Текст книги "Искра (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
– Правда. – Его свободная рука снова потянулась к моей щеке. – Возможно, не такое заметное напоминание о том, кому ты принадлежишь.
– Мне не нужно напоминание. Я была здесь, как ты сказал, и с Митчеллом. Я знаю, кому.
От этих слов у меня скрутило живот, когда на ум пришло другое имя, которое я безуспешно пыталась забыть. Это было имя человека, которому не нужно демонстрировать свою силу подобным образом.
– Скажи мне.
– Тебе. Андрос. Тебе.
Он распустил мой конский хвост, давая мгновенное облегчение коже головы.
– Повернись, Мэдлин. Я хочу, чтобы твои руки были на кровати.
Облегчение испарилось, когда я подчинилась, в моем сознании смешалось то, что должно произойти. Моя грудь обнажена, но на мне все еще были брюки и ботинки. Он не приказывал мне снимать их. Это был не секс. Или, может секс?
У меня перехватило дыхание, и кровь застыла в жилах, когда я услышала, как Андрос расстегивает свой ремень.
– Мне больно от необходимости это делать.
Моя голова упала вперед, я приготовился к тому, что должно произойти.
– Твои брюки.
Я выпрямилась, мои пальцы дрожали, но я расстегнула тонкий пояс и пуговицу и опустила молнию. Прежде чем брюки упали, я посмотрела вверх.
– Андрос, пожалуйста.
Именно тогда я поняла, что его ремень был в руках, полностью вынутый из петель, но брюки все еще были застегнуты.
Как бы безумно это ни звучало, я испытала мгновенное облегчение, узнав, что не будет секса. Но так ли это?
Секс по обоюдному согласию. Что бы ни планировал Андрос, это было связано с властью. Изнасилование также было связано с властью.
Я повернулась и положила руки обратно на кровать, позволив брюкам упасть на ковер, обнажив трусики, и я молилась об ударе. Кто так делает? Кем я стала?
Тем, кто стал стойким.
– Шесть, – от его односложного предложения у меня по спине пробежали мурашки.
– Шесть?
– Количество звонков, которые ты пропустила.
Это знание усилило мой страх.
Шесть. Могу ли я принять их?
Могу, но не перед публичным выступлением.
Я затаила дыхание, мои мышцы напряглись, прекрасно понимая, что от напряжения станет только хуже.
Закрыв глаза, я закусила губу и приготовилась к удару. Я больше не стану умолять. Я не проявлю тех эмоций, которых он добивался. Сила Андроса не была врожденной; люди давали ее ему, подчиняясь его требованиям. Я дала ему все, что могла. Там ничего не осталось. Я собралась с духом.
Воцарилась тишина. Пока она не была разрезана на доли секунды свистком. Мое тело напряглось.
Ремень упал на кровать рядом с моей рукой.
– Встань, Мэдлин.
Дрожа всем телом, я встала. На этот раз он взял меня за подбородок и большим пальцем вытер слезы с обеих щек.
– Я верю тебе.
– О...
Я выдохнула, осознав, что не дышала до этого.
Его рука легла мне на плечо.
– Сегодня... ты ответишь.
Это не было вопросом; тем не менее, я ответила:
– Да, Андрос, я отвечу.
Его прикосновение исчезло.
– Одевайся.
Кивнув, я потянулась за лифчиком. Когда я снова пошарила дрожащими пальцами, Андрос похлопала меня по плечу, поворачивая, и защелкнул застежку.
– Спасибо, – прошептала я.
– Твоя честность заслужила отсрочку.
Я натянула брюки и начала застегивать свитер.
– А Митчелл, его роль? – спросил он.
– Ты меня спрашиваешь?
– Да, моя дорогая. Если вина лежит не на тебе, то на ком же она лежит?
– Не на нем.
Я не могла поверить своим словам. Менее двадцати четырех часов назад я сама угрожала убить его, а теперь защищала.
– На мне, – сказала я, изображая силу, которую, как знала, потеряла. – Я попросила у него время найти сумку, чтобы не разочаровать тебя. Вина лежит на мне.
Я заправила свитер обратно в брюки и застегнула ремень.
– Спасибо, что поверил мне.
– У меня есть для тебя работа. Скажи, что ты не подведешь меня, только не снова.
– Нет, конечно, Андрос. Я сделаю все, что ты захочешь.
– Очень хорошо. Я распоряжусь, чтобы тебе доставили еду. Прими душ и подготовься к турниру.
Андрос подошел к моему шкафу и открыл дверцы. Как только он это сделал, свет внутри осветил стойку. Он громко напевал, пока его большая рука скользила по платьям внутри, все очень дорогие и купленные на его деньги. Потянвушись, он достал длинное черное шелковое платье с бирками.
– Это подойдет.
Я примеряла его всего один раз. Это была одна из самых востребованных моделей в последнее время. Я взяла вешалку, прочитав бирку: «Паутина греха». Я не сказала ни слова, проводя рукой по роскошному шелку.
– И твои волосы, уложи их наверх. И изумрудные украшения... – Он приподнял мой подбородок. – Да, изумруд подойдет к твоим глазам.
Мои нервы были на пределе, пока я старалась подавить свой трепет.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Кто, моя дорогая. Появилась новая информация. Вопрос не в том, что, а в том, кто.
Кончик его пальца коснулся моих губ.
– Я хочу, чтобы ты была собой. Это будет твоим одолжением мне. Это пойдет мне на пользу. – Он снова погладил меня по щеке. – Он не сможет отвести от тебя глаз.
Глава 17
Патрик
Когда я вошел в клуб «Регал», впервые с тех пор, как увидел Мэдлин прошлой ночью, мои мысли были не о ней, а о предстоящей работе. Я согласился со Спарроу – назревало что-то такое, что нужно подавить.
Тем не менее, я не был в восторге от того, что провел ночь, пересчитывая карты и подсчитывая шансы. Это не все, что я бы сделал. Я бы также наблюдал за своими соперниками. Принцип работы турнира заключался в том, что продвижение происходило за счет выигрышей, не брутто, а нетто за ночь. Начальный стек был вычтен в конце игры.
Я мог выиграть каждый банк за назначенным мне столом и все равно не сделать ставку. Накопленный заработок должен быть значительным, чтобы занять одно из восемнадцати лучших мест за ночь.
Каждая ночь начиналась сначала.
Да, я бы начал с солидной стопки фишек, как и все остальные. Что имело значение, так это разница в конце ночи. Я не был уверен в сумме заработка, накопленного Мэдлин в первую ночь. Когда достаточное количество игроков оказывается в минусе, даже небольшой нормы прибыли может быть достаточно.
Это то, к чему я стремился сегодня – сделать достаточно.
Я сказал себе, что сегодняшняя игра – это только первый шаг. Мне нужно выиграть достаточно, чтобы попасть в восемнадцать лучших, и было это эгоистично или нет, меня это не волновало. Мое беспокойство было сосредоточено на другом.
На Хиллмане особенно.
Интересно посмотреть, как Антонио отреагирует на мое присутствие, не только как надзирающей фигуры, но и как соперника. Мне насрать, что почувствует он или кто-либо другой. Я присутствовал не для того, чтобы заводить друзей.
Это не совсем правда. Я заботился о Мэдлин, и из нашей короткой встречи сегодня днем я знал, что она не счастлива.
Чего я не мог понять, так это ее комментариев по поводу фишек.
Мне нужно обдумать слишком много вещей. Это не означало, что я не узнаю больше сегодня. Если я не найду ответы на свои вопросы здесь, в клубе, я вернусь вечером в ее гостиничный номер. У меня все еще был ее ключ, и я планировал им воспользоваться.
Нам двоим нужно поговорить, и мне нужны ответы.
Оставив верхнюю одежду на стойке регистрации, я поправил пиджак и галстук и вошел в бар «Регал». Недалеко от центра смежных комнат мужчина в смокинге щекотал клавиши рояля, наполняя воздух мелодиями. Музыка была нежной, но живой, идеальный фон для вечернего веселья, которое набирало обороты. Не все присутствующие были здесь на турнире. Нет, бар «Регал», а также сигарная комната и ресторан были заполнены до отказа. В конце концов, это вечер пятницы.
– Мистер Келли, – раздался женский голос у меня за спиной.
Обернувшись, я ухмыльнулся, когда один из трудолюбивых менеджеров клуба «Регал» пошла в мою сторону.
– Мисс Стэндиш. Приятно вас видеть.
Она наклонилась и поцеловала меня в щеку. Я вежливо ответил на этот жест. Хотя она была женщиной старше меня, она была привлекательна своими короткими светлыми волосами и необычно высокими скулами. Она также была жизненно важна для управления этим клубом.
– Мистер Келли, пожалуйста, зовите меня Вероникой.
– Вероника, – повторил я, не предлагая ей такой же неформальности.
В рамках высшего режима Спарроу формальности имели место.
Выражение ее лица стало серьезным.
– Я хочу, чтобы вы знали, я не держу зла на ваше участие в турнире.
– Приятно слышать.
Я не был уверен, почему она это сделала. В конце концов, Хиллману была предоставлена такая возможность. Вместо того, чтобы сказать это, я добавил:
– Я понимаю, что это необычно.
Она заставила себя улыбнуться.
– Создание этой ситуации было нашей заслугой, а не вашей. Мы открыли дверь. Я просто надеюсь, что это не отразится плохо на клубе «Регал», когда придет время делать ставки на будущие турниры. Я уверена, что мистер Спарроу будет недоволен, если мы не сможем привлечь крупных игроков.
– Вероника, я буду рад сообщить ему о твоем беспокойстве. Поскольку мое участие в турнире было его идеей, я уверен, он не будет возражать, что вы сомневаетесь в его решениях.
– Нет, – быстро ответила она. – Это не... – Ее рука потянулась к моему рукаву. – Я уважаю решения мистера Спарроу, как и мистер Бекман. Меня беспокоит не ваше участие. Но Хиллмана? Почему?
Я посмотрел поверх ее головы и вокруг, задаваясь вопросом, не подслушивают ли нас.
– Если у тебя есть что сказать мне, что-то, что, по твоему мнению, мистер Спарроу должен знать, пожалуйста, не стесняйся. – Я наклонился ближе. – Возможно, необходимо более уединенное место.
Она покачала головой, поджав губы.
– Мне больше нечего сказать. Как бы то ни было, я сказала слишком много. Я верю, что вы, мистер Спарроу, и ваши партнеры все исправите, все встанет на свои места. Было хорошо с тех пор, как...
– Вероника, – с преувеличенным энтузиазмом сказал Итан Бекман, присоединяясь к нам двоим. – Мистер Келли, добро пожаловать.
Всего на микросекунду он послал Веронике умоляющий взгляд, прежде чем беспричинно обвел рукой бар.
– Пожалуйста, мистер Келли, расслабьтесь перед турниром. Ужин, напитки или все, что вы пожелаете, за счет заведения. Самое лучшее, чтобы успокоить нервы. Мы надеемся, вам понравится турнирная игра этим вечером.
– Спасибо, – сказал я. – Мои нервы в порядке. Однако, когда дело доходит до гостеприимства, мисс Стэндиш только что предложила мне то же самое.
– Да? – спросил он, переводя взгляд между нами.
Мимо прошел официант с тарелкой дымящихся креветок.
– Да, – продолжал я, – она рассказывала мне о креветках. – Я понизил голос. – Я умираю от желания узнать секретный ингредиент, но, похоже, она мне не скажет. Мне придется попробовать и посмотреть, смогу ли я разобраться в этом сам.
– Да, наверное, – сказала Вероника, кивнув.
Бекман качнул головой.
– Хорошо. Я не хотел мешать вам двоим.
– Нет, вовсе нет, – ответил я. – Как я уже сказал, с нетерпением жду возможности перекусить, прежде чем начнется настоящее веселье.
Бекман снова указал на бар, где было несколько свободных мест.
– Вы можете посидеть в баре, или, если предпочитаете, мистер Келли, я буду рад обеспечить вам столик в стейк-хаусе.
– Бар вполне подходит, – сказал я.
Он прошел со мной к свободному стулу и сделал знак бармену.
– Мы хотим вас осчастливить.
– Спасибо, Бекман. Уверен, так и будет.
Он беспокоился не о моем счастье. А о счастье Спарроу.
Вздохнув, я сел на табурет недалеко от того места, где был ранее сегодня.
– Мистер Келли, – сказал бармен, молодой человек. – Что мы можем приготовить для вас сегодня?
Прежде чем я успел ответить, мой интерес переключился на высокий стол в соседней комнате, рядом с пианино. Моего внимания требовал не стол и даже не пианино. Это было присутствие самой красивой женщины, которую я знал или когда-либо видел. В ее руке был бокал белого вина. Сегодняшнее платье было черным, гладким и блестящим, как и ее волосы. То, как платье облегало ее изгибы, было смутно знакомым. Меня очаровало не платье, а человек под ним.
Я держал эти изгибы прошлой ночью. Просто мысль об этом заставила мое кровообращение изменить направление.
Сейчас не время и не место.
И все же я не мог отвести взгляд. Как модель на подиуме, она полностью привлекла мое внимание. Ее волосы цвета воронова крыла не были распущены, как прошлой ночью, а собраны высоко на макушке с локонами у щек. На шее было большое ожерелье, оправа из темного металла, а камни сияли изумрудами. Оно дополняло ее платье и подчеркивало яркие зеленые глаза.
Сосредоточившись, я заметил мужчину рядом с ней. Я узнал его по вчерашней игре. Почему Мэдлин пила с Марионом Эллиотом?
– Мистер Келли? – повторил бармен.– Могу я предложить вам выпить?
– «Блэнтон», чистый.
– Отлично. Хотите что-нибудь еще?
Красавицу с волосами цвета воронова крыла у пианино. Я этого не говорил.
– Я слышал замечательные вещи о ваших креветках. Сначала я бы хотел салат с домашней заправкой.
После того, как я отдал свой заказ, то снова обратил внимание на Мэдлин и ее спутника, Мариона Эллиота. По мере того, как мой разум наполнялся все большим количеством вопросов, я кое-что понял. Марион Эллиот был на радаре «Спарроу». То, что Мэдлин с Эллиотом, поставит ее под тот же радар. Это не то место, где я хотел, чтобы она была.
Мэдлин была азартной, играла в покер. Что бы ни происходило, ее это не касалось. Не могло.
Используя отражение большого зеркала за стойкой бара, я осмотрел комнату в поисках Митчелла Леонардо. У меня не было возможности исследовать его, не сейчас. Хотя у меня снова возникло ощущение, что она не была одной из его самых больших поклонниц, у него, похоже, была с ней работа. Где он был и почему не стоял рядом, пока Мэдлин любезничала с одним из самых высокооплачиваемых игроков в мире покера?
От входа донесся шум, привлекший всеобщее внимание.
Ублюдок не пытался залечь на дно.
Я отправил сообщение Мейсону.
«ХИЛЛМАН ПРИБЫЛ.»
Глава 18
Мэдлин
Я перевела взгляд со своих пяти карт на других пятерых игроков. Вчера вечером за моим столом был только один игрок, мистер Дэниелс. Я провела исследование и обнаружила, что лично он такой же скучный, как и его онлайн-персона. Я вообще не считала его большой угрозой.
Остальные четыре игрока были лично для меня новичками. Я знала их онлайн-персонажей наизусть. Однако именно личная встреча дала мне преимущество. За короткое время нашей игры я расшифровывала подсказки моих новых оппонентов. Мистер Гарсия, местный бизнесмен, делал глоток рома с колой каждый раз, когда сомневался. Мистер Робертсон, приехавший из Англии, где он владел фабриками стоимостью в миллиарды долларов, был более утонченным. У него был очень легкий наклон влево, когда карты падали так, как он хотел, в отличие от его полной статной неподвижности, когда выпадала нежелательная комбинация. Остался доктор Болтон, врач с Западного побережья. Некоторые могут посчитать его маньяком, игроком, который делает много гиперагрессивных повышений ставок. Я так и не решила, был он хорошим игроком или просто азартным игроком в душе.
Что важно, так это то, что стопка фишек передо мной росла.
Я изменила стратегию со вчерашнего вечера. Во время наших посиделок в баре Марион Эллиот упомянул, что другие говорили о даме с репутацией выше, чем она заслуживала. Это меня не беспокоило. Пусть они все недооценивают меня. Однако если я должна была играть с большими мальчиками в субботу, мне нужен высокий стек, активы, которые пришли с накопленными средствами.
Сохранение статуса-кво, возможно, позволило мне сделать первый срез, возможно, даже сегодняшний. Однако если бы я продолжила эту стратегию и продолжала продвигаться вперед, в финальном раунде у меня не было бы возможности сделать ставку на победу. Само собой разумеется, что каждый из последних шести игроков вступит в игру с большой стопкой фишек.
Напитки перед турниром дали и другие интересные лакомые кусочки информации. Марион закончил вчерашнюю игру с более чем двумястами тысячами, на 150 больше, чем я. Он упомянул об этом не для того, чтобы похвастаться, а скорее небрежно, как будто был удивлен, что такой маленький заработок за ночь вывел его на первое место.
Он в шутку обвинил меня и других во лжи. Пока я смеялась над этим, меня настоящей не было.
Текущая ставка пришла ко мне. Ставка составляла пять тысяч, как и первая. Я могла ответить за пять тысяч. У нас все еще были наши первоначальные пять карт; впереди была ничья.
Марион Эллиот не накопил двести тысяч с ничтожными ставками в 5000 долларов. Пришло время начать игру.
Сверкнув улыбкой, я обвела взглядом стол.
Расклад, который мне раздали, был слабым, но, как и в любом другом, в нем был потенциал:
7, 8, 8, валет, дама.
Лучше мне сохранить пару восьмерок. Этого могло быть достаточно. Может, при розыгрыше трех карт я смогла бы получить еще одну пару или, может, третью восьмерку. Более рискованным ходом было отказаться от семерки и восьмерки и надеяться на инсайдерский стрит. Мне понадобились бы девятка и десятка.
Я подтолкнула пять фишек к крупье и кивнула доктору Болтону, который сделал первую ставку.
– Отвечаю на вашу пятерку. – Я передвинула еще десять фишек. – И повышаю на десять.
– Пятнадцать тысяч до розыгрыша? – пренебрежительно спросил мистер Робертсон.
– Титл3 со стороны леди. – Он сунул десять штук в банк. – Отвечаю.
Это было пренебрежительное замечание, намекающее на то, что я играла дико или безрассудно. Без сомнения, он верил, что это выбьет меня из колеи. Напротив, я улыбнулась, надеясь сделать то же самое с ним.
Следующие два игрока сбросили карты.
Дошло до мистера Гарсии.
– Увидимся на жеребьевке.
Теперь наступил момент истины.
– Карты? – спросил крупье.
Взятие только двух дало бы иллюзию трех в своем роде. Однако я здесь не для того, чтобы блефовать на пути к финальному столу. Я выбрала 7, валета и даму положила их лицевой стороной вниз и сказала:
– Три.
Покачивание головой мистера Робертсона не осталось незамеченным.
Я не раскрыла новые карты, так как колл пошел по столу. Мистер Робертсон взял две. Мое внимание привлек мистер Гарсия.
– Я в порядке.
Он бы сохранил свои пять сданных карт. Черт. На чем он сидел?
Взяв в руку дополнительные три карты, я начала раскладывать их веером.
8 и 8 – карты, которые я сохранила. 9. Дерьмо.
Первый стрит.
9.
Я оставалась спокойной. Две пары были хорошей комбинацией. Обычно. Однако обычно игрок просил хотя бы одну карту. Мистер Гарсия этого не сделал.
Последняя карта.
8.
У меня был фулл-хаус.
– Мисс Миллер, я полагаю, что, поскольку вы делали рейз последней, ставка за вами, – сказал дилер.
Я посмотрела на мистера Робертсона, который только что опустил свой стакан с ромом и колой. Он не был моей заботой. Ухмыльнувшись в сторону стола, я положила соответствующие фишки.
– Ставлю десять.
Это еще десять штук. С моей текущей ставкой банк составлял 110 тысяч долларов.
Мистер Робертсон был первым, кто отступил.
– Я подожду другой раздачи, – сказал он, выкладывая свои карты на стол рубашкой вверх.
– Я сдаюсь.
– Мистер Гарсия, – подбодрил дилер.
Он медленно положил еще десять штук в центр стола.
– Я не эгоистичный человек, мисс Миллер, просто любопытный. Отвечаю на вашу десятку.
Это означало, что я должна раскрыть свои карты. Раздача и ставки были сделаны.
– Очень жаль, что вы не настаивали на большем, – сказала я с улыбкой, сдавая свой фулл-хаус.
– Восьмерки и девятки.
– Молодец.
Одну за другой он раскрывал свои карты. Валет, еще один. Король, и еще один. Пока мы ждали, все за столом дружно вздохнули. Еще один, и я в проигрыше.
Его последней картой был туз.
Собирая свой выигрыш, я кивнула.
– Кикер4.
– Никогда не знаешь наверняка, – сказал он, пожимая плечами.
Мне следовало подумать о том, что происходило за другими столами. Мне следовало задаться вопросом, почему Андрос изменил свое мнение об Эллиоте. И почему он хотел, чтобы я встретилась с ним выпить перед турниром. Мне следовало задуматься о Патрике. Видит бог, я видела, как он вошел. Я даже мельком видела его в баре «Регал» перед турниром. Однако, когда мистер Гарсия уставился на меня через стол, я сосредоточился на том, что знала.
Я сосредоточилась на картах.
И снова я дожила до конца ночи. Мой заработок был значительно больше, чем накануне вечером. Когда крупье вручил мне мой новый чек, я прочитала прибыль: 510 000 долларов. Я могла уйти сегодня с более чем половиной джек-пота. Или я могла продолжать наращивать доходы и уйти с ними плюс джек-пот.
Дело не в том, что нужно уйти с чем-то. Всё будет принадлежать Андросу.
Мой взгляд встретился с взглядом Митчелла, когда он стоял на том же месте, где был прошлой ночью. Я кивнула почти незаметно, но достаточно, чтобы он увидел. Я осмотрела периметр – наблюдающие люди, а не те, кто участвует в турнире. К моему удивлению, Андроса там не было. Я не видела его с тех пор, как он покинул мой гостиничный номер после вынесения мне приговора, отсрочки и инструкций.
Он сообщил, что остановился в «Палмер-Хаусе» в представительском люксе. Он сказал мне, чтобы я не ожидала увидеть его снова сегодня, и в то же время не удивлялась, если увижу. Мне сказали, что, когда он позвонит, я отвечу и представлю полный отчет.
– Завтра днем поле будет установлено на восемнадцать, – объявили, когда в комнате воцарилась мертвая тишина.
На этот раз начинали объявлять с самого низа списка.
– Номер восемнадцать...
Что касается нашего столика, я была уверена, что нахожусь либо сразу за мистером Гарсией, либо чуть впереди. Издалека наши стопки выглядели равномерно распределенными по парам. Это будет зависеть от того, что каждый из нас принесет на стол.
Номера продолжались.
– Номер десять, мистер Патрик Келли.
Я втянула воздух. Он сделал выбор. Я не была уверена, обрадовала меня эта новость или огорчила.
– Номер девять, мистер Адам Гарсия.
Я кивнула своему соседу по столу. Мы были единственными двумя из нашего стола, кто продвинулся вперед.
– Поздравляю, – прошептал мистер Робертсон.
– Номер восемь, мисс Мэдлин Миллер.
Мои легкие наполнились воздухом при этом подтверждении.
Ещё больше номеров.
– Номер четыре, мистер Антонио Хиллман.
Я вытянула шею, чтобы разглядеть этого человека, того, о ком упоминал Андрос. Я не могла, не совсем. Обзор загорожен. И все же столик справа от меня поздравлял его.
Три.
Два.
– Номер один, мистер Марион Эллиот.
Его имя вызвало улыбку на моих губах. Я не была рада за него. Я была благодарна.
Восемь не привели бы меня к финальной игре. Только шестерка лучших смогла бы это сделать. К счастью для меня, мы все начинали с нуля, и наше единственное отличие заключалось в наличии наличных. Мои значительно выросли, и, как и у всех остальных, у меня был еще один раунд, чтобы подняться как минимум на две позиции.
Появился Митчелл с моим пальто.
– Мисс Миллер...
Прежде чем он успел закончить, Марион появился рядом со мной.
– Мэдлин, мы должны отпраздновать.
Пристальный взгляд голубых глаз за несколько столиков от меня заставил меня колебаться, но только на мгновение. Когда я снова обратила свое внимание на Мариона, то приняла его руку и сказала:
– Должны.
Глава 19
Патрик
Кровь прилила к лицу, разогревая кожу, когда я наблюдал, как Мэдлин вложила свою руку в руку Эллиота.
– Мистер Келли, – сказал крупье, прерывая мои размышления, – вот ваша квитанция. Поздравляю, сэр, с выигрышем.
– Спасибо, – пробормотал я, когда Мэдлин встала под руку с Эллиотом.
В комнате, полной мужчин, она была лучом света. Ожерелье на шее блестело, как драгоценности королевской короны в стеклянной витрине, выставленной на всеобщее обозрение.
Большая рука опустилась мне на плечо. Я повернулся и увидел Мейсона рядом. Высокий мужчина, он мог казаться угрожающим, когда это было необходимо. Сегодня он сделал, как сказал, и привел себя в порядок, выглядя почти утонченным. Его длинные волосы были собраны в короткий хвост на затылке. Костюм был сшит на заказ, такой же хороший, как мой, или даже лучше. Острые носки его ковбойских сапог заставили меня ухмыльнуться. То, что это были не итальянские мокасины, не означало, что он не потратил на них целое состояние. Это означало, что, когда дело касалось Мейсона, приспосабливаться было не в его стиле.
– Ты что-нибудь видел? – спросил я.
– Да. Интересная динамика. У меня есть несколько теорий.
Комната вокруг нас начала проясняться. Мэдлин и Эллиот больше не присутствовали, как и большинство игроков. Исключением был Антонио Хиллман и его окружение. Они были одними из немногих оставшихся. Я встал, чтобы снова надеть пиджак, который снял во время игры. Стоя плечом к плечу с Мейсоном, я застегнула одну пуговицу. Подняв глаза, я поймал взгляд человека, за которым нас послали наблюдать.
– Жаль, что стандарты клуба упали, – сказал Хиллман, глядя в нашу сторону. – В былое время такое бы не было принято. Если вы спросите меня, им нужен дезинсектор, чтобы избавить это место от птиц. Грязные животные.
Было слишком легко попасться на его удочку. Утонченность была оружием, с которым такие люди, как Хиллман, не могли бороться или были неспособны сделать это.
– Хиллман, – сказал я, стоя на три-четыре дюйма выше его. – Единственный стандарт, в котором я сомневаюсь, – это ваше присутствие.
Он усмехнулся.
– Похоже, это тебя не отпугивает. Кроме того, я здесь из-за турнира. В этом нет ничего противозаконного. У меня нет других целей.
– Такой простой парень, – сказал Мейсон. – Я бы предположил, что несколько целей будут выше вашего уровня мастерства.
– Слухи правдивы, – сказал Хиллман, оглядывая Мейсона с ног до головы. – Это действительно ты.
– Я, – ответил Мейсон.
– Ты знаешь, что неправда? – спросил Хиллман.
Я не ответил.
– Старая поговорка о том, что нельзя убить то, что уже мертво.
Он снова дразнит нас, угрожая Мейсону.
– Попробуй, – сказал Мейсон с убийственным спокойствием.
Хиллман повернулся к своим четырем приспешникам.
– Скучно. Если мне не изменяет память, неподалеку есть клуб, который часто посещал мой отец. Он предлагал широкий выбор удовольствий, всех вкусов, блондинок, брюнеток и клубнички.
Все его люди рассмеялись. Хиллман снова повернулся ко мне.
– Конечно, мистер Добряк не лишил город всех его развлечений.
– Он пересмотрел границы. Для получения удовольствия необходимо согласие и совершеннолетие.
Я кивнул.
– Нарушь эти правила, и мы узнаем. Ты в нашем городе.
– Наслаждайся иллюзией.
С этими словами он повернулся, его люди последовали за ним, по одному с каждой стороны и двое сзади. Классический косяк.
И он назвал нас птицами.
Я вытащил телефон из кармана.
– Они направляются к МакАйверу.
– На крыше здания над итальянским рестораном, – сказал Мейсон в подтверждение, когда я отправил Риду текстовое сообщение, зная, что он покроет это для «Спарроу».
– Ненавижу это место, – прошептал я после того, как мое сообщение было отправлено, и я вернул телефон в карман.
– Да, после того, что, по твоим словам, случилось с Аранией, я удивлен, что Спарроу не поджарил его.
Жена босса была отравлена там до того, как стала его женой. На самом деле, в то время она была... ну, это трудно определить.
– В том-то и дело, – сказал я. – В отличие от этих придурков, Спарроу видит картину в целом. Город должен функционировать. Он не собирается его останавливать. Он просто следит за тем, чтобы это делалось на его условиях. Кроме того, виновные в том инциденте были выявлены и соответствующим образом наказаны. Не нужно сжигать всю корзину из-за нескольких испорченных яблок.
Яблок.
На ум пришла идеальная татуировка в виде красного яблока.
– Мистер Келли, мистер Пирс, мы должны запереть комнату.
Мы с Мейсоном кивнули, и вышли на почти пустую лестничную площадку.
– Ты хорошо поработал сегодня, – сказал Мейсон. – Первая десятка. Я наблюдал за всеми пятью столами. Ставки становились все выше и выше. В этой комнате много денег.
– Как думаешь, в этом все дело, в деньгах? Думаешь, турнир – это все, что происходит, что это общая картина, или это уловка?
– Думаю, это еще не все. Это часть, но не вся картина. Даже если это уловка, – сказал Мейсон, – это часть головоломки.
Его комментарий напомнил мне о том, что сказала Вероника Стэндиш. У меня было такое чувство, она пыталась мне что-то сказать.
– Думаю, что хочу разыскать Веронику Стэндиш.
– Зачем?
Я пожал плечами.
– Чутье, чувак.
– Хорошо.
Он огляделся по сторонам. За исключением нескольких проходивших мимо сотрудников клуба «Регал», мы теперь были одни в коридоре второго этажа.
– Хиллман – осел и шоумен. Он был маниакален в своей игре. Большие ставки. Большие победы и поражения, все с талантом.
– Он хочет, чтобы мы наблюдали за ним.
– Напрашивается вопрос, почему? – сказал Мейсон.
– То, как он командует центром внимания, похоже на то, что вместо главного героя он отвлекает кого-то другого.
– Эллиота?
– Пока мы не нашли ничего, что указывало бы на то, что он больше или меньше, чем кажется, стереотипный старый техасский нефтяник. Я был удивлен, увидев его без огромной техасской шляпы. Я не говорю, что из-за нашего исследования все выглядело так, будто он пай-мальчик. Он существует уже долгое время. Он по уши в грязи и сделках, и все это во имя осуществления американской мечты.
– У нас это хорошо сработало, – сказал я.
– Я не из тех, кто может судить.
– У него куча дерьма с выбросами и правами на бурение. Он смазал руки многим политикам, и у него есть деньги, чтобы показать это.
– МакФадден? – спросил я.
До своего грехопадения Рубио МакФадден был сенатором. Сначала он был сенатором штата, а затем перешел в Сенат Соединенных Штатов. Его целью был Белый дом. Несмотря на то, что он из Иллинойса, это не означало, что он не повлиял на голоса избирателей, которые могли принести пользу Мариону Эллиоту.
– Я могу отправить эту теорию Риду, – сказал Мейсон, глядя на часы, – и остаться здесь с тобой.
– Не нужно. Хиллман ушел. Держу пари, Рид уже отследил его по дорожным камерам. Может, МакАйвер был еще одним отвлекающим маневром. Рид будет знать, куда направляется Хиллман, и пошлет информацию Спарроу. Остается Эллиот.
Которого в последний раз видели с моей женой.
– Я побуду поблизости и посмотрю, что произойдет. Я собираюсь поискать мисс Стэндиш и понаблюдать за Эллиотом. Ты можешь идти домой.
– Моя работа здесь, с тобой.
– Мне не нужна нянька. Уже поздно.
Турнир закончился в одиннадцать часов.
– Иди домой. Вместо того, чтобы поручать задание Риду, можешь проверить любую связь МакФаддена и Эллиота, а затем, когда будешь удовлетворен, заберись в постель к жене. Завтра будет другой день.
Теперь мы шли к лестнице.
– Ты ведёшь нечестную игру.
Не совсем. Я тоже планировал переспать со своей женой. Я этого не сказал.
– Если ты узнаешь что-нибудь еще, независимо от того, насколько поздно, отправь сообщение, – сказал Мейсон.
– Хорошо.
