355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алан Ле Мэй » Непрощённая » Текст книги (страница 10)
Непрощённая
  • Текст добавлен: 19 января 2020, 05:30

Текст книги "Непрощённая"


Автор книги: Алан Ле Мэй



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 23

Когда Матильда направилась к двери, собираясь выйти из дома, Рейчел попыталась было последовать за ней. Но Матильда отрицательно покачала головой:

– Я прошу тебя, Рейчел, не выходи из дома. Достаточно будет того, что Бен рассердится на меня. Я не хочу, чтобы он набросился и на тебя тоже.

Предостережение сработало. Рейчел осталась у окна и оттуда наблюдала, как мать вышла на крыльцо, спустилась к стоявшим перед домом мужчинам и что-то им сказала.

Но сейчас Рейчел интересовала больше не Матильда, а Бен. Именно на него она смотрела во все глаза. Внезапно она сорвалась с места, бросилась к стене, сорвала со стены ружьё, торопливо зарядила его и снова подбежала к окну. «Если кто-то из этих мерзавцев набросится на Бена, я сумею защитить его, – пронеслось у неё в голове. – Я уложу по крайней мере парочку из них, прежде чем они сообразят, что происходит».

Увидев перед собой Матильду, Сол Карр учтиво приподнял шляпу, скрывая свою досаду из-за того, что его стройная аргументация вдруг рассыпалась в прах:

– Я знаю вас, миссис. Вы – миссис Закари.

– А вы – Сол Карр, – бросила Матильда. – Человек, который пытался лишить моего мужа шести тысяч долларов.

Может быть, Карр чуть-чуть и покраснел, но никто этого не заметил.

– Насколько я вас понял, вы утверждаете, что дали Келси лошадь. Когда вы давали ему лошадь, вы понимали, что он прибыл к вам из Ноу-Хоуп? Из того самого места, где произошла эта страшная резня?

– Мне это и в голову не пришло. Когда я увидела его перед нашим домом, со времени резни прошло уже больше двух недель.

– Но он же был ранен, не правда ли?

– У него было огнестрельное ранение в ногу. Свежее. Я видела кровь, которая ещё не успела свернуться, просочившись сквозь повязку. Но это была в целом не страшная рана. Она вполне могла бы зарасти. Только этого не произошло, насколько я могу судить, ведь я чувствую запах гниющего мяса, который доносится из фургона. Я думаю, вам стоит доставить Келси к доктору, чтобы тот осмотрел его и назначил лечение, иначе он просто не доживёт до дня суда.

– Миссис Закари, – веско произнёс Карр, – суд свершается прямо сейчас, на ваших глазах.

– Тогда мне интересно будет услышать ваш вердикт, – сказала Матильда.

– Когда вы увидели Келси и увидели, что он ранен, что вы подумали насчёт его ранения? Как вы считали тогда, где и при каких обстоятельствах он мог быть ранен?

– Я решила, что его ранили при попытке похитить лошадей. Наших лошадей... скорее всего.

– Значит, вы думали, что он – конокрад, – задумчиво произнёс Карр. – Вы знали, что он живёт вместе с индейцами и помогает им воевать против белых. Вы знали, что он рассказывает про вас всякие гадости и тем самым наносит вам существенный ущерб. И тем не менее вы дали ему лошадь, чтобы он смог ускакать в безопасное место. Так?

– Да, именно так, – кивнула Матильда.

– Миссис Закари, прошу прощения... ради всего святого, я не понимаю, почему вы это сделали! Почему?

– Я видела перед собой несчастного раненого старика, – просто сказала Матильда. – Мне стало жалко его.

– Вы утверждаете, что вам стало просто жалко его, хотя вы прекрасно знали, сколько зла он вам принёс...

– Представьте, что кто-то из моих детей попал в руки индейцев. Что они захватили его и удерживают у себя. Как вы думаете, разве я не пошла бы на всё, разве я не сделала бы всё, чтобы только постараться вернуть себе ребёнка? Я ни капли не сомневаюсь, что я поступила бы именно так, и если бы мне этого не удалось, то я точно так же сошла бы с ума, как сошёл с ума Келси. Вот почему мне было жалко его. По-настоящему жалко.

Карр не успокоился на этом и продолжал задавать вопросы. Его интересовало, где были и что делали Тип и Джо, которых Бен специально оставил сторожить дом и загоны для скота вокруг него и которые тем не менее не заметили Эйба Келси. После того как он припёр Типа и Джо к стенке, они сознались, что увидели в прерии одинокого волка и погнались за ним, желая содрать с него шкуру. Однако в самый разгар погони жеребец Типа вдруг начал брыкаться и сбросил его с себя и сам ускакал в прерию. Джо пришлось долго гнаться за ним, прежде чем он сумел его поймать. После этого они несолоно хлебавши вернулись назад, но при этом получилось так, что они отсутствовали не меньше двух часов, и ничего не видели.

Впрочем, сам Карр уже понимал, что зря сверлит Закари и их работников своими каверзными вопросами. Главная цель его миссии – доказать, что Закари каким– то образом помогали кайова, особенно после резни в Ноу-Хоуп – провалилась. Он чувствовал, что ему ни за что не удастся оспорить слова Матильды или подвергнуть их сомнению. Это означало, что нет никаких доказательств того, что Закари были каким-то образом заодно с индейцами.

Закончив свои расспросы, Карр прыгнул в седло. Бен тоже забрался на лошадь.

– А вы оставайтесь здесь, – сказал он Энди и другим работникам. – Я поеду один.

Матильда увидела, что кавалькада всадников развернулась и двинулась вперёд. Но только скакали они не в ту сторону, откуда приехали, а двигались вверх по течению Реки Пляшущей Птицы. И вёл их за собой не кто иной, как Бен.

Эйб Келси с трудом приподнялся и, высунувшись из раскачивающегося во все стороны фургона, жалобно заголосил:

– Я всего лишь старик, всего лишь бедный несчастный старик! У меня нет никаких друзей. Я не сделал ничего плохого. У вас нет права...

Находившаяся внутри дома Рейчел ясно слышала плач и причитания Эйба Келси. Они прекратились только тогда, когда кавалькада скрылась за гребнем холма.

Матильда наконец поднялась по ступенькам и подошла к двери. Она никак не могла сладить с замком, и Рейчел пришлось открыть дверь для неё. Матильда вступила в прихожую. Она тихо плакала. Она плакала и лишь мотала головой, когда Рейчел пыталась задать ей какие-то вопросы. Так и не сказав ни слова, Матильда быстро прошла в свою спальню, упала на кровать и, прижавшись лицом к подушке, принялась орошать её слезами.

Бен вернулся домой только на закате дня. Он медленно расседлал лошадь и поставил её в загон. Через некоторое время показалась кавалькада всадников во главе с Солом Карром. Теперь она двигалась в сторону Форт-Уорта, то есть возвращалась туда, откуда приехала. Но только сейчас всадники скакали вдоль противоположного берега Реки Пляшущей Птицы. И из фургона, в котором везли Эйба Келси, больше не раздавалось ни звука – ни причитаний, ни слов мольбы, ни проклятий, ничего.

Рейчел наконец догадалась, почему кавалькада всадников сначала направилась не в Форт-Уорт, а двинулись вверх по течению Реки Пляшущей Птицы и где только что побывал Бен. Там рос огромный одинокий дуб, с торчащим в сторону суком подходящей толщины, располагавшемся на достаточной высоте, чтобы повесить на нём человека. Говорили, что когда-то на этом суку действительно вздёрнули одного бандита, которого поймали в этих краях. Энди любил повторять эти рассказы, утверждая, что призрак этого бандита можно нередко встретить по ночам в районе Реки Пляшущей Птицы. И теперь уже не имело значения, был ли рассказ об этом призраке легендой или нет – отныне они были обречены на то, чтобы в окрестностях их дома бродил настоящий призрак.

Глава 24

Бен ходил по дому мрачный, как туча, и такой злой, что никто не решался к нему приблизиться. То он вдруг принимался мерить шагами гостиную, время от времени ударяя кулаком одной руки по ладони другой, а его губы при этом шевелились, произнося какие-то неслышные проклятия. То вдруг застывал на краешке своей постели, уставившись невидящими глазами в пол. К нему приходилось обращаться по два и три раза, чтобы он тебя услышал, в ответ же он лишь огрызался короткими отрывистыми фразами. Когда он садился есть, то быстро и почти механически поглощал одно блюдо за другим, не обращая внимания на вкус пищи и просто засовывая куски пищи один за другим себе в рот.

Рядом с Беном Энди тоже старался помалкивать. Но не только потому, что видел особое состояние брата. Было ясно, что Бен приказал ему молчать, приказал ничего не говорить о том, что происходило вокруг их дома, и не посвящать Рейчел и Матильду в то, что знали одни мужчины. Поэтому в ответ на все расспросы Рейчел Энди отделывался лишь невразумительным «Не знаю».

Точно так же вели себя и наёмные работники. Судя по всему, Бен тоже строго-настрого приказал им молчать и ничего не говорить женщинам. Поэтому они точно так же молча ели, не отвечали ни на какие вопросы и молча удалялись работать или спать.

Пора полнолуния вновь приближалась, и с приближением этого периода росло беспокойство Бена. Он часто проверял оружие, проверял, достаточно ли у них патронов. Рейчел видела его растущее беспокойство, видела, что он чувствует себя в безопасности, только когда находится дома за семью запорами и с оружием под рукой. Она не знала, чего ожидает и к чему готовится Бен, но, по-видимому, он готовился к чему-то страшному.

Однажды Рейчел всё же набралась храбрости и спросила, почему повесили Эйба Келси. «Его повесили за то, что он воровал лошадей?» – спросила она.

– Нет, – покачал головой Бен. – Его повесили за соучастие в резне в Ноу-Хоуп.

Услышавший их разговор Энди поспешил добавить, видя, что брат сам заговорил на эту тему:

– Эйбу предъявили обвинение в том, что он помогал индейцам и являлся их пособником, когда те готовили засаду и убивали там белых.

– Всё, Энди, хватит! – резко прервал его Бен. – Нечего болтать языком.

Энди обиженно замолчал.

Не глядя в его сторону, Бен добавил:

– Эйб Келси признался, что в убийстве Эффи участвовал Сет.

– Те люди, которые недавно прискакали к нам... они ведь пытались каким-то образом притянуть нас к этому делу, не так ли? – спросила Рейчел.

Бен вспыхнул.

– Кто тебе это сказал?

– Никто, – покачала головой девушка.

– Тогда просто забудь то, что ты говорила! И перестань выдумывать разные вещи!

Однако Рейчел не собиралась следовать совету Бена. Что-то подсказывало ей, что она была совершенно права. И что немалую роль во всём этом играли Роулинсы. Но какую именно? Что они всё-таки имели против Закари? Она пыталась разными способами выяснить это, но всё было бесполезно. Никто не объяснял ей, что произошло в последнее время между их семьёй и семьёй Роулинсов, и не рассказывал, чего добивались Роулинсы.

Но однажды Бен вдруг бросил:

– Нет, мы в любом случае не станем воевать с Роулинсами. Джуд и Чарли, конечно, могут выстрелить из ружья – но только если дать им целый час на подготовку. Точно так же стреляет и старый Зеб Роулинс. Но если кто-то нападёт на них и выстрелит первым, они никогда не сумеют ответить. В лучшем случае их пули полетят в небо. Если между нами и Роулинсами случится стычка, любой из нас сможет уложить троих Роулинсов в течение нескольких секунд, не получив при этом ни царапины. Но только стрелять в них – всё равно что палить по беззащитным младенцам.

Услышав это, Рейчел невольно похолодела. Так вот, значит, как далеко зашло ухудшение в их отношениях. Бен уже раздумывал о перестрелке с Роулинсами, о том, что им, быть может, придётся воевать друг с другом. Но когда она попыталась узнать что-нибудь ещё, Бен вновь погрузился в непроницаемое молчание, точно улитка в свой панцирь.

Прошло ещё несколько дней, и наступило время полнолуния. Днём Закари занимались различными работами по хозяйству, а ночью, как обычно, посменно охраняли и сторожили дом.

Они побелили и покрасили дом и обмазали его низ самодельной извёсткой. Бен хотел ещё починить крышу, однако у них не было дранки, чтобы заделать дырки в крыше. Поэтому крышу оставили в таком же состоянии, в каком она была, смирившись с тем, что сквозь неё во время дождя и таяния снега протекает вода. Зато Энди решил не терять время и приняться за устройство клумбы для анютиных глазок.

Где бы ни находился дом семьи Закари, Матильда обязательно высаживала там анютины глазки. Для этого у неё всегда был запас семян. А если вдруг им приходилось переезжать летом или весной, она выкапывала цветы прямо из земли и брала с собой, чтобы посадить их на новом месте. Матильда любила анютины глазки и разговаривала с ними, когда полола их и ухаживала за ними. Рейчел была готова поклясться, что при этом цветы поворачивают свои головки, чтобы смотреть в лицо Матильды. Очевидно, они слышал всё, что она им говорила, и тоже что-то говорили ей в ответ...

Для того чтобы устроить клумбу, Энди выложил стенку из камней и валунов в целый фут вышиной. Сначала он работал один, но затем Бен, увидев его старания, присоединился к нему, а вслед за Беном к работе подключились и остальные. Выложив каменную стенку, ребята натаскали земли и навоза из загона для скота и, тщательно перемешав их друг с другом, уложили в приготовленное ложе.

После того как всё было готово, Матильда вышла из дома и стала, весело напевая, высаживать цветы в заботливо приготовленную почву. В такой земле цветы должны были расти очень хорошо.

А на следующий день после посадки анютиных глазок из Уичиты возвратились погонщики скота, которые отправились туда вместе с Кассиусом. Всего прибыло восемь человек и два фургона. Но самого Кассиуса среди них не было.

Глава 25

Первым возвращающихся из Уичиты людей и фургоны увидел Бен, который работал в прерии. Сначала его сердце переполнилось радостью, но затем сжалось так, как редко сжималось за все долгие годы противостояния с индейцами, когда он понял, что среди возвращающихся нет его родного брата.

Подскакав поближе, он увидел, что во главе каравана едет Джонни Португал. Джонни приветствовал Бена и сообщил ему, что они выехали из Уичиты все вместе, но на четвёртый день путешествия Кассиус сказал ему, что у него есть одно дело на стороне, которое он обязательно должен сделать, и что для этого ему придётся покинуть остальных и поехать туда другой дорогой. Он взял запасного коня и ускакал. Перед тем как покинуть караван, он приказал Джонни не спешить, рассчитывая, что сумеет нагнать их по пути, и тогда они приедут домой все вместе. «Иначе мои родственники будут очень сильно волноваться», – объяснил Кэш.

Джонни так и поступил. Он не стал спешить, и неторопливо поехал вперёд. В результате сегодня шёл уже одиннадцатый день, как они выехали из Уичиты. Кассиуса же с ними не было начиная с четвёртого дня. «Значит, – подумал Бен, – он отсутствует уже целую неделю».

Бен развернул своего коня и направился домой во главе каравана. Пока он ехал, он придумал рассказ, который должен был успокоить маму. Джонни Португал должен был рассказать ей, что Кассиус якобы сказал ему, что хочет побывать в том самом месте, где когда-то погиб их отец. Из-за этого он якобы поехал своей дорогой, держа курс на Уитч-ривер, и должен был скоро вернуться.

Он заставил Джонни дважды повторить свой рассказ, и, когда они прибыли домой, Джонни без запинки пересказал утешительную ложь матери. В глубине души Бен думал, что Матильда сразу же усомнится в этой не слишком изобретательной лжи и забьётся в истерике, поняв, что лишилась своего сына – точно так же, как несколько лет назад она лишилась мужа. Но, вопреки его худшим ожиданиям, этого не произошло. Матильда, которая так легко расстраивалась и волновалась по всяким пустякам, могла порой проявить удивительное мужество и выдержку, когда на её долю выпадали по-настоящему тяжёлые испытания. Вот и сейчас она сделала вид, будто безоговорочно поверила всему, что рассказал ей Джонни. Если что-то и тяготило её изнутри, она ничем не выдала этого.

Кассиус вернулся на следующий день. Он выглядел крайне измождённым, его щёки были впалыми от голода, жажды и усталости, он еле держался на ногах после нескольких дней беспрерывной скачки, но, слава Богу, он был жив и невредим.

Он рассказал Бену, что одна из лошадей не выдержала путешествия и пала под ним. Он вернулся без ружья, и Бену пришлось срочно одолжить ему своё, чтобы избежать лишних вопросов. Но Кэш был в прекрасном настроении, и это было самым главным.

Бен сразу же сообщил ему, что ему пришлось придумать, чтобы отсутствие Кэша ни у кого не вызвало подозрений. Кэш с готовностью согласился поддержать эту версию и рассказать Матильде и Рейчел о том, как побывал в окрестностях Уитч-ривер, где четыре года тому назад погиб их отец, хотя на самом деле он даже не представлял себе, где находится это место и как до него добраться.

– Так где же ты пропадал, Кэш? – спросил в конце концов Бен.

– Я был в деревне кайова. У шамана по кличке Бешеный Конь – старого знакомого нашего отца.

– И что же ты хотел узнать у шамана? – медленно произнёс Бен.

– Я хотел выяснить, кто же на самом деле наша Рейчел – кайова или нет.

– Ты... – Бен на мгновение потерял дар речи. – Почему тебе пришла в голову эта идея?

– Это замечательная идея, брат. Я долго обдумывал её и наконец решил, что у нас просто нет никакого другого варианта узнать правду и расставить все точки над «i». Ведь если Рейчел не кайова, у кайова не будет никакого повода нападать на нас, верно? Поэтому надо лишь доказать, что она не кайова, а девушка из какого-то другого индейского племени. Именно этим я и занимался, брат. Сейчас я расскажу тебе, как было дело. Итак, на четвёртый день после того, как мы выехали из Уичиты, я оставил караван под командованием Джонни Португала и прискакал в деревню, где жил Бешеный Конь. Когда я сказал ему, чей я сын, он сразу вспомнил отца – ведь это именно он наградил нашего отца прозвищем Каменная Рука, после того, как тот одним ударом руки сбил с ног и заставил потерять сознание индейца из племени команчей, жившего в той деревне. Мне пришлось дать Бешеному Коню в подарок ружьё и все боеприпасы, чтобы он согласился сделать то, о чём я собирался попросить его.

– А как он вообще выглядел, этот Бешеный Конь?

– Довольно неопрятный старик с длинными седыми космами, – пожал плечами Кэш. – У него серые глаза, доставшиеся ему в наследство от матери-испанки, и очень тёмная кожа, ведь его отец был индеец из племени крау. В жилах Бешеного Коня течёт всего лишь одна четверть крови кайова, что, впрочем, ничуть не мешает ему быть шаманом именно в этом племени. Итак, после того, как Бешеный Конь получил подарки, я рассказал ему, что у меня было видение. Во время этого видения я будто бы увидел, как племя кайова потеряло в дороге новорождённого младенца. Мне было лишь непонятно, какой крови был этот младенец – то ли это был чистокровный кайова, то ли он принадлежал к племени тайянна и был захвачен индейцами кайова в плен. Я попросил Бешеного Коня выяснить это.

Бен выглядел подавленным. Он молчал, а Кассиус продолжал:

– Бешеный Конь принёс свой старый календарь. Он представлял собой кусок тщательно выделанной оленьей шкуры, на которой были нацарапаны различные рисунки. Каждый прошедший год обозначал особый рисунок. Я вспомнил, что говорили у нас в семье: Рейчел нашли в прерии летом, а зимой перед этим среди индейских племён свирепствовала эпидемия оспы. Я нашёл рисунок, обозначавший оспу, и увидел, что он относится к зиме. Поэтому я уверенно ткнул пальцем в рисунок, который обозначал следующее за этой зимой лето. То самое лето, когда мы нашли Рейчел.

– И что же ответил тебе Бешеный Конь?

– Он долго думал, а потом сказал, что не помнит, что тем летом был потерян какой-то ребёнок. По крайней мере в той деревне, в которой живёт он сам, ни одного ребёнка тем летом не теряли. Он сказал, что для того, чтобы выяснить этот вопрос окончательно, ему надо опросить других шаманов. Тех, что живут в других деревнях кайова. Бешеный Конь сказал, что когда он узнает что-то, он обязательно даст мне знать.

Бен опустил голову. Сказать, что он был взбешён, значило ничего не сказать. Безграничная глупость потрясла его до глубины души. Бешеный Конь был слишком умён, чтобы его могла ввести в заблуждение примитивная выдумка насчёт какого-то видения. Он наверняка догадался, что речь шла не о каком-то видении, а о вполне конкретном человеке – о Рейчел Закари.

«Можно считать, что Эйб Келси снова схватил нас за горло, – мрачно подумал Бен. – Схватил благодаря Кэшу. Он же тысячу раз твердил кайова, что Закари удерживают у себя пленную девочку-кайова. И теперь Кэш, можно сказать, подтвердил это».

Бен был вне себя. Получалось, что даже смерть Эйба Келси ничего не изменила. Он был мёртв, но его проклятое дело было живо – живо благодаря глупости Кэша. Более того, теперь, когда Келси был уже мёртв, они не могли уже надеяться, что, убив его, избавятся от всех своих проблем.

«Кайова не верили Келси, потому что считали его сумасшедшим. А теперь получается, что Кэш фактически подтвердил, что все слова Келси – правда. Боже, что же нам теперь делать?!» – пронеслось у Бена в голове.

– Мне непонятно, почему мы не додумались до этого раньше, – сказал Кэш. – Если бы был жив папа, он наверняка подумал о таком плане. Ведь теперь с помощью календарных записей самих кайова мы сможем точно доказать, что Рейчел – это не кайова. И тогда у индейцев не будет никаких поводов нападать на нас, чтобы насильно отобрать её.

«Эта мысль не пришла в голову отцу потому, что он прекрасно знал, что в жилах Рейчел течёт кровь кайова. Кайова, а не какого-то другого индейского племени!» – подумал Бен.

Он был готов убить Кэша. Но это ничего бы уже не изменило.

Пытаться объяснить Кэшу, что он совершил самый глупый и опасный поступок, какой можно было только себе представить, также было бесполезно. Всё было бесполезно... Оставалось лишь поблагодарить Кэша и сделать вид, что всё хорошо.

– То, что ты сделал, поехав в индейскую деревню, было очень смелым поступком, – медленно произнёс Бен. – Спасибо тебе, Кэш.

Ничто не должно было омрачить триумфа Кэша, вернувшегося наконец домой из опасного путешествия.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю