Текст книги "Флинкс на планете джунглей"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Похоже, Флинкс никак не мог понять что-то важное.

– Может, они его приемные дети? – кивнул он на Саалахана.

Двелл посмотрел на мать:

– Какие удивительные вещи говорит этот человек! Он такой смешной.

Тил, однако, не оставила надежду объяснить Флинксу истинное положение дел.

– У фуркотов не бывает детей.

– Откуда же они берутся?

Она продолжала таким тоном, словно объясняла несмышленышу совершенно очевидные вещи:

– Когда человек рождается, его фуркот приходит к нему. Между человеком и фуркотом существует неразрывная связь… вот здесь. – Она положила руку на сердце. – А как обстоит дело с твоей змеей? Откуда она взялась?

– Она…

Флинкс смолк, вспоминая. Он уже не был уверен, что сам нашел карликовую драконшу, а не наоборот. Но, по крайней мере, он собственными глазами видел ее детенышей.

– Не важно, – сказал он. – Ты объяснишь мне это позже.

Двелл с любопытством взглянул на Пип, змея ответила мальчику тем же.

– У всех людей в твоем племени есть такие?

– Нет. В моем племени мы с Пип единственные в своем роде.

– Хорошо быть единственным, – одобрительно заметила Тил. – Тебе везет… если не считать того, что у тебя нет фуркота. – Она снова покачала головой: – Для человека это просто ужасно – не иметь фуркота. Не представляю, как можно так жить.

Флинкс улыбнулся, почесав голову Пип пальцем:

– С этим мы худо-бедно справляемся.

– Если ты не из тех небесных людей, которые приходили раньше, – продолжала допытываться Тил, – то ты можешь эмфедить. Почему же в таком случае ты наступил на мистр?

– Я новичок в этих местах, – ответил Флинкс. – Совсем недавно прибыл.

– Это же очевидно, – с иронией заметил Двелл, ковыряя поверхность ветки. Вскоре открылась полость, в которой носились на розовых ножках крошечные красные существа. Мальчик продолжал беспокоить их прутиком, а они уворачивались, не желая покидать насиженное место. – Ты поняла, мама? От него нам не будет никакого толку, – Взгляд мальчика заметался по сторонам. – И вообще, мы слишком долго пробыли на открытом месте.

– Двелл прав. – Мумадим посмотрела вверх. – Мы очень близко к Аду.

– Ты говорила о Верхнем Аде. – Флинкс с интересом следил за прыжками маленьких красных тварей. – Значит, существует и Нижний Ад?

Тил вздохнула:

– Ты и в самом деле невежа.

– Ну спасибо.

– В этом мире семь ярусов. Люди предпочитают жить на третьем. Верхний Ад – на верху леса, Нижний – на земле. Очень мало тех, кто побывал там и вернулся. Гораздо больше людей посещало Верхний, хотя и там очень опасно. Небесные дьяволы и всякое такое.

– Если опасно находиться так близко к открытому небу, что вы здесь делаете? – спросил Флинкс.

– Мы собиратели, – ответила она. – И у нас большие неприятности…

– Мы с Пип уже поняли это.

– Мы отправились собирать. Сейчас пора созревания сьюгарерри. Они любят солнечный свет и растут лишь неподалеку от Верхнего Ада. Только очень храбрые семьи решаются собирать их. – Она прикоснулась к двум мешочкам, свисающим с пояса; один был наполовину полон, – Те, кто приносят домой сьюгарерри, удостаиваются почестей в своем племени. Часть собранного отдают Дому-дереву, а остальное делят между собой.

– Значит, вы старались ради почестей? – спросил Флинкс.

– Все, что добывается, делится на всех. Без этого племя не выживет. Все зависят друг от друга и от фуркотов.

– Понимаю. – В местах вроде этого, где прекрасный цветок может обернуться убийцей, и вправду не выжить одиночке.

– Вы заблудились, да? Как это произошло?

– Джерах гораздо лучше меня умел находить дорогу, – ответила Тил. – Обычно он вел нас.

– Твой муж? – спросил Флинкс. Она кивнула. Он оглянулся, ожидая, что вот-вот из зарослей вынырнет увеличенная копия Двелла. – И где же он? Ищет обратную дорогу?

– Он погиб.

В душе этой женщины разыгралась целая буря эмоций.

Глава седьмая

– Джерах был хорошим охотником, – продолжила Тил. – Обычно он, Арк и Брин приносили самую лучшую еду, самую большую добычу. Только охотники хорошо знают все тропы этого мира, могут выследить кого угодно и найти дорогу домой.

Но один охотник много не добудет. У нас такая традиция – все семьи делятся друг с другом. В особенности хорошо собирают сьюгарерри дети. Их пальчикам легче пробраться между колючками.

С Джерахом я всегда чувствовала себя в безопасности. Он умел находить места, где сьюгарерри растут гуще и где они особенно сладкие. Мы шли и шли, но ничего не находили. Однако Джерах твердо верил в удачу, и мы продолжали идти.

– И что случилось? – спросил погрустневший Флинкс.

Умея распознавать чувства хозяина, Пип тоже выглядела мрачнее обычного.

Тил медленно рассказывала, пустившись в воспоминания.

– Мы чувствовали себя в безопасности и расслабились. Сьюгарерри, к которым Джерах в конце концов привел нас, были просто невероятно сладки. Когда все наелись, фуркоты решили осмотреться в окрестностях. В ожидании их Джерах решил подняться повыше, чтобы посмотреть, сколь обширны заросли сьюгарерри. Помню, как он окликнул нас. Там, наверху, сиял ослепительный свет.

Лозам сьюгарерри нужно много света. – Тил говорила совершенно спокойно, просто констатировала факты.

И тут ныряльщик нанес удар. Джерах увернулся – он был такой проворный. Как правило, если ныряльщик не убивает свою жертву сразу, то отступается и улетает. Но этот не хотел так просто сдаваться. Он ударил снова, Джерах ответил. Мы все очень ясно слышали эту схватку. Такой шум стоял, такой рев!

Джерах не смог пустить в ход свой дутик. – Она показала на трубку у себя на спине. – Прежде чем фуркоты смогли подняться наверх, чтобы помочь ему, оба, и Джерах, и ныряльщик, полетели вниз, сцепившись друг с другом. К тому моменту, когда густое сплетение ветвей остановило их падение, ныряльщик был уже мертв, но даже тогда Джерах не смог вырваться из его когтей. Ветка подломилась, и они рухнули вниз. При падении Джерах сломал позвоночник. Помочь ему было невозможно.

– Мне очень жаль, – прошептал Флинкс.

Прислушавшись к ее эмоциям, он почувствовал лишь сожаление. Никакой всепоглощающей скорби; сильные чувства вообще отсутствовали. Дети перенесли потерю отца столь же стоически.

Очевидно, умение владеть собой было одним из важнейших условий выживания в этом мире. Легкое сожаление – и все; но и от этого чувства следовало как можно скорее избавиться. Стоит позволить тоске завладеть тобой, и ты разделишь судьбу того, кого оплакиваешь. Необходимо, чтобы твой ум был постоянно ясен. Не говоря уже о том, что громкий горестный плач способен привлечь хищников.

– Второй ныряльщик напал на Двелла и Кисс, – продолжала Тил. – Наверно, там, на первом ярусе, их была целая стая. Саалахан свалил его, а Мумадим и Туватем разорвали на части. Больше нападений не было.

Однако только Джерах знал обратный путь к Дому-дереву. Саалахан пытался найти дорогу, но фуркоты плохие следопыты. Они охраняют своих людей и следуют туда, куда их ведут. Мы уже много дней бродим здесь.

Флинкс окинул взглядом бескрайнее море зелени, одинаковое во всех направлениях. Рассеянный солнечный свет позволял разглядеть не много и был плохим помощником.

– Сочувствую вам. Тут нет никаких ориентиров или даже хотя бы приметных деревьев. – Флинкс перевел взгляд на Мумадима. – Фуркоты не могут найти дорогу обратно по запаху?

– В лесу полным-полно всяких запахов, – ответила Тил. – И запах, по которому можно найти след, держится лишь один день, до ночного дождя.

– Заблудились, да, – сидя на ветке, проворчал большой фуркот, продолжая чистить лапы, одну за другой.

– Ты сказала «до ночного дождя». – Флинкс снова посмотрел на Тил. – Если ночью дождя не будет, можно найти путь по звездам.

Она снисходительно пояснила:

– Дождь идет каждую ночь.

– Бывают же исключения. Такого не может быть – чтобы непременно каждую ночь шел дождь.

Она улыбнулась:

– Дождь начинается в сумерках и заканчивается за час или два до рассвета. И так каждую ночь. Иногда в перерыве между дождем и восходом солнца удается увидеть звезды и луны, но это длится недолго. И то лишь в том случае, если у кого-то хватит храбрости или безрассудства добраться почти до самого верхнего яруса.

– Да, нелегко вам искать тут дорогу.

– Мы ходим туда и обратно, пытаемся найти хоть какие-то приметные признаки, но лес растет с такой скоростью, что за ночь стертая кора заживает, а сорванные листья отрастают прямо на глазах.

– Значит, ваша деревня, этот Дом-дерево, расположена где-то на третьем ярусе?

Флинкс задумался. Он мог бы сотню раз пролететь на шаттле над их общиной и не заметить ее в глубине зарослей. Не помогли бы и приборы, поскольку тут, без сомнения, все построено из местных природных материалов.

А что если жители растащили металл с корабля, который сел на эту планету давным-давно?

– Вы сумели бы найти дорогу домой от того места, где жили плохие небесные люди, когда они появились тут?

Тил вздрогнула, широко раскрыла глаза:

– Туда никто не ходит! Там еще живо зло; это ужасное, чудовищное место. Лес пока до конца не исцелился.

– Да, но, по крайней мере, вам известно, где это место находится. Если бы вы оказались там, то смогли бы найти дорогу домой?

Она бросила вопросительный взгляд на Саалахана, тот приоткрыл посоловелые глаза и презрительно фыркнул:

– Это далеко, но… да. Всем известна та дорога.

Как раз в этот момент Пип надумала слететь с плеча Флинкса. Карликовая драконша метнулась к Кисс и повисла перед ней, то высовывая, то снова пряча раздвоенный язычок. Сидящая рядом Туватем замерла, но не пыталась вмешаться. В восторге от происходящего, Кисс во все глаза смотрела на Пип. Потом с притворным испугом закрыла ладошками лицо, отвернулась и рассмеялась.

Удовольствие, которое испытывала девочка, окатило Флинкса, словно прохладный ливень. Он почувствовал и реакцию летучего змея, окрашенную в те же тона.

– Хватит! – С необыкновенным проворством Двелл подскочил к драконше сзади, широко раскинув руки.

Увы, его ладони схватили лишь пустой воздух. Пип поднялась еще на метр и зависла, громко жужжа сверкающими крыльями и разглядывая мальчика. Двелл сердито крикнул и подпрыгнул. Пип снова отлетела, на этот раз чуть в сторону.

Кисс, по-видимому, эта игра тоже понравилась. Вскоре в ней участвовали уже все трое – Пип порхала, а дети перескакивали с веток на лианы. Фуркоты наблюдали за происходящим со спокойным одобрением.

– Твой маленький друг хорошо понимает детей, – заметила Тил.

– Пип получает не меньше удовольствия, чем они. Я сейчас с ней играю гораздо реже, чем раньше.

Флинкса кольнула совесть – он-то в любой момент может вернуться домой, в отличие от своих новых друзей. У него есть прибор, который безошибочно выведет его к шаттлу, как только Флинкс того пожелает. Все, что от него при этом потребуется, это избежать назойливого внимания представителей местной флоры и фауны. Он уйдет, а эта семья останется здесь, и еще неизвестно, как сложится ее судьба. Тил пыталась не показывать страха, но не догадывалась, что Флинкс читает все ее эмоции, как раскрытую книгу. Она была обеспокоена и испугана.

Ясно, что, несмотря на все усилия фуркотов, эта семья вряд ли сможет добраться до своего дома без его помощи. И пусть ему почти ничего не известно о мире Тил, он, кажется, нашел способ выручить ее и ее детей.

– Думаю, я смогу помочь вам, Тил.

Она стояла, поглаживая тонкие лепестки черного цветка. Когда заговорила, он задрожал в ее руке.

– Как? Ты еще более чужой в этом мире, чем мы.

Флинкс дотронулся до путевода:

– Эта штука показывает, где находится мой шаттл… моя летающая лодка. А вон там, наверху, – показал он на небо, – меня ждет большой небесный корабль. Он знает, где находится место посадки плохих небесных людей. С его помощью я могу добраться туда. Если Саалахан прав, то оттуда вы найдете дорогу домой.

Тил очень хотелось поверить, что так и будет.

– Эта серая коробочка покажет тебе дорогу? – спросила она, и Флинкс кивнул. – Если ты ошибешься, мы заблудимся еще больше.

Флинкс улыбнулся:

– Вы и так заблудились. Какая разница, больше или меньше?

– Попробуй объяснить это человеку, – прошептал Саалахан Мумадиму.

– Мы всегда сможем вернуться сюда, – продолжал Флинкс. – Неужели ты думаешь, что я решился бы бродить по этому лесу, не будучи уверен, что в любой момент найду дорогу обратно?

– Ну, не знаю… – Голос Тил звучал неуверенно.

– Ты наверняка знаешь, сколько дней назад вы покинули Дом-дерево, – сказал Флинкс, и она медленно кивнула. – Дай мне столько же дней, чтобы найти дорогу. Если за это время мы не найдем то место, где жили плохие небесные люди, то вернемся сюда. – Он сильно топнул по ветке.

– Не делай этого! – Испуганная Тил уперла ладонь ему в грудь. Ее взгляд заметался по сторонам. Фуркоты тут же пробудились от полудремы.

– Что такое? В чем проблема? – обеспокоился Флинкс.

– Глупый небесный человек, – Мумадим потянулся и зевнул. – Лучше бы ты побыстрее учился.

Флинкс резко повернулся к нему:

– Что все это значит?

– Когда ты стучишь по ветке, вот как сейчас, – торопливо объяснила Тил, – то посылаешь вибрации. Обитатели леса очень чувствительны к таким вещам. К примеру, ты можешь привлечь чаннока.

– Не знаю, кто это такой, но, в общем, понимаю, что ты хочешь сказать.

Мумадим прав: Флинкс тут ничего не знает. Тем более надо постараться, чтобы эта семья как можно скорее оказалась дома.

А по пути он будет учиться. Просто обязан. Нельзя, чтобы Тил, ее дети и фуркоты нянчились с ним, как с младенцем.

– Туда? – указала она.

– Подожди немного. Я должен убедиться, что направление выбрано верно. И, честно говоря, мне нужно немного посидеть. Я весь день на ногах.

– Ты не был на ногах, когда грипл схватил тебя, – поддела его Туватем.

Смущенно улыбаясь, Флинкс принялся искать ровное голое местечко. Только убедившись, что оно достаточно прочное и оттуда не торчат ни зубы, ни клыки, ни что-либо еще, способное изорвать ему штаны, он осторожно уселся, скрестив ноги, и начал работать с прибором. Пип мягко опустилась ему на правое бедро и с любопытством посмотрела на мерцающий экран.

Тил тоже подошла поближе, детей же больше интересовала игра. Фуркоты, не теряя времени, задремали.

Флинкс чувствовал любопытство Тил. Она представляла собой клубок контрастов: с виду уверенная и полностью владеет собой, а в душе – смятение и страх. Все вполне естественно, учитывая ситуацию. Тил думала в первую очередь о детях – нельзя допустить, чтобы они запаниковали.

К его облегчению, «Учитель» откликнулся сразу через коммуникатор шаттла. Кораблю потребовалось всего несколько мгновений, чтобы наметить самый быстрый путь. К сожалению, он воспринимал местность плоско, не учитывал спусков и подъемов, которых по дороге наверняка будет предостаточно.

Ожидая ответа, Флинкс чувствовал, как его окутывает непостижимая темно-зеленая теплота. Под ее воздействием его восприимчивость ослабевала, но зато эта теплота исключительно укрепляла дух. Она проникала повсюду, и в ней было что-то неуловимое, что-то несравненно более мощное, чем просто экзотические запахи, которыми была перенасыщена здешняя атмосфера. Однако изучение этого феномена можно отложить на потом; сначала нужно помочь этим людям.

«Учитель» выполнил команду Флинкса, обозначив нужное направление стрелкой на экране путевода. Все, что требовалось от путников, это двигаться туда, куда указывает стрелка. Корабль будет следить за их продвижением и при необходимости корректировать курс.

«Учитель» также высчитал расстояние до цели путешествия. Оно было значительным, но не огромным: примерно то, чего Флинкс и ожидал. В конце концов, сумели же Тил с мужем и двумя детьми пройти этот путь.

Он встал и показал, в какую сторону идти.

– Похоже на правду. – Тил с уважением посмотрела на прибор. – Я и сама так думала.

– И вот еще что, – добавил Флинкс. – Если мы будем проходить неподалеку от вашего Дома-дерева, я, вероятно, сумею его обнаружить. Я могу… – Он поискал нужное слово. – Я могу, в некотором роде, эмфедить людей.

Тил нахмурилась:

– Эмфедить можно только растения.

– Я же сказал: «в некотором роде».

– Да, ты совсем другой. Неужели это правда?

Он кивнул:

– Я часто понимаю, что чувствуют люди. Мысли я читать не умею, только чувства.

Она с вызовом посмотрела на него:

– Выходит, ты знаешь, что я чувствую?

Флинкс закрыл глаза. Это было вовсе необязательно, но он подумал, что так ей будет понятнее.

– Тревога. Неуверенность. Надежда.

Она медленно кивнула:

– Эмфедить людей… Как странно. И многие небесные люди способны на это?

– Насколько мне известно, Тил, я один такой.

– Значит, твое племя состоит из тебя одного? – мрачно спросила Тил.

– Ну, я как-то не задумывался…

– Надеюсь, что это не так. Потому что в противном случае ты одинок еще больше, чем мы, потерянные в этом лесу.

Она окликнула детей, а Флинкс задумался над ее словами. В большей или меньшей степени, но он всегда был одинок. И тем не менее никогда не чувствовал себя потерянным. Может, в этом мире слова «одинокий» и «потерянный» означают одно и то же?

– Если хочешь, отправимся прямо сейчас. Я готов, – сказал он Тил, как только дети откликнулись на ее зов и подбежали.

– Нет, не сейчас, – заявил Двелл с таким видом, словно Флинкс сказал очередную глупость.

Мумадим насмешливо фыркнул.

Понятно, что у оставшегося без отца мальчика возросла самоуверенность. Флинкс удержался от резкой отповеди и взглянул на небо:

– Почему же? До наступления сумерек еще час или даже чуть больше.

– Этого времени как раз хватит, чтобы найти подходящее укрытие, – сказала Тил. – Не забывай о ночном дожде.

Кисс во все глаза смотрела на Флинкса:

– Может, ты не боишься дождя?

– Ладно, я все понял.

Возникла мысль отвести их к шаттлу – там, безусловно, суше и безопаснее, чем где бы то ни было. Однако Флинкс не знал, как они отнесутся к этой идее. Дети все еще поглядывали на него с подозрением. Нужно завоевать их доверие. К тому же до шаттла идти наверняка больше часа. Флинкс уже на собственном опыте узнал, что в этом мире можно передвигаться только с предельной осторожностью.

Странно, вокруг полно опасностей, а на душе у него по-прежнему хорошо как никогда.

– Почему нельзя разбить лагерь прямо здесь?

– Ты видишь какое-нибудь укрытие? – с вызовом спросил мальчик.

– Мы сами можем его сделать.

– Легче найти.

Ухватившись за лиану, Двелл легко перебрался на параллельную ветку. Кисс последовала за ним, а потом – их мать и фуркоты. Флинкс неуклюже замыкал шествие. Пип кружила над ними, ныряя в густые заросли и осматривая каждый цветок, каждое торопливо бегущее куда-то трехглазое, шестиногое создание, каждого многокрылого летуна.

Время от времени они останавливались, давая Флинксу возможность свериться с прибором. Не стоило отклоняться от курса только ради поиска ночлега.

Большая трещина на ветке заставила их подняться чуть выше. Помня свои недавние злоключения, Флинкс не схватился за крепкое на вид ползучее растение, которое соблазнительно свисало прямо перед ним. Вместо этого он вслед за Тил осторожно поднимался по стволу дерева, с трудом цепляясь за неподатливую кору и ступая на ржаво-коричневые наросты. Дети со смехом карабкались рядом, пародируя его осторожные движения. Сильные пальцы, в особенности пальцы ног, позволяли им подниматься безо всякого труда. Флинкс вымученно улыбался в ответ, боясь при этом сорваться и сломать себе что-нибудь.

Один раз он все же поскользнулся и лишь чудом остановил падение, вцепившись в кору, которая расцарапала ему щеку. Тил успокоила его – сок этого дерева не ядовит. Флинкс снова полез верх, завидуя фуркотам, которые благодаря могучим лапам и крепким когтям запросто перепрыгивали с ветви на ствол и обратно.

Потом они шли по такой широкой ветке, что по ней могли шагать шесть человек в ряд, и, в конце концов, добрались до ствола дерева-гиганта. Даже на такой высоте – до земли было не меньше пятисот метров – его толщина поражала воображение.

Двелл, который продвигался первым, окликнул их. Он обнаружил расщелину в стволе, оставшуюся от удара молнии. При такой постоянной сырости огонь в этих джунглях, наверно, мог возникнуть только таким образом. Пламя выжгло в стволе черное дупло, впоследствии расширенное кем-то, кто обитал в нем, но в данный момент отсутствовал.

Видимо, следуя заведенному порядку, первыми туда влезли дети, за ними Тил. Флинкс попал в дупло последним из людей. Тил ввела его за руку, дав понять, что он должен сесть рядом с ней. Потом вошли молодые фуркоты и, наконец, Саалахан – он своим огромным телом взялся заслонить спутников от внешней опасности.

С обеих сторон посыпался град вопросов. Когда первое любопытство было удовлетворено, Флинкс поделился своей едой. Даже Двелл признал, что шоколад почти такой же вкусный, как сьюгарерри.

Еда, которую местные жители в свою очередь предложили Флинксу, и на вкус, и на запах была ему совершенно незнакома. Он не рискнул попробовать только сушеные, с розовой шерсткой, трехсантиметровые личинки. Тут он просто не смог преодолеть брезгливость, хотя Тил полила эту снедь не то соком, не то сиропом малинового цвета. Дети не могли взять в толк, почему Флинкс отказывается.

– Вскоре снова придется охотиться, – сказала Тил, когда с едой было покончено. – Как я уже говорила, мы не собирались уходить надолго, и наши запасы подходят к концу. Саалахан и остальные фуркоты помогут.

Флинкс похлопал по кобуре игольника, пристегнутой к поясу.

– Я тоже могу поучаствовать.

Тил наклонилась вперед, присматриваясь к оружию.

– Какое маленькое! Неужели от него в самом деле будет толк?

Он улыбнулся:

– Пусть только представится случай.

В свою очередь, Флинкс пригляделся к ее плащу, закрывавшему большую часть тела. Без сомнения, он служил как для маскировки, так и для защиты. Ткань была плотной и ровной.

Еле видимое в густом, перенасыщенном влагой воздухе солнце как будто не опускалось, а просто растворялось, наподобие леденца, надолго оставленного в горячей воде.

Как только подкралась темнота, пошел дождь. Сначала послышались отдаленные раскаты грома, потом с неба хлынули яростные потоки воды. Угоди под такой ливень, и промокнешь до костей в секунды.

– Этот дождь – на всю ночь? – спросил Флинкс, потрясенный мощью потопа.

– Как правило, на всю.

Нога Тил уже в который раз задела бедро Флинкса; извиняться за прикосновения здесь не было принято.

Вытянув шею, Флинкс старался разглядеть, что творится за спиной Саалахана. Это движение обеспокоило Пип у Флинкса на плече; змея недовольно зашипела. В быстро густеющей мгле Флинкс видел дождь: тяжелые капли безостановочно барабанили по веткам, срывались с листьев и лепестков, стекали по коре и лианам.

Хорошее укрытие нашел Двелл. Внутри выжженного молнией дупла было тепло и удобно. Несмотря на ночь и дождь, температура воздуха понизилась совсем ненамного.

Привалившись к деревянной стене дупла, Флинкс вслушивался в шум дождя. Тил сидела совсем рядом. Судя по возрасту детей, она, наверно, была старше него лет на пять, максимум на десять, но ее миниатюрность скрадывала разницу в возрасте.

– Ты уверен, что он правильно показывает дорогу? – кивнула она на прибор.

– Абсолютно.

Кисс подвинулась поближе.

– Ты можешь эмфедить эту штуку?

Флинкс отрицательно покачал головой:

– Нет. Это всего лишь вещь, такая же, как одежда и мешки для сьюгарерри. Видишь? Ею можно пользоваться даже в темноте. – Он провел пальцем по экрану, и тот заполнился неярким светом. Мумадим и Туватем заворчали, а Саалахан повернулся и сердито посмотрел на Флинкса. Тил быстро накрыла прибор ладонью. Взгляд ее ярко-зеленых глаз был устремлен наружу, в сырую ночь.

– Никакого света! – прошептала она. – В лесу есть ночные охотники.

– Даже в такой дождь?

– Даже в такой. Они реагируют на движение и свет.

Флинкс погасил экран.

– Хорошо. Кисс, я тебе утром покажу прибор.

– Прибор… – Девочка отвернулась и задумалась.

– Может, фуркот – тоже прибор? Или инструмент? – спросил ее Флинкс.

– Нет. Фуркот – разумное существо.

– Может, ты сам прибор, – резко, даже с дерзостью сказал Двелл.

Флинкс улыбнулся:

– Нет, я тоже разумное существо. Хотя, пожалуй, любой из нас иногда выступает в роли прибора или инструмента….

– Только не я, – отрезал Двелл.

Флинкс уже в который раз промолчал в ответ на явную враждебность и недоверие мальчика.

– Спать пора, – поставила точку в разговоре Тил.

Наступила тишина. Флинкс смотрел наружу, воображая зверей, крадущихся в ночи по ветвям и побегам. И ни дождь им не помеха, ни темнота. Чувствуя на плече и шее знакомую тяжесть Пип, Флинкс лег и вытянулся во всю длину. При этом он задел ногой фуркота, и тот пробормотал что-то в полусне.

Сквозь барабанную дробь дождя время от времени доносились крики или свист. В какой-то момент прозвучало несколько гортанных воплей; судя по всему, их исторгла внушительных размеров глотка. Но и эти звуки поглотил шум дождя.

Флинкс растолкал Тил и спросил, кто это кричал.

– Замбер, – сонно ответила она.

– Опасный?

– Нет. Много мяса, но оно малосъедобное. Чересчур жирное. Правда, поймать его легко.

– По-моему, здесь все звери очень подозрительны и осторожны. Трудно поверить, что можно кого-то легко поймать.

– Скверный вкус и большие размеры служат ему защитой. Давай спать, Флинкс.

Он почувствовал, что она перевернулась на другой бок.

Вокруг посапывали остальные спутники. Дети заснули почти мгновенно. У Флинкса появилась мысль съесть еще что-нибудь из своих запасов, но он тотчас передумал. Волосатые личинки, которых за ужином все уплетали с таким удовольствием, все еще стояли перед глазами. Лучше поэкономить свои продукты.

Он завидовал способности этих людей быстро засыпать в такой тесноте. Древесина под ним была твердой и неровной. Флинкс старался не вертеться, чтобы не беспокоить остальных. Спустя час на грудь ему легла обнаженная теплая рука, а потом спящая Тил крепко прижалась к нему. Пип зашевелилась, но не проснулась.

Уже готовый осторожно отодвинуться, Флинкс вдруг осознал, что близость женщины ему приятна. Накрыл ее руку своей ладонью и смежил веки. Тепло ее тела помогло забыть о неудобном ложе. Пытаясь разобраться в своих ощущениях, Флинкс вскоре крепко уснул.