно привязалась к своей хозяйке.
В тот день, когда в жизни Норы появилась Венди, шёл сильный дождь. После смерти мужа Нора, игнорируя уговоры хозяйки гостиницы повременить с прогулкой, всегда гуляла, когда лил дождь. Так однажды она случайно заметила мокрую девушку, сидевшую под мостом. По всей длине рук у девушки были кровавые порезы. Нора предложила помощь и кров. Девушка, не раздумывая, согласилась. Позже, когда благодаря Норе, несчастная привела себя в порядок, помылась и переоделась в сухую чистую одежду, она поведала свою историю.
Пятнадцатилетнюю Венди отчим продал в бордель, когда её мать умерла от чахотки. Девушка, пережив унижения и побои, спустя месяц сбежала через окно из этого ада. Разбив во время грозы окно, она через крышу незаметно покинула каморку верхнего этажа. В каморке её держали между посещениями клиентов, к которым водили, предварительно опоив слабой дозой опиума, чтобы Венди не так отчаянно сопротивлялась и не вредила тому, кто за неё заплатил.
Нору шокировала история девушки, и она предложила ей стать гувернанткой. Венди ухватилась за возможность вернуться к нормальной жизни. Это устраивало и Нору, поскольку накануне она рассчитала почти всех слуг, нанятых ещё при муже. Герцогиня выплатила слугам солидные пособия, которых хватило не только для возвращения из Венеции на родину в Англию, но и чтобы длительное время жить, не думая о новом месте работы.
При себе Нора оставила только Норманна Линдсея, брата Эдмунда. Норманн был тенью хозяйки, неотступно сопровождающий её. Когда появилась эта напуганная несчастная итальянская девочка, жизнь Норы приобрела особый радостный оттенок. Спустя месяц Венди уже не просыпалась с криками в холодном поту посреди ночи. Забота Норы помогла бедной девушке перевернуть испачканные страницы своей жизни. Через полгода Венди бегло говорила на английском языке.
И хотя Венди всё отчётливо помнила, она сумела жить дальше с улыбкой. Вот и сейчас, стоя напротив своей хозяйки, одетой как принцесса, Венди улыбалась.
Ещё раз Нора взглянула в зеркало и вышла из комнаты. Спускаясь по лестнице, ей казалось, она идет не на бал, а к эшафоту. Но и не идти она не могла. Завидев её, Риккардо на миг остолбенел. В этом наряде каждый мужчина мог увидеть в Норе женщину наивысшей пробы:
«И за кем из сестёр мне присматривать?
Ведь и за Норой на этом балу нужен глаз да глаз».
– Ах, как Вы прекрасны! – восхитился Арлен.
– Как всегда, – тихо произнёс Риккардо и, приложив усилия, отвёл взгляд от Норы.
Арлена подумал, что его друг не оценил перемены в облике Норы. А для самой Норы реплика герцога была дороже всех возможных комплиментов. Сказанные им слова она расценила, как констатацию своей привлекательности для него в независимости от тех нарядов, что на ней одеты. Он высоко оценивал её саму, а не те сменные оболочки, что могла она менять, или не менять.
