Текст книги "Месть Блэка: Игра (СИ)"

Автор книги: Aksido Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Эм… Сириус, – прервал меня Люпин еще больше побледнев.

– Что?!

– Твои глаза, они странно почернели.

– Да блядь, – выругался я, пытаясь успокоить опять разбушевавшуюся магию. Какого хрена?! Я же больше не использую это заклинание, почему его эффекты все равно постоянно проявляются? – Знаешь, дружище, не смотря на твой поступок, после этих слов я кажется перестал понимать, на чьей ты стороне.

Я помолчал, восстанавливая спокойствие. Люпин также помолчал, прикрыв глаза и обдумывая мои слова. А подумать было над чем. Не смотря на его поступок, видимо, старый друг был все еще слишком обязан Дамблдору, который на самом деле дал путевку в жизнь маленькому оборотню. Уж не знаю, чем за это расплачивался его отец Лайелл Люпин, который не смотря на то, что был чистокровным магом во втором поколении, работал простым служащим в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними и вряд ли мог чем-то равноценно отплатить прославленному магу. Особенно, учитывая тот факт, что был женат на сквибке и был персоной нон грата для высшего магического общества уже одним этим фактом. А после смерти его жены от рук пожирателей вовсе замкнулся в себя и не разговаривал с сыном, считая того ответственным за смерть любимой Хоуп.

Что от части могло быть действительно правдой, так как маги, состоящие в ордене феникса, в отличие от пожирателей, не скрывали свои лица. И в последние годы противостояния, когда-то носило уже настолько ожесточенный характер, не редкими бывали случаи мести семьям противоборствующих сторон. Негласное «табу» было сломано. И Хоуп Люпин была одной из огромного списка жертв с той и другой стороны. После падения Волдеморта жизнь Люпина сложилась не лучшим образом. Оборотням, как и иным магическим расам, частично или полностью поддержавшим Реддла и так пришлось не сладко, а Люпин с его обостренной гордостью, видимо, не пошел на поклон к своему отцу и пытался выжить сам.

Лишившись поддержки в виде меня и Джеймса, и не имея крыши над головой, тот, видимо, принял предложение Дамблдора и начал работать на него. Уж не знаю, что именно тот делал у старика, но судя по добротной, но явно поношенной одежде, заботливо свернутой на небольшом столике, вряд ли что-то сильно оплачиваемое.

Впрочем, аконитовое зелье стоило дорого, а найти место для ночлега оборотню, не имеющему собственного дома с укрепленным подвалом – еще дороже. Те же самые двойняшки – наемники имели вполне себе большой участок земли в одной из магических лакун, правда, не особо насыщенный магией. В таком родовой алтарь не поставишь, но жить вполне себе можно. Постоянные проверки не страшны, если в прямой доступности нет людей. Единственная процедура – это инспекция на наличие укрепленного места для превращений, которую благодаря некоторому денежному стимулированию можно вовсе обойти. Если же денег нет – появляется замкнутая цепочка, из которой очень непросто выбраться. Вот и Римус не смог. Или не захотел…

– Знаешь, Сириус, подобный вопрос бы меня оскорбил, – начал говорить Люпин. – Но я понимаю, почему он возник. Не было ни дня, когда я не тосковал по Джеймсу и Лили. И не было ни дня, когда я не сожалел, и не проклинал тебя что ты как я думал сделал. Когда поймали Питера… Ты не представляешь, какое облегчение я испытал, узнав, что не ты был хранителем тайны. Что не ты предал наших друзей. Только не ты… и какое чувство вины испытал, какими словами тебя костерил за то, что вы не рассказали об этом мне.

Люпин немного помолчал.

– Я много думал об этом. Все, что мне оставалось – это думать. О том, как все так повернулось. Почему все произошло именно так, а не иначе. И вот что я понял. – Римус наконец взглянул мне в глаза. – Никто не виноват в том, что произошло. И одновременно все из нас виновны. Волдеморт, наверное, в большей степени, конечно же. Но каждый из нас несет свою часть ответственности. Мы, что недосмотрели за нашим другом и тот перешел на сторону врага. Питер, который решился предать единственных друзей. Дамблдор – который при всей своей мудрости, допустил осуждение невиновного и отправил Гарри к ужасным людям… Знаешь, я ведь я действительно хотел навестить тебя в Азкабане. Просто, чтобы посмотреть тебе в глаза, и узнать, почему ты так поступил.

– Да, я в курсе, что ты подавал заявки на посещение, – вспомнил я собранные вездесущим Джефри бумаги про Люпина. – Там никого не пускали. Даже мою мать.

– Да, все так, – грустно улыбнулся оборотень. – Также я спрашивал Дамблдора и о Гарри. Хотел посмотреть, как растет сын наших друзей, но он…

– Дай угадаю, сказал что тот спрятан ради его безопасности, – вяло проворчал я.

– Да, все так и было. – подтвердил Люпин. – Причины спрятать Гарри у Дамблдора действительно были, но теперь, зная всю правду, я понимаю, что был и другой путь. Я вижу, что ты сейчас делаешь. Твое противостояние с Альбусом. Не сказал бы, что мне нравится то, какими методами, как и то, каких союзников ты выбрал, но я понимаю – зачем. Или хотя бы думаю, что понимаю. Не знаю… хм… правда ли то, что мне сказал Альбус, но сейчас я твердо уверен на чьей я стороне.

– И на чьей? – хмыкнул я.

– На твоей, конечно, – улыбнулся Римус. – А могло быть иначе?

– Ну, времена меняются, люди тоже, – я взглянул на Люпина. – И я рад, что ты остался тем же, Лунатик.

– Я тоже этому рад, Бродяга, – облегченно рассмеялся тот.

– Но это не меняет того факта, что ты так и остался неисправимым нытиком. – толкнул я его в плечо. – Все виноваты… Моя вина только в том, что я доверил этому бородатому уроду Гарри.

– Это ты про Хагрида? Он конечно не похож на Локхарта, но у него все равно присутствует некий шарм.

– Очень смешно, это я про Дамблдора, – с укоризной посмотрел я на Люпина. – Мне к сожалению не достало тогда мозгов осознать, что активы моей семьи буду столь весомым поводом, чтобы засадить мне на пожизненное в Азкабан.

– О чем ты? – недоуменно взглянул на меня старый друг.

– Ой, не говори, что Дамблдор не мог догадаться о нашей с Джеймсом затее. Особенно учитывая то, что «злобный предатель» не только не заавадил на месте нашего полувеликана вместе с младенцем, но и дал тому мотоцикл, чтобы тот быстрее поспешил к Дамблдору. Ну и разумеется, тот не знал, что единственным наследником рода Блэк остаюсь я. – скептически посмотрел я на Люпина. – Даже если и суд вышел поспешным, уж в силах Дамблдора было инициировать повторное рассмотрение дела. Или хотя бы навестить меня в Азкабане. Только вот политические очки и простая выгода оказалась сильнее. При этом, чтобы получить ее ему было достаточно просто ничего не делать.

– Если так подумать…

– Вот так и подумай, Римус, – поднялся я со стула. – Теория всеобщей вины конечно занимательна, только я предпочитаю реальные факты. Петтигрю никто не заставлял выдавать тайну. Он просто, как и всегда присоединился к сильнейшему. Дамблдор – мог помочь, но не помог. Воландеморт же съехал с катушек – за то и поплатился. Так что не разделяй вину на всех, и не взваливай ее на одного себя, дружище. Терзания, в отличие от реальных дел мало помогают.

– И когда это ты успел заделаться философом, – смущенно улыбнулся оборотень. – Мне казалось, в нашей компании именно я всегда был голосом разума?

– Несколько лет в Азкабане позволяют несколько поменять приоритеты, – улыбнулся я в ответ. – Но ты не переживай. У тебя также будет время подумать.

– Это ты о чем?

– Ну, по моим сведениям, тебя выпустят примерно через месяц. Так что лежи, отдыхай, набирайся сил. Они тебе скоро понадобятся.

– Еще месяц здесь… – с тоской протянул Люпин. – Погоди, а для чего это? – вскинул брови оборотень.

– Ну ты же сам искал работу. Видел я твою анкету в гильдии, колдография кстати такая себе, – не смог я удержаться, вспомнив колдографию одетого в ношеный костюм оборотня с полосатым школьным галстуком на шее.

– Я твою тоже видел, с табличкой в руках, – не остался в долгу Лунатик. – Но ты же знаешь, мне не нужны деньги из жалости…

– Да какая жалость, Римус, – закатил я глаза в ответ на знакомую фразу. – Хотя на твою одежду без слез не взглянешь. Если уж сказал, что на моей стороне, то придется оправдывать. Мне нужны люди, Римус. Которым я смогу доверять. А кому как не тебе я могу доверится?

– Хорошо, – сдался под моими аргументами оборотень. – А в чем заключается работа?

– О, тебе точно понравится, – оскалился я. – Есть у меня на примете одна община….

* * *

После того разговора с Августой я долго думал о том, как мне воспользоваться информацией о несчастном случае с женой Ксенофилиуса. И выходило, что просто никак. Вернее, никак, с пользой для себя. В отличие от другой информации о будущем или прошлом, я знал только то, что это произойдет и примерные временные рамки. Долгие сеансы копания в собственной памяти принесли мне фразу Полумны, которая сказала о том, что ее мама умерла, когда ей было девять лет. Ну что же, как я узнал, недавно ей исполнилось девять. У Пандоры остался лишь год, или всего пара дней, или недель. Я точно не знал. Как и не знал, как мне предотвратить будущую катастрофу, при этом получив в должники самого Ксенофилиуса.

Дежурить возле нее сутками? В защищенное поместье даже войти незамеченными вряд ли получится. Конечно же их семья никогда не отличалась сильной магией, какими-то впечатляющими умениями. Скорее все Лавгуды, за редким исключением, были исследователями, учеными, деятелями искусства. Неординарный взгляд на мир помогал добиться успеха на этом поприще, а большие для древнего рода возможности в этом только помогали.

Исключением не стал и сам Ксенофилиус. Пойдя по стопам отца, тот стал исследователем, не редко путешествуя в самые отдаленные закоулки магического мира, находя там диковинных животных. В научно-популярном издании «Придира» был посвящен целый раздел различным магическим и полумистическим тварям, различным научным открытиям, изредка разбавляемый юмористической колонкой с забавными предположениями, скрывающими в себе политическую сатиру.

Пандора, хоть и происходила из обычной чистокровной семьи, чьи корни не насчитывают множество поколений, была подстать мужу. Мастер чар – ее изобретения и улучшения уже существующих заклинаний не только принесли признание в научном сообществе, но и регулярно выходили как в «Придире» так и в авторитетнейшем научном издании «Проблемы чароведения», куда попасть было откровенно говоря очень сложно и престижно.

Положа руку на сердце, это были хорошие люди. И даже то, что они стали моими противниками, не отменяло того факта что зла я им не желал. Последним кнатом в копилку моих сомнений был разговор с Гарри через артефактное зеркало, в котором он как обычно рассказывал, как у него прошел день.

Такие разговоры проходили у нас каждый вечер. Он рассказывал, как у него дела, как прошел день и какие новые впечатления он принес. Гонял ли он сегодня садовых гномов, или играл в детский квиддич на подаренной мной метле. И обязательно каждый вечер спрашивал, когда он сможет приехать обратно.

Нет, в целом Гарри понравилось жить у Уизли. Большая и дружная семья, теперь не стесненная в деньгах. Магический дом и местность, которую так увлекательно обследовать с новыми друзьями. Как я и боялся, и вместе с тем этого хотел, ему там действительно понравилось. Хотя, тот и не перестал скучать, видясь со мной всего один раз в неделю в воскресенье, когда мы вместе с Медой, Теддом и Нимфадорой, которая теперь настаивала называть ее просто Блэк, проводили время вместе в Хогсмите, или же вдвоем катались в Лондонском парке аттракционов.

Его нахождение в семье Уизли не было похоже на заключение. Как я в начале боялся, никто даже не просил его снять защитные артефакты, или подлить какое-нибудь зелье. Нет. Все было проще – Уизли делали все, чтобы ему понравилось там жить. А я, с каждым днем все больше закапывал себя в отговорках, боясь больше не услышать «Сири, а когда я перееду обратно?»

И вот как-то раз Гарри рассказал мне, что познакомился с новым другом, которая жила сравнительно неподалеку – веселой девочкой по имени Луна.

Разговор с ним, стал тем камешком, который подтолкнул меня к единственному решению, которое я мог выбрать не поступившись собственной совестью.

* * *

– Зовите меня просто Ксенофилиус, – добродушно усмехнулся беловолосый мужчина, отдаленно напоминающий Малфоя, если бы тот перестал ухаживать за своей прической, одеждой и обзавелся смешливыми морщинками вокруг глаз и губ а также серыми глазами постоянно устремленными куда-то вдаль. В целом, Ксенофилиус производил впечатление мечтательного безобидного чудика, если не знать в каких местах тот побывал и какие навыки для этого требуются.

– А меня, просто Пандора, – в противоположность ему, мать Луны была жизнерадостной, располагающей к себе одним видом, непоседливой девушкой. Светло-русые, соломенного цвета волосы с легкой рыжиной, круглые очки – велосипеды, энергия в каждом жесте – Пандора не выглядела на свой возраст от слова совсем. Внешне, казалось что та только что закончила Хогвартс и только-только спешит познавать мир.

– Тогда и вы зовите меня, просто Сириус, – поневоле улыбнулся я. Было что-то в этой паре такое… Легкая чудинка. При том, что они отличались от друг друга на столько же, на сколько были схожи.

Мы находились в кафе Фортескью. И не смотря на то, что погода снаружи не предполагала поедание мороженого, Пандора тут же заказала себе огромную вазу шариков разного вкуса и цвета. Я же с Ксенофилиусом обошлись чашками горячего молочного коктейля – одной из невозможных в обычном мире вещей, в мире магии являющимся пусть и некоторой диковинкой, но не более.

Как-то сама собой завязалась непринужденная беседа. Когда я попросил Августу, которая довольно давно была знакома с самим лордом Лавгуд о встрече, я не думал, что те откликнутся буквально сразу. Как и не думал, что эта встреча произойдет в такой обстановке. Казалось бы Ксенофилиус как будто не знал о том, что мы с ним являемся политическими противниками, непринужденно ведя беседу о своей последней экспедиции в магическую часть Скандинавии.

Но, наконец, как и вкусное мороженное, закончился и наш непринужденный разговор.

– Так зачем вы попросили нас о встрече, Сириус? – спросил Лавгуд после очередного рассказа. А я задумался. Вот вроде бы репетировал, что нужно сказать, а сейчас эта речь кажется довольно бессмысленной…

– Дело в том, Ксенофилиус, – немного помолчав, произнес я. – Что я несколько не знаю, как вам объяснить… хотя, ладно, послушайте…

И я начал свой рассказ, осторожно подбирая слова. Сказать о том, что у меня есть сведения из другого мира, я не мог. Это достаточно дико прозвучит даже для такого человека, как Ксенофилиус. Поэтому я осторожно сказал о том, что у меня есть сведения что Пандоре грозит смертельная опасность во время одного из ее экспериментов. Но, видимо все же не правильно выбрал слова.

– Это угроза, лорд Блэк? – ледяным тоном спросила меня Пандора, уставившись на меня недобро поблескивающими стеклами очков.

– Дорогая, Сириус наверняка не это имел ввиду, – внезапно вступил в разговор Ксенофилиус, до этого смотря куда-то вдаль. – Мы едва знакомы, у него совершенно нет причин…

– Послушай, Ксено, я тебя конечно люблю, но нельзя же быть на столько оторванным от реальности, – перевела свой взгляд на мужа нахмурившаяся девушка. – Конечно у него есть причины. Вспомни, за что ты голосовал на прошлом суде.

– А… – задумался Лавгуд, затем безмятежно улыбнулся. – Но ведь Гарри так будет только лучше, правда? Они недавно приходили в гости, кажется Луна с ним подружилась!

А я от этой реакции несколько… удивился, подозревая что Ксенофилиус меня этими словами либо разыгрывает, либо недавно принял что-то вроде «слез фей», либо он действительно немного не от мира сего. Только вот это совсем не сходилось с его большим влиянием в Визенгамоте и дружбой с Гринграссом.

– Послушайте, Пандора, вы меня не правильно поняли, – все же попытался объясниться я. – Как бы вам сказать… я действительно обладаю некоторыми знаниями о будущем, и в нем вы были мертвы. Стали жертвой собственного эксперимента в этот год.

– Так у вас есть способности к прорицанию? – подозрительно спросила леди Лавгуд все еще хмурясь. – Я конечно же уважаю все отрасли магического искусства… Но к прорицанию отношусь со скепсисом. Линии будущего изменчивы. Только люди с сильным даром могут увидеть наиболее вероятное развитие событий в видении. Но среди вашей семьи, я подобного дара не помню. Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь, – обреченно выдохнул я. – Но я правда знаю, что вы умрете до десятилетия вашей дочери, и она будет свидетелем вашей смерти, что нанесет ей большую травму. Поверьте…

– И, разумеется, у вас нет никаких доказательств, – хмыкнула Пандора. – Может быть воспоминание? Или записанное пророчество? Или хотя бы расскажете, откуда вы об этом знаете.

– Нет, ничего из этого, – помотал головой я, понимая, что убедить ее вряд ли смогу.

– Тогда я вынуждена закончить этот разговор, Лорд Блэк, – сказала та, поднимаясь из-за стола. – Потому что если это не глупая шутка, то больше ничего, кроме как попытки оказать давление на мужа через меня я в вашем предостережении не вижу.

– Это все правда, клянусь магией! – воскликнул я, доставая палочку. – Люмос, Нокс!

– Дорогая, может быть он действительно говорит правду? – неуверенно перевел глаза на свою жену Ксенофилиус.

– Хорошо, Сириус, – смягчилась Пандора, вновь садясь за стол. – Будем считать, что я поверила этой клятве. Хотя даже я знаю несколько путей ее обхода. Допустим. Вы верите в то, что говорите. Но зачем вы нам это рассказали?

– А разве то, что я могу спасти этим вашу жизнь недостаточно? – удивился я.

– Знаете, Сириус, я вполне себе понимаю как устроен мир. – вновь посмотрела она мне в глаза сквозь стекла очков. – Я – ученый. Мы в этом разбираемся. И смотря на вас, я вижу жесткого и бескомпромиссного человека, который бы не постеснялся использовать любые средства, чтобы получить свое. Можете ли вы поклясться, что этой информацией вы не преследуете и другие цели, помимо альтруизма? Например, не хотите ли повлиять на моего мужа, чтобы тот если не присоединился к вашей коалиции, то хотя бы уступил в одном важном вопросе?

– Я… нет, не могу, – наконец понял я, почему у Ксенофилиуса был такой политический вес. Не у него, а у его жены, которая в действительности была достаточно умной и дальновидной женщиной. Даже я сначала был одурачен этой маской воодушевленного ученого. Хотя, возможно это лишь побочный эффект высокоразвитого ума. А сам лорд Лавгуд действительно являлся тем, кем казался на первый взгляд – добродушным, немного чудаковатым исследователем, искренне не понимающим, какие у него могут быть разногласия с темным магом, против которого тот выступает.

– Что и требовалось доказать.

– Но это не отменяет правдивости моего предостережения, леди Лавгуд, – я скрестил руки в замок. – Не делайте из меня какого-то монстра. Если то, что спасет вам жизнь принесет мне побочную выгоду – это лишь сопутствующая цель. Но никак не первая. Я вполне могу обойтись и без вашего голоса. А вот ваша дочь сможет обойтись без матери, которая поступила неправильно просто в пику личности предупреждающего?

– Нет, – после моих слов на секунду я почувствовал страх женщины, просочившийся сквозь маску самообладания и холодного разума. – Но скажите мне, Сириус, если бы вас предупредили о том, что существует большая вероятность того, что если вы будете пользоваться магией, то вы умрете. Отказались бы вы от магии ради сохранения жизни?

Наконец задал она свой вопрос после недолгого молчания. И теперь задумался уже я. И этот вопрос был не легким. Один раз почувствовав в себе магию, сотворив волшебство – после этого мир уже никогда не становится прежним. Тем большую жалось, пополам со страхом маги испытывают при виде сквибов. Жалость – от того, что им не дано больше это ощутить. Лишь отголоски. Страх же – от того, что они не могут не представлять на их месте себя.

Магия – часть меня, и смог бы ли я отказаться от нее, например, из-за пророчества….

– Нет, – твердо ответил я. – Но я бы принял все меры, какие мог, для того, чтобы это не случилось.

– Вот и я про то, Сириус, – улыбнулась Пандора, показав ямочки на щеках. – Я верю, что и вы верите в свои слова. Но для меня моя работа, эксперименты и конструирование новых заклинаний – это жизнь. Как я могу отказаться от нее? Тем более, что я уже близка к прорыву в деле своей жизни!

– Никак, – мрачно ответил я, понимая, что переубедить ее все же не выйдет. – Но Пандора, пообещайте мне, что будете осторожны. У меня действительно есть основание полагать, что вы сейчас говорите о том эксперименте, после которого по моей информации вас не стало.

– Линии времени изменчивы, – пожала плечами леди Лавгуд. – А на этом эксперименте я буду еще более осторожна, после ваших слов. Хотя не думайте, что я пренебрегаю техникой безопасности, я же ученый!

Улыбнулась та, начиная собираться.

– Сириус, рад был знакомству, – протянул мне руку Ксенофилиус. – надеюсь, в следующий раз вы познакомитесь и с нашей дочерью. Раз дети дружат, и нам тоже надо дружить! Как-нибудь заходите на чашечку чая, или стаканчик чего покрепче, я как раз привез из поездки пару бутылок настоящего Аквавита!

– С удовольствием, Ксенофилиус, – не стал я отказывать добродушному мужчине, который явно пытался сгладить непростой разговор. – Пандора.

Пожал я ее протянутую ладонь.

– В любом случае, спасибо за ваше предупреждение, – прощаясь, проговорила та. – Я действительно буду осторожна. Не волнуйтесь.

– Я надеюсь, – проговорил я в ответ, когда семейная пара исчезла в водовороте трансгрессии, действительно желая поверить в то, что она сказала. И я стал той бабочкой, которая изменит будущее этой удивительной женщины. – Надеюсь…

Глава 7

У многих из нас есть чокнутые родственники. А многие из нас в глазах родственников – сами чокнутые.

© Джим Керри

– Быстро собирайся, пойдем! – словно метеор ворвался в гостиную взволнованный маг с немного всклоченными из-за перемещения седыми волосами, вдруг возникнув в зеленом пламени камина.

– Дед? – прежде чем спросить, я рефлекторно убрался с линии атаки и перекатился за укрытие дивана, навесив на себя звенящий от избытка энергии щит. Рядом со мной с палочкой на изготовку напряжённо замер Стамп, с которым мы секундой ранее обсуждали варианты противодействия участившимся атакам на мои объекты в Лютном.

На предприятия Малфоя также уже несколько раз нападали неизвестные, убивая всех и забирая товар, сжигая все подчистую. Так что Галанте с ног сбивался, пытаясь найти виновников, попутно решая проблемы, которые неизбежно возникали с повышением рисков. У него уже были мысли о том, кто именно против нас играет, но требовалось время, а ещё – люди, которых и так не хватало.

Нам требовалось только минимизировать ущерб, и для этого мы с Винсентом и Галанте формировали ударные группы, а также сеть «сигнализаций» и порталов для них. Чтобы в момент нападения быть готовыми, а не увидеть только полыхающие руины. И посреди обдумывания последних деталей нас застал врасплох Поллукс.

– А кого ты ожидал увидеть? Санта Клаус уже закончил разносить засранцам уголь… Да я это, Мерлинова борода! Сам же разрешение приходить давал, – коротко хмыкнул, взглянув на «теплый прием», дед. – Не стой столбом, давай собирайся – зелья, броня и двинулись.

– Куда? – убрав все заклинания и взмахом палочки наведя порядок в гостиной, недоуменно спросил я. – У нас тут есть незаконченное дело, тоже не терпящее отлагательств. Может быть, чуть попозже?

– Я нашел зацепку в деле об исчезновении Кассиопеи и Сигнуса – так что если есть дела поважнее…

– Хорошо, я собран! – тут же призвал я защищенную чарами мантию и сумку с необходимыми зельями.

– Вот и ладненько, – ухмыльнулся старый маг. – У меня с собой порт-ключ, только на двоих, так что паренька придется оставить. Да и там наверняка будет слишком опасно для посторонних.

– Альберт, – повернулся я к не высказавшему неудовольствия магу. Наоборот, тот с едва ли не благоговением смотрел на Поллукса. – Пока что без меня. Передай Галанте то, что мы с тобой наработали, и проследи, чтобы Винсент не наделал глупостей.

– Сделаю, – индифферентно ответил Стамп, пряча магическую палочку в чехол.

– Все, пошли, время не ждет, – поторопил меня маг, который уже занес одну ногу в камин, вновь запылавший зелёным. – Вошли и вышли. Приключение на…

– Погоди, а на сколько мы… черт! – ругнулся я, так как Поллукс уже исчез в темной вспышке, не договорив. – В общем, вернусь когда вернусь. Если все же не вернусь – завещание и план действий передаст Кричер, ещё я оставил у гоблинов и Джефриса копии.

– Удачи, – серьезно кивнул маг.

– Н-нда, она мне понадобится… Альфард-хаус! – я тоже взял горсть специальной модификации летучего пороха и бросил её под себя, называя место прибытия, тут же оказываясь в небольшом холле принадлежащего дядюшке Альфарду дома.

К сожалению, каминной сетью стоило пользоваться с оглядкой, да и через пролив так переместиться бы не вышло, так что домик Альфарда стал некоей перевалочной точкой, если Поллуксу вдруг вздумалось бы ко мне заглянуть. У него, разумеется, был и портал, только вот такие штуки, пробивающие наложенные на границу чары, – дорогая и одноразовая вещь. А настроенная на то, чтобы пропустить постороннего в Блэк-хаус – еще более сложная, лишь на крайний случай. Так что пришлось придумывать разные ухищрения, одним из которых был настроенный только на ограниченный круг людей камин в старом дядюшкином доме. Защиту на нём обновил сам Поллукс, но та всё равно была несоизмеримо проще, чем на родовом поместье.

– Чего так долго возишься?! Давай руку, – тут же схватил меня за запястье старый маг, перемещая на какой-то пустырь трансгрессией.

– Можешь объяснишь, почему такая спешка? – проморгавшись, недовольно протянул я, дел уже начал немного раздражать. – Скажи хоть, куда мы…

– Все потом! – оборвал Поллукс, активируя на этот раз портал. – Скоро может закрыться!

– Да что закры… – яркая вспышка ударила по глазам, а жуткий грохот, навалившийся сразу же после перемещения, больно ударил по ушным перепонкам, – …ся?! – еле услышал себя в окружающем шуме.

– …ом! – донесся до меня порывом морозного ветра конец фразы.

– Что?! – все еще прикрывая глаза рукой от яркой белизны вокруг и вздрагивая от порывов ледяного ветра, прокричал я в сторону Поллукса. Портал почему-то разнес нас на несколько метров друг от друга, и чары, вплетенные в мантию, еле справлялись с поддержанием комфортной температуры. Где это мы…

– Бегом! – подбежав вплотную, рявкнул в лицо Поллукс и опять дернул за руку, вынуждая перейти на бег вслед за ним. Тут я, правда, вспомнил, что являюсь магом, и, сосредоточившись, активно перебирая ногами, накинул на себя несколько бытовых чар, которые отсекли лишний ветер и затемнили воздух перед глазами, позволяя увидеть…

– Это что, айсберги? Мы в Арктике?! – непроизвольно вырвалось, пока мы бежали сквозь медленно, словно бы нехотя смыкающиеся огромные белые скалы, которые образовали перед нами большую арку. И арка эта постоянно уменьшалась. Процесс был не быстрый, и пока две глыбы льда, похожие на лондонскую высотку, медленно сближались друг с другом, роняя на стонущий под ногами лед такие же несоизмеримо огромные пласты снега и льда, мы на очень большой скорости бежали прямо в этот проход.

– Да молчи ты, береги дыхание, – в ответ тяжело выдохнул старик и ещё больше ускорился, я поднажал следом за ним. И, хотя эти два гиганта разделяли десятки метров, было ясно, что лучше успеть до того, пока они сомкнуться.

– КР-Р-Р-ккк, – с душераздирающим треском стонал голубой лед, ломаясь и вздыбливаясь под нашими ногами. От волнения, охватившего в эти минуты, я машинально попытался было перейти в состояние неполной трансгрессии, чтобы быстрее проскочить препятствие, как меня просто выкинуло из этого состояния обратно, и я чуть не упал.

– Я. Сказал… Шевели. Ногами… – тяжело отдуваясь, крепкой рукой подхватил меня дед, не переставая поддерживать темп заправского спринтера. Так мы и бежали, пока за нашими спинами творилось невообразимое по своей разрушительной мощи природное явление, от которого я всеми силами пытался оказаться как можно дальше.

– Вс-все… – тяжело дыша, Поллукс сполз на быстро трасфигурированное из снега кресло.

– И… кха… какого Мордреда, дед? – так же трансфигурировал я себе стул, на котором сразу же развалился, пытаясь отдышаться от долгого забега. – Где… это мы? Это… Арктика?

– Нет, – Поллукс, поморщившись, выпил какое-то зелье. – Это, внучок, Антарктида!

Дед картинно взмахнул рукой, и я следом за ним наконец увидел впереди бескрайнюю ледяную равнину, вдалеке которой белыми остроконечными зубами виднелись далекие горные хребты.

Две ледяные глыбы, борющиеся за свое превосходство позади нас, наконец, утихомирились, поняв, что силы равны, да так и застыли огромной ледяной стеной, в которой только глубокие трещины и осколки вокруг, красиво переливающиеся в солнечном свете, напоминали о том, что тут когда-то был проход.

– Серьезно? – с сарказмом ответил я Поллуксу, скидывая с плеча сумку, наверняка успевшую набить на бедре синяк, пока мы бежали. – Если бы ты сразу так сказал, захватил бы лыжи. И что мы тут делаем? И… кстати, а почему тут не работала трансгрессия?

– Трансгрессия тут не работает, потому что это лакуна с большими магическими возмущениями и одним входом, который раскрывается, видимо, только раз в несколько лет, – с намеком кивнул тот на ледяную стену. – А то, почему мы здесь – я же сказал, ты чем слушал?

– Ты сказал, что нашел следы Кассиопеи и Сигнуса. Но что они делали здесь? И как ты вообще узнал, – начал размышлять я вслух, но затем меня кольнула другая его фраза. – Раз в несколько лет? А мы отсюда тогда как выберемся?!

– Как-как… Порталом конечно, – достал Поллукс из кармана предмет, подозрительно напоминающий стеклянный глаз, подбросив в руке. – Его зачаровал один из лучших порталистов. Берет он, конечно, даже не по весу золота… Но вытянет откуда угодно. Нужно было только сюда попасть, я и так еле успел найти проход… Правда, думал что у нас все же будет больше времени. А насчет того, что здесь делал Сигнус – как я думаю, искал Кассиопею. Несколько лет назад мне довелось пообщаться с одним недобитком из Аненербе… представь, он прятался где-то в Аргентине!.. Так вот, благодаря паре друзей мне удалось задать ему несколько вопросов перед смертью. И тот рассказал, что слышал, как отряд, в котором была Кассиопея, гнал остатки гвардии Гриндевальда до одной из их баз в Антарктиде. Тогда, конечно же, я отправился прямо сюда, но кроме небольшой аномалии обнаружить нам ничего не удалось. Однако пару артефактов я оставил. И сейчас, когда те засекли сильное возмущение в магическом поле, каково было мое удивление, когда я понял, что тут появился проход. Далеко я лезть не стал, только оставил маяк для возвращения. Ну, а дальше ты и сам знаешь…