Текст книги "Треснувшее зеркало"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 7

Освидетельствование было кратким и не дало ничего утешительного. В опознании участвовал муж, и была проведена медицинская экспертиза. Причиной смерти Хетер Бэдкок явилась смертельная доза диэтил-гексил-барбо-квинделоритата или, будем откровенны, чего-то в этом роде! Установить, как вещество попало в организм, оказалось невозможным.

Дознание было отложено на две недели.

После освидетельствования инспектор сыскной полиции Фрэнк Корниш подошел к Артуру Бэдкоку.

– Я могу с вами поговорить, мистер Бэдкок?

– Да, конечно.

Артур Бэдкок выглядел еще более жалким, чем обычно.

– Не могу понять, – твердил он, – просто не могу понять.

– Я на машине, – сказал Корниш. – Мы можем поехать к вам домой, хотите? Там нам будет уютнее и спокойнее.

– Спасибо, сэр. Да-да, конечно, так будет лучше всего.

Они подъехали к аккуратненькой, выкрашенной в голубой цвет калитке дома № 3 по Арлингтон-Клоуз. Артур Бэдкок шел впереди, инспектор следом за ним. Бэдкок достал из кармана ключ от дома, но, прежде чем он успел вставить его в замочную скважину, дверь открыли изнутри. Женщина, открывшая дверь, слегка попятилась от неожиданности. Артур Бэдкок был заметно удивлен.

– Мэри, – выдохнул он.

– Решила приготовить тебе чаю, Артур. Подумала, будет кстати, когда ты вернешься после освидетельствования.

– Это очень мило с твоей стороны, – с благодарностью в голосе сказал Артур Бэдкок. – Э-э-э, – в нерешительности замялся он. – Это инспектор Корниш. А это – миссис Бейн. Соседка.

– Понимаю, – кивнул инспектор Корниш.

– Я принесу еще чашку, – засуетилась миссис Бейн.

Она исчезла, и Артур Бэдкок нерешительно провел инспектора в гостиную с обитой ярким кретоном мебелью, расположенную направо от прихожей.

– Она очень любезна, – сказал Артур Бэдкок. – Всегда очень любезна.

– Давно вы с ней познакомились?

– Нет. Уже здесь.

– Здесь вы живете, кажется, два года. Или три?

– Около трех, – подтвердил Артур. – Миссис Бейн перебралась сюда всего около полугода назад, – объяснил он. – Ее сын работает недалеко отсюда, поэтому после смерти мужа она переехала жить сюда, и сын у нее столуется.

В этот момент вошла с подносом миссис Бейн, темноволосая, довольно колоритная женщина лет сорока. У нее была смуглая, как у цыганки, кожа, очень гармонировавшая с цветом волос и глаз. Глаза смотрели настороженно. Она поставила поднос на стол, и инспектор Корниш сказал ей что-то приятное и ни к чему не обязывающее. Что-то у него внутри, какой-то профессиональный инстинкт был начеку. Настороженность во взгляде женщины, ее легкий испуг в тот момент, когда Артур его представлял, не ускользнули от его глаз. Ему было знакомо то едва заметное беспокойство, которое вызывало присутствие полицейского – своего рода естественного раздражителя и источника опасности – как у тех, кто, возможно, нечаянно совершил прегрешение перед его величеством законом, так и у еще одной категории лиц. И он был уверен, что именно этот второй случай имел место здесь. Наверное, миссис Бейн в свое время имела опыт общения с полицией, оставивший у нее неприятные воспоминания и сделавший ее подозрительной. Он решил подробнее разузнать о Мэри Бейн.

Поставив поднос на стол и отказавшись участвовать в чаепитии под предлогом, что ей срочно нужно домой, она ушла.

– По-моему, приятная женщина, – похвалил инспектор Корниш.

– Да, вы правы. Она очень любезная, очень хорошая соседка, очень добрая женщина, – подхватил Артур Бэдкок.

– Она была подругой вашей жены?

– Нет. Нет, я бы не сказал. Они общались по-соседски, были в хороших отношениях, но и только.

– Понятно. А теперь, мистер Бэдкок, нам хотелось бы получить от вас как можно больше информации. Я полагаю, результаты дознания явились для вас неожиданностью?

– О да, безусловно, инспектор. Конечно, я понимал, что вы, по-видимому, подозреваете, что что-то не так, да я и сам готов был заподозрить что-то неладное, потому что Хетер всегда была очень здоровой. Она практически ни дня не болела. Я сразу сказал себе: «Здесь что-то не так». Но это кажется настолько невероятным, не знаю, понимаете ли вы, что я хочу сказать, инспектор. Поистине совершенно невероятным. Что за вещество – этот би-этил-гек-са… – Он запнулся.

– У него есть другое название, – пришел на помощь инспектор. – Оно продается под названием «кальмо». Знаете о таком?

Артур Бэдкок отрицательно покачал головой. Он был растерян.

– Оно больше известно в Америке, – продолжал инспектор. – Там, как я понял, его прописывают совершенно свободно.

– А от чего оно?

– Оно, насколько я понял, создает радостное и безмятежное настроение, – объяснил Корниш. – Его прописывают людям в стрессовых ситуациях, тем, кто страдает от страхов, депрессий, меланхолии, бессонницы и тому подобных вещей. В умеренных дозах оно не опасно, но передозировка не рекомендуется. Кажется, ваша жена приняла раз в шесть больше нормальной дозы.

Бэдкок смотрел широко раскрытыми глазами.

– Хетер в жизни не принимала ничего подобного, – сказал он. – Я в этом уверен. Она вообще не любила лекарств. У нее никогда не было депрессии или страхов. Она была одной из самых жизнерадостных женщин, каких только можно представить.

Инспектор кивнул.

– Понятно. И ни один врач ей ничего подобного не прописывал?

– Нет. Решительно – нет. Я в этом уверен.

– У кого она лечилась?

– Она приписана к доктору Симсу, но, по-моему, за все время, что мы тут живем, не была у него ни разу.

Инспектор Корниш задумчиво сказал:

– Выходит, она была человеком, которому вряд ли могло понадобиться такое средство и который не стал бы его принимать.

– Она не принимала, инспектор, я в этом уверен. Это какое-то недоразумение.

– Странное недоразумение, – не согласился инспектор Корниш. – Что она ела и пила в тот день? – Гм. Сейчас вспомню. На завтрак…

– Не стоит начинать с завтрака, – остановил его Корниш. – В таком количестве это лекарство действует быстро. Полдник. Начните с полдника.

– Значит, так. Мы зашли в павильон в парке Госсингтон-Холла. Там было настоящее столпотворение, но нам все же удалось взять по булочке и по чашке чая. Мы мигом все проглотили, поскольку в павильоне оказалось очень душно, и вышли на воздух.

– И больше она ничего там не ела – только булку и чашку чая?

– Так точно, сэр.

– И вы пошли в дом. Так?

– Да. К нам подошла девушка и сказала, что Марина Грегг будет очень рада видеть мою жену, если той будет угодно подняться в дом. Естественно, моя жена очень обрадовалась. Она целыми днями только и говорила, что о Марине Грегг. Ажиотаж был всеобщий. Да что там, инспектор, вы это знаете не хуже меня.

– Да-да, конечно, – признался Корниш. – Моя жена тоже сгорала от любопытства. Да и народ со всей округи готов был заплатить любые деньги, чтобы попасть на прием, посмотреть на Госсингтон-Холл, на то, как его переделали, надеясь хоть мельком увидеть Марину Грегг живьем.

– Девушка провела нас в дом, – продолжал Артур Бэдкок, – поднялась с нами по лестнице. Именно там и проходил прием. На верху лестницы. Но все выглядело, как я понял, совершенно не так, как раньше. Это была как бы огромная ниша, в которой стояли стулья и столы с напитками. Приглашенных было, по-моему, человек десять-двенадцать.

Инспектор Корниш кивнул.

– И там вас встретили. Кто?

– Сама миссис Марина Грегг. И ее муж. Не помню его имени.

– Джейсон Радд, – подсказал инспектор Корниш.

– Да-да. Правда, я его вначале не заметил. Короче, миссис Грегг очень мило поздоровалась с Хетер и была явно рада ее видеть, и Хетер стала рассказывать, как она когда-то, много лет назад, встречалась с миссис Грегг в Вест-Индии, и все, казалось, было в полном порядке.

– Все казалось в полном порядке, – повторил инспектор. – А потом?

– А потом миссис Грегг спросила, что мы будем пить. А муж миссис Грегг, мистер Радд, принес для Хетер какой-то коктейль. Диккери, или что-то в этом роде.

– Дайкири.

– Так точно, сэр. Он принес два. Один ей и один миссис Грегг.

– А вы, вы что пили?

– Я пил херес.

– Понятно. И вы втроем стояли наверху и пили из своих бокалов?

– Не совсем так. Видите ли, по лестнице поднимались новые гости. К примеру, мэр и другие люди – какой-то важный американец, кажется, с дамой. Так что нам пришлось отойти немного вглубь.

– И тут ваша жена выпила свой дайкири.

– Нет, не тут, не тогда.

– Гм. Когда же?

Артур Бэдкок мучительно припоминал, наморщив лоб.

– Мне кажется, она поставила его на один из столиков. Она там встретила подруг. По-моему, связанных с Ассоциацией Святого Иоанна, приехавших из Мач-Бенгэма или что-то в этом роде. Короче, они разговорились.

– И когда же она выпила свой коктейль?

Артур Бэдкок снова наморщил лоб.

– Вскоре после этого, – сказал он. – К тому моменту наверху скопилось уже много народу. Кто-то толкнул Хетер под руку, и она расплескала свой коктейль.

– Как-как? – Инспектор Корниш вскинул брови. – Ее коктейль расплескался?

– Да, так мне помнится… Перед этим она взяла его со стола и отхлебнула его, сделав удивленное лицо. Она, знаете, не очень любила коктейли, но все равно сдаваться не собиралась. Короче, в этот момент ее кто-то толкнул, и коктейль пролился ей на платье и, кажется, на платье миссис Грегг. Миссис Грегг была сама любезность. Она сказала, что ничего страшного, что пятен не останется, и дала Хетер свой носовой платок, чтобы та вытерла платье, а затем протянула бокал, который держала в руке, и сказала: «Возьмите, я еще из него не пила».

– Значит, она отдала свой собственный бокал? – уточнил инспектор. – Вы в этом уверены?

Артур Бэдкок на минуту задумался.

– Да, совершенно уверен, – подтвердил он.

– И ваша жена приняла бокал?

– Да, вначале она отказывалась, сэр. Она сказала: «О нет, как я могу», но миссис Грегг засмеялась и сказала: «Я уже выпила слишком много».

– И, значит, ваша жена взяла бокал и что с ним сделала?

– Она повернулась чуть боком и выпила его, довольно быстро, мне кажется. Затем мы немного прошлись по коридору, рассматривая картины и портьеры. Они из какой-то необычной ткани, мы такой никогда не видели. Потом я встретил приятеля, советника Эллкока, и как раз в тот момент, когда мы с ним болтали, я вдруг заметил, что Хетер сидит на стуле и как-то странно выглядит. Я подошел к ней и спросил: «Что с тобой?» Она ответила, что ей немного не по себе.

– В каком смысле не по себе?

– Не знаю, сэр. Мне было не до того. Ее голос звучал как-то странно и хрипло, а голова слегка подергивалась. И вдруг она судорожно стала ловить ртом воздух, и голова ее упала на грудь. Она была мертва, сэр, мертва.

ГЛАВА 8

– Вы сказали – Сент-Мэри-Мид? – Старший инспектор Крэддок вскинул брови. Помощник комиссара был немного удивлен.

– Да, – подтвердил он, – Сент-Мэри-Мид. А что? Это…

– Ничего особенного, – успокоил Дермот Крэддок.

– Это, насколько я знаю, совсем небольшая деревушка, – продолжал его собеседник. – Хотя там сейчас идет большое строительство. Практически, насколько мне известно, на всем протяжении от Сент-Мэри-Мида до Мач-Бенгэма. Киностудия «Хеллинг-форт», – продолжал он, – расположена по другую сторону от Сент-Мэри-Мида, ближе к Маркет-Бейсингу. – Он все еще вопросительно смотрел на Дермота Крэддока. Старший инспектор нашел нужным объясниться.

– У меня там живет знакомая, – сказал он, – в Сент-Мэри-Миде. Старая дама. Теперь уже очень старая. Может, она уже умерла, не знаю. Но если нет…

Помощник комиссара понял, куда клонит его подчиненный, или, во всяком случае, думал, что понял.

– Да, – поддержал он, – это помогло бы вам войти в обстановку. Немного местных сплетен необходимо. Вся эта история выглядит очень странно.

– Вы получили судебное поручение от графства? – поинтересовался Дермот.

– Да. Вот письмо от начальника полиции. Они, кажется, считают, что это дело, по всей вероятности, выходит за местные рамки. Недавно самый большой дом в округе, Госсингтон-Холл, был продан в частное пользование Марине Грегг, кинозвезде, и ее мужу. На тамошней новой киностудии «Хеллингфорт» снимается фильм, где она занята в главной роли. В парке Госсингтон-Холла был организован благотворительный праздник в пользу Ассоциации Святого Иоанна. Покойная – ее звали миссис Хетер Бэдкок – была секретарем местного отделения ассоциации и взяла на себя почти всю организационную работу. Она, кажется, была знающей, разумной женщиной, пользовавшейся среди местных жителей большим авторитетом.

– Эдакая предводительница? – предположил Крэддок.

– Вполне возможно, – согласился помощник комиссара. – И все же, по моему личному опыту, такие женщины редко становятся жертвой убийства. Не знаю почему. На праздник собралось, как мне известно, рекордное число участников, была отличная погода, все шло по плану, Марина Грегг с мужем устроили своего рода небольшой частный прием в Госсингтон-Холле. На нем было десятка три-четыре приглашенных. Местная знать, разные люди, связанные с Ассоциацией Святого Иоанна, несколько личных друзей Марины Грегг и кое-кто с киностудии. Все мирно, мило и весело. Но самое фантастичное и невероятное то, что Хетер Бэдкок была отравлена именно там.

Дермот Крэддок задумчиво прокомментировал:

– Странное выбрали место.

– Именно так считает начальник полиции. Если кто-то хотел отравить Хетер Бэдкок, почему выбор пал именно на этот вечер и это место? Есть тысячи более простых способов это сделать. Все же, как ни крути, рискованное дело – подсыпать дозу смертельного яда в коктейль, когда вокруг вертится десятка два-три людей. Могли что-нибудь заметить.

– А яд точно был в коктейле?

– Да, у меня здесь подробный отчет. Одно из тех длинных непонятных названий препарата, от которых врачи без ума. В Америке это довольно распространенное средство.

– В Америке.

– У нас, впрочем, тоже. Но по ту сторону Атлантики такие средства отпускаются свободно, в малых дозах они помогают.

– Продаются по рецептам или есть в свободной продаже?

– Нет, рецепт нужен.

– Да, странно, – сказал Дермот. – Хетер Бэдкок имела какое-нибудь отношение к этим киношникам?

– Никакого.

– Кто-нибудь из ее родственников был на приеме?

– Муж.

– Муж… – задумчиво повторил Дермот.

– Да, на ум всегда приходят такие мысли, – согласился его начальник, – но тамошний инспектор, кажется, Корниш, считает, по-моему, что здесь все в порядке, хотя докладывает, что Бэдкок казался смущенным и нервным. Он считает, что порядочные люди часто так ведут себя, когда приходится отвечать на вопросы полиции. Похоже, покойная и ее муж были вполне преданы друг другу.

– Другими словами, местная полиция считает, что это не ее дело. Добро. Я так понимаю, вы меня туда посылаете, сэр?

– Да. Вам лучше отправиться туда и как можно скорее, Дермот. Кого вы хотите взять с собой?

Минуту-другую Дермот размышлял.

– Думаю, Тиддлера, – сказал он задумчиво. – Он отличный парень и, что еще важнее, кинозвезда. Это может пригодиться.

Помощник комиссара одобрительно кивнул.

– Желаю вам удачи, – сказал он.

– Боже! – воскликнула мисс Марпл, розовея от удовольствия и неожиданности. – Вот это сюрприз! Как вы поживаете, мой мальчик? Хоть вы теперь, наверное, вовсе не мальчик. Кто вы – старший инспектор или, как это теперь по-новому называют, старший следователь?

Дермот сообщил свое звание.

– Я думаю, вряд ли надо спрашивать, что вы здесь делаете, – продолжала мисс Марпл. – Происшедшее у нас убийство посчитали достойным внимания Скотленд-Ярда.

– Ваши передали его нам, – сообщил Дермот, – и совершенно естественно, что я, как только сюда прибыл, явился в штаб.

– Вы имеете в виду… – мисс Марпл слегка смутилась.

– Да, тетушка, – фамильярно подтвердил Дермот. – Я имею в виду – к вам.

– Боюсь, – с сожалением в голосе промолвила мисс Марпл, – я теперь совершенно не в курсе. Я почти не бываю на улице.

– Однако достаточно для того, чтобы падать и чтобы вас подобрала на улице женщина, которую через десять дней после этого убивают, – возразил Дермот Крэддок.

Мисс Марпл издала звук, который в прежние времена передали бы на письме как «фу ты».

– Не знаю, где вы такого наслушались, – не сдавалась она.

– А надо бы знать, – продолжал Дермот Крэддок. – Вы сами мне говорили, что в деревне все знают все. И – вопрос не для печати, – добавил он. – Вы поняли, что ее должны убить, едва взглянув на нее?

– Конечно же, нет! – воскликнула мисс Марпл.

– Вы не заметили в глазах ее мужа взгляда, который напомнил бы вам о Гарри Симпсоне, или Дэвиде Джонсе, или о ком-то другом, кого вы знали много лет назад и кто впоследствии столкнул жену с обрыва?

– Нет, не заметила, – отрицала мисс Марпл. – Я уверена, мистер Бэдкок никогда бы не смог совершить ничего дурного. Во всяком случае, – добавила она задумчиво, – я почти уверена.

– Но поскольку человеческая природа такова… – лукаво подсказал Крэддок.

– Совершенно верно, – согласилась мисс Марпл. И добавила: – Беру на себя смелость предсказать, что, когда первое естественное чувство утраты пройдет, он не очень будет о ней убиваться…

– Почему? Она его третировала?

– О нет! – воскликнула мисс Марпл. – Но мне кажется, что она… была невнимательной женщиной. Доброй – да. Внимательной – нет. Она его, конечно, любила, и ухаживала за ним, когда он болел, и готовила ему, и была хорошей хозяйкой, но мне кажется, она никогда, да, никогда не знала, что он чувствует и что думает. В таких случаях мужчина чувствует себя довольно одиноко.

– И нет ли оснований полагать, – подвел итог Дермот, – что в будущем его жизнь будет менее одинокой?

– Я полагаю, он снова женится, – сказала мисс Марпл. – Возможно, довольно скоро. И вероятнее всего, что очень-очень жаль, на женщине почти того же типа. Я хочу сказать, он женится на человеке с более сильным характером, чем у него.

– Есть кто-нибудь на примете? – спросил Дермот.

– Мне это неизвестно, – ответила мисс Марпл и с сожалением добавила: – Я очень мало знаю.

– Ну а что вы думаете? – продолжал Дермот Крэддок. – Вы никогда не жаловались на недостаток свежих мыслей.

– Я думаю, – неожиданно оживилась мисс Марпл, – что вам следует встретиться с миссис Бэнтри.

– Миссис Бэнтри? Кто это? Одна из киношниц?

– Нет, – сказала мисс Марпл, – она живет в Восточной обители в Госсингтоне. Она была на приеме в тот день. Когда-то она владела Госсингтоном. Она и ее муж полковник Бэнтри.

– Она была на приеме и что-то видела?

– Думаю, она должна сама вам рассказать, что она видела. Вам, может, покажется, что рассказанное не имеет к делу никакого отношения, но я считаю, это могло бы – я подчеркиваю: могло бы – навести на кое-какие мысли. Скажите, что это я вас прислала, и… еще одна вещь… Было бы хорошо, если бы вы просто упомянули в разговоре леди Шэлотт.

Дермот Крэддок смотрел на нее, слегка склонив голову набок.

– Леди Шэлотт, – повторил он. – Это что, пароль?

– Не уверена, что я бы назвала это так, – сказала мисс Марпл, – но имя напомнит ей о том, что я имею в виду.

Дермот Крэддок встал.

– Я еще зайду, – предупредил он.

– Очень любезно с вашей стороны, – отозвалась мисс Марпл. – Может быть, если будет время, вы как-нибудь зайдете ко мне на чашку чая. Если вы по-прежнему пьете чай, – добавила она глубокомысленно. – Сейчас многие молодые люди предпочитают более крепкие напитки, считая, что вечерний чай – слишком старомодный обычай.

– Я не такой уж молодой, – возразил Дермот Крэддок. – Непременно как-нибудь зайду к вам. Попьем чайку, посплетничаем и поговорим о деревне. Кстати, вы знаете кого-нибудь из кинозвезд или кого-нибудь с киностудии?

– Никогошеньки, – призналась мисс Марпл. – Если не считать того, что я о них слышала.

– Ну, обычно вы слышите не так уж мало, – сказал Дермот Крэддок. – До свидания. Был очень рад вас видеть.

– Очень приятно, – немного удивленно сказала миссис Бэнтри, когда Дермот Крэддок представился и объяснил, кто он такой. – Ужасно рада с вами познакомиться. А разве вас обычно не сопровождают сержанты?

– Действительно со мной приехал сержант, – ответил Крэддок. – Но он сейчас занят.

– Обычными следственными делами? – с надеждой в голосе спросила миссис Бэнтри.

– Да, чем-то в этом роде, – с серьезным видом подтвердил Дермот.

– И Джейн Марпл прислала вас ко мне, – сказала миссис Бэнтри, вводя его в свою небольшую гостиную. – А я тут занималась цветами. Сегодня один из тех дней, когда цветы ведут себя совсем не так, как надо. Они то опадают, то стоят торчком. И не сгибаются, когда хочешь, чтобы они согнулись. Но я даже рада, что у меня есть занятие, да еще такое интересное. Значит, действительно было убийство?

– Вам уже приходило в голову, что это убийство?

– Вполне мог быть и несчастный случай, – сказала миссис Бэнтри. – Никто, по крайней мере официально, ничего определенного так и не сказал. Только вечную присказку о том, что нет никаких улик и свидетельств относительно того, кто и как подсыпал яд. Но мы все, конечно, говорим об убийстве.

– И о том, кто это сделал?

– Вот здесь загвоздка, – отвечала миссис Бэнтри. – Об этом мы не говорим. Потому что я просто не понимаю, кто бы это мог сделать.

– Вы хотите сказать, что не понимаете, кто физически мог бы это сделать?

– Нет-нет, в другом смысле. Думаю, это было бы трудно, но все же возможно. Нет, я имею в виду, что не понимаю, кому бы это могло понадобиться.

– Вы полагаете, никому не надо было убивать Хетер Бэдкок?

– Честно говоря, – сказала миссис Бэнтри, – ума не приложу, кому. Я много раз встречалась с ней в связи с нашими местными делами. Герл-Гайды[8]8
  Организация девочек-скаутов.


[Закрыть], Ассоциация Святого Иоанна и разные приходские дела. Мне она казалась довольно утомительной. Она с энтузиазмом относилась буквально ко всему, была несколько склонна к преувеличениям и очень словоохотлива. Но за это людей не убивают. Она принадлежала к тому типу женщин, завидев которую хозяева в старые времена бросались к горничной (а их было принято иметь, что было, кстати, совсем недурно), велев сказать: «Нет дома». Или: «Нет дома для гостей», – если вы совестливы и не могли заставить себя солгать.

– Вы хотите сказать, что могло возникнуть желание любым способом избежать встречи с миссис Бэдкок, но не настолько сильное, чтобы решиться избавиться от нее навсегда?

– Очень точно сказано, – одобрительно кивнула миссис Бэнтри.

– Денег особых у нее не было, – размышлял вслух Дермот, – так что никому никакой выгоды от ее смерти. И никто, кажется, не испытывал к ней неприязни, граничащей с ненавистью. Вряд ли она кого-нибудь шантажировала?

– Ей бы и в голову никогда не пришло такое, – подтвердила миссис Бэнтри. – Она относилась к типу добропорядочных людей с высокими моральными принципами.

– И муж ее ни с кем не находился в любовной связи?

– Не думаю, – сказала миссис Бэнтри. – Я видела его в тот вечер. Он был какой-то никакой. Приятный, но какой-то жалкий.

– Не густо… – проговорил Дермот Крэддок. – Остается предположить, что она знала что-то…

– …что-то?

– …компрометирующее. Кого-то компрометирующее.

Миссис Бэнтри отрицательно покачала головой.

– Сомневаюсь, – сказала она. – Сильно сомневаюсь. Она производила на меня впечатление женщины, которая непременно рассказала бы все другим.

– Значит, и это исключено, – заключил Дермот Крэддок. – Теперь мы, с вашего позволения, перейдем к причинам моего визита к вам. Мисс Марпл, к которой я испытываю чувство глубочайшего восхищения и почтения, велела напомнить вам о леди Шэлотт.

– Ах, это! – воскликнула миссис Бэнтри.

– Да, – ответил Крэддок, – это! Хотя и не знаю, о чем речь.

– Теперь редко кто читает Теннисона, – промолвила миссис Бэнтри.

– И все же кое-что я помню, – сказал Дермот Крэддок. – Она выглянула из окна, чтобы посмотреть на Камелота, так?

 
И ветер вырвал шаль из рук.
Треск зеркала раздался вдруг.
«Проклятья знак!» – сковал испуг
Прекрасную Шэлотт!
 

– Вот именно. Все так и было, – сказала миссис Бэнтри, – именно так.

– Простите, не понял. Что было? С кем?

– У нее был такой вид…

– У кого?

– У Марины Грегг…

– Ах, у Марины Грегг. Когда это было?

– А разве Джейн Марпл не рассказала вам?

– Она ничего мне не рассказывала. Она послала меня к вам.

– И напрасно, – сказала миссис Бэнтри, – потому что она всегда рассказывает лучше меня. Мой муж всегда говорил, что у меня все так бессвязно, что он не понимает, о чем я рассказываю. И вообще, может, мне все только показалось. Но когда видишь человека с таким выражения лица, на память невольно приходят эти строки.

– Пожалуйста, расскажите подробнее, – попросил Дермот Крэддок.

– Так вот, это было во время приема. Я называю все это приемом, потому что как еще можно назвать? В общем, был как бы прием на втором этаже, где у лестницы они устроили нечто вроде холла. Марина Грегг и ее муж находились там. Туда они пригласили нескольких гостей. Меня, я думаю, пригласили потому, что раньше дом принадлежал мне, а Хетер Бэдкок и ее мужа – потому что она занималась подготовкой и организацией празднества. И мы совершенно случайно поднялись наверх почти одновременно, так что я стояла уже наверху, когда вдруг заметила это.

– Ясно. Когда заметили что?

– Видите ли, миссис Бэдкок разразилась длинной восторженной тирадой, как часто бывает с людьми, когда их представляют знаменитостям. Ну знаете, о том, как замечательно познакомиться, как интересно и что всю жизнь мечтала увидеть их воочию. А затем она принялась рассказывать, как однажды, много лет назад, видела Марину и как была тогда взволнована. Тогда я, знаете, еще подумала про себя, как, должно быть, наскучило бедным знаменитостям отвечать, как принято в таких случаях. И тут заметила, что Марина Грегг не говорила то, что принято. Она не мигая смотрела перед собой.

– Не мигая смотрела – на миссис Бэдкок?

– Нет-нет, со стороны казалось, она вообще забыла о миссис Бэдкок. По-моему, она даже не слышала, что говорила миссис Бэдкок. Она просто не мигая смотрела прямо перед собой, с таким выражением, какое, по-моему, могло быть у леди Шэлотт. Будто она только что увидела нечто ужасное. Нечто кошмарное, совершенно невероятное и невыносимое.

– «Проклятье знак»? – пришел ей на помощь Дермот Крэддок.

– Да, именно. Вот почему я назвала это выражение лица леди Шэлотт.

– Но на что она смотрела, миссис Бэнтри?

– Мне и самой хотелось бы это знать, – промолвила миссис Бэнтри.

– Вы сказали, она стояла на верху лестницы?

– Она смотрела поверх головы миссис Бэдкок, нет, вернее, я думаю, поверх ее плеча.

– Точно в середину лестницы?

– Ну, может быть, чуточку вбок.

– А по лестнице поднимались люди?

– Да… мне думается, человек пять или шесть.

– Она что, смотрела конкретно на кого-то?

– Точно сказать не могу, – ответила миссис Бэнтри. – Понимаете, я стояла лицом не туда. Я смотрела на нее. А к лестнице была спиной. Мне показалось, она смотрит на одну из картин на стене.

– Но, живя в этом доме, она должна очень хорошо знать все картины.

– Ну конечно. Нет, наверное, она все-таки смотрела на кого-то на лестнице. Вопрос в том, на кого.

– Это мы и должны попытаться выяснить, – сказал Дермот Крэддок. – А вы помните, кто там был?

– Во-первых, помню, что там был мэр с женой. Потом там еще, кажется, какой-то журналист, рыжеволосый такой, но не помню, как его зовут. Позже меня ему представили… Гэлбрейт или что-то в этом роде. Затем еще один крупный черный мужчина. Не негр, конечно, просто очень темный, мужественного вида. С ним какая-то актриса. Слегка ярковатая блондинка с лисьей мордочкой. И старик генерал Барнстэпл из Мач-Бенгэма. Он уже совсем того, бедняжка. Он-то уж вряд ли смог бы сыграть роковую роль в чьей-то жизни. А, и еще чета Грайс с Нижней фермы.

– Больше никого не помните?

– Возможно, был и еще кто-то. Но дело в том, что я, как бы это сказать, не особенно обращала на них внимания. Знаю только, что мэр, генерал Барнстэпл и американцы прибыли как раз в это время. И еще там были фотографы. Один, по-моему, местный и девушка из Лондона, богемного вида девица с длинными волосами и каким-то громадным фотоаппаратом.

– И вы думаете, кто-то из этих людей заставил Марину Грегг так измениться в лице?

– Честно говоря, я ничего не думаю, – совершенно искренне сказала миссис Бэнтри. – Просто я недоумевала, что же могло так исказить ее лицо? А потом больше над этим не задумывалась. Но со временем невольно возвращаешься в мыслях к таким вещам. Хотя, конечно, – откровенно призналась миссис Бэнтри, – мне все это могло показаться. В конце концов, ее могла пронзить внезапная зубная боль, она могла уколоться булавкой, или могли вдруг начаться колики. А когда при этом пытаешься делать вид, что все нормально, на лице невольно появится странное выражение.

Дермот Крэддок засмеялся.

– Рад, что вы, миссис Бэнтри, реально смотрите на вещи, – заметил он. – Действительно, могло быть и что-нибудь в этом роде. Но это, несомненно, интересная деталь, которая, быть может, подскажет нам разгадку.

Он протянул ей на прощание руку и отправился в Мач-Бенгэм.