Текст книги "Сфера Танатоса"

Автор книги: Алекс Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава восьмая

Законы небесной механики на первый взгляд универсальны и всесильны, да, вот только и в ней имеются свои странности. Ещё удивительнее дело обстоит с самими небесными телами. На первый взгляд общепринятая теория возникновения и эволюции звёздных систем объясняет нам причину и общий порядок их возникновения. Принято считать, что звёзды и планеты повсюду во Вселенной возникают одинаково, в центре огромного газово-пылевого облака возникает первоначальное сгущение материи, затем образуется завихрение и облако начинает вращаться. Сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее. После этого облако сплющивается в плоскости эклиптики и возникают сначала отдельные концентрические струи, а уже из них образуются небесные тела, большие и малые. Силы взаимного притяжения заставляют вещество сжиматься, а поскольку речь идёт о колоссальных объёмах вещества, то и энергетика этого процесса тоже не шуточная.

На финальной стадии получаются небесные тела следующих основных видов:

1) Звёзды различной величины и спектрального класса;

2) Газовые гиганты, которым лишь немного не хватило массы, чтобы стать самыми малыми звёздами, коричневыми карликами;

3) Планеты-океаны, здоровенные планеты, полностью покрытые водой, глубина этих океанов с ледяным дном, достигает ста пятидесяти километров;

4) Полноценные планеты с горячим ядром, имеющие различные размеры, среди которых встречается огромное количество таких, которые принято называть стандартными, имея ввиду стандартную величину Терры плюс-минус тридцать, сорок процентов;

5) Карликовые планеты и планетоиды, зачастую состоящие из водяного льда, покрытого толстой коркой из камней и пыли;

6) Кометы, по сути дела те же карликовые планеты, но с очень тонкой каменно-пылевой коркой, имеющие крайне вытянутые орбит;

7). Планетары, планеты, летающие по своим орбитам вне пределов звёздных систем.

На первый взгляд эта теория вроде бы не имеет никаких изъянов и в неё укладывается вся небесная механика и даже многие галактики, имеющие форму правильного диска, как бы подтверждают её, если не считать того обстоятельства, что в самом центре галактики практически все звёзды полностью лишены планет и образуют совершенно «тупой» звёздный рой, живущий своей собственной жизнью и наотрез отказывающийся подчиняться законам небесной механики, то есть вращаться точно так же, как и все остальные звёзды, за пределами центрального звёздного роя.

Более того, в нашей галактике начитывается свыше семи тысяч таких планет-бродяг, которые вообще просто пролетают через неё по очень пологой дуге, иногда почти по прямой и некоторые уже успели отлететь довольно далеко. Ничего, на подходе имеются другие. Причём эти планеты имеют весьма приличные размеры в пять, шесть стандартов, их, как и планеты-океаны, тоже покрывают слой воды воды, почти стокилометровой глубины, а также слой льда, толщиной в пять, шесть и более километров. На нескольких таких планетарах я высаживался лично и хотелось бы мне знать, где и как они образовались, ведь они относятся к числу самых древних и их возраст приближается к возрасту нашей Вселенной, если верить учёным.

Другой странностью во всей этой небесной канители является то, что все планеты и звёзды в нашей галактике очень сильно разнятся, нет, даже не по возрасту, а по темпу своей жизни и если на одних планетах все планетарные процессы уже давно устаканились и они являют собой образец тишины и спокойствия, имеют пусть и чахлую, но всё же биосферу, хотя они никогда не подверглись темпоральному ускорению, зато множество других похожи на молодого скального прыгуна по весне и таких я перевидал великое множество. Да, но при этом, в процессе ускорения на них на всех появляется просто шикарная биосфера и, как венец всего, человеческая цивилизация. В общем так, чтобы не говорили на этот счёт учёные, я буду твёрдо придерживаться своей собственной точки зрения – всеми небесными телами заведует Великая Мать Льдов, а не какие-то там законы природы.

(Мнение Веридора Мерка, высказанное однажды Стинко)

Борт крейсера «Европа», Райская Долина

Оливер Стоун, оказавшись внутри сказочно красивого ледяного грота, умоляюще посмотрел на леди Аурелию, державшую его за руку, та с улыбкой кивнула, и он принялся обходить его по кругу, осматривая скульптуры, изображавшие одну и ту же женщину в разных позах. Его пленила даже не её красота, а то, что все статуи выглядели, словно живые и, как ему показалось, излучали тепло. Между тем, температура воздуха в гроте держалась порядка ниже пятнадцати градусов нуля по Цельсию и Оливер продрог, пока осмотрел все изваяния, ведь он один, во всей Райской Долине, по-прежнему оставался в естественном человеческом облике. Теплее ему стало только тогда, когда леди Аурелия взяла его за руку, вывела на середину грота, где посреди овальной синей шкуры стояло низкое кресло с лежащим на нём синим Созерцателем по имени Роалорн, села в него и жестом велела своему паломнику устроиться поудобнее у её ног.

Как только Оливер сделал это, ледяной грот заполнился матидейтином и для него всё тотчас преобразилось. Древний терранец вошел в состояние ледовой медитации так стремительно, что леди Аурелия едва успела последовать за ним. Уже в следующее мгновенье он оказался в саду, но не в волшебном, хрустальном, а в яблоневом саду родительской фермы, расположенной в шестнадцати километрах от городка Баксли, в штате Джорджия, называвшемся так по инерции и в память о древних временах, ведь самих Соединённых Штатов Америки давно уже не существовало, как государство, но такое понятие, как штат, сохранилось. Ферма родителей Оливера, Анны и Роберта Стоунов, состоящая из трёх сорокаэтажных сельскохозяйственных башен и большого яблоневого сада с чудесными яблонями, плодоносившими круглый год, находилась на берегу небольшой реки Олтамахо. Та несла свои кристально чистые воды в Атлантический океан. Позади Оливера хлопнула дверца флайера и он, улыбнувшись, оправил на себе офицерский мундир лейтенанта космодесантных войск планеты Терра, именно так её предпочитали называть все земляне, решительно зашагал по дорожке, но не к дому, а к своей любимой старой яблоне, росшей в сотне метров от него.

Под ней находилась его гостиная и там он всегда принимал всех своих друзей, жутко завидовавших, что у его родителей есть такая шикарная ферма, площадью почти в двести пятьдесят гектаров. На Терре тогда жило почти шестьдесят пять миллиардов человек, а фермеров насчитывалось всего семьсот с чем-то миллионов, но они прекрасно кормили такую прорву людей. Оливер хорошо знал, что такое фермерский труд. Лет с десяти он начал помогать отцу на ферме и к двенадцати годам умел управлять любыми механизмами всех трёх сельскохозяйственных башен, в одной из которых выращивалась пшеница, в другой топинамбур на корм, а в третьей помещалось огромное стадо дойных коров. Мясным животноводством его отец не занимался из принципа, хотя и не придерживался вегетарианских взглядов и мясо на их столе присутствовало каждый день. Самым трудным, но зато и самым важным делом, чаще всего занимался именно Оливер. Он практически каждый день по шесть часов летал на небольшой овальной платформе-антиграве по животноводческой ферме и общался с коровами, а их на тридцати шести этажах, четыре, самых верхних, были техническими, только дойных насчитывалось девять тысяч голов и пообщаться нужно требовалось с каждой.

За день Оливер успевал облететь только один этаж, да, и то не полностью, но на каждом этаже работало ещё по два человека в смену. Тем не менее отец считал, что коровы должны обязательно чувствовать хозяйскую ласку. Именно для этого он и растил яблоки. Так что на платформе-антиграве стоял не только юный Оливер, но ещё и небольшой нуль-транс, с которого он, подлетев к очередной Стелле или Мейзи, брал с него яблоко, угощал этим лакомством корову, гладил её по морде, ласково разговаривал с ней, называя по имени, мальчишкой он знал имена всех коров, и даже не стеснялся поцеловать какую-нибудь любимицу. Коровы у них жили очень долго. Отец не поскупился приобрести для них целых двадцать реаниматоров. Может быть именно поэтому, а ещё потому, что коровы всегда чувствовали хозяйскую ласку, они давали рекордное количество молока, в среднем по сто двадцать литров в сутки. Оливер любил коров и, может быть, так и остался бы на ферме, но отец настоял на том, чтобы он поступил в военную академию и отслужил в космодесанте свои положенные, по законам семейства Стоунов, двадцать пять лет, а уже потом решал, чем займётся в дальнейшей жизни.

Дед, прадед и прапрадед Оливера, представители более старших поколений Стоунов жили на Мичигане, Ладе и Европе, тоже говорили об этом. Все Стоуны служили в армии, в космофлоте или в космодесанте, и никто не, даже женщины, не отвиливал о выполнения гражданского долга. Оливер, в принципе, ничего не имел против службы, но в ответ выставил деду, Сайрусу, жесткое условие, тот бросает свою научно-исследовательскую деятельность и перебирается вместе с бабушкой на ферму, иначе отец с матерью на ней совсем зашьются. Он не постеснялся даже сказать, что считает полным идиотизмом, заниматься изучением всяких там жучков и букашек в городе, когда тем же самым дед мог бы заниматься между делом и на ферме, тем более, что эти противные козявки так и норовили пробраться в их многоэтажный, суперкомфортабельный коровник. Дед, смущённый выволочкой внука, тут же строго прикрикнул на своего отца и прадеда Оливера, Джеймса, и высказал ему претензии по тому поводу его живописи и предложил ему вместо всякой абстрактной мазни, взять и хоть один раз в жизни написать натюрморт с яблоками, лежащими на столе в их семейном саду.

Прадед-художник именно так и поступил. Все те девять лет что Оливер учился в военно-космической академии на факультет военной фортификации, дважды в год приезжая в отпуск, он с радостью наблюдал за тем, как три старших поколения Стоунов живут на ферме. Дел Сай, за эти годы, не вылезая из коровника, открыл семь новых козявок, а дед Джимми, последовав его совету, и в самом деле начал писать натюрморты с яблоками и публика восприняла их с куда большим восторгом, нежели все его прежние художества. Более того, уже за три первых года на ферме народилось семеро детишек и яблоневый сад снова наполнился детскими криками и смехом. Зато Оливер решил посвятить службе в армии не двадцать пять, а семьдесят пять лет и посвятить их делу укрепления обороноспособности Терры, Луны, Венеры и Марса, тем более, что между планетарными цивилизациями снова обострились отношения и это стало жизненно необходимым делом. Он очень не хотел, чтобы однажды на их ферму свалилась из космоса термоядерная бомба.

Сначала Оливер Стоун подумал, что он просто вспомнил тот день, когда приехал домой после окончания академии, но едва сделал первые шаги по дорожке, ведущей к дому, понял, что это не так. Понял, скосив взгляд влево и убедившись в том, что на нём надет не парадный мундир, а тёмно-синий комбинезон, пошитый из плотной ткани с тонким ворсом, приятно облегающий тело, а на его ноги обуты в элегантные, лёгкие космобутсы. Во времена его молодости такого удобного обмундирования, совершенно не стесняющего движений, точно не изготавливали и он с горечью вспомнил, откуда он недавно выбрался и как долго там провёл. Огорчённо вздохнув, Оливер всё же пошел вперёд и через полсотни шагов услышал в саду негромкий женский смех, до боли знакомый, мелодичный, словно серебряный. Так умела смеяться только его мать. Он не выдержал, перешел с размеренного, на быстрый шаг и вскоре побежал. Впереди, за кустами жасмина, которые Оливер сам посадил в яблоневом саду, чтобы отгородить свою гостиную, он увидел своих родителей.

Мать, молодая, красивая, с радостным лицом, одетая в голубое, длинное платье с белой кружевной отделкой, сидела в ивовом плетёном кресле под его любимой яблоней, а прямо на траве, у её ног сидел отец. Загорелый, с большими и сильными руками, привыкшими к работе, в своём джинсовом комбинезоне, в нагрудном кармане которого лежал миникомпьютер, в сетчатой майке и, как всегда, босоногий. Роботы, которых он всегда держал очень много, содержали ферму в идеальной чистоте. Оливер оббежал кусты и застыл, не веря своим глазам. Отец приветливо улыбнулся ему, махнул рукой и сказал, быстро вставая:

– Анна, а вот и наш сын приехал. Привет, Олли!

Отец подал руку матери и та, взявшись за неё, быстро встала, шагнула навстречу ему и воскликнула:

– Олли, наконец-то, сынок!

Бросившись к отцу и матери, Оливер подумал, что они всего лишь призраки, голограмма и ему не удастся их обнять, но на деле вышло совсем не так. Он обнял мать и прижался щекой к её виску, а отец, обнимая их обоих, потормошил его и сказал:

– Ты, как всегда, вовремя, сынок. Мама как раз накрыла на стол и мы гадали, появишься ты сию минуту или продолжишь разглядывать скульптуры, изображающие обнаженную девушку?

Оливер открыл было рот, но не нашелся, что ответить отцу, а тот уже потащил их обоих к накрытому к обеду столу. Они сели за стол и приступили к обеду, а он смотрел на счастливые лица родителей и всё не мог поверить в то, что снова видит их живыми, и боялся задать им вопрос до тех пор, пока отец не посмотрел на них с иронией. Только тогда он набрался духа и спросил:

– Мама, папа, вы умерли и снитесь мне?

Отец с матерью переглянулись, громко рассмеялись и мать, отрицательно замотав головой, воскликнула:

– Сынок, смерти не существует. Есть две формы бытия, жизнь в белковом или ином теле и посмертная жизнь, при которой разум не нуждается в теле. Мы просто перешли из одного состояния в другое, а не умерли. Существует два уровня бытия, два мира, расположенных один в другом. Физический мир и мир псионический. Если в физическом мире существует добро и зло, то в псионическом мире зла нет. Оно туда просто не может проникнуть, но со смертью очередного мерзавца и негодяя, зло, копившееся в нём, не исчезает в материальном мире сразу и присутствует в виде затухающих эманаций. Помнишь, ты удивлялся в детстве, как же это получается так, что всего одна молекула ДНК способна хранить в себе память о всём человеке целиком и в реаниматоре можно вырастить его заново, вдохнуть в него жизнь и потом, спустя время, к человеку вернётся память. Так вот, Олли, на самом деле всё происходит совсем не так. ДНК это всего якорь, к которому привязана вся остальная база памяти, и когда реаниматор начинает выстраивать человеческое тело заново, псионический мир помогает человеку возродиться. То же самое происходит, если к жизни возвращают негодяя, ведь энергия его зла полностью затухает только спустя многие тысячелетия и её можно трансформировать и усиливать, но это ты и сам хорошо знаешь. Поэтому тебя и привела к нам леди Аурелия, жрица храма Великой Матери Льдов. Именно в её облике, в вашем физическом мире, мощном и переполненном энергией, материализовался тонкий псионический мир и тебе хорошо известно, Олли, почему это произошло. Сейчас ты не находишься в своём мире. Почти из самого центра Вселенной, ты вышел за её пределы, в одно мгновение преодолев расстояние более, чем в сто двадцать миллиардов световых лет, но вскоре мы вернём тебя обратно, сынок. Ты ведь мог и не прийти в тот день, когда обрёл своё прежнее тело, а леди Аурелия полностью освободила твой разум от чёрного наваждения Танатоса, но ты пошел за ней без колебания и потому наша встреча стала возможной. Мы с папой не призывали тебя специально, но раз ты вошел в ледяной грот Матидейнахш, то мы просим тебя об одном одолжении, Олли. Ты должен возродить Землю такой, какой она стала незадолго до нашей гибели. Галактической Человечество должно её увидеть и убедиться в том, что наступила новая эпоха. Ты обязательно должен сделать так, чтобы из твоей Сферы не исчезло ни одного камешка, рождённого в Солнечной системе, но удалено всё чуждое, привнесённое извне, а потом, когда вернётся твой учитель Эмиль Борзан, ты передашь Сферу ему. К тому времени он поймёт, как ему нужно будет с ней поступить. Ну, а какой выбор ты сделаешь в тот день, когда он скажет тебе об этом, ты решишь сам, Оливер. В любом случае ты, как и все остальные люди, не вставшие на сторону зла, будешь существовать вечно и ты сам решишь, кем тебе стать в конечном итоге. Уже очень скоро для некоторых людей это перестанет быть тайной, но только для некоторых, и ты относишься к числу избранных. Правда, сынок, никакие высшие силы тебя не избирали для этого. Ты сам избрал этот путь и доказал самому себе, что достоин этого.

Мать замолчала и улыбнулась Оливеру широко и открыто, а он задумался, стоит ли это делать, но всё же спросил:

– Мама, папа, а на что это похоже, продолжение жизни после смерти? Это сильно изменило вас?

Ему ответил отец, который с добродушной, лукавой усмешкой сказал, с лёгкой иронией в голосе:

– Олли, больше всего это похоже на то, чем я занимался всю свою жизнь после того, как снял мундир космодесантника. Только теперь нам приходится трудиться круглые сутки, но зато работа не такая утомительная, как прежде. Ну, и ещё мы с мамой не расстаёмся ни на минуту и по прежнему любим тебя. А ещё Олли, с нами рядом постоянно находятся все Стоуны, которые когда-либо родились и с честью прошли свой земной и внеземной путь и знаешь отчего мы счастливы больше всего? – Оливер Стоун отрицательно замотал головой, а его отец ответил – Ни один из Стоунов не оказался потерян для Матидейнахш, всех она приняла в своих сверкающих ледяных чертогах и мы все слышим её чарующую, бесконечную песню. Ну, это я сказал тебе для того, чтобы ты передал мои слова леди Аурелии. На самом деле все Стоуны просто слились с Творцом, а у него миллиарды имён и миллиарды самых различных обликов. Вселенная ведь большая, сынок, а он один, но в нём соединилось бесконечное число разумных существ. Творец, перейдя однажды грань миров, существует вечно и ему не страшна никакая энтропия. Ну, а теперь тебе пора возвращаться, Оливер. Помни, мы всегда с тобой.

Отец и мать Оливера Стоуна встали и отошли от стола на несколько метров, а из яблоневого сада к ним стали быстро подходить его предки, близкие и самые далёкие и вскоре он, стоял на большой, зелёной лужайке, а вокруг него на призрачном амфитеатре стояли тысяч радостно улыбающихся людей и все они являли собой его род. Они приветственно помахали рукой своему потомку, перенесшемуся живым через время гораздо более продолжительное, чем весь срок их существования в материальном мире, и исчезли, а Оливер вернулся и оказался на внутренней поверхности построенной им Сферы. Вместе с леди Аурелией он сидел на башне силового регулятора нейтринного охлаждения Солнца, они смотрели на Луну, закрывающую собой и Землю, и Солнце. На обратной стороне Луны, прямо по центру, глубоко под лунной поверхностью, неподалёку от лунного кратера Липский, находилось убежище Сойнаруса и они увидели и бункер, и самого творца Танатоса. Это существо, принявшее облик Оливера Стоуна, облачённое в белую тогу с золотой отделкой, понуро сидело в самом обычном кожаном кресле посреди большого, круглого и светлого беломраморного зала с колоннами дорического ордера и тупо, иначе не сказать, таращилось на небольшой, пульсирующий чёрный шар, паривший низко над полом белого мрамора. Выглядел Сойнарус, словно раскрашенная статуя.

Борт крейсера «Европа», Райская Долина

Если в тот момент, когда Оливер Стоун только узнал о Вечных он и думать не стал бы присоединиться к их числу, то после ледовой медитации и особенно любовного паломничества, полностью изменил свою точку зрения. Сидя в кресле за своим летающим креслом, он ещё раз показал всем берлогу Сойнаруса и сказал суровым, непререкаемым тоном:

– Господа звёздные дворяне, даже думать забудьте о том, что нас поджидает в этом волчьем логове какая-то особая опасность. Как только вольный капитан де-Клуа разберёт Танатос на части, мы мгновенно телепортируемся в его бункер и дадим ему несколько минут на то, чтобы он объявил всеобщую тревогу. Одновременно с этим во всех огневых башнях заработают репродукторы и прочие средства оповещения, и князь Стингерт объявит магнусам ультиматум, но вы не надейтесь, что они все тотчас сдадутся в плен. Как только они увидят, что всю Терру плотно окутал мощнейший псевдосиловой кокон, то сразу же отступят на Луну и вот тогда вы пойдёте на штурм. Господа, все укрепления на Луне созданы мною, кодов с тех пор никто не менял, а потому система обороны не произведёт во вам ни одного выстрела. Вы сможете вести с ними бой, находясь в паттернах, о которых они не имеют никакого представления. О них даже Сойнарус ничего не знает, ведь я спроектировал и построил лунные укрепления задолго до встречи с ним. К тому же они все оснащены системой защиты от телепорта врага. Поверьте, даже одна полуторасантиметровая мина, висящая в воздухе на одном месте, содержавшая в себе стограммовый заряд криптонита, доставит супремусу огромные неприятности, так что смело затаскивайте их в паттерны телепортом. Вам эти мины беспокойства не причинят.

Мстислав Крон, цокая языком, покрутил головой и язвительно высказался по этому поводу:

– Олли, ну что ты за человек такой? Нет в тебе человеколюбия ни на грош. Надо же, сто грамм криптонита. Парень, это же пострашнее даже, чем дура-бомба размером с бочонок.

Оливер улыбнулся и парировал его замечание:

– Пусть враги не лезут туда, где им нечего делать, Слай. Ну, что всем понятно, что нужно делать?

Леди Аурелия усмехнулась и проворчала:

– Сдаётся мне, что это будет не война, а просто пикник какой-то, Олли. И много под лунными городами этих мин?

На это Оливер Стоун ответил в лучших традициях Юма:

– Дофигища, Аурика, и все они настроены по отношению к хозяевам очень доброжелательно.

Стинко окинул взглядом всех командиров своей армии, улыбнулся и громко сказал:

– Ну, раз всем всё понятно, ребята, тогда я выключаю темпоральник и даю вам десять дней на подготовку. Зарубите себе на носу, ни одного из тех магнусов, кто в самый последний момент зассыт и не захочет помирать за здорово живёшь и неизвестно какие коврижки, обещанные им Сойнарусом, о котором они узнали уже только здесь, остальные ублюдки не должны утащить на Луну. Да, и среди этой братии тоже найдутся такие, которые предпочтут встречу с Судом Хьюма и жесткий крейг, смерти. Хотя Великая Мать Льдов может иметь на этот счёт своё собственное мнения, я вовсе не собираюсь засирать нашу галактику энергией зла. Ничего, поживут сотню лет в шкуре навспираго, а там посмотрим, очистились они от дерьма или нет. Ежели их всех превратить в женщин, да, потом ещё и отправить в храм Великой Матери Льдов, то они уже после первой же ледовой медитации всё мигом станет на свои места. Ну, а теперь быстро разбежались по своим отрядам и запомните, нейбирта вы не получите от меня ни грамма, а вот всем тем, кто уже натрескался этой зелёной колбасы, придётся сдать его до последнего грамма.

Стинко выключил темпоральное ускорение в райской Долине и через пару секунд, не раздумывая, телепортировался в баррио дель-Сентрико, чуть ли не в объятья к Грату, возле которого, как всегда, крутилось полтора десятка женщин и девушек, расчесывающих его длинные, шелковистые пряди, а некоторые и вовсе сидели на его ветвях. Он бесцеремонно подошел к коралловому дереву, запрыгнул на линзу питающего корня, утопленную вместе платформой-антигравом в землю, оседлал толстое корневище, прислонился спиной к мягкой коре и послал телепатемму:

– Грат, у меня есть для тебя блатная работёнка.

Одновременно он послал в сознание ветла красочный визуальный образ, показывающий уже хорошо известную ему Райскую Долину, только в полтора раза больше размером, накрытую стайларовым куполом. Посреди долины, находилось озеро с островом в центре. На нём-то и размещалась термалоровая чаша с парящим над ней шаром из этого удивительного металла, столь отзывчивого на сенситивную Силу. По всей долине, большая её часть поросла лесом, под кронами дубов, вязов, магнолий и других деревьев, росло множество лиралий, а над озером парил на своей платформе Грат. Стинко показал ветлу также тот космический корабль-гараж, с борта которого он, вместе со своей командой, сидевшей на траве вокруг сенситивного усилителя, станет тасовать в звёздных системах планеты, чтобы сделать их намного более комфортными для людей и высоких лесов. Грат изучал его телепатемму минут двадцать, а затем спросил его:

– Парень, это всё мне нравится, но как ты отнесёшься к тому, если мы сделаем так?

Ветл послал Стинко не менее яркую живую картинку, на которой изобразил гараж в разрезе, но гараж несколько иной формы. Как и обычный, он тоже напоминал собой гриб с шляпкой-полусферой, но с массивным, линзообразным утолщением внизу. В этой линзе находился запас гумуса, из которого вырастал пустотелый ствол алмазного дуба, проходивший через ножку гриба, чтобы раскинуть под куполом свою трёхэтажную крону, причём с красивым ландшафтом в самом низу и огромным цветком кувшинки под самым куполом с термалоровой чашей в середине, над которой парил пурпурный шар сенситивного усилителя. Стинко, сидевший с закрытыми глазами, коснулся рукой маленькой глазчатой орхидеи на своём виске, которую он обычно прятал под кожей, улыбнулся, кивнул и ответил Грату:

– Валяй, Грат, но знаешь, помимо домов на ветвях твоего личного алмазного дуба, мы всё же устроим себе железные норы в ножке гриба. Немедленно свяжись с Зелёным Дедом, и попроси его построить нам такой гараж, какой нужен тебе для алмазного дуба, но не говори ему ни слова о том, что я изобрёл машинку для перестановки планет и звёзд. Если ты проболтаешься то нам придётся лететь, куда нас пошлют, а так мы сами будем решать, в какую сторону нам пускать свои семена по ветру. Грат, как только мы покончим с Сойнарусом, то сразу же займёмся новой работой. Мне уже надоело воевать.

Грат согласился с ним, послав такую телепатемму:

– Согласен с тобой на все сто, братан. Война дело нудное, но уже очень скоро мы с ней покончим навсегда. Люди, конечно, никогда не перестанут ругаться друг с другом, может быть даже продолжат делать вид, что они воюют, но это будут уже совсем другие войны. На счёт слишком громкого шелеста моей листвы по поводу дырявого дерева внутри железного гриба, можешь не беспокоиться, на моих ветвях ни один листочек не дрогнет, а если Зелёный Дед станет ко мне приставать, то я найду, что ему сбрехать, братан.

– Ну, если ты считаешь войной, сражения на турнирах, то так и я согласен воевать. – Ответил ему Стинко телепатеммой и сказал, поднимаясь на ноги – Ладно, Грат, ты тут прихорашивайся, а я потопал. У меня работы вагон и маленькая тележка.

Довольный разговором с Гратом, Стинко телепортом отправился подземную тюрьму Оливера Стоуна, где вместе с Красавчиком Гарри и Оливером Стоуном принялся внимательно изучать Танатос. Генератор и в самом деле не представлял из себя какой-то очень уж грандиозной конструкции. По сравнению с большими тороидальными термоядерными реакторами Золотого Антала, имевшими в диаметре двести километров, он казался песчинкой рядом с ашхадским арбузом, а эти ягоды достигали полутора метров в диаметре. Правда, генератор Танатоса обладал несравненно большей мощностью. Термалоровая чаша десятиметровой толщины, имевшая в диаметре шестьсот метров, лежала во второй чаше, изготовленной из субметалла всего полуметровой толщине, вмонтированной в куб, изготовленный из сверхпрочного кристаллокерамита, с длиной ребра в шестьсот пятьдесят метров. Пол из субметаллических плит, находился вровень с верхней гранью куба, не облицованной субметаллом, а термалоровая чаша возвышалась над ним на пять метров.

В своей самой нижней части термалоровая чаша соприкасалась с двенадцатилучевой звездой, которой оканчивалась рифлёная, пустотелая, расширяющаяся вверху, затем сужающаяся и снова расширяющаяся книзу колонна из нейбирта, диаметром в девяносто метров в верхней части, тридцать в самой узкой и дальше расширяющаяся конусом до трёхсот метров в самом низу. Длина этой колоны составляла ровно девятьсот метров и она оказалась втрое меньше той, которую Красавчик Гарри спёр с Олорана. Колонна, имевшая в толщину пять метров как и олоранская, также состояла из двенадцати отдельных элементов, как бы спаянных, или разделённых между собой, терзиевыми вставками толщиной в пять сантиметров. В самом низу колонна, помещённая в цилиндр из субметалла, опиралась на диэлектрик и к каждому её сегменту подходила толстенная, медная труба фидера. Энергию генератор Танатоса черпал из недр Терры.

Термалоровый ротор, как это выяснилось в результате телепатического сканирования, оказался заполнен ничем иным, как жидким термалором и жидкость эта имела удельный вес втрое больше, чем у ртути, но не являлась металлом. При вращении ротор выделял вульрит, и тот вытекал из нейбиртового статора через тончайшие каналы, точнее его высасывало сильное разряжение в зале. Стинко сразу же догадался, что шарообразный генератор висит над термалоровой чашей не потому, что имел собственный антиграв, а благодаря магнитному полю. Не составило для него труда разобраться и с тем, что заставляло термалоровый ротор вращаться, колонна работала, как элементарный кольцевой электромагнитный привод. Для того, чтобы превратить генератор Танатоса в усилитель сенситивной Силы, требовалось и сделать, что убрать нейбиртовый статор, отключить питание и установить на термалоровый шар антиграв, хотя и этого не требовалось. Термалор, идеально прозрачный для сверхзрения, обладал удивительными свойствами, главным из которых являлось то, что этот металл чрезвычайно отзывчив на любое сенситивное воздействие, а потому держать его над термалоровой чашей не составит ровным счётом никакого труда.

Едва только взглянув на генератор Танатоса в первый раз, Стинко чуть было не завопил от радости. С тех самых пор, как он впервые увидел в Гнилом Погребе мнемонический архив и просканировал его, его не покидала мысль о том, что у этого сплава имеется куда больше полезных свойств, чем он это предполагал. Термалор и нейбирт, по своей сути, являлись чуть ли не братьями близнецами, но обладали разными, чуть ли противоположными, свойствами. Более того, нейбирт, даже гиперстабильный, пусть и с большим трудом, но всё же можно было превратить в термалор, но не в тигле, а методом сенситивной трансформации, хотя если идти обычным путём, ведь термалор это всего лишь сплав, в состав которого входило тридцать семь металлов, в том числе девять сверхтяжелых, на это уходило гораздо меньше времени. Поэтому Стинко и намеревался собрать весь нейбирт, чтобы пустить его на изготовление сверхмощных сенситивных усилителей. Он полагал, если несколько сенситивов окажут воздействие на колонну, то в ней возникнет колоссальный поток пси-энергии, который термалоровая чаша экран сфокусирует внутри парящего над ней шара и затем её сенситив-операторы смогут направить её на что угодно, в том числе и на телепорт небесных объектов.