Текст книги "Искатель. 1984. Выпуск №6"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Александр Кулешов,Тимур Свиридов,Павел Панов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Креддок вздохнул.

– Рад был увидеть вас, милые дамы, – сказал он.

– А потом эти купоны на одежду, – сказала Банч. – Обычно их не покупают. Считается нечестно. Все происходит без денег. Но миссис Батт, миссис Финч, миссис Хиггнис и другим женщинам нравятся красивые шерстяные платья и малоношеные зимние пальто, и вместо денег они платят талонами на одежду.

– Лучше не продолжайте, – сказал Креддок. – Все это противозаконно.

– Значит, надо отменить такие глупые законы, – сказала Банч.

– Хотел бы я знать, как на самом деле выглядит Соня. В письмах было несколько фотографий, но никого похожего на нее, – сказал Креддок.

– Разве вам известно, на кого она похожа?

– Мисс Блеклок сказала, что она была маленького роста и смуглая. Правда, один снимок мне кого-то смутно напомнила. Высокая светловолосая девушка с пучком на затылке. Но я не знаю, кто она. Во всяком случае, не Соня. Как вам кажется миссис Светтенхэм была в юности смуглой?

– Не очень, – сказала Банч. – У нее голубые глаза.

– Я рассчитывал, что там будет фотография Дмитрия Стемфордиса, но тщетно… Ну, – он взял письмо, – извините, что в нем нет ничего интересною для вас, мисс Марпл.

– О, что вы, напротив, – сказала мисс Марпл. – Там очень даже много любопытного. Да вы вчитайтесь, инспектор… особенно в то место, где она пишет, что Р.Г. выяснил про Дмитрия Стемфордиса.

Креддок удивленно уставился на нее. Зазвонил телефон.

Банч поднялась с пола и вышла в холл. Затем она вернулась в комнату и сказала Креддоку:

– Это вас.

Слегка удивленный инспектор вышел, не забыв, однако, плотно закрыть за собой дверь.

– Креддок? Это Райдесдейл.

– Слушаю, сэр.

– Я тут просматривал дело. Как я понял, в разговоре с вами Филлипа Хаймес решительно утверждала, что не видела мужа с тех пор, как он дезертировал?

– Так точно, сэр. Она все категорически отрицала. Но, по-моему, говорила неправду.

– Совершенно с вами согласен. Помните, случай, происшедший дней десять назад? Мужчину переехал грузовик… потерпевшего отвезли в Мильчестерский госпиталь с сотрясением мозга и переломом таза.

– Вы про пария, который вытащил ребенка из-под колес грузовика, а сам под него угодил?

– Да. При нем не было никаких бумаг, и никто не пришел его опознать. Похоже было, что он в бегах. Прошлой ночью этот парень умер, так и не придя в сознание. Но его опознали, он дезертировал из армии, его имя Рональд Хаймес, бывший капитан, служивший в Южном Лоамширесе.

– Муж Филлипы Хаймес?

– Да. Кстати, при нем был использованный билет в Чиппинг Клеорн и довольно приличная сумма денег.

– Значит, он получил деньги от жены? Я всегда думал, что Филлипа разговаривала с ним, когда Мици их подслушала. Конечно, Филлипа все начисто отрицала. Но, сэр, ведь несчастным случай произошел раньше, чем…

Райдесдейл подхватил его мысль:

– Вот именно, его положили в больницу двадцать восьмого, а налет на Литтл Педдокс был совершен двадцать девятого. Так что к нему он не имеет никакого отношения. Но жена его, разумеется, ничего не знала о несчастном случае. И все это время могла думать, что он замешан. И молчала, понятное дело, – ведь он ее муж.

ВОССОЗДАНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

– Я ухожу, но прежде поставлю возле вас настольную лампу, – сказала Банч. – Здесь темно. Наверно, будет гроза.

Она перенесла маленькую настольную лампу на другой конец стола так, чтобы лампа освещала вязание мисс Марпл, сидевшей в просторном кресле с высокой спинкой.

Шнур зашуршал по столу, и кот Тилгатпаласар бросился к нему и впился в него зубами.

– Не надо, Тилгатпаласар, не надо. Ей-Богу, ужасный кот. Посмотрите, чуть не перекусил шнур… весь его растрепал. Ну как ты не понимаешь, глупый котище, что тебя может дернуть током, если ты будешь так себя вести?

– Спасибо, дорогая, – сказала мисс Марпл и протянула руку к выключателю.

– Не здесь. Надо нажать на маленькую кнопку посередине шнура, ужасно дурацкая система! Погодите минуточку. Я уберу цветы.

Она подняла вазу с рождественскими розами. Кот, помахивая хвостом, озорно вытянул лапу и поскреб руку Банч. Из вазы пролилось немного воды. Она попала на растрепавшуюся часть шнура и на самого кота, который с возмущенным шипеньем соскочил на пол.

Мисс Марпл нажала маленькую грушевидную кнопку. Что-то вспыхнуло и затрещало там, где вода намочила шнур.

– О боже, – сказала Банч. – Она перегорела. И наверно, все остальные лампы в комнате тоже. – Она попыталась зажечь свет. – Да. Какой идиотизм, что все они действуют от одной… как ее… И стол тоже прожег. Мерзкий Тилгатпаласар – это все он. Что с вами, тетя Джейн? Вы испугались?

– Ничего, дорогая. Просто я вдруг увидела то, что должна была увидеть гораздо раньше…

– Я пойду вкручу пробку и принесу лампу из кабинета Джулиана.

– Не надо, дорогая, не беспокойся. Мне достаточно света. Я хочу просто спокойно посидеть… и кое над чем подумать. Поторапливайся, милочка, а то не успеешь на автобус.

Когда Банч ушла, мисс Марпл еще немного посидела не шевелясь. В комнате было душно, на дворе собиралась гроза. Мисс Марпл пододвинула к себе листок бумаги. Она написала: «Лампа?» – и жирно подчеркнула.

Потом написала еще одно слово.

В Боулдерсе в довольно темной гостиной спорили мисс Хинчклифф и мисс Мергатройд.

– Твоя беда, Мергатройд, – сказала мисс Хинчклифф, – что ты не хочешь попытаться.

– Но говорю тебе, Хинч, я ничего не могу вспомнить.

– Ладно, слушай, Эми Мергатройд, сейчас мы попытаемся мысленно воссоздать все, что было. Пока что сыщики из нас никудышные. Я была в корне не права насчет двери. Ты не придерживала ее, помогая убийце. Ты оправдана, Мергатройд.

Мисс Мергатройд довольно кисло улыбнулась.

– Нам крупно не повезло, что наша домработница – единственная молчаливая женщина во всем Чиппинг Клеорне, – продолжала мисс Хинчклифф, – обычно я ей благодарна, и на этот раз она нас подвела с самого начала. Все вокруг знают про вторую дверь в гостиную, а мы услыхали о ней только вчера…

– Но я до сих пор не понимаю, как…

– А очень просто. Наши первоначальные предпосылки были правильными. Ты не можешь держать дверь открытой, шарит фонарем по комнате и одновременно стрелять из пистолета. Мы исключили дверь, а пистолет и фонарь оставили. Вот тут-то мы и ошиблись. Надо было исключить пистолет.

– Но у него же был пистолет, – сказала мисс Мергатройд. – Я сама его видела. Он валялся возле него на полу.

– Конечно, но он тогда был уже мертв. Все ясно как день. Он не стрелял из этого пистолета…

– А кто стрелял?

– Вот это мы и должны выяснить. Но кто бы он ни был, то же самый человек положил отравленные таблетки около постели Летти Блеклок, чем и укокошил беднягу Дору Баннер. Руди Шерц сотворить этого не мог, потому что сам дал дуба. Это сделал тот, кто был в комнате в день налета и, видимо, на дне рождения тоже. Единственный человек, который сразу от падает, – это миссис Хармон.

– А ты думаешь, таблетки подложили именно в день рождения?

– А почему бы и нет?

– Но как?

– Ну в сортир-то мы все ходили, – грубо сказала мисс Хинчклифф. – А я мыла руки в ванной, они у меня были все липкие от торта. А наша маленькая пампушечка Истербрук пудрила свою грязную мордочку в спальне Блеклок, помнишь?

– Хинч! Неужто ты думаешь, что…

– Пока не знаю. Уж очень это откровенно. Если хочешь под бросить таблетки, вряд ли станешь околачиваться в спальне Но, конечно, была масса других возможностей.

– Мужчины наверх не поднимались.

– В доме есть и черный ход. Да и потом, когда мужчина вы ходит из комнаты, ты же не идешь за ним следом проверить куда он на самом деле направился. В конце концов, это невежливо! Ладно, не спорь, Мергатройд! Давай вернемся к первом, покушению на Летти Блеклок. Для начала разложи для себя все по полочкам, потому что все будет зависеть только от тебя

Мисс Мергатройд заволновалась:

– Но, Хинч, милая, ты же знаешь, я все на свете перепутаю!

– Сейчас речь не о твоих мозгах и не об опилках, которые у тебя заместо мозгов. Речь о твоих глазах. О том, что ты во дела.

– Но я ничего не видела.

– Я ж только что тебе сказала, Мергатройд: твоя беда в том что ты не хочешь попытаться. Слушай внимательно. Значит, так кто бы ни охотился на Летти Блеклок, в тот вечер он был в комнате. Он заранее смазал дверь, которая ведет в гостиную и которая считалась заколоченной. Теперь она открывается бес шумно… Погас свет. Дверь А (главная) распахнулась настежь. Суматоха, свет фонаря, выкрики налетчика. И пока мы стоим и пялим глаза, Икс тихонечко прокрадывается через дверь Б в темный холл, подходит сзади к дураку швейцарцу, выпускает пару пуль в Летги Блеклок и пристреливает швейцарца. Потом роняет пистолет, чтоб такие тугодумы, как ты, приняли за очевидный факт, что стрелял швейцарец, и прошмыгивает обратно, чтобы успеть раньше, чем зажгут свет. Усекла?

– Д-да… но кто бы это был?

– Ну, уж если ты, Мергатройд, не знаешь, то никто не знает!

– Я? – еле слышно зачирикала встревоженная Мергатройд. – Но я абсолютно ничего не знаю. Правда ничего, Хинч!

– А ну-ка напряги свои опилки, которые ты называешь мозгами. Начнем сначала: кто где был, когда погас свет?

– Не знаю.

– Нет, знаешь. Ты меня с ума сведешь, Мергатройд. Ты хотя бы знаешь, где ты сама была? Ты стояла за дверью.

– Да-да, я помню. Она еще стукнула меня по мозоли, когда распахнулась.

– Ладно, поехали дальше. Ты за дверью. Я стою напротив камина, Летти Блеклок – у стола возле прохода под аркой, она достает сигареты Патрик Симмонс прошел в маленькую комнату, где Летти Блеклок поставила напитки. Так?

– Да-да, я все это помню.

– Хорошо, дальше: кто-то пошел за Патриком в ту комнату или только собирался пойти. Кто-то из мужчин. Какая досада, что я не могу вспомнить кто: Истербрук или Эдмунд Светтенхэм? Ты не помнишь?

– Нет, не помню.

– Еще бы ты помнила!.. Потом кто-то прошел в маленькую комнату. А! Филлипа Хаймес. Я ее отчетливо запомнила, потому что обратила внимание на ее осанку и подумала, что эта девушка хорошо смотрелась бы верхом на лошади. Она подошла к камину в другой комнате. Не знаю, что ей было нужно, потому что в тот самый момент свет погас.

Значит, фигуры расставлены. Патрик Симмонс, Филлипа Хаймес и то ли полковник Истербрук, то ли Эдмунд Светтенхэм – мы точно не знаем – стоят в дальней гостиной. Теперь внимание, Мергатройд! Вероятнее всего, это сделал кто-то из них. Если кто-то хочет пройти через дальнюю дверь, он, естественно, заранее постарается стать поудобней. Так что, вероятнее всего, как я уже сказала, это к го-то из тех троих. И тогда, Мергатройд, ты ничего не сможешь поделать.

Мисс Мергатройд явно повеселела.

– Но, с другой стороны, – продолжала мисс Хинчклифф, – возможно, это не они. И тут все зависит от тебя, Мергатройд.

– Но откуда мне знать?

– Я же говорила: если не ты, то кто же знает?

– Но я не знаю! Правда, не знаю! Я ничего не могла увидеть!

– Нет, могла. Ты была единственной, кто мог. Ты стояла за дверью. На фонарь ты смотреть не могла, потому что тебе мешала дверь. Ты смотрела в ту сторону, куда светил фонарь. Всех остальных он ослепил, а тебя нет.

– Да-да, наверное, нет, но я ничего не видела, фонарь прыгал туда-сюда…

– И что освещал? Он ведь задерживался на лицах, да? На столах? На креслах?

– Да-да… Мисс Баннер стояла, уставившись в одну точку.

– Наконец-то! – облегченно вздохнула мисс Хинчклифф. – Самое сложное – заставить тебя шевелить опилками. Ну, давай, давай.

– Но я больше ничего не видела. Правда.

– То есть ты видела пустую комнату? И никого в ней не было? Никто не стоял? Не сидел?

– Нет, конечно, нет. Миссис Хармон сидела на подлокотнике кресла. Она крепко зажмурилась и закрыла лицо руками, совсем как ребенок.

– Хорошо, это у нас миссис Хармон и мисс Баннер. Ну, разве ты не видишь, к чему я клоню? Я ведь не хочу вдалбливать тебе мои мысли. Но понимаешь, когда мы исключим тех, кого ты видела, мы можем подойти к самому важному: кого ты не видела. Усекла? Кроме столов, кресел, хризантем и всего прочего, в комнате были вполне определенные люди: Джулия Симмонс, миссис Светтенхэм, миссис Истербрук, полковник Истер-брук или Эдмунд Светтенхэм… Дора Баннер и Банч Хармон. Прекрасно, ты увидела Банч Хармон и Дору Баннер. Вычеркни их. А теперь, Мергатройд, хорошенько подумай, кого, только точно, в комнате не было?

Тут ветка стукнулась в растворенное окно, мисс Мергатройд подскочила на стуле.

Резко зазвонил телефон. Мисс Хинчклифф подошла к нему.

– Алло, слушаю. Кто это? Станция?

Закрыв глаза, мисс Мергатройд послушно пыталась воссоздать в памяти вечер 29-го числа. Фонарь медленно двигался по комнате… группа людей… окна… диван… Дора Баннер… стена… стол с лампой… проход под аркой… плевок пистолета…

– Но это невероятно! – сказала мисс Мергатройд.

– Что? – зло прокричала в телефонную трубку мисс Хинчклифф. – Он там с утра? Со скольких? Черт побери, и вы только теперь мне звоните? Я натравлю на вас ОБЖОЖ.[2]2
  Общество борьбы против жестокого обращения с животными.


[Закрыть] Недосмотр? И это все, что вы можете сказать?

Она швырнула трубку.

– Это по поводу той собаки, – сказала она, – рыжего сеттера. Он у них с утра на станции… с восьми утра! И без глотка воды! А эти болваны только сейчас мне звонят. Я поеду заберу его.

Она ринулась вон из комнаты. Мисс Мергатройд, очнувшись, пронзительно запищала:

– Но послушай, Хинч, это невероятно… Я ничего не понимаю.

Мисс Хинчклифф выбежала из дома и помчалась через двор к сараю, служившему гаражом.

– Продолжим, когда вернусь, – откликнулась она. – Я не могу ждать, пока ты соберешься. Ты, как всегда, в шлепанцах.

Она завела мотор и рывком вырулила из гаража. Мисс Мергатройд проворно подскочила сбоку:

– Но послушай, Хинч, я должна тебе сказать…

– Когда я вернусь

Машина рванулась, и вслед за ней слабо понесся в взволнованный крик Мергатройд:

– Но, Хинч, там ее не было

Над головой собирались густые черные тучи. Мергатройд кинулась к веревке, на котором несколько часов назад развесила сушиться белье.

Она бормотала, еле переводя дух: «Нет, совершенно невероятно… О боже, я не успею его снять… А ведь оно почти высохло…»

Борясь с заклинившей прищепкой, она вдруг услышала чьи то шаги и повернула голову.

Потом гостеприимно улыбнулась:

– Здравствуйте, заходите в дом, вы промокнете

– Ничего, я помогу вам.

– О, если вас не затруднит… как ужасно, если оно снова намокнет. Наверно, стоит снять всю веревку, но я не могу дотянуться.

– А вот ваш шарф. Можно, я вам его завяжу?

– О, спасибо. Наверно, хочу… Вот бы мне дотянуться до той прищепки.

Шерстяной шарф обвился вокруг шеи и вдруг стиснул ее… Мисс Мергатройд открыла рот, но из него не вырвалось ничего, кроме слабого, придушенного бульканья.

А шарф стискивал шею все туже и туже…

На обратном пути со станции мисс Хинчклифф остановила машину, увидев мисс Марпл, которая торопливо шла по улице.

– Привет, – крикнула она, – вы вся промокнете. Поедемте к нам, выпьем чаю. Я видела Банч на остановке автобуса. У пастора никого нет дома. Поедемте к нам, составите нам компанию. Мы с Мергатройд пытаемся воссоздать преступление. Мне кажется, мы даже кое до чего додумались. Поосторожней с собакой, она нервничает.

– Какая красавица

– Эти болваны продержали ее на станции целый день и не сообщили мне. Я им все высказала…

Маленькая машина рывком завернула в небольшой задний дворик Боулдерса.

Женщины вышли из машины, и их туг же окружила стая голодных уток и другой домашней птицы.

– Черт побери, – сказала мисс Хинчклифф, – Мергатройд их не покормила.

Она отогнала кур и пошла вслед за мисс Марпл к коттеджу.

– Надеюсь, вы не очень промокли?

– Нет, у меня чудный плащ.

– Сейчас зажгу камин, если Мергатройд еще его не зажгла. Эй, Мергатройд, ау! Куда она запропастилась? И где собака? Теперь и она пропала.

Снаружи донесся зловещий протяжный вой

Мисс Хинчклифф тяжело подошла к двери и позвала:

– Ко мне, Душка… Душка! Ужасно дурацкое имя, но так уж ее окрестили. Мы ей дадим другое. Эй, Душка!

Рыжий сеттер обнюхивал что-то, лежавшее под натянутой веревкой.

– Мергатройд даже не сообразила снять белье. Да где же она?

Рыжий сеттер задрал кверху морду и опять завыл.

– Что такое с собакой?

Мисс Хинчклифф размашистым шагом пошла по траве.

И вдруг мисс Марпл все поняла и побежала за ней.

Они стояли рядом под хлещущим дождем и смотрели на застывшее, посиневшее лицо Мергатройд.

– Кто бы она ни была, я убью ее, – сказала мисс Хинчклифф низким спокойным голосом, – только бы мне добраться до нее.

Мисс Марпл вопросительно взглянула на мисс Хинчклифф:

– До нее?

Мисс Хинчклифф повернула к ней опустошенное лицо:

– Да. Я знаю, кто это… примерно знаю. Одна из трех.

Она еще постояла, глядя на мертвую подругу, потом пошла к дому. Голос ее был сухим и жестким:

– Мы должны позвонить в полицию. А пока ждем, я вам все расскажу. В какой-то мере есть и моя вина в том, что Мергатройд лежит там. Я превратила это в игру. А убийство вовсе не игра.

– Нет, – сказала мисс Марпл, – убийство не игра.

– Вы в этом разбираетесь, да? – сказала мисс Хинчклифф, снимая трубку и набирая номер.

Она вкратце изложила суть дела и повесила трубку.

– Через несколько минут они будут здесь… Да, я слышала, вы и раньше участвовали в каких-то расследованиях… Кажется, мне Эдмунд Светтенхэм говорил. Хотите знать, что мы тут г. Мергатройд делали?

Мисс Хинчклифф сжато пересказала разговор, который состоялся перед отъездом на станцию.

– Она кричала мне вслед, когда я уезжала… Поэтому я знаю что это не мужчина, а женщина. Если б я ее выслушала! Черт побери, собака могла подождать еще четверть часа.

– Не вините себя, дорогая. Все равно не поможешь. Вы же не могли предвидеть.

– Конечно, нет… Помню, еще что-то слегка стукнуло в окно. Наверно, она уже стояла там, она, должно быть, пришла к нам… а мы с Мергатройд кричали друг на друга. Очень громко… А она услышала… Она все слышала…

– Вы так и не сказали, что же крикнула ваша подруга.

– Только одну фразу: «Там ее не было…»

Она помолчала.

– Понимаете? Мы не исключили трех женщин: миссис Светтенхэм, миссис Истербрук и Джулию Симмонс. И одной из трех там не было… Ее не было в гостиной, потому что она проскользнула в другую дверь и была в холле.

– Да, – сказала мисс Марпл, – понимаю.

– Одна из этих трех. Я не знаю кто. Но я выясню!

– Простите меня, – сказала мисс Марпл, – но она… мисс Мергатройд сказала именно так?

– Как так?

– О, дорогая, как мне вам объяснить? Вы сказали так: «Там ее не было». Делая ударение на каждом слове. Понимаете, есть три способа сказать то же самое. Вы могли сказать: «Ее там не было». Если имели в виду кого-то определенного. Или «Ее не было там». Тогда бы вы подтверждали уже существующие подозрения. Или можно сказать (и вы сейчас сказали так): «Там ее не было». Очень ясно… с ударением, если это было ударение на слове «там».

– Не знаю, – покачала головой мисс Хинчклифф. – Не припомню… Да и как, к черту, я могу припомнить? По-моему, ну да, точно, она сказала: «Ее там не было». Мне кажется, так естественней. Но я просто не знаю. А что, это имеет значение?

– Думаю, это имеет значение, и весьма существенное.

МИСС МАРПЛ ИСЧЕЗЛА

В тот день почтальон принес в Литтл Педдокс три письма.

Два из них адресовались мисс Блеклок. Она распечатала их, когда они с Филлипой пили чай.

В первом был счет за починку котла на кухне. Она сердито хмыкнула.

– Цены у Даймонда просто неимоверные… Но у других, думаю, не ниже.

В другом письме говорилось следующее:

«Дорогая тетя Летти!

Надеюсь, будет нормально, если я к вам приеду во вторник? Два дня назад я написала Патрику, но он мне не ответил. Так что я решила, что все нормально. В следующем месяце мама поедет в Англию и надеется увидеть вас.

Мой поезд приходит в Чиппинг Клеорн в 6 час. 15 мин. Вам это удобно?

С искренними чувствами.

Джулия Симмонс».

Сначала мисс Блеклок прочла письмо с неподдельным и простодушным удивлением, потом перечитала еще раз, уже более мрачно. Она подняла глаза на Филлипу, которая улыбалась, читая письмо сына.

– Ты не знаешь, Джулия и Патрик уже пришли? Филлипа оторвалась от письма.

– Да, они пришли сразу вслед за мной и поднялись переодеться. Они насквозь промокли.

– Я хочу, чтобы ты прочитала это.

Она протянула Филлипе полученное письмо. Филлипа прочла и наморщила лоб:

– Ничего не понимаю…

– Я тоже. А пора бы понять. Позови-ка Патрика и Джулию, Филлипа.

Филлипа крикнула, стоя под лестницей:

– Патрик! Джулия! Мисс Блеклок хочет с вами поговорить.

Патрик сбежал по лестнице и вошел в комнату.

– Привет, тетя Летти, – радостно сказал он. – Вы меня звали?

– Да. Может, ты объяснишь мне, что это значит?

Патрик прочел письмо.

– Черт, я же хотел отбить ей телеграмму! Ну что я за осел!

– Я так понимаю, письмо от твоей сестры Джулии?

– Д-да…

Мисс Блеклок мрачно сказала:

– Тогда позволь тебя спросить, кто такая эта молодая женщина, которую ты привел сюда, назвав Джулией Симмонс и которую я должна была принимать за твою сестру и мою родственницу?

– Ну, я встретил ее на одном коктейле вскоре после того, как демобилизовался. Мы разговорились, и я сказал, что еду сюда, а потом мы… Ну, подумали, что будет здорово, если я возьму ее с собой… Понимаете, Джулия, настоящая Джулия, сходила с ума по театру, а мама даже слышать об этом не хотела, с ней семь припадков из-за этого было. Ну вот, а Джулии как раз подвернулась возможность поступить в одну ужасно хорошую труппу в Перте или еще где-то, и она подумала, что стоит попробовать… Но она думала, что маме будет спокойней, если она решит, что Джулия здесь со мной и как паинька учится на фармацевта.

– И все-таки я хотела бы знать, кто эта молодая женщина. Тут в комнату с холодным и отчужденным видом вошла Джулия, и Патрик о облегчением повернулся к ней.

– Нас вывели на чистую воду, – сказал он.

Джулия подняла брови. Потом с тем же холодным видом прошла вперед и села.

– Пусть так. Вы очень на меня сердитесь? – Она с каким-то почти бесстрастным любопытством всмотрелась в лицо мисс Блеклок. – Я бы на вашем месте сердилась.

– Кто вы такая?

Джулия вздохнула.

– Ну что ж, наверно, настал момент, когда надо внести ясность. Я – одна половинка Пипа и Эммы. Для большей точности скажу, что имя, данное мне при крещении: Эмма Джоселин Стемфордис, однако мой отец вскоре перестал называться Стемфордисом. Кажется, он именовал себя Де Курси.

Отец с матерью разошлись через три года после нашего с Пипом рождения. Каждый из них зажил своей жизнью. Нас они поделили между собой. Я стала частью отцовской добычи, В общем-то он был плохим отцом, хотя и обаятельнейшим человеком. Мне пришлось провести несколько затворнических лет в монастырской школе, когда отец сидел без денег или готовил какую-нибудь преступную авантюру. Обычно он не скупясь платил за мое обучение в первом семестре, а потом уезжал и бросал меня на попечение монахинь на год или даже два, В перерывах мы с ним прекрасно проводили время, вращаясь в обществе космополитов. Война нас окончательно разлучила. Я не имею понятия, где он и что с ним. У меня тоже не обошлось без приключений. Какое-то время я участвовала в Сопротивлении во Франции. Это было потрясающе. Короче говоря, наконец, я обосновалась в Лондоне и задумалась о будущем. Я знала, что брат моей матери, с которым она страшно разругалась, умер и оставил большое состояние. Я прочитала его завещание, надеясь, что там окажется что-нибудь и для меня Но там ничего не говорилось, то есть прямо ничего не говорилось. Я навела справки о его вдове, она, казалось, совсем выжила из ума, держалась только на наркотиках и медленно умирала. Откровенно говоря, вы показались мне самым подходящим вариантом. Вам должны были привалить огромные деньги, и, насколько я смогла выяснить, вам их было особо не на кого тратить. Буду совершенно честной. Мне пришло в голову, что если я подружусь с вами и вы проникнетесь ко мне, ведь в конце концов, обстоятельства изменились со смерти дяди Рэнделла… Я хочу сказать, что во время бури, пронесшейся над Европой, мы растеряли те немногие деньги, что у нас имелись. Я думала, что, может, вы пожалеете бедную сиротку, которая осталась одна-одинешенька, и, может, оговорите для нее небольшой годовой доход.

– Стало быть, вы так думали? – мрачно сказала мисс Блеклок.

– Да. Конечнои Я же вас ни разу в жизни не видела. Я представляла, что мне надо пойти и поплакаться вам… Потом я каким-то чудом встретила Патрика, и он оказался чем-то вроде вашего племянника или дальнего родственника. Я по уши влюбилась в Патрика, и он отвечал мне тем же. Настоящая Джулия спала и видела, чтобы играть на сцене, и я быстро убедила ее, что ее долг перед искусством – поселиться в вонючих номерах в Перте и попытаться стать новой Сарой Бернар. Пожалуйста, не ругайте Патрика. Просто ему стало меня ужасно жалко, я ведь была совсем одна – и он подумал, что будет действительно здорово, если я приеду сюда под видом его сестры и добьюсь, чего хочу.

– А он тоже одобрял, когда вы рассказывали сказки полиции?

– Имейте сострадание, тетя Летти. Неужели вы не понимаете, что, когда случился этот дурацкий налет, а скорее даже после него, и поняла, что попала в переделку. Вдумайтесь по идее, у меня были достаточные основания убрать вас с моего пути. Вы можете только поверить мне на слово, что я не пыталась этого сделать Даже у Патрика порой возникали на мой счет нехорошие мысли, а если уж он мог такое подумать, то что же говорить о полиции? Инспектор показался мне человеком, настроенным весьма скептически. Пет, единственным выходом для меня было продолжать прикидываться Джулией и тихо исчезнуть после окончания семестра. Откуда мне было знать, что эта дура Джулия, настоящая Джулия, поцапается с продюсером и в припадке гнева пошлет все к чертям? Она написала Патрику спрашивая, можно ли ей приехать сюда, а он вместо того, чтобы ответить: «Не суйся!», преспокойно про все забыл. – Она метнула на Патрика разъяренный взгляд и, вздохнув, продолжила: – Если б вы только знали, как тяжко приходилось мне в Мильчестере. Ни в какой больнице я, конечно же, не занималась. Но куда-то ходить надо было. Вот я и просиживала часами в кино, смотря по многу раз одни и те же жуткие фильмы.

– Пип и Эмма, – пробормотала мисс Блеклок – Я так до конца в них и не верила, хоть инспектор и говорил…

Она испытующе посмотрела на Джулию.

– Значит, вы Эмма, – сказала она. – А где Пип?

Ответный взгляд Джулии был чист и невинен.

– Не знаю, – скачала она, – не имею ни малейшего понятия.

– Думаю, ты лжешь, Джулия. Когда ты его в последний раз видела?

Показалось или нет, будто Джулия чуть замешкалась, прежде чем ответить?

Но сказала она внятно и решительно:

– Последний раз я его видела, когда нам обоим было три года. Мама забрала его с собой. С тех пор я не виделась ни с ним, ни с мамой. Где они теперь – не знаю.

– Это все, что ты можешь мне сказать?

Джулия вздохнула.

– Я могла бы сказать, что мне стыдно. Но это было бы не правдой, потому что, если б сейчас все вернуть, я поступила бы точно так же. Конечно, если б не знала про налет.

– Джулия, – сказала мисс Блеклок, – я называю тебя так просто по привычке, ты ведь участвовала в Сопротивлении во Франции?

– Да. Целых восемнадцать месяцев.

– Значит, ты умеешь стрелять?

Она снова встретилась взглядом с холодными голубыми глазами.

– Я отлично стреляю. И хотя у меня нет доказательств, поверьте, Летиция Блеклок, что я не стреляла в вас. Однако смею вас заверить, что если б стреляла, то я бы не промахнулась.

Создавшуюся напряженность разрядил шум подъехавшей машины.

– Кто это может быть? – спросила мисс Блеклок.

Мици просунула в дверь взъерошенную голову.

– Опять полиция, – сказала она. – Это преследование! Почему они не оставлять нас покой? Я это не перенесу. Я буду писать премьер-министр. Я буду писать король.

Креддок решительно и бесцеремонно отодвинул ее в сторону и сурово сказал:

– Убита мисс Мергатройд. Ее задушили меньше часа тому назад. – Взгляд его выделил Джулию. – Вот вы, мисс Симмонс, где вы весь день были?

Джулия осторожно сказала:

– В Мильчестере. Я только что приехала.

– А вы? – инспектор перевел взгляд на Патрика.

– Тоже.

– Вы приехали вместе?

– Д-да, – сказал Патрик.

– Нет, – сказала Джулия. – Все равно без толку, Патрик. Это можно просто установить. Водители автобусов нас прекрасно знают. Я приехала раньше, инспектор, на автобусе, который приходит сюда в четыре часа.

– И что вы потом делали?

– Пошла гулять.

– В сторону Боулдерса?

– Нет, я гуляла по полям.

Он пристально на нее посмотрел. Джулия выдержала взгляд. Она побледнела и сжала губы.

Никто не успел вставить и слова, потому что зазвонил телефон.

Вопросительно взглянув на Креддока, мисс Блеклок сняла трубку.

– Да. Кто? А, Банч. Что? Нет, ее здесь не было. Не представляю… Да, он как раз здесь.

Она отняла трубку от уха и сказала:

– Инспектор, вас миссис Хармон. Мисс Марпл еще не возвратилась, и миссис Хармон беспокоится.

В два прыжка Креддок пересек комнату.

– Креддок у телефона.

– Инспектор, я волнуюсь. – Голос Банч дрожал. – Тетя Джейн куда-то ушла, я не знаю куда. А тут еще говорят, мисс Мергатройд убили. Это правда?

– Правда, миссис Хармон. Мисс Марпл как раз была вместе с мисс Хинчклифф, когда они обнаружили тело.

– А, значит, она там, – облегченно вздохнула Банч.

– Боюсь, что нет. Она ушла… сейчас скажу… где-то полчаса назад. Разве она еще не дома?

– Нет. А от них ходьбы всего десять минут. Где же она может быть?

– Может, зашла к кому-нибудь из соседей?

– Да нет, я их всех обзвонила. Ее там нет. Я боюсь, инспектор.

«Я тоже», – подумал Креддок, а вслух произнес:

– Я выезжаю к вам сию минуту.

– О, пожалуйста… тут лежит листок бумаги. Перед уходом она что-то записала. Я не знаю, есть ли здесь какой-то смысл. По мне, так это тарабарщина…

Креддок положил трубку.

Мисс Блеклок тревожно спросила:

– Что-нибудь с мисс Марпл? Надеюсь, ничего страшною?

– Я тоже надеюсь…

Мисс Блеклок встала и, рванув на себе жемчужное ожерелье, хрипло произнесла:

– Все становится хуже и хуже. Это просто сумасшествие какое-то, инспектор, просто сумасшествие.

От рывка ожерелье мисс Блеклок порвалось. Гладкие белые горошины раскатились по всей комнате.

– Мой жемчуг… Мой жемчуг! – в тоске закричала. Петиция. В голосе ее была такая явная мука, что все поражение уставились на нее. Она повернулась, прижала руку к горлу и, всхлипывая, выбежала из комнаты.

Филлипа принялась собирать жемчужины.

– Никогда не видела, чтоб она так расстраивалась, – сказала Филлипа. – Конечно, она их постоянно носит. А может, это подарок дорогого человека? Как вы думаете? Может, Рэнделла Гедлера?

– Возможно, – медленно произнес инспектор.

– А они… они не могут быть… а вдруг они настоящие? – спросила Филлипа, ползая на коленях; она все еще подбирала белые горошины.