355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алана Инош » Ты (СИ) » Текст книги (страница 24)
Ты (СИ)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 22:37

Текст книги "Ты (СИ)"


Автор книги: Алана Инош



сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

                 Кисловатое настроение и неважное самочувствие не способствовали искромётности фантазии, и меня хватило только на то, чтобы родить такое задание: "Жонглировать сырыми яйцами, в случае неудачи убрать за собой". Эля же, видимо, выдумала что-то обалденно уморительное, потому что писала у себя на бумажке с хихиканьем и ужимками.

                 Бумажки с заданиями были свёрнуты и брошены в шапку, перемешаны несколько раз, после чего каждая из нас вытянула по фанту. Я не спешила разворачивать своё задание, ждала, пока откроются другие.

                 – Блин, я не умею танцевать стриптиз, – фыркнула Элина подруга Маша.

                 – Что значит "не умею"? – нахмурилась Эля. – Задание есть задание, надо выполнять! Ну-ка, а мне что досталось? – Она развернула свою бумажку и уже сама недовольно скривилась. – Жонглировать яйцами? Пффф... Кто придумал этот бред? Я что вам – ковёрный клоун?

                 – Задание есть задание, – передразнила её Маша.

                 Мне было предписано исполнить танец живота.

                 – О, ё-моё, давай поменяемся, а? – Эля жадно протянула руку к моей бумажке. – Я это просто обожаю! Бляхо-мухо, это должен был быть мой фант! Ну пожалуйста, плиз, плиз, плиз-з-з-зз!

                 Она так умоляла, что я сдалась и согласилась выполнить собственное задание. Вслед за ней ко мне обратилась Маша:

                 – А может, лучше я яйцами пожонглирую? А то стриптизёрша из меня та ещё.

                 – Нет уж, всё, – твёрдо отказала я, не желая больше проявлять уступчивость. – Кому что досталось, то и выполняем.

                 Ну и, наконец, Ксения прочла своё:

                 – Поцеловать Лёню.

                 Судя по торжествующему хихиканью Эли, автором этого задания была она.

                 – Йессс, – прошипела она с соответствующим жестом.

                 – Ты придумала? – усмехнулась Ксения.

                 Но это и так было понятно. Теперь предстояло выполнить задания, и между нами разгорелся спор: кто первый? После минуты бестолкового кудахтанья я предложила следовать алфавитному порядку наших имён. Все с этим согласились.

                 – Ну, целуйтесь, – сказала Эля нам с Ксенией, потирая в предвкушении руки.

                 Ксения выполнила задание с нескрываемым удовольствием. Хоть это был и не французский поцелуй, но мои губы словно перцовой настойкой обожгло. Чтобы поскорее прогнать смущение, я потребовала:

                 – Так, ну, где мои яйца?

                 Эля, побагровев от смеха, придушенным голосом ответила:

                 – Так ты это у Боженьки спроси, который предписал тебе родиться девочкой, а не мальчиком!..

                 – Очень смешно, – буркнула я. Мне уже вообще хотелось поскорее попасть домой и завалиться спать.

                 Яйцо в холодильнике нашлось только одно. На замену мне был предложен банан, яблоко или мандарин – на выбор. Я отдала предпочтение мандарину и приступила к выполнению сего циркачества, а поскольку была не в лучшей форме для каких-либо трюков, то продлилось оно не слишком долго. После второго подбрасывания яйцо улетело... и упало между диванными подушками, естественно, не разбившись. На этом я предпочла благополучно закончить своё выступление и откланяться перед зрителями. На "бис" проделать то же самое я из осмотрительности отказалась, желая сохранить яйцо целым, а пол – чистым. В награду мне было позволено съесть мандарин, которым я жонглировала.

                 Настал черёд стриптиза. Маша долго ломалась и смущённо отнекивалась, но после поднесённой ей Элей стопки водки решилась. Врубили соответствующий музончик, и Маша начала выполнять своё задание очень даже недурственно. Эля подбадривала её:

                 – Шикарно двигаешься, зай! Ну вот, а говорила: "Не умею!"

                 Войдя в раж, Маша повертела над головой своей чёрной водолазкой и зашвырнула её на люстру. Мешковатые джинсы-шаровары никак не хотели расстёгиваться, и вышла заминка... Заело молнию. Горе-стриптизёрша уже сама покраснела и сгибалась от смеха пополам, а о нас, зрителях, и говорить нечего: мы просто валялись в истерике.

                 – Вся эта ситуация напоминает мне фильм... Ну, там... "Лёгким движением руки брюки превращаются... превращаются брюки..." – вытирая выступившие на глазах слёзы, смеялась Ксения.

                 – Ну ладно, короче, – решила выйти из положения Маша, переходя к лифчику.

                 Его она сняла успешно, вызвав бурное одобрение Эли. Та, разрумянившись и сально поблёскивая глазами, даже сунула ей в карман джинсов пятисотку.

                 Для исполнения зажигательного восточного танца нужно было хоть как-то подчеркнуть бёдра и оголить живот, что Эля и сделала, раздевшись сверху до лифчика и повязав на своё нижнее танцевальное орудие собственный шарфик. Будучи уже давно не семнадцатилетней девушкой, она обнаружила при этом довольно упругое и красивое тело, без дряблых складок и лишнего жира, на которое было приятно смотреть. "Зажгла" она весьма энергично и умело, продемонстрировав явное наличие навыков в этом виде танца. Больше всего впечатлил финальный штрих, когда она сделала мостик, после которого сумела разогнуться снова без посторонней помощи.

                 – Вау, вау, вау, – выразила восхищение Ксения, медленно и весомо аплодируя. – Ты прямо профи! Занимаешься, что ли?

                 – Ага, ходила одно время в кружок, – ответила слегка запыхавшаяся Эля.

                 Её большая мягкая грудь вздымалась и колыхалась от тяжёлого дыхания. Плюхнувшись на диван, Эля потребовала стакан чего-нибудь прохладительного. Маша поднесла ей сок, но та царственно-небрежным жестом отказалась:

                 – Он тёплый... На столе стоял. В холодильнике ничего нет?

                 Из холодного была только минералка, но это устроило всех наилучшим образом. Усталость всё сильнее стискивала меня в объятиях, сердце то принималось бешено колотиться, то замирало.

                 – А пойдёмте, погуляем! – вдруг предложила Эля, подойдя к окну и обозрев открывавшийся из него вид на парк. – На улице сейчас так хорошо!..

                 В целом, она оказалась права. Мороз не слишком свирепствовал, небо сияло глубокой и холодной синевой, а солнце уже клонилось к закату, озаряя снег оранжево-розовыми лучами. Мы шли двумя парами: Эля – с Машей, Ксения – со мной. Эля, выглядя в своей шубе румянощёкой боярыней, травила анекдоты и сама же над ними смеялась своим заразительным, светлым контральтовым смехом, упругим, как скачущий мяч. В её исполнении даже заезженные и бородатые шутки звучали как новые. Вышагивая чуть впереди осанистой походкой царицы, она то и дело оборачивалась на меня с Ксенией:

                 – Ну, чего вы там, как неживые? Уснули, что ли? Ха-ха-ха!..

                 В парке была сделана большая ледяная гора для детей. Шумная кучка ребят там уже каталась, но это ничуть не смутило Элю. Подобрав полы шубы, она начала карабкаться на горку, повергая малышню в изумление.

                 – А ну-ка, мелюзга, посторонись! – зычно приказала она. – Ща тётя Эля прокатится! У-ха-ха!

                 Парочка бабушек неподалёку неодобрительно качала головами: взрослая тётка в дорогущей шубе, на вид приличная, а ведёт себя... тьфу! Пьяная, не иначе.

                 Но Эле было плевать, что о ней подумали какие-то старухи. Она прокатилась со смаком: часть спуска – на попе, а потом – на боку. Поднявшись и встряхнув рассыпавшейся по плечам волнистой рубиновой гривой, она помахала нам рукой:

                 – Э-гей! Круто! – и, тут же поскользнувшись, шлёпнулась в снег и опять расхохоталась.

                 Маша бросилась помогать ей подняться, но Эля и её уронила, и они принялись возиться, как малые дети, смеясь и заляпывая друг друга снегом. Бабушкам это не понравилось, и они начали бурчать:

                 – Это что за безобразие! Взрослые люди... Напьются как свиньи, а потом начинается... Какой пример детям подаёте...

                 – Сами вы свиньи, ха-ха-ха! – последовал Элин бесшабашный ответ. – А детишкам мы подаём пример, как надо веселиться!

                 – Угу, упиться до поросячьего визга и вытворять чёрт те что, – ворчали бабки. – Хороший пример, нечего сказать!

                 Старушечье ворчание хоть и врезалось досадными помехами в общий фон, но не помешало Эле оторваться в своё удовольствие. К её звучному и громкому хохоту вскоре присоединился тоненький детский смех: весёлая и заводная тётя понравилась ребятам. До её прихода они катались скучно, каждый по отдельности, а она в одну минуту организовала и объединила их вокруг себя, заставив кататься с горки "паровозиком", потом придумала парное соревнование – что-то вроде бобслея, кто дальше прокатится, а сама изображала из себя спортивного комментатора.

                 – Стартовать готовятся Лёша и Витя! Это опытные мастера горочного спорта, за их плечами – километры накатанного льда! Посмотрим, как они выступят сейчас! У них серьёзные соперники, такие, как Максим и Наташа, Дима и Дениска! Сейчас мы увидим, смогут ли они оставить их позади!

                 Мы с Ксенией и Машей играли роль болельщиков, причём фаворитов среди ребят у нас не было: мы поддерживали всех.

                 – Ну Эля и массовик-затейник, – сказала я.

                 – Да уж, с ней не соскучишься, – согласилась Ксения.

                 Глядя, как веселились дети, бабки подобрели и перестали ворчать, даже сами стали изображать болельщиц. В общем, было здорово.

                 Но всё хорошее, увы, быстро кончается, закончился и Новый год. А дома, в тишине, на меня снова навалилась тоска. Александра даже не позвонила, а самой позвонить мне мешала глупая гордость. У неё и без меня всё отлично, упрямо твердила себе я, у неё есть с кем скрасить досуг... Твердила, а сама закусывала губу и глотала слёзы.

                 Но долго я так не выдержала. Прямо во время обеденного перерыва я набрала её номер, внутренне холодея от волнения.

                 – Саш, привет... – Нервный глоток, дрожь голоса. – Извини, если отвлекаю... Мне нужно с тобой поговорить.

                 – Лёнь, мне сейчас немножко некогда, – ответила она сухо. – Прости, не могу.

                 – А вечером? – ещё на что-то надеясь, спросила я.

                 – Ммм... Я не знаю, на вечер у меня есть кое-какие планы, так что вряд ли. Давай попозже. Потом.

                 – Понятно. Извини. – Я разъединилась.

                 Пару минут я сидела, совершенно убитая, не в силах даже шевельнуться. Внутри была гулкая, холодная пустота, незаполнимая, пожирающая душу.

                 Вечером я добиралась домой одна. Даже Ксения не встречала меня, уехав на несколько дней из города. Вдобавок ко всем несчастьям ещё и погода решила надо мной поиздеваться: ветер то и дело пытался сдуть меня с ног, пронизывал до костей, обжигал лицо, швырял в глаза мелким колючим снегом, превратив дорогу от магазина до остановки и от остановки до дома настоящим квестом – "доберись до квартиры, не заблудившись и не сдохнув от холода, найди холодильник и отыщи там еду". Домой я дошла еле живая, выпила горячего чая и забралась в постель: на еду уже не хватило сил.

                 Едва я согрелась под одеялом и начала проваливаться в тёплую невесомость дремоты, как вдруг – звонок в дверь. Сердце бухнуло и рванулось из груди, будто от тревожной вести, заставив меня подскочить на кровати. Пошатываясь и прихрамывая спросонок, я поплелась в прихожую: "Кого там ещё нелёгкая принесла так поздно?" Глянула мельком на часы: да нет, не так уж и поздно, ещё и десяти не было.

                 – Лёня, это я, – услышала я из-за двери знакомый и родной голос.

                 Я не могла поверить глазам: порог перешагнула Александра, серьёзная и мрачноватая, словно чем-то встревоженная. Я онемела перед её высокой фигурой в короткой белой шубке и белых сапогах, а потом просто обняла её за шею и повисла на ней.

                 – Лёнь, что случилось? – спрашивала она, с тревогой пытаясь заглянуть мне в лицо, которое я норовила спрятать в её шарфе. – Ты чего? А ну, посмотри на меня. – Её пальцы вытирали мои мокрые от слёз щёки, а брови грозно хмурились. – Тебя кто-то обидел? Эта... Ксения? Я так и знала... Вот уродина!

                 – Нет, нет, никто не обидел, – бормотала я, плача и смеясь одновременно. – Ксения ни при чём, её вообще сейчас нет в городе. Просто... Саш, я по тебе ужасно соскучилась.

                 Её глаза округлились от удивления.

                 – И только? Это всё, что ты хотела сказать?! То есть... Ты позвонила в обед, нагнала тумана, лишила меня покоя на весь день... только ради вот этого?!

                 – Саш, не сердись, прости меня, – зашептала я, прижимаясь к ней всем телом и не выпуская её шею из кольца своих объятий. – Я хотела сказать, что ты – мой самый родной на свете человек... Что ты мне нужна, как никто другой. И я не могу без тебя. Ксения – просто друг, я уже говорила тебе и ещё раз повторяю. У меня ничего с ней нет и не было. И... не может быть, потому что я её просто не люблю. Доказательств нет, только моё слово. А верить мне или нет – решай сама.

                 Да, эти слова до меня уже произносились сотни раз. Да, это звучало глупо, пафосно и банально, но я не могла придумать в тот момент какие-то другие выражения. Скорее всего, и не в них было дело, а в том, что уже никакие слова не требовались, когда наши ладони соприкасались. Так было всегда, с самого начала, с самой первой встречи.

                 – Уфф... – Александра закрыла глаза, прислонившись своим лбом к моему. – Что ж ты со мной делаешь, а? У меня там Алиска рвёт и мечет – вечер накрылся медным тазом...

                 – Прости, не надо было из-за меня ничего менять в своих планах, – сказала я, отступая и раздавливая боль в зародыше, растирая её в порошок. Я выдержу: моё сердце выжило после самой страшной катастрофы – выживет и сейчас.

                 – Да не беспокойся ты о ней, – усмехнулась Александра. – Не любит она меня ни капли. Всё, что ей нужно от меня – это секс и деньги. Эта маленькая хищница своего не упустит. Ладно... Как у тебя дела-то вообще?

                 – Дела? – Я даже растерялась от такого внезапного перехода от накала чувств к обыденности. – Да ничего... Нормально.

                 – Самочувствие как?

                 – Хорошо...

                 – Ну, и слава Богу.

                 Кухня, чайник, две чашки чая, метель за окном. Дежавю: это уже было. Две пары рук и две пары глаз, тепло и нежность во взгляде Александры – то самое, которое нужно мне, как выяснилось, больше всего на свете.

                 – Саш, а что дальше?

                 – Дай мне несколько дней. Надо решить кое-какие вопросы. Тогда я точно скажу, что дальше.

                 Когда она уходила, моё сердце рвалось следом, но разум сказал: надо ждать. Набраться такого же терпения, каким обладают ангелы, хранящие нас, и ждать.



 *   *   *

                  Жадные губы крепко и пылко прильнули к моим, завладев ими так надолго, что у меня захватило дух.

                 – Моя... Ты моя, – шептали они.

                 Потрясающие ноги, которыми я восхищалась бы, даже если бы мир вокруг начал рушиться, были переплетены с моими на шёлке простыней – я и не верила, что такое когда-нибудь станет возможным. Я не верила, что однажды приму эти бёдра в свой исступлённый обхват ног, что позволю этим рукам извлекать из меня каскады аккордов восторга. Мне даже не снилось, сколько раз я взлечу на вершину безумного, разрывающего душу наслаждения в те моменты, когда рядом со мной будут серые глаза, из которых ушёл в прошлое раз и навсегда холодный блеск амальгамы.

                 Неважно, когда это случилось – в первый день или двадцатый, считая с того вьюжного вечера, когда я промёрзла до костей, легла спать и была разбужена звонком в дверь. Время для нас вообще не имело значения, ибо точка отсчёта затерялась где-то в столетиях.

                 – Даже не верится, – шептал мой самый родной на свете человек, пропуская пряди моих волос между пальцами.

                 Мне оставалось только с наслаждением раскрывать губы навстречу новым и новым поцелуям, при помощи которых моё родное существо пыталось удостовериться в реальности происходящего. Шёлковая и трепетная нежность, ненасытная, горячая и влажная борьба, прерывисто-удивлённое дыхание... Я хотела отложить это на год, а возможно, и навсегда. Я отталкивала эти защищающие меня крылья.

                 – Лёнь... Когда мне случалось дотронуться до тебя, ты так напрягалась... Мне казалось, что это тебе неприятно.

                 – Саш... Я напрягалась совсем по ДРУГОЙ причине.

                 – Блин... – Её лоб уткнулся в мой.

                 – Вот-вот. – Я запустила пальцы в её короткие волосы. – Глупая ты моя.

                 – Поцелуй меня ещё раз, я никак не могу поверить...

                 Моему ангелу-хранителю пришлось проделать ко мне очень долгий путь, но мы его прошли. И встреча состоялась. Оставалось совсем немного – один шаг, чтобы ангел окончательно поверил, что я тоже его люблю. Но, как выяснилось, и этот отрезочек пути приготовил свои трудности. Мне предстояло пережить ещё одну операцию, а также написать ещё одну книгу.

                 Ну, и самое главное в жизни дело – приручить моего ангела-хранителя, ещё слегка дикого и взъерошенного, не верящего своему счастью.

24. Кольца и крыло

                 – Блин, ну и авантюра... А если она рассердится? – Из моего сжатого, как пружина, нутра вырвался нервный смешок.

                 – Не боись, – заверила Эля, деловито втыкая в мою причёску очередную декоративную шпильку в виде белой лилии со стразами. – Это убедит её в серьёзности твоих намерений! "Никуда не денется, влюбится и женится"!

                 Я стояла перед зеркалом в подвенечном платье, белых атласных перчатках выше локтя и фате до пола, похожая во всём этом на облако или оживший сгусток утреннего тумана, а Эля наносила последние штрихи, доводя мой образ до совершенства. Ей показалось, что моя причёска недостаточно украшена, хотя в волосах у меня уже ослепительно сверкала диадема и сидело штук двадцать шпилек с белыми шариками "под жемчуг". Однако Эля заявила: "Слишком скромненько", – и принялась засаживать туда ещё и лилии. Сама Эля, в белой блузке с пышным жабо и длинной чёрной юбке-карандаш, выглядела совсем как регистраторша из загса.

                 За окном золотился сентябрь, на кухне возвышался трёхэтажной башенкой свадебный торт, а стены в квартире были украшены огромными сердцами из красных воздушных шариков. Пятнадцать человек гостей пребывали в нетерпении, и в их числе – Ксения со своей новой подругой. Всё это было делом рук неугомонной и энергичной Эли, втянувшей в эту авантюру и меня, и Ксению с её девушкой. Александра, конечно, ничего не знала: для неё это должно было стать сюрпризом.

                 – Если хочешь чего-то добиться, надо действовать, а не ждать у моря погоды, – заявила мне Эля. – Возьми в кои-то веки инициативу в свои руки! Устроим всё в лучшем виде.

                 Несмотря на то, что у нас с моим ангелом-хранителем были за плечами уже восемь с половиной – да что там, уже почти девять месяцев совместной жизни, в её глазах всё ещё иногда мелькала тень тревоги: действительно ли я её люблю? Не уйду ли в один прекрасный день? И вот, чтобы развеять все её сомнения, я и решилась на эту свадьбу... На помощь мне пришла Эля: с её организаторским талантом и способностью устраивать феерическое и сумасшедшее веселье по любому поводу вся подготовка прошла как по маслу. Было решено провести наше бракосочетание в виде небольшой закрытой вечеринки у нас дома, где гостями будут только свои, и держать всё в тайне от Александры до самого последнего момента – момента, когда она приедет с работы в субботу вечером. Безумная идея, конечно, но иногда безумства ради любимых людей совершать надо, не так ли?

                 Миновал роковой август... На сей раз он не принёс никаких бед – только тихое поминовение в день первой годовщины той катастрофы. Как будто специально, словно для того чтобы развеять нашу печаль, установилась чудесная погода – не слишком жаркая, но солнечная, идиллически-безмятежная: солнечные зайчики весело плясали и покрывали поцелуями моё лицо и руки, всё вокруг сияло спокойствием. Это было как будто послание от тебя, словно ты хотела сказать нам: "Всё хорошо. Не грустите". Мы с Александрой поехали не на кладбище, а на наше с тобой озеро, где сосны, трава и вода ещё помнили твои песни и звон твоих струн. Вместе с нами они вспоминали тебя, и в их шёпоте мне слышался твой голос...

                 "Слепые души" я восстановила на своей странице на Прозе, а в апреле выложила ещё на одном сайте – "Журнал Самиздат". Комментарии, полученные мной там, были хоть и немногочисленны, но доброжелательны и благоприятны – бальзам на сердце автора.

                 Крошечный книжный магазинчик, в котором я работала, закрылся, не выдержав конкуренции с большими. Я решила сосредоточиться исключительно на переводах, и теперь моим рабочим местом стал домашний кабинет Александры: она редко им пользовалась и сочла возможным уступить его мне. Продать нашу с тобой квартиру у меня не хватило духу, и я оставила её за собой, сдав внаём – тоже какой-никакой, а доход. И всё было бы хорошо, если бы не эта тревога и сомнение в глазах моего ангела-хранителя по имени Саша.

                 – Ну всё, вроде, нормально теперь, – удовлетворённо сказала Эля, воткнув в мою причёску последнюю шпильку с лилией. – Брось, не мандражируй! Перед такой красавицей-невестой у любого просто язык отнимется!

                 "Мандражировала" я скорее даже не из-за самой свадьбы, а из-за присутствия среди гостей Ксении. Отношения у них с Александрой были натянутые – и это даже мягко сказано, если вспомнить, что и до драки доходило. Немного успокаивало лишь то, что теперь у Ксении была новая вдохновительница – Аня, высокая, статная девушка с пышной, чуть склонной к полноте фигурой и не совсем идеальными, довольно крупными, но приятными чертами лица. Её огромные глаза, васильково-голубые и мечтательные, с пушистыми ресницами, завораживали с одного взгляда. Милая, скромная и стеснительная, она явно впервые присутствовала на такой тусовке и выглядела гостьей из другого времени. В длинном чёрном вечернем платье она чувствовала себя немного неловко и неуверенно: видимо, оно не очень удобно на ней сидело и было непривычным. По всей видимости, Аню беспокоил глубокий вырез декольте, потому что она всё время стремилась это место как-то прикрыть – то руками, то сумочкой, то волосами, хотя, собственно, ей следовало гордиться тем, что у неё там имелось. Но больше всего, конечно, меня впечатлила её золотисто-русая коса невероятной длины и толщины, спускавшаяся ниже пояса: просто поразительно, как в наше время с плохой водопроводной водой и кучей вредной химии в моющих средствах ей удалось сохранить в первозданном виде такую шевелюру. Было в этой девушке что-то беззащитно-доверчивое, неподдельное и светлое, её хотелось защищать и лелеять, а ещё почаще говорить ей о том, какая она красивая, потому что сама Аня, похоже, стеснялась своей крупной фигуры и роскошных форм.

                 – Гляди-ка, какую Василису Прекрасную Ксюха себе нашла, – шепнула мне Эля. – Ах!

                 – В смысле? – не совсем поняла я.

                 – Ты глянь, какая коса у неё – до попы! – пояснила свою мысль Эля. – А глазищи! Русская красавица прям!.. Былинная. Лебёдушка! Нет, – оборвала она себя, – ну, ты, конечно, красивее всех, это само собой!

                 Я засмеялась. Да, пожалуй, не оскудела ещё русская земля красавицами... А всё потому, что не было на Руси Инквизиции, как в Европе, и не жгли женщин, заподозренных в ведовстве лишь за их красоту. Но это – так, лирическое отступление, а между тем, Ксения со своей ослепительной улыбкой направилась ко мне.

                 – Надеюсь, я сегодня не схлопочу по морде от вашей супруги, Лёнечка, – пошутила она. – Уже боюсь даже смотреть на вас в её присутствии.

                 – Вы ведь пришли не одна, – ответила я, показывая взглядом на "Василису Прекрасную", скромно сидевшую на диване и теребившую свою потрясающую пушистую косу. – А с очаровательной девушкой. Думаю, проблем не будет.

                 – Хотелось бы надеяться на это, – засмеялась Ксения.

                 И вот, в замке наконец повернулся ключ... Колени ослабели, и я, озираясь в поисках места, куда бы присесть, не нашла такового. Церемониться было некогда, и я, подойдя к дивану, обратилась к гостям:

                 – Прошу прощения, кто-нибудь уступит место невесте?

                 Вскочили все. Весь диван мне, конечно, не требовался, но как минимум треть сиденья необъятно-облачная юбка моего подвенечного наряда заняла. Эля нагнулась ко мне и зашипела:

                 – Ты чего? А ну-ка, соберись, соберись, соберись! – Показывая мне, как надо собраться, она сжала кулаки.

                 Дверь открылась... Клик-щёлк – замок. По мановению пальца Эли все гости разом затихли. Прихожая, надо сказать, тоже была украшена шариками и плакатами, так что Александра сразу поняла, что её ждёт сюрприз.

                 – Лёня! – послышался её голос. – Это что за декорации? У нас какой-то праздник?

                 Сердце колотилось где-то в горле. Александра появилась на пороге в элегантном сером брючном костюме и белой блузке – хоть сейчас на свадьбу, даже переодеваться не надо. При виде её потрясённого лица мне хотелось и расхохотаться, и расплакаться одновременно. На миг она застыла, увидев всё учинённое нами безобразие, а потом раздался голос Эли:

                 – Новобрачная обалдела, отлично! Лёня, бери её, пока тёпленькая – пока не очухалась! Не теряй времени!

                 Я бы и рада, но встать не получалось: ноги наотрез отказались мне повиноваться.

                 – Это... Это что такое? – ошарашенно вопрошала Александра, обводя взглядом потешающихся гостей. – Лёнька! Что это за цирк?

                 – Это не цирк, дорогая Александра Евгеньевна, это ваша свадьба, – торжественно объявила Эля, подходя к ней и вкрадчиво беря под руку. – Этим ваша избранница хочет доказать истинность и глубину её чувств. Ёлы-палы, неужели вам и так не понятно?! – Отчаянно делая мне знаки и корча устрашающие гримасы, призванные привести меня в чувство, она прошипела: – Избранница!.. Твой выход!

                 Увы, избранница временно лишилась и дара речи, и способности двигаться. В своём сногсшибательном подвенечном наряде она сидела на диване, как вкопанная, и её, пожалуй, не сдвинули бы с места все персонажи сказки "Репка".

                 – Похоже, она встать не может от счастья, сами к ней идите, – шепнула Эля Александре, подталкивая её ко мне.

                 Александра присела рядом со мной.

                 – Лёнь? Что это значит?

                 Всё, что я смогла сделать – это обнять её и совершенно глупым образом разреветься. Хорошо, что тушь была водостойкая.

                 – Лёнька... Ну ничего себе, – бормотала Александра, осторожно и восхищённо трогая локоны в моей причёске и сжимая мои обтянутые белым атласом пальцы. – Ты просто офигенная сегодня...

                 – Саш... Ты – мой ангел-хранитель... Всегда им была, – всхлипывала я ей на ухо. – Скажи, ты согласна?..

                 В моей руке был зажат алый бархатный футлярчик с кольцами – судорожно, до боли. Слегка онемевшая ладонь разжалась и протянула его Александре. У неё вздрогнули брови, будто она не могла решить, то ли ей нахмуриться, то ли рассмеяться. Взяв меня за подбородок и легонько, нежно чмокнув в губы, она сказала:

                 – Ну, разве можно отказаться от такой красивой невесты? Ничего не поделаешь, придётся брать.

                 А Эля, не теряя времени, уже прикалывала к лацкану её жакета белую бутоньерку, сразу сделавшую её костюм свадебным:

                 – Вот и всё! Удобно с вами: финтифлюшку прицепили – и готово, а невесту уж мы одевали-наряжали, красили-завивали... Ох! Но зато глядите, какая красота вышла!

                 – Это называется "без меня меня женили", ну да ладно. – Александра заметила приближающихся к нам Ксению с Аней, нахмурилась, процедила: – Надо же, и тут без этой особы не обошлось... Хм, а что это с ней за Варвара-краса – длинная коса?

                 Узнав, что Анечка – подруга Ксении, Александра смягчилась, если не сказать больше. Слушая вполуха поздравления, она не сводила восхищённого взгляда с былинной красавицы, так что мне стало впору самой ревновать. Аня под её взглядом очаровательно порозовела, смущённо улыбаясь и опуская пушистые метёлочки ресниц.

                 – Хватит пялиться-то, вон – засмущали девку совсем, – бесцеремонно вклинилась Эля, насмешив всех. – Лёнечка, принести тебе скалку? А то Александра Евгеньевна изволит на чужих девушек заглядываться!

                 – Ох, Эля, ну ты и кадр, – рассмеялась Ксения. – А ну-ка, музыку!

                 Кто-то нажал на кнопку музыкального центра, и зазвучало "At Last" Этты Джеймс. Мои ноги всё ещё дрожали и плохо слушались, и я, поднявшись, зашаталась, как новорождённый жеребёнок. Но Александра вышла из положения: подхватив меня на руки, она вышла на середину комнаты и стала покачивать меня, переступая ногами в ритме медленного танца.

                 Вот так и получилось, что на каждой руке у меня теперь было по кольцу. Первое напоминало мне о тебе, а второе – о том, что у меня есть земной ангел-хранитель, родной и любимый.


                 – Ох, ну и денёк... Ой, Лёнька, устроила же ты сюрпризик. – Александра стряхнула с плеч жакет с бутоньеркой и бросила его на пуфик перед кроватью.

                 На тумбочке горели три больших фигурных свечи, отражаясь в зеркале. Я сидела на кровати, ожидая, когда мне помогут снять платье и расшнуровать корсет. Чувствовала я себя – хоть в гроб ложись: слабость, дурнота, головная боль. Подташнивало.

                 – Саш, помоги мне раздеться, – простонала я.

                 Александра, улыбаясь, присела на край кровати, потрогала краешек моего подола.

                 – Подожди, дай на тебя полюбоваться, – проговорила она, касаясь пальцами моей ноги и скользя по ней вверх, под платье. – Какая же ты красивая... Принцесса прямо.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю