Текст книги "Треснувшее зеркало"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 12

Мисс Марпл шла в следствии своим путем. – Очень любезно с вашей стороны, миссис Джеймсон, очень любезно. Не знаю, как вас благодарить!

– Ну что вы, мисс Марпл. Я всегда рада вам услужить. Наверное, вам нужны самые свеженькие?

– Нет, не обязательно, – ответила мисс Марпл. – Даже думаю, лучше взять что-нибудь из старых номеров.

– Вот, пожалуйста. Здесь целая кипа, и, поверьте, они нам не нужны. Держите их, сколько нужно. Только, боюсь, вам не донести. Дженни, как там у тебя с перманентом?

– Нормально, миссис Джеймсон. Я ей сполоснула волосы, и сейчас она в сушке.

– В таком случае, милая, проводи-ка мисс Марпл и отнеси ей журналы. Нет, нет, мисс Марпл, никакого беспокойства. Всегда рады вам помочь.

«Как добры люди, – подумала мисс Марпл, – особенно когда знают тебя почти всю жизнь».

Миссис Джеймсон, в течение многих лет владевшая салоном-парикмахерской, решила ни за что на свете не отставать от прогресса и, набравшись храбрости, перекрасила свою вывеску и стала теперь называться «Диана. Модные прически». В остальном заведение почти не изменилось и почти так же, как раньше, удовлетворяло потребностям своих клиенток. Они покидали его с отличным перманентом. Тут брались за сложную стрижку и укладку и довольно плачевные результаты этих дерзаний не приводили, как ни странно, к конфликтам между сторонами. Впрочем, основную часть клиентуры миссис Джеймсон составляла группа респектабельных дам средних лет, безнадежно отставших от моды, которым было бы чрезвычайно трудно сделать любимую прическу где-нибудь еще.

– Вот это да! – воскликнула на следующее утро Черри, уже готовая пылесосить гостиную, которую она мысленно продолжала называть салоном. – Откуда это у вас?

– Я пытаюсь немного просветиться в области кинематографии, – объяснила мисс Марпл.

Она отложила в сторону «Новости кино» и взяла «Среди „звезд“».

– Действительно очень интересно. Столько вспоминаешь из прошлого!

– Все-таки у них потрясная жизнь, – заявила Черри.

– Специфическая, – поправила мисс Марпл. – Ужасно специфическая. Очень напоминает то, о чем мне когда-то рассказывала одна моя приятельница. Она работала в больнице медсестрой. Та же простота нравов, те же слухи и сплетни. И симпатичные доктора, прущие напролом, как танки.

– Как-то странно, что вы вдруг этим интересуетесь, – заметила Черри.

– Мне все труднее вязать, – объяснила мисс Марпл. – Конечно, шрифт в журналах для меня мелковат, но я могу пользоваться увеличительным стеклом.

Черри с любопытством смотрела на нее.

– Вы меня всегда удивляете, – сказала она. – Чем вы только не интересуетесь!

– Я интересуюсь всем, – заявила мисс Марпл.

– Я имею в виду новые увлечения. В вашем возрасте…

Мисс Марпл покачала головой.

– Они, по сути, не такие уж новые. Видите ли, меня интересует человеческая природа, а она в основном одна и та же, будь то кинозвезды, медсестры, жители Сент-Мэри-Мида. Или, – задумчиво добавила она, – публика, живущая в Новых Домах.

– Что-то не вижу ничего похожего между мной и кинозвездой, – рассмеялась Черри. – К сожалению… Наверное, вы стали интересоваться этим потому, что Марина Грегг и ее муж переехали в Госсингтон-Холл.

– И из-за печального события, которое там произошло, – подтвердила мисс Марпл.

– Вы о миссис Бэдкок? Да, плохо все получилось.

– А что думают об этом у вас в… – Мисс Марпл осеклась, не решаясь выговорить «в Новых Домах». – А что думаете вы и ваши друзья об этом? – изменила она свой вопрос.

– Странная история, – начала Черри. – Смахивает на убийство, хотя, конечно, полицейские, как всегда, напустили туману и прямо об этом не говорят. И все равно – похоже на убийство.

– Похоже, – согласилась мисс Марпл.

– Это не самоубийство, – заявила Черри. – Не такой была Хетер Бэдкок.

– А вы ее хорошо знали?

– Да нет, не очень. Можно сказать, совсем не знала. Она была больно деловая. Все агитировала вступить то туда, то сюда, то уговаривала идти на какие-то собрания. Слишком энергичная. По-моему, ее мужа от этого иногда мутило.

– Но настоящих врагов у нее, кажется, не было.

– Иногда она порядком надоедала. Вообще-то я не понимаю, кто, если не муж, мог ее убить. А он для такого жидковат. Но, как говорится, всякому терпению приходит конец. Много раз слышала, какой милый человек был Криппен, а тот же Хей, который стольких утопил в кислоте, – говорят, ужас какой был обаятельный! Так что ни в ком нельзя быть уверенным, правда?

– Бедный мистер Бэдкок, – вздохнула мисс Марпл.

– А еще говорят, в тот день он был расстроен и нервничал во время праздника, ну, до того, как все случилось. Но так всегда говорят, когда что-то случится. Хотите знать мое мнение? Он сейчас выглядит так, как не выглядел уже много лет. И настроение улучшилось, и сил прибавилось.

– В самом деле? – удивилась мисс Марпл.

– По-настоящему никто не верит, что это сделал он, – продолжала Черри. – Хотя если не он, то кто? Я сама, правда, думаю, что, наверное, это все-таки несчастный случай. Несчастные случаи тоже не редкость. Кажется, знаешь все о грибах и спокойно идешь собирать их. А среди них попадется какая-нибудь поганка – и, пожалуйста, корчишься в агонии. И еще хорошо, если врач подоспеет.

– Мне кажется, коктейли и бокалы с хересом не представляют особой опасности, – заметила мисс Марпл.

– Ну, не знаю, – возразила Черри. – По ошибке могла попасть бутылка с какой-нибудь гадостью. Одни мои знакомые как-то выпили концентрированного ДДТ. Чуть богу душу не отдали.

– Несчастный случай… – задумчиво произнесла мисс Марпл. – Да, конечно, на первый взгляд это наилучшее объяснение. Признаться, не верю, что в случае с Хетер Бэдкок могло иметь место преднамеренное убийство. Не скажу, что это исключено. Произойти может все что угодно, но в данном случае на убийство не похоже. Нет, все-таки правда должна быть где-то здесь. – Пошуршав лежащими перед ней журналами, она взяла один из них.

– Вы что, ищете что-то про кого-то?

– Нет, – ответила мисс Марпл. – Просто смотрю, что тут написано про разных людей, об их образе жизни. И еще ищу что-нибудь такое… какие-нибудь мелочи, которые могли бы пригодиться. – Она стала снова просматривать журналы, а Черри перенесла свой пылесос на второй этаж.

Лицо мисс Марпл порозовело от удовольствия, и она не услышала шагов, поскольку была глуховата. Между тем, кто-то шел по садовой дорожке в направлении окна гостиной. И только когда на страницу журнала упала легкая тень, мисс Марпл подняла голову. Перед ней, улыбаясь, стоял Дермот Крэддок.

– Вижу, вы выполняете домашнее задание, – улыбнулся он.

– Инспектор Крэддок, как я рада вас видеть! И как любезно с вашей стороны, что вы нашли время навестить меня. Хотите чашечку кофе или, может быть, рюмочку хереса?

– Рюмочку хереса было бы замечательно! Не вставайте, – добавил он, – я сам попрошу прислугу.

Он завернул за угол дома, вошел в боковую дверь и вскоре предстал перед мисс Марпл.

– Ну как? – спросил он. – Эта макулатура наводит вас на какие-нибудь мысли?

– Я бы даже сказала, слишком. Вы знаете, меня не так-то просто шокировать, и все же они меня немного шокируют.

– Частная жизнь кинозвезд?

– О нет, – ответила мисс Марпл, – не это! Это как раз совершенно естественно, если учесть условия их жизни, обилие денег и возможности для сближения. Вполне естественно. Я имею в виду то, как о них пишут. Знаете, я довольно старомодна, и все же мне кажется, такое нельзя позволять.

– Это ведь хроника, – возразил Дермот Крэддок. – Даже если стараться комментировать бесстрастно, трудно удержаться от резких оценок.

– Знаю, – согласилась мисс Марпл. – Иногда меня это очень злит. Вы, наверное, считаете, я глупо поступаю, читая всю эту пошлость. Но так хочется быть в курсе событий, а я, сидя дома, конечно же, не могу узнать всего, что бы мне хотелось.

– Именно так я и думал, – признался Дермот Крэддок. – И именно поэтому пришел вам кое-что рассказать.

– Но, дорогой мой, простите, вы думаете, ваши начальники одобрят это?

– Почему бы и нет? – успокоил ее Дермот. – Вот у меня есть список. Список тех, кто был на лестнице в короткий промежуток времени между появлением Хетер Бэдкок и ее кончиной. Мы вычеркнули уже много народу, возможно, напрасно, хотя не думаю. Мы вычеркнули мэра с женой, некоего Альдермана с женой и очень многих местных. Правда, оставили мужа. Если мне не изменяет память, вы всегда весьма подозрительно относились к мужьям.

– Зачастую они внушают явные подозрения, – объяснила мисс Марпл извиняющимся тоном, – а явное так часто бывает единственно верным.

– Абсолютно с вами согласен, – сказал Крэддок.

– Но какого из мужей, дорогой мой, вы имеете в виду?

– А как вы думаете – какого? – спросил Дермот, испытующе посмотрев на нее.

Мисс Марпл подняла глаза.

– Джейсона Радда? – спросила она.

– Вот видите! – воскликнул Крэддок. – Наши мысли работают в одном направлении. Не думаю, что это был Артур Бэдкок. Потому что, знаете ли, вряд ли хотели убить Хетер Бэдкок. Я считаю, что жертвой должна была стать Марина Грегг.

– Да, это представляется наиболее вероятным, – подхватила мисс Марпл.

– В таком случае, – продолжал Крэддок, – рамки поиска раздвигаются. Информация о том, кто там был, что видел или утверждает, что видел, равно как и о том, где кто был или утверждает, что был, – это всего-навсего то же, что вы могли наблюдать, окажись вы там. Так что мои начальники вряд ли стали бы возражать против нашей встречи.

– Звучит весьма убедительно, дорогой мой, – согласилась мисс Марпл.

– Вкратце перескажу вам, что мне удалось выяснить, а затем вернемся к списку.

Он кратко изложил все, что успел узнать, потом достал список.

– Должно быть, кто-то из них, – сказал он. – Мой крестный, сэр Генри Клиттеринг, рассказывал мне, что у вас здесь был клуб, который назывался «Во вторник вечером». Вы по очереди приглашали друг друга поужинать в нем, и кто-нибудь рассказывал историю – реальный случай из жизни, закончившийся загадочным образом. Разгадку знал только рассказчик. И каждый раз – говорил мой крестный – правильно угадывали только вы. Поэтому я решил заглянуть к вам в надежде, что вы поможете мне разгадать маленькую тайну.

– Мне кажется, это звучит довольно легкомысленно. – В голосе мисс Марпл прозвучал упрек. – Но я бы хотела задать вам один вопрос.

– Да?

– Как насчет детей?

– Детей? Ребенок только один. Имбецильный ребенок, который живет в специальном пансионате в Америке. Вы это имеете в виду?

– Нет, – ответила мисс Марпл, – я имею в виду другое. Конечно, это очень прискорбно. Одна из трагедий, которые иногда случаются, и винить здесь некого. Нет, я имела в виду детей, упоминание о которых встретила в одной из этих статей. – Она постучала рукой по лежащим перед ней журналам. – Детей, которых Марина Грегг усыновила. Кажется, два мальчика и девочка. В одном случае мать, у которой было много детей и очень мало средств, чтобы их вырастить при нынешней дороговизне, написала Марине письмо с предложением взять на воспитание одного из ее детишек. По этому поводу в журналах много псевдосентиментальной ерунды. О материнской жертвенности, о новом чудесном доме, прекрасном воспитании и сказочном будущем, которое ожидало ребенка. О двух других я пока разузнала мало. Один, кажется, из семьи иностранных беженцев, другой – американец. Марина Грегг усыновила их в разное время. Хотела бы я знать, что с ними стало.

Дермот Крэддок смотрел на нее с любопытством.

– Странно, что вы этим заинтересовались, – сказал он. – Сам я не придал детям особого значения. Какое они, по-вашему, имеют отношение к этой истории?

– Видите ли, – начала мисс Марпл, – судя по слухам и по тому, что мне удалось разузнать, они сейчас с ней не живут, так ведь?

– Думаю, они материально обеспечены, – предположил Крэддок. – Более того, думаю, закон об опекунстве это предусматривает. Возможно, на них по доверенности переведены какие-то деньги.

– Значит, когда они ей… надоели, – мисс Марпл сделала едва уловимую паузу перед словом «надоели», – от них избавились! После того как окунули в роскошь со всеми вытекающими отсюда прелестями. Так?

– Вероятно, – ответил Крэддок. – Точно не знаю. – Он продолжал смотреть на нее с любопытством.

– Дети все чувствуют, поверьте мне, – продолжала мисс Марпл, кивая в такт. – Они чувствуют все гораздо глубже, чем могут представить себе взрослые. Чувство обиды, отверженности, отчуждения. Пережить их не помогут никакие привилегии. Ни образование, ни благополучие, ни гарантированный источник доходов, ни удачная работа. Такого рода вещи могут, как заноза, терзать всю жизнь.

– Да, но все равно, по-моему, предполагать, что… а, собственно, что вы предполагаете?

– Пока ничего, – ответила мисс Марпл. – Просто задалась вопросом: где они сейчас и сколько им сейчас лет? Судя по тому, что я тут прочла, они должны быть уже взрослыми.

– Я мог бы, наверное, выяснить это, – медленно проговорил Дермот Крэддок.

– О, мне совершенно не хочется доставлять вам лишние хлопоты. Я не уверена, что мое предположение вообще заслуживает внимания.

– Ничего страшного, – успокоил ее Дермот Крэддок. – Мы это проверим. – Он сделал запись в блокноте. – А теперь хотите взглянуть на списочек?

– По правде говоря, не думаю, что смогу извлечь из него что-нибудь полезное. Я не знаю этих людей.

– Но я могу комментировать по ходу дела, – заверил Крэддок. – Пожалуйста. Джейсон Радд, муж (мужья всегда вызывают наибольшие подозрения). Все утверждают, что Джейсон Радд свою жену обожает, что уже само по себе подозрительно, вы не находите?

– Не обязательно, – с достоинством произнесла мисс Марпл.

– Он очень активно пытался скрыть тот факт, что объектом покушения была его жена. Полиции он даже не намекнул на свои подозрения. Не знаю, почему он считает нас ослами. Мы эту версию прорабатываем с самого начала. Как бы то ни было, он утверждает, что боялся, как бы его подозрения не стали известны жене и не повергли ее в панику.

– А она принадлежит к женщинам, которые впадают в панику?

– Да, она неврастеничка, у нее бывают нервные срывы, перепады настроения.

– Это не обязательно говорит о недостатке мужества, – заметила мисс Марпл.

– С другой стороны, – продолжал Крэддок, – если она знает, кто был на самом деле объектом покушения, не исключено, что ей известно и то, кто его совершил.

– Вы хотите сказать, что она знает, но… не хочет, чтобы об этом узнали другие?

– Я только хочу сказать, что это возможно, и в таком случае возникает вопрос: почему? Похоже, она не хочет, чтобы мотивы, вся подоплека стали известны мужу.

– Воистину интересная мысль, – одобрила мисс Марпл.

– Вот еще несколько имен. Секретарша Элла Зелински. Чрезвычайно компетентная и энергичная молодая особа.

– Влюбленная в мужа. Вам не показалось? – спросила мисс Марпл.

– Показалось, совершенно определенно, – ответил Крэддок. – Но почему это вам пришло в голову?

– Просто так очень часто бывает, – объяснила мисс Марпл. – И поэтому она, подозреваю, не очень-то любит бедняжку Марину Грегг.

– Что могло явиться мотивом для убийства, – подхватил Крэддок.

– Многие секретарши и ассистентки влюбляются в мужей своих патронесс, – сказала мисс Марпл, – но очень, очень немногие пытаются их отравить.

– Да, но мы не должны сбрасывать со счетов и исключения, – заметил Крэддок. – Далее. Там были двое местных и один лондонский фотограф и два представителя прессы. Никто из них подозрений не вызывает, но мы их проверили. Еще была бывшая жена второго или третьего мужа Марины Грегг. Ей не очень понравилось, когда Марина Грегг увела ее мужа. Хотя с тех пор прошло одиннадцать или двенадцать лет. При данных обстоятельствах представляется маловероятным, чтобы она заявилась в гости с целью отравить Марину. Еще был человек по имени Ардвик Фенн. Когда-то он был очень близким другом Марины Грегг. Они не виделись много лет. Все знали, что он где-то за границей, поэтому, когда он появился на банкете, это было для всех большой неожиданностью.

– Значит, его появление должно было сильно удивить ее?

– Полагаю, да.

– Удивление и, возможно, испуг.

– «Проклятие мне», – процитировал Крэддок. – Все правильно. И наконец, молодой человек по имени Хейли Престон. В тот день ему пришлось много побегать, он дежурил. Ужасно разговорчив, но ничего существенного не слышал, ничего не видел, ничего не знает. Слишком навязчиво проталкивал эту идею. Вам о чем-нибудь это говорит?

– Пока ничего, – призналась мисс Марпл. – Масса интересных возможностей. Но мне все же хотелось бы подробнее узнать о детях.

Крэддок испытующе посмотрел на нее.

– Мне кажется, вы зациклились на этом, – сказал он. – Хорошо, я наведу справки.

ГЛАВА 13

– Вряд ли это могло быть делом рук мэра. – В голосе инспектора Корниша звучала слабая надежда.

Он постучал карандашом по листу бумаги со списком имен. Дермот Крэддок широко улыбнулся.

– А вам бы так этого хотелось, – не удержался он.

– Трудно возразить, – признался Корниш. – Напыщенный, лицемерный старый фарисей, – продолжал он. – Все на него имеют зуб. Держится высокомерно, изображает из себя святошу, а сам давно по уши погряз во взяточничестве!

– И вы никак не можете его уличить?

– Нет, – сознался Корниш. – Он слишком скользкий. Всегда докажет, что действовал в рамках закона.

– Да, согласен, соблазн велик, – сказал Дермот Крэддок, – но, боюсь, вам придется выкинуть из головы эту заманчивую идею, Фрэнк.

– Знаю, знаю, – вздохнул Корниш. – Возможно, но крайне невероятно. Кто тут у нас еще?

Оба инспектора склонились над списком.

Оставалось еще восемь имен.

– Мы никого не упустили? – В голосе Крэддока прозвучала едва уловимая неуверенность, и Корниш это понял.

– Вы можете быть абсолютно уверены, что здесь все. Вслед за миссис Бэнтри пришел священник, а следом за ним Бэдкоки. В этот момент на лестнице было восемь человек. Мэр с женой, Джошуа Грайс с Нижней фермы с женой, Дональд Макнейл из местной газеты «Геральд энд Аргус», Ардвик Фенн из США, мисс Лола Брюстер, кинозвезда из США. Вот и все. Кроме них была одна претенциозная фотокорреспондентка из Лондона, которая водрузила свой аппарат на перила лестницы. Если, как вы предполагаете, «застывший взгляд» Марины Грегг, о котором рассказывает миссис Бэнтри, был вызван тем, что она увидела кого-то на лестнице, вам придется выбирать из этих восьми. Мэр, к сожалению, отпадает. Грайсы тоже. Кажется, они вообще никогда не выезжали за пределы Сент-Мэри-Мида. Остаются четверо. Местный журналист – маловероятно. Фотокорреспондентка появилась там за полчаса до событий, с какой бы стати Марина вдруг на нее так прореагировала? Кто остается?

– Таинственные чужестранцы из Америки? – подсказал Крэддок, слегка улыбнувшись.

– Вы это сказали.

– Согласен, что они вызывают наибольшие подозрения, – признал Крэддок. – Они явились неожиданно. Ардвик Фенн – старая любовь Марины, она его не видела много лет. Лола Брюстер когда-то была женой третьего мужа Марины Грегг, который с ней развелся, чтобы жениться на Марине. Развод, как я понял, был не слишком полюбовный.

– Я бы поставил ее среди подозреваемых на первое место, – заключил Корниш.

– В самом деле, Фрэнк? По прошествии пятнадцати лет, или около того, и после еще двух замужеств?

Корниш ответил, что от женщин всего можно ожидать. Дермот согласился в принципе, но заметил, что ему это представляется по крайней мере странным.

– А как насчет приглашенных официантов, которые разносили коктейли?

– То есть забудем о «застывшем взгляде», о котором мы столько наслышаны? Мы навели самые общие справки. За все отвечала местная фирма по обслуживанию приемов, филиал «Маркет-Бейсинга». Я имею в виду, отвечала за праздник. А вообще-то в доме всем заправляли дворецкий Джузеппе и две девушки из местных, работающие в столовой на киностудии. Обеих я знаю. Не бог весть что, но вполне безобидные.

– Придется встретиться и поговорить с этим журналистом. Возможно, он что-нибудь заметил. Потом Ардвик Фенн, Лола Брюстер и фотокорреспондентка – как ее? – Марго Бенс. Она тоже могла что-нибудь заметить.

Корниш кивнул.

– Больше всего подозрение падает на Лолу Брюстер, – сказал он, с любопытством глядя на Крэддока. – Вы, кажется, не очень верите в эту версию?

– Я думаю о том, как трудно… – задумчиво проговорил Дермот.

– Трудно?

– …как трудно было насыпать яд в бокал Марины, оставаясь незамеченным.

– Но трудно любому, не так ли? Безумная затея.

– Согласен, безумная, но в особенности для такого человека, как Лола Брюстер.

– Почему? – спросил Корниш.

– Потому что она была важным гостем. Важная персона, знаменитость. Люди с нее не спускали глаз.

– Справедливо, – согласился Корниш.

– Местная публика наверняка толкала друг друга в бок, перешептывалась и пялилась, а после того, как Марина Грегг и Джейсон Радд с ней поздоровались, ее, несомненно, отдали на попечение секретарей. Фрэнк, какой бы ловкой она ни была, она не могла быть уверенной, что ее не увидят. Вот в чем здесь загвоздка, и загвоздка большая.

– Я ведь уже сказал: какая разница, Брюстер или другой – любому трудно…

– Нет, – возразил Крэддок, – разница очень большая. Возьмите, к примеру, дворецкого Джузеппе. Он возится с бутылками и бокалами, разливает напитки, раздает их. Он мог бы совершенно незаметно бросить в бокал щепотку или таблетку-другую кальмо.

– Джузеппе? – Фрэнк Корниш задумался. – Думаете, это он?

– Нет причины так думать, – сказал Крэддок, – но как знать?.. Есть какой-то серьезный, веский мотив. Да, он мог бы это сделать. Или кто-нибудь из обслуги. К сожалению, в тот момент их не было. Убийца мог (или могла) с этой целью устроиться на работу в фирму.

– Думаете, все было тщательно и заранее продумано?

– Мы ничего об этом не знаем, – сказал Крэддок, слегка раздражаясь. – Мы абсолютно не знаем главного в этой истории. И не узнаем, пока не вытащим то, что нам нужно, из Марины Грегг или из ее мужа. Они должны знать или хотя бы подозревать кого-то. Но они молчат. А мы даже не знаем, почему они молчат. Мы пока в начале пути.

Он помолчал, затем продолжил:

– Если игнорировать «застывший взгляд», который мог быть чистой случайностью, были и другие, кто мог довольно легко подсыпать яд. Секретарь Элла Зелински. Она тоже возилась с бокалами, разносила коктейли. За ней-то уж никто не наблюдал. Это же относится и к юному заморышу – забыл, как его зовут. Хейли… Хейли Престон? Более того, если бы кто-то из них захотел свести счеты с Мариной Грегг, безопаснее сделать это как раз при большом стечении народа.

– Еще кто?

– Нельзя, пожалуй, забывать и о муже, – напомнил Крэддок.

– Опять вернулись к мужьям, – усмехнулся Корниш. – Мы подозревали беднягу Бэдкока, пока не обнаружилось, что предполагаемой жертвой должна была стать Марина. Теперь мы перенесли свои подозрения на Джейсона Радда. Но, должен сказать, он производит впечатление преданного мужа.

– Да, так считают, – сказал Крэддок, – но кто его знает.

– Если бы он хотел избавиться от Марины, не легче бы было просто развестись?

– Было бы гораздо более естественно, – согласился Дермот, – но мы пока еще многого не знаем.

Зазвонил телефон. Корниш поднял трубку.

– Да? Соедините меня с ними. Да, он здесь. – С минуту он слушал, потом закрыл трубку рукой и посмотрел на Дермота. – Миссис Марина Грегг, – сказал он, – чувствует себя гораздо лучше и готова ответить на вопросы.

В Госсингтон-Холле Дермота Крэддока встретила Элла Зелински. Она была, как всегда, подтянута и деловита.

– Миссис Грегг ждет вас, мистер Крэддок, – сообщила она.

Дермот смотрел на нее с интересом. С самого начала Элла Зелински показалась ему загадочной личностью. Еще тогда он сказал себе: «Более бесстрастного лица я, пожалуй, не видел». На все вопросы она отвечала с величайшей готовностью. Никаких признаков, что она что-то утаивает. Однако до сих пор он понятия не имел о том, что она на самом деле думает, чувствует или хотя бы знает обо всем этом деле. Казалось, в броне ее вежливой деловитости не было ни единой трещины. Она вполне могла знать не больше, чем утверждала, и вполне могла знать очень многое. Единственное, в чем он был уверен (правда, без всяких доказательств), так это в том, что она влюблена в Джейсона Радда. Это, по его выражению, было профессиональным заболеванием секретарш.

Возможно, это ничего не значило. Но сам по себе факт уже предполагал мотив. К тому же Крэддок был почти уверен, что она что-то скрывает. Это могла быть любовь, а могла быть и ненависть. Или, наконец, чувство вины. Она вполне могла воспользоваться возможностью, предоставившейся ей в тот день, а могла и тщательно спланировать задуманное. Ему нетрудно было представить ее в этой роли. Как она проворно, но несуетливо движется, переходя с места на место, ухаживая за гостями, как передает бокалы одним, забирает их у других, а взгляд ее отмечает на столике место, куда Марина поставила свой бокал. И как затем, может быть, как раз в тот момент, когда Марина приветствовала прибывших американских гостей, а вокруг раздавались удивленные и радостные возгласы, и взоры всех присутствующих были устремлены на них, она спокойно и незаметно подсыпала смертельную дозу лекарства в этот бокал. Это, правда, требовало дерзости, самообладания и проворства. Но этого ей не занимать. Это было бы блистательно выполненное преступление, без лишних затей. Преступление, почти обреченное на успех.

Но случаю было угодно распорядиться иначе. В толчее кто-то нечаянно толкнул Хетер Бэдкок. Ее коктейль расплескался, и Марина Грегг с присущей ей непосредственностью и тактом сразу же предложила ей свой бокал. Таким образом погиб другой человек.

«Сплошная теория, притом, возможно, бредовая», – отметил про себя Дермот Крэддок, обмениваясь вежливыми фразами с Эллой Зелински.

– Мисс Зелински, я хотел спросить вас еще об одном. Как я понимаю, все угощение поставила фирма «Маркет-Бейсинг»?

– Да.

– А почему выбор пал именно на эту фирму?

– Честно говоря, не знаю, – призналась Элла. – Это не входит в мои обязанности. Знаю, что мистер Радд считал, что тактичнее обратиться к кому-то из местных, чем привлекать лондонскую фирму. Нам это не представлялось столь уж важным.

– Да, возможно…

Он не отрывал взгляда от Эллы. Та немного нахмурилась и опустила глаза. Высокий лоб, решительный подбородок, фигура, которая при желании могла выглядеть довольно соблазнительной, плотно сжатые, властные губы. Глаза? Веки красноватые. Любопытно. Она что, плакала? Похоже на то. И все же, он мог поклясться, эта молодая женщина не склонна к слезам.

Будто прочитав его мысли, она подняла на него взгляд, достала платок и громко высморкалась.

– Вы простужены, – заметил он.

– Это не простуда. Сенная лихорадка. Своего рода аллергия. Она у меня всегда в это время года.

Раздался приглушенный звонок. В комнате стояло два телефона: один – на столе, другой – на столике в углу. Звонил второй. Элла Зелински сняла трубку.

– Да, – сказала она, – он здесь. Сейчас приведу.

Она положила трубку.

– Марина готова принять вас.

Марина Грегг приняла Крэддока в комнате на втором этаже. Очевидно, это была ее личная гостиная, смежная со спальней. Наслушавшись о прострации и никудышных нервах Марины, Дермот Крэддок ожидал увидеть нечто беспомощное и трясущееся. Но, хотя Марина и полулежала на кушетке, голос был бодрым, а глаза ярко блестели. На лице почти не было косметики, но выглядела она моложе своих лет. И его необычайно поразил приглушенный свет ее красоты. В глаза бросался изящный овал лица в естественном обрамлении свободно ниспадающих волос. Миндалевидные, цвета морской волны глаза, тонко очерченные брови, ее теплая и милая улыбка – все излучало неизъяснимую притягательную силу. Она улыбнулась ему.

– Старший инспектор Крэддок? Я вела себя ужасно. Умоляю, простите меня. Просто не могла справиться с собой после этого кошмара. Можно было и не придавать всему такого значения, но мне не удалось. Мне, право, стыдно.

Уголки рта слегка приподнялись, сделав ее улыбку горестной и одновременно трогательной. Она протянула ему руку, и он пожал ее.

– Совершенно естественно, – успокоил он ее, – что вы расстроились.

– Но ведь все расстроились, – возразила Марина.

– У меня не было оснований принимать это ближе к сердцу, чем все остальные.

– Не было?..

Она пристально посмотрела на него, затем кивнула.

– Да, – согласилась она. – Вы очень проницательны. Основания были. – Она опустила глаза и длинным указательным пальцем медленно, едва касаясь, провела по подлокотнику кушетки.

Он видел этот жест в одном из ее фильмов. Внешне он казался бессмысленным и все же был полон какой-то значительности. Что-то задумчивое и кроткое…

– Я трусиха, – проговорила она, все еще не поднимая глаз. – Кто-то хотел меня убить, а я не хотела умирать.

– Почему вы думаете, что кто-то хотел убить вас?

Она широко раскрыла глаза.

– Потому что все это было проделано с моим бокалом. Просто по ошибке он достался той бедной женщине. Вот в чем весь ужас и трагизм. Кроме того…

– Да, миссис Грегг?

Казалось, она немного колеблется, стоит ли продолжать.

– Наверное, есть и другие причины, заставившие вас поверить, что именно вы должны были стать жертвой?

Она кивнула.

– Какие, миссис Грегг?

Она минуту помолчала, потом сказала:

– Джейсон говорит, я должна вам все рассказать.

– Значит, вы ему открылись?

– Да. Не хотела, но доктор Гилхрист убедил меня в том, что надо. Оказалось, Джинкс думает так же. Он все время так думал, только – вообще-то это все довольно смешно, – опять горестная улыбка заставила подняться уголки ее рта, – только не хотел пугать меня. Подумать только! – Марина вдруг энергично распрямилась. – Милый Джинкс! Неужели он считает меня совсем дурочкой?

– Вы еще не сказали мне, миссис Грегг, почему вы решили, что кто-то хотел вас убить.

Какое-то мгновение она молчала, потом резким движением потянулась к сумочке, открыла ее, вынула листок бумаги и протянула его Крэддоку.

Он прочел записку. В ней была напечатана на машинке всего одна строчка: «НЕ ДУМАЙ, ЧТО ТЕБЕ УДАСТСЯ УЦЕЛЕТЬ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ».

Крэддок резко спросил:

– Когда вы получили записку?

– Она лежала на моем туалетном столике, когда я вернулась из ванной.

– Значит, кто-то в доме…

– Не обязательно. Могли взобраться на балкон за моим окном и оттуда подкинуть. Думаю, они хотели напугать меня еще больше, но не получилось. Я просто ужасно разозлилась и попросила пригласить вас.

Дермот Крэддок улыбнулся.

– Вероятно, довольно неожиданный результат для автора записки, кем бы он ни был. Это первое послание подобного рода?

Опять Марина помедлила, а затем призналась:

– Нет, не первое.

– Вы не расскажите мне о предыдущих?

– Это было три недели назад, когда мы только переехали. Не сюда, а на студию. Оно было какое-то дурацкое. Просто записка, написанная от руки. Причем одними заглавными буквами. Там стояло: «ГОТОВЬСЯ К СМЕРТИ». – Она засмеялась. В ее смехе чуть угадывались истерические нотки. Но веселье было явно не наигранным. – Это было так глупо, – объяснила она. – Довольно часто приходится получать бредовые записки, угрозы и тому подобное. Я тогда подумала, что записка написана религиозным человеком, порицающим профессию киноактрисы. Я ее разорвала и выбросила.