Текст книги "Каприз"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 17

Солнце уже садилось, когда Пуаро подошел к мельничному коттеджу, известному среди местных жителей как «красный коттедж». Он постучал в дверь, и она распахнулась с такой внезапностью, что он отшатнулся назад. В двери стоял молодой человек со злым выражением лица и некоторое время пристально смотрел на него, не узнавая. Потом он коротко усмехнулся.

– Хэлло, сыщик, – сказал он. – Входите, месье Пуаро. Я как раз упаковываюсь.

Пуаро вошел. Обставлен дом был просто и довольно безвкусно. Повсюду были вещи Алека Легги. На полу стоял раскрытый чемодан, а вокруг – разбросанные книги, бумаги и отдельные предметы одежды.

– Остатки развалившегося хозяйства, – сказал Алек Легги. – Пегги ушла. Полагаю, вам это известно.

– Нет, я не знал.

– Я рад, что есть кое-что, чего и вы не знаете, – усмехнулся Алек Легги. – Да, она находит, что супружеской жизни с нее довольно. Собирается связать свою жизнь с этим прирученным архитектором.

– Мне очень печально слышать это.

– Не вижу, какая вам печаль от этого.

– Мне печально потому, – сказал Пуаро, убирая две книги и рубашку и усаживаясь на край дивана, – потому что уверен: она не будет с ним так счастлива, как была бы счастлива с вами.

– Она не была особенно счастлива со мною за эти шесть месяцев.

– Шесть месяцев – это не жизнь, – возразил Пуаро. – Это лишь короткий период из того, что могло бы стать долгой и счастливой семейной жизнью.

– Вы говорите, как проповедник.

– Возможно. Но разве я не прав, если скажу, мистер Легги, что большая часть вины ложится, вероятно, на вас, а не на вашу жену, за то, что она не была счастлива с вами?

– Она, конечно, так и считает. Во всем, разумеется, виновен я.

– Не во всем, а кое в чем.

– О, виноват полностью я. Я мог бы утопиться в этой проклятой реке, и делу конец.

Пуаро смотрел на него в задумчивости.

– Я рад, – заметил он, что сейчас вы больше озабочены своими собственными невзгодами, чем невзгодами всего человечества.

– К черту все человечество, – сказал мистер Легги и с горечью добавил: – Мне кажется, я все время ставил сам себя в глупейшее положение.

– Да, – ответил Пуаро, – я бы сказал, вы скорее достойны сочувствия, чем порицания.

Алек Легги пристально посмотрел на него.

– Кто нанял вас следить за мной? – спросил он. – Пегги?

– Откуда вы взяли?

– Ну, поскольку официального ничего не произошло, я пришел к выводу, что вы приехали следить за мной по поручению частного лица.

– Вы заблуждаетесь, – ответил Пуаро. – Я никогда не следил за вами. Когда я сюда приехал, у меня не было даже представления о том, что вы существуете.

– Тогда откуда вы взяли, что я достоин сочувствия и тому подобное?

– Из наблюдений. Хотите, я выскажу вам свои догадки, а вы потом скажете, прав я или неправ?

– Вы можете высказывать все, что вам угодно, но не надейтесь, что я на это клюну.

– Я представляю дело так, – сказал Пуаро. – Несколько лет тому назад вас заинтересовали идеи и политическая направленность определенной политической партии. Это естественно для молодых людей с научным складом ума. Но в нашем мире ученый либо не должен заниматься политикой вовсе, либо должен всецело поддерживать официальную политическую линию. В противном случае, и особенно с вашей специальностью, к вам будут относиться с подозрением и даже могут постараться скомпрометировать. Впрочем, я не думаю, что им удалось вас серьезно скомпрометировать. Но я думаю, что на вас оказали давление, чтобы направить по нужному им пути. А вам этот путь оказался не по душе. Вы попытались отступить, но вам стали угрожать. Вам кого-то подослали даже сюда. Я не знаю имени того молодого человека. Он останется для меня навсегда молодым человеком в черепаховой рубашке.

Алек Легги вдруг расхохотался.

– Мне кажется, он надел эту рубашку ради шутки, – сказал он. – Но мне тогда было не до смеха.

Пуаро продолжал:

– Обремененный заботами о судьбе всего мира и о своем собственном затруднительном положении, вы стали человеком, с которым, простите, ни одна женщина не смогла бы жить счастливо. Вы не доверяли своей жене. В этом вся ваша трагедия, так как, я бы сказал, ваша жена относится к числу женщин, умеющих быть верными, и, если бы она знала, в каком вы были отчаяньи и как несчастны, она всецело была бы на вашей стороне. А вместо этого она просто стала сравнивать вас со своим прежним другом Майклом Уэйменом. И сравнение было не в вашу пользу.

Пуаро встал.

– Я бы вам посоветовал, мистер Легги, поскорее собрать свои вещи и немедленно ехать в Лондон к вашей жене, рассказать ей все, что пришлось вам пережить, и попросить у нее прощения.

– Вы мне советуете, – произнес Алек Легги. – А какое, черт возьми, вам дело до всего этого?

– Никакого, – ответил Пуаро. Он встал и направился к двери. – Но в подобных случаях я всегда оказываюсь прав, – добавил он.

Наступила тишина. Потом Алек Легги вдруг разразился диким смехом.

– А знаете, что? – сказал он. – Я, пожалуй, воспользуюсь вашим советом. Развод – чертовски дорогая штука. Кроме того, если вы женились на любимой женщине, а потом не можете удержать ее, это как-то унижает, не правда ли? Я поеду к ней. И если на ее квартире в Челси я застану Майкла, я возьму его за его модный вязаный галстук и вытряхну из него душу! Это доставит мне величайшее наслаждение. – Его лицо вдруг озарилось приятной улыбкой. – Извините меня за мой мерзкий характер, – сказал он, – и большое вам спасибо.

Он хлопнул Пуаро по плечу. Сила хлопка была настолько чувствительна, что Пуаро едва устоял на ногах.

Дружеское расположение мистера Легти воспринималось куда мучительнее, чем его враждебность.

Пуаро вышел. Глядя на темнеющее небо, он тихо промолвил:

– Ну, куда теперь?

Глава 18

У начальника полиции испортилось настроение. Вечером он был приглашен на обед, но позвонил Эркюль Пуаро и попросил принять его. Начальник полиции не имел желания менять свои планы, но, уступая спокойной настойчивости инспектора Блэнда, вынужден был отказаться от приглашения.

– Знаю, Блэнд, знаю, – говорил он раздраженно. – Может быть, в свое время, этот маленький бельгиец и был чародеем и волшебником, но его время, увы, прошло. Кстати, сколько ему лет?

Блэнд деликатно уклонился от ответа на этот щекотливый вопрос, тем более, что сам Пуаро был всегда очень сдержан, когда заходила речь о его возрасте.

– Дело в том, сэр, что он там был, когда совершилось преступление. А мы пока ни к чему не пришли. Мы уперлись в тупик.

Начальник полиции с досадой высморкался.

– Знаю. Знаю. Я начинаю верить, что миссис Мастертон была права со своей теорией об извращенном маньяке. Я даже послал бы туда ищейку, если бы нашлось место для ее работы.

– К сожалению, собаки не способны брать след на воде.

– Да. Я знаю, о чем вы думаете, Блэнд. Я даже склонен принять вашу версию, но согласитесь, что для нее нет абсолютно никаких мотивов.

– Мотивы могут быть там, на островах.

– Полагаете, что Хэтти Стаббс знала что-то о де Суза еще там? В принципе это возможно. Учитывая ее склад ума, она могла выпалить все, что знает, любому в любое время. Вы это имеете в виду?

– Примерно.

– В таком случае он слишком медлил.

– Но, сэр, он мог не знать, где она и что с ней стало. Из его собственного рассказа явствует, что он прочитал о прелестной хозяйке Нэсс-Хауз в какой-то газете. Возможно, это и правда, и он лишь сейчас узнал, где она и за кого вышла замуж.

– И он тут же приехал на яхте, чтобы убить ее? Натянуто, слишком натянуто, Блэнд.

– Но все ж таки возможно.

– Но что, черт возьми, она могла знать?

– Вспомните, что она сказала своему мужу: «Он убивает людей».

– Помнит о каком-нибудь убийстве? С тех пор, когда ей было всего лишь пятнадцать лет? Да ему было бы просто смешно об этом думать.

– Мы не знаем фактов, – упорствовал Блэнд. – Вы же сами знаете, сэр, что, если человеку известно, кто совершил преступление, он может искать доказательства и часто находит их.

– Хм. О де Суза мы сделали запросы – негласно, по обычным каналам – и ни к чему не пришли.

– Именно поэтому, сэр, не следует пренебрегать этим смешным бельгийцем. Он мог на что-то натолкнуться. Он был в доме – это очень важно. Леди Стаббс говорила с ним. В ее случайных и отрывочных высказываниях он мог увидеть смысл. Возможно, его сегодняшний приезд в Нэссикум связан именно с этим.

– И он позвонил вам, чтобы узнать, какая яхта была у де Суза?

– Когда звонил в первый раз. Во второй раз он попросил устроить эту встречу.

– Хорошо, – сказал начальник полиции, взглянув на свои часы, – но если он не придет через пять минут…

Пуаро пришел. Начальник полиции и инспектор Блэнд смотрели на него с острым любопытством.

Вид у Пуаро был далеко не безукоризненный. Под воздействием сырого девонширского воздуха усы его обвисли, лакированные туфли были изрядно испачканы грязью, волосы взъерошены, и сам он прихрамывал.

– Ну вот и вы, месье Пуаро, – обрадованно произнес начальник полиции, пожимая ему руку. – А мы здесь нервничаем в ожидании услышать от вас новости.

Он произнес эти слова не без иронии, но Пуаро был подавлен лишь физически, ум его сохранял ясность и бодрость.

– Я не могу себе представить, – воскликнул он, – как я не догадался раньше!

Начальник полиции воспринял это восклицание весьма холодно.

– Следует ли нам понимать вас так, что вы нашли истину?

– Разумеется. Остались лишь некоторые детали. В общих нее чертах дело ясно.

– Но нужно нечто большее, чем «общие черты», – сказал начальник полиции сухо. – Нам нужны доказательства. У вас есть доказательства, месье Пуаро?

– Я могу сказать вам, где их искать.

– К примеру?.. – вмешался инспектор Блэнд.

Пуаро повернулся к нему и спросил:

– Полагаю, Этьен де Суза покинул Англию?

– Две недели тому назад, – сообщил Блэнд с горечью. – Вернуть его будет нелегко.

– Его можно будет уговорить.

– Уговорить? Следовательно, достаточных оснований на ордер о выдаче преступника нет?

– Речь идет не об ордере. Если сообщить ему факты…

– Какие факты, месье Пуаро? – раздраженно заговорил начальник полиции. – О каких фактах вы так бойко толкуете?

– Тот факт, что Этьен де Суза прибыл сюда на роскошнейшей яхте, говорит о том, что его семья очень богата; второй факт состоит в том, что старик Мэрделл доводился дедушкой Марлен Таккер – об этом я узнал сегодня; факт третий – леди Стаббс любила носить шляпы типа «кули»; то, что миссис Оливер, несмотря на свое необузданное и быстро меняющееся воображение, помимо своей воли очень проницательно судит о людях – тоже факт. В своем ящике в шкафу Марлен Таккер прятала губную помаду и духи. Мисс Брэвис утверждает, что именно леди Стаббс попросила ее отнести Марлен угощение в лодочный домик… Все это факты.

– Факты? – начальник полиции откровенно уставился на Пуаро. – Вы называете это фактами! Но здесь ведь нет ничего нового!

– А вы предпочитаете доказательство – определенное доказательство, скажем, такое, как труп леди Стаббс, например?

Теперь на него уставился Блэнд.

– Вы его нашли?

– Не в полном смысле, но я знаю, где он спрятан. Когда вы пойдете на место и найдете его, у вас будут все нужные вам доказательства! Лишь один человек мог спрятать его в том месте.

– Кто же?

Эркюль Пуаро улыбнулся. Это была улыбка кота, вылакавшего целое блюдце сметаны.

– Муж, конечно, – сказал он мягко. – Сэр Джордж Стаббс убил свою жену.

– Но это невозможно, месье Пуаро.

– О нет, это вполне возможно! Слушайте, я расскажу вам.

Глава 19

Перед большими железными воротами Пуаро немного задумался. Он посмотрел вперед, на извивающуюся подъездную аллею. Тихо слетало и ложилось на землю последнее золото пожелтевшей листвы. Яркие цикламеновые расцветки поблекли.

Пуаро вздохнул. Он свернул в сторону и тихо постучал в дверь небольшого, украшенного пилястрами, белого домика.

Через некоторое время он услышал за дверью шаги, те самые – медленные, словно нерешительные, шаги. Миссис Фоллиат открыла дверь. На этот раз ее постаревшее лицо и болезненный вид не удивили его.

– Месье Пуаро? Снова – вы?

– Разрешите войти?

– Конечно.

Он вошел следом за нею.

Она предложила чай, но он отказался. Она спокойно спросила:

– Зачем вы пришли?

– Вы, вероятно, сами догадываетесь, мадам.

– Я очень устала, – ответила она уклончиво.

– Я знаю. Теперь уже три убийства, – продолжал он. – Хэтти Стаббс, Марлен Таккер, старик Мэрделл.

– Мэрделл? – резко спросила она. – Это был несчастный случай. Он упал с причала. Он был очень стар и почти слепой. А перед этим он выпил в баре.

– Это не был несчастный случай. Мэрделл слишком много знал.

– Что он знал?

– Возможно, он узнал лицо или походку, или голос… Я говорил с ним в тот день, когда впервые приехал сюда. Он тогда рассказал мне все о семье Фоллиат – о вашем свекре и муже, о ваших сыновьях, погибших на войне. Но… погибли ведь не оба, не так ли? Ваш сын Генри погиб вместе со своим кораблем, а второй сын, Джеймс, убит не был. Он дезертировал. Возможно, в списках сообщалось, что он пропал без вести или погиб. А позже вы всем говорили, что он погиб. И никто не сомневался в правдивости вашего заявления. С какой стати?

Пуаро помолчал, а затем заговорил снова:

– Не думайте, что я вам не сочувствую, мадам. Я знаю, вы прожили тяжелую жизнь. У вас не могло быть никаких иллюзий относительно вашего младшего сына, но он был ваш сын, и вы любили его. Вы сделали все, что смогли, чтобы дать ему новую жизнь. Под вашей опекой была молодая девушка, ненормальная, но очень богатая. О да, она была богата. Вы же представили дело так, что ее родители лишились своего богатства, что девушка была бедной и что вы посоветовали ей выйти замуж за богатого человека намного старше ее. Все поверили и этой истории. Ее родители и близкие родственники погибли. Французские юристы в Париже действовали по инструкциям юристов из Сан-Мигуэля. Выйдя замуж, девушка получила право распоряжаться полученным наследством. Она была, как вы сами сказали мне, слабовольной, нежной и послушной. Все, что ее муж просил подписать, она подписывала. Ценные бумаги, вероятно, менялись и перепродавались не один раз, но в конце концов желаемая цель была достигнута. Сэр Джордж Стаббс – новое имя вашего сына – стал богатым человеком, а его жена – нищей. Он стал незаконно называть себя сэром, чтобы незаконно владеть чужим богатством. Титул внушает доверие. А деньги делают и незаконное законным. Богатый, достигший зрелого возраста (и, естественно, с изменившейся внешностью), отрастивший себе бороду, сэр Джордж Стаббс купил Нэсс-Хауз и переехал жить в свое родное поместье, в котором он не был с самого детства. Война унесла многие жизни, и в поместье никого не осталось, кто знал его. Но был старый Мэрделл. Он узнал вашего сына и держал это при себе. Он сказал мне, что Фоллиаты всегда будут в Нэсс-Хауз, и я разгадал его хитрость.

Итак, все обернулось хорошо. По крайней мере, вы так думали. На этом, я совершенно уверен, ваши планы и заканчивались. Ваш сын был богат, жил в родном доме: и, хотя жена его была ненормальной, она была красивой и послушной, и вы надеялись, что он будет к ней добр и она будет счастлива.

Мисс Фоллиат тихо промолвила:

– Именно так я и думала. Я думала, что буду ухаживать за Хэтти и заботиться о ней. Я не могла себе представить…

– Вы не могли себе представить, а ваш сын постарался скрыть от вас, что, когда он женился на Хэтти, он уже был женат. О, вы навели справки. Ваш сын женился в Триесте на девушке из преступного мира, которая укрывала его, когда он дезертировал. У нее не было желания расставаться с ним, и он тоже не имел такого намерения. Брак с Хэтти был для него лишь средством разбогатеть, и с самого начала он знал, как поступить с Хэтти.

– Нет-нет, я не верю! Я не могу поверить… Это все она… та подлая тварь!

Пуаро неумолимо продолжал:

– Он задумал убийство. У Хэтти не было ни родственников, ни друзей. Сразу же по возвращении в Англию он привез ее сюда. Слуги ее почти не видели в тот первый вечер, а на следующее утро они увидели не Хэтти, а ту, другую, – его итальянскую жену. Она по возможности загримировалась под Хэтти и грубо подражала ее поведению. И снова все могло кончиться на этом. Лже-Хэтти прожила бы жизнь, как настоящая Хэтти, а ее умственная неполноценность, несомненно, прошла бы под воздействием «новых медицинских средств». Мисс Брэвис уже догадывалась, что с головой у нее все в порядке.

Но случилось нечто совершенно непредвиденное. У Хэтти объявился кузен. Он ехал в Англию, и, хотя не видел Хэтти многие годы, вероятно, не смог бы не заметить подлога… Странно, – прервал сам себя Пуаро. – Мне приходила в голову мысль о подлоге, но я подумал о де Суза. А ведь истина была рядом.

Он продолжал:

– Из создавшегося положения они могли выйти по-разному. Леди Стаббс могла избежать встречи под предлогом болезни, но если де Суза задержался бы в Англии– на длительное время, ей было бы нелегко отказать ему в приеме. Но к тому времени их беспокоило другое. По-старчески болтливый Мэрделл часто разговаривал со своей внучкой. Она одна, вероятно, еще терпела его болтовню, хотя и считала, что он «немного того». И тем не менее его рассказы о женском трупе в лесу, о том, что сэр Джордж Стаббс – на самом деле мистер Джеймс, произвели на нее известное впечатление, и она попробовала намекнуть об этом сэру Джорджу. Этим самым она подписала себе смертный приговор. Сэр Джордж и его жена не могли допустить, чтобы пошли слухи. Я полагаю, они давали ей небольшие суммы, чтобы она молчала, а сами обдумывали свой зловещий план.

Все было очень тщательно рассчитано. О дне прибытия де Суза в Хельмут они уже знали. Он совпадал с днем празднества. План предусматривал гибель Марлен и исчезновение леди Стаббс при обстоятельствах, которые должны были бросить тень подозрения на де Суза. Отсюда и ссылки на то, что он «дурной человек», и обвинение, что «он убивает людей». Леди Стаббс должна была исчезнуть навсегда и переменить имя. Возможно, сэр Джордж при удобном случае «опознал» бы ее труп. В сущности, сейчас «Хэтти» просто может вернуть себе свое прежнее итальянское имя. Все, что ей нужно было сделать, это сыграть двойную роль в течение немногим более двадцати четырех часов. С помощью Джорджа это было нетрудно. В день, когда я приехал, «леди Стаббс» оставалась у себя в комнате до чая. Кроме сэра Джорджа, ее никто не видел. В действительности она незаметно выскользнула из дома, на поезде или на автобусе добралась до Эксетера и вернулась оттуда в компании девушек-студенток, которые летом в большом числе ежедневно разъезжают по здешним местам. Им она сочинила историю о своем мнимом друге, отравившемся мясным пирогом и вынужденном оставаться в Эксетере. Она приезжает в молодежную гостиницу, нанимает себе клетушку и выходит «ознакомиться» с окрестностями. Перед чаем она уже в гостиной. После обеда леди Стаббс уходит рано спать, но спустя некоторое время мисс Брэвис замечает, что она тайком выходит из дома. Она ночует в гостинице, рано утром выходит оттуда и за завтраком в столовой Нэсс-Хауз она снова – леди Стаббс. И снова она проводит утро в своей комнате с «головной болью». На этот раз она разыгрывает роль нарушителя границ поместья Нэсс-Хауз. Из окна спальни своей жены на нее и на ее спутницу кричит сэр Джордж и заставляет их вернуться обратно. Сэр Джордж делает вид, что отходит от окна, чтобы успокоить лежащую в постели жену. Преображать свою внешность и костюм ей было нетрудно – под роскошным платьем на ней были шорты и рубашка с открытым воротом. Тщательная косметика и широкополая шляпа, оттенявшая искусственную белизну кожи ее лица, – для леди Стаббс; для итальянской девушки – яркая косынка, смуглая кожа и красно-каштановые локоны. Никому и в голову не могло прийти, что эти двое были одним и тем же лицом.

Наконец наступает драматическая развязка. Перед четырьмя часами леди Стаббс просит мисс Брэвис отнести в лодочный домик поднос с пирожными и фруктовой водой для Марлен. Сделала она это из боязни непредвиденной встречи с мисс Брэвис, если бы той вдруг самой пришло в голову спуститься в домик с угощением для девушки. Возможно, у нее было и другое злобное желание: устроить так, чтобы мисс Брэвис побывала в лодочном домике перед самым моментом преступления. Потом, выбрав момент, она вошла в пустой шатер гадалки, а из него, приподняв край задней стенки, – в садовый домик, где хранился ее студенческий рюкзак с одеждой. Незаметно спустившись лесом к реке, она вошла в лодочный домик и убила ничего не подозревавшую девушку. Бросив свою широкополую шляпу в реку, она переоделась, уложила в рюкзак свое платье и туфли на высоких каблуках, и вскоре на лужайке с аттракционами итальянская студентка из молодежной гостиницы присоединилась к своей попутчице из Голландии. А затем, как и планировалось, она уехала с ней на одном из местных автобусов. Где она сейчас, я не знаю. Возможно, в Сохо. Там ей легко связаться с представителями преступного мира своей национальности и получить нужные документы. Во всяком случае полиция ищет не итальянскую туристку, полиция ищет ненормальную, доверчивую и экзотическую Хэтти Стаббс.

Но бедная Хэтти Стаббс умерла. Вы это очень хорошо знаете сами. Вы сказали об этом еще тогда, когда в день празднества мы говорили с вами в гостиной. Смерть Марлен вас потрясла. Вы не имели ни малейшего понятия о том, что было задумано, но вы сказали все очень ясно, а я, к сожалению, тогда ничего не понял. Когда вы говорили о Хэтти, вы говорили о двух разных людях – одну вы ненавидели и предупреждали, чтобы не верить тому, что она говорит; о другой вы говорили в прошедшем времени и защищали, о ней вы отзывались с теплотой и любовью. Мне кажется, мадам, вы очень любили бедную Хэтти Стаббс…

Наступила долгая пауза.

Миссис Фоллиат сидела совершенно спокойно в своем кресле. Наконец она поднялась и заговорила. В ее голосе прозвучала ледяная холодность.

– Ваш рассказ фантастичен, месье Пуаро. Мне кажется, вы сумасшедший… Это все ваши выдумки, у вас нет никаких доказательств!

Пуаро подошел к одному из окон и открыл его.

– Прислушайтесь, мадам. Что вы слышите?

– Я немного глуха… А что я должна услышать?

– Удары кирки… Это разбивают бетонный фундамент «каприза»… Какое надежное место для трупа… На месте вывороченного с корнем дерева. Сначала засыпали землей, а немного спустя забетонировали и возвели «каприз». «Каприз» сэра Джорджа, – добавил он мягко. – «Каприз» владельца Нэсс-Хауз.

Миссис Фоллиат содрогнулась.

– Такое прекрасное место, – вздохнул Пуаро. – И омрачает его лишь одно – человек, который им владеет…

– Я знаю, – хриплым голосом промолвила миссис Фоллиат. – Я всегда знала… Даже ребенком он пугал меня… Жестокий… безжалостный… без всякой совести… Но он был моим сыном, и я любила его… Мне следовало рассказать обо всем после смерти Хэтти… Но он был моим сыном. Как я могла погубить его? А теперь из-за моего молчания убита бедная глупая девочка… а за ней – милый старик Мэрделл… Был бы когда-нибудь конец?

– У убийцы конца не бывает, – сказал Пуаро.

Склонив голову и закрыв руками лицо, она с минуту стояла неподвижно.

Затем миссис Фоллиат из Нэсс-Хауз, в роду которой было немало мужественных и храбрых людей, выпрямилась. Она прямо посмотрела на Пуаро. Ее голос прозвучал сухо и отчужденно:

– Благодарю вас, месье Пуаро, за то, что вы лично пришли рассказать мне обо всем. А теперь прошу вас – уходите. Есть вещи, которые должно встретить одному…