Текст книги "Треснувшее зеркало"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Агата Кристи
Треснувшее зеркало

Маргарет Резерфорд – в знак восхищения

ГЛАВА 1

Мисс Джейн Марпл сидела у окна. Окно выходило в сад, некогда бывший предметом ее гордости. Но то было в прошлом. Теперь же, выглядывая из окна, она каждый раз недовольно морщилась. Активно заниматься садом ей не так давно запретили: ни наклоняться, ни копать, ни сажать ей теперь было нельзя. Самое большее – подстригать кусты, да и то особо не увлекаться. Приходивший трижды в неделю старый Лейкок делал, конечно, все возможное. Но делал только то немногое, что считал возможным он сам, а вовсе не хозяйка. Однако его хозяйка имела на этот счет иное мнение. Мисс Марпл всегда знала точно, что и когда должно быть сделано, и поэтому все растолковывала садовнику должным образом. И в этот момент старый Лейкок проявлял особый дар: горячо соглашался со всем, а потом оставлял все как есть.

– Понятно, хозяйка! Эти самые штуки – маки – посадим там, а колокольчики пойдут вдоль стены, и, как вы говорите, этим надо заняться не позднее следующей недели…

Оправдания Лейкока всегда были обоснованы и сильно смахивали на те, к которым прибегал капитан Джордж из романа Джерома «Трое в лодке, не считая собаки», объясняя свое упорное нежелание выходить в море. У капитана во всем и всегда был виноват ветер, который дул то с берега, то с моря, то с ненадежного запада, то с еще более коварного востока. У Лейкока же все упиралось в погоду: то слишком сухо, то влажно или сыро, а то и вовсе заморозки. Или находилось что-то более важное, чему он отдавал предпочтение. Обычно это было связано с кочанной или брюссельской капустой, которую он любил выращивать в неимоверных количествах. Сам Лейкок придерживался простейших правил садоводства, и ни одна хозяйка, сколь бы сведуща она ни была в этом деле, не могла заставить его нарушить их.

Правила эти заключались в том, что необходимо пить побольше крепкого сладкого чая для вдохновения, осенью почаще сметать опавшие листья, а летом высаживать определенное количество своих любимых растений, главным образом астр и шалфея, чтобы, как он говорил, «было покрасивше». Он ни в коей мере не возражал против опрыскивания роз составом против тли, но делать это не торопился, а требование поглубже вскопать грядку под душистый горошек обычно парировал замечанием, что неплохо бы хозяйке посмотреть, какой душистый горошек бывает у него на участке. Вон в прошлом году какой вымахал, а никаких заумных штучек.

Справедливости ради следует сказать, что он был привязан к своим хозяйкам, потакал их прихотям в отношении сада, правда, пока дело не касалось действительно трудной работы. Овощи, по его понятиям, были единственно стоящей вещью в жизни, например отменная савойская или кудрявая капуста. Цветы же он считал блажью, которая уж больно по душе благородным дамам, не знающим, чем бы еще заняться. Его расположение находило свое выражение в подарках в виде клумб из астр и шалфея, из лобелий и летних хризантем.

– Работал я тут у хозяек в этих самых Новых Домах. Все хотят, чтобы участок был красивый, посадить побольше хотят. Вот я и притащил им всего понемногу и насажал в тех местах, где старозаветные розы не смотрятся ну никак…

Думая обо всем этом, мисс Марпл отвела взгляд от сада и взяла в руки вязание.

Да, приходится смириться с фактом: деревушка Сент-Мэри-Мид уже не та, что раньше. В каком-то смысле, конечно, весь мир стал не тот, что был раньше. Можно винить в этом войну, (и одну, и другую), или молодежь, или то, что женщины стали работать, или атомную бомбу, или хоть то же правительство, – но все это значило просто-напросто одно: наступает старость. Будучи весьма здравомыслящей пожилой дамой, мисс Марпл прекрасно это знала. Все дело было именно в том, что, как бы странно это ни казалось, наиболее остро она ощущала это в Сент-Мэри-Миде, поскольку она так долго здесь прожила. Сент-Мэри-Мид, вернее ее первоначальная сердцевина, еще сохранилась. И «Голубой кабан» стоял на месте, и церковь, и дом священника, и небольшая кучка домов времен королевы Анны и Георгов[1]1
  Королева Анна правила с 1702 по 1714 г.; эпоха королей Георгов относится к XVIII – началу XIX в. (Здесь и далее примеч. пер.).


[Закрыть], среди которых был и ее собственный дом. И дом мисс Хартнелл стоял на своем месте, и сама мисс Хартнелл была еще жива и полна решимости бороться с прогрессом до последнего вздоха. Мисс Уэзерби уже переселилась в мир иной, и теперь в ее доме проживал управляющий банком со своей семьей. Дом немного подновили, покрасив ярко-синей краской двери и рамы окон. В большинстве других старых домов жили новые люди, но вид самих домов мало изменился, потому что нынешние жильцы как раз и купили их из-за того, что им нравилось в них то, что жилищный агент называл «очарованием старины». Они лишь оборудовали еще одну ванную комнату и потратили кучу денег на сантехнику, электроплиты и посудомоечные машины.

И хотя дома выглядели почти как прежде, о самой улице это вряд ли можно было сказать. Когда магазин переходил в другие руки, новый хозяин стремился незамедлительно и основательно его модернизировать. Рыбная лавка изменилась до неузнаваемости благодаря огромным новым витринам, за которыми поблескивала замороженная рыба. Мясник же остался консерватором – хорошее мясо ведь всегда хорошо, если у вас есть деньги.

Если же у вас их нет, вы купите обрезки подешевле, пожестче, с костями и тоже будете довольны! Лавка бакалейщика Барнса стояла на том же месте, не претерпев никаких изменений, за что мисс Хартнелл, мисс Марпл и другие не уставали благодарить бога. У прилавка там стояли такие соблазнительные удобные стулья, устроившись на которых покупательницы отводили душу, беседуя о разных частях бекона и различных сортах сыра. Правда, в конце улицы, где когда-то была лавка плетеных изделий господина Томса, теперь стоял новенький сверкающий супермаркет – объект анафемы пожилых благородных дам Сент-Мэри-Мида.

– Сколько бесконечных упаковок с товарами, о которых мы и слыхом не слыхивали! – восклицала мисс Хартнелл. – И все эти огромные коробки с хлопьями для завтрака, которые все хватают вместо того, чтобы приготовить ребенку настоящий завтрак из яичницы с ветчиной. Да еще надо самой брать корзину и ходить искать то, что нужно, а это порой занимает не менее четверти часа. Упаковки же чаще всего неудобные: или слишком большие, или слишком маленькие. А потом еще на выходе нужно стоять в длинной очереди, чтобы расплатиться. Ужасная морока! Что, конечно, вполне нормально для этой публики из Новых Домов…

Тут она умолкала.

Потому что по сложившемуся обычаю на этом предложение заканчивалось. Новые Дома – и точка, как теперь принято говорить. За этим стояло целое понятие, и писать его следовало с большой буквы.

Мисс Марпл громко вскрикнула от досады. У нее опять спустилась петля. И если бы сейчас, а то ведь давно спустилась. Она же обнаружила это только теперь, когда нужно было сделать спуск на горловину и считать петли. Взяв свободную спицу, она поднесла вязание к свету и начала искоса внимательно вглядываться в него. Но даже ее новые очки, кажется, были бесполезны. «И это, – размышляла она, – очевидно, потому что наступило время, когда уже и окулисты бессильны помочь, несмотря на все их роскошные приемные, современные инструменты, яркий свет, слепящий глаза, и высокую плату, которую они берут». С каким-то ностальгическим чувством мисс Марпл думала о том, какое хорошее зрение было у нее всего несколько (впрочем, может быть, и не несколько) лет назад. С выгодной позиции в ее саду, расположенном так, что можно было видеть все, что происходит в Сент-Мэри-Миде, как же мало ускользало от ее внимательных глаз! А с помощью специальных очков для наблюдения за птицами (интерес к птицам оказался полезным!) она видела такое… Здесь она внезапно прервала ход своих мыслей и направила их в прошлое. Энн Протероу в летнем платье направляется к саду викария. А полковник Протероу, по правде говоря, очень скучный и неприятный человек, но бедняга. Умереть такой смертью… Она покачала головой, и перед ее мысленным взором предстала Гризельда, прелестная молоденькая жена викария. Милая Гризельда – такая преданная подруга – каждый год присылает ей к Рождеству открытку. А ее очаровательный малыш, теперь уже высокорослый молодой человек, на хорошей должности. Кажется, инженер. Он всегда любил разбирать игрушечные поезда на мелкие части. За усадьбой викария через изгородь был перекинут мостик, а от него начиналась полевая тропинка, которая убегала к лугам, где пасся скот фермера Джайлза и где теперь…

Теперь там были Новые Дома.

«А почему бы и нет?» – строго спросила себя мисс Марпл. Дома ведь необходимы, к тому же они очень хорошо построены, во всяком случае, ей так говорили. «Спроектированы», или как там это у них называется. «Только вот почему нужно все называть клоуэами[2]2
  Close (англ.) – территория собора, включающая прилегающие к собору постройки, сад, лужайки и т. п.


[Закрыть], – недоумевала она. – Обри-Клоуз и Лонгвуд-Клоуз, и Грандисан-Клоуз, и все остальные. Никакие это и не клоузы». Мисс Марпл прекрасно знала, что такое настоящий клоуз. Ее дядя в свое время был священником в Чичестерском соборе. В детстве она гостила у него в этом самом клоузе.

Точно как Черри Бейкер, которая всегда называла старомодную, заставленную мебелью гостиную мисс Марпл «салоном». Мисс Марпл деликатно поправляла ее: «Черри, это гостиная». И Черри, оттого что была молода и добродушна, старалась запомнить, хотя было видно, что ей странно произносить слово «гостиная», а слово «салон» так и слетало с языка. Однако в последнее время она пошла на компромисс и говорила «зала». Мисс Марпл очень любила Черри. Звали ее миссис Бейкер, жила она в Новых Домах. Она была из тех молодых женщин, которые делали покупки в универсаме и прогуливались с колясками по тихим улочкам Сент-Мэри-Мида. Все они были подтянуты и со вкусом одеты, с завитыми и тщательно уложенными волосами. Они смеялись, разговаривали, окликали друг друга, напоминая оживленную стайку птиц. Из-за хитрых силков, которые расставляла торговля в кредит, им всегда не хватало наличных, несмотря на то, что мужья хорошо зарабатывали, и поэтому они нанимались в дома помогать по хозяйству и готовить еду. Черри быстро и вкусно готовила, была неглупа, умела правильно ответить на телефонный звонок и мгновенно замечала погрешности в записях, которые вносили лавочники в свои долговые книги. Правда, перины она толком взбивать не умела. Что же касается мытья посуды, то теперь, проходя мимо буфетной, мисс Марпл старалась отвернуться, чтобы не видеть метод, который применяла Черри: сваливала всю посуду в раковину и обрушивала на нее лавину моющего средства. Мисс Марпл тихонько изъяла из повседневного пользования свой старинный вустерский чайный сервиз и убрала его в угловой шкаф, откуда он появлялся теперь лишь по особым случаям. Вместо этого она купила современный сервиз с бледно-серым рисунком на белом фоне и без всякой позолоты, которая смывается в раковину.

А раньше все было совсем иначе… Взять хотя бы Флоренс, преданнейшую горничную гренадерского роста, или Эми, Клару и Алису – этих «прелестных камеристочек», приезжавших на «практику» из детского приюта Сент-Фейтс, а потом уехавших куда-то на высокооплачиваемую работу. Некоторые из них были довольно простенькие и нередко аденоидные, а Эми – так просто слабоумная. Они сплетничали и болтали с остальными горничными в деревне и ходили гулять с приказчиками из рыбной лавки, или с подручным садовника из Госсингтон-Холла, или с одним из многочисленных приказчиков бакалейной лавки мистера Барнса. Теперь все они предстали перед мысленным взором мисс Марпл. Она с нежностью вспоминала все те крохотные пушистые платьица, которые когда-то вязала для их будущих малышей. Они не умели правильно ответить по телефону, были абсолютно слабы в арифметике, но зато знали, как мыть посуду и стелить постель. У них было больше навыков, чем знаний. Как странно, что теперь именно образованные девушки почему-то нанимаются вести домашние дела. Иностранные студентки и просто девушки, нанимающиеся в прислуги ради изучения языка, студентки университета, желающие подработать во время каникул, и молодые замужние женщины вроде Черри Бейкер, живущие в этих ненастоящих клоузах нового района.

Правда, все еще попадались и такие, как мисс Найт. Эта мысль пришла неожиданно, когда от шагов мисс Найт наверху вдруг предупреждающе зазвенели стеклянные подвески лампы, стоявшей на камине. Очевидно, отдохнув, как всегда, после обеда, мисс Найт отправлялась на послеобеденную прогулку. Через минуту она войдет к мисс Марпл и спросит, не нужно ли ей принести чего-нибудь из города. Мысль о мисс Найт вызвала в душе мисс Марпл привычную реакцию. Конечно, со стороны милого Реймонда (ее племянника) это было очень великодушно, и нельзя было найти человека добрее мисс Найт; конечно же, этот приступ бронхита очень ослабил мисс Марпл, а доктор Хейдок твердо сказал, что ей нужна помощница не только в дневное время, но и ночью ей не следует оставаться одной в доме, но…

Тут она остановилась. Потому что бесполезно продолжать мысль: «Ах, кто угодно другой, только не мисс Найт!» Но какой может быть выбор у пожилой дамы в наше время. Преданные слуги теперь не в моде. Если вы всерьез заболели, можно за солидные деньги, и то с трудом, пригласить сиделку из больницы или лечь в больницу самой. Но как только кризис пройдет, вы неминуемо попадаете в руки вот такой мисс Найт.

«Ничего плохого в этих мисс Найт нет, – размышляла мисс Марпл, – кроме того, что они ужасно действуют на нервы. Они добродушны, готовы любить своих подопечных и выполнять все их прихоти, быть с ними веселыми и бодрыми и вообще обращаться с ними как с душевнобольными детьми. Но я, – сказала про себя мисс Марпл, – может, и пожилой человек, но не душевнобольной ребенок».

В этот момент, как обычно, тяжело дыша, мисс Найт бодро ввалилась в комнату. Это была крупная, довольно рыхлая женщина пятидесяти лет с желтеющими седыми, затейливо причесанными волосами, в очках, с длинным тонким носом, под которым помещались добродушный рот и безвольный подбородок.

– А вот и мы! – воскликнула она громко, нарочито излучая веселье, чтобы подбодрить и оживить печальные сумерки пожилого человека. – Надеюсь, мы немного вздремнули?

– Я вязала, – ответила мисс Марпл, делая некоторый акцент на местоимении «я», – и, – продолжала она, сознавая с горечью и досадой свою слабость, – упустила петлю.

– Ах ты боже мой, – засокрушалась мисс Найт. – Ну, мы это вмиг поправим, не так ли?

– Вы поправите, – уточнила мисс Марпл. – Я же, увы, не могу этого сделать.

Ее резковатый тон остался совершенно незамеченным. Как всегда, мисс Найт была полна желания помочь.

– Вот, – сказала она через несколько секунд… – Получите, милочка, теперь все в порядке.

Мисс Марпл не имела ничего против, когда ее называла «милочкой» (или даже «голубушкой») продавщица зеленной лавки или девушка в магазине канцтоваров, но когда такое обращение исходило от мисс Найт, это ее безумно раздражало. Однако и это приходится, видно, терпеть в ее возрасте. Она вежливо поблагодарила мисс Найт.

– А теперь я сделаю небольшой променад, – игриво объявила мисс Найт. – Я ненадолго.

– Только, ради бога, не торопитесь, – чистосердечно попросила мисс Марпл.

– Но мне бы не хотелось, милочка, оставлять вас одну слишком надолго, а то вы захандрите.

– Уверяю вас, я прекрасно себя чувствую, – сказала мисс Марпл. – Возможно, – она закрыла глаза, – я немного вздремну.

– Вот и замечательно. Вам что-нибудь купить?

Мисс Марпл открыла глаза и задумалась.

– Не могли бы вы зайти к Лонгдону и узнать, не готовы ли занавески? И, может быть, купить еще один моток голубой пряжи у миссис Уислей, а в аптеке – коробочку черносмородиновых пастилок. Да, еще поменяйте мою книгу в библиотеке, но проследите, пожалуйста, чтобы они не подсунули вам чего-нибудь, чего нет в моем списке. Последняя книга была совершенно ужасна. Я не смогла ее читать. – Она протянула мисс Найт книгу под названием «Весна пробуждается».

– Ах ты боже мой! Неужели она вам не понравилась? А я думала, вам понравится. Такая интересная книга.

– И если вас не затруднит, не дойдете ли вы до Галлетса и не посмотрите ли у них сбивалку для яиц, только не такую, у которой нужно крутить ручку, а ту, которая ходит вверх-вниз. (Она прекрасно знала, что ничего подобного там в продаже нет, но это был самый дальний от ее дома магазин.) Если это не слишком для вас обременительно, – тихо добавила она.

Но мисс Найт ответила с неподдельной искренностью:

– Ну что вы! Я буду только рада.

Мисс Найт обожала ходить по магазинам. Для нее это было как глоток свежего воздуха. В магазинах можно встретить знакомых, поболтать, посплетничать с продавцами, а заодно и изучить ассортимент товаров.

За этими приятными занятиями можно провести немало времени без всякого чувства вины из-за того, что нужно спешить домой.

И мисс Найт с нескрываемым удовольствием отправилась в путь, бросив прощальный взгляд на хрупкую пожилую даму, мирно отдыхавшую у окна.

Переждав несколько минут на случай, если мисс Найт вернется за сумкой или кошельком, или носовым платком (она часто что-нибудь забывала и возвращалась), а также чтобы прийти в себя от легкого умственного утомления, вызванного придумыванием такого огромного количества ненужных вещей, о которых она просила мисс Найт, мисс Марпл бодро встала, отложила в сторону вязание и решительно направилась в прихожую. Она сняла с крючка свое летнее пальто, взяла трость из корзины в прихожей и, сменив комнатные тапочки на пару крепких прогулочных туфель, вышла из дому через боковую дверь.

«На все это у нее уйдет минимум полтора часа, – прикинула про себя мисс Марпл. – Не меньше, если учесть, сколько сейчас народу из Новых Домов заполняет магазины».

Мисс Марпл мысленно представила, как мисс Найт безуспешно пытается получить у Лонгдона занавески. Ее предположения были в высшей степени верны. Именно в эту минуту мисс Найт восклицала:

– Конечно же, я была совершенно уверена, что они еще не готовы, но обещала зайти и узнать, когда моя старушка о них заговорила. Бедняжки, у них ведь в жизни почти ничего не осталось. Нужно потакать их прихотям. А она очень милая старушка. Сейчас немного сдала, но чего еще ждать в таком возрасте, способности их притупляются. Какой у вас вон там хорошенький материальчик. А у вас нет других расцветок?..

Прошло добрых двадцать минут. Когда мисс Найт наконец ушла, старший продавец презрительно фыркнула:

– Сдала, как бы не так! Я поверю в это только тогда, когда увижу собственными глазами. Мисс Марпл всегда была чертовски проницательной, я бы сказала, что она такой и осталась.

И она занялась новой покупательницей. Это была женщина в облегающих брюках и ветровке. Ей нужен был полиэтиленовый материал, разрисованный крабами, для занавеса в ванную комнату.

«Эмили Уотерс, – вот кого она мне напоминает, – подумала мисс Марпл с тем удовольствием, которое обычно испытывала, когда удавалось установить сходство какого-нибудь человека с кем-то из тех, кого она знала в прошлом. – Точно такие же птичьи мозги. Минуточку, а что произошло с Эмили?.. Ничего особенного, – заключила она. – В свое время она чуть было не обручилась со священником, но после нескольких лет раздумий брак не состоялся».

Мисс Марпл прогнала от себя мысли о сиделке и сосредоточила свое внимание на том, что ее окружало. Она быстро пересекла сад, попутно краем глаза заметив, что Лейкок подрезал ее «старозаветные» розы на манер, более подходящий гибридным камелиям, но не позволила себе расстроиться из-за этого и отвлечься от того несказанного удовольствия, которое доставляла ей эта прогулка, совершаемая самовольно и в полном одиночестве. Ею овладела романтическая жажда приключений. Она свернула направо, вошла в калитку викария, прошла по дорожке через сад и, выйдя из него, свернула направо. На месте прежнего прохода через изгородь теперь была железная калитка на шарнирах, распахивавшаяся на просмоленную асфальтовую дорожку, которая вела к аккуратному маленькому мостику через ручей, по другую сторону которого теперь красовались Новые Дома. А некогда были луга и паслись коровы…

ГЛАВА 2

С чувством Колумба, отправляющегося на поиски Нового Света, мисс Марпл перешла через мостик, вышла на тропинку и через четыре минуты оказалась наконец на Обри-Клоуз.

Конечно же, мисс Марпл уже видела Новые Дома с Маркет-Бейсинг-Роуда, то есть видела издали и клоузы, и ряды аккуратно выстроенных домов с телевизионными антеннами, дверями и окнами, покрашенными голубой, розовой, желтой и зеленой краской. Но до сих пор этот район был для нее чем-то вроде географической карты. Она еще не была ни внутри него, ни около. И вот теперь она здесь, наблюдает нарождающийся неистовый новый мир. Мир, по всей видимости, чуждый всем тем, кого она знала. Он словно был аккуратно сложен из детских кубиков. Мисс Марпл он казался почти нереальным, как макет. И люди здесь тоже казались ненастоящими. Молодые женщины в брюках, довольно мрачного вида молодые люди и подростки, пышногрудые пятнадцатилетние девушки. Мисс Марпл не могла отделаться от мысли, что все это выглядело ужасно порочно. Никто не обращал особого внимания на устало бредущую по улице старушку. Она свернула с Обри-Клоуза и очутилась на Дарлингтон-Клоузе. Шла она медленно и на ходу жадно прислушивалась к доносившимся до нее обрывкам разговоров мамаш, гулявших с колясками, девушек и юношей, мрачных стиляг (как она их про себя называла), которые перебрасывались непонятными фразами. Матери выходили на порог, чтобы загнать в дом детей, которые, как и во все времена, были заняты именно тем, что им было запрещено. «Дети всегда остаются детьми», – с удовлетворением отметила мисс Марпл. Но вдруг она заулыбалась и сосредоточилась на своем любимом занятии: стала отмечать про себя случаи сходства попадающихся ей навстречу людей с теми, кого хорошо знала.

«Вот та женщина – копия Керри Эдвардс, а эта темноволосая – ни дать ни взять дочка Хуперов и тоже наломает дров с замужеством, точь-в-точь как Мэри Хупер. А эти мальчуганы – темненький похож на Эдварда Лика: много вздорной болтовни, но по натуре безобидный – неплохой парнишка; а светленький – вылитый Джош, сын миссис Бедвел. Хорошие ребятки – и тот и другой. А вон тот, похожий на Грегори Бинза, боюсь, не преуспеет в жизни. Наверняка ему досталась такая же вздорная мамаша…»

Она свернула на Уолсингем-Клоуз, настроение у нее поднималось с каждой минутой.

Новый мир был такой же, как и старый. Дома были иные, улицы назывались клоузами, одежда была иная, голоса иные, но сами люди были такими же, какими были всегда. И хотя они пользовались немного иной фразеологией, темы разговоров были те же.

Из-за того, что в ходе своей экспедиции мисс Марпл несколько раз сворачивала за угол, она немного заблудилась и снова оказалась на окраине района. Теперь она стояла на Керрисбрук-Клоузе, который был застроен еще только наполовину. На втором этаже почти законченного дома у окна стояла молодая пара. Сверху доносились их голоса, они обсуждали достоинства и недостатки своего нового жилья.

– Согласись, Гарри, очень хорошее расположение.

– Тот дом был не хуже.

– Но здесь на две комнаты больше.

– За них надо платить.

– Ну а мне больше нравится здесь.

– Еще бы тебе не нравилось!

– Не будь таким занудой. Ты знаешь, что сказала мама.

– Твоя мама только и делает, что говорит.

– Не смей так говорить о моей маме. Что бы я делала без нее? А ведь она могла, поверь мне, обойтись с тобой намного хуже. Она могла подать на тебя в суд.

– Ладно, хватит, Лили.

– Какой прекрасный вид открывается отсюда на холмы. Я даже вижу… – Она высунулась побольше из окна, развернувшись влево. – Я даже вижу пруд…

Она еще больше высунулась из окна, не замечая, что опирается всем телом на незакрепленные доски, лежащие на подоконнике. Под ее тяжестью доски стали сползать наружу, увлекая ее за собой. Она закричала, пытаясь удержать равновесие:

– Гарри!..

Молодой человек стоял, не двигаясь, в шаге или двух от нее. Он даже отступил назад… Отчаянно цепляясь за стену, девушка удержалась и выпрямилась.

– О-о-ох, – испуганно перевела она дух. – Я чуть не выпала. Почему ты меня не держал?

– Я не ожидал. Ну ладно, все ведь обошлось?

– Больше ты ничего не можешь сказать? Ведь я чуть не упала! Ты это понимаешь? Смотри, я совсем испортила джемпер.

Мисс Марпл прошла немного вперед, но затем что-то заставило ее оглянуться.

Лили уже стояла на дороге и ждала, пока молодой человек запрет дверь дома.

Мисс Марпл направилась к ней и быстро заговорила приглушенным голосом:

– На вашем месте, дорогая, я бы не стала выходить замуж за этого юношу. Вам нужен человек, на которого можно положиться во всех случаях жизни. Простите, что говорю вам это, но я чувствую, что вас следует предупредить.

Она повернулась и пошла, а Лили смотрела ей вслед.

– А с какой стати…

Молодой человек подошел к ней.

– Что она тебе сказала, Лили?

Лили открыла было рот, но тут же закрыла.

– Так, цыганское предсказание, если тебе это интересно.

Она задумчиво разглядывала его.

Желая поскорее исчезнуть, мисс Марпл свернула за угол, споткнулась о разбросанные на тротуаре камни и упала. Какая-то женщина выбежала к ней из соседнего дома.

– Ох, дорогая, как же это вы так. Надеюсь, не очень ушиблись?

С несколько даже чрезмерным усердием она обхватила мисс Марпл и помогла ей встать на ноги.

– Надеюсь, вы ничего себе не сломали? Ну вот вы и встали. Наверное, сильно ушиблись?

Говорила она громко, но доброжелательно. Это была полная, коренастая женщина лет сорока, седеющая шатенка с голубыми глазами и большим добродушным ртом, в котором, как показалось еще не оправившейся после падения мисс Марпл, было неправдоподобно много ослепительно белых зубов.

– Давайте-ка зайдем ко мне, посидите, немного отдохнете. А я приготовлю вам чайку.

Мисс Марпл поблагодарила. Она позволила провести себя через голубую дверь в маленькую комнату, заставленную стульями и диванами с яркой кретоновой обивкой.

– Вот так будет хорошо, – сказала благодетельница, усаживая мисс Марпл в кресло с подушками. – Посидите спокойно, а я поставлю чайник.

Она торопливо вышла из комнаты, которая казалась блаженно тихой после того, как хозяйка удалилась. Мисс Марпл глубоко вздохнула. Она не ушиблась, но падение вывело ее из душевного равновесия. Падение в ее возрасте – явление нежелательное. Если ей повезет, подумала она виновато, мисс Найт никогда об этом не узнает. Она осторожно пошевелила руками и ногами. Все цело. Только бы благополучно добраться до дому. Может, после чая…

Чай появился как раз в тот момент, когда она о нем подумала. Хозяйка внесла его на подносе, на котором стояла тарелочка с четырьмя печеньицами.

– Пожалуйста, угощайтесь! – Она поставила поднос на маленький столик, стоявший перед мисс Марпл. – Позвольте, я налью вам? Вам надо побольше сахару.

– Спасибо, мне без сахара.

– Вам нужен сахар, уверяю вас. Во время войны я работала за границей на «Скорой помощи». Сахар – прекрасное средство от шока. У вас ведь шок. – Она положила в чашку четыре кусочка и принялась энергично размешивать. – Теперь выпейте, и вы снова будете как огурчик.

Мисс Марпл уступила настояниям хозяйки. «Добрая женщина, – подумала она. – Кого-то она мне напоминает, но кого?»

– Вы очень добры, – сказала она, улыбаясь.

– Ну что вы. Я просто маленький ангел-хранитель. Люблю помогать людям. – Она выглянула из окна, услышав, как щелкнула щеколда входной калитки. – А вот и муж пришел. Артур! У нас гости.

Она вышла в прихожую и вернулась с Артуром, у которого был довольно смущенный вид. Это был худой бледный мужчина, не очень бойкий на язык.

– Эта дама упала. Прямо напротив нашей калитки, ну и я, конечно, пригласила ее в дом.

– Ваша жена – очень добрая женщина, мистер?..

– Моя фамилия Бэдкок.

– Мистер Бэдкок! Боюсь, что причинила ей массу хлопот.

– О! Для Хетер это не хлопоты. Хетер любит помогать другим. – Он посмотрел на мисс Марпл со странным любопытством. – Вы куда-то шли?

– Нет, я просто прогуливалась. Я живу в Сент-Мэри-Миде, за домом викария. Моя фамилия Марпл.

– Вот это да! – воскликнула Хетер. – Так, значит, вы и есть мисс Марпл? Я слышала о вас. Вы та самая дама, которая занимается всеми убийствами.

– Хетер! Что ты такое…

– Ой! Ну вы понимаете, что я имею в виду. Конечно, вы не совершаете убийств, а раскрываете их. Ведь правда?

Мисс Марпл скромно призналась, что пару раз действительно имела дело с убийствами.

– Я слышала, что в этой деревне случались убийства. На днях об этом говорили в Бинго-Клабе[3]3
  Игорный клуб для бинго – игры типа лото.


[Закрыть]. Одно произошло в Госсингтон-Холле. Никогда не купила бы дом, в котором совершено убийство. Я была бы уверена, что в нем есть привидения.

– Убийство произошло не в Госсингтон-Холле. Тело убитой туда подбросили.

– Говорят, ее нашли в библиотеке на коврике перед камином.

Мисс Марпл утвердительно кивнула.

– А вы не слыхали, может, они собираются делать об этом фильм? Может, поэтому Марина Грегг и купила Госсингтон-Холл?

– Марина Грегг?

– Да. Она и ее муж. Не помню, как его зовут. Он или режиссер, или постановщик. Джейсон – фамилии не помню. А Марина Грегг – она очаровательна, вы согласны? Правда, в последние годы она мало снималась – болела долго. Но я все же считаю, что равных ей нет. Вы видели ее в «Карманелле»? А в «Цене любви» и «Марии Стюарт»? Она уже не так молода, но всегда останется прекрасной актрисой. Я всегда была ее страстной поклонницей. Девчонкой я просто бредила ею. Огромным событием в моей жизни был большой прием в поддержку Ассоциации Святого Иоанна[4]4
  Благотворительная организация по оказанию первой помощи пострадавшим в результате пожаров, наводнений и т. п.


[Закрыть] на Бермудах, который Марина Грегг открывала. Я была вне себя от волнения, но в самый день приема вдруг свалилась с температурой, и доктор запретил мне выходить. Но я не собиралась сдаваться. По правде говоря, я чувствовала себя не так уж плохо. И вот я встала, как следует накрасилась и пошла. Меня представили ей, она целых три минуты разговаривала со мной и дала мне свой автограф. Это было бесподобно. Я на всю жизнь запомнила тот день.

Мисс Марпл пристально смотрела на нее.

– Надеюсь, потом не было никаких неприятных последствий? – озабоченно спросила она.

Хетер Бэдкок рассмеялась.

– Что вы! Никогда не чувствовала себя так хорошо, как тогда. Только хочу сказать, что, когда чего-то очень хочешь, нужно рисковать. Я всегда так и поступаю.

И она снова весело и громко рассмеялась.

Артур Бэдкок с восхищением заметил:

– Хетер просто невозможно удержать. Она своего всегда добьется.

– Элисон Уайльд, – пробормотала мисс Марпл и удовлетворенно кивнула.

– Что вы сказали? – не понял Бэдкок.

– Ничего. Просто когда-то я знала одну женщину…