Текст книги "Флинкс на планете джунглей"
Автор книги: Алан Дин Фостер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
Флинкс щелкнул языком, выразив понимание, – этому люди, в свою очередь, научились у транксов. Он сделал это не раздумывая, машинально, как поступил бы любой человек, общаясь с разумным инсектоидом. На практике обе расы редко обращались к тяжеловесному официальному этикету.
– Только представь себе существо, которое способно напасть на шаттл! – продолжал транкс. – Почему-то инстинкт не подсказал хищнику, что металлокерамика не слишком питательна. Слава Улью, это судно оказалось достаточно прочным. – Советник возбужденно взмахнул стопоруками. – Я рад, что ты в конце концов вернулся. На моем месте, наверно, любой ученый был бы счастлив – но только не я!
Продолжая разговор, Флинкс повел советника к автоповару. Возможности его были невелики, но Флинкс настолько истосковался по привычной пище, что был готов съесть любое блюдо из скудного бортового меню.
– Сударь, если вас так поразила борьба за выживание в небе этой планеты, то вы пришли бы в ужас от того, что творится в джунглях.
Автоповар выдал оладьи под соевым соусом, гренки и сваренную на пару псевдоморковь. Флинкс набросился на еду, словно после длительной голодовки очутился в роскошном ресторане Новой Ривьеры. Время от времени он подсовывал кусочки Пип.
– Но ведь ты выжил там, в глубине леса. – Советник задумчиво разглядывал молодого человека. – Я следил за твоими передвижениями, поскольку ты не отключал свой путевод.
Флинкс непроизвольно опустил взгляд на прибор:
– Я не решился сделать это, сударь. Без связи с шаттлом я мог бы и не найти дорогу обратно. – Он положил в рот кусочек моркови, разжевал и проглотил. – Думаю, для вас не секрет, что на орбите кружит а-аннское судно. Скорее всего, военное.
Советник Друвенмакуез многозначительно покачал усиками:
– Ты не совсем прав, мой юный друг. На орбите кружило а-аннское военное судно. Хотя это необитаемый и безвестный мир, он находится в пределах Содружества.
– Вы тоже кое в чем ошибаетесь, сударь, – поправил его Флинкс. – Это обитаемый мир.
– Здешние туземцы разумны?
– Они не совсем туземцы. – Покончив с оладьями, Флинкс взялся за гренки. – Похоже, когда-то здесь совершил посадку корабль с колонистами. Если это произошло еще до Слияния, то есть примерно семьсот лет назад, то весь этот срок их потомки выживали самостоятельно, без связи с остальным человечеством.
Встреченные мною туземцы не совсем забыли о своем инопланетном происхождении, но без контактов с цивилизацией они вынуждены вести первобытный образ жизни. Когда Содружество узнает об их существовании, антропологи будут на седьмом небе от счастья. – Флинкс еле заметно улыбнулся. – Для них тут уйма работы – конечно, при условии, что их не съедят за нарушение здешних табу. Что касается биологов, то тут миллионы и миллионы неизвестных науке форм жизни.
Есть также неопровержимые свидетельства того, что сравнительно недавно была предпринята попытка незаконного заселения и эксплуатации этой планеты. Однако тут долго не проживешь, если не научишься ладить с миром-лесом. Всякая попытка подчинить его оканчивается трагично.
– Замечательно! – Усики советника задрожали от восхищения. – Этот мир непременно займет свое место в каталоге Содружества. Думаю, лучше всего с пометкой «исключительно для изучения, не для эксплуатации». Велика ли численность здешнего населения?
– Не знаю. По моим сведениям, есть пять или шесть племен. У тех, с кем я подружился, дела, по-моему, идут неплохо.
– Друзья… Теперь понятно, как ты уцелел в этом чудовищном лесу.
Флинкс отправил в рот последний кусок гренка:
– Без помощи местных жителей я, конечно, долго не протянул бы. Они не только научились выживать, они сумели занять особую нишу в природе, для чего им пришлось в какой-то мере измениться.
– Способность людей адаптироваться поразительна, – согласился советник.
За отсутствием усиков Флинкс махнул рукой:
– Что – люди, вы бы на фуркотов поглядели, сударь.
– Фуркоты? – У транкса взволнованно задвигались иструки. – Помилуй, столько всего сразу мне не переварить. К тому же в любом случае ты должен рассказывать обо всем случившемся не мне. Я не ксенолог. Здесь я для того, чтобы спасти тебя, а не разгадывать загадки чужого мира.
Прибыв сюда, мы обнаружили сначала а-аннов, незаконно проникших на нашу территорию, а затем судно, приписанное к известному торговому дому Самстеда; это кроме твоего корабля. Поскольку второе судно не отзывалось на запросы, мы пробрались на борт. Присутствие здесь а-аннов было расценено как правонарушение. – Транкс склонил на бок треугольную золотоглазую голову. – Может, ты объяснишь, что здесь делали те, другие?
– Не по своей вине я поссорился с владельцем второго судна. Это совершенно личное дело, но он никак не желал оставить меня в покое. Вместе со своими телохранителями преследовал меня и на этой планете.
– И что же с ним случилось?
– Лес…
Советник Друвенмакуез понимающе кивнул – еще один человеческий жест, который пригодился транксам.
Инсектоидам так нравилась человеческая жестикуляция, что они часто прибегали к ней даже в общении между собой, когда поблизости не было ни одного человека. Подобным образом многие люди употребляли в повседневном обиходе некоторые щелкающие звуки транксийских языков.
– После столь долгих и удивительных странствий тебе, наверно, хочется принять горячую ванну.
Любой транкс понимал назначение этой очищающей процедуры, но не мог не испытывать ужаса при мысли о погружении в воду. А какой еще реакции ожидать от существа, дышащего через расположенные на груди спикулы и не способного плавать без специальных приспособлений? Транкс мог захлебнуться, даже если его голова поднималась над водой.
– Вообще-то, сударь, я каждую ночь принимал теплый душ, но без моющих средств. Да, мне очень хочется как следует помыться.
Условия на шаттле были спартанские, но все необходимое имелось. Но даже больше, чем принять ванну, Флинксу хотелось сменить одежду.
– Что случилось с а-аннами? – спросил он, переодеваясь.
Пожилой транкс не испытывал к его обнаженному телу даже академического интереса, а сам Флинкс не страдал фобией наготы.
– У нас, видишь ли, тоже вышла небольшая ссора. Они категорически отказались впустить нас на борт и вообще не проявили желания сотрудничать. Ты же знаешь а-аннов. У них был такой нахальный граф по имени Каавакс ЛИД…
– Я с ним встречался.
– Встречался? – Если бы у советника были брови, они бы залезли на лоб. – Типичный а-аннский аристократ, спесивый по наследственности и по воспитанию, упрямый и хитрый. Они пытались удрать и открыли огонь, мы, естественно, тоже не остались в долгу. А-анны даже двигатель не успели включить… Короче говоря, обломки их корабля основательно замусорили орбиту.
Значит, граф Каавакс не погиб в лесу и добрался до своего корабля – только ради того, чтобы наткнуться на мироблюстителей. В схватке и граф, и весь его экипаж погибли. Без сомнения, такой исход устраивал Каавакса. Он не выполнил задание императора, но получил шанс уйти из жизни с честью, как подобает а-аннскому аристократу.
Вспоминая, каким холодным, бесстрастным голосом а-аннский граф приказывал солдату убить Двелла и Кисс, Флинкс не скорбел о его преждевременной смерти.
– Считается, что об этой планете никто не знает, но в последнее время здесь настоящее столпотворение. – Транкс задумчиво посмотрел на высокого молодого человека. – Как ты обнаружил ее?
– Я не искал. Убегая с Самстеда, велел бортовому компьютеру доставить меня на ближайший необитаемый мир. Таким образом я оказался здесь. Это произошло совершенно случайно.
– Очень интересно. Поскольку этого мира нет на картах, а его координаты не хранятся в архивах, навигационная система твоего судна не могла обнаружить его. Или же тот, кто ее программировал, был осведомлен получше, чем Центральный компьютер Содружества.
Советник попал не в бровь, а в глаз. Бортовые компьютеры обычных кораблей не могут того, что может «Учитель», – к примеру, находить координаты «несуществующих» планет. Однако этот корабль был создан не людьми.
А может, Флинкс вовсе не случайно оказался здесь? Может, это как-то связано с играми его непостижимых друзей – ульру-уджурриан?
Он бы не был удивлен, если бы сейчас в каюту ввалился и потребовал угощение могучий мохнатый урсиноид. Это было бы, например, вполне в духе любителя устраивать сюрпризы Может-бытя. То, как эта необыкновенная раса обращалась с пространством-временем, не объяснялось наукой. Скорее это относилось к волшебству.
Может, если Флинкс удачно сыграет свою роль в великой игре ульру-уджурриан, они в один прекрасный день научат его телепортации.
– О чем задумался?
Флинкс очнулся и посмотрел на советника, чутко наблюдавшего за ним:
– Так, ни о чем, сударь. Вспомнил одну игру.
Транкс пощелкал жвалами – так он смеялся.
– Ты победил или проиграл?
– Не знаю. Даже не знаю, бывают ли вообще в этой игре победители и побежденные. Все, что можно сделать, это продолжать игру в надежде, что однажды тебе откроется истина.
– Сделай одолжение, расскажи как-нибудь при случае поподробнее об этой игре. – Советник достал из нагрудного ранца сосуд с любимым напитком и глотнул через традиционно изогнутый носик.
– Поговорим о более важных на данный момент вещах, – осторожно увел разговор в сторону Флинкс. – Что привело мироблюстителей Содружества на эту забытую планету? И вот еще что интересно: откуда вы знаете мое имя.
– Ну, по-моему, это очевидно. Ты сам привел меня сюда, Филип Линкс.
Флинкс постарался говорить совершенно спокойно:
– Согласитесь, это слишком долгий и трудный путь, если его цель – всего лишь знакомство со мной. Я не такая уж важная персона.
– Это как сказать. Помнишь свою краткую, но содержательную беседу с отцом Бейтлеуром на Самстеде?
– Это он сообщил о том, в какой переплет я попал? Очень мило с его стороны. Однако все же странно, что такая крупная фигура, как советник мироблюстительных сил, принял близко к сердцу проблемы безвестного человека и вдобавок решил защитить его от влиятельного и богатого Джек-Джакса Коерлиса.
– Видишь ли, я работаю в департаменте науки, – сообщил Друвенмакуез. – А конкретно, занимаюсь астрономией.
– Астрономией? – удивился Флинкс.
– Ты рассказал священнику о своем навязчивом сне. Заурядный человек или транкс не увидел бы в этом ничего особенного и вскоре выбросил бы из головы твой рассказ. Однако Бейтлеур, по счастью, поступил иначе. Он записал твои слова и отправил файл в наш центральный архив для анализа. В Денпасаре на Земле двое ученых заинтересовались и известили своего коллегу в Баскеке на Ульдоме, то бишь меня.
Я сразу был заинтригован и создал группу для изучения проблемы. Ознакомившись с выводами сотрудников, я заинтересовался еще больше. И знаешь чем в первую очередь? Тем, что ты, дилетант-одиночка, не располагающий мощным научным потенциалом и не имеющий доступа к необходимым базам данных, сумел прийти к тем же самым выводам, что и ученые.
Флинкс нахмурился:
– Вот почему вы проделали такой долгий путь?
Друвенмакуез кивнул. Искусственный свет поблескивал на его сине-зеленом экзоскелете.
– Именнотак.
– Но каким образом вы нашли эту планету?
Советник сделал транксийский жест, равноценный человеческому пожатию плечами.
– Ты не на шутку заинтересовал доброго отца Бейтле-ура, и он решил проследить за тобой – на тот случай, если у него возникнут к тебе вопросы. От него я узнал и о том, в каком направлении ушло твое судно, и о том, что неугомонный Джек-Джакс Коерлис отправился в погоню за тобой.
Мы предположили, что ты вполне можешь остановиться на этой планете, поскольку других обираемых миров прямо по курсу нет, а тебе понадобится временное убежище.
Внезапно Флинкс сообразил, что советник даже не догадывается об уникальных особенностях «Учителя». А много ли а-аннов знало, кроме ныне покойного графа Каавакса? Может, лишь император и его ближайшее окружение. Не исключено, что Флинксу удастся и дальше сохранять свою тайну.
В пределах Содружества, судя по всему, он по-прежнему может перемещаться свободно, не привлекая к своему кораблю нежелательного внимания.
Оставалась, однако, другая проблема – как избавиться от нежелательного внимания к собственной персоне. Многим ли известно о Флинксе? О той роли, которую сыграло в его судьбе «Общество усовершенствователей»? Если советник и имел какие-то догадки на этот счет, то пока помалкивал о них.
– Ну да, я рассказал отцу Бейтлеуру о своем сне. Добавить мне нечего. Я понятия не имел, что эти видения имеют под собой какую-то научную основу.
Допуская, что советник – знаток человеческой мимики, Флинкс постарался принять невинный вид.
– Астрономический отдел научного департамента Содружества считает, что дело обстоит именно так. – Друвенмакуез осторожно вернул фляжку на место. – Ты говорил отцу Бейтлеуру о могущественном зле, находящемся, по твоим словам, «не здесь». Звучит не слишком научно. Однако тот участок космоса, где, по твоему мнению, находится феномен, уже некоторое время известен как Большая Пустота. Для облегчения нашей беседы я употребляю сейчас принятые у людей названия.
Большая Пустота – это участок космического пространства, в котором отсутствуют обычные астрономические явления. Там нет звезд, нет планет, нет туманностей. Нет даже света. Можно лишь догадываться о том, что находится позади Большой Пустоты. Сама она, между прочим, затенена темной материей огромной концентрации, материей, состоящей из устойчивых заряженных частиц, сохранившихся с момента зарождения вселенной. Это одна из так называемых гравитационных линз – а гравитационные линзы, как известно, искажают свет. Изучение невидимой части спектра тоже не помогло выяснить, что находится позади этой линзы… если там вообще есть что-нибудь.
Ты говорил отцу Бейтлеуру, что получил некий толчок, после смог воспринимать великое зло. Это наводит на размышления. Может быть, гравитационные линзы могут искажать мысль или восприятие точно так же, как искажают свет? Я не раз слышал от людей выражение «смутная мысль», но никак не ожидал, что однажды мне придется понимать эти слова буквально.
Но все это, увы, было из области догадок.
Бить тревогу на их основании – значит без всякой пользы для дела выставить себя на посмешище. Меня бы просто сочли сумасшедшим. Чтобы докладывать правительству о проблеме, нужны факты. По правде говоря, я рассчитывал, что ты-то мне их и предоставишь, в крайнем случае подскажешь, где их искать. С научной точки зрения, Большая Пустота существовать не может. Даже если допустить, что материя во вселенной распределена неравномерно, возникновение абсолютно пустой области таких масштабов невероятно в принципе.
И все же нет сомнений, что она существует. В разговоре с отцом Бейтлеуром ты утверждал, что там на самом деле скрывается нечто враждебное и злое, хотя наши новейшие приборы не регистрируют там ничего, кроме идеальной пустоты. Сделав скидку на субъективность восприятия, можно сказать, что твоя характеристика Большой Пустоты не просто точна – она полностью соответствует имеющимся на сегодняшний день фактам и гипотезам, многие из которых пока не могут быть преданы гласности. Если полученный тобой психический толчок можно объяснить действием гравитационной линзы, то и все остальное, о чем ты рассказывал святому отцу, имеет под собой более прочное основание, чем просто метафизические домыслы. Скажи мне теперь, откуда ты узнал о великом зле?
Флинкс ответил не задумываясь:
– Из достоверных источников.
– Вот как! – защелкал жвалами транкс. – И ты надеешься, что я удовлетворюсь таким, с позволения сказать, ответом? Попробуем зайти с другой стороны. У тебя есть корабль с КК-двигателем. Это твоя законная собственность, с регистрацией все в порядке. Лично мне, правда, непонятно, откуда у зеленого юнца из полунищей семьи такая дорогая вещь. Может быть, ты соблаговолишь пролить свет?
И снова Флинкс не колебался ни секунды:
– У меня есть друзья.
– У тебя есть источники, у тебя есть друзья. – Советник негромко вздохнул. – Ты не под арестом, поэтому я не могу допросить тебя с применением эффективных средств дознания. Скажи, могу ли я рассчитывать на откровенность в награду за то, что проделал долгий путь и спас тебя от а-аннов?
– Я сказал вам правду, сударь.
– Не сомневаюсь. В чем я сомневаюсь, так это в том, что ты сказал мне всю правду.
– Задавайте вопросы, я попытаюсь ответить.
– Хм, да ты не прост… Ты очень интересный молодой человек, Филип Линкс. По-моему, стоит покопаться в твоем прошлом. Мне ведь и в голову не приходило, что зло способно иметь массу.
– Пойдемте со мной в Дом-дерево, сударь, и вы найдете там ответы на много других вопросов, которые не приходили вам в голову. Дом-дерево – это тихое уютное место, где живут туземцы. Вам понравится там, обещаю.
– Ты хочешь, чтобы я установил контакт с местными жителями? – Друвенмакуез указал иструкой на проем входа, в котором виднелись джунгли. – Продираться через эти дебри?
В люк уже успел пролезть бурый вьюн. В эту ночь, как и во все предыдущие, сервороботы шаттла будут очищать от растительности скалу в непосредственной близости от него – только для того, чтобы днем вернуть джунглям отвоеванную у них территорию. Лес не терпел присутствия тех, кто не желал с ним считаться.
– Там вы найдете уйму интересного, достойного изучения, сударь, – с жаром продолжал Флинкс, радуясь тому, что сумел перевести разговор с собственной персоны на более близкую ученому тему. – Например, эти люди умеют эмфедить.
– Эмфедить?
– Я разговаривал с их шаманом, он же учитель и хранитель унаследованных от цивилизованных предков знаний. Термин эмфединг расшифровывается как эмфатическое единство. Они убеждены в своей способности понимать то, что чувствуют растения.
– Растения? Чувствуют? Наукой это не доказано. Но какой вклад в человеческую мифологию! – Транкс явно колебался. – Можешь обещать, что я доберусь до этого Дома-дерева целым и невредимым?
Флинкс улыбнулся:
– Что-либо обещать на этой планете было бы опрометчиво, сударь. Но у меня превосходные проводники, и сюда я добрался без единой царапины. Как вы уже наверняка почувствовали, здешний климат подходит для транксов лучше, чем для людей. Поэтому путешествие вы должны перенести даже легче, чем я. Однако придется полазить…
Советник так и подскочил:
– Полазить! Ты же знаешь, что у нас практически нет навыков лазания!
– Ничего сложного, сударь, – поспешил успокоить его Флинкс. – Тем более что вам помогут. И в пути мы сможем поговорить обо всем, что вас интересует.
Друвенмакуез задумался:
– Признаюсь, я испытываю сильное искушение, Филип Линкс. В первую очередь меня интересуешь ты, интересуешь с того дня, когда я узнал о твоей встрече с отцом Бейтлеуром.
Одной рукой почесывая дремлющую Пип, Флинкс протянул другую и сжал тонкую иструку Советника.
– Тогда пойдемте со мной, сударь, и мы поговорим о зеленых краях, где процветает жизнь, и о черном пространстве, где ничто не может существовать, но тем не менее существует.
Глава двадцать вторая
Тил, Енох и остальные туземцы были поражены обликом советника. Со своими шестью конечностями, фасеточными глазами, пушистыми усиками и сросшимися рудиментарными надкрыльями он не походил ни на кого, с кем им приходилось встречаться. Еще больше их изумила его превосходная симворечь. Они даже не сразу обратили внимание на приятный запах его тела.
Флинкс заверил их, что транксы – лучшие друзья, которых когда-либо имело человечество, и что обе расы успешно сотрудничают вот уже восемьсот лет. Однако только после того, как фуркоты изучили вновь прибывшего и заявили, что он им не кажется опасным, Енох и остальные люди согласились отвести Друвенмакуеза к Дому-дереву.
Опасения советника вскоре рассеялись. Как и ожидал Флинкс, стареющий транкс быстро адаптировался к жаркому влажному климату и оказался большим знатоком растений. Карабкаться по лианам он не мог, но с помощью могучих фуркотов и опытных людей препятствия с легкостью преодолевались.
Но вот путешествие, во время которого советник получил массу незабываемых впечатлений, подошло к концу. Возле Дома-дерева транкса ожидала точно такая же встреча, как на скале, когда они с Флинксом покинули шаттл и вышли к Тил, Еноху и другим охотникам. Здесь на него тоже глядели с раскрытыми ртами, а дети боялись подходить к удивительному небесному существу.
Со своей стороны, Друвенмакуез восхищался мужеством и изобретательностью этих людей, которые сумели выжить за тысячи парсек от ближайшей цивилизованной планеты и вдобавок адаптироваться к враждебной среде. Добродушие и чистосердечность транкса, приятный запах тела сыграли свою роль, и куда бы он ни шел, его сопровождала стайка смеющихся и оживленно жестикулирующих детей и их неуклюжих, но очень милых юных фуркотов. В Доме-дереве никто не ограничивал свободу советника, и он обошел все закоулки колоссального гнезда с компактной видеокамерой в иструке. Время от времени через коммуникатор на шаттле Флинкса он связывался с «Содваной», кораблем мироблюстителей Содружества.
– Все это просто замечательно! – уже не в первый раз заявил он Флинксу. – И люди здесь замечательные. Их нужно изучать, им необходимо помочь. Думаю, удастся и то и другое. Я сам займусь этим.
Флинкс улыбнулся:
– Уверен, у вас получится.
– Я давно хотел спросить вас, советник, – произнес он через минуту. – Может, вам известно что-нибудь об одном моем знакомом? Его зовут Трузензюзекс.
Усики советника зашевелились:
– Ты знаком с этим старым прохвостом? Конечно, я наслышан о нем. Он у нас легендарная личность. Наше общество не столь богато эксцентричными персонами, как человеческое. Поговаривают, что в легендах все преувеличено, в частности рост эйнта Трузензюзекса. Сам я не имел возможности соприкоснуться с ним усиками, поэтому ничего не могу сказать по поводу его истинного роста. Что касается того, где он сейчас, то на это я не могу ответить. Думаю, это никому не известно. Говоришь, ты знаком с ним?
– Еще с тех пор, как я был личинкой, сударь. Я просто так поинтересовался.
Друвенмакуез понюхал растущие рядом цветы:
– У меня тоже есть интерес, молодой человек. Хотелось бы услышать более подробный рассказ о твоем сне.
Надеюсь, «Содвана» не зря проделала весь этот долгий путь и избавила тебя от обременительного общества а-аннов. Я желаю получить некоторые объяснения.
– Боюсь, сударь, что мне нечего сказать.
– Не хитри, юноша! – Советник замахал на него иструкой. Пип тут же подняла голову, и транкс сбавил тон: – Люди еще только начинают изучать потенциал своего разума – с нашей помощью, разумеется.
Флинкс отвернулся.
– Вы хотите увезти меня с собой и запереть в лабораторную клетку, – бесцветным голосом сказал он.
– Мы хотим выяснить, откуда ты знаешь то, что знаешь.
– Я же говорил: это пришло во сне.
– Отлично. Займемся твоими снами.
– Я арестован?
– Что за глупости! – возмутился советник. – Ты не совершил никакого преступления. Но тебе угрожает опасность, и мы хотим защитить тебя.
Флинкс в упор посмотрел на транкса:
– Я сбежал от настырного Коерлиса. Я избавился от а-аннов. Если я решу не поддаваться на ваши уговоры и остаться здесь, вы ничего не сможете поделать. Насильно вам меня отсюда не увезти. – Он даже сам удивился своей уверенности.
Старый транкс пристально посмотрел на него:
– Было бы гораздо лучше, если бы ты согласился сотрудничать с нами. Нас интересуют только знания. – Он пожал плечами: – Может быть, все, что мы видим, не более чем сон. Сон физики и этики.
Флинкс устало вздохнул:
– Поверьте, сударь, мне и самому хотелось бы побольше узнать о себе самом. Я просто не желаю, чтобы меня размазали по предметному стеклу микроскопа.
– Может, тебе будет легче, если обратно ты полетишь на своем корабле, а я и мои помощники – на своем?
Флинкс сощурил глаза.
– И вас это устроит?
– Нельзя сказать, что в полной мере. Но я хочу работать, а не воевать с тобой, молодой человек. Это будет начало, а там, глядишь, и все остальное приложится.
– Мне еще не хочется улетать отсюда.
– Ну, это я могу понять. У самого глаза разбегаются. – Советник сделал выразительный жест одновременно стопорукой и иструкой. – Здесь еще столько непознанного! Этот лес хранит миллионы тайн.
Вы даже представить себе не можете, какие у него тайны, подумал Флинкс.
Советник положил на плечо Флинкса четыре хитиновых пальца иструки:
– Подумай хорошенько, Флинкс. Мои интересы лежат в области астрономии; твои, как я понимаю, касаются зла. Если объединить наши силы – конечно, не в метафизической, а в сугубо научной плоскости, – то у нас будут шансы докопаться до истины. Разве тебе не хочется узнать, что эта истина из себя представляет? Бьюсь об заклад, именно по этой причине ты разоткровенничался с отцом Бейтлеуром. – Пальцы несильно сжали Флинксу плечо. – Надеюсь, придет время, когда и со мной ты будешь беседовать так же свободно.
Советник повернулся и зашагал к женщинам, вместе плетущим большое зеленое одеяло. Его интересовали любые человеческие ремесла, которые могли бы освоить и транксы.
Погрузившись в раздумья, Флинкс сам не заметил, как забрел в свой любимый уголок гнезда.
На одном из главных побегов образовался гигантский нарост, его плоский верх находился над изгибающейся книзу веткой около двух метров толщиной. По этой ветке протянулся глубокий желоб.
Детям ветка служила аттракционом: они усаживались в желоб и проносились по нему вниз метров двадцать. Там, где желоб сузился настолько, что уже не мог вместить в себя ребенка, ветку обрезали.
Стрелой промчавшись по скользкому желобу, малыш падал в заросли специально пересаженных сюда розовато-желтых растений под названием коумф. При каждом ударе коумфы испускали нежный аромат, после чего смеющийся ребенок вскакивал на ноги и возвращался на нарост, чтобы снова скатиться вниз.
Как и всегда, с детьми были неразлучны их фуркоты. Однако чем бы они ни занимались, они не теряли присущего им чувства достоинства, что всегда вызывало у Флинкса улыбку. Несколько взрослых фуркотов на всякий случай держались поблизости, молча наблюдая за играми младших.
Мне здесь так покойно, подумал Флинкс. Не хочется улетать.
Пип тоже было здесь хорошо – она крепко спала на плече у Флинкса.
Удастся ли ему, работая с учеными, не раскрыть своих секретов? Это было бы идеальным решением проблемы. Но Друвенмакуез очень умен, даром что советник, и Флинкс понимал, что у него мало шансов перехитрить этого транкса. Просто есть кое-что, что Флинксу известно, а советнику – нет.
Но юноше столько всего хотелось понять! А разобраться в себе самом и в том, что с ним происходит, будет гораздо легче с помощью специалистов. Но нужно быть предельно осторожным.
Всепроникающее тепло, которое он чувствовал с того мгновения, как ступил на эту землю, омывало его и сейчас, расслабляя и успокаивая. Эмфединг? Или что-то другое? Пока он здесь, у него ни разу не заболела голова. А ведь проклятая мигрень – его неразлучная спутница с самого детства. Здешняя природа благотворно действовала на Флинкса: на голову, на мысли, на тело, и если существует душа, то и на душу.
В тысячах световых лет от планеты джунглей нечто отвратительное раздраженно ворочалось в беззвездном пространстве. Это нечто – полная противоположность добру и свету. Если бы только оно там и оставалось, Флинкс мог бы забыть о его существовании.
В нем жило воспоминание, холодное и ясное, неблекнущее. Что-то шевелится. Материя космоса, оказавшаяся рядом с неописуемым ужасом, – это шевелится она! Материя космоса – и что-то еще.
Наклонившись вперед, Флинкс устало потер глаза. Юный фуркот, задрав все шесть лап, на спине мчался по желобу вниз. Его зад торчал кверху, безусловно, ухудшая тем самым аэродинамические свойства «саней». Заливаясь смехом, вцепившись ручонками в зеленый мех, на фуркоте сидела девчушка. Стоя над желобом, друзья подбадривали ее жизнерадостными криками; их фуркоты, более сдержанные, чем люди, наблюдали молча.
Глядя на играющих детей, Флинкс понял, чего ему по-настоящему хочется. Узнать все о своем происхождении – и чтобы после этого его оставили в покое. Казалось бы, проще простого, но…
Но мешало проклятое чувство ответственности.
Если он прав в оценке того, что прячется в немыслимой дали, тогда и этой лесистой планете, и всем другим, где он побывал и где не ступала его нога, грозит ужасная опасность. Хотя беда придет нескоро, возможно, спустя много лет после того, как он сам обратится в прах.
Его ли это забота? Разве он в долгу перед цивилизацией, не защитившей его еще до того, как он появился на свет? Он – плод не только естественного зачатия, но и безжалостного «научного» опыта. Эксперимент, переживший экспериментаторов, явно не удался.
Трудно рассчитывать, что двадцатилетний человек справится с такой невероятно сложной проблемой, как отражение галактического зла.
Сколько еще времени ему удастся хранить свою тайну от таких, как советник Друвенмакуез, от властей Содружества, от Объединенной Церкви? Используя вымышленные имена, прибегая к пластической хирургии, обманывая – на что только не пойдешь, чтобы выжить! Не было дня, чтобы головная боль – а причиной ее, конечно, постоянное нервное напряжение – не напоминала Флинксу о том, что он не такой, как все. Не было ни одного дня – до тех пор, пока он не оказался здесь.
Скосив глаза, Флинкс посмотрел на треугольную пеструю головку, покоящуюся у него на плече.
– А ты, Пип, что думаешь обо всем этом? Крылатая драконша приоткрыла глаза. Даром речи она не обладала, но Флинкс ощутил волну дружеского тепла. Мы с ней совсем разные, подумал он, а как хорошо понимаем друг друга.
– Я так и думал.
Встав, он подошел к краю нароста, к ветке, по которой скатывались ребятишки. Сидящий около нее взрослый фуркот посмотрел на Флинкса. Они не обменялись ни единым словом, но поняли друг друга.
Важные решения всегда принимаются трудно. Это Флинкс узнал от Трузензюзекса и Брана Цзе-Мэллори.
Подстрекаемый детьми, провожаемый взглядами множества темно-зеленых глаз, Флинкс прыгнул в желоб и с криком заскользил по отполированному множеством тел дереву, а Пип взлетела и устремилась за хозяином в манящую зеленую глубину.
