Текст книги "Чудовище (Страшно красив)"

Автор книги: Алекс Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Часть четвертая
Вор в саду

Спустя 7 месяцев

Глава 1

Я достал из ящика один из двух засохших лепестков, выбросил его в окно и смотрел, как ветер уносит лепесток прочь с моих глаз. Мне остался год. Со времени Хэллоуина я общался только с Уиллом и Магдой. Я прекратил свои ночные прогулки. Дневной свет я видел, лишь когда выходил в сад.

Первого ноября я рассказал Уиллу, что задумал построить оранжерею. Я никогда ничего не делал своими руками: ни домиков для птиц, ни чего-то еще, что обычно мастерят мальчишки. Мне было жаль тратить на это время. Теперь времени у меня было предостаточно. Время и отцовская карточка «Американ экспресс» – это все, чем я располагал. Я заказывал книги об оранжереях, растения, землю и необходимое оборудование. Мне не хотелось сооружать какую-нибудь дешевку из пластика. К тому же мне требовалась надежная стена, закрывавшая меня от посторонних глаз. Таким образом, оранжерея заняла почти все пространство сада. Магда и Уилл помогали мне во всем, что требовало выхода во внешний мир и контактов с ним. Я работал днем, когда жители соседних домов уходили на службу.

Постройка заняла месяц, и к декабрю у меня появилась настоящая оранжерея. Еще через пару недель ветви, сбитые с толку внезапно наступившей весной, дали первые листочки, а затем и бутоны. Когда выпал первый снег, красные розы горделиво тянулись вверх, удивляясь неяркому зимнему солнцу.

Розы стали моей жизнью. Я увеличил количество клумб и горшков. Я собрал у себя розы всех оттенков: крупные, средние и совсем маленькие. Тут были сорта, больше напоминавшие дикий шиповник, которым требовались деревянные подпорки. Была целая коллекция чайных и столистных роз (у этих величина цветов соперничала с моей ладонью). А рядом цвели розочки с ноготок. Я любил каждую. Меня не раздражали шипы. Всем живым созданиям нужна защита.

Я прекратил играть в видеоигры и наблюдать за чужой жизнью в зеркало Кендры. Я не открывал шторы на окнах и больше не поднимался на пятый этаж, чтобы поглазеть на улицу. Я стойко выдерживал наши педагогические беседы с Уиллом (я уже не называл их уроками, поскольку знал, что никогда не вернусь в школу). Остальное время я проводил в оранжерее, любуясь розами.

Мне расхотелось читать художественную литературу. Теперь я читал книги по цветоводству, и чтение, как и работа в оранжерее, стало моим любимым занятием. Я знал, какой грунт лучше подходит разным сортам роз, какая подкормка им нужна. Чтобы уберечь розы от вредителей, я не опылял их химическими веществами, а применял старинный способ: протирал листья мыльной водой. Однако, невзирая на мои старания, розы не были долговечны. Каждое утро я видел несколько маленьких смертей. Я заменял погибшие кусты новыми, но горечь в душе оставалась. Я вдруг понял выражение «тепличное растение». Мои розы росли в идеальных условиях, защищенные от природной стихии, и все равно чахли. Их жизнь походила на мою.

Как-то утром, когда я обрывал с кустов засохшие листья и увядшие цветы, в оранжерею зашла Магда.

– Так и думала, что вы здесь, – сказала она.

Магда принесла с собой метлу, совок и ведерко и хотела заняться уборкой.

– Не надо здесь убирать. Это часть моей ежедневной работы, я люблю ее делать сам.

– В доме чисто. Вы почти не бываете в комнатах, потому и убирать нечего.

– Разве тебе мало другой работы? – удивился я. – Ты готовишь для нас с Уиллом еду. Ходишь по магазинам. Стираешь мое белье. Не представляю, как бы я жил без твоей помощи.

Магда обвела глазами оранжерею и почему-то вздохнула.

Я выбрал самую красивую белую розу, срезал ее и подал Магде.

– Однажды ты сказала, что боишься за меня. В тот момент я не понял смысла твоих слов, но теперь очень хорошо понимаю. Тебе было страшно, что я никогда не научусь ценить красоту. Тогда я вообще не замечал красоту цветов. Возмутился, что вместо орхидеи ты купила розу.

Честно говоря, мне было жаль расставаться с этой великолепной пышной белой розой. На кусте она прожила бы еще несколько дней, а я обрек ее на быстрое увядание.

– В тот вечер, накануне моего превращения, я подарил купленную тобой розу невзрачной девчонке – она проверяла билеты у дверей танцевального зала. Девчонка была счастлива. Я не понимал, чему она обрадовалась. Помятой розе, у которой оторвались два лепестка? Но она сумела разглядеть красоту, а я думал только о том, как меня выберут принцем бала… Теперь мне не хватает красоты, как голодному пищи. Я готов поглощать ее день и ночь, только бы возместить потерянное. А та девчонка умела радоваться цветку с оторванными лепестками.

– Но неужели вы… неужели вы не пытались снять заклятие?

– Здесь у меня есть все, что мне нужно. Я никогда не сумею разрушить это заклятие.

Магда снова вздохнула и отдала мне метлу. Я принялся сметать в кучу опавшие листья и лепестки.

– Скажи, Магда, а зачем ты приехала в Америку? – задал я вопрос, который давно не давал мне покоя. – Что заставляет тебя жить в чужом Нью-Йорке и обслуживать избалованного идиота вроде меня? Разве у тебя нет семьи?

Я имел право задать ей этот вопрос, поскольку она знала все о моей семье. Точнее, о том, как сначала мать, а потом и отец бросили меня.

– У меня есть семья. Осталась на родине. Зачем я приехала? Люди едут в Америку в надежде заработать денег. Вот и мы с мужем тоже. У себя я работала учительницей, а потом с работой стало плохо. Муж тоже потерял работу. Так мы оказались в Америке. Но мужу плохо давался английский язык. Он не сумел получить «зеленую карту» и вынужден был вернуться обратно. Я счастлива, что у меня есть работа и я могу посылать деньги родным.

Я прекратил сметать листья.

– Так у тебя и дети есть?

– Есть.

– Где они?

– Остались на родине. Выросли без меня. Сейчас они старше, чем вы. У них родились свои дети, а я их даже не видела. Только на фотографиях.

Я сгреб охапку сухих листьев в ведерко.

– Значит, ты понимаешь, каково жить, когда рядом с тобой никого нет?

Магда кивнула.

– В молодости думаешь лишь о перспективах. О последствиях начинаешь задумываться потом. Когда я решила поехать в Америку, мне все виделось в розовом свете. – Она невесело улыбнулась. – Думала, заработаю много денег, вернусь и все будет замечательно. О том, что застряну здесь на долгие годы, даже не предполагала… Но мне уже достаточно лет, и я смирилась с жизнью. А будь мне семнадцать…

– Я не смирился с жизнью, – возразил я. – Я решил жить для своих роз.

Мне понадобилось поговорить с Кендрой. Я попытался вспомнить, куда запихнул ее зеркало. Наконец вспомнил, что оставил его на пятом этаже, на самом верху старого шкафа. Я поднялся туда, достал зеркало и сказал:

– Хочу поговорить с Кендрой.

Она появилась не сразу. Похоже, ведьма мне обрадовалась.

– Я была занята, – сказала она.

– Почему же других зеркало показывает мгновенно?

– Потому что иногда я занимаюсь делами, которые тебе незачем видеть.

– Какими? Посещением туалета?

Она нахмурилась.

– Ведьмиными делами.

– Понял, – сказал я, но вполголоса пробормотал: – Кендра на унитазе! Зрелище, однако!

– Не угадал!

– Тогда что ты делаешь, когда я тебя не вижу? Превращаешь людей в лягушек?

– Нет. Чаще всего путешествую.

– Вот как? На обычных самолетах или на метле?

– Самолеты не слишком удобны. У меня нет кредитной карточки, а расплачиваться наличными небезопасно.

– Неужели кто-то может ограбить ведьму? А я думал, тебе достаточно повести носом, и самолет распадется на кусочки.

– Я ведьма, а не террористка. И зачастую я путешествую во времени.

– Ты серьезно?

– Вполне. Ты говорил, что хотел бы побывать и Париже и увидеть Нотр-Дам. А хотел бы увидеть, как он строился? Или попасть в Рим эпохи Юлия Цезаря?

– Получается, ты способна путешествовать по времени, но не можешь снять с меня заклятие? Я вдоволь нажился в шкуре чудовища. По-моему, этот урок крепко во мне засел.

– Повторяю: снять заклятие можешь лишь ты. И только тем способом, о котором я говорила.

– Тогда хотя бы возьми меня с собой в путешествие!

– Увы, не могу. Если я появлюсь где-то вместе с чудовищем, люди сразу поймут, что я ведьма. А ведьм в те времена пытали и сжигали. Потому я предпочитаю жить в вашем столетии. Здесь безопаснее. А такой громадный город, как Нью-Йорк, полон разных странностей.

– Хорошо. А ты могла бы сотворить другое колдовство? Ты говорила, что сожалеешь о заклятии. В таком случае ты можешь выполнить мою просьбу?

Кендра снова нахмурилась.

– Какую?

– Помочь моим друзьям, Магде и Уиллу.

– Твоим друзьям? – удивилась она. – А что с ними стряслось?

– Понимаешь, Уилл потрясающий преподаватель, но он слепой и никак не может найти хорошую работу. Никто не верит, что незрячий человек способен учить лучше, чем зрячий. А Магда… мне очень стыдно, что раньше я так обращался с ней. До сих пор говорю ей «ты», хотя она старше моего отца. Я думал, что она просто любит деньги. А у нее, оказывается, на родине взрослые дети. И внуки уже есть. Там плохо с работой, и почти все деньги Магда отсылает им. А съездить домой не может. Внуков видела только на снимках. Это несправедливо.

– В мире несправедливость на каждом шагу, – отозвалась Кендра. – С чего ты стал филантропом, Кайл?

– Я сменил имя. Теперь я Адриан. Эти люди – мои друзья, мои единственные друзья. Отец щедро платит им, чтобы они возились со мной, но не требует, чтобы они относились ко мне по-доброму. А они добры. Делают много такого, чего не обязаны делать. Ты не можешь снять с меня заклятие. Но ты наверняка можешь помочь им. Сделай так, чтобы к Уиллу вернулось зрение. Чтобы семья Магды переехала в Штаты или хотя бы, чтобы она съездила на родину и всех повидала.

Кендра обдумывала мои слова, затем покачала головой:

– Это невозможно.

– Почему? Ты же обладаешь потрясающими способностями. Или существует какой-то ведьминский кодекс, по которому превращать людей в чудовищ можно, а помогать им – нельзя?

Я думал, что на этом наш разговор закончился. Но нет.

– В каком-то смысле, да. Видишь ли, я не могу исполнять желания, даже когда ты просишь за других. Я не джинн из волшебной лампы. Если я попытаюсь сделать нечто подобное, сама окажусь заточенной в лампе или в кувшине.

– Вот не знал, что у вас столько законов.

– Увы! И их не перепрыгнешь.

– Надо же, впервые в жизни попросил не для себя, а для других. И здесь облом.

– Согласна. Наши правила гибкостью не отличаются… Подожди.

Кендра протянула руку и достала толстую книгу. Она полистала страницы.

– Нашла. Здесь говорится, что я могу выполнить твою просьбу, но только в том случае, если ты что-то сделаешь сам.

– Что-то не понимаю.

– Поясню: если ты сумеешь снять наложенное мною заклятие, я смогу помочь Магде и Уиллу. В таком случае мне будет позволено им помочь.

– Это то же самое, что «нет». Только звучит убедительнее. Я не могу снять заклятие.

– А ты хочешь?

– Нет! Я хочу всю жизнь оставаться чудовищем.

– Чудовищем в прекрасном розарии…

– Что толку? Чудовище и среди роз чудовище, – вздохнул я. – Да, я люблю возиться с розами, ухаживать за ними. Но даже если бы ко мне вернулся мой прежний облик, я бы продолжал выращивать розы.

Кендра вновь полистала книгу и вдруг удивленно наморщила лоб.

– Еще какие-нибудь сложности? – спросил я.

– Возможно, все не так уж безнадежно, – сказала ведьма.

– Безнадежно, – вздохнул я.

– Не думаю, – возразила она. – Иногда события принимают неожиданный поворот.

Глава 2

Я лежал и чувствовал, как засыпаю. И вдруг со стороны улицы донесся какой-то шум. Я заткнул руками уши, чтобы посторонние звуки не помешали мне заснуть. Вскоре зазвенело разбитое стекло. Тут мне стало не до сна.

Оранжерея! Кто-то забрался в мою оранжерею – мое единственное святое место. Я вскочил с постели и, не одеваясь, бросился в сад.

– Кто смеет тревожить мои розы?

Фраза была как из старинного романа. Сам не знаю, почему я ее произнес.

Стекла оранжереи отражали лунный свет и пятна уличных фонарей. Пролом выглядел как черная дыра. В углу я заметил чей-то силуэт. Вор выбрал самое неподходящее место для вторжения – возле деревянной шпалеры с ползучими сортами роз. Шпалера опрокинулась. На полу валялись смятые розы, поломанные ветки, битые горшки и комья земли.

– Мои розы! – взревел я и бросился на вора.

Он попытался скрыться через пролом. Но мои звериные ноги оказались быстрее и сильнее. Зубами я впился ему в ляжку. Вор завопил от боли.

– Отпусти меня! – кричал он. – Я вооружен! Я тебя застрелю!

– Как же, испугал!

Я не знал, уязвим я для пуль или нет. У меня кипела кровь. Меня захлестывала бешеная злоба. Угрозы вора меня не трогали. Я и так потерял все, что только можно. Если я лишусь еще и роз, то наверняка умру. Я швырнул злоумышленника на пол, придавил его ногой, завернул руки за спину и вырвал оружие. Вместо пистолета я увидел всего-навсего ломик.

– Эта штука еще не научилась стрелять, – прорычал я вору. – Но череп тебе она может раскроить.

Я замахнулся, полный решимости исполнить свою угрозу.

– Умоляю! Отпусти меня! – испуганно вопил он. – Не ешь меня. Я сделаю все, что ты хочешь!

Только тогда я вспомнил, как выгляжу. Вор решил, что я зверь и что сейчас переломаю ему кости, а потом закушу его мясом. Абсурдная мысль, однако в тот момент я был зол настолько, что мог откусить ему руку. Вор пытался сопротивляться, но силы были неравными. Я сгреб его и потащил в дом. Я волок его, как добычу, пока мы не оказались на пятом этаже, у окна. Я открыл окно. В лунном свете я разглядел лицо вора. Оно показалось мне знакомым. Наверное, видел где-то на улице.

– Что ты собираешься делать? – хриплым шепотом спросил похититель роз.

Этого я не знал, но сказал ему:

– А что еще делать с таким мерзавцем? Сброшу вниз.

– Погоди! Прошу тебя, не надо. Я не хочу умирать.

– А мне плевать на твои «не хочу».

Конечно, я был разгневан, но голову не потерял. Если сбросить его вниз – в дом явится полиция, и тогда неизвестно, чем это грозит мне. Я не мог вызвать копов, чтобы вора арестовали за вторжение. Но мне очень хотелось напугать его до смерти. Этого он заслуживал. Погубить столько моих роз, мою единственную драгоценность! Пусть обмочится со страху.

– Я знаю, что тебе плевать, – стуча зубами, пробормотал он.

Его трясло, и, как я понял, не только от страха.

В его кармане вместе с водительским удостоверением я нашел полиэтиленовый мешочек с белым порошком. Героин. Вор был наркоманом, у него началась ломка.

– Прошу тебя, – канючил он. – Не убивай меня! Я отдам тебе все!

– Неужели у тебя есть что-то нужное мне?

Он извивался в моих руках.

– Смотри. Это чистый героин. Можешь забрать себе. Я принесу еще. Сколько захочешь. У меня много клиентов.

«Ах вот как. Маленький грязный бизнес».

– Облом, подонок. Я не травлю себя разной дрянью.

Раньше мне было хорошо и без наркотиков. Сейчас они могли толкнуть меня на любое безрассудство. Этого я боялся.

Я еще на парю дюймов выпихнул его из окна.

– Я дам тебе денег! – крикнул вор.

Я сдавил ему шею.

– Зачем мне твои деньги!

– Пощади… нужно же тебе хоть что-то! – плаксивым голосом говорил он.

Я надавил еще сильнее.

– У тебя нет того, что мне нужно.

Вор попытался лягнуть меня. Дохлый номер. Ему действительно было тяжело дышать, и он всхлипывал.

– Хочешь девчонку? – вдруг спросил он.

Я ослабил хватку, но мои когти глубоко вонзились ему в кожу.

Он закричал.

– Что? Я не ослышался? – спросил я.

– Нет. Так тебе нужна девчонка?

– Издеваешься? Я тебя предупреждал.

Однако вор почувствовал мой интерес и задергался, пытаясь высвободиться из моих когтей.

– У меня есть дочь.

– И что с того?

Я еще немного ослабил хватку, и он заелозил, стараясь отодвинуться подальше от окна.

– Моя дочь. Я отдам тебе ее, только отпусти.

– Зачем она мне?

– Это ты сам решишь. Я приведу ее к тебе.

Мерзавец, корчившийся от страха и ломки, явно врал. Придумал уловку, чтобы я его отпустил. Какой отец согласится отдать свою дочь? И кому? Чудовищу! Тем не менее…

– Я тебе не верю.

– Напрасно. Я говорю правду. У меня есть дочь. Красивая.

– Расскажи мне о ней. Я хочу убедиться, что ты не врешь. Сколько ей лет? Как ее зовут?

Он захихикал, полагая, что купил меня.

– Сколько лет? Вроде шестнадцать. Зовут Линди. Она любит… книги. Читает про разную чепуху. Возьми ее, делай с ней что захочешь. Она твоя. Только отпусти.

Похоже, он не врал. Я знал, что у наркоманов нет ничего святого. Папаша-наркоман вполне может продать собственную дочь. Шестнадцатилетнюю девчонку. Но сдержит ли он обещание? Может, его Линди – как раз то, что мне нужно?

Мне вспомнились слова Кендры:

«Иногда события принимают неожиданный поворот».

– Ей наверняка будет лучше без тебя, – сказал я и вдруг понял, что поверил этому негодяю.

Да кому угодно будет лучше без такого папочки! Я хотя бы помогу этой девчонке. Так я мысленно говорил себе.

– Ты прав, – всхлипывая, хихикал вор. – Ей будет лучше. Бери ее.

– Значит, так. Не позже чем через неделю приведешь сюда свою дочь. Она останется со мной.

– Конечно, – радостно хихикал он. – Как скажешь. А зачем ждать? Я пойду за ней прямо сейчас.

Я разгадал его трюк.

– Не надейся меня провести!

Я опять вцепился в вора. Его голова и плечи вновь повисли в воздухе на высоте пятого этажа. Он испуганно закричал, решив, что я передумал и вот-вот сброшу его вниз. Но вместо этого я показал ему камеры наблюдения.

– Видишь те игрушки? В доме их полно. Твое вторжение зафиксировано. Так что доказательств у меня больше чем достаточно. Но это еще не все.

Я схватил его за длинные грязные волосы и потащил к шкафу, где лежало зеркало Кендры.

– Покажи мне его дочь Линди, – велел я зеркалу.

Мое уродливое отражение исчезло. В зеркале появилась кровать, на которой спала какая-то девчонка. Потом изображение стало крупнее. Я увидел длинную рыжую косу. Потом лицо. Линди! Линди Оуэнс. Девчонка из моей бывшей школы. Та, кому я подарил помятую розу. Та, за кем я наблюдал душными августовскими днями. Неужели Линди – дочь этого ничтожества? Теперь понятно, почему его физиономия показалась мне знакомой.

– Это она? – спросил я, поворачивая зеркало к нему.

– Как тебе…

– Не твое дело, – перебил я. – А теперь я хочу видеть адрес, – велел я зеркалу.

В зеркале появилась табличка с названием улицы и номером дома.

– Тебе не улизнуть, – сказал я, поднося зеркало к его мерзкой роже. – Я знаю, где тебя искать. И знаю, кто ты, – добавил я, глядя на водительское удостоверение. – Поэтому, Дэниел Оуэнс, если ты не вернешься с дочерью, тебя ждут ужасные последствия. Я тебя найду.

«Тебя ждут ужасные последствия».

Это тоже фраза из какого-то романа. Из какого? Ладно, потом вспомню.

– Я могу заявить в полицию, – вдруг сказал папаша Оуэнс.

– Можешь. Но не заявишь, поскольку это не в твоих интересах.

Я поволок его вниз, подвел к оранжерее и кивком головы указал на разбитое стекло.

– Надеюсь, мы поняли друг друга.

Он кивнул.

– Не беспокойся. Я ее приведу.

Оуэнс попытался забрать у меня удостоверение и мешочек с героином.

– Завтра же приведу, – пообещал он.

– Не завтра, а через неделю. Мне нужно время, чтобы подготовиться. А твои улики пока останутся у меня. В залог твоего возвращения.

Я открыл калитку и вытолкал его на улицу. По-воровски озираясь, Оуэнс быстро зашагал прочь и вскоре растворился в ночи. Вор и есть вор.

Я поднялся наверх, думая проследить за Оуэнсом, однако он исчез из моего поля зрения. Я стал спускаться, перепрыгивая через ступеньки. Линди!

На площадке третьего этажа стоял Уилл.

– Я слышал шум, но решил не вмешиваться. Думаю, ты сам сумел разобраться.

– Вы правильно поняли, – сказал я ему и улыбнулся. – Вскоре в нашем доме станет одним жильцом больше. Мне понадобится ваша помощь: надо купить кое-какие вещи, чтобы ей здесь было уютно.

– Ей?

– Да, Уилл. Здесь будет жить девушка. Возможно, она… полюбит меня и снимет заклятие.

Я чуть не поперхнулся собственными словами. Они были пропитаны безнадежностью. Уилл кивнул.

– А откуда ты знаешь, что эта девушка подойдет?

– Мне хочется так думать.

Я вспомнил ее отца, готового продать дочь за свободу и наркотики. Настоящий отец наотрез отказался бы от подобной сделки даже под угрозой ареста. Я вдруг подумал, что и мой отец поступил бы так же, как Оуэнс.

– К тому же она больше никому не нужна.

– Понимаю, – кивнул Уилл. – И когда она здесь появится?

– Через неделю.

Я смотрел на мешочек с героином и думал, что Оуэнсу захочется поскорее получить назад свое зелье.

– Или даже раньше, – добавил я. – Нам надо спешить. Все надо сделать лучшим образом.

– Понимаю, о чем ты, – усмехнулся Уилл.

– Да. Об отцовской кредитной карточке.