Текст книги "Саша, Володя, Борис... История убийства"

Автор книги: Алекс Гольдфарб

Соавторы: Марина Литвиненко

Жанр:

Биографии и мемуары

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

Назад к карточке книги

В том же выпуске “Газеты. Ру”, где напечатаны интервью с российскими учеными, помещена фотография мрачноватого шестиэтажного здания в позднесоветском стиле на улице Академика Варги на юге Москвы. В этом здании без вывески, расположенном за бетонным забором в отдалении от жилых домов, находится 2-й научно-исследовательский институт (НИИ-2) ФСБ, где, по утверждению источников газеты, “мог храниться полоний-210, которым был отравлен Литвиненко… Неофициальные источники утверждают, что в НИИ-2 [по-прежнему] работают с ядерными материалами – тем же полонием, который спецслужбы еще в советские годы использовали в качестве “меток” и “закладок”… Институт оснащен оборудованием для хранения радиоактивных веществ”, утверждал собеседник газеты.

УЗНАВ НА СЛЕДУЮЩИЙ день после смерти Саши, что физики в Олдемарстоне обнаружили полоний и, следовательно, его догадка об альфа-эмиттере блестяще подтвердилась, профессор Генри задумчиво сказал: “Они не могли использовать такую вещь без предварительных знаний. Должна быть отработана оптимальная дозировка, понимание того, как яд усваивается организмом, как быстро наступают симптомы, разработано наиболее эффективное “средство доставки” – аэрозоль, растворимая желатиновая капсула, или жидкий раствор. Если же это был порошок – микроскопические крупинки чистого полония, то при таком малом количестве с твердым материалом работать трудно, и материал должен быть расфасован в контейнеры разового использования. В общем, должна существовать лаборатория, где все эти вещи отрабатывают, надеюсь, на мышах, а не на людях”.

Генри сказал, что последние научные публикации по этому вопросу в открытой печати – в них выяснялась быстрота гибели лабораторных животных в зависимости от дозы, – относятся к середине шестидесятых годов и происходят из институтов Минздрава СССР. После этого подобные работы либо засекретили, либо прекратили.

– Скорее засекретили, чем прекратили, – сказал я. – Саша мне говорил, что в структуре ФСБ до сих пор существует лаборатория ядов, созданная еще при Берии.

Я рассказал ему то, что знал от Саши: будто в Москве на Краснобогатырской улице находится секретное подразделение, откуда происходил яд, которым в 1995 году был отравлен банкир Иван Кивилиди, а в 1997-м – Владимир Цхай, сыщик из МУРа, арестовавший фээсбэшника-террориста Макса Лазовского. Там же, по мнению Саши, был разработан препарат СП-117, примененный в Киеве к Ивану Рыбкину, оттуда же происходил яд, вызвавший смерть “от аллергической реакции” Юрия Щекочихина и обезобразивший лицо Виктора Ющенко, а также аэрозоль, усыпивший захватчиков театра и заложников на Дубровке. Не говоря уже о том, что ФСБ практически официально и с особой гордостью подтвердила свою роль в ликвидации террориста Хаттаба, который был отравлен в 2002 году в горах Чечни. ФСБ тогда перехватила адресованное лидеру ваххабитов письмо из Саудовской Аравии и обработала его отравляющим веществом, вызывающим остановку сердца.

ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ после Сашиной смерти “источник” в британских спецслужбах “посоветовал” лондонской “Санди Таймс” поинтересоваться “делом Романа Цепова”, погибшего при странных обстоятельствах в Санкт-Петербурге за два года до Саши.

До статьи в “Санди Таймс” я не знал о смерти Цепова, но фамилию эту слышал от Саши; Цепов был главой охранного агентства “Балтик-Эскорт” в Петербурге, а в прошлом – телохранителем питерского мэра Собчака и его заместителя Путина. Через Цепова, объяснял Саша, в последующие годы осуществлялась связь между кланом “Питерских чекистов”, перебравшимся в Кремль, и лидерами Тамбовской ОПГ, переехавшими в Испанию. Я кинулся в Интернет разыскивать все, что можно найти о Цепове, и был поражен. Передо мной лежала готовая теория заговора, как будто сам Саша оттуда, где он теперь находился, разработал очередной шедевр конспирологического жанра. Судя по всему, Цепова тоже отравили полонием!

Цепов слыл в Питере всемогущей фигурой. Не было человека, которого он не знал. Не было проблемы, которой он не мог решить. Его влияние приписывали близости к влиятельным чинам в администрации Путина, в первую очередь к начальнику охраны президента Виктору Золотову и лидеру клана “Питерских чекистов” Виктору Иванову (герою “досье”, которое Саша показывал Луговому). Цепов гордился тем, что был среди гостей на инаугурации Путина. Многие высшие чины МВД и ФСБ, происходившие из Питера, были обязаны ему своими назначениями.

С другой стороны, в его приятелях числились лидеры Тамбовской ОПГ Владимир Барсуков-Кумарин и Александр Малышев. На похоронах Цепова среди узкого круга родных и близких были замечены представители как “кремлевского”, так и “тамбовского” сообществ, в том числе Кумарин и Золотов.

Цепов был весьма колоритной фигурой. В посмертном материале “Новой Газеты” отмечалось, что Рома, как его все называли, “был способен на чувства, обожал понты, любил пострелять и развернуться на первом в Питере “Хаммере” поперек Невского проспекта”. В одном из последних интервью он кокетливо говорил о себе: “Почему-то во все времена Цепов оказывался наиболее удобной фигурой для слухов. Выборы – Цепов. Уголовные дела, транши, кредиты, топливный бизнес, охранный, казино – Цепов. Кадровые перестановки – тоже я. Серый кардинал обязательно должен быть при короле”.

10 сентября 2004 года Цепов вернулся из Москвы, где встречался с генералом Золотовым. На следующее утро, позавтракав у себя на даче, он отправился в питерское УФСБ, легендарный “Большой дом” на Литейном, “решать вопросы”. Там он провел час в кабинете начальника управления Юрия Игнащенкова. На беседе присутствовал генерал Алексей Шаманин, начальник службы экономической безопасности УФСБ. Как положено на таких встречах, гостю предложили чашку чаю. Оттуда Цепов поехал в управление МВД, где выпил кофе.

В 4 часа дня Цепов почувствовал себя плохо и с симптомами пищевого отравления был госпитализирован в частную клинику. Оттуда через 8 дней его перевели в больницу им. Свердлова – питерский эквивалент московской ЦКБ, где лечат местную элиту. Через два дня он умер. Ему было 42 года. Официальный диагноз был “отравление”, но следствие зашло в тупик.

То, что заинтересовало в данном случае британские спецслужбы, а с их подачи и лондонскую прессу, было полное совпадение симптомов Цепова с развитием болезни Саши. “Би-Би-Си” процитировало одного из врачей Цепова: “Поначалу все было похоже на пищевое отравление, но после короткого периода улучшения состояние больного резко пошло на спад… Это было отравление без следов яда. Что нас особенно беспокоило, так это падение уровеня белых кровяных телец. Будто у него полностью выключилась иммунная система”.

Журналист Игорь Корольков, тот самый, который интервьюировал Михаила Трепашкина перед арестом, пытался разобраться в деле Цепова. Вот что он рассказал в программе “Радио Свобода”.

– Я встречался с его лечащим врачем, коллегами, друзьями. Все признаки, как говорил этот врач, указывали на отравление. Но вместе с тем как бы и не было отравления, потому что не было температуры, не было еще каких-то сопутствующих признаков. Был собран консилиум из специалистов города. Но никто так и не смог объяснить, что же происходит. Этот лечащий врач, доктор Перумов, полагал, что его могли отравить лекарством, которое используется для лечения лейкемии. Но, как мне сообщили из источников в городской прокуратуре, была проведена экспертиза, и было установлено, что Роман Цепов умер от радиоактивного элемента. Как мне сообщили, доза превышала допустимую в миллион раз…

Последним проектом Цепова, о котором много писали после его гибели, была попытка посредничества в деле “Юкоса”. Будто бы летом 2004 года он приходил к акционерам осажденной нефтяной компании, и от имени “больших людей” в Кремле предлагал “разрулить” конфликт и освободить Ходорковского и Лебедева, если те согласятся переписать активы на определенные офшорные компании. Именно с этим эпизодом большинство наблюдателей тогда связали печальный конец Цепова: мол, зарвался Рома, залез в сферы, где замешаны “высшие интересы”, и испортил кому-то игру. Сообщалось, что в последние недели он добивался встречи с Путиным, но тот его не принял.

Однако у меня, которого убийство Саши превратило в законченного конспиролога, сложилась своя теория, объяснявшая, кстати, почему в британских спецслужбах о Цепове знали гораздо больше, чем предполагало простое совпадение симптомов. Как раз летом 2004 года, незадолго до загадочной смерти “Ромы”, в Испании развернулось следствие по Тамбовской ОПГ, где Саша был важнейшим источником. Центральной фигурой расследования был все тот же Александр Малышев, приятель Цепова, который впоследствии был арестован в Малаге. В российскую прокуратуру отправили “запрос о правовой помощи” с просьбой допросить лиц, связанных с “объектами” испанского расследования. Могло ли так случиться, что испанцы слишком близко подобрались в кремлевским связям “тамбовцев”, а Цепов превратился в слишком опасного свидетеля? Планировала ли испанская прокуратура вызывать Сашу Литвиненко свидетелем в суд, где он безусловно рассказал бы все, что знал о связях гангстеров с кремлевскими чекистами? Если это так, то Цепов и Саша оказались замешанными в “тамбовском” деле не только в том смысле, что один консультировал следствие, а другой был его фигурантом, но еще и потому, что были отравлены одним и тем же ядом, возможно, одними и теми же людьми.

ЕСЛИ НЕВИДИМЫЙ ДЛЯ стандартных детекторов радиации полоний представлялся убийцам идеальным ядом, то после того, как его раскрыли, он стал сбывшейся мечтой сыщиков. Подобно невидимым чернилам, полоний метит все, с чем вступает в контакт, и его невозможно отмыть. Используя надлежащие приборы, следы полония можно обнаружить в исчезающе малых количествах – в миллионных и миллиардных разведениях. Если, к примеру, кто-то загрязненной рукой включил свет в гостиничном номере, то радиоактивное пятно на выключателе сохраняется в течение многих месяцев. По распределению радиоактивности на стуле или кресле можно определить, оставлен ли след загрязненной одеждой, правой или левой рукой, а также установить, была ли эта рука запачкана снаружи либо оставила отпечаток мельчайших капелек пота, выделяющихся из пор кожи зараженного организма. Иными словами, след отравителя отличается от следа отравленного.

Второе чрезвычайно важное обстоятельство для интерпретации следов полония: вторичное заражение недостаточно для того, чтобы оставлять следы. К примеру Марина, которая ухаживала за Сашей в течение первых трех дней болезни, когда рвота и диарея были особенно сильны, получила достаточно много полония, пожалуй, самую высокую дозу из всех, кто подвергся вторичному заражению. Радиоактивность обнаружили в анализах Марины, но этого было недостаточно, чтобы за ней шел след. Это означает, что радиоактивные следы мог оставить только сам Саша, получивший внутрь громадную дозу, либо лица, вступавшие с полонием в непосредственный, первичный контакт.

Никакой официальной информации о характере следов, обнаруженных Скотланд-Ярдом, опубликовано не было. Однако в лондонские газеты просочилось достаточно сведений, чтобы воссоздать примерную картину передвижений носителей полониевой метки. Достоверность этих сообщений следователи, в общем, подтвердили Марине.

В первые часы после смерти Саши мобильные команды из Службы охраны здоровья обнаружили радиоактивное загрязнение и опечатали японский ресторан “Итсу” на Пикадилли, гда Саша встречался с Марио Скарамеллой, “Сосновый бар” отеля “Миллениум”, где он пил чай с русскими, офис Березовского и охранную фирму “Эринис”. В последующие дни к полониевой карте добавились еще десятки объектов: офисы, рестораны, гостиничные номера, трибуна на стадионе, частные квартиры, автомобили и салоны авиалайнеров. У сотен людей по всей Европе в анализах мочи обнаружили повышенное содержание полония; все они 1 ноября были в Лондоне, в отеле “Миллениум”, в эпицентре “взрыва маленькой атомной бомбы”. Через некоторое время у сыщиков сложилась достаточно четкая картина произошедшего. Как сказал Марине следователь Скотланд-Ярда, “мы точно знаем, кто сделал это, где и когда”.

Один из полониевых следов шел за Сашей. Утром 1 ноября он был еще совершенно чист. Детективы нашли в его кармане лондонскую проездную карточку, и по ней, а также по кадрам камер наблюдения, установили автобус и вагон метро, доставившие его в тот день в центр Лондона. Никаких следов полония там не было.

В начале седьмого вечера Закаев подобрал Сашу в офисе Березовского на Даун-стрит, чтобы отвезти домой в Мосвелл-хилл. После этой поездки закаевский автомобиль оказался настолько загрязненным, что его признали опасным для здоровья и направили в “деконтаминацию”. В офис Березовского Саша пришел незадолго до шести уже зараженным. Его руки, выделявшие капельки радиоактивного пота, оставили след на посту секретарши и на факс-аппарате, которым он пользовался.

Судя по всему, он был отравлен около 5 часов вечера в баре отеля “Миллениум”, что в пяти минутах ходьбы от офиса Березовского. Там у Саши была встреча с Андреем Луговым и Дмитрием Ковтуном – другом детства Лугового, бывшим работником спецслужб, а ныне сотрудником его охранного агентства “Девятый Вал”.

В “Миллениуме” сыщики нашли фарфоровый чайник и чашку, из которой пил Саша. Концентрация полония на стенках посуды была на несколько порядков выше всего остального, несмотря на то, что чайник и чашка с тех пор несколько раз прошли через моечную машину, распространив, кстати, радиоактивность по всему ресторану. Именно из ресторанной посуды получили небольшие дозы полония сотни гостей отеля, разъехавшиеся потом по Европе.

Помимо чайника и чашки, радиоактивность была в “Сосновом баре” повсюду – на мебели, на стенах, даже на потолке. Деконтаминация, в ходе которой пришлось сменить всю облицовку, стекло и керамику, обошлась в 230 тысяч фунтов стерлингов и заняла почти год. Очевидно, что часть радиоактивного материала разлетелась в тот момент, когда злоумышленники сыпали порошок в чайник, или просто распространилась по залу в капельках пара горячего чая. Полоний нашли в моче у семерых служащих бара и нескольких посетителей – они получили его, вдыхая загрязненный воздух. Наиболее высокие показатели (если не считать Марины) оказались у официанта, обслуживавшего столик, за которым сидели русские, и у пианиста из бара, которому не посчастливилось следующим пить чай из Сашиной чашки, хотя ее и успели помыть.

Итак, отравление произошло в “Сосновом баре” около 5 часов вечера 1 ноября. Но почему же тогда загрязненным оказался также ресторан “Итсу”, где Саша был со Скарамеллой около половины четвертого, то есть до посещения отеля “Миллениум”? И почему след полония нашли в фирме “Эринис”, куда Саша после чаепития в “Сосновом баре” не заходил? И как объяснить, что радиоактивность нашли еще и на диване в кабинете Березовского, где Саша также не был?

Загадка объяснилась, когда сыщики сообразили, что по Лондону тянется не один, а целых три радиоактивных следа, первый – за Сашей, а второй и третий за Луговым и Ковтуном, которые загрязнились радиоактиностью за две недели до Саши!

Характер оставленных ими следов говорил о том, что эти двое не были, подобно Саше, заражены полонием изнутри, а запачкались снаружи как люди, имевшие непосредственный контакт с радиоактивным материалом. Это было ясно прежде всего по интенсивности их следа – она была столь высокой, что любой человек, получивший подобную дозу внутрь, давно был бы мертв. Они же, очевидно, чувствовали себя прекрасно.

Этим объяснялась радиоактивность на диване Березовского – там сидел Луговой, навестивший олигарха за день до отравления.

Этим же объяснялась радиоактивность в ресторане “Итсу”. Эпицентр загрязнения был вовсе не на том столике, где 1 ноября сидели Саша со Скарамеллой, а совсем в другом углу, том самом, где сидели Луговой с Ковтуном в компании Саши во время своего предыдущего визита в Лондон. Именно после того, как следователи поняли, что следы, оставленные Луговым и Ковтуном, разделяются на несколько визитов: первый состоялся 16–17 октября, а последний – 31-октября-2 ноября, данные уложились в стройную картину.

Утром 16 октября, прибыв из Москвы рейсом в аэропорт Хитроу, Луговой и Ковтун поселились в гостинице и отправились на встречу с Сашей в ресторан “Итцу”. После этой встречи Саша все еще оставался “чистым”. Но именно с 16 октября, за Луговым и Ковтуном потянулся радиоактивный след. Он начался в номере Лугового в гостинице “Шафтесбери” в районе Сохо, где Саша никогда не был. Уровень радиоактивности в комнате был астрономическим. Очевидно, именно в этом номере был впервые распечатан источник полония, который до этого нигде не оставлял следов.

После встречи в “Итсу” 16-го Саша водил москвичей на переговоры в охранную компанию “Эринис”. Вечером Луговой с Ковтуном ужинали, уже без Саши, в марокканском ресторане. После их визита офис “Эриниса” и ресторан оказались загрязненными полонием, но в гораздо меньшей степени, чем гостиничный номер.

На следующий день, 17 октября, Луговой с Ковтуном переселились из “Шафтесбери” в отель “Паркес” в Найтсбридже. Причина этого странного переселения не ясна. Оставив следы полония в “Паркесе”, в ресторане и в клубе, который они посетили вечером, 18 октября два приятеля отбыли в Москву.

Луговой вновь был в Лондоне с 25 по 28 октября. В самолете “Британских авиалиний” на маршруте Лрндон-Москва на его сиденьи обнаружили следы полония. В эту поездку он снова встречался с Сашей, но тот по-прежнему оставался “чист”.

В третий раз за месяц Луговой прилетел в Лондон рейсом из Москвы 31-го октября. Вместе с ним были его жена и дети и еще один сотрудник “Девятого Вала”, Вячеслав Соколенко. Ковтун же на этот раз летел в Лондон через Германию, где останавливался у своей бывшей жены. Он улетел из Москвы 28 октября и прибыл в Лондон 31-го рейсом из Гамбурга. По дороге он успел запачкать полонием квартиру в Гамбурге, а также машину тещи, которая отвозила его в аэропорт.

Что Луговой и Ковтун делали с полонием 16 октября в номере гостиницы “Шафтесбери”, остается загадкой. Основная гипотеза состоит в том, что отравление должно было состояться в тот день, и в гостинице производили какие-то предварительные манипуляции с ядом, например, растворяли в жидкости содержимое капсулы – всего несколько крупинок сухого вещества. Но по неизвестным причинам попытка не увенчалась успехом – полоний оказался не в организме “объекта”, а на полу номера, на руках, одежде и обуви двух российских бизнесменов. Может быть, они потому и сменили гостиницу, что материал “просыпался”, и они решили не ночевать в этой комнате. Следующая попытка, 1 ноября в баре отеля “Миллениум”, увы, оказалась успешной. В “Миллениуме,” кстати, было два “эпицентра” чрезвычайно высокой радиоактиности – в баре, и в номере Лугового на 4-м этаже, где очевидно также происходили манипуляции с открытым источником полония.

ЭТОТ РАССКАЗ БЫЛ бы неполным без того, чтобы не посвятить несколько слов Марио Скарамелле, итальянскому “консультанту” и конспирологу, который оказался в неудачное время в неудачном месте. Его знакомство с Сашей было связано с политической склокой, бушевавшей несколько лет вокруг Романо Проди, дважды премьер-министра Италии и главы Еврокомиссии. Недоброжелатели обвиняли Проди в связях с КГБ во времена холодной войны. Впервые эти обвинения прозвучали в 1999 году, после того, как в Великобритании был опубликован “Архив Митрохина” – материалы, вывезенные на Запад бывшим архивариусом ПГУ (разведки КГБ) Василием Митрохиным. В них, среди многочисленных советских агентов на Западе, упоминался источник в Италии, который по некоторым признакам мог быть Проди, но в равной степени мог им и не быть. Политические оппоненты Проди подняли вокруг этого страшную шумиху, и в 2002 году в итальянском парламенте была создана так называемая “Митрохинская комиссия” для расследования этих подозрений. Марио Скарамелла был консультантом этой комиссии, но консультантом явно не беспристрастным. Он колесил по Европе, разыскивая бывших сотрудников советских спецслужб, пытаясь получить материалы, компрометирующие Проди. Так он вышел на Сашу Литвиненко.

Саша ему рассказал, что в 2000 году, выйдя из тюрмы, он встречался с генерал ом Анатолием Трофимовым, бывшим начальником московского УФСБ, который к тому времени уже был на пенсии. Трофимов тогда вскользь упомянул Проди, назвав его “нашим человеком”. Ценность этого свидетельства весьма сомнительна, так как разговор состоялся через год после того как вокруг Проди разразился “митрохинский скандал”, и генерал мог всего лишь повторить то, о чем сам прочитал в газетах. “Митрохинская комиссия” была расформирована в марте 2006 года, так ничего и не доказав.

Так или иначе, в октябре 2006 года Скарамелла вновь запросил встречи с Сашей чтобы “показать важный документ, проливающий свет на убийство Политковской”. Документ оказался сообщением электронной почты от другого российского эмигранта по имени Евгений Лимарев, проживающего во Франции, которого Саша, кстати, прекрасно знал. Лимарев писал Скарамелле о том, что в Интернете циркулирует список “врагов ФСБ”, якобы намеченных к уничтожению. В список входили Березовский, Литвиненко, Политковская, Закаев и еще несколько человек. Ознакомившись с “предупреждением”, Саша сказал Скарамелле, что это полная ерунда; таких списков он видел с десяток, они появляются время от времени в “патриотических” блогах. На этом бы дело и закончилось, но к несчастью Скарамеллы, встреча с Сашей состоялась за час до рокового чаепития с Луговым, да еще в том самом ресторане “Итсу”, который успели загрязнить полонием Луговой с Ковтуном двумя неделями раньше.

Для Скарамеллы наступили “15 минут славы” – несколько дней о нем писали все газеты и говорили все телестанции мира. Перепуганный Скарамелла сам явился в Скотланд-Ярд, чтобы ответить на все вопросы. Но к тому моменту, когда британская полиция убедилась, что Скарамелла не имеет к отравлению ни малейшего отношения, вся подноготная “консультанта” была насквозь просвечена и проверена десятком спецслужб в нескольких странах, не говоря уж о дотошных журналистах. Выяснились некоторые нелицеприятные подробности его собственного прошлого, в том числе несуществующее профессорское звание, фиктивные фирмы, липовые фонды и тому подобное. По возвращении из Лондона Скарамелла был арестован итальянской полицией по обвинению в том, что инсценировал покушение на самого себя, чтобы поднять свой статус “консультанта” по вопросам безопасности. По делу о фиктивном покушении его приговорили к четырем годам за клевету и незаконный оборот оружия. Он был освобожден по амнистии в феврале 2008 года.

Москва 15 декабря 2006 г. Известный радиоведущий Сергей Доренко в интервью газете “Уолл Стрит Джорнал” заявил, что с 1 января он отказывается от услуг телохранителей из агентства Лугового. Кремль настолько все контролирует, сказал Доренко, что вообще неясно, кто на кого работает. “Если “они” хотят вам навредить, то вряд ли от этого есть защита. В этом случае мне не нужны охранники, мне нужны свидетели”.

^{2-й научно-исследовательский институт (НИИ-2) ФСБ. (Газета. Ру)}

^{“Они не могли использовать такую вещь без предварительных знаний. Должна быть отработана оптимальная дозировка, понимание того, как яд усваивается организмом, как быстро наступают симптомы, разработано наиболее эффективное средство доставки”.}