Текст книги "Карты на стол"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава восьмая
Кто же из них?

Взгляд Баттла переходил с одного лица на другое. Только один человек ответил на его вопрос. Миссис Оливер, никогда не упускавшая случая высказать свое мнение, поспешила сказать:

– Девушка или доктор.

Баттл с вопросом в глазах смотрел на двух других. Но оба мужчины не пожелали сделать никаких заключений.

Рейс покачал головой. Пуаро осторожно складывал листки с записями очков.

– Это сделал один из четверых, – сказал Баттл. – И один из них врет, без зазрения совести. Но кто? На это ответить нелегко, нет, совсем нелегко.

Он немного помолчал, а потом добавил:

– Если исходить из того, что сами они здесь говорили, то медик думает, будто это сделал Деспард, а Деспард подозревает, что это работа медика. Девушка склонна считать, что это дело рук миссис Лорример… Миссис Лорример не хочет говорить! Ничто не проливает свет на всю эту историю.

– Не совсем так, – сказал Пуаро. Баттл быстро взглянул на него.

– Вы считаете, что есть за что ухватиться?

– Нюанс, и больше ничего. Ничего особенно значительного.

Баттл продолжал:

– Вот вы оба, джентльмены, не хотите сказать, что вы об этом деле думаете.

Нет доказательств, – коротко ответил Рейс. – Ох, уж эти мужчины! – вздохнула миссис Оливер, которой совсем не по душе была подобная сдержанность.

– Давайте рассмотрим все с точки зрения грубой оценки возможностей каждого из этих четырех человек, – сказал Баттл и на минуту задумался. – Ну, прежде всего, мне кажется, нужно начать с доктора. Характерный тип обывателя. Точно знает место, в какое следует нанести удар кинжалом. Но, пожалуй, ничего о нем больше не скажешь. Затем идет Деспард – человек со стальными нервами, абсолютно хладнокровный, человек, привыкший к быстрым решениям, чувствующий себя в своей тарелке при выполнении опаснейших дел. Миссис Лорример? У нее тоже крепкие нервы, и к тому же она из тех женщин, которые могут иметь кое-какие секреты. Похоже, что она испытала трудности жизни. Но, с другой стороны, я назвал бы ее высокопринципиальным человеком. Такие дамы могут быть директрисами женских школ. Довольно трудно представить ее, вонзающей нож в чью-то грудь. Вообще-то говоря, мне не кажется, что это она убила Шайтану. И, наконец, эта маленькая мисс Мередит. О ней мы и вовсе ничего не знаем. Она кажется обыкновенной, миловидной, застенчивой девушкой. Но, как я уже сказал, о ней никто ничего не знает.

– Мы знаем, что Шайтана был уверен, что она совершила убийство, – сказал Пуаро.

– Ангельское личико, скрывающее внешность дьявола, – вслух размышляла миссис Оливер.

– Это нам может чем-либо помочь, Баттл? – спросил полковник Рейс.

– Вам кажется, сэр, что это ни на чем не основанные предположения? Что ж, в подобных делах всегда присутствует элемент раздумий.

– А не лучше ли заняться изучением сведений обо всех этих людях?

Баттл улыбнулся.

– О, этим-то мы, несомненно, займемся вплотную. И думаю, что в этом вы нам сумеете помочь.

– С удовольствием. Но как?

– Это относится, в первую очередь, к майору Деспарду. Он много бывал за границей – в Южной Америке, в Восточной и Южной Африке, и у вас есть возможность узнать об этих местах и получить сведения о майоре Деспарде.

Рейс кивнул головой.

– Я сделаю, что будет возможно.

– Знаете, а у меня есть план, – воскликнула миссис Оливер. – Нас четверо, людей, расследующих это дело, и их четверо! Было бы хорошо, если бы каждый из нас занялся сбором сведений об одном из них. И каждый взял бы на себя того, кто его больше интересует. Полковник Рейс, например, собирает сведения о майоре Деспарде, старший инспектор Баттл – о докторе Робертсе, я займусь Энн Мередит, а мосье Пуаро – миссис Лорример. И каждый из нас будет вести расследование своим собственным путем!

Старший инспектор Баттл с решительным видом покачал головой.

– Нет, этого делать мы не можем, миссис Оливер. Дело в том, что расследование – вещь официальная. Я уполномочен возглавить его. И я должен расследовать преступление по всем направлениям. К тому же, это весьма заманчиво. Заняться тем, кто Тебя больше интересует, но ведь двое из нас могут выбрать одну и ту же лошадку! Полковник Рейс не говорил, что он подозревает майора Деспарда. А мосье Пуаро может и не пожелать делать ставку в игре на одну лишь миссис Лорример.

Миссис Оливер вздохнула.

– А ведь какой это превосходный план! – с сожалением сказала она. – Такой четкий и ясный. – Потом она немного приободрилась. – Но ведь вы не будете возражать, если я проведу расследование на свой собственный страх и риск?

– Нет, – медленно ответил старший инспектор Баттл. – Я не думаю, что это вызовет какие-то возражения. И вообще, даже не в моих силах что-либо возразить, раз уж вы присутствовали здесь, вы, естественно, вольны делать то, что вам подскажет ваш собственный пытливый ум и интерес к этому делу. Но мне все же хотелось бы заметить, миссис Оливер, что в подобных делах всегда лучше быть немного осторожным.

– Я буду сама осторожность! – сказала миссис Оливер. – Я и полслова не вымолвлю о чем-либо, – добавила она не совсем уверено.

– Мне кажется, что старший инспектор имел в виду не только это, – сказал Эркюль Пуаро. – Он хотел сказать, что вам придется иметь дело с человеком, который уже дважды, как мы можем предположить, совершил убийство, а это значит, он не будет долго раздумывать, совершить ли ему еще и третье, если увидит, что кто-то встал на его пути.

Миссис Оливер задумчиво взглянула на него и улыбнулась. Улыбка ее выражала согласие и была чем-то похожа на улыбку нашалившего ребенка.

– «Вы все предупреждены», – процитировала она любимое выражение героя своей книги. – Спасибо вам, мосье Пуаро. Я буду осторожна в своих действиях. Но все же я не собираюсь отказаться он участия в этом деле.

Пуаро изящно поклонился.

– Разрешите мне сказать вам, мадам, что вы энтузиаст.

– Я считаю, – сказала миссис Оливер, выпрямившись в кресле и переходя на деловой тон, каким обычно говб"рят на заседаниях комиссий, – что вся информация, которую нам удастся получить, должна собираться воедино, то есть, что мы не будем хранить полученные сведения при себе. Хотя, конечно, наши собственные выводы и впечатления мы имеем право держать в секрете.

Старший инспектор Баттл вздохнул.

– Не забывайте, миссис Оливер, что это не детективный роман.

Рейс сказал:

– Естественно, что вся информация должна быть передана полиции.

Сказав это тоном военного приказа, он добавил с усмешкой, блеснувшей в его глазах.

– Я уверен, что вы, миссис Оливер, будете играть по-честному и что Баттлу станет известно и о пятне на перчатке, и об отпечатках пальцев на стаканчике для полоскания зубов, и о кусочке полусгоревшей бумаги.

– Можете смеяться, – ответила ему миссис Оливер, – но интуиция женщины…

Она кивнула головой с решительным видом. Рейс поднялся.

– Я посмотрю для вас все бумаги о Деспарде. Возможно, что это отнимет у меня какое-то время. Могу ли я быть полезен еще в чем-нибудь?

– Нет, спасибо, сэр. Вы нам ничего не подскажете? Я с удовольствием выслушал бы ваши советы.

– Хм. Я бы особо обратил внимание на самоубийства, отравления и несчастные случаи, к которым эти четверо могли бы быть причастны, хотя, как мне кажется, вы уже подумали об этом.

– Я приму это к сведению, сэр.

– Ну, что вы, Баттл. Не мне вас учить, как вести дела. Спокойной ночи, миссис Оливер, спокойной ночи, мосье Пуаро.

И кивнув на прощание Баттлу, полковник Рейс вышел из комнаты.

– Кто он такой? – спросила миссис Оливер.

– Военный на очень хорошем счету, – ответил Баттл. – Он тоже немало поездил. Не так много мест осталось на земле, которые бы он не знал.

– Наверное, он из управления секретной службы? – сказала миссис Оливер. – И можете мне не отвечать, я сама это знаю. Но сегодня его мнение спрашивали не очень-то часто. И все же это разумная мысль: четыре убийцы и четыре человека, расследующие их дела. Причем один – из Скотланд Ярда, другой – из Секретной службы, третий – частный детектив и четвертая – романистка.

Пуаро покачал головой.

– Вот здесь, мадам, вы заблуждаетесь. Мысль эта очень и очень неразумная. Тигра потревожили, и вот он прыгнул.

– Тигр? А почему тигр?

– Тигром я называю убийцу, – сказал Пуаро. Баттл напрямик спросил:

– Как вы думаете, мосье Пуаро, какая линия в расследовании будет наиболее правильной? Это мой первый вопрос. А еще я хотел бы знать, что вы думаете о психологии этих четырех людей. В этом деле вы большой мастер.

Все еще раскладывая записи очков, Пуаро ответил:

– Вы правы, психология здесь играет важную роль. Мы знаем, какого рода убийство произошло, и способ, каким оно было совершено. И если мы увидим, что кто-то из этих людей не мог с психологической точки зрения совершить подобного рода убийств, мы можем уверенно вычеркнуть его из нашего списка. Мы уже кое-что знаем об этих людях. У нас есть личное впечатление о них, мы знаем, как каждый из них решил себя вести, и, кроме того, мы знаем кое-что об их образе мышления и об их характерах из того, как они были обрисованы в роли игроков, из изучения их почерков и из этих вот записей очков. Но, увы! Не так уж легко сделать определенное заключение. Такое убийство требует смелости и крепких нервов, это мог сделать лишь человек, явно идущий на риск. Так вот, возьмем к примеру доктора Робертса. Это – обманщик, сохраняющий уверенный, спокойный вид, человек, который переигрывает, запрашивает больше, чем имеет на то прав, человек, совершенно убежденный в своих силах и способный решиться на рискованное предприятие. Его психология очень подходит для этого преступления. Тогда кто-нибудь может сказать, что автоматически исключает мисс Мередит. Она застенчива, боится риска, осторожна, бережлива, благоразумна, отнюдь не самоуверенна. Такой тип человека совсем вроде бы не подходит для совершения смелого и рискованного шага. Но застенчивый человек совершает убийство от страха. Трусливый и нервный легко может стать безрассудным, а будучи загнанным в угол, может начать действовать очертя голову и отчаянно защищаться. Если мисс Мередит в прошлом уже совершила убийство и если она считала, что мистер Шайтана знает обстоятельства этого преступления и собирается чуть ли не передать ее в руки правосудия, она могла в смертельном страхе и ради собственного спасения пойти на что угодно. Результат, как видите, один и тот же, хотя ему и предпосланы совершенно другие чувства, не хладнокровие и пренебрежение опасностью, а панический страх. Ну, а майор Деспард – это холодный, находчивый человек, желающий испытать удачу, если считает, что это для него совершенно необходимо. Он взвесит все «за» и «против» и решит, что это – удобный случай, который пойдет ему на пользу. Это человек, предпочитающий действие безделью, человек, который никогда не отступит перед опасностью, если будет уверен, что у него есть хоть какая-то возможность достичь успеха. И, наконец, миссис Лорример, пожилая женщина, но с живым умом и твердым характером. Женщина решительная, с математическим складом мышления. Совершенно очевидно, что ее ум превосходит ум остальных четырех. Если преступление совершила миссис Лорример, то можно быть уверенным, что оно было заранее подготовлено. Я могу себе представить, как она медленно и тщательно обдумывала убийство, каждый раз обязательно проверяя и убеждаясь, что в ее плане нет никаких упущений. Лишь по этой причине, мне кажется, она менее других вызывает подозрение в причастности к этому делу. Но нужно признать, что она самая властная из них личность, и если уж она что-то предпринимает, то, очевидно, делает это без промаха.

Пуаро помолчал немного и продолжал:

– Как видите, все это мало нам помогает. Да, для расследования убийства есть только один путь – мы должны узнать прошлое этих людей.

Баттл вздохнул.

– Вы правы, – тихо сказал он.

– По мнению мистера Шайтаны, каждый из этих четырех человек совершил в прошлом убийство. Были ли у него какие-либо основания так думать? Или, может быть, это просто его предположения? Теперь уже это не установишь. И все же я думаю, не обо всех четырех он знал наверняка.

– Тут я с вами совершенно согласен, – сказал Баттл, кивнув головой.

– Иначе было бы уж слишком много совпадений.

– Я думаю, что все происходило примерно так: разговаривают об убийстве, и мистер Шайтана мгновенно улавливает на чьем-то лице определенные выражение. Он был очень восприимчив к этому. Ему нравилось устраивать психологические опыты или в ходе невинного на первый взгляд разговора тихонько прощупать своего собеседника, а сам он всегда был наготове и замечал, если человек вдруг вздрагивал, оговаривался или пытался переменить тему беседы. О, это совсем нетрудно. Если вы что-то подозреваете, ничего нет легче, чем проверить свои подозрения. Всякий раз, когда слово попадет в цель, вы сразу же замечаете это, конечно, если вы наблюдаете за подобными вещами.

– Именно подобной игрой и забавлялся наш покойный друг, – сказал Баттл, соглашаясь с Пуаро.

– Итак, мы можем предположить, как примерно обстояло дело в одном или нескольких случаях. Он мог также в некоторых случаях напасть на какой-то след, на какие-то улики или доказательства, но я сомневаюсь, чтобы хоть в одном случае у него было достаточно оснований сообщить о них в полицию.

– А может быть, отчасти и сами факты не подтверждались, – сказал Баттл. – Довольно часто попадаются довольно сомнительные дела, мы подозреваем весьма скверную историю, но подтвердить ее ничем не можем. Но так или иначе, направление наших усилий ясно. Мы должны собрать факты и данные обо всех четырех, и кроме того, взять на заметку все чем-то примечательные смертельные случаи. Надеюсь, что вы, как и полковник, обратили внимание на то, что говорил за ужином Шайтана?

Он весьма лаконично затронул вопрос об отравлениях ядом, о несчастных случаях, о возможностях врачей умертвить своего пациента, о неудачных выстрелах. Я не удивлюсь, если кто-нибудь мне скажет, что, говоря подобные вещи, он сам подписал себе смертный приговор.

– И помните, наступило какое-то неприятное замешательство, – сказала миссис Оливер.

– Да, – согласился Пуаро. – Эти слова попали в цель, по крайней мере, по одному из его гостей, тогда этот человек, вероятнее всего, подумал, что Шайтана знает куда больше того, что он знал на самом деле. И услышав все это, он решил, что они означают начало его конца, что весь этот ужин – театральное представление, специально подстроенное Шайтаной, завершением которого будет арест за убийство! Да, вы были правы, когда сказали, что он сам подписал себе смертный приговор, искушая своих гостей подобными разговорами. Некоторое время все молчали.

– Расследование будет затяжным, – со вздохом промолвил Баттл. – Мы не сможем быстро узнать все, что нам хочется, и нам необходимо соблюдать осторожность. Не нужно, чтобы кто-нибудь из этих четырех людей даже подозревал, что мы изучаем их прошлое. Все наши вопросы и тому подобное должны создать у них впечатление, что нас интересует лишь данное убийство. У них не должно возникнуть и мысли, что у нас есть другие соображения о мотивах этого преступления. И вся беда в том, что нам придется вести следствие о прошлых делах не одного, а четырех возможных убийц.

Пуаро возразил.

– Наш друг мистер Шайтана не был уж настолько непогрешим в своих суждениях, – сказал он. – Он не мог, и вероятнее всего так оно и было, допустить ошибку.

– В отношении всех четверых?

– Нет. Он был умнее, чем вы предполагаете.

– Ошибся наполовину?

– И даже не настолько. Мне кажется, что в одном случае из четырех он все же допустил неточность.

– Значит, среди них один невиновный и трое виновных? Это довольно скверно. Вся беда в том, что если даже мы и узнаем правду об их прошлых делах, она не сможет нам помочь. Даже если кто-то из них и столкнул с лестницы свою двоюродную тетку в 1912 году, какой прок от этого нам сейчас?

– Ну, уж нет. Если мы узнаем что-нибудь подобное, нам это наверняка пригодится, – ободрил его Пуаро. – И вы это знаете. Знаете так же хорошо, как и я.

Баттл медленно закивал головой.

– Понимаю, вы имеете в виду почерк преступника.

– Вы хотите сказать, что и прежняя жертва точно так же должна была погибнуть от удара кинжалом? – спросила миссис Оливер.

– Может и не совсем уж так примитивно, миссис Оливер, – ответил Баттл, повернувшись к ней. – Но я не сомневаюсь, что и прежнее преступление будет по существу однохарактерным. Детали могут отличаться, но сущность, предопределяющая преступление, будет той же самой. Странно, но преступник всегда выдает себя именно этим.

– Человек – не оригинальное существо, – заметил Эркюль Пуаро.

– Женщины, – сказала миссис Оливер, – способны к бесчисленным вариациям. Я бы вот, например, никогда дважды не совершила одинакового убийства.

– А разве вы никогда не писали романов с одинаковым содержанием? – спросил Баттл.

– «Убийство лотоса», – тихо сказал Пуаро, – и «Улика – воск от свечи».

Миссис Оливер обернулась к нему, глаза ее сияли, она сумела по достоинству оценить это замечание.

– Точно подмечено, и в самом деле, вы очень точно подметили. Потому что содержание этих двух романов действительно совершенно тождественно, но этого еще никто, кроме вас, не разглядел. В одном описывается кража документов на неофициальном воскресном правительственном приеме, а в другом – убийство в бунгало каучукового плантатора на острове Борнео.

– А во всем остальном сюжет, вокруг которого развивается действие, – один и тот же, – сказал Пуаро. – Один из ваших любимых трюков: каучуковый плантатор устраивает свое собственное убийство, кабинет министров организует кражу своих же собственных документов. Но в самый последний момент появляется третье действующее лицо и раскрывает хитрость.

– Мне понравилась ваша последняя книга, миссис Оливер, – вежливо сказал старший инспектор Баттл. – Та, в которой всех старших констеблей убивают одновременно. Только в двух случаях у вас допущена некоторая неточность в описании деталей, связанных с исполнением служебных обязанностей. Зная, как придирчиво вы относитесь к точности изложения, я думал, что было бы…

Миссис Оливер перебила его.

– Вообще-то говоря, я ничуть не забочусь о точности деталей. Кто в наше время точен? Да никто. Если репортер, например, пишет, что очаровательная девушка двадцати двух лет отравилась газом, предварительно вволю налюбовавшись морем и поцеловав Боба, своего любимого щенка лабрадорской породы, кто станет протестовать, узнав, что на самом деле девушке было уже двадцать шесть, что окна ее комнаты выходили не на море, а во двор, а собака была силигемским терьером по кличке Бонни? Но если уж журналисту дозволено допускать подобные искажения, то я не вижу большой беды, если немного напутала в титулах полицейских чинов, назвала автоматическое ружье револьвером, вместо фотографа написала диктограф и описала яд, от которого герои книги умирают, произнося лишь одну предсмертную фразу. Уж что, на мой взгляд, действительно важно, так это количество жертв! Если действие становится скучноватым, то еще немножко крови наверняка внесет оживление. Если кто-то что-то хочет рассказать, его убивают первым. Это всегда хорошо действует на читателя. Нечто подобное встречается во всех моих книгах, конечно, приправленное каждый раз чем-нибудь новеньким. А читателям нравится и яды, не оставляющие никаких следов в организме, и идиоты – полицейские инспекторы, и девушки, связанные по рукам и ногам где-нибудь в погребе, который заполняют газом или заливают водой (вот уж действительно трудный и мучительный способ убийства!), и герой, в одиночку расправляющийся с бандой негодяев от трех до семи человек. Я уже написала тридцать две книги, и, по существу, они все совершенно одинаковы, как справедливо заметил мосье Пуаро, но никто, кроме него, это не видит. Я сожалею лишь об одном, что сделала моего главного героя-сыщика финном. Вообще-то говоря, я почти ничего не знаю о финнах, и вот теперь без-конца получаю из Финляндии письма, где мне указывают на самые невероятные несоответствия. Похоже, что в Финляндии сильно увлекаются детективной литературой, и мне кажется, что причина тому – длинная зима и короткие дневные часы. А вот в Болгарии и Румынии такие книжки вовсе не читают. Почему я не сделала своего героя болгарином?

Она вдруг замолчала.

– Простите меня, я что-то уж очень разоткровенничалась. А ведь здесь произошло доподлинное убийство. – Лицо ее вдруг засветилось от радости. – Как было бы хорошо, если бы вдруг оказалось, что никто из них его не убивал, что он созвал их к себе, а потом незаметно совершил самоубийство просто ради забавной шутки.

Пуаро одобрительно кивнул головой.

– Восхитительное решение. Такое логическое. Такое ироническое. Но, к сожалению, мистер Шайтана был человеком совсем другого склада. Он очень любил жизнь.

– Мне кажется, он все же не был приятным человеком, – медленно проговорила миссис Оливер.

– Вы правы, он не был приятным человеком, – сказал Пуаро. – Но он был жив, а сейчас он мертв, и, как я однажды сказал ему, у меня свое отношение к убийству. Я его не одобряю.

А потом он тихо добавил:

– И вот, я готов войти в клетку с тигром.