Текст книги "Избранные произведения. Том 5. Маори: Маори"
Автор книги: Алан Дин Фостер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 41 страниц)
– Если бы мы ждали, пока Браун примет решение, королевские племена заняли бы всю территорию. Мы должны подавить этот мятеж, растоптать восставших в грязи.
Его компаньоны выглядели согласными.
– Думаю, да. И все же мне не хотелось бы, чтобы все мы погибли в этой войне. У меня осталось много незаконченных дел.
– Как и у всех нас. Чем скорее мы отплатим королевским племенам, тем быстрее вернемся к нормальной коммерции.
– Это верно.
Выдался удивительно ясный, безоблачный день. Мужчины едва сдерживались, чтобы не броситься в лес при малейшем шорохе. Так им хотелось перерезать несколько глоток дикарей. Халл обернулся, внимательно осмотрел колонну. Пусть маори атакуют! Они поймут, что организованный отряд – это не кучка фермеров и лесорубов.
Пети не был так самоуверен.
– Надеюсь, мы готовы, Тобиас. По некоторым докладам войско маори насчитывает около пятнадцати сотен воинов.
– Их всегда больше, но наше оружие решит исход любой битвы.
Каждый мужчина в колонне был вооружен ружьем. У некоторых было больше одного и еще пистолеты и сабли.
– Сомневаюсь, что у этих королевских племен есть сотня ружей. К тому же теперь у них нет преимущества неожиданного нападения.
– И все-таки я волнуюсь.
– Думаешь о возвращении?
Халл знал, что это рискованный вопрос. Пети заплатил за сотню людей из собственного кармана. Если его нервы сейчас сдадут, и он вернется со своими людьми в Окленд, это сильно ослабит экспедицию. Пети задумался на секунду, потом пожал плечами.
– Конечно, нет. Мы должны положить этому конец сейчас, или все маори соединятся с королевскими племенами.
– Точно, – Халл скрыл облегчение.
– Я хотел бы, чтобы ты и все остальные перестали считать их «королевскими». Я понимаю, это название удобно, но придает их званию законность, которой у них на самом деле нет. Я не стал бы так возвеличивать этого Потату. Мы противостоим обыкновенным варварам и не более того.
Вечером они разбили лагерь на южном берегу реки, слишком глубокой, чтобы перейти ее вброд. Хотя никто из экспедиции не был профессиональным военным, многие прослужили лет по двенадцать в различных европейских армиях перед тем, как эмигрировать в Новую Зеландию. Их опыт придавал экспедиции характер настоящей военной кампании.
Встав лагерем у реки, они защищали свой тыл. Телеги со снаряжением были поставлены вкруг, образовав своеобразный загон для лошадей и мулов. Ружья люди аккуратно сложили перед палатками. Пока усталые путники ставили палатки или доставали спальные мешки, был выставлен дозор для обнаружения лазутчиков маори.
В это время руководители экспедиции обсуждали предстоящие операции. Когда солнце село за поросший лесом горизонт, зажглись лампы.
Пети рисовал палочкой на гладкой земле.
– Деревня Авакерере лежит в трех днях езды отсюда. Местное племя симпатизирует королю, хотя вождь колеблется. Почти точно известно, что некоторые из жителей деревни участвовали в налете на поселение Самнера. Если нет, то они, по крайней мере, наблюдали за этим с одобрением. Мы должны надавить на них, чтобы они сказали, куда отправилась армия короля.
– А если они откажутся говорить? – спросил кто-то.
Пети встал.
– Мы должны убедить маори, что в их интересах быть с нами откровенными.
– Даже если они не участвовали в военных действиях, то оказывали всяческую поддержку, – Халл не улыбался.
– Если мы пригрозим сжечь их амбары и дома, думаю, дикари поделятся необходимой информацией.
– А если они все же заупрямятся, – вмешался в разговор майор Уильямсон, – есть другие способы разговорить их.
Уильямсон прослужил тридцать лет в войсках его величества. Его майорский чин можно было оспорить, но никто не сомневался в его знаниях военного дела. Несмотря на то, что Пети со своими людьми посматривали свысока на рядовых, опыт Уильямсона обеспечил ему должность боевого командира экспедиции. Его язык отличался прямотой, поведение естественностью, а отношение к войне нельзя было назвать интеллигентским и щепетильным.
Халл не принадлежал к командованию экспедиции, несмотря на богатство и положение в обществе, заслуженное в течении многих лет, но признавал, что люди типа Уильямсона приносили пользу. Сейчас настал именно такой момент. Кроме того, белые собирались вести войну не с настоящими людьми. Мирные жители будут неизбежно втянуты в конфликт. Но разве королевские племена не показывали много раз пренебрежение к правилам войны?
Пети со своими людьми могут оставаться в стороне, если хотят. Пока они колеблются, Халл, Уильямсон и остальные быстро положат конец мятежу да так, что ни один маори никогда больше не захочет поднять ружье или копье на английский закон.
Глава 5
Сон доставляет удовольствие, но не придает смелости, поэтому Халл вместе со своими младшими коллегами по походу испугались, проснувшись от выстрелов. Солнце едва выглянуло из-за горизонта, когда он выбрался из палатки, воюя со своими брюками. Мимо пронесся возбужденный часовой.
– Маори! Целая армия!
– Спокойно, парень. Где? – взглянув мимо часового, Халл увидел бегающих взад-вперед испуганных людей, заряжающих ружья и размахивающих саблями. Уильямсон и его подчиненные орали и ругались.
Часовой повернулся и, не в силах говорить от волнения, указал куда-то рукой.
– Вниз по реке, мистер Халл, сэр. Подобрались ко мне и Мэтью. Мы с ним работали на лесопилке…
– Меня не интересуют подробности твоей жизни. Что случилось?
– Они хотели застать нас врасплох, но Мэтью их заметил. В нас начали стрелять. Маори промахнулись. Мы увидели, что их намного больше чем нас и побежали к остальным ребятам, – часовой глубоко вздохнул и оскалился под шляпой с широкими полями.
– До того, как они побегут отсюда, мы сотрем их в порошок и выгоним с этой земли. Халл проверил свои пистолеты. – Сколько их?
– Трудно сказать, сэр. У нас не было времени считать. Сотня, может две. Точно королевские племена!
– Надеюсь, ты прав, парень. Если это так, мы заманим их в ловушку и отплатим за все сполна.
Мужчины взглянули на реку и услышали отдаленную пальбу, словно стреляли из игрушечных ружей. /
– Похоже, майор Уильямсон уже добрался до них. Я слышал, офицер собирался поставить две линии людей на возвышенности, чтобы мы могли прижать негодяев к реке.
Но Халл уже мчался на звуки боя.
Мэлл Косгров присоединился к нему с волнением на гладкощеком лице. Он владел несколькими крупными лавками, редко испытывал физические нагрузки, но сейчас решил проявить мужество.
– Вы слышали?
– Что?
Приблизившись к полю боя, они услышали, что стрельба усилилась.
– Они хотели застать нас врасплох, пробравшись вверх по реке, надеялись, что шум воды заглушит звуки их шагов, но наши люди увидели их. Уильямсон говорит, если мы сможем задержать противника здесь, он пошлет сотню людей в обход. Если маори попытаются отступить, мы их добьем, а если зацепятся за землю, столкнем в реку.
План Халла понравился. Просто и разумно. Теперь они подошли достаточно близко к полю боя, чтобы ощутить запах крови и пыли. Впереди мелькало множество людей, и Халл узнал много знакомых лиц. Уильямсон со своими офицерами двигался вдоль рядов солдат, пытаясь организовать их.
– Где они?
Уильямсон остановился, чтобы огрызнуться, но увидел спросившего и указал рукой.
– Там за рекой. Пытались пару раз прорваться, но ребята отбросили их назад. Меня беспокоит только одно. Они могут увидеть наше подкрепление и решить нанести удар по нему до того, как мы полностью их отрежем.
Халл понимающе кивнул. За грохотом ружей и пистолетов он едва разобрал слова Уильямсона. Густой дым начал заволакивать реку и прибрежные кусты.
Когда стрельба немного стихла, Халл приблизился к Уильямсону.
– Каковы наши перспективы?
– Перспективы, сэр? – старый солдат выглядел собранным и уверенным. – Мое мнение, мистер Халл, что мы разгоним этих негодяев до ужина.
Кивнув, Халл попытался найти место, откуда было бы удобно наблюдать за битвой. Это оказалось простым делом. Маори пытались проникнуть в лагерь, обойдя выгодные позиции выставленных Уильямсоном часовых. Теперь атакующие обнаружили, что оказались затруднительном положении. Если цепляться за землю чуть дольше, фланговые войска могли обойти их и отрезать полностью. Это означало конец по крайней мере для нескольких преступных маори. Уничтожение пары-другой дюжин послужило бы хорошим уроком для остальных, когда весть об этом разнеслась бы по округе. Тогда дикари стали бы крепко задумываться перед тем, как нападать на беззащитные поселения и фермы. Тем, кому повезет, могли рассеяться по окрестностям. В общем, война могла закончиться прямо сейчас и здесь, именно в этом месте.
Уильямсон стал прибегать к лести, угрозам и наконец смог выстроить свои недисциплинированные войска в две боевые линии. Они получились неровными и некрасивыми, но держались.
– Готовы? Огонь! – услышал Халл команду, и передняя линия начала палить. Когда они отступили, чтобы перезарядить ружья, вторая линия сделала шагов двенадцать вперед. Уильямсон приказал им остановиться и стрелять. Первая линия опять появилась за второй. Халл поспешил присоединиться к майору с пистолетом в одной руке и саблей в другой.
– Одну секунду, мистер Уильямсон. Старый солдат резко обернулся.
– Что значит одну секунду, сэр? Кто здесь командует?
– Вы, майор, но я, считаясь с вашим мнением, думаю, вы согласитесь, что лучше не тратить лишние пули и порох. В кого стреляют ваши люди?
Уильямсон начал что-то говорить, заколебался, затем повернулся и поспешил к зарослям на берегу реки. Оттуда, где предположительно был зажат противник, ответная стрельбы давно прекратилась. Лица людей, ждущих приказа к очередному залпу, повернулись к начальству. Отдельные выстрелы слышались только от разрозненных крошечных групп участников похода, которых не организовали и которыми не управляли.
– Хватит стрелять! – коротко приказал Уильямсон. Раздался еще один выстрел, но не из кустов перед ними.
– Хватит стрелять, я говорю!
Мужчины подчинились. Густой дым вокруг них начал рассеиваться.
– Боже! – пробормотал Уильямсон. – Они ускользнули! Я так и знал, что нужно было действовать быстрее! – Он взглянул на горы слева, куда двинулся его фланговый отряд. – А те еще не заняли позиции.
Халл нахмурился, глядя на кусты и реку за ними.
– Что-то здесь не так, мистер Уильямсон. Неверно. Маори не бегают из-под обстрела. Они варвары, но не трусы.
– Значит, вы их хорошо знаете, сэр.
– Достаточно, чтобы сказать, что на поле боя пахнет не только порохом, мистер Уильямсон. Я имею дело с местным населением дольше, чем кто-либо на Северном Острове.
– Ну, если маори не убежали, то где же они?
Халл ничего не ответил. Один из противников все же дал о себе знать.
Звук выстрела заставил обоих мужчин обернуться. Он донесся не оттуда, где должны были находиться враги, а из лагеря экспедиции. Уильямсон посмотрел на высокого человека в костюме моряка.
– Меррик! Ты оставил кого-нибудь в лагере?
– Нет, сэр, – ответил подчиненный.
– Вы приказали взять сюда всех.
– Проклятье! – Уильямсон бросил свою шляпу на землю и начал ее топтать. Халл не обратил на эту вспышку внимания. Шляпа полетела в кусты.
– Возвращаемся в лагерь. Все!
Позади мужчины, выстроившиеся в две линии начали переглядываться.
– В лагерь, я сказал!
Уильямсон направился обратно. Поддавшиеся внезапной панике люди последовали за ним, нарушив построение. Халл старался не отступать от майора, но понял, что не может шагать так быстро, и позволил основным силам отряда обогнать себя.
Ужасный вид открылся их взорам, когда они сквозь завесу дыма смогли разглядеть лагерь. Дым поднимался от горящих палаток и запасов продуктов. К тому времени, когда Уильямсон и его первые бойцы вступили на территорию лагеря, большинство лошадей и все телеги были уже угнаны. Пока отряд охотился на предположительно загнанного в ловушку и деморализованного врага, другие маори проскользнули в лагерь и увели лошадей, никем не замеченные.
Расстроенные бойцы организовали погоню, чтобы спасти хотя бы часть продуктов и боеприпасов, но очень скоро отказались от этой своей затеи. Маори исчезли бесследно.
Косгров в запыленных сапогах стоял на дороге, которой пользовались местные жители.
– Мы должны догнать их, – пробормотал он.
– Пешком? – отозвался Харрингтон Пети. – Если не умеете летать, сэр…
Мужчины уставились друг на друга.
– Хватит вам!
Халл опустился на ближайший камень. Он очень устал, но не потерял присутствия духа, как его товарищи. Их не просто провели. Их провела кучка местных дикарей. Очевидно, теперь стоило пересмотреть всю военную кампанию. Враги оказались невероятно хитрыми и изворотливыми.
Пети выразил то, что было сейчас на душе у каждого.
– Так войну вести нельзя! Они и не собирались вступать в бой! Это просто грубейшее воровство.
– Простите, Харрингтон, – произнес Халл, – но позвольте мне напомнить вам, что маори не цивилизованные существа. Поэтому не ждите от них во время войны действий, отличных от действий в мирное время. Им нужна только победа. В этом смысле мы должны думать одинаково. В любом случае, мистер Косгров, Харрингтон прав. Мы не можем преследовать их. Не здесь.
Он указал бесполезной саблей туда, где следы телег с дороги сворачивают в лес.
– Почему нет, сэр? – спросил владелец лавок.
– Мы должны суметь налегке догнать их, поскольку на них висит груз добычи.
– Допустим, они учли это. Что тогда? Косгров скорчил гримасу.
– Я не понимаю вас, сэр. Халл вздохнул.
– Если вы каким-то образом и сможете догнать маори пешком, вы будете слишком усталыми, чтобы вступить в бой. Не достаточно ли одного урока в день? Есть более легкие способы самоубийства.
Косгров напрягся.
– Вы полагаете, в бою маори может сравниться с белым человеком, мистер Халл?
– Я говорю, что не стоит подходить к лежбищу льва, когда не убедишься, что твои силы превосходят его раз в десять. Могу поспорить, вы не видели маори на охоте. Я видел. Маори может неподвижно простоять под деревом целый день, поджидая добычу. И это еще не все, – Халл посмотрел на реку, где произошла короткая схватка. – Думаете, они промахивались потому что не умеют обращаться с ружьями? Некоторые, возможно, но не много. Это сразу обеспокоило меня, но все произошло так быстро, что не было времени задуматься. Они промахивались специально, чтобы мы думали, будто наш поход просто увеселительная прогулка, – он кивнул в сторону леса.
– Как я понимаю наше положение, джентльмены, мы должны позаботиться о спасении, а не о мести. Дорога в Окленд пешком длинна. Все наши припасы в руках врагов. Они должны знать, какой сильный удар нанесли нам. Скоро они начнут пользоваться создавшейся ситуацией. Я не хотел бы оставаться здесь, когда это начнется, – Халл резко поднялся с теплого камня. – Лучше выступить немедленно.
Уильямсон сначала возразил. Как и Косгров, он хотел устроить погоню. Халл никогда не отличался терпеливостью. Ему пришлось призвать на помощь все свои силы, чтобы не выйти из себя.
– Люди устали и ничего не ели на завтрак, – сказал Уильямсон.
– Завтрак? Большая часть продуктов в руках маори. Или вы уже забыли об этом? Если они голодны, пусть едят ягоды. Диета окажется полезной. По дороге до ближайшей фермы другой еды не будет. Хотите оказаться в ловушке между холмами и рекой? Вам не приходило в голову, что мы именно там и находимся?
Уильямсон уставился на Халла, затем посмотрел на гору справа и вдруг занервничал.
– Верно. Вы правы, сэр. Мы должны уходить. Он поспешил на поиски своих лейтенантов. Итак, вместо охоты на королевские племена в их логове обескураженные члены славной экспедиции уныло побрели домой, всю дорогу с опаской оглядываясь назад. Маори не давали им отступать спокойно. Неожиданные выстрелы из-за деревьев свалили несколько бойцов. Вся колонна открыла лихорадочный, беспорядочный ответный огонь, пока ругательства и пинки командиров не заставили их остановиться. К моменту, когда удалось организовать рациональную оборону, вызвавшие переполох маори уже исчезли. Участники экспедиции подобрали убитых и раненых и с ругательствами продолжили путь.
Тактика внезапных ударов деморализовала колонну. Это был нецивилизованный, непривычный способ ведения боевых действий. И еще он был невероятно эффективным.
– Мой дядя воевал в Америке в девяностых годах, – рассказывал один боец своему приятелю. – Помню, он рассказывал мне, как воевали индейцы. Они просто подбирались поближе и обрушивались на тебя. Если ты успевал дать отпор, краснокожие просто исчезали до тех пор. Тишина продолжалась до тех пор, пока ты не успокаивался.
– Эти маори – духи, – шептал один человек соседу. Он хромал и уже несколько раз благодарил ружья местных жителей за то, что выпущенные из них пули только слегка задели его бедро. – Кровавые духи. Эта их земля, и они хорошо знают окрестности. Не нужно было затевать войну. Проклятые земельные спекулянты!
– Уж не боишься ли ты их, а? – спросил шедший сзади боец.
Прихрамывающий оглянулся.
– Ты прав, я боюсь их!
Случайные атаки маори участились. Воины все смелее нападали на колонну, не давая участникам экспедиции покоя в лесу. Иногда словесные уколы, доносившиеся до колонны из леса, были хуже пуль, поскольку поражали всех сразу. Только выстрелы самых метких бойцов позволяли колонне идти дальше.
Уильямсон приказал не тратить напрасно порох и свинец. Издевательства со стороны маори продолжались, заставляя выносить смех и оскорбления всю дорогу в Окленд. Каждая фраза была отборной, на вполне приличном английском языке.
Войдя в город, колонна имела жалкий вид. Раненых отправили в больницу. Никаких приказов разойтись не последовало. Строй рассыпался. Люди просто вернулись кто домой, кто в свою лавку, кто на ферму, а кто на корабль. Экспедиция потеряла около четверти сил убитыми и ранеными. Большая часть оставшихся в живых вернулась ослабевшей от голода и недосыпания.
Это был грустный, унылый опыт для каждого участника похода. Но хуже всего пришлось Тобиасу Халлу.
Глава 6
Несколько дней спустя Халл медленно, без колебаний направился к одному дому в Окленде, порог которого, как он клялся, никогда не переступит его нога. Это было самое заметное строение в городе, сделанное из дерева, камня и импортного стекла. Он широкими шагами прошел к веранде, окружавшей весь дом, и постучал. Бронзовый молоток в виде головы льва издал громкий звук.
Вместо ожидаемого Халлом пожилого слуги-маори на пороге появилась удивительно молоденькая ирландка в зеленой с белым форме. Она с любопытством оглядела посетителя и осторожно посмотрела на роскошный экипаж, ожидавший на противоположной стороне улицы. Со своей стороны Халл старался смотреть мимо нее. В холле за спиной девушки стоял знакомый запах прекрасных ковров и полированной мебели.
– Сэр? В чем дело?
– Скажите… – он глотнул и начал снова. – Скажите мистеру Коффину, что Тобиас Халл хочет иметь удовольствие поговорить с ним несколько минут.
Горничная медленно кивнула и исчезла в доме. Халл проследил за ее вызывающим задом и задумался, насколько далеко заходят здесь интересы Коффина. Теперь он мог себе это позволить, Но нет, решил Халл. Коффин слишком твердый, слишком сдержанный. Он был шаловливым парнем в молодости, но сейчас стал примерным семьянином. Халл чуть не рассмеялся при этой мысли.
Ему оставалось только ждать.
С годами Роберт Коффин приобрел что-то, с чем он когда-то поклялся не шутить: вкус к роскоши. В результате дома в Окленде и Те Вайроа были забиты самой лучшей мебелью, какую его люди смогли найти в Европе и Америке.
Оригинальные муслиновые занавески уступили место дамасскому шелку. Столик из прекрасного китайского дерева, купленный для Холли, теперь был уставлен дорогим английским серебром. Часы привезли из Франции. На стенах висели изысканные картины. Коффина убедили, что они принадлежали кисти великих мастеров. Великих или нет, но он нашел картины приятными на вид: итальянские развалины в ярком солнечном свете, темные английские леса, лошади и собаки. Любимую картину Коффина нарисовал наименее известный художник. Полотно занимало почетное место над мраморным камином в просторной гостиной. В доме в Те Вайроа находилась копия. Это был портрет Холли Коффин, стоящей на фоне сада. На ней было голубое платье, подаренное ей Робертом много лет назад, атласное, с кружевами. Но оба обычно называли его просто «голубым платьем». Оно струилось вдоль ее фигуры так же, как солнечный свет на итальянских картинах, выделяя все впадинки и выступы, все изящные очертания стройной фигуры, но при этом оно не было вызывающим. Рядом висел маленький портрет Кристофера, Сейчас сын Коффина почти догнал по росту отца, стал симпатичным, худощавым, воспитанным молодым человеком. Он никогда не стал бы моряком. Мужчины знали это. Его комплекция просто не подходила для того, чтобы выдерживать тяготы морской жизни.
Но, не став капитаном, мальчик не превратился в денди, чего так боялся когда-то Коффин. Он заинтересовался семейным бизнесом без какого-либо нажима со стороны отца. Кристофер под руководством Элиаса Голдмэна так здорово научился разбираться в джунглях приказов и документов, что сам Коффин мог проводить много приятных дней в обществе своей жены, оставаясь спокойным за дела и полностью положившись в этом на сына.
Привыкнуть к отдыху Роберту оказалось довольно сложно. Привыкнув за много лет работать без передышки, он обнаружил, что расслабление – чуждое для него чувство.
За стол в столовой могли усесться тридцать человек. Во время семейных ланчей занималась только северная часть огромного стола. Коффин устраивался во главе стола. Справа от него Холли. Кристофер садился напротив матери, но сегодня он остался в кабинете. Что-то связанное с инвентаризацией, как сообщил Голдмэн. Коффин мог возразить, но знал, что не стоит спорить с Элиасом. Если ему понадобился Кристофер, значит, так нужно. Это была самая лучшая школа бизнеса для молодого человека.
Такая мысль доставила Роберту удовольствие. После многих лет беспокойства и волнений теперь казалось, что его единственный сын не только сможет выжить, но и преумножить успех «Дома Коффинов». Кристофер никогда не смог бы отправиться на поиски новых земель в седле или поплыть в Сан-Франциско развивать новые рынки, но сейчас он открыл нишу, где имел возможность проявить себя лучше любого ровесника. Коффин никогда не видел своего мальчика таким счастливым. И он находился в прекрасных руках Голдмэна, который обращался с ним как с сыном.
Несколько человек знали, что Элиас женат на Камине, своей любовнице-маори, и что у них две прекрасные здоровые девочки. Коффина часто интересовало, как члены большой семьи Камины мирились с иудейской верой Голдмэна, когда сами боролись с различными христианскими доктринами, соперничавшими в их душах.
Как и все в Окленде, качество медицинского обслуживания с каждым годом все улучшалось. Да, с хорошим доктором, присматривавшим за его здоровьем и с Голдмэном, заботящемся о его мозгах, Кристофер однажды мог взять под свой контроль весь «Дом Коффинов». Тогда Роберт позволил бы себе легкую жизнь, к которой так трудно привыкал.
Есть очень мало вещей, бормотал он себе под нос, которые человек хотел бы иметь, но не имеет. Почему не научиться наслаждаться некоторыми прелестями жизни? Роберт мог позволить себе оценить их. Он наколол на вилку кусок оленины, отправил его в рот и начал медленно жевать.
– Чудесно, – сказал Коффин. – Так и передай кухарке. Холли положила нож, вилку и посмотрела на мужа.
– Что это? Комплимент от Роберта Коффина? Можешь быть спокоен, я скажу кухарке, муженек, но хорошо бы пригласить доктора, чтобы поднять ее из обморока, в который она неизбежно упадет.
– Ну, Холли, – произнес Коффин, поддразнивая ее, – я вовсе не так плох и всегда могу оценить хорошую работу.
– В бизнесе, да. Оценка одному из своих капитанов, поздравление фермеру, комплимент клерку… но никогда ничего приятного своей домашней прислуге. Тем не менее, я попытаюсь осторожно передать твои слова кухарке.
Она засмеялась, когда муж хотел шутливо обнять ее, и отклонилась.
Холли была прекрасна, когда улыбалась, заметил Роберт.
Она почти не постарела и была сейчас в самом цвету. Каким-то образом ей удалось остановить время и выглядеть сейчас почти так же, как тогда, когда он ухаживал за ней в Лондоне. Не один Коффин замечал молодую прелесть этой женщины. Она совсем не меняется, шептались вокруг. Она прекрасна, как в молодости.
Никто не говорил этого про Роберта Коффина, и его это совсем не волновало. В нем не было тщеславия. Морщины придавали ему солидность, а волосы не стали белее, чем в день двенадцатилетия. Развившийся вкус к хорошей пище не сделал его толстым, но нельзя было отрицать, что Роберт стал уже не таким гибким и мускулистым, как тогда, когда проделал полпути, стоя у бушприта «Решительного» или прокладывая путь через неизвестную цветущую страну. Он оценивающе похлопывал себя по талии. Некоторое увеличение ее размера являлось ничем иным, как свидетельством благосостояния, В столовую вошла горничная Эмили. Коффин подумал, что скоро будет нужно присмотреть хорошего дворецкого для управления прислугой. Сейчас работали две горничные, кухарка, грум Валлас и управляющий Те Вайроа. Коффин мог бы обойтись и меньшим количеством слуг, но Холли любила, когда прислуги много. К тому же не было недостатка в людях, желавших поработать за вполне приличную плату. Дворецкий здорово помог бы ей. Эмили сделала реверанс.
– Простите, сэр, но там пришел джентльмен и очень хочет вас видеть, сэр.
Коффин бросил на стол салфетку и отодвинул стул назад.
– Всегда во время ланча.
– Не рычи на него, кто бы это ни был, муж, – попросила Холли. – Тебя ведь можно застать дома только днем. Он наклонился и быстро поцеловал ее в лоб.
– Я скоро вернусь. Не хочу пропустить того, что кухарка приготовила на десерт.
– Возможно, тебе стоит и пропустить.
Холли слегка толкнула мужа в живот. Хотя Коффин много повидал в жизни, он никак не мог привыкнуть, что человек может быстро спуститься с высот удовольствия в глубины разочарования. Это, конечно, не вина Эмили. Откуда она знала, кому разрешила войти в дом?
Халл сидел на кушетке в гостиной, откровенно восхищаясь хрусталем и мебелью. Коффин остановился на пороге.
– У вас хорошие нервы, Халл. Всегда были крепкими. Смотрите, на что хотите. Это не принесет вам ничего хорошего. Ценное серебро упаковано, а драгоценности моей жены в сейфе.
Халл озарил его своей знаменитой хитрой улыбкой. Как всегда он, казалось, смеялся над какой-то своей грубой мыслью.
– Спасибо, Коффин. Мне не нужно, У меня своего добра полно.
– Как поживает ваша дочь, Халл?
Мужчины давно знали друг друга и легко могли нанести удар в слабое место. С другой стороны, некоторые угрозы и провокации уже устарели. В общем, выражение лица Халла не изменилось.
– Хотел бы я знать. Меня не интересует ее дела.
– Она уже взрослая.
– Это меня не касается.
– Я не удивлен. Итак, мы обменялись любезностями, вы осмотрели интерьер моего дома. Может, теперь вы выйдете через ту же дверь, в которую вошли?
Коффин сделал шаг в сторону и указал рукой дорогу.
Халл не двинулся с места.
– Я здесь не ради взаимных уколов или осмотра вашей архитектуры. Если бы вы на секунду охладили бы свой пыл, Коффин, то могли бы поинтересоваться, почему я сделал этот шаг, который для меня так же неприятен, как и для вас. Я должен просить вас уделить мне некоторое время по делу, касающемуся нас обоих. Обещаю быть как можно более кратким.
Коффин задумался, разглядывая человека на кушетке. Наконец он кивнул.
– Только короче, – Роберт вошел в гостиную. – Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Ответ Халла был удивительным.
– Нет.
Коффин сел в ближайшее к кушетке кресло, указал жестом на коробку с сигарами.
– Курите?
– Нет.
– Вы так сильно изменились? Коффин откинулся на спинку кресла.
– Думаю, нет, хотя недавно я приобрел печальный опыт. Вы, конечно, слышали.
Тут было легко улыбнуться, позлорадствовать. По скорбному выражению лица Халла его старый враг понял, что тот от него ждал именно этого. Коффин остался спокоен. Какое бы смущение не испытывал Халл, это было ничто по сравнению с остальными членами похода. Королевские племена убили слишком много людей, и злорадствовать было неуместно. Поскольку много бойцов было привлечено в отряд, земля осталась необработанной. Нейтральные маори предлагали своим соплеменникам поддержку в виде оружия и продуктов.
Наступили плохие времена для Новой Зеландии. Коффину тут было не до улыбок.
– Грустная история. Хорошо еще, что маори убили не так много ваших бойцов.
– Думаю, они могли сделать это, но не были расположены к бойне, – Халл сделал отчаянный жест. – Вот что получается, когда пытаешься подавить мятеж при помощи неорганизованного отряда, управляемого отставными военными. Эту ошибку мы не должны повторить. Хотя я не уверен, что регулярные войска действовали бы здесь более эффективно. Представьте себе боевые действия против людей, которые стреляют в тебя из-за деревьев! А когда наступаешь на них, они исчезают. Я спрашиваю вас, Коффин, цивилизованные люди могут так поступать?
– Согласно понятиям маори о цивилизации, могут. Скажите, если воины могли перебить вас всех, почему они не сделали этого?
Халл пытался подобрать правильные слова.
– Думаю, им было приятнее насмехаться над нами всю дорогу обратно в город.
Коффин не улыбался. Хотя Халл был благодарен ему за это, он никогда не признался бы в этом.
– Да, это похоже на маори, – Коффин опустил глаза. – Но вы же пришли сюда не за сочувствием.
Халл громко рассмеялся. Картина была столь необычной, что Коффин хорошенько запомнил ее. Такое вряд ли когда-нибудь еще удастся увидеть: Тобиас Халл смеется над чем-то другим, а не над неудачей другого человека.
– Думайте обо мне что хотите. Вы знаете, я реалист, Коффин. Среди жителей Окленда, Веллингтона, Нейпира и других колоний ходит множество разговоров о намерениях финансировать еще одну экспедицию против королевских племен. На этот раз подготовленную, с нужным оборудованием и лучшими командующими. Мы должны положить конец этому мятежу, пока он не распространился повсюду! – Халл с усилием взял себя в руки. – У вас прекрасные возможности. Я уверен, вы понимаете цель мероприятия.
– Так же, как и глупость того человека, кто швырнет свои деньги на ветер.
Халл больше не мог сдерживаться.
– Черт побери, что же нам тогда делать? Сидеть в городах и отдать остальную землю маори?!
– Я буду вам благодарен, – произнес Коффин, – если вы будете вести себя пристойно в моем доме.
Халл несколько секунд смотрел на него, затем глубоко вздохнул, сложил руки на груди и стал ждать.
