Текст книги "Непрощённая"

Автор книги: Алан Ле Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 39

После того как Рейчел и Энди прекратили стрелять через каждые три поворота песочных часов, девушка, обеспокоенная тишиной, которая давно воцарилась в спальне, где лежала Матильда, приоткрыла дверь в спальню и прислушалась. Может быть, Матильда пыталась позвать их, а они не услышали, когда в помещении грохотали выстрелы?

Матильда по-прежнему лежала на кровати. Глаза её были закрыты. Она дышала так тихо, что её дыхания было почти не слышно.

Рейчел выскользнула из спальни. В её глазах застыло отчаяние. Похоже, круг замкнулся. Они снова были там же, где и вчера и позавчера – но только уже без всякой надежды на лучшее.

По мере того как солнце всё ниже опускалось к линии горизонта, в прерии становилось немного прохладнее. Рейчел и Энди почувствовали, как с северо-западного направления задул лёгкий ветерок. В любое другое время они обрадовались бы ему, потому что он сулил им избавление от чрезмерной дневной жары, но сейчас, наоборот, они проклинали его: этот ветер уносил прочь её остальные звуки, не позволяя им слышать то, что творилось на просторах прерии, не позволяя им услышать, что происходило сейчас с Кэшем, и не движется ли навстречу им какая-то помощь. Поэтому Рейчел и Энди, доведённые до отчаяния, проклинали и этот ветер, и все силы природы, которые в этот момент, казалось, были настроены против них.

На то, что кто-то успеет прийти к ним на выручку, рассчитывать не приходилось. Во всяком случае, в эту ночь. И тогда Рейчел с Энди решили привести в порядок своё оружие и проверить, сколько у них осталось боеприпасов. Это было самым важным, ведь им приходилось рассчитывать только на свои силы и на своё оружие.

Пороха у них оставалось по-прежнему немало. Но, к сожалению, они оба знали, как быстро редеют эти запасы, когда приходится вести по-настоящему ожесточённый бой с противником.

– Нам надо что-то делать, – мрачно заметил Энди. – С порохом у нас всё в порядке, а вот с пулями... – Он покачал головой: – Если индейцы по-настоящему насядут на нас, пули у нас закончатся первым делом.

– Всё ясно. – Рейчел кусала губы. – Надо отлить новые пули. Чем быстрее, чем лучше.

– Точно, – пробормотал Энди. – Где у нас лежат свинцовые чушки для того, чтобы отливать пули? Не помнишь?

Рейчел покачала головой.

– Хорошо, я буду искать их, а ты пока разведи огонь пожарче и приготовь металлические формочки для отливки пуль, – попросил Энди.

Рейчел сделала то, что он просил. Но все усилия Энди, пытавшегося отыскать свинец для отливки пуль, оказались напрасны: его нигде не было видно. Видимо, его просто успели весь израсходовать...

Энди наконец решил:

– Надо сбегать в сарай, где хранятся сёдла и вся наша упряжь... я точно помню, что там где-то валялись куски свинца.

Он шагнул к двери, но Рейчел опередила его. Она первой подбежала к двери и загородила её своим телом.

– Нет, Энди, нет! Я не выпущу тебя из дома! Ты не смеешь оставлять меня здесь одну!

– Но это наш единственный шанс...

– Там всё равно ничего уже давно нет! И не может быть! Индейцы наверняка всё там разграбили. И первым делом утащили весь свинец.

Энди хмуро выглянул в окно, но был вынужден признать, что Рейчел права. Дверь в сарай, где хранилась конская упряжь, висела на одной петле. Индейцы действительно уже успели побывать там. И наверняка утащили оттуда всё, что могло представлять хоть какую-то ценность, в том числе, конечно, и свинец.

– Хорошо, – пробормотал Энди и, опустившись на колени, полез под свою кровать. Оттуда он вытащил потёртый сундук, в котором хранились его старые детские вещи. Когда Энди начал извлекать их оттуда, на глаза Рейчел невольно навернулись слёзы. Перед ней точно разворачивалась вся картина далёкого детства Энди. Она увидела старую самодельную куклу, которую сделала для Энди мама и с которой он ложился спать вплоть до пятилетнего возраста, пока наконец не решил, что ему как мужчине не подобает спать с куклой. Но Рейчел видела, что при этом он так и не решился выбросить старую куклу, сделанную для него руками матери, и у неё сжалось сердце...

На самом дне сундука Энди лежали игрушечные солдатики. Эти ярко раскрашенные фигурки из свинца были куплены специально для Энди отцом после одной удачной продажи скота на рынке в Уичите. Тогда Уильям Закари купил Энди целую коробку солдатиков. Со временем часть из них потерялась, но остальных Энди бережно хранил у себя под кроватью.

Он захватил целую горсть солдатиков и закричал:

– Рейчел, раздувай огонь! Будем плавить солдатиков!

Пока Рейчел раздувала огонь, Энди выгреб из сундука всех оставшихся игрушечных солдатиков. Высыпав их в плавильную форму, он с удовлетворением кивнул Рейчел:

– Ну вот, сейчас у нас будет много пуль...

Рейчел было жаль маленьких раскрашенных солдатиков. Они были такие красивые... Заметив, что один солдатик случайно упал под стол, она незаметно забросила его подальше, а когда Энди отвернулся, быстро наклонилась и спрятала солдатика в подол юбки. Ей хотелось сохранить хотя бы одного несчастного свинцового солдатика...

В тот самый момент, когда Энди начал разливать в формочки расплавленный свинец, снаружи вдруг тревожно и часто забили индейские барабаны. Рейчел похолодела. Значит, сбылись самые худшие её предположения. Индейцы были уже рядом и готовились к тому, чтобы взять их дом приступом.

Барабаны били всё громче. Казалось, ими всеми управляет одна огромная невидимая рука – так удивительно слитно и слаженно они звучали. Устрашающий звук закончился одним мощным громоподобным ударом, после чего барабанная дробь на мгновение стихла, чтобы тут же начаться снова. Сначала барабаны звучали тихо, но затем, с каждой минутой, всё громче и громче, пока всё не закончилось вновь этим страшным громоподобным ударом. За ним последовала томительная пауза, после чего барабаны зазвучали опять.

Рейчел бросила взгляд на Энди. Он был нахмурен и сосредоточен. Его руки двигались быстро и ловко, разливая свинец по формочкам, выравнивая готовые пули, готовя новую порцию расплавленного свинца. На неожиданный барабанный бой индейцев, окруживших их дом, он прореагировал лишь тем, что его движения стали ещё более быстрыми. Он торопился успеть закончить всё к тому моменту, когда придётся отстреливаться из всех видов оружия, какое у них только было.

– Пока я занимаюсь здесь пулями, пойди проведай маму, – отрывистым голосом обратился он к Рейчел.

Девушка тихонько вошла в спальню Матильды. Сквозь узкие щели плотно прикрытых ставен в комнату проникал багровый свет заката, окрашивая всё в странно-тревожный красноватый цвет.

Когда Рейчел остановилась возле кровати Матильды, веки старой женщины дрогнули, и она посмотрела на Рейчел. Сначала она словно не узнавала Рейчел, но затем из глаз её вдруг полились слёзы:

– Моя дорогая Рейчел... моя любимая, моя драгоценная девочка. Мне так жаль...

Она так никогда и не узнала, о чём жалела перед самой смертью Матильда, потому что у неё тут же началась агония. Может быть, она жалела о том, что не успела до конца позаботиться о своих детях? Или о себе самой? Наблюдая за тем, как Матильда хрипит с искажённым лицом, Рейчел хотела позвать Энди, но странный страх сковал её губы и язык, и она беспомощно застыла на месте. Девушка пришла в себя только тогда, когда почувствовала, что Энди находится рядом с ней. Не в силах говорить, Рейчел только кивнула в сторону Матильды. Энди низко наклонился над матерью. Она хрипела и задыхалась, и вдруг её дыхание прекратилось. Энди тут же начал делать ей искусственное дыхание, и ему это удалось: Матильда снова задышала. Но вскоре её дыхание вновь прекратилось. На этот раз уже окончательно.

Рейчел медленно накрыла простыней лицо мёртвой Матильды. Энди стоял рядом и кусал губы, изо всех сил стараясь не разрыдаться.

– Не забудь про пули, – с трудом проговорила Рейчел. – Иди займись ими. А я пока сделаю здесь всё, что требуется.

Энди, шатаясь, с трудом добрался до жаровни. Рейчел видела, как он хлюпал носом и несколько раз утирал рукавом набежавшие слёзы. Но когда он присел над жаровней и продолжил отливать пули, его движения вновь были чёткими и слаженными.

Солнце село, и землю окутала темнота. Но индейские барабаны продолжали стучать в наступившей темноте. Вновь и вновь повторялся их устрашающий бой, завершавшийся серией громоподобных ударов, от которых, казалось, сотрясается сама земля. Сквозь бой барабанов можно было также расслышать завывания и крики шаманов, призывавших на помощь духов предков и потусторонние силы, которые должны были помочь индейским воинам победить белых.

Рейчел принесла в спальню ведро тёплой воды и чистое бельё и плотно закрыла за собой дверь. Она подвязала челюсть Матильды повязкой и накрыла её лицо белым лоскутом ткани. Затем она стала обмывать тело женщины. Обмывая Матильду, она поразилась, какой чистой, нежной и белой была кожа в районе её плеч по контрасту с обожжёнными солнцем, загрубевшими руками, которыми она постоянно работала.

«Они никогда не коснутся тебя, – неслышно пообещала она Матильде. – Я не позволю им снять с тебя скальп, изуродовав твои прекрасные волосы».

Матильда лежала перед ней мёртвая, и всё, что было связано с ней, тоже ушло в небытие. Ушли в небытие её мечты о том, что когда-нибудь они смогут переехать отсюда и жить в каком-то другом месте, там, где, как мечтала Матильда, все дома будут красивыми и аккуратными, выкрашенными белой краской и стоящими на изумрудных травяных лужайках, а перед ними по чистым ровным дорожкам будут разъезжать элегантные экипажи, запряжённые породистыми лошадьми. Матильда мечтала о том, что каждый такой домик будет увит густым плющом и о том, что перед ним будут разбиты красивые клумбы с анютиными глазками. А по воскресеньям звон колоколов местной церкви будет созывать людей на воскресную проповедь.

Рейчел старалась представить себе, что сама Матильда сейчас отправилась как раз в такое место, но у неё ничего не получалось. Она одела Матильду и накрыла её сверху чистой белой простыней.

«Роковым днём для Матильды стал тот день, когда я появилась на свет, – пронеслось в голове у Рейчел. – Если бы я не родилась, то Матильда спокойно жила бы со своими тремя сыновьями, жила бы долго и счастливо... уж конечно, дольше, чем сейчас. Если бы не я...»

В отличие от всех остальных людей Рейчел точно знала причину, по которой умерла Матильда. Она считала, что у Матильды просто разорвалось сердце от горя. Из-за этого она и умерла. А сердце у неё разорвалось потому, что... Впрочем, Рейчел не хотелось сейчас больше думать об этом. Она чувствовала страшную тяжесть и усталость. Она была вся вымотана и измучена до предела. И только где-то очень глубоко внутри неё жила железная решимость – решимость не дать индейцам осквернить тело Матильды. Чего бы ей самой это ни стоило.

Глава 40

Когда Рейчел вышла из спальни Матильды и плотно прикрыла за собой дверь, она увидела, что Энди по– прежнему сидит перед пылающим очагом и держит в руках формочку для отливки пуль.

Энди слабо улыбнулся своей сестре и произнёс, кивнув на отлитые им пули:

– Я думаю, что это будет первый бой в жизни моих игрушечных солдатиков.

Рейчел опустила голову.

– А что мы будем делать, когда у нас закончатся пули? – глухо спросила она.

– Нам придётся отбиваться ножами. У тебя есть нож?

Рейчел отрицательно покачала головой.

– Тогда я дам тебе хороший охотничий нож. Вот, держи. – Он протянул девушке нож. Критически посмотрев на Рейчел, Энди добавил: – Тебе надо носить нож на поясе. Так тебе будет удобнее. Дай я сделаю тебе дополнительные дырочки на ремне, чтобы тебе было сподручнее.

Он нацепил на пояс Рейчел острый охотничий нож, и они стали ждать. Тьма сгустилась и стала почти непроницаемой.

Вскоре они оба были готовы к рукопашной схватке. Энди также приготовил топор и поставил его возле двери – на случай, если какой-нибудь индеец сумеет прорваться внутрь дома.

Барабанная дробь ещё раз достигла устрашающего оглушительного крещендо, затем стихла, и больше не возобновлялась. От неожиданно наступившей тишины заложило уши. Энди прошептал:

– Можно подумать, это наша мама вышла к ним и каким-то чудом заставила их замолчать.

Рейчел мрачно пробормотала:

– Да нет, всё это, скорее всего, свидетельствует о том, что они закончили подготовку к наступлению и сейчас набросятся на нас.

Они услышали приближающийся стук копыт. Индейские лошади пронеслись совсем рядом от их дома, но затем ускакали прочь.

– Кстати, Рейчел, – сказал Энди, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал, как обычно, – не забудь оставить в ружьё последний патрон. Ты не забудешь сделать это, хорошо? Будь очень внимательна и считай свои выстрелы, чтобы у тебя обязательно остался последний патрон. Потому что он тебе может понадобиться, если этим негодяям всё-таки удастся проникнуть вовнутрь.

Рейчел ничего не ответила ему. Схватив ведро воды, она выплеснула его в очаг, залив огонь и всё горящие угли.

– Рейчел! Ты слышала меня?

– Я слышала тебя, Энди. – Она не хотела спорить с ним. Не желала объяснять ему, что не собирается израсходовать на себя даже одного патрона. Все патроны, какие у неё только были, должны были достаться только врагам. И никому больше.

– Главное, это... – Энди вдруг замолчал и стал лихорадочно прицеливаться.

Рейчел придвинулась к окну и сразу поняла, что так взволновало её брата. На берегу Реки Пляшущей Птицы появились две фигуры всадников-индейцев. Их отделяла от дома внушительная дистанция, не меньше двух сотен ярдов, но даже на таком расстоянии можно было ясно разглядеть их боевую окраску. Окраску, которая не оставляла никаких сомнений в том, что на берегу Реки Пляшущей Птицы находятся Седло Волка вместе с Сетом.

Энди выстрелил. Пуля просвистела в воздухе, и сбила рог бизона с головного убора Сета. Сет тут же нырнул вниз, прячась за своей лошадью, а когда понял, что выстрел миновал его, поднялся вновь во весь свой рост.

Энди судорожно перезаряжал ружьё, отчаянно бормоча:

– Господи, это же был Сет! Сам Сет!

Он упустил шанс одним-единственным выстрелом нанести нападавшим самый серьёзный урон, какой только можно было себе представить, и обезвредить их по крайней мере наполовину. Энди чуть не плакал.

– Я не понимаю, как ружьё могло подвести меня так, – причитал он. – Я же прицелился правильно и должен был попасть Сету прямо в грудь. Почему пуля пролетела выше? Я не понимаю. О, Боже, что же я наделал!

– Успокойся!

– Я не могу! Там же Сет! И я только что мог достать его.

– Его там больше уже нет. Не надо причитать и суетиться. Господи, Энди, ты же лучший стрелок во всём Техасе, и ты это прекрасно знаешь. Сейчас тебе просто не повезло. Ну и что? Зато в следующий раз ты не промахнёшься. Тебе надо только более тщательно подготовиться к выстрелу и не спешить. Ни в коем случае нельзя спешить! Да, сейчас там находится огромное количество кайова. Но их много только потому, что сейчас ночь. А как только наступит утро и станет светло, их останется гораздо меньше. Если они вообще захотят остаться здесь... А утром у тебя на завтрак будут блины с мёдом, которые я тебе приготовлю. Надо только набраться терпения и чуть-чуть подождать.

Энди опустил ружьё, и по его заблестевшим глазам Рейчел поняла, что её речь не пропала даром: ей действительно удалось успокоить и ободрить брата, который только что готов был рвать на себе волосы от досадной неудачи.

Но уже в следующую секунду стены дома содрогнулись от напора кайова. На этот раз они атаковали их без барабанного боя, без громких криков, молча и сосредоточенно. Они швыряли в окна тяжёлые булыжники, некоторые из которых весили до пятидесяти фунтов, постепенно и методично расшатывая и выбивая ставни и рамы, заставляя доски трещать и выходить из своих пазов и разрушая саму конструкцию дома. Это было ужасно, и Энди с Рейчел ничего не могли с этим поделать.

Глава 41

После четвёртой по счёту атаки индейцев от тяжёлых деревянных ставен, которыми Энди и Рейчел закрывали окна в доме, практически ничего не осталось. Энди пришлось разломать стол, чтобы как-то заделать щели и дыры, оставленные тяжёлыми булыжниками, которые метали в окна нападавшие. Он связал доски и планки верёвками из сыромятной кожи, создав какую-то видимость препятствия, но и сам он, и Рейчел прекрасно понимали, что индейцам ничего не стоит разметать всё это и бурной лавиной ворваться вовнутрь.

Во время последней атаки индейцев им удалось поразить трёх краснокожих. Но только один из них был уложен наповал. Это был тот индеец, который уже почти влез в разбитое окно и которого Энди сумел убить выстрелом в горло в упор. Индеец рухнул лицом вниз, залив весь пол кровью, и Рейчел пришлось спешно забросать её пеплом из очага, чтобы у них с Энди не скользили ноги.

В ходе последней атаки индейцы также продемонстрировали весьма опасную тенденцию: их огонь стал гораздо более плотным и прицельным. Они заметили, где находились Энди и Рейчел во время предыдущих нападений, и целились именно в эти места. Если бы Энди с Рейчел не догадались сменить позицию, им наверняка досталось бы по пуле. Лишь чудо спасло их от гибели.

После продолжительной прицельной стрельбы индейцы бросились на приступ. Энди увидел, как один индеец перекинул ногу через подоконник окна, выходившего на восточную сторону, и только в последний момент успел ударить по этой ноге топором. Индеец взвыл от боли и исчез, а Энди трижды подряд выстрелил в оконный проём. Он услышал новые крики раненых индейцев, и кайова наконец отступили.

Энди и Рейчел, затаившись в глубине комнаты, сидели и ждали, что же произойдёт дальше. У них оставалось не так уж много патронов, а сил – ещё меньше. Нервы были на пределе. Силы же индейцев казались нескончаемыми, как и их атаки, которые накатывались одна за другой, точно неумолимый морской прибой.

Они услышали осторожные быстрые шаги, и в разбитом оконном проёме появилось дуло ружья. Оно застыло, и раздался выстрел. Пуля вонзилась в потолок. Дуло стремительно исчезло, но вскоре появилось снова. Снова застыло, и опять из него грянул выстрел. Пуля пролетела в другой конец комнаты. Судя по всему, этот индеец опасался подойти к окну настолько близко, чтобы стрелять прицельно, поскольку не хотел сам становиться мишенью для сидящих в доме и решил палить наугад, вслепую, надеясь, что его пуля всё-таки заденет кого-то.

Рейчел распласталась на полу, а затем съёжилась, чтобы шальная пуля краснокожего не попала в неё, а Энди подобрался к окну с топором и затаился. В следующую секунду дуло ружья индейца опять появилось в проёме, и грянул выстрел. Пуля пролетела совсем рядом с Рейчел, лишь по счастливой случайности не задев её. Но Энди не успел ударить топором – ружьё исчезло слишком быстро, чтобы он смог замахнуться. «Проклятье», – пронеслось в голове Энди. Он ещё крепче сжал рукоятку топора и стал ждать.

Через короткий промежуток времени дуло ружья появилось вновь. Оно было хорошо видно в ярком лунном свете. Энди изо всех сил ударил по стволу ружья топором. Он сумел деформировать его этим страшным ударом, потому что когда индеец в спешке нажал на курок, пуля застряла в стволе и ствол разорвало. Ружьё игре ломилось пополам, и изуродованный ствол брякнулся на пол. Они смогли наконец перевести дух.

– Я никогда, никогда за всю свою жизнь не слышала о том, чтобы индейцы так наседали на белых, – произнесла Рейчел дрожащим голосом. – Даже когда они нападают из мести. Даже в таком случае им достаточно добыть всего лишь один скальп – не важно, чей именно. Энди, Энди, скажи мне, что здесь происходит?

Энди не желал признавать, что есть что-то необычное в том, как индейцы осаждают их дом.

– Пока они осаждают нас всего одну только ночь. Разве в этом есть что-то необычное?

– Они продолжают нападать на нас даже после того, как мы нанесли им такой страшный урон! Когда ещё индейцы проявляли такое поразительное упорство?!

– К сожалению, урон не так уж и велик, – вздохнул Энди. – Лично я могу с полной уверенностью сказать, что пока сумел убить лишь одного индейца. Может быть, два. Но не больше. К сожалению!

Рейчел глубоко вздохнула.

– Я могла бы остановить всё это. Остановить в одно мгновение. – Она посмотрела ему прямо в глаза. Энди был готов поклясться, что никогда не видел такой горечи во взоре девушки. – Я знаю, как меня называют. Краснокожим отродьем. Я и есть краснокожее отродье. Кэш разрешил бы мне уйти к ним. И тогда бы всё было кончено.

– Все эти россказни насчёт того, что ты принадлежишь к племени краснокожих – лишь идиотские выдумки Келси! На самом деле ты – Рейчел Закари. Не смей это забывать!

«Когда-то я действительно сказала во всеуслышание, что я – Рейчел Закари, – пронеслось в голове у Рейчел. – И в следующий миг весь мой мир оказался разрушенным».

– В то, что я принадлежу к краснокожим, верит Сет. И даже Потерянная Птица...

– Они никогда бы не поверили Келси, если бы он не вбивал эту глупость им в головы год за годом. Если бы он не повторял им это каждый день, они никогда бы не стали слушать его басни.

– Понятно. – Откровенно говоря, она не чувствовала никакой разницы.

– Скорее всего, у кого-то из них было якобы видение о том, что ты должна стать его женой. И он подговорил остальных напасть на нас, чтобы это видение исполнилось. Вот почему они здесь. – Энди покачал головой: – Когда этим тварям что-то надо или что-то хочется, они начинают изобретать видения. И затем делать всё, чтобы эти видения исполнились.

– Но они же даже не знают, как я выгляжу! – вырвалось у Рейчел.

– Не знают?! Да они же видели тебя десятки раз. Издали. Когда подъезжали и стояли у Реки Пляшущей Птицы, на пригорке перед домом, в других местах. Они смотрели на тебя из-за кустов, из-за этого высокого тополя...

– Но тогда должны были остаться десятки их следов! Почему я ничего об этом не знала?

– Всё верно, Рейчел. Мы находили их следы. Десятки раз. Но только Бен приказал нам ничего не говорит, тебе об этом. – Он опустил глаза. – Всё так и есть, Рейчел. Один из тех индейцев, которые напали на нас сейчас, хотел взять тебя в жёны. Первым об этом завёл речь Седло Волка. Конечно, мы должны были предполагать, что рано или поздно, после нашего отказа, они попытаются взять тебя силой. Из этого надо было исходить...

– Ну разумеется, из меня получилась бы отличная индейская жена, – с непередаваемой горечью произнесла она. – После того как они раскормили бы меня так, как они раскармливают своих жён, я стала бы замечательной женой индейца. Одной из многих...

Неожиданно Энди рассвирепел.

– Хватит повторять все эти глупости! Лично мне наплевать, где именно ты родилась и кто были на самом деле твои родители. Кто бы это ни был, твой брат – это я. Меня так воспитали. С этим я вырос. С этим я собираюсь жить до последнего своего дыхания – пока я не умру.

Он встал и, неслышно ступая босыми ногами по полу, приблизился к задней стенке дома. Приложив к ней своё ухо, Энди прислушался.

– И ещё одно, – донёсся до неё голос Энди. – На самом деле, ты никакая не индианка. Тебя невозможно назвать ни индианкой из диких племён, ни индианкой из тех племён, которые поддерживают хорошие отношения с белыми. Посмотри на себя. Разве ты похожа на них?

Так что прекрати нести все эти глупости. Это всё чушь собачья. Сколько это можно повторять?

«Это не так, Энди, – подумала она. – Это совсем не так... или не совсем так. Если бы я была мальчиком, и выросла среди индейцев, то я стала бы Сетом. Или, вернее, Потерянной Птицей. Но, поскольку я родилась девочкой, мне уготована участь стать женой Седла Волка. И мне было бы суждено стать ею, если бы у меня не было с собой ножа».

Она судорожно сжала рукоятку ножа пальцами, и вдруг вспомнила слова Хейгер о кровожадности индейских женщин... вспомнила её фразу о том, как легко они могут обагрить свои руки человеческой кровью, если только им представляется такая возможность. Да, представлять себе, как твой нож вонзается в чьё-то тело, раздирает его внутренности – это было чисто по-индейски. Значит, она действительно была одной из них...

Неслышно ступая по полу, Энди обошёл весь дом по периметру и вернулся к Рейчел.

– Рейчел, пожалуйста, извини меня за мой резкий тон. Я злюсь совсем не на тебя, Рейчел. Я никогда бы не мог на тебя злиться.

Его голос никогда не был таким мягким и нежным. Рейчел опустилась на пол, прислонившись спиной к стене. Энди опустился рядом с ней и обнял её, прижавшись щекой к её волосам.

– Ты – самая лучшая сестра в мире, – сказал он. – А сейчас для меня ты больше чем сестра. Ты всё, что у меня осталось. Ты – вся моя семья.

Судя по всему, Энди уже смирился в душе с тем, что и Бена не стало и он остался один во всём мире. И что единственным родным человеком у него была только Рейчел.

– Но мы всё равно будем сражаться с ними до конца, – упрямо произнёс Энди. – Если понадобится, мы будем воевать с ними всю жизнь. Пусть против них останутся только ты и я – не важно. Мы всё равно будем с ними сражаться. Я буду драться с ними до скончания света. Только бы ты была рядом со мной. И пусть будет то, что будет.

Рейчел не выдержала и расплакалась. Она рыдала почти беззвучно, прижимаясь лицом к плечу Энди, и чувствовала, что он тоже плачет. «У нас нет надежды на спасение. И нет никакого выхода, – думала она. – И что бы ни случилось, мы обречены...»