Текст книги "Каприз"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 11

Миссис Фоллиат беседовала в это время в большой гостиной с Эркюлем Пуаро. Он случайно обнаружил ее там сидящей в кресле. Когда он вошел, она нервно вздрогнула. Потом, снова откидываясь на спинку кресла, тихо промолвила:

– О, это вы, месье Пуаро.

– Извините, мадам. Я вас потревожил.

– Нет-нет, вы мне не помешали. Я всего лишь отдыхаю. Я уж не так молода, как раньше. Этот удар слишком потряс меня.

– Понимаю, – ответил Пуаро. – Я вас отлично понимаю.

Зажав в своей маленькой руке носовой платок, миссис Фоллиат безучастно смотрела в потолок.

– Мне страшно подумать об этом, – произнесла она голосом, глухим от волнения. – Эта бедная девочка. Этот несчастный ребенок…

– Знаю, – отвечал Пуаро, – я знаю.

– Такая молодая, на самом пороге жизни, – продолжала миссис Фоллиат. – Мне страшно думать об этом, – повторила она снова.

Пуаро посмотрел на нее с любопытством. Казалось, что с тех пор, как он видел ее среди гостей в роли радушной хозяйки, прошло десять лет. На вытянутом и осунувшемся лице были отчетливо видны морщины.

– Вы лишь вчера сказали мне, мадам, что мир очень безнравствен.

– Я так сказала? – Она, казалось, вздрогнула. – Это верно… О да. Я лишь теперь начинаю понимать, как это верно. Но я никогда не представляла себе, что может случиться что-нибудь подобное.

И снова он посмотрел на нее с любопытством.

– А вы все ж таки предполагали, что может что-то случиться?

– Нет-нет. Вы меня не так поняли.

Пуаро настаивал:

– И все-таки вы ожидали, что что-то должно случиться – что-то необычное?

– Вы меня не так поняли, мистер Пуаро. Я имела в виду лишь это несчастье, которое произошло в самый разгар праздника.

– Сегодня утром леди Стаббс тоже говорила о безнравственности.

– Хэтти? О, не говорите мне о ней, перестаньте говорить о ней. Я не хочу о ней думать! – На минуту она умолкла, а затем спросила: – Что она говорила… о безнравственности?

– Она говорила о своем кузене Этьене де Суза. Сна сказала, что он безнравственный, дурной человек. Она сказала также, что боится его.

Пуаро внимательно наблюдал за ней, но она лишь покачала головой.

– Этьен де Суза – кто он?

– Да, вы ведь не были на завтраке. Я забыл, миссис Фоллиат. Леди Стаббс получила письмо от своего кузена, с которым не виделась с пятнадцатилетнего возраста. В письме он сообщал, что сегодня пополудни приедет к ней в Нэсс-Хауз.

– И он приезжал?

– Да, он прибыл сюда примерно в половине пятого.

– В самом деле, не тот ли это красивый смуглый молодой человек, что пришел со стороны пристани? Я еще тогда подумала, кто бы это был?

– Да, мадам, это был мистер де Суза.

– Если бы я была на вашем месте, – энергично заговорила миссис Фоллиат, – я бы не обращала никакого внимания на то, что говорит о нем Хэтти.

Перехватив удивленный взгляд Пуаро, она вспыхнула румянцем и продолжала:

– Я хочу сказать, что она как ребенок, ее суждения весьма примитивны – плохой, хороший. Безо всяких оттенков. Не стоит принимать в расчет ее слова об Этьене де Суза.

Пуаро удивился снова.

– Вы ведь очень хорошо знаете леди Стаббс, – проговорил он медленно, – не так ли, миссис Фоллиат?

– Вероятно, лучше меня ее никто не знает. Я знаю ее даже лучше, чем муж. И что из того?

– Какая она на самом деле, мадам?

– Что за странный вопрос, месье Пуаро?

– Вам известно, мадам, что леди Стаббс нигде не могут найти?

И снова ее ответ удивил его. Она не выразила ни интереса, ни удивления.

– Значит, она сбежала, так ведь? Понятно.

– Вам это кажется естественным?

– Естественным? О, я не знаю. Хэтти довольно безответственна.

– Вы полагаете, что она убежала из-за нечистой совести?

– Что вы имеете в виду, месье Пуаро?

– Ее кузен рассказывал о ней. Случайно он упомянул о том, что она всегда была умственно ненормальной. Вы, вероятно, знаете, мадам, что ненормальные люди не всегда в состоянии контролировать свои поступки?

– Что вы хотите этим сказать, месье Пуаро?

– Такие люди, как вы сами утверждаете, очень «просты» – как дети. При внезапном приступе ярости они способны даже убить.

Миссис Фоллиат резко повернулась к нему, лицо ее выражало негодование.

– Хэтти никогда такой не была! Я не позволю говорить подобные вещи. Она всегда была нежным и сердечным существом, несмотря на свою простоту в умственном отношении. Хэтти никогда бы не позволила себе убить кого-нибудь.

Тяжело дыша, она с негодованием смотрела ему прямо в лицо.

Пуаро был удивлен. Крайне удивлен.

Вошел полицейский констебль Хоскинс.

– Я ищу вас, мэм, – произнес он извиняющимся тоном.

– Добрый вечер, Хоскинс, – поздоровалась с ним миссис Фоллиат. К ней вернулся вид хозяйки Нэсс-Хауза. – Я вас слушаю.

– Инспектор просит извинить его, он был бы рад поговорить с вами. Если это не затруднит вас, конечно, – в отличие от настойчивой манеры Пуаро, вежливо добавил Хоскинс.

– Это меня не затруднит.

Миссис Фоллиат встала и следом за Хоскинсом вышла из комнаты. Пуаро почтительно встал тоже, затем снова сел в кресло.

– Мне очень неприятно беспокоить вас, миссис Фоллиат, – сказал Блэнд, – но я полагаю, что вы хорошо знаете всех в округе и сможете помочь нам.

Миссис Фоллиат слабо улыбнулась.

– Надеюсь, что знаю. Что вас интересует, инспектор?

– Вы знаете семью Таккеров и эту девушку?

– О да, конечно, они живут здесь постоянно. Миссис Таккер была младшей дочерью в большой семье. Ее старший брат работал у нас главным садовником. Она вышла замуж за Альфреда Таккера, работника фермы, глуповатого, но очень доброго человека. Миссис Таккер немного сварлива. Хорошая хозяйка, дом содержит в идеальной чистоте и дальше кухни Таккера с его грязными башмаками не пускает. Строга с детьми. У большинства уже свои семьи. С родителями оставались лишь эта несчастная девочка, Марлен, и трое младших детей. Два мальчика и девочка, они еще ходят в школу.

– Зная так хорошо семью, миссис Фоллиат, не смогли бы вы высказать нам свои предположения относительно причин, по которым девушка была убита?

– Нет, не смогу. Это совершенно невероятно… Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, инспектор? У нее не было никакого дружка или чего-нибудь в этом роде. Ни о чем подобном я не слышала.

– В таком случае, что вы смогли бы рассказать мне об организаторах этой игры по расследованию убийства?

– Миссис Оливер я никогда не встречала раньше. Она оказалась совершенно не такой, какой я себе представляла авторов детективных романов. Она очень обескуражена тем, что произошло, бедняжка…

– А как остальные помощники – капитан Уорбартон, например?

– Я не вижу никаких причин для того, чтобы он убивал Марлен Таккер, если вы об этом меня спрашиваете, – ответила миссис Фоллиат раздумчиво. – Он мне очень не нравится. Этот человек с лисьим нравом, но, в конце концов, если человек занимается политикой, он должен быть способен на всякого рода политические махинации и уловки. Он очень энергичен и оказал нам большую помощь в подготовке к празднику. Не думаю, чтобы он мог убить Марлен, тем более, что он все время находился на лужайке.

Инспектор кивнул.

– А эти Легги? Что вы знаете о них?

– Это очень милые люди. Он склонен к быстрой перемене настроения. О нем я знаю очень мало. Она из семьи Карстерсов. Я очень хорошо знаю некоторых ее родственников. Они сняли мельничный домик на два месяца, и, надеюсь, им здесь нравится. Мы все очень подружились с ними.

– Как я понял, она весьма привлекательна собой.

– О да, очень привлекательна.

– Как вы полагаете, не было ли со стороны сэра Джорджа каких-либо посягательств на ее красоту?

Миссис Фоллиат удивленно посмотрела на инспектора.

– О нет, я уверена, ничего подобного не было. Сэр Джордж увлечен делами и очень любит свою жену. Он вовсе не из тех, кто волочится за женщинами.

– И не было ничего такого между леди Стаббс и мистером Легги?

Миссис Фоллиат снова отрицательно покачала головой.

– О нет, ничего решительно.

Инспектор настаивал.

– Может быть, вам известно о каких-либо разладах между сэром Джорджем и его женой?

– Я уверена, что у них нет разладов, – твердо сказала миссис Фоллиат. – Я бы знала.

– В таком случае, может быть, леди Стаббс убежала после незначительной размолвки?

– О нет, – возразила миссис Фоллиат мягко. – Глупая девочка, насколько я понимаю, не захотела встречаться со своим кузеном. Детская прихоть. Она и спряталась, как ребенок…

– Таково ваше мнение. Ничего больше?

– О, нет. Я полагаю, она скоро вернется. И ей самой же будет стыдно, – добавила она небрежно. – Между прочим, а что с этим кузеном? Он еще здесь?

– Полагаю, что вернулся на свою яхту.

– Она, вероятно, в Хэлмуте, не так ли?

– Да, в Хэлмуте.

– Понимаю, – промолвила она. – Да, своим детским поведением Хэтти поставила всех в неловкое положение. Но, если он останется здесь еще на день-другой, мы сможем убедить ее вести себя должным образом.

«Это еще вопрос», – подумал инспектор.

– Вы, вероятно, считаете, что все дело лишь в этом, – сказал он. – Но вы, конечно, понимаете, что мы должны смотреть на вопрос шире. Например, мисс Брэвис. Что вы знаете о ней?

– Она отличная секретарша. Даже больше. По существу, в доме она экономка. Я не представляю, как бы они обходились без нее.

– Была ли она секретаршей сэра Джорджа до того, как он женился?

– Полагаю – да. Я не совсем уверена. Я знаю ее с тех пор, как она приехала сюда вместе с ними.

– Она очень не любит леди Стаббс, не так ли?

– Да, – ответила миссис Фоллиат, – боюсь, что не любит. Эти хорошие секретарши обычно меньше всего думают о женах. Вы меня, конечно, понимаете. По-видимому, это естественно.

– Кто попросил мисс Брэвис отнести пирожные и фруктовую воду девушке в лодочный домик, вы или леди Стаббс?

На лице миссис Фоллиат отразилось легкое удивление.

– Я помню, как мисс Брэвис готовила поднос, собираясь отнести его Марлен, но я не знаю, просил ли ее кто-нибудь об этом специально. Я не просила.

– Понятно. Вы сказали, что с четырех часов находились в чайной палатке. Полагаю, что в это время там была и миссис Легги?

– Миссис Легги? Нет, не думаю. По крайней мере, я не помню, что видела ее там. Скорее, я уверена, что ее там не было. В то время прибыл автобус из Торки с большой группой посетителей. Я еще подумала, что все они, вероятно, туристы, потому что среди них не было ни одного знакомого лица. Миссис Легги, вероятно, должна была прийти к чаю позже.

– Хорошо, это не имеет значения. Полагаю, что достаточно. Благодарю вас, миссис Фоллиат, вы очень любезны. Будем надеяться, что леди Стаббс скоро вернется.

– Надеюсь, что так и будет, – ответила миссис Фоллиат. – Очень необдуманно с ее стороны так волновать всех нас. Я уверена, что с ней ничего не случилось, – добавила она с воодушевлением.

Но это прозвучало не очень естественно.

Дверь отворилась, и в комнату вошла привлекательная рыжеволосая молодая женщина с веснушками на лице.

– Мне сказали, что вы хотите меня видеть?..

– Это миссис Легги, инспектор. Пегги, дорогая, вы уже слышали об ужасном несчастье?

– О да! Это невероятно, – тяжело вздохнула миссис Легги и, когда миссис Фоллиат вышла из комнаты, бессильно опустилась в кресло.

– Я потрясена, – произнесла она. – Такая девушка… просто трудно поверить. Боюсь, что я ничем не смогу помочь вам. Я все время гадала в шатре и не могла видеть, что происходит вокруг.

– Я знаю, миссис Легги. Но по установившемуся порядку мы вынуждены задавать всем один и тот же вопрос. Например, где вы были между четвертью пятого и пятью часами?

– В четыре часа я пошла пить чай.

– В чайную палатку?

– Да.

– Там было много людей?

– Ужасно много.

– Вы там видели кого-нибудь из своих знакомых?

– О, всего лишь несколько случайных лиц. Но я ни с кем не говорила. Боже мой, как я хотела поесть! Это было в четыре часа. В половине пятого я уже вернулась в шатер и продолжала свою работу. Чего только я не обещала женщинам! И мужей-миллионеров, и киноуспехов в Голливуде – бог знает чего!

– А как же ваш шатер? Я имею в виду тех, кто жаждал узнать свою судьбу, когда вы были в чайной палатке.

– О, я повесила у входа табличку: «Закрыто до половины пятого».

Инспектор что-то записал в свой блокнот.

– Когда вы в последний раз видели леди Стаббс?

– Хэтти? Точно не помню. Она была совсем рядом, когда я вышла из шатра, но мы с ней не разговаривали. Не помню, чтобы я ее видела после. Мне только что сказали, что ее нет. Это правда?

– Да.

– О, это пустяки, – весело сказала Пегги Легги.

– Она немножко со странностями, вы ведь знаете. Вероятно, ее испугало это убийство.

– Благодарю вас, миссис Легги.

Миссис Легги проворно встала и вышла из комнаты. В двери она встретилась с Эркюлем Пуаро.

Инспектор рассуждал вслух:

– Миссис Легги утверждает, что в чайной палатке она была между четырьмя часами и половиной пятого. Миссис Фоллиат говорит, что помогала в палатке с четырех часов и что среди посетителей миссис Легги она не видела.

Он немного подумал и продолжал:

– Мисс Брэвис говорит, что леди Стаббс попросила ее отнести Марлен Таккер пирожные и фруктовую воду. Майкл Уэймен доказывает, что проявление подобной заботы о других для леди Стаббс нехарактерно.

– Ага, противоречивые показания, – заметил Пуаро. – Да, без них не обходится.

– А что бы выяснилось, если бы их не было? – сказал инспектор. – Иногда это имеет значение, но в девяти случаях из десяти это ничего не дает. Ясно одно: нам предстоит переворошить многое.

– А что вы думаете уже сейчас? Какие у вас версии?

– Я думаю, – мрачно сказал инспектор, – что Марлен Таккер увидела нечто такое, что ей не следовало бы видеть. За это ее и убили.

– Не стану возражать, – согласился Пуаро. – Но что она видела?

– Возможно – убийство, – ответил инспектор.

– А может быть, человека, который совершил убийство.

– Убийство? Чье убийство?

– Как вы думаете, Пуаро, леди Стаббс жива или мертва?

После минутного раздумья Пуаро ответил:

– Я думаю, mon ami [9]9
  Друг мой (фр.)


[Закрыть], что леди Стаббс мертва. И я вам скажу, почему я так думаю. Потому, что так думает миссис Фоллиат. И что бы она сейчас ни говорила, как бы ни притворялась, она знает, что Хэтти Стаббс умерла. Миссис Фоллиат, – добавил он, – знает многое, чего не знаем мы.

Глава 12

Спустившись на следующее утро в столовую, Пуаро обнаружил, что там почти никого нет. Миссис Оливер, все еще не оправившейся от удара в связи со вчерашними событиями, завтрак был подан в постель. Майкл Уэймен, наскоро выпив чашку кофе, куда-то ушел. За столом сидели лишь сэр Джордж и преданная ему мисс Брэвис. Всем своим видом сэр Джордж словно показывал, что есть он не может. Он почти не дотронулся до стоявшей перед ним тарелки. Отодвинул в сторону небольшую пачку писем, которые после беглого просмотра положила перед ним мисс Брэвис. Словно не осознавая, что он делает, он изредка отхлебывал кофе.

– Доброе утро, месье Пуаро, – механически ответил он на приветствие сыщика и погрузился в прежнее состояние. Время от времени он исторгал какое-то невразумительное бормотание.

– Невероятно, черт возьми. Где она может быть?

– Дознание назначено на четверг, – сказала мисс Брэвис. – Сегодня звонили.

Ее хозяин посмотрел на нее, словно не понимая, о чем она говорит.

– Дознание? А, да, понимаю, – без всякого интереса произнес он отрешенным голосом.

– Женщины недальновидны, – сказал он, отхлебывая два-три глотка кофе. – На что она рассчитывала?

Мисс Брэвис поджала губы. Пуаро без труда заметил, что она была в состоянии сильного нервного напряжения.

– С вами хочет говорит Ходсон, – сказала она. – Ему нужно договориться об электрификации доильных помещений на своей ферме. А в двенадцать часов…

– Я не хочу никого видеть, – перебил ее сэр Джордж. – Пусть уходят! Как можно, черт подери, заниматься делами, когда едва с ума не сходишь из-за жены?

– Ну, если так… – Этот домашний вариант стереотипной фразы адвокатов «Как вашей милости угодно» мисс Брэвис произнесла с явным недовольством.

– Никогда не знаешь, что у женщины на уме, – продолжал сэр Джордж, – или какую глупость она собирается выкинуть! Вы согласны, а? – Этот вопрос он адресовал Пуаро.

– Les femmes [10]10
  Женщины? (фр.)


[Закрыть]? Они недальновидны, – вскинув на французский манер обе руки и подняв брови, с пылом ответил Пуаро.

Мисс Брэвис с досадой высморкалась.

– Все казалось так хорошо, – продолжал жаловаться сэр Джордж. – Чертовски обрадовалась новому кольцу, разоделась для праздника… Ну, все шло, как обычно. Ни ссоры, ни размолвки. Скрыться, не сказав ни слова!..

– Эти письма, сэр Джордж… – начала было мисс Брэвис.

– К черту письма! – взорвался сэр Джордж и оттолкнул в сторону чашку с кофе.

Он взял письма, лежавшие у тарелки, и почти швырнул их в сторону.

– Ответьте на них, как хотите! Я не в состоянии заниматься делами, – произнес он обиженным тоном, приходя немного в себя. – Разве не видно, что я ничего не могу делать… Даже не знаю, как идут дела у этого полицейского малого. Слишком уж мягко говорит.

– Я считаю, что полиция действует очень четко, – заметила мисс Брэвис. – Найти человека для них не составляет особого труда.

– У них иногда уходит несколько дней на поиски ребенка, спрятавшегося в стоге сена, – сказал сэр Джордж.

– Я не думаю, что леди Стаббс прячется в стоге сена, сэр Джордж.

– Если бы я мог что-нибудь предпринять, – сокрушался несчастный муж. – А знаете, я пошлю объявления в газеты. Аманда, запишите. – На минуту он умолк, размышляя. – Пишите: «Хэтти, вернись, пожалуйста, домой. Я в отчаянии. Джордж». Во все газеты, Аманда.

– Леди Стаббс газет не читает, сэр Джордж, – заметила мисс Брэвис с кривой усмешкой. – Ни внутренние, ни международные события ее не интересуют. Разве что поместить объявление в журнале мод? – добавила она с юмором.

Но сэру Джорджу было не до юмора.

– Помещайте, куда хотите, – сказал он просто, – но только поскорее.

Он встал и пошел к двери. Уже взявшись за ручку, он остановился, а затем повернулся и сделал несколько шагов назад. Он обратился прямо к Пуаро:

– Послушайте, Пуаро, вы ведь не думаете, что она умерла?

– Я бы сказал, что подобное предположение делать слишком рано, – ответил Пуаро, глядя в кофейную чашку. – Поддерживать эту мысль пока нет никаких оснований, сэр Джордж.

– Значит, думаете, – сказал сэр Джордж мрачно. – А я не думаю, – добавил он вызывающе. – Я верю: с ней ничего не случилось!

Тряхнув головой с еще большим вызовом, он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Пуаро в задумчивости намазывал маслом тонкий ломтик подсушенного хлеба. В случаях, когда возникало подозрение, что жена убита, он всегда автоматически подозревал в первую очередь мужа. (И наоборот: если был убит муж, он подозревал жену). Но сэра Джорджа он не подозревал. Из своих наблюдений он пришел к полной уверенности, что сэр Джордж был по-настоящему предан своей жене. К тому же, насколько ему не изменяет память (а память ему никогда не изменяла), сэр Джордж все время находился на лужайке – до тех самых пор, пока они с миссис Оливер не обнаружили труп. Когда же они вернулись на лужайку с роковым известием, сэр Джордж был все еще там. Нет, не сэр Джордж был виновен в смерти Хэтти. То есть, если Хэтти убита, конечно. В конце концов, старался убедить себя Пуаро, этому пока не было никаких доказательств. То, что он сказал сэру Джорджу, было правдой. Но в глубине души он верил в свои предположения. Он считал, что это был случай убийства – двойного убийства.

Его размышления прервала мисс Брэвис.

– Мужчины так глупы, – сказала она чуть ли не со слезами злости на глазах, – невероятно глупы! Во многом они разумны и принципиальны, но когда дело доходит до женитьбы… на ком они женятся!

Пуаро всегда предоставлял возможность своему собеседнику выговориться. Чем больше тот скажет, тем лучше. В мякине почти всегда можно найти зерно.

– Вы считаете, что этот брак был неудачным?

– Гибельным.

– Вы хотите сказать, что они не были счастливы вместе?

– Она во всем дурно на него влияла.

– Это интересно. В чем же заключалось ее дурное влияние?

– В том, что она заставляла его быть у себя на побегушках, он был всецело в ее распоряжении. Она знала лишь одно: выбивать из него дорогие подарки – у нее столько бриллиантов, что одной женщине носить их невозможно. А мехов! Два норковых манто и шуба из русских горностаев. Для чего женщине два норковых манто, хотела бы я знать.

Пуаро покачал головой.

– Я этого не знаю, – ответил он.

– Хитра и лжива, – продолжала мисс Брэвис. – Вечно разыгрывает из себя простушку, особенно на людях. Вероятно, думала, что ему это нравится!

– А ему нравилось?

– О, мужчины! – голос мисс Брэвис прозвучал почти истерично. – Они не ценят ума и бескорыстия, преданности и деловитости! С умной и деловитой женщиной сэр Джордж мог бы уже кое-чего достичь.

– Чего же? – поинтересовался Пуаро.

– Он мог бы играть выдающуюся роль в местном самоуправлении или выставить свою кандидатуру в парламент. Он намного способнее этого жалкого мистера Мастертона. Не знаю, приходилось ли вам когда-нибудь слушать мистера Мастертона с трибуны – запинается на каждом слове, говорит без всякого вдохновения. Горе-оратор! Положением члена парламента он обязан исключительно своей жене. Не он, а миссис Мастертон вершит дела. Находясь за троном, она удерживает в своих руках все бразды правления и политическую инициативу.

Пуаро представил себя на положении мужа миссис Мастертон и внутренне содрогнулся, но с мнением мисс Брэвис он был абсолютно согласен.

– Да, она такая, – подтвердил он. – Femme formibadle [11]11
  Чудовищная женщина (фр.)


[Закрыть], – пробормотал он тихо.

– Сэр Джордж не честолюбив, – продолжала мисс Брэвис. – Кажется, он вполне согласен остаться здесь и вести спокойную жизнь сквайра и лишь наездами бывать в Лондоне в своих деловых конторах. Но с его способностями он мог бы достичь значительно большего. Он и в самом деле замечательный человек, месье Пуаро. Эта женщина никогда не понимала его. Она смотрит на него, как на машину, производящую меховые манто, драгоценные камни и дорогие наряды. Если бы он был женат на женщине, которая по-настоящему ценила бы его способности… – Голос ее дрогнул, и она неуверенно замолчала.

Пуаро посмотрел на нее с искренним участием. Мисс Брэвис явно любила своего хозяина. Она отдавала ему свою любовь и преданность, о которой он, может быть, и не догадывался и в которой, конечно, не нуждался. Для сэра Джорджа Аманда Брэвис была лишь умной машиной, на которую он перекладывал со своих плеч тяготы повседневной жизни. Она отвечала на телефонные звонки, писала письма, нанимала прислугу, давала указания на кухню и вообще – делала его жизнь удобной и необременительной. Пуаро сомневался, думал ли он когда-нибудь о ней как о женщине. Он вспомнил, что в этом есть и свои опасности. Женщина может ожесточиться, ее постоянное нервное напряжение может достичь такого уровня, когда, незаметно для предмета воздыханий, ее любовь переходит в ненависть.

– Хитрая, расчетливая, умная кошка – вот кто она есть, – со слезами в голосе подытожила мисс Брэвис.

– Вы сказали «есть», а не «была», – заметил Пуаро.

– Конечно, она не умерла! – ответила мисс Брэвис с презрением. – Убежала с каким-нибудь мужчиной! Это в ее духе!

– Это возможно. Это всегда возможно, – сказал Пуаро.

Он взял новый ломтик хлеба, уныло осмотрел вазочку с мармеладом и посмотрел на стол в надежде найти какой-нибудь джем. Джема не оказалось, и он вернулся к маслу.

– Это единственное объяснение, – настаивала мисс Брэвис. – Конечно, он и не подумает.

– А что, у нее были какие-нибудь связи? – деликатно спросил Пуаро.

– О, она очень умна.

– Вы хотите сказать, что ничего такого не замечали?

– Она была осторожна, потому я и не заметила.

– Но вы полагаете, что… тайная связь была?

– Она сделала все, чтобы одурачить Майкла Уэймена, – сказала мисс Брэвис. – Подумать только, водила его вниз осматривать клумбы с камелиями в это время года! Притворялась, что интересуется теннисным павильоном.

– Но он потому и здесь, чтобы строить павильон, и, как я понимаю, сэр Джордж строит его, чтобы удовлетворить желание жены.

– Она не умеет играть в теннис, – сказала мисс Брэвис. – Она ни во что не играет. Павильон нужен ей, как оправа для бриллианта. Чтобы сидеть в нем и смотреть, как другие бегают и потеют. О, да, она сделала все, чтобы одурачить Майкла Уэймена. И он попался бы на ее удочку окончательно, если бы сам не поймал другую рыбку.

– А-а, – протянул Пуаро, – угощая себя крошечным кусочком мармелада, который он положил на уголок хлебного ломтика. – Значит, месье Уэймен поймал другую рыбку?

Он с сомнением откусил.

– Это была миссис Легги, – пояснила мисс Брэвис. – Именно она рекомендовала его сэру Джорджу. Она знала его еще до замужества. В Челси, как понимаю. Она там занималась живописью.

– Она, кажется, очень привлекательная и интеллигентная молодая женщина, – осторожно заметил Пуаро.

– О да, очень интеллигентна, – ответила мисс Брэвис. – Она окончила университет и могла бы сделать себе карьеру, если бы не вышла замуж.

– Она давно замужем?

– Что-то около трех лет. Я не думаю, что их брак оказался удачным.

– Не сошлись характерами?

– Он странный молодой человек, у него очень часто меняется настроение. Никак не может разобраться в самом себе и, я слышала, временами бывает очень груб с нею.

– А, это ничего, – сказал Пуаро. – Ссоры, примирения – без них не обойтись в первые годы супружеской жизни. Иначе жизнь была бы, вероятно, очень однообразной.

– Она проводит очень много времени в обществе Майкла Уэймена, с тех пор, как он здесь появился. Я думаю, что он был в нее влюблен еще до того, как она вышла замуж за Алека Легги. Может быть, с ее стороны это всего лишь флирт?

– Но мистеру Легги он, вероятно, не по душе?

– Его не поймешь. Но мне кажется, за последнее время он стал мрачнее.

– Может быть, он влюблен в леди Стаббс?

– Мне кажется, она была в этом уверена. Она думает, что стоит ей поманить пальцем любого мужчину, и тот в нее сразу влюбится!

– Во всяком случае, если она, как вы утверждаете, убежала с мужчиной, то он не мистер Уэймен, мистер Уэймен здесь.

– Это кто-то, с кем она встречалась тайком, я нисколько не сомневаюсь, – убеждала Пуаро мисс Брэвис. – Она часто украдкой выскальзывала из дома и одна уходила в лес. Она выходила и в прошлую ночь. Зевая, она заявила, что хочет спать и ушла к себе наверх. Но не прошло и получаса, как я заметила, что она выскользнула через боковую дверь в накинутой на голову шали.

Пуаро задумчиво смотрел на сидящую перед ним женщину. Он думал, была ли хоть доля правды в том, что она говорила о леди Стаббс, или все это было лишь ее домыслом, подогретым ревностью. Он был уверен, что миссис Фоллиат не разделяла мнения мисс Брэвис, а миссис Фоллиат знала Хэтти намного лучше, чем она. Если бы леди Стаббс убежала с любовником, это наилучшим образом подходило бы для мисс Брэвис. Ей бы ничего не оставалось, как утешать обманутого мужа и поскорее заняться делами по вопросу его развода. Но это было, вероятно, не так. Если Хэтти Стаббс убежала с любовником, рассуждал Пуаро, она выбрала для побега очень неподходящее время. Нет, Пуаро отвергал эту версию.

– Мне сказали, что вы хотите меня видеть?..

С недовольным сопением мисс Брэвис собирала разбросанные по столу письма.

– Если сэр Джордж действительно хочет поместить в газетах объявления, я полагаю, мне нужно позаботиться об этом самой, – сказала она. – Настоящая глупость и напрасная трата времени. О, доброе утро, миссис Мастертон.

– Я слышала, что дознание назначено на четверг, – прогремела миссис Мастертон, с августейшим видом вошедшая в комнату. – Доброе утро, месье Пуаро.

Мисс Брэвис немного задержалась.

– Чем могу быть вам полезна, миссис Мастертон?

– спросила она.

– Благодарю вас, мисс Брэвис. Сегодня у вас и так много дел. Я хотела бы поблагодарить вас за вашу отличную работу вчера. Вы прекрасный организатор и неутомимая труженица. Мы все вам очень признательны.

– Благодарю вас, миссис Мастертон.

– А теперь не буду вас задерживать. Мне нужно поговорить с месье Пуаро.

– Я в восторге, мадам, – сказал Пуаро.

Он встал и поклонился.

Миссис Мастертон отодвинула стул и села. Мисс Брэвис, приняв свой обычный деловой вид, вышла.

– Удивительная женщина, – сказала миссис Мастертон. – Не представляю, что бы Стаббс без нее делал. В наше время вести хозяйство в таком доме далеко не просто. Бедная Хэтти не смогла бы справиться. Невероятный случай, месье Пуаро. Я приехала спросить вас, что вы о нем думаете.

– А что вы сами о нем думаете, мадам?

– Неприятно говорить об этом, но я полагаю, что в наших краях появился какой-то патологический тип. Не из местных, конечно. Возможно, из тех, кого выпускают из психиатрических лечебниц, в наши дни их там, как правило, не долечивают. А кому бы другому понадобилось убивать эту девчонку? Ясно – лишь ненормальному. А если этот человек, кто бы он ни был, ненормальный, значит, он убил и бедняжку Хэтти Стаббс. Вы ведь знаете, она не очень сообразительна. Если ее встретил обычный мужчина и предложил пойти взглянуть на что-то в лесу, она могла пойти с ним послушно, как ягненок, ничего не подозревая.

– Вы полагаете, что ее тело где-то поблизости?

– Конечно, месье Пуаро. Они его найдут. Учитывая, что здесь шестьдесят пять акров лесистой местности, это займет некоторое время. Тем более, если оно спрятано в густых зарослях или сброшено с обрыва в кустарник. Им обязательно нужна ищейка, – сказала миссис Мастертон.

Пуаро снова отметил, что она сама была поразительно похожа на ищейку.

– Я сама позвоню начальнику полиции и потребую, чтобы прислали ищейку.

– Очень возможно, что вы правы, мадам, – сказал Пуаро.

Он понимал, что ничего другого он и не мог сказать ей.

– Я, конечно, права, – продолжала миссис Мастертон, – но должна признаться, что мне не по себе. Парень-то бродит где-то здесь. Я собираюсь в деревню, но, прежде чем уехать, я предупрежу всех матерей, чтобы не позволяли своим дочкам гулять в одиночестве. Не очень приятно сознавать, месье Пуаро, что среди нас есть убийца.

– Небольшой вопрос, мадам. Как мог неизвестный чужой человек проникнуть в лодочный домик? Для этого нужен был ключ.

– О, это очень просто объяснить. Она выходила, конечно.

– Выходила из домика?

– Да. Ей, вероятно, надоело сидеть там, и она вышла погулять возле. Вполне возможно, что она видела убитую Хэтти Стаббс. Скажем, услышала борьбу, вышла посмотреть, и человек, убивший леди Стаббс, вынужден был убить и ее. Потом ему ничего не стоило втащить ее снова в помещение, бросить там и выйти, захлопнув за собой дверь. Замок ведь был американский.

Пуаро вежливо кивнул. Он не желал спорить с миссис Мастертон, хотя он мог бы указать ей на один интересный факт, который она совершенно не учла. Если Марлен Таккер была убита не в домике, а снаружи, преступник должен был знать условия игры по расследованию убийства, иначе он не втаскивал бы труп в домик и не придавал бы ему вида, который предусматривался сценарием.