Текст книги "Туманы осени (СИ)"

Автор книги: Алекс Хоуп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Алан только пожал плечами: "Действуй, Призванная, тебе виднее". Я досадливо прикусила губу: как говориться, что и требовалось доказать.

– К тому же, Люта её выпускница и понимает, что надо делать, лучше нас всех, – добавила я для тех, кто еще не мог понять моего выбора.

– А что ты сама думаешь по этому поводу? – я повернулась к ней, – без твоего согласия ничего не будет, а среди мужчин наверняка найдутся желающие возглавить.

Люта хищно улыбнулась, нарочито показывая клыки:

– Я возьмусь за это, Княжна, с радостью. Благодарю за доверие, – отозвалась она мне, но её взгляд скользил по Наставникам, словно искал кого-то и был явно недобрым.

Разумеется, я понимала, что просто сменив Главу Школы я ничего не добьюсь, надо внимательно посмотреть, что тут происходило, разобраться. Но если рядом будет Люта и её парни – оборотни, а не враждебно настроенные к чужачке местные, это сделать будет легче. А главное, спокойней, не надо будет за спину опасаться, что в неё нож метнут. В моём мире убивали и за меньшее.

Райс отлучился, а появившись вновь, словно невзначай встал между мной и всеми, а я положила ему руку на плечо, как-то само получилось. А пока Алан расспрашивал Наставников, да и самих ребят, я тихонько, незаметно для окружающих, стала гладить Райса, мне для этого водить руками по его спине нет нужды, я и на расстоянии всё чувствую. И жесткость старых рубцов и шершавость подживающих ожогов и неожиданно, нежную бархатистость кожи на случайно оставшихся " в живых" местах. Почувствовав прикосновение к себе он вздрогнул, и напрягся. А я замерла. Да, я хотела убрать все следы прошлого с его тела. Что бы в дальнейшем, в своей жизни он не был открытой книгой, и озвучивал будущим спутникам только то, что хотел. Но для меня такой контакт будет означать считывание произошедшего с парнишкой, это побочный эффект лечения. Вообще то это придумано для безопасности лекаря. И, если лекарь погибает после подобного лечения, всем ясно, что виновник его гибели – пациент.

Так что я поневоле должна была войти в жизнь Райса, но без его согласия я не хотела. "Насильно мил не будешь", эта поговорка моего Мира действительна во всех Мирах и временах. И снова затяжной миг, миг жизненного поворота. Райс не мог не понимать, что я делаю, и он принял решение. Почувствовав тепло идущее от моих ждущих, настроенных на работу целительницы рук, он сделал шаг назад, став ближе ко мне и словно подставился под них.

А я, словно проснувшись, нежданно для себя поняла, что значит быть Видящей. Поняла не как задачку решенную другим и объясненную тебе, а приняла, почувствовала своё предназначение всем своим существом, всей Душой. Нет, это не значит видеть каждого насквозь и читать его мысли, от этого звереешь, или начинаешь мнить себя богом. Нет! Теперь я понимала то, о чём писала далёкая Королева Эстер и почему мне дали прочесть именно её дневник.

Почувствовать тепло огонька Души, дать ему разгореться и беречь его, чтобы потом, в конце своего пути он смог полететь на Свет минуя всё темное, что будет звать и манить. Это закладывается именно в таких вот, молодых ребятах, когда они еще дети, но Видящая может прийти на помощь и потом, на то она и Видящая. Что бы Души летели к Свету, а возвращались в жизнь достойными людьми, способными противостоять всему подлому и лживому, с рождения способными. В крови у них это умение будет.

Потрясенная открывшимся мне Знанием я обвела окружающих другим взглядом и неожиданно стала видеть по-другому, словно пелена с глаз упала. Я почувствовала, скольким здесь нужна или будет нужна моя помощь, мои умения. И от этого, пришедшего знания этот, вначале совсем чужой для меня Мир стал намного ближе. Ведь когда тебе есть о ком заботится, ты не пропадешь, просто не имеешь права! Ведь то, что можешь сделать ты, не сможет никто и никогда. А в моём случае, это не просто красивые слова, это истинная правда.

Странно, обретая это истинное понимание я не переставала работать с Райсом, руки знали, что делать. Этим умением я обладала с самого детства, да и учили меня, как берегиню. А кому, как не ей залечивать раны своим близким и любимым? И по тому, как мальчик всё сильнее, всё доверчивее льнул к моим рукам, даже когда я вынужденно причиняла боль, поскольку многие рубцы были следами злобно нанесенных ран и нехотя уходили с тела. Я понимала, что не только я считываю его беды. Но и Райс "читает" меня и принимает, полностью соглашаясь со своей судьбой, подкинувшей ему "подарочек" в виде такой странной госпожи. Княжны из далекого Мира.

И ещё я видела, что Люта, и её Волки вначале неодобрительно смотрят на меня, но по мере того, как израненная спина Райса принимала нормальный вид, и он выпрямлялся уже благодаря не гордости, а просто отсутствию боли, они поняли, что я делаю. А Люта даже улыбнулась, глядя на ровную, чуть смуглую, кожу мальчика, ставшую такой под моими руками. Райс приостановил меня, стараясь не привлекать чужого внимания, просто чуть наклонил голову и глянув искоса, тихо спросил:

– А что со мной будет дальше?

– Думаю, ты вырастешь и окончишь эту Школу, – предположила я, – ты ведь необычен, в другой тебе просто будет скучно.

– А ты? – голос мальчика подрагивал, всё же несмотря на пережитое, он тут моложе нас всех и даётся ему это внешнее спокойствие куда большим трудом.

Я не стала напоминать ему о вежливости и титулах, не время и не место было для этого. В конце концов он был первым, кто вступился за меня, здесь.

– Я подожду, пока ты вырастешь, а потом возьму себе в телохранители, – улыбнулась я, – пойдешь?

– Пойду, – необычно серьезно ответил мне Райс, – и не потому, что ты хотела спасти мне жизнь, вернее не только потому.

– А почему же еще? – невольно снова улыбнулась я его серьезности.

– Потому что мы очень с тобой похожи там, внутри, я чувствую. Хотя мы совсем из разных Миров. Моя мама не здесь родилась, – тихо, так что бы слышала только я, сказал Райс, – и еще я знаю, какие насекомые никогда не перерождаются, а остаются неизменными из жизни в жизнь, – паренёк хоть и опустил глаза, но я видела в них черный отблеск лютой ненависти, что так долго была частью его жизни.

Я независимо вскинула голову. Когда то, еще в моем мире один из юных княжичей, пытавшихся за мной ухаживать, сказал, что " мне надо быть проще и тогда люди ко мне потянуться". Я немедленно парировала, мол "предпочту остаться собой и посмотрю, кому повезет остаться".

Может здесь, в этом Мире, я всего лишь Призванная Королева, но внутри себя я всегда буду Княжной своего мира, живущей по закону "око за око"... и никто меня не убедит, что человек, отдавший своего маленького, беззащитного брата на опыты, или как там они эти пытки называют, достоин перерождения. И да простят меня Пресветлые Боги, но это во мне говорит не гордыня, и даже не гордость, а достоинство моих предков, тех кого я не хочу подвести. Своих не предают, никогда, ни в чем. И не важно, кто ты, Королева, Княжна или просто мальчик, закрывающий сейчас меня собой от всего мира. Просто встретились Родственные Души, а раз в моей власти не дать нам потеряться, то да будет так.

«Бинарный характер высказываний индивидуума, утратившего социальную активность»

(Бабушка надвое сказала)

– Зоя! – Зовет чей-то голос, – Зоя, очнись. Приди в себя, пора!

Я словно пробуждаюсь из глубокого сна, вокруг меня все еще те голоса, запахи и звуки...

– Зоя! – кто-то очень настойчив, – я недовольно морщусь, – причем тут я? Ведь нужна какая – то Зоя! Хотя Зоя, это я?!

– Открой глаза, посмотри на меня! – голос требователен и знаком, я просто не могу не откликнуться на него. С трудом открываю глаза:

– Райс? Нет, ты – Макс, хотя... – голова кружится, лица словно накладываются друг на друга. И глаза, смотрящие на меня с этих лиц, меняют цвет, но вот их выражение, их тепло и бесконечная радость встречи и узнавания. – Так ты?!

– Хоть горшком назови, Княжна, только в печку не ставь, – знакомо отзывается парень.

– А что там дальше, как вы все? Я не помню – говорю расстроенно и испуганно, только что увиденное и пережитое словно испаряется из памяти. Я в панике смотрю на Макса.

– Ш– ш -ш, Княжна, так и должно быть, нельзя помнить прошлые жизни, иначе не проживешь нынешнюю, так между ними стоять и будешь, понимаешь? Я и так, нарушил всё, что мог, чтобы тебе кусочек прошлого показать. Аукнется мне это ещё. Ладно, не важно. Надо было, что бы ты вспомнила какая ты, поверила в себя. Нет, не то. Не знаю, как правильно сказать, – он досадливо прикусывает губу. – И меня, тоже вспомнила. Скоро всё сотрётся, как сон. Просто ты знай, я всегда на твоей стороне, что бы ты не творила. А там все хорошо будет, твое правление войдет в учебники как "годы правления Призванной Княжны". Люта возглавит Школу Крейзи, ты тогда предложила, а Принц сразу и согласился. Она у себя в кабинете твой портрет повесит, в белом платье с красной вышивкой, говорили, ты в нем пришла и оставила, ей на память. А показал я тебе прошлое, воспользовавшись правом Путешественника во времени. Теперь мы уже знаем, что если человек в предыдущей жизни что-то недоделал или ушел от того, что был обязан сделать, его вернут в другой жизни к тому же. И люди его окружающие те же будут, хотя могут друг друга и не признать. Главное, он снова попадает в ту же ситуацию и должен довести до конца то, от чего сбежал. Хотя теперь ему будет значительно труднее, это как наказание, за то, несделанное.

Я растеряно смотрю на Макса, голова болит и очень странно кружится:

– Но, по– моему, я там, что могла, сделала? Ты же сам говоришь, даже портрет в память повесили.

– Ты была призванной Королевой, Хранительницей Переходов, ты очутилась там по воле Богов и призыву Правителя. А вот ушла по своей воле. Боги – то тебя не отпускали, и он не отпускал. – тихо, словно извиняясь ответил Макс.

Я смотрела на взволнованного парня во все глаза, то, что он показал мне, то, где я была, стремительно исчезало из моей памяти, как тающий снег под ярким, весенним солнцем. И вместе с ним таял лёд, в котором до поры, до времени, пребывала моя Душа. Та жизнь, что была у меня до встречи с Максом сейчас казалась мне сном. Почему я позволила себя убедить, что в моём Мире нет магии и волшебства? Ведь мой Мир зависит только от меня, что я увижу, что допущу к Душе, во что поверю, то и будет. Я ведь так хорошо знала это раньше. Пусть я выросла, но изменился не мир вокруг. Это я стала стараться жить проще, веря, что раз окружающие могут так жить, могу и я. А зачем? Самое страшное это измена себе. Чем больше подстраиваешься под окружающих, тем больше теряешь себя. И тебя просто перестают замечать. А как иначе? Ведь Тебя больше и нет.

Макс вопросительно, настороженно смотрел на меня, но молчал, видно понимая, какая борьба идет внутри меня. Как неохотно Зима в Душе сдаёт свои позиции. Как больно отламываются глыбы льда от замурованной в них Души. Но все же, как подснежники весной пробивались сквозь толщу "нельзя" и "быть такого не может" всегдашние основы Мироздания, основы жизни любой женщины. Словно из далекого далека весенний ветер, ветер перемен принес мне слова Ведушки, моей любимой наставницы. "Когда я уйду, девочка, с тобой останутся вера, надежда, любовь. Это ключи от женского счастья. И каждая выбирает по себе, кому– то ближе вера, мол, как суждено, так и будет... Кому-то любовь голову вскружит и обо всём забудет женщина. Или надежда, без конца и края. Но ты никогда не забывай про мудрость, она им мать. И только с её помощью ты сможешь сделать свою жизнь полной, а не однобокой. Помни о ней, юная княжна."

Я глубоко вздохнула и огляделась вокруг, встретила вопросительный взгляд Макса и широко ему улыбнулась. Похоже, лёд зимы сошёл с моей Души. И в неё пришла весна.

Часть 3. Капели Весны

КАПЕЛИ ВЕСНЫ

«Существуют три бедственных состояния: болезнь, плен и путешествие.»

Эрнст Хайне

Я была несказанно удивлена всем прошедшим. Так, наверно, могла бы сказать героиня рыцарского романа, любимых книг моего детства. А ведь с её точки зрения, этой героини, у меня приключения не хуже. Может и не экшен, говоря современным языком, но то же ничего. Я перевела взгляд с амулета Макоши, служившего мне в моем Мире медальоном, на Макса, красивого, сильного юношу с мудрыми глазами. Сейчас его глаза в полной мере отражали словосочетание «окна Души» столь любимое мною и как оказалось пришедшее со мной из далека. Он не зеркалил ими настроение или отношение собеседницы, то есть моё. А смотрел открыто, доверяя и подпустив к себе, что называется, ближе некуда.

– Макс, наверное, нам надо идти? – спросила я, просто что бы разбить тишину неожиданных откровений.

– Мы и пойдем, – откликнулся он, – как только ты решишь, куда.

Я немного растерянно прикусила губу. Раньше можно было ссылаться на отсутствие знаний или памяти. Сейчас мне было предоставлено всё. Но вместе с этим, это всё несло в себе обязательное вмешательство в жизни очень многих, и поэтому я колебалась с решением. Ворваться "с шашкой наголо" в чужую жизнь – ума на это много не надо. Даже если я постараюсь не ломать, а изменить что-то. Изменятся обстоятельства, а не люди, которым я свалюсь на головы с убеждением, что знаю, как им надо жить. Революция в умах обычно приводит к тоске по прошлому, хотя и не сразу. Прошлое. Да, жить им нельзя, но состоим мы именно из него.

– Макс, скажи, ты смог погрузить меня в моё прошлое. А в прошлое других, можешь?

– Ты хочешь переделать прошлое? – в голосе юноши явно проступили нотки паники.

– Нет! Нет, конечно, – поторопилась я его успокоить, – я же не сумасшедшая! Просто, прежде чем помогать, хорошо бы понять, как это сделать, не причинив еще большего вреда.

– А оставить всё, как есть, не судьба? – У Макса дрогнули в улыбке губы.

Я расстроенно покачала головой, вспоминая, что говорила мне Роуэн.

– Погибнут тогда многие. А этого еще можно избежать.

– Видишь ли, на ту глубину, что ты копаешь, я могу провести тебя только если есть связь по крови. Ты же кого-то конкретно просмотреть хочешь – Макс удовлетворился ответом и явно приступил к просчетам новой задачи.

– Я еще не до конца уверенна, но, по-моему, Роуэн говорила мне про тебя, а что бы понять всё, мне надо просмотреть прошлое Геральда.

– Сына Короля Темных эльфов? Там же династия оборвалась на его гибели, – удивленно отозвался Макс.

– А что ты о них знаешь? – жадно ухватилась я за информацию.

– Немного. Темные эльфы очень своеобразный народ. Они воины. Это в первую очередь. Пускают к себе некоторых с темной стороны. Не предают. Предателей убивают, не вдаваясь в подробности и не опускаясь до объяснений, – Макс говорил медленно, словно воспроизводил в слух какой-то текст. Одновременно переводя его, для меня. – знаешь, в твоём Мире их манеру поведения назвали бы юношеским максимализмом. Или подростковой нетерпимостью. Но когда постоянно живешь в окружении взрывоопасных существ, так проще выжить. Просто они уверенны, что если человек так поступил, он так хотел. В случайности и необдуманность поступков тёмные эльфы не верят.

Я кивнула, очень похоже на Геральда.

– Что еще?

– Еще? Их последний Король пытался что-то изменить, что – не знаю. Это привело к гибели Короля и его семьи. Теперь там смута, войны. Вообще, зачем тебе Темные эльфы? Я знаю, в твоём Мире о них сказки пишут, "фэнтези" называются, но там явно про Светлых. Может, тебе к ним надо? – с надеждой уточнил юноша.

– Подожди, – не повелась я, – скажи мне, ты откуда всё знаешь, в Школе учили?

– В Цитадели, – машинально поправил Макс, – и не учили, меня туда ловцом занесло. В начале всё хорошо было, даже остаться хотелось. А потом... Почему-то мной заинтересовалась их внутренняя служба. Прости, опущу подробности. В общем, вырвался с трудом.

Я кивнула, картинки неведомой мне головоломки медленно складывались.

– А как они относятся к любви? – задавая следующий вопрос я почти поняла, куда мне надо. И сама испугалась понятого.

Макс фыркнул и с интересом посмотрел на меня.

– Вообще то они себе не отказывают ни в чем. Век воина может быть очень короток и заранее ничего не знаешь. Но если темный эльф полюбит, а с его избранницей что-то произойдет, чтобы её найти и помочь он пойдет на все. Думаю, и Душу заложит, чтобы купить билет в Портал, что приведет к ней, даже если она в Аду. А если нет, то и в Рай бесплатно откажется ехать. Ведь невозможно заставить любить или не любить. Тут даже Боги бессильны.

Проговорив это, Макс напряженно посмотрел на меня. И я поняла, он честно старается мне помочь, вынужденно открывая что-то глубоко личное.

– Ты помнишь Марьянку? – наконец задала я вопрос, который так давно меня мучил.

Макс досадливо поморщился, – сестра это моя, у матери близнецы родились, а это по их поверьям к горю большому. Кто-то один должен остаться. Мной с богами и расплатились. Что бы сестра жила.

Он не казался удивленным моими знаниями, но было видно, что своим вопросом я причинила боль, а его вынужденный ответ просто сорвал с раны корку.

– А её ты совсем не помнишь? – осторожно спросила я.

– Помню, – явно нехотя проговорил Макс, – следить за ней должен был, беречь, получал за нас обоих.

– Ты её любил? – я все пыталась понять, что он не договаривает.

Макс пожал плечами:

– Я там лишний был, до её рождения мать со мной была постоянно, учила многому. А когда Мара родилась, я вначале рад был, сестра. Я теперь не один. А потом всё изменилось. Я им или прислужником стал, или вообще чужим. Бабка чуть не врагом считала, – не хочу я об этом, прости.

– Макс, ты себя слышишь? Как вы могли быть близнецами, если ты помнишь рождение Мары? – тихонько спросила я, стараясь не обидеть игнорированием его просьбы.

Если бы не напряженный тон разговора, я бы рассмеялась на такое откровенное изумление, что проступило на лице Макса после моего вопроса.

– Нет, а как? – он ошарашенно смотрел на меня, – подожди...

– Я-то подожду, – откликнулась я, – ты сам себя послушай.

– Нет! – он явно был растерян, – мне же говорили...

– А теперь я тебе скажу, – прервала я его монолог из восклицаний, – вы с Марьянкой не близнецы. Внешне, возможно, ты выглядел как её ровесник, но это скорее всего из-за своей крови. У тебя и у Мары разные отцы, а вот мама одна. И то, что ты нёс в себе от него и делало тебя чужим. Бабка не считала тебя врагом, она тебя попросту боялась.

Макс молча смотрел на меня, его глаза из-за расширившихся зрачков, казались совсем чёрными.

– Ты что-то знаешь обо мне? – хрипловато спросил он.

– Пока у меня одни догадки, и именно поэтому мне надо просмотреть прошлое Геральда.

– Почему именно его? – непонимающе спросил Макс.

– Потому что у вас с ним одинаковые глаза, вы явно родственники, понимаешь?

Макс перевел дыхание и невесело рассмеялся.

– Ох, Зоя, напугала! А я ведь почти повелся. Геральд погиб еще ребенком. Практически вместе с родителями.

– Бойся дальше, – недовольно откликнулась я. – Геральд – мой телохранитель, поклявшийся в преданности. Он и дал мне брошь, которая открыла портал.

– Этого просто не может быть, – твердо сказал Макс.

– Конечно, – охотно откликнулась я, – и всего этого, что нас окружает на данный момент, тоже. Миров разных, эльфов Темных, тебя и меня вместе и сейчас. Еще перечислить?

Макс обреченно покачал головой.

– К Тёмным эльфам мне путь заказан, убьют сразу, – нехотя признался он.

– Геральд тоже сейчас не помощник, – вопросительно проговорила я и, по возможности кратко, изложила историю нашего с ним знакомства.

Ошарашенное лицо и расширенные от изумления глаза Проводника были мне наградой.

– Зоя... – только и сказал он, но в том, как сказал, как произнёс моё имя, пожалуй, было всё. И изумление, и восторг, и принятие себя, того, что помнил столько времени. В его понимании я того стоила. Ну что же, мне очень приятно. Но для меня, в данный момент прошлое было не теплом дома, которое манит распахнувшейся в него дверью. Отнюдь, за моей спиной дверь захлопнулась, выпуская в мир и впереди была дорога. Что бы иметь право вернуться, в прошлое, в Дом своей памяти надо всё время создавать достойное настоящее, ну и будущее, по возможности.

Я перевела взгляд на Макса:

– По-моему, я знаю, что делать, – начала я.

– А, по-моему, из нас двоих Проводник – я, – как то запальчиво откликнулся юноша.

– Знаешь, с чего начинаются все приключения? – мягко спросила я.

– И с чего же? – насторожился он.

– С фразы: " Пошли за мной, я знаю короткую дорогу"– проговорив это я не выдержала и рассмеялась.

Макс насупился, но потом то же не выдержал и улыбнулся. И эта знакомая улыбка, и синева посветлевших от неё глаз, неожиданно подсказали мне решение. Я взяла его за руку, а в другой сжала амулет Макоши. И все вокруг нас неожиданно расплылось, теряя форму, а когда собралось заново, мы оказались совсем в другом месте.

Я растерянно огляделась, вокруг нас были высоченные горы, покрытые лесом. Мы стояли на хорошо утоптанной дороге, что вела в обе стороны. А вот перед нами была почти неприметная тропинка. Или это так прихотливо расположились корни высоченных елей, что казались ступеньками? Но куда?

– Это, мёртвый лёд, – с каким то благоговением проговорил Макс. Он поднял голову и прищурившись смотрел вверх.

– Почему лёд? – тихонько уточнила я, – по-моему тут все зеленое, значит, живое?

– Не совсем, смотри, деревья с обеих сторон высокие, древние, а посередине, камнепад как прошел, так только мох и кустики ягод и смогли прижиться. Это значит под ними холод, лёд. Мёртвый лёд, так это называют. В том смысле, что зазеленело не от того, что оттаяло, а от времени. У вас так говорят, когда древность какую или старца описать хотят. "Мхом покрылся". Понимаешь?

Я неуверенно кивнула. Холод, идущий от земли, именно в этом месте я, безусловно чувствовала. Еще тут было очень тихо, не слышно птиц. Тишину нарушал только звук горной речки, бегущей где-то близко, но невидимой с того места, где мы очутились. Не было ни страха, ни тревоги. Просто кто-то ждал, чтобы мы ушли, пока еще ждал, терпеливо. Я покосилась на Макса. Он всё еще смотрел вверх со странным выражением в глазах. Я не могла точно его определить, то ли благоговение, то ли какая-то потерянность.

– Ты знаешь это место? – спросила я.

– Только слышал, отсюда начинаются владения тех, кто пускает к себе только сам, – отрешенно отозвался он. А я, вот только честно, ничего не поняла.

«Предложение неожиданных путешествий – это урок танцев, преподанный Богом.»

Курт Воннегут

– Он не сможет тебе объяснить. Он слишком молод для понимания сказанного, – раздался голос откуда-то с моей стороны. Я круто обернулась, отпуская руку Макса. В нескольких шагах от меня стоял Лёд. Или не совсем Лёд. В том смысле, что непонятно откуда взявшийся мужчина внешне был гораздо моложе того Льда, что показывался мне раньше. И одежда, хотя явно принадлежала воину, но не была разукрашена вышивкой и камнями. Скромно всё было.

Незнакомый мужчина знакомо усмехнулся:

– Тут ты права, в своём доме мне рядится незачем. И оружия не нужно. Лес сам не пустит непрошенных гостей. Тебя амулет признал, всё больше ею становишься, значит, – как то задумчиво проговорил он, – Да и раньше у меня гостей тут не было. Значит, пришла пора. Что ж, проходи, гостья незваная. Вот только спутника своего здесь оставь. Рано ему еще ко мне в гости ходить.

Лёд говорил медленно, словно взвешивал каждое слово. Я растерянно оглянулась на Макса. Он стоял, склонив голову, словно стараясь не смотреть на Льда. Даже глаза не поднял.

– Иди, если хочешь, Зоя, – негромко сказал он, – я тут подожду.

Я не успела ничего ни сказать, ни спросить, только кивнула растерянно.

Миг. И я оказалась на дорожке перед домом. Оглядевшись, увидела, что дом не один, среди гор были видны плато и на них попадались домики, разные. Но с места, где я стояла они казались игрушечными. Значит были от меня очень далеко. Всё окружающее немного напоминало Альпы, но не туристического буклета, а такие, жизненные.

Я вновь повернулась лицом к дому. Он был двухэтажный. Но интересной постройки. За счет горы, на которой расположился. Что бы попасть на второй этаж в доме надо было подняться по лестнице. А здесь, во дворе, просто пройти вверх, по ярко зеленой траве, минуя куст желтых ирисов в окружении таких знакомых колокольчиков. Немного повернуть, и я уже на балконе. Как интересно. За домом лес. Те самые высоченные ели. И кустики черники.

– Ягод, наверное, много? – спросила я подошедшего Льда.

– Не знаю, – растерялся он.

– Почему? Не любишь собирать или чернику не любишь?

– Зоя. – он снова усмехнулся и пройдя, открыл мне двери, – проходи в дом.

Я вошла и огляделась. Почти весь второй этаж был застеклен. Сбоку виднелось несколько дверей, наверное, в комнаты. Но тут были только узкие диваны. И окна от пола и до потолка. А за ними горы. И виды были такие, что просто хотелось сесть и смотреть. У нас есть такое выражение, " смотреть как растет трава", в смысле умирать от скуки ничего не делания. А тут... Я понимала, что можно смотреть, как она растет, как парит в небе птица, как тени от облаков набегают на горы, а потом их снова заливает солнце. И это не будет пустая трата времени. Это будет время, посвященное себе или скорее познанию себя. Своей Души. Пониманию своего места в Божественном Мироздании. Бесконечном впитывании глазами этой красоты, тишины и уединения, которое не тревожит, а лечит Душу от сознания своей вины или несовершенства. " Все проходит" надпись на кольце царя Соломона здесь не вызывала страха или тревоги по поводу уходящего времени. Здесь был какой-то первозданный покой и ощущение, что все правильно, что все так и надо. А вот почему, это еще предстояло понять. Просто посидев и подумав. В спокойствии и тишине вечности. Без всегдашней суеты и боязни опоздать. Здесь время не уносилось вперед, не просыпалось песком сквозь пальцы. Оно текло медленно, словно тягучий мёд и застывало в кувшине памяти сладким приятием мира и себя в нем.

Я вздрогнула, словно очнувшись и вопросительно посмотрела на Льда. Почему-то мне казалось, что он понял всё, что промелькнуло у меня сейчас в голове. Иначе откуда этот серьезный, даже уважительный взгляд, сменивший привычный мне, насмешливый.

– Проходи, – негромко проговорил он, – будь как дома.

– Я здесь не хозяйка, – тихонько отозвалась я.

– А хотела бы? – он чуть склонил голову к плечу, словно рассматривая такую возможность.

– У меня есть Свой дом, – твердо проговорила я и приподняла руку, на которой сверкнуло моё кольцо.

– Как скажешь.

Меня неожиданно встревожил этот совсем безобидный разговор, и я отошла к окну и растерянно уставилась на белку, которая, спрыгнув с дерева деловито спешила по своим делам.

– Белка! – я повернулась к Льду.

– Потрясающе, – как -то растерянно отозвался он, – стоять в доме Бога и спрашивать почему он не собирает чернику и радоваться белке.

– Так в вопросах Мироздания я не сильна, – немедленно откликнулась я, – тут кого помогущественней надо.

– Опусти иголки, – как-то устало проговорил он, – поговори со мной.

– Так я пытаюсь, ты просто реши, ты сейчас кто. Бог? Или рабочий день закончился?

Лёд посмотрел на меня, а потом принялся смеяться, но не зло, а от всей души.

– Точно, рабочий день Бога закончился, у меня этот, как вы зовете, выходной!

– Вот и ладненько, давай тогда чай пить! – я шагнула в кухонную зону и оторопела. Конечно, угловое окно прямо за раковиной, это шикарно. Но! Сама раковина и плита и вообще все было современным. Совсем. У меня дома не было того, что я видела здесь. Я растерянно обернулась.

– А что такого? – спросил Лёд ангельским голосом.

– А как же ты во всем разбираешься?

– Зоя, ты Богов за идиотов держишь? Мы кто, по-твоему?

Я как-то особо никогда не задавалась этим вопросом и поэтому брякнула, что в голову пришло:

– Я думала Вы на облаках живёте или высоко в горах.

– У тебя что по физике было? – скептически спросил Лёд, – а в горах козлы живут, не надо радостно улыбаться, – добавил он, – я имею в виду горные, козлы. И я чаем сам займусь, ты, если хочешь, походи по дому, вижу, тебе интересно.

Я кивнула и медленно обошла второй этаж, потом спустилась на первый. Двери в комнаты были полуоткрыты. Что ж, если не думать о месте, а главное, о хозяине, дом как дом. Несколько спален, пара зон для гостей, посидеть, поболтать.

Меня что-то тревожило. Несмотря на современность, дом казался не жилым. И еще я чувствовала, что его перестраивали много раз. Непонятно, зачем.

– Зоя! Прошу к столу! – позвал Лёд очень "по-нашему" гостеприимно.

Я торопливо, чтобы не заставлять хозяина ждать, поднялась наверх. Стол был сервирован в лучших чайных традициях. С мёдом, вареньем и пышной сдобой. Я растерянно уставилась на одну из баночек варенья. Рябиновое.

Я подняла глаза на Льда. И не поверила своим глазам, то ли свет так упал, то ли еще что. Но он сейчас странно напоминал мне Геральда.

Лёд молча усадил меня, отодвинув, а затем придвинув к столу стул, уже со мной. Ловко налил чай. Он делал всё молча, словно автоматически, но я видела, что он погружен в себя и словно на что-то решается. Наконец, он сел напротив и поднял на меня потемневшие глаза.

– Будь ты даже Богом, наступить день и тебе захочется поговорить с человеком, которому ты интересен. Не что он может от тебя получить, а ты сам. Понимаешь?

– Этот собеседник называется – друг, – тихонько сказала я.

– А вот тут вступает в свои права время, – с оттенком горечи отозвался он. В ваших книгах часто пишут "прошло несколько лет", вроде бы если не уточнять, читатель сам поймет, что прошло много времени. А если не лет, а столетий? Что тогда? Ты можешь оставаться собой, тем, каким был или тебе казалось, что ты был таким. Но уже не осталось никого, кто может поправить.

– Как рождаются Боги? Честно, не знаю. Могу только предполагать, что нас отбирают. Может после рождения, а может и до. Знаю точно, мои родители Богами не были. Правителями, это да, были. У мамы родилось два сына, погодки. В детстве это было хорошо. А вот в юности уже не очень. Делить земли никто не собирался. Так что один должен был жениться, а другой пойти или на войну, или в монастырь. В общем куда-то туда, где наследников у него быть не могло. Родственные войны отцу были не нужны, – он помолчал, словно погружаясь в глубину воспоминаний, и продолжил, – Есть бог Времени и богиня Судьбы. Тут всё просчитано и все незыблемо, пока не явится та, что появляется без зова, и уходит, когда ей вздумается. Та, кто владычествует над всем и кому глубоко безразлично её царствование. Перед ней все равны и тем не менее, все надеются на встречу с ней. И нет никого, кто бы потом не жалел о встрече. Понимаешь? Богиня Любовь. Что б ей споткнуться на дороге! – Лёд вскочил из-за стола и метнулся по террасе. Потом одернул себя и вновь сел за стол. – Дальше всё, как в ваших женских романах. Два юноши и одна девушка. Прекрасная, как сама богиня Любви.