Текст книги "Сфера Танатоса"

Автор книги: Алекс Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Как только фиолетовая смолоподобная субстанция, изготовленная из сердцевины живых, хищных цветов, имевшая твёрдость кристаллокерамита, полностью вошла в их тела, Дракон немедленно сбросил с себя набедренную повязку и телепортировался вместе с Гледис и тремя их гостями в Райскую Долину, прямо на берег озера. Там их уже поджидали Юм и Блайзи, которая немедленно протянула им две пластиковые коробки с кейшиновым бельём. Юм сначала представил им Блайзи, затем представился сам и ворчливым тоном предложил чувствовать себя, как дома, чтобы не сердить лишний раз хозяев и не заставлять их пускать в ход кулаки. При этом он корчил смешные гримасы и тем самым быстро очаровал Гледис, что она действительно тут же раскрепостилась и уже не чувствовала себя гостьей. Даже восхищённые взгляды этого парня, назвавшего себя великим и ужасным, да, к тому же ещё и безжалостным хантером-экзекутором, она воспринимала не как проявление похоти, а как самые изысканные комплименты своей красоте, хотя Блайзи мало того, что закатила ему за это несколько крепких оплеух, но даже ударила кулачком в бок, пока Гледис не оделась.

В то же самое время, когда Дракон Бумми и Гледис надевали свои купальные костюмы, на чреслах трёх, быстро меняющихся внешне и внутренне мужских телах, также появились красные, голубые и золотистые шортики и было не совсем ясно, кто ответственен за это. Ближе к озеру, прямо на пляже золотистого песка стоял большой овальный обеденный стол из алмазного дуба, беспорядочно заставленный большими, красивыми серебряными блюдами с жареными на вертеле кабанами, накрытыми прозрачными колпаками, соусами в серебряных соусницах, корзинами с тортильями, добрыми тремя дюжинами бутылок "Старого Роантира", стопкой больших фарфоровых тарелок, ножами и вилками. Отдельно от стола стояло с десяток белых, пластиковых полукресел. Дракон Бумми, посмотрев на этот стол, спросил у Юма:

– Мы что, ждём в гости целый взвод солдат, Юмми?

– Не-а, – Ответил тот, телекинезом подтащив поближе трёх здоровенных, загорелых верзил, он приставил к столу полукресла для всех, и, сев в кресло, усадил Блайзи к себе на колени и сказал с притворно горестным вздохом – Эх, ребята, скоро припрётся этот проглот Стинко, так что я боюсь, что когда он начнёт щёлкать челюстями, нам уже ничего не достанется. Да, и эти ребята, как я подозреваю, тоже не дураки пожрать. Особенно полковник Кольден, он же здесь старожил и, наверное, давно забыл, что такое жареное мясо. Кстати, Дракон, это грозит превратиться вскоре в самую настоящую проблему и я даже не знаю, как нам её решить. Оазис не сможет обеспечить всех моллисов и робустов, которых мы намерены превратить в Вечных, хотя бы одним единственным плотным обедом, да, и трюмы "Европы" тоже не бездонные, хотя они битком набиты в том числе и продовольствием. Боюсь, что наши новые друзья сожрут всё, словно саранча, а помощи извне нам ждать не приходится.

Стинко, вопреки им же установленным Для Райской Долины правилам одетый в бермуды и синюю рубаху с попугаями, появившийся рядом, сел в полукресло и сказал:

– Ты забыл о нескольких миллионах космических кораблей, находящихся на внутренней поверхности сферы, Юм. – После чего соизволил поздороваться – Привет, ребята! Гледис, детка, ты выглядишь сегодня просто обворожительно. – Затем его добродушный тон сменился на сердитый и он рыкнул – Ну и кто здесь проводит преображение? Программу внешнего облика уже накатали? Или я снова должен один за всех отдуваться?

Блайзи сердито одёрнула его:

– Стинко, заткнись! Давно уже нашлись люди поумнее тебя и ещё вчера написали программу, которая сама способна обо всём побеспокоиться. Так что теперь достаточно только запустить процесс, а дальше всё идёт своим чередом. Эту твою фиолетовую хреновину Руфус, Бобби и Дайана сегодня ночью тоже улучшили, как и сизую, а потому уже не нужно уродоваться так, как ты вчера. К тому же теперь те заготовки, которые ребята делают из химер, можно хранить в любом сарае, как дрова, и с ними ничего не сделается. Пока ты дрых, мы целый месяц разбирали всё, что ты натворил вчера, по косточкам. Просто ума не приложу, как тебе только удалось сделать Гледис такой же красивой, какой она была до Танатоса?

– Да, очень просто, Блайзи! – Воскликнул Стинко хохоча во всё горло – Я ведь здесь единственный гений, а вы только и делали, что разбирались с тем, что я создал и никто из вас не сможет этого опровергнуть. Правда, программка у Арни действительно вышла классная. Тут он превзошел самого себя, но прошу не забывать, кто его учитель.

Тут очнулись гости Райской Долины и Стинко немедленно закрыл бурлящий фонтан самовосхваления. Юм ссадил Блайзи с колен, встал и хлопая в ладоши громко воскликнул:

– Подъём, парни, вас ждёт целая гора жареного мяса и славное вино! Сначала сытный завтрак, а все разговоры потом. У нас к вам ничуть не меньше вопросов, чем у вас к Дракону, а ведь он не сможет ответить и на тысячную их долю, и, вдобавок ко всему, сам хочет узнать, что задумал наш босс. Я, кстати, тоже. Поэтому быстро подсаживайтесь к столу и начнём. Хотя нас никто не побеспокоит какое-то время, его всё же нужно беречь.

Обалдело хлопая глазами, трое вояк поднялись с травы и Дракон Бумми представил им своих новых друзей честь по чести, со всеми их чинами и званиями, не забыв сказать, кто в действительности сгрыз Билли Бритву и кто дал санкцию на его ликвидацию. Особенно они были поражены тем, что до сферы Танатоса дотянулась крепкая и хваткая рука закона, в лице хантеров Гнилого Погреба, возглавляемых целым прокурором со специальными полномочиями и самим Судом Хьюма. Не смотря на такое потрясение, у них хватило сил дойти до стола, а там своё дело сделал уже запах горячего жареного мяса и ещё тонкий аромат прекрасного вина, ну, и в какой-то мере сам внешний вид бутылок, самым наглядным образом доказывающий его древний возраст и несомненное благородство. Однако, под жаренную кабанятину это изысканное вино за столом пили, как квас.

Около часа все только и делали, что громко чавкали, пыхтели, сопели, но не смотря ни на что мужественно сражались со здоровенными зажаренными кабанами, которых Юм ещё и нафаршировал обжаренными до хруста перепелами, вперемешку с жареной печёнкой и кусочками кабаньего сала. Длинные, острые столовые ножи, которые можно было принять за мечи, так и мелькали над кованными серебряными блюдами, а вилки и вовсе порхали, словно бабочки. Про тортильи, приготовленные в добрых десяти вариациях, также никто не забывал, но ими, как привило, едоки лишь поддерживали снизу кусок жареного мяса, чтобы не пронести мимо рта ни единой капли жира или мясного сока. Поначалу гости Райской Долины ещё старались казаться воспитанными и не перемалывали своими челюстями костей, но посмотрев на то, как Стинко, Юм и Блайзи, постанывая от удовольствия, с громким хрустом слопали даже берцовые кости кабанов, последовали их примеру. Кости действительно оказались не только весьма недурны на вкус, но и просто восхитительны, из-за содержащегося в них костного мозга.

Каждому из едоков досталось по здоровенному кабану и если новорожденным Вечным застолье показалось излишне обильным, то Стинко ворчливо посетовал, что ему достался самый маленький кабанчик. Юму с Блайзи и Дракону Бумми с Гледис тоже досталось по точно такому же кабану. Дракон отрезал от своего громадные куски мяса и потом вгрызался в них, зато Гледис проявила себя истинной леди, она отхватила у кабана кусок задней ноги, прихватила немного перепелов, выложила мясо на большую тарелку и принялась смаковать каждый кусочек мяса и лакомиться тортильями, но при этом не отставала от своего любовника. Судя по тому, какими грустными стали глаза у Стинко, Юма и Блайзи, когда они съели последнюю тортилью и допили последнюю бутылку вина, обед, на их взгляд, всё же не получился таким уж роскошным. Впрочем, когда Юм выставил телепортом на стол трёхведёрный кофейник, а к нему литровые фарфоровые чашки, гору сладостей, да, ещё и большую коробку длинных гейанских сигар, полковник Кольден, накладывая на своё блюдечко полуметрового диаметра с полсотни пирожных, сверкая голодными глазами воскликнул:

– У-у, прелесть! Пирожные и чёрный кофе на десерт, это как раз то, что я больше всего люблю. Такую привычку я перенял когда-то, в молодости, от руссийцев.

Гасан, накладывая пирожных себе, с грустью сказал:

– А у нас обед принято начинать со сладкого и хотя Аллах не велит есть свинины, друзья мои, я всё равно очень благодарен вам за этого прекрасного кабана. К тому же я и в прежние годы трескал свинину за милую душу, а в мечеть меня не могли затащить даже силком, под страхом смертной казни. Я всё равно отбивался от этих идиотов, любителей совершать намаз по пять раз в день, а потом безбожно грешить.

Мидорского капитана интересовало совсем другое:

– Ну, не знаю, лично я в состоянии съесть любое мясо, лишь бы перед тем, как попасть в кастрюлю, на сковороду или в духовку оно со мной не разговаривало. Этим чудесным обедом я доволен сверх всякой меры, но меня интересует другое, господа, как получилось так, что мы умяли по здоровенной зверюге, приговорив по две дюжины здоровенных лепёшек, выпили чуть ли не по ведру вина и при этом никто из нас не лопнул. Ладно бы я оставался прежним зелёным чудовищем, способным просто раскрыть своё брюхо и втолкнуть в него хоть мешок той гадости, какой нас кормили, но в том-то всё и дело, что с первой же секунды, как только мы сели за этот изумительный стол, я чувствовал себя тем прежним Дагом Свенсеном, который однажды зашел в портовый кабак, чтобы промочить глотку и что-нибудь бросить на зуб, но получил станнером по башке и очнулся уже в этой чёртовой дыре. Господа, вы не объясните мне, что же всё-таки со мной случилось и кто я теперь? Человек не может столько есть.

Мидорец достал из коробки сигару, откусил острыми зубами кончик, обмакнул её в поданный ему Гледис кофе, раскурил и на его лице появилась блаженная улыбка. Юм, который уже дымил, как вулкан во время извержения, только после этого сказал:

– Даг, честно говоря, в галактике ещё никто точно не знает, что это ещё за хренотень такая, Вечные. Пахан Стинко, Эд Бартон, и Натали, ты с ней ещё познакомишься, являются Вечными вот уже почти девять лет одного только реального времени, мы провели в темпоральниках чёрт знает сколько времени, но так толком ещё и не разобрались, что это такое, хотя Натали с Папашей Рендлю уже родили пацанчика, да, и многие другие Вечные тоже нарожали детишек и живут теперь вместе с ними на Пандоре. Вот такой народ, эти Вечные, – самый ядовитый из всех миров галактики, для них является просто райским курортом, но в одном я спешу тебя успокоить, Даг. Все вы сели за стол хотя и Вечными, находящимися в неуязвимой форме, тем не менее ничем не отличаетесь от самых обычных людей и имеете точно такое же биологическое строение, вот только вся пища в ваших желудках сгорает с нечеловеческой быстротой. Любой другой Вечный, на нашем месте уже упился бы в драбодан, но мы же тут все мужики и настоящие бой-бабы, хотя моя Блайзи и косит под пай-девочку, но это она так, чтобы мне ещё сильнее понравиться. На самом деле Блайзи в крутизне не уступит даже Железному Рену и Старому Крону, а это действительно крутые парни. Но не смотря на это, парни, вы можете ещё и быть совершенно обычными людьми, только вам для этого нужно закапсулировать и сбросить лишнюю боевую массу. Вот тогда, когда ваш вес станет соответствовать весу обычного человека вашего роста и комплекции, та новая программа, которую накатал для новых мозгов наш кореш Арни, считает в вашем сознании всё, что относится к вашей физиологии, и воссоздаст ваши тела вплоть до ДНК со всеми генами, свойственными только вам, но при этом вы всё равно останетесь Вечными и в случае необходимости сможете в любой момент войти в неуязвимую форму, только станете меньше ростом. Мы только что выяснили, на вашем примере, что робустам для преображения даже не нужна дополнительная масса и при этом они становятся просто Вечными в неуязвимой форме. Для твёрдых Вечных, которыми, судя по всему, являются магнусы, робусты легковаты. Сейчас каждый из вас тянет в среднем на восемьсот килограмм, Дракон и Гледис не в счёт, они в этом смысле недомерки, да, и мы с Блайзи тоже недомерки, тянем всего на пять центнеров, а вот Стинни разожрался и его пора или гнать в салотопку или заставить попотеть, преображая моллисов и робустов. Последнее на мой взгляд является куда более целесообразным. Единственное, чем Вечные действительно отличаются от обычных людей, так это мозгами. Они у нас на несколько порядков лучше, чем прежние, развившиеся в ходе эволюции, но это ни о чём не говорит. Сейчас новыми мозгами почти в доброй половине галактики торгуют чуть ли не в каждой лавке и их может купить любой желающий. Пока эти мозги новые, в упаковке, они похожи на фиолетовый кристалл, но стоит их только поместить в череп человека, то начинают тут же меняться и уже через полгода ничем, кроме цвета, они так и остаются фиолетовыми, не отличаются от обычных мозгов, ну, может быть тем, что способны выдержать даже выстрел из ручного бластера не слишком большой мощности. Зато эти мозги являются не только инструментом мыслительной деятельности, но ещё и сверхмощным аналитическим компьютером. На них можно легко записать все те знания, которые накопило галактическое человечество, правда, умнее от этого человек всё равно не станет, ведь одно дело иметь знания в своей голове, и совсем другое уметь ими правильно пользоваться, зато с начальным, базовым курсом образования, эти мозги справляются на раз. Это потом, чтобы стать специалистом экстра-класса, нужно учиться. Мне в этом плане хорошо, ведь я един в двух лицах и с одной стороны имею мозги новой модели, которые хранят огромный банк данных, а с другой мой настоящий мозг, это миллиарды мозгов хьюмеритов, часть из которых разбросана по доброй половине галактике. Поэтому я такой умный, не то что вы, ведь я в любую секунду, даже сейчас, когда мы сидим в темпоральнике, могу соединиться с кем угодно и получить нужную мне информацию. Кстати, Стинни, пока ты дрых, я заслушал почти двести тысяч моллисов во всех городах Терры и выяснил, что все они отличные ребята и мечтают только об одном, надрать задницу магнусам. Даже сейчас мне ничто не мешает воспринимать их сознание. Более того, они для меня сейчас, словно открытая книга и мне достаточно не то что пары слов, но даже всего лишь одного взгляда, чтобы понять, кто находится перед нашими друганами и подругами, человек или дерьмо. Людей передо мною промелькнуло достаточно много и за каждого из них, я всем магнусам, вместе взятым, очко порву, а вот дерьмо мне пока что не встречалось. Более того, брателла, я тебе так скажу, попадались мне некоторые типы, то до превращения в моллисов я их мигом отправил бы в ту тайную комнатку с мощным сквозняком, который выдувает из неё всё дерьмо, но после того, как они походили в зелёной шкуре кто лет пятьсот, а кто и всего лет семьдесят, здорово переменились. В общем я, при случае, прежде чем грохнуть Оливера, сначала выставлю ему пузырь "Старого Роантира" за то, что он собрал тут такую прорву людей со всей галактики. Здесь ведь вот какая петрушка получается, ребята, кто был конченым гадом, тот вообще окончательно превратился в маньяка, а вот те бесбашенные типы, которые раньше стреляли направо и налево лишь бы показать свою крутизну, но в них всё равно остался хоть грамм чего-то человеческого, восприняли всё, как наказание за свои грехи и потому, Стинни, я за них кому угодно глотку порву, даже Верди Мерку и Сорки, не говоря уже об Угольке, если тот захочет закрыть их на каком-нибудь стальном курорте. Пусть он только попробует сказать мне это, я его самого скормлю химере, специально оставлю несколько штук для самых тупых, чтобы они потом посидели в темпоральнике годков эдак пятьсот в их окружении и обо всём подумали, а не вопили, словно скаженные – казните их, казните!

Стинко такие слова не понравились и он прорычал:

– Юм, бычило, заткнись! Уголёк, к твоему сведению, против Суда Хьюма за всю свою жизнь ещё ни разу не возбухнул. Наоборот, как только он узнал от Верди, что ты, такой великий и ужасный, нарисовался у него на "Молнии", так вообще левой пяткой перекрестился. Он, можно сказать, только о том и мечтал всю свою жизнь, чтобы хоть кто-то из хьюмеритов оторвал задницу от завалинки и высунул нос в галактику. Даром что ли, он всем тем хьюмеритам, кто сейчас по галактике шарится, мигом выдал жетоны хантеров-экзекуторов и к каждому приставил по три персональных архангела. Так что думай, что говоришь.

Гнев Юма, который умел сам себя накрутить так, что потом у него чуть ли не искры из глаз сыпались и дым валил из задницы, сразу же втянул голову в плечи и так жалобно заулыбался, что Стинко расхохотался первым. Когда смех за столом затих, полковник Кольден, посерьёзнев, сказал:

– Господа, всё это прекрасно. Право же, я счастлив услышать, что сфера Танатоса так благотворно подействовала на некоторых подонков, но меня, вдруг, очень обеспокоила вот какая проблема. Оазис, в котором живут люди, крайне невелик и может обеспечить продуктами питания только тех людей, которые в нём живут. Друзья мои, извините, но я хочу вам представиться своим настоящим именем и назвать ту должность, которую когда-то имел. Моё настоящее имя Чарльз Гордон, когда-то я возглавлял резидентуру военной разведки Союза Сенситивов на Мерканте. Увы, но в нарушение всех инструкций, более семи с половиной тысяч лет назад я без малейшего промедления согласился отправиться в сферу Танатоса, чтобы подготовить каких-то суперсолдат. Тогда мне казалось, что я смогу выкрутиться из любой, даже самой сложной ситуации, ведь меня готовили в корпусе разведки по спецпрограмме "Архангел", да, и был я в то время уже далеко не юношей, ведь мне исполнилось к тому времени тысяча четыреста семнадцать лет. Ну, это всё лирика, господа, а суровая проза жизни и анализ ситуации говорят мне, что каждого моллиса после преображения нужно хотя бы один раз накормить таким славным обедом, каким вы накормили нас. Думаю, что это сразу же настроит человека на нужный лад. Трюмы тех посудин, которые заскладированы на внутренней поверхности сферы, пусты. Оттуда забрали не только всё продовольствие, но даже все органические материалы, чтобы пустить на корм химерам. Князь, эту проблему нужно каким-то образом решать и делать это в первую очередь, вот только не знаю как, ведь я всего лишь разведчик, а не биолог и потому ничего придумать не могу.

Стинко при этих словах помрачнел, а затем, вдруг, заулыбался и засиял так, хоть прикуривай от него. Демонстрируя всем за столом не то что свои коренные зубы, но даже гланды, он уверенно мотнул головой и спросил:

– Чак, старина, скажи, а ты, часом, не являешься Чарльзом Гордоном-третьим? Сыном бригадного космос-генерала Чака Гордона-второго или младшего, как его иногда зовут, начальника штаба армии Союза Сенсетивов, и внуком Чака Гордона-первого, секретаря Пата Быстрые Руки, вольного капитана Звёздного Моря Стирула и главаря Союза Сенсетивов?

Чарльз Гордон кивнул головой и тихо сказал:

– Да, но сейчас это не относится к делу, князь.

– Гы-гы, ещё как относится, Чак! – Весело воскликнул Стинко и уже серьёзным тоном сказал – Ваше императорское высочество, я рад встретить вас на древней Терре. – После чего радостно рявкнул – Ну, Чак, задал же ты задачу своему папаше, деду и их другану. Они же тебя, чертяка, по сию пору ищут по всей галактике, не верят, что тебя грохнут, а потому хотя ты и сдал биопробу, так и не сунули её в реаниматор. Относительно твоего высочества я не шутил, Чак, твой дед теперь служит Звёздным императором на Лексе, а пахан тянет императорскую лямку на Альметте. Ты бы его только видел, старик, зверь, а не Звёздный император. Он высадился на Альметте всего со взводом своих генералом и в три часа призвал всю шушеру, окопавшуюся там, к порядку. Те даже вякнуть не посмели ему в ответ. Ну, ладно, это всё лирика, хотя я представляю себе, как обрадуется старый вольный капитан Чак Чародей, когда я сообщу ему такую радостную весть, а уж сколько бабла я с него срублю… В кредит, разумеется, но под самые низкие проценты и на очень длительный срок, я ведь не грабитель с большой дороги. Так, старина, ты, кажется, хотел озадачить меня? Ну, что же, ты сделал это очень удачно и, как мне кажется, своевременно. Что-то у меня от этого кабанчика разыгралось воображение. – Повернувшись к Юму, он с улыбкой попросил – Брателла, свистни-ка сюда Грата. Пусть эта мохнатая Драчливая Коряга немедленно собирает своих корешей и жриц, берёт Руфа, Бобби с Дайяной и срочно прорывается к нам, в темпоральник, вместе с полутора дюжинами самых здоровенных и жирных химер, только побыстрее. Ты ведь включил темпоральное ускорение на минимальную скорость временного потока и как только они пробьются к нам, я его увеличу. Если я не конченый идиот, ребята, то у нас всё получится просто замечательно, вот увидите. Мне кажется, что с харчами Грат уже очень скоро наведёт полный порядок, а раз так, то пошли купаться. Ледовую медитацию мы проведём вечером.

Все дружно поднялись из-за стола, к ним присоединились три жрицы в купальниках, которые терпеливо отсиживались в кустах, пока их будущие паломники обедали, и бросились в воду. Некоторое напряжение, возникшее было за столом, мигом сменилось радостными воплями и громким смехом. Озёра, как и реки, на древней Терре были большой редкостью.

Борт крейсера «Европа», темпоральный ускоритель

В какой-то мере в тот чудесный вечер первого преображения Руфусу Блейку не повезло. Как только личный состав маленькой армии прокурора Бартона понял, что именно тот сделал в гроте, Арнольд немедленно приказал собраться всем в Райской Долине, сграбастал обоих профессоров вместе с их пассиями и телепортировался на борт «Европы», где включил темпоральник на месяц. Поскольку в этом обитаемом отсеке имелся большой трюм, то архангелы тотчас освободили в нём один из складов, набились в него, как селёдки в бочку и Нейзер немедленно провёл ледовую медитацию. Так что Руфус, как и Дракон Бумми, сначала провёл совершенно безумную ночь с Анной и только после этого они, наконец, вкусили от благ земных, то есть вволю натрескались жареного мяса, радужных креветок, устриц и при этом оба упились «Старым Роантиром» в лоскуты. Последнее пришлось очень кстати, так как сердобольные архангелы, по приказу Арни дали им после это хорошенько отоспаться.

После этого Арнольд запряг их в работу и профессор Блейк, которому студенты когда-то дали кличку Зверь, наконец, вместе с профессором Тревисом, по прозвищу Сраные Уши, досконально изучил живой хищный цветок, названный кем-то химерой. Без Арни, который поразил их обоих как широтой познаний, так и просто невиданной научной дерзостью, они, пожалуй, так бы и не смогли понять, что же создал на самом деле Оливер Стоун. Впрочем им помогали все остальные архангелы, очень многие из которых оказались настоящими учёными-естествоиспытателями, а такие парни, как Нифонт Козля, и вовсе претендовали, чтобы их объявили гениями немедленно, без всякой квалификационной комиссии. Результатом этого месячного мозгового штурма стало не только то, что была разработана технология превращения ядовитой плоти химер, имеющей прочность тяжелой, антирадиационной пластмассы, в ещё более прочные болванки густо-синего, с зелёным отливом цвета, которые растворялись в телах Вечных, как сахар-рафинад в крутом кипятке, но и плоские фиолетовые подушки под голову, полезные для мозгов, а также способ быстрой пиро-телекинетической обработки их плоти, с целью превращения в довольно недурственные на вкус бутерброды.

После этого вся армия немедленно бросилась в атаку и как только архангелы не измывались над бедными моллисами. Мало с кем-то они перекидывались хоть парой словечек перед тем, как их преобразить. По большей части они поступали куда проще, телепортом врывались в те места, где кто-нибудь грустил в одиночестве, утаскивали такого горемыку в пустыню, организовали маленькие творческие коллективы, быстро подтаскивали к месту преображению химер, превращали их на скорую руку в строительные материалы и немедленно запускали процесс преображения. В результате некоторые их них умудрились всего за одну ночь преобразить до дюжины моллисов, но всё же больше всех отличились такие великаны, как Малакай Малави, которые могли за один раз преобразить до шести-семи моллисов без всякого вреда для своего здоровья. Поэтому уже к утру без малого двести тысяч моллисов стали людьми и каждого из них накормили отличным обедом, которого бы вполне хватило бы на целое отделение жутко голодных космодесантников.

Руфуса Блейка это тревожное обстоятельство озаботило ничуть не меньше, чем Чака Гордона-третьего. Как бы не велика была "Европа", трюмы её всё же были отнюдь не безразмерными и если дело пойдёт и дальше так, то им всем точно придётся переходить на подножные корма, есть каменный уголь, горючие сланцы и нефть, которых на Терре осталось всего ничего. Именно это стало предметом их разговора в кабинете профессора Тревиса, когда Арнольд телепортировал их на борт "Европы", к здоровенному тоннелю в технической зоне, ведущему прямиком в Райскую Долину. Перед тоннелем стоял здоровенное транспортное средство, похожее на артиллерийский снаряд, длиной в семьдесят метров и диаметром в шесть, в которое, уже хорошо знакомые ему Нифонт Козля и Мама Зейнаб, быстро загружали телепортом биоконтейнеры с химерами, одновременно громко ругая стоявшее рядом с ними дерево с волосатой, нежно-палевой корой, толстыми ветвями и ярко-красными, сверкающими листьями:

– Грат, не выпендривайся! – Громко кричал Нифонт – Ничего с тобой не случится, мохнатое полено, если ты поедешь в горизонтальном положении. Ну, не рассчитана эта дыра на тебя, понимаешь, не рассчитана. Поэтому давай, складывай свои грабки и я засуну тебя в транспортный модуль. Уж каких-то десять минут ты точно сможешь потерпеть.

Мама Зейнаб вторила ему:

– Это просто свинство с твоей стороны, Грат! Тебе предлагают совершить великий подвиг во имя людей, а ты ведёшь себя, словно последний эгоист. Интересно, как ты тогда собираешься идти в бой? Этот твой круглый боескафандр, верх идиотизма, ты будешь в нём представлять из себя идеальную мишень. А я-то, дура старая, старалась, делала для тебя новый, втрое мощнее прежнего, да, ещё собиралась вооружить тебя дезинтеграторами втайне от Стинко и остальных обормотов.

Упоминание о дезинтеграторах, по всей видимости, сломило упрямство дерева и оно заговорило сочным басом:

– Мама Зейнаб, ты не шутишь? Ты правда дашь мне такие стволы? Ладно, тогда я согласен влезть в эту железную нору, а вы все можете ехать сидя на моём стволе. А как выглядит мой новый боескафандр, если он не круглый?

Смуглая красотка широко улыбнулась и ответила:

– Да, почти точно такой же, как и обычные нейбиртовые боескафандры, Гратик. Его соберут на тебе в сборочном цилиндре и он повторит все изгибы твоего тела, вот только листья тебе придётся прижать к веточкам, а их крепко стиснуть, словно кулачки, но ты же Великий Грат, парень, самый отважный ветл во всей галактике, и сможешь смириться с таким неудобством.

Только теперь оба профессора и их подруги поняли, что встретились, наконец, с настоящим ветлом и с визгом бросились внутрь снаряда, в который Нифонт отправил того телепортом. Они немедленно обняли ветла и принялись ласкать и гладить его ствол возле самой кроны. К ним немедленно скользнули гибкие руки щупальца Грата и на виске у каждого появилось по маленькой глазчатой орхидее. Теперь уже ничто не могло помешать их общению. В стальной снаряд загрузили контейнеры с химерами, последними в него вошли ещё десять человек и через минуту это транспортное средство двинулось вперёд, пробивать дыру в темпоральном коконе. Через несколько минут учёные, вместе с Гратом, телепортировались на берег озера, где за это время прошло почти три часа. Ветл после путешествия сразу же взлетел в воздух на своём антиграве и сиганул в озеро, довольно глубоким в своей центральной части и потому смог окунуться в него с головой, то есть со всеми своими ветвями.

Вынырнув, Грат стремительно крутанулся вокруг своей оси, отчего во все стороны полетели мириады бриллиантовых брызг, крона его была таким образом приведена в полный порядок, зато длинные пряди ветла встали дыбом и он сделался похож на ёршик для мытья бутылок. Однако, на диск питательного корневища тотчас полезли дамы и принялись пальцами расчёсывать его нитевидную кору. Грат, как всегда в таких случаях, помалкивал, зато дамы непристойно хихикали, льнули к нему своими гибкими, стройными и сильными телами и чуть ли не облизывали его, а он нежно касался ветвями их полуобнаженных красоток. Стинко, посмотрев на них с завистью, вздохнул и воскликнул:

– Блин! Ну, почему эти волосатые гады такие ласковые только с женщинами? Мне, например, тоже нравится сидеть, прижавшись спиной к такой мохнатой коряге и греться на солнышке.

– Подумаешь, нашел проблему. – Откликнулся Нифонт – Женись, парень, и тогда ты запросто сможешь пригласить в свой дом ветла и ветлу, чтобы они стали жить в твоей спальной. Тогда ты получишь всё сполна, и ласки ветлы, и полную безмятежность, и крепкий, здоровый сон в придачу, а ещё такие сопереживания со своей любимой, что тебе этого и не снилось. Когда в твоей спальной есть ветлы и синие Созерцатели, парень, то тебе уже больше ничего не нужно, ну, разве что кроме дома на дереве. У нас в Кругляках, это давно уже считается единственно нормальным вариантом семьи.

Стинко громко фыркнул и чуть ли не заорал:

– Нафаня, чтобы я женился? Да, я лучше изобрету крейг для Вечных и тут же отравлюсь, чем женюсь. Нет, я не против женщин и даже согласен жить с ними под одной крышей. Более того, согласен стать папашей пацанчика или пацанки, хоть обычного вида, хоть Вечного, но чтобы пойти и сдаться рыжему попу Зеки? Ни за что! Ни за какие блага!

Этот словесный демарш Стинко вызвал глумливые смешки и ехидное хихиканье дам. Купанье вскоре закончилось и все собрались вокруг большой арены, в гостях у Дракулы, куда уже переправили биоконтейнеры с химерами, а также с высокими, зелёными кустами сахарного тростника. Дракула, по распоряжению Стинко, превратил арену в небольшой уголок терранской пустыни, возведя на самом краю трибуну с полусотней посадочных мест и как только все расселись справа и слева от Грата, на полу появилось голографическое изображение оазиса, причём весьма условное. Оно состояло из светло-зелёных шестигранников, окаймлённых сочными и яркими изумрудно-зелёными полосками и ярко-оранжевыми полосами пустыни, испещрённых бирюзовыми кружочками. Указывая на этот условный, схематический план, Стинко громко сказал: