355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алан Ле Мэй » Непрощённая » Текст книги (страница 9)
Непрощённая
  • Текст добавлен: 19 января 2020, 05:30

Текст книги "Непрощённая"


Автор книги: Алан Ле Мэй



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20

– Я помню, что когда встретил Гаса, который сообщил мне, что Эффи и её жених уже совсем близко, шёл сильный дождь, – сказал Бен, глядя на Хейгер Роулинс. – Он шёл накануне того дня, шёл и потом. В прерии было довольно мокро, и во многих местах стояла грязь. Возможно, именно это и задержало их. С тех пор прошло недостаточно времени и было ещё недостаточно жарко и сухо, чтобы вся эта грязь подсохла. А если лошадь Эффи внезапно оступилась и сломала ногу...

– Да, мы тоже думали об этом, – кивнула Хейгер.

Её лицо выглядело измождённым, а щёки – необычно впалыми. Казалось, все эти дни она не только не спала, но и не ела.

– Я уверена, что с ними всё в порядке, – сказала Матильда Закари. – Они обязательно доберутся до вашего дома. Я знаю, что именно так и будет!

– Да, – снова кивнула Хейгер. – Я тоже думаю, что они где-то рядом и в безопасности, Матильда.

Зеб Роулинс приблизился к своей жене:

– Хейгер, раз уж Бен и Энди находятся здесь, я думаю, что смогу оставить тебя с ними, а сам съезжу в прерию на поиски Эффи...

– Нет, – оборвала его жена, – если ты поедешь искать её, я поеду вместе с тобой.

Больше Зеб на эту тему с ней не заговаривал. Всем сделалось неловко. Ожидание Эффи затягивалось, и никто не знал, что делать. Всё вкусное, что Матильда с Рейчел приготовили к свадьбе Эффи и привезли с собой, давно находилось в доме, но никто почти не притронулся к этим кушаньям. Все ждали прибытия Эффи и её жениха. Но их не было...

Сейчас, чтобы как-то скрасить томительное ожидание и чем-то заполнить возникшую паузу, Хейгер предложила поужинать.

– Я вспоминаю, что у меня дома, в этом маленьком местечке в штате Теннесси, где я родилась... в местечке, которое мы называли «Место, где чешутся своими боками о деревья кабаны», хотя, конечно, у него было настоящее название – его называли Виллетсвилль... так вот, там у нас был один удивительный гусь, – начала она. Чувствовалось, что ей самой хочется как-то отвлечься, и что она хочет попытаться отвлечь и всех остальных. – Этот гусь никому не принадлежал. Он был ничей. Жил сам по себе. Но когда он шёл по главной улице нашего местечка, все – даже собаки – невольно уступали ему дорогу. С таким царственным видом он шествовал. Все знали этого гуся, и он тоже знал всех и всем помогал. Например, если какой-нибудь мужчина пьяным падал на улице, он вставал рядом и охранял его, не давая никому наступить на него. Да, все любили этого гуся. Но его почему-то невзлюбил наш проповедник. Он стал всё рассказывать, что это гусь совсем не такой умный, как кажется. А гусь словно почувствовал это. И принялся тоже нападать на проповедника. Стоило тому показаться на улице, и гусь принимался яростно шипеть на него, а потом вцеплялся ему прямо в штанину. Это надо было видеть! Он просто не давал ему проходу, гонялся за ним везде, где только мог...

Хейгер встала, чтобы наложить себе на тарелку еды.

– И у гуся, и у проповедника были свои сторонники. В результате все люди в нашем районе оказались разделены. Кто-то заговорил о том, что нам нужен закон, который регулировал бы поведение гусей на улице. Ему тут же возразили, что нужен закон, который регулировал бы поведение проповедников. Кто-то заговорил о том, что нам нужен закон, который регулировал бы поведение обоих. Борьба сторонников проповедника и защитников гуся всё разгоралась. Наконец, однажды поздним вечером, когда над нашим местечком сгустился сильный туман, проповедник схватил ружьё и выстрелил в ненавистного гуся, надеясь покончить с ним одним выстрелом. Но гусь сумел каким-то образом увернуться. Зато не смог увернуться констебль, которого проповедник не видел. В результате весь предназначенный гусю заряд попал в ногу констеблю. Констебль выхватил своё оружие и, превозмогая боль, выстрелил в ответ. И тогда...

В эту секунду Хейгер с полной тарелкой, прихрамывая, возвращалась на своё место. Внезапно по её лицу разлилась смертельная бледность, её пальцы задрожали, и тарелка выпала из них. Зеб Роулинс бросился к жене и помог ей дойти до кресла. Хейгер без сил опустилась в кресло и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

– Я не могу так больше, – рыдала она. – Я не могу больше изображать, что всё хорошо, что всё нормально...

Зеб обнял её, пытаясь успокоить.

– Хейгер, тебе лучше прилечь, – сказал он. – Я сейчас согрею тебе постель, и...

– Нет! – воскликнула Хейгер. – Я не хочу ложиться в постель. Я просто не смогу лежать одна в тёмной комнате. Я этого не выдержу.

Все, кто находился в комнате, переглянулись. Но в глазах Хейгер читалась такая решимость, что никто не решился попытаться переубедить её.

Однако время приближалось к полуночи, и остальным надо было как-то устраиваться на ночлег. Бен и Энди Закари пошли спать в амбар. Джорджия предложила свою комнату Матильде и Рейчел, но её комната была так мала, что в ней всё равно мог поместиться лишь один человек. А сейчас Матильда и Рейчел ни за что бы не согласились расстаться друг с другом. Джорджия только развела руками и выскользнула из дома. В другое время Рейчел подумала бы, что Джорджия решила воспользоваться этим шансом, чтобы пофлиртовать с ребятами, но сейчас ей было совсем не до этого.

Матильда и Рейчел вернулись в гостиную и кое-как расположились в креслах. Вскоре они задремали.

В конце концов Зеб Роулинс, который сам тоже дремал в кресле, снова сделал попытку уложить Хейгер в постель. Но Хейгер вновь отказалась.

– Ну что ж, – смущённо пробормотал Зеб, – тогда я сам, пожалуй, пойду спать.

Он быстро вышел из гостиной. Теперь в ней остались лишь три женщины – сама Хейгер и Матильда с Рейчел.

Время тянулось невыносимо медленно. Наконец Рейчел не выдержала и задремала.

Её разбудил голос Хейгер. Услышав его, она открыла глаза и огляделась. Часов в гостиной не было, но судя по тому, что дрова в камине почти полностью сгорели и подёрнулись сероватым налётом пепла, время близилось уже к рассвету.

– Я молюсь лишь о том, чтобы она была уже мертва. Чтобы Господь избавил её тем самым от дальнейших мучений, – сказала Хейгер. Она уже не плакала. Её голос звучал отрывисто и чётко.

– Хейгер, что ты говоришь, – попыталась слабо возразить Матильда.

– Я знаю, о чём я говорю, – произнесла женщина. – Я сама когда-то попала в руки краснокожих дикарей. Поэтому я очень хорошо знаю, о чём я сейчас говорю.

Так, в эту страшную ночь, Матильда с Рейчел узнали о том, что когда-то произошло с Хейгер, что сделало её походку такой странной и так изменило её характер. Они не могли ни заставить её замолчать, ни заткнуть свои собственные уши, чтобы не слышать её, и им волей-неволей пришлось выслушать историю, которую они меньше всего хотели узнать.

Хейгер рассказала им, что к моменту своего совершеннолетия осталась сиротой. У неё не было родителей, не было настоящего дома, и поэтому, когда два её дяди и двоюродный брат решили податься в Калифорнию, она уговорила их взять её с собой. Они погрузились в фургон и направились в Индепенденс, где формировались караваны фургонов для отправки в Калифорнию. Но, прибыв в Индепенденс, они обнаружили, что последний караван ушёл уже неделю назад. Отправка караванов в Калифорнию должна была вновь возобновиться лишь следующей весной.

Но они не могли ждать до следующей весны, и поэтому решили попытаться нагнать караван в пути. К ним присоединился ещё один запоздавший фургон. Они отправились в путь, стараясь двигаться с максимальной скоростью, но так никогда и не нагнали караван. В пути на них неожиданно напали индейцы.

– Их было одиннадцать. Точнее, их стало одиннадцать – после того, как умер один из них, кого ранили во время нападения, – сказала Хейгер. – Из нас же в живых остались лишь я и женщина из другого фургона, а также её трёхлетний сынишка.

Индейцы усадили пленников на лошадей и поскакали прочь. Хейгер помогала второй женщине заботиться в пути о ребёнке, но на третий день он вдруг стал истошно рыдать, и никто не мог его успокоить. Он плакал и плакал и не мог остановиться. В этот момент они подъехали к ручью. Один из индейцев схватил ребёнка за ногу и швырнул в ручей. Ребёнок не умел плавать, но, оказавшись вдруг в воде, он принялся яростно бороться за свою жизнь, сумел вынырнуть из воды и по мокрым камням вылезти на берег.

Тогда молодой индеец выстрелил в него из лука. Он выстрелил ему прямо в лицо. Ребёнок снова упал в воду, но вскоре все вдруг увидели, как он опять появился на поверхности. Стрела больше не торчала из его тела, но его лицо было всё в крови. Затем он вновь скрылся под водой, но потом каким-то чудом вынырнул снова, и все увидели, что одна глазница мальчика пуста. Но он был всё-таки жив. Индейцам потребовалось ещё раз пустить в него стрелу, чтобы он окончательно скрылся под водой.

Мать ребёнка рухнула на землю в отчаянии. Как индейцы ни били и не понукали её, она не желала вставать. Тогда они убили её и сняли с неё скальп. Хейгер бросилась на индейца, который выстрелом из лука убил ребёнка, желая покончить с ним голыми руками. Но индейцы схватили её и не позволили расправиться со своим соплеменником. После этого они насильно посадили её на лошадь и связали её ноги под брюхом лошади жгутами из сыромятной кожи, и больше не развязывали, чтобы она не могли причинить им вреда или сбежать. Так они на всю жизнь изувечили её сухожилия и сделали её навсегда хромой.

– Сначала я молила Бога о том, чтобы он послал мне смерть. Но смерть не приходила. Я думала, что моя душа не выдержит всего этого ужаса и я умру. Но... душа словно застыла, онемев от всего этого ужаса. А тело не желало умирать. Оно хотело жить и стало бороться за жизнь – так, как это делают лишённые разума животные. В конце концов мне удалось похитить у индейцев двух самых резвых лошадей. Я вскочила на них и бросилась прочь. После нескольких дней отчаянной скачки мне всё-таки удалось нагнать караван. Так я оказалась спасена. Так я вновь оказалась в безопасности...

Хейгер некоторое время молчала, а затем сказала:

– Со временем раны на моём теле затянулись – настолько, насколько это было возможно. Но мою душу спас Зеб Роулинс. Именно он вернул её мне. Когда мы встретились, он был сильным мужчиной, цельным, надёжным. Я всё рассказала ему о себе. И он помог мне вновь возродиться к жизни и телом, и душой. По крайней мере так я считала... считала до вчерашнего дня.

Хейгер опять замолчала. Потом она вскинул голову и сказала:

– Я твёрдо знаю лишь одну вещь. Краснокожие – это не люди. Но они также и не животные. Ни один зверь, сотворённый Богом, не ведёт себя так, как они. Краснокожие – это какие-то дьяволы, которые облеклись в подобие человеческой плоти. И я говорю вам – их надо убрать с лица земли, всех до единого. Надо очистить землю от них. Где бы вы ни увидели краснокожего, постарайтесь сделать так, чтобы он исчез. Чтобы нигде не осталось и следа от этих тварей.

– Но предположим, – сказала Матильда, демонстрируя поразительное самообладание, – что тебе случайно попался индейский ребёнок... маленький и совершенно беззащитный...

В глазах Хейгер вспыхнул безумный огонёк. Она протянула к Матильде руки. Её скрюченные пальцы дрожали:

– Краснокожий ублюдок? Попался мне? В эти самые руки?!

Матильда сохранила внешнее спокойствие.

– У меня больше нет к тебе вопросов, – ровным голосом произнесла она.

Хейгер бессильно съёжилась в своём кресле.

– Если Эффи попала в руки краснокожих... что я могу сказать... Да исполнится воля Господа.

Рейчел сидела, почти не дыша. Ей казалось, что Хейгер Роулинс сошла с ума, что она безумна.

Рано утром Бен и Энди вышли из амбара и спешно подготовили фургон. Они впрягли в него лошадей, проверили упряжь и отвезли Матильду и Рейчел домой. Женщинам семейства Закари никогда так не хотелось вернуться в родные стены, как сейчас.

Глава 21

Прошло ещё два дня, и пора полнолуния закончилась. Можно было не бояться угрозы нападения со стороны кайова. Матильда предложила Бену взять с собой Энди и пару работников и помочь Роулинсам в поисках Эффи и её жениха. Однако Бен наотрез отказался. Теперь, после того, как у них побывал Сет, он не желал покидать дом и оставлять женщин одних – неважно, в период полнолуния или в любое другое время.

О том, что Эффи нашли мёртвой, Бену сообщила Джорджия. Она специально прискакала к Бену, который занимался с телятами неподалёку от дома, и рассказала ему, что индейцы устроили Эффи и её жениху засаду в местечке Ноу-Хоуп. Им осталось проехать всего 25 миль до дома Роулинсов, когда на них неожиданно напали. Ни одному человеку так и не удалось спастись. А сильные дожди, которые сделали местность труднопроходимой, сделали невозможным преследование нападавших.

– Индейцы исчезли, растворились в прерии, – сказала Джорджия. – А тебе, Бен, и всем вам я советую пока не появляться у нас. По крайней мере до тех пор, пока не привезут тело сестры. Я не знаю, как мама переживёт всё это, и переживёт ли вообще. Но пока мы никого не принимаем. Вообще ни одного человека. Я скажу тебе, когда к нам можно будет снова приезжать. Если двери нашего дома вновь откроются для посетителей...

Они договорились, что если у Джорджии появятся какие-то новости, то она будет ждать Бена на гребне одного холма, где она будет хорошо видна издалека. Это будет знак того, что им необходимо встретиться и поговорить.

Прошло целых десять дней, а похороны Эффи всё откладывались. Выяснилось, что причиной этой странной задержки было желание родителей Эффи похоронить её в настоящем, а не в сколоченном из простых досок гробу. Они послали Джуда за этим гробом в Форт-Уорт. Заказав в Форт-Уорте гроб, Джуд попытался заказать и серебряные ручки к нему, но их не оказалось в наличии, и ему пришлось довольствоваться простыми медными ручками.

Наконец Джуд прибыл в дом Роулинсов с большим гробом, крышка которого была наглухо закрыта. Увидев этот горб, Хейгер потребовала вскрыть его – ей хотелось убедиться, что внутри действительно лежит Эффи.

– Нет, Хейгер, – покачал головой Зеб Роулинс, – мы не будем вскрывать гроб.

Но Хейгер не послушалась его и глубокой ночью, вооружившись инструментами, вскрыла гроб. Отодвинув в сторону крышку, она увидела, что внутри лежит наглухо запаянный свинцовый ящик примерно в один фут шириной и тридцати дюймов длиной.

Глава 22

По всем расчётам, приближалось время, когда Кассиус вместе с остальными погонщиками животных должен был вернуться из своего долгого путешествия в Уичиту. Все, кто остался в доме Закари, с нетерпением ждали их возвращения.

В гостиной дома Закари стоял большой шкаф-секретер. Его сделал Уильям Закари, сделал зимой, когда он был вынужден сидеть дома, залечивая сломанную ногу. Он собрал остов шкафа из ореха, а его стенки и ящики сделал из бука и покрыл их искусной резьбой с изображениями птиц, зверей и растений. Среди этих изображений можно было увидеть даже диких антилоп и бизонов.

Этот секретер был, по сути дела, единственным настоящим предметом мебели в доме Закари. В нём хранилась семейная Библия, различные хозяйственные записи и бухгалтерские книги, а также всякая всячина, которую никто не знал, куда деть и которую при этом жалко было выбросить.

Рейчел полезла в секретер для того, чтобы изучить записи о перегоне скота в Уичиту, которые велись каждый раз, когда Закари гнали туда свой скот, и затем складывались здесь на хранение. Изучая эти записи, Рейчел убедилась, что каждый раз скот в Уичиту гнали разной дорогой. Путей в Уичиту было несколько, и погонщики выбирали каждый раз новый путь, сообразуясь с погодой, состоянием скота, количеством погонщиком и ещё десятком разных факторов.

Очень многое зависело от состояния травы. Если её было мало и она росла низкая, скот волей-неволей двигался медленнее – для того, чтобы насытиться в пути, животным требовалось значительно больше времени. Неожиданные грозы могли спровоцировать волнение у скота, и тогда скот начинал двигаться без остановки, точно подгоняемый невидимым кнутом, днём и ночью, и остановить его было невозможно. Подобное случалось и без всякой грозы. Никто не знал, что заставляет скот впадать в это странное состояние беспокойства, но, когда оно наступало, погонщикам ничего не оставалось делать, как просто двигаться вместе со скотом и ждать, пока это состояние пройдёт.

Среди старых записей Рейчел обнаружила записи, сделанные рукой папы. По словам Бена и Кэша, папа был легендарным перегонщиком скота. Когда скот был в пути, никто не видел, чтобы папа спал. Он постоянно бодрствовал, постоянно был настороже. Лишь иногда можно было увидеть, как он сидит на земле, прислонившись спиной к колесу фургона повара, с чашкой горячего кофе в руке и дремлет. Но он специально держал в руке чашку с обжигающим кофе, чтобы немедленно проснуться, если вдруг его неудержимо потянет в сон – тогда горячий кофе должен был пролиться ему прямо на брюки и разбудить его.

Папа также порой позволял себе подремать прямо в седле. Но при этом ни одна лошадь не выдерживала его тёпа и его нагрузок – ему приходилось менять за сутки до пяти лошадей, пересаживаясь каждый раз на свежую.

Быстрее всего караван животных достиг Уичиты в 1871 году – тогда им потребовалось всего четыре недели и два дня. Уложиться в пять недель считалось очень хорошим показателем, шесть недель было также неплохим сроком для того, чтобы перегнать животных. И даже семь недель в пути до Уичиты считалось вполне приемлемым показателем.

Но добраться до Уичиты было лишь половиной дела. Надо было ещё и продать скот, и погрузить его в вагоны – и порой это занимало примерно столько же дней, сколько приходилось проводить в пути до этого места.

Но после того, как все дела в Уичите были сделаны, всадники обычно добирались до Реки Пляшущей Птицы всего за десять дней.

Пока все оставшиеся дома члены семьи Закари ждали возвращения из Уичиты Кассиуса и его спутников, произошло одно событие, которое сначала показалось малозаметным и не заслуживающим особого внимания. И лишь спустя некоторое время выяснилось, какое большое значение оно имело для всех...

Из запертого загона для скота среди бела дня исчезла лошадь. Это был не какой-то призовой скакун, а старая лошадь по кличке Эппле, которую использовал только Энди, да и то когда ему приходилось разъезжать по ночам. Он сильно расстроился из-за пропажи лошади и достал всех расспросами о том, куда могла деться Эппле. Было ясно, что лошадь могла исчезнуть днём из запертого загона только в том случае, если кто-то выпустил её оттуда. Но никто в этом не признавался, и все расспросы Энди оказались бесполезными.

Между тем днём все снова пристально вглядывались вдаль, надеясь увидеть приближающихся всадников с Кассиусом во главе. И вот однажды в жаркий полдень Бен, работавший вместе с Энди в нескольких милях от дома, увидел на горизонте пыльный столб. Судя по величине столба, целая кавалькада всадников приближалась к их дому.

Но это был не Кассиус. Столб пыли приближался не со стороны Уичиты, а со стороны Форт-Уорта. Это был кто-то другой. И это, скорее всего, предвещало беду.

Бен немедленно помчался к дому. Вместе с ним туда помчался Энди и ещё двое работников, трудившихся в поле вместе с ними.

Забежав в дом, Бен предупредил Матильду и Рейчел, что к ним приближаются чужие, и сказал, чтобы они запёрлись изнутри и оставались в доме, что бы ни случилось. А сам он вышел встречать незнакомцев.

Через некоторое время к ним приблизилась кавалькада из девяти всадников. Во главе кавалькады ехал Сол Карр – обладатель пышных седых усов, высокий мужчина, который жил в графстве Таррант. Когда-то, ещё до войны между северянами и южанами, он был рейнджером. Теперь, когда службу рейнджеров упразднили, Карр командовал отрядом добровольцев, которые преследовали и ловили воров и военных преступников. Этот отряд базировался в Форт-Уорте и прочёсывал всю близлежащую местность. Бен помнил, что его отец недолюбливал Карра, хотя и не знал причину этого.

Сзади Карра ехал грузный седой индеец, лицо которого неуловимо напоминало мордочку лягушки. Бен решил, что это был делаверский индеец по кличке Горбун, который давно служил разведчиком у рейнджеров и добывал информацию, касающуюся передвижения и замыслов представителей недружественных индейских племён.

А ещё дальше ехали Чарли Роулинс и его брат Джуд. Это было странно. Что они могли делать в компании Карра и Горбуна? Ещё более странным было то, что они упорно отводили взгляд от Бена и не желали посмотреть ему прямо в глаза. Он кивнул им, и они натужно кивнули в ответ, не сказав ни слова, и Бен сразу почувствовал, что люди, приехавшие к нему на ферму, настроены недружелюбно.

Замыкал кавалькаду фургон, которым правил невысокий узкоплечий мужчина в чёрной шляпе. Сзади к фургону была привязана лошадь. Энди мгновенно узнал её. Это была его старая лошадь по кличке Эппле.

Энди тут же бросился к Эппле.

– Какого чёрта! – закричал он. – Это же моя лошадь! Что она делает у вас? И почему на неё надето какое-то старое сломанное индейское седло?

– Эй, ты, отойди от лошади! – зарычал один из всадников, приехавших с Карром.

– Это идиотское седло совершенно ни к чему Эппле! Дайте я хотя бы сниму его!

Но Бен резко бросил:

– Оставь лошадь, Энди. Возвращайся назад.

Брат нехотя послушался.

Карр спрыгнул с лошади. Бену тоже пришлось спешиться. Глядя в глаза Бену, Сол Карр начал:

– Мы преследовали тех, кто был замешан в массовом убийстве белых в местечке Ноу-Хоуп. И нам повезло. Мы сумели схватить кое-кого и кое-что узнать. – В голосе Карра неожиданно прорезалась враждебность, точно он разговаривал с арестованным, и он резко бросил: – Остальное мы хотели бы узнать от тебя.

Бен вспыхнул. Но голос его прозвучал ровно и спокойно.

– Не обращайся больше ко мне в таком тоне, – сказал он Карру, – пока ты находишься на моей территории.

– Мы захватили в плен одного человека, – уже более нормальным голосом сказал Карр. – Белого. Но живущего вместе с индейцами. Думаю, ты хорошо знаешь его. Его зовут Эйб Келси.

– Да, – кивнул Бен, – мы давно пытались поймать Эйба Келси.

– Это касается его и вас. Меня же касается то, что Эйб Келси оказался замешанным в убийстве в местечке Ноу-Хоуп. Он был там вместе с индейцами, когда они убивали белых. И пусть даже, по его словам, он не принимал непосредственного участия в убийстве и держался в стороне, тот факт, что он был там, что он присутствовал при этом жестоком убийстве и не сделал ничего, чтобы помешать ему, вполне достаточен, чтобы понести за это высшую меру наказания. Мы захватили его...

– Живым? – вырвалось у Бена.

– Да... вроде того.

– Что это означает? – нахмурился Бен.

– Он жив, но сильно ранен, – объяснил Карр. – От него мы узнали имена предводителей индейцев, командовавших резнёй в Ноу-Хоуп. Там был Сет, там был Седло Волка, но главным там был Потерянная Птица.

– Раз вы захватили Эйба Келси, почему вы не вздёрнули его? – спросил Бен.

– Возможно, мы в самом ближайшем будущем сделаем это, – сказал Карр. – Но всё дело в том, что Келси не только сообщил нам имена индейских вождей, под руководством которых была учинена резня в Ноу-Хоуп. Он также выдвинул целый ряд обвинений против тебя и против всего вашего семейства. Я думал, что ты хотел бы услышать эти обвинения от него самого и как-то ответить на них. Эйб Келси сидит вон в том фургоне.

– Если он только высунет голову из фургона, я тут же всажу ему пулю прямо в лоб! – вскричал Бен Закари.

– Ты готов убить безоружного?

– Да! – воскликнул Бен.

– Тогда я лучше сам расскажу тебе то, что он говорил про тебя. Потому что я лучше подготовлен к тому, чтобы ответить тебе, если ты вдруг попытаешься в меня выстрелить. Во-первых, Келси сообщил, что перед тем, как устроить резню в Ноу-Хоуп, все три вождя индейцев собирались здесь, у вас.

– Эти трое действительно были здесь, – кивнул Бен. – Когда мы увидели, что они приближаются к нашему дому, мы забаррикадировались внутри, выставили из окон и бойниц ружья и дожидались, пока они не убрались восвояси.

– Келси утверждает, что Потерянная Птица именно от вас узнал о том, что Эффи Роулинс со своим женихом направляются сюда. Он говорит, что эта информация могла поступить кайова только от вас, и ни от кого больше.

Бен рассмеялся прямо в лицо Карру.

– Роулинсы – наши соседи. Мы живём рядом с ними. И вместе с ними занимаемся скотоводством.

– Да, но только Роулинсы не просто ваши соседи, а люди, которые захватили часть ваших угодий. Захватили то, что твой отец считал своим, и только своим. Он уже давно присматривался к этому месту, но когда он наконец решился переехать сюда, выяснилось, что Роулинсы поселились здесь ещё раньше. И вам пришлось делить и землю, и пастбища. В силу этого вполне возможно допустить, что вы хотели бы изобрести какой-то способ выкурить Роулинсов из этих мест.

– О, Боже Всемогущий! – с непередаваемым презрением проронил Бен.

– Для всех очевидно и другое: для того, чтобы удержаться в здешних местах, для вас важнее всего хорошо ладить и сотрудничать не с Роулинсами, а с индейцами кайова. – Сол Карр внимательно посмотрел на Бена. – В этой связи, люди говорят, что эта ваша сводная сестра, девочка, которую ваша семья подобрала и...

Карр неожиданно замолчал, смущённый тем, что в глазах Бена мелькнуло опасное выражение хищника, готового в любой момент наброситься на него и убить на месте.

– Так что же насчёт моей сестры? – спросил Бен.

– Люди говорят, что именно благодаря ей вы сумели достичь такого хорошего взаимопонимания с кайова. – Несмотря на то, что Карра несколько смутило выражение лица Бена, он был не тем человеком, которого можно было так легко напугать. – Келси утверждает, что ваш покойный отец нашёл девочку, лежащей в прерии, поднял её и вырастил её. Когда она чуть-чуть подросла, выяснилось, что она является двоюродной сестрой Потерянной Птицы. По словам Келси, её матерью была какая-то белая женщина, захваченная в плен индейцами, и в её жилах течёт кровь как белых, так и индейцев. Келси говорит, что кайова хорошо относятся к Закари потому, что те воспитывают девушку, которая является не только белой, но и кайова.

– Карр, – медленно произнёс Бен, – если ты так плохо знаешь индейцев, чтобы не понимать столь очевидные вещи, с тобой вообще не о чем говорить. Чёрт побери, неужели ты не знаешь, что если бы только индейцы узнали, что у нас в доме живёт девушка, которая принадлежит к их племени, то они тут же пошли бы на нас войной, и эта война была бы самой кровопролитной и жестокой, какую только можно себе представить!

– Да, такая мысль приходила мне в голову, – кивнул Карр. – Но только есть ещё одно обстоятельство, которое весьма смущает меня. После резни в Ноу-Хоуп Эйб Келси почему-то направился не куда-нибудь, а к вам. Когда он подъезжал к вашему дому, его лошадь пала. Ему оставалось проехать до вашего дома всего две мили. Он показал нам скелет своей павшей лошади, уже дочиста обглоданный волками. И тогда Келси отправился прямо к вам. Он говорит, что это вы дали ему новую лошадь. Дали прямо здесь, у себя на ферме. И он уехал и нагнал кайова и некоторое время скрывался у них, пока мы его не настигли. Получается, что это вы помогли ему бежать и спрятаться.

– Что касается этой лошади, то она была украдена! – воскликнул Энди. – Украдена вот из этого загона. Украдена среди бела дня!

– И что же, никто этого не заметил? – недоверчиво спросил Карр. – Здесь что, никого вообще не было?

– Да нет, здесь, в доме, всегда оставались двое работников. – Бен посмотрел в сторону Типа и Джо, которые по его приказу постоянно сторожили дом и никуда не отлучались. Тип и Джо отчего-то выглядели смущёнными и встревоженными.

– Ты хочешь сказать, что эти двое были соучастниками похищения лошади? – прищурившись, спросил Карр.

– Нет, я не хочу этого сказать! Не думаю, что они вообще что-то знают об этом.

– Однако, по всему выходит, что кто-то дал Келси эту лошадь. Он просто не мог украсть её среди бела дня и остаться при этом незамеченным, верно?

Наступила напряжённая тишина. Сол Карр хотел что-то сказать и уже открыл было рот, но внезапно так и застыл с открытым ртом, не произнеся ни слова. И в наступившей тишине Бен услышал голос своей матери:

– Это я сделала это. Я дала ему эту лошадь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю