Текст книги "Искатель. 1984. Выпуск №6"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Александр Кулешов,Тимур Свиридов,Павел Панов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

«Пожалуй, Антон успеет далеко уйти, пока я с ними тут разбираюсь», – весело подумал Егор. Он резко повернулся, и волки шарахнулись от него, скаля зубы.

«Вот то, что мне нужно, – мелькнула отчаянная мысль. – Ай, браво! Ай, спасибо, Антон свет Петрович! Ты просто спасаешь меня от свирепой тоски! Вот кто сейчас мне будет платить за все – за нелепую Женькину смерть, за мою звериную тоску, за все, даже за лошадок, которых хотели сожрать эти волки!»

– Волки! – крикнул он. – Я вас не звал! Уходите! Нет? Ну, тогда у нас будет честная драка!

Егор натянул капюшон десантного комбинезона, застегнул до конца «молнию» и защелкнул ее на предохранитель. У него оставались незащищенными только руки и лицо. Но руки были оружием – в правой Егор сжимал тяжелый нож, а левой рукой – ребром ладони – он иногда ломал позвонки желтым волкам там, в Красном Пятне.

Волки медленно окружили человека, легли на снег. Егор стоял не оглядываясь – все равно морозный снег заскрипит под лапами нападающего, выдаст… Егор резко обернулся назад и взмахнул ножом… Лезвие с хрустом вспороло жесткую шкуру прыгнувшего зверя.

Егор ждал нового броска, но стая неподвижно сидела вокруг. Тогда он взял мертвого зверя за задние лапы, раскачал и с силой метнул его в стаю. Волки не кинулись на своего мертвого собрата с голодным рычаньем, не устроили драку над свежим, еще горячим мясом – странно и равнодушно они обошли его стороной, стараясь не наступать на пятна крови, и снова легли, глядя на Егора неподвижными глазами.

Егор разозлился не на шутку: «Что вы меня гипнотизируете? Вы, черти драные, я драться с вами хочу, а не в гляделки играть.»

И тогда крупный, матерый волк вырвался из кольца и высоко прыгнул, стараясь сбить человека с ног. Егор отбил рукояткой ножа оскаленную пасть, успел поймать зверя за загривок и рухнул вместе с ним в снег.

С глухим рычаньем стая бросилась на человека. Под клыками волков металлоткань комбинезона визжала и скрипела, Егор всем телом чувствовал жесткие удары – это была настоящая свалка. Он с трудом вытащил застрявший нож из глотки подмятого им волка и начал бить налево и направо, ощущая, как лезвие ножа вспарывает хищную плоть, натыкается на кости…

Он крутился на изрытом, заляпанном кровью и мочой снегу, успевал бить ножом, ребром ладони, пинками отбрасывать тех зверей, до которых пока не мог дотянуться руками. Он чувствовал, что левая рука, помятая клыками даже через комбинезон, слушается все хуже и хуже, а по лицу сочится теплая кровь – его кровь, человеческая…

Потом он с трудом поднялся, шатаясь от веса двух крупных волков, повисших на спине, резко ударил их локтями, сбросил обоих… Сделал шаг вперед и снова упал, сбитый двойным ударом, новой страшной рычащей тяжестью…

Несколько секунд Егор лежал неподвижно, подтянув под себя руки и зарывшись лицом в снег. Над ним рычали и подвывали от бессилия волки, рвали комбинезон и никак не могли добраться до живого тела.

В голове у Егора крутилась одна-единственная фраза! «Вы говорили: «Джек Лондон, деньги, любовь, страсть…» Он мучительно пытался вспомнить продолжение фразы.

Через минуту рывком встал, встретил новый прыжок рассчитанным ударом, и все началось сначала.

Вскоре его опять сбили с ног, почти сунули лицом в распоротое брюхо какого-то мертвого волка и навалились, не давая подняться. В бешенстве Егор попытался встать хотя бы на четвереньки, и тут, совсем рядом, под носом, он увидел в кроваво-синих потрохах тончайшее плетение разноцветных проводов, белые кристаллики микросхем

«Биороботы? Не может быть!.. А, ч-черт!»

Он перевернул мертвого зверя, подтянул к себе его морду и ударил ножом точно в глаз. Глаз хрустнул и раскололся на части.

Егор поднялся на ноги, хрипло и тоскливо сказал рычащей стае:

– А вы говорили: «Джек Лондон…» – и пошел назад, к избе Антона.

И стая расступилась перед человеком, не стала гнаться за ним.

В избе он устало спросил Антона:

– Это что еще за фокусы?

– Обычные биороботы. – сдержанно ответил тот.

– Земных волков не хватает?

– Они не совсем удобны.

– Ладно, – сказал Егор, – рассказывай все подробно.

– Понимаешь, наши волки мало отличаются от «дикарей». Просто у них не бывает так называемых «непредвиденных жертв», они истребляют только больных животных.

– Идеальные санитары, – усмехнулся Егор.

– Это не все. Есть еще два важных инстинкта. Во время охоты они не просто преследуют животных, а гонят их к богатым угодьям.

– Еще и пастухи?!

– Биороботы. – продолжал невозмутимо Антон. – не лезут на рожон от голода, поэтому и сами меньше гибнут. С ними не случится такое, как случилось недавно с тремя «дикарями», – сохатый их так отделал, что не только биоробота – чучела приличного ни из одного не получилось.

– Почему же они нападали на меня?

– Два—три запрограммированных инстинкта – это не то, что обычный робот, автомат. Наши волки – серьезные звери, хищники. Они мне кофе в постель носить в зубах не будут.

– Все равно… Какой-то… дистиллированный твой лес.

– Просто мы наводим здесь порядок. Как и на всей Земле.

– Да… Все рационально, удобно, скучно. Так можно одрябнуть, жирком заплыть. Где же настоящие трудности, риск?.. Плюшевые игрушки, с которыми я так героически сражался.

– Есть трудности, – задумчиво сказал Антон. – Я не говорю про работу. Есть еще другие трудности – текучка, которая заедает, волокита, есть еще… типусы, которые сами не хотят работать н другим мешают. Да мало ли1 Мы-то с тобой хорошо знаем, что нам мешает жить, настоящим делом заниматься. Вот они где – страшные искусственные волки! Все мы с ними деремся! Тратим на них силы, нервы, время. От них рад бы сбежать туда, где можно поработать до поту, рискнуть по-человечески… Да только куда бежать-то?!.

– Не знаю, – пожал плечами Егор, – до сих пор не задумывался над этим. Вот Женька, наверно, знал…

Антон резко повернулся к нему и шепотом спросил:

– Ты думаешь, он из-за этого ходил в горы? Он хотел настоящего, да?

Егор молчал.

– Иди к Олегу, парень, – сказал решительно Антон. – Попроси, он возьмет тебя с собой. Это нельзя понять умом, чистой логикой, это нужно почувствовать. Иди, иначе ты не избавишься от этой тоски, не сможешь разобраться…

Они смотрели на вершину и тяжело дышали. Вершина закрывала полнеба – значит, до нее было еще далеко. А где-то там, под ногами, клубились серые облака и ветер рвал их в клочья, словно прелую сырую вату.

– Как ты думаешь, сколько еще осталось? – спросил Егор.

– Много – ответил Олег. – Не нужно считать оставшиеся метры. Здесь всякое может быть, возможно, придется уходить вниз, терять высоту. Участок лавиноопасный… Кстати, ты не забыл, как пользоваться тубусом?

– Нет-нет, я все помню! – ответил Егор и подумал: «Женьке бы тогда такую вещь…»

Они подождали, пока на уступ поднимутся еще три связки. Егор смотрел, как подходили парни. Да, это было красиво – на фоне ослепительно белого склона медленно поднимались люди в ярких разноцветных пуховках, капюшоны натянуты на головы, бороды смерзлись ледяной коркой, черные очки на глазах… Они мало чем отличались от обычных альпинистов – толстые, словно надутые воздухом, пуховки с автоподогревом, брюки – «ползунки» и пластиковые ботинки, все тот же рюкзак за плечами, ледоруб в руке, а легкие титановые кошки все так же врезаются в фирн, а красный страховочный репшнур скользит по снегу…

Только теперь за спиной каждого альпиниста висел на жестком каркасе серебристый дюралевый тубус.

По белому сверкающему склону поднимались парни с загорелыми, обветренными лицами, а далеко внизу, в разрывах облаков, мелькала далекая затуманенная земля – квадраты полей, ниточки дорог, затейливые петли рек, – такая знакомая картина, не раз виденная из иллюминатора дискоида, в объективы орбитальной станции… Но как по-новому. жадно разглядывал сейчас Егор далекую Землю, с какой-то тревогой искал глазами город у подножия гор

Они поднялись наконец к ним на уступ, и Олег достал термос и выдал всем по пять глотков солоноватой, горячей, какой-то очень сытной жидкости.

– Еще одно мое изобретение! – прокричал он. повернувшись спиной к ветру. – Сплошные калории и витамины! Усваиваются мгновенно.

Кто-то из парней достал стереокэчеру и начал снимать панораму гор.

– Мужики, встаньте поплотнее, я вас захвачу на фоне вон той скалы! – крикнул он, не отрываясь от камеры.

Егор оглянулся на вершину, прикидывая, где удобнее встать. И тут он увидел, как прямо на них катиться белое облачко – маленькое, забавное, еще далекое. Несколько секунд он смотрел, как оно стремительно приближается, растет на глазах, захватывает все новые и новые массы снега, как оно – уже огромное, длинно, глухо рычащее – легко скачет с уступа на уступ, тяжелой волной выныривает из ложбин, и тут же падает вниз, cметая все на своем пути

Егор с трудом оторвал от него взгляд и крикнул немеющими губами:

– Ребята, лавина!!

Мгновенно мелькнула мысль, что он повторил последние Женькины слова, но тут же голос Олега перебил его.

– Уходим, быстро! Егор – первый! Пошел!

Егор резко присел и рванул кольцо. Над головой раздался хлопок, Егор почувствовал, что его сразу поволокло в сторону, он сорвался с уступа и повис в пустоте.

Через секунду он лег всем телом на воздух и поднял голову. Над ним, подрагивая от порывов ветра, раскинулось алое крыло дельтаплана. Егор круто развернул аппарат и стал смотреть, как с уступа уходят остальные парни. Они взлетали и кружились, дожидаясь, когда последний человек уйдет с этого гиблого места.

Последним уходил Олег. Он спланировал с уступа и начал быстро, по крутой спирали, набирать высоту.

И сразу под ним прокатились первые комки снега, и тут же огромный снежный вал вымахнул на уступ, сорвался вниз и пошел, пошел дальше, оставляя за собой глубокий желоб, изрезанный шрамами – следами от валунов.

Егор почувствовал, как тугая волна воздуха подбросила его вверх. Он выровнял дельтаплан и осмотрелся.

Словно разноцветные осенние листья – золотые, красные, темно-зеленые, – кружились дельтапланы над горами. Их было восемь – значит, все парии успели уйти с уступа.

Когда эхо от лавины утихло и даже ветер смолк на минуту, Егор услышал спокойный, насмешливый голос Олега:

– Уходим вниз, на базу! Завтра начнем все сначала! Кто сказал, что эти горы сильнее нас?!

Агата КРИСТИ
ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО

Роман[1]1
  Окончание. Начало в предыдущем выпуске.


[Закрыть]

В обществе полковника и миссис Истербрук инспектору пришлось провести довольно много времени.

– Психологический подход – вот единственно верный путь в наше время, – вещал полковник. – Вы должны понимать преступника. Это дело, правда, совершенно ясное, во всяком случае, для человека с моим опытом. Почему наш приятель затевает эту бодягу? Опять же психология. Он хочет заявить о себе… сконцентрировать на себе внимание. Служащие «Спа» его не замечают, может, даже презирают за то, что он иностранец. Возможно, его отвергла любимая девушка. Он хочет привлечь ее внимание. Кто сейчас кумир кино? Гангстер, супермен. Превосходно, он станет суперменом. Ограбление с насилием. Маска? Есть. Пистолет? Есть. Но нужна публика. Что ж, он ее получит. Он ее собирает. А потом в кульминационный момент и сам попадает во власть роли… он уже не просто грабитель. Он убийца. Он палит… наугад…

Инспектор радостно ухватился за последнее слово.

– «Наугад» вы сказали? То есть вы не думаете, что он стрелял в конкретного человека, а именно в мисс Блеклок?

– Ну конечно же, нет. Он просто разрядил пистолет наугад. И это привело его в чувство. Пуля угодила в кого-то… на самом деле обошлось пустяковой царапиной, но он-то не знал. Он вдруг пришел в себя. Весь этот розыгрыш оборачивается правдой. Он попал в кого-то… возможно, даже убил, И в страшной панике он наставляет пистолет на себя. – Полковник Истербрук выдержал паузу, с чувством прокашлялся и сказал довольным голосом: – Все это ясно как божий день.

– Просто чудо, – сказала миссис Истербрук, – откуда ты все знаешь, Арчи!

В голосе ее звучало восхищение.

Инспектор Креддок тоже подумал, что это чудо, но восхищения не испытал.

– А где именно вы стояли, полковник, когда началась стрельба?

– Рядом с женой… возле круглого стола, на нем были еще какие-то цветы.

Мисс Хинчклифф сидела на земле за свинарником.

– Прелестные создания, – говорила мисс Хинчклифф, почесывая розовую спину поросенка. – Здорово откормлен, да? К рождеству будет шикарный бекон. Ну-с, и чего же вам вздумалось меня увидеть? Я ж вчера сказала вашим людям, что об этом мужике не имею ни малейшего понятия. Не видела, что он здесь по соседству рыскал. Наша мисс Мопп говорит: он из большой гостиницы в Медденхэм Уэллс. Почему ж он не грабанул кого-нибудь там, если ему очень хотелось? Мог найти добычу и покрупнее.

Бесспорно, это была правда… Креддок начал допрос:

– Где вы были в момент инцидента?

– Облокотилась о камин и молила бога, чтобы поскорей дали выпить, – выпалила мисс Хинчклифф.

– Как вы думаете, он стрелял наугад или целился в кого-то?

– То есть в Летти Блеклок? А какого черта мне знать?! Дьявольски трудно вспоминать теперь, когда все давным-давно кончилось. Я только знаю, что потух свет и фонарь замельтешил по комнате и ослепил нас, а когда грохнули выстрелы, я подумала, что если это чертов болван Патрик Симмонс балуется, то он добалуется – ведь кого-нибудь может ранить.

– Вы подумали на Патрика Симмонса?

– Ну а на кого еще? Эдмунд Светтенхэм у нас интеллектуал, он пишет книги и не увлекается грубыми шутками. Старый полковник Истербрук такие вещи не понимает. А вот Патрик – сорвиголова.

– Ваша подруга тоже считала, что это Патрик Симмонс?

– Мергатройд? Да вы лучше с ней самой поговорите. Хотя навряд ли добьетесь чего-нибудь путного. Она в саду. Хотите, я ее кликну?

Мисс Хинчклифф повысила свой и без того зычный голос:

– Мергатройд! Ау!

– Иду-у, – донесся слабый крик.

– Поторопись… полиция, – проревела мисс Хинчклифф.

Мисс Мергатройд прибежала запыхавшись.

– Вы из Скотланд-Ярда? – спросила она, переводя дух.

– Мы пока не сообщили в Скотланд-Ярд, мисс Мергатройд. Я инспектор Креддок из Мильчестера.

– Очень мило с вашей стороны, – неопределенно сказала мисс Мергатройд. – Ну что, нашли какие-нибудь улики?

– Где ты была в момент преступления, вот что ему от тебя нужно, – сказала мисс Хинчклифф и подмигнула Креддоку.

– Господи, – разинула рот Мергатройд. – Ах да, конечно. Я должна была быть к этому готовой. Алиби, конечно же, алиби. Так-так, сейчас… значит… я была там же, где и все.

– Но не со мной, – сказала мисс Хинчклифф.

– Неужели, дорогая? Ах да, конечно. Я любовалась хризантемами. По правде сказать, они были довольно чахлые. А потом все случилось… Только на самом деле я не поняла, что это случилось, то есть я хочу сказать, я не подозревала, что это что-то такое. Я даже мысли не допускала, что пистолет настоящий. И потом в темноте было так неудобно и все визжали. Я все поняла не так. Я думала, убили ее… то есть беженку. Я думала, ей перерезали горло. И не знала, что это он, то есть я даже не знала, что это мужчина. Ведь я только голос слышала, представляете, он сказал: «Поднимите руки вверх, пожалуйста!»

– Да просто «руки вверх», – поправила ее мисс Хинчклифф. – И никаких там «пожалуйста».

– Так жутко сейчас думать, что, пока эта девушка не начала кричать, я прямо-таки наслаждалась. Только в темноте было очень неудобно, и я ушибла мозоль. Я чуть не умерла. А что еще вы хотели спросить, инспектор?

– Ничего, – сказал Креддок.

Мисс Хинчклифф взглянула на инспектора:

– Ежели вы делаете это по географическому принципу, то следующим номером посетите пастора. Может, вам и удастся там что-нибудь выудить. Мисс Хармон кажется совершенно безмозглой, но подчас я думаю, что она отнюдь не глупа. Может, ей есть что сообщить вам.

Инспектор Креддок оглядел большую, убого обставленную комнату. Она напомнила ему родной дом в Кумберленде. Сама мисс Хармон, ее рассеянный неряшливый вид и открытое лицо показались ему симпатичными.

Она тут же простодушно сказала:

– От меня вам не будет никакого проку, потому что я зажмурилась. Ненавижу, когда мне светят в глаза. А когда раздались выстрелы, я зажмурилась еще крепче. И молилась, да, да, молилась, чтоб убили как можно тише. Мне не нравится, когда стреляют.

– Стало быть, вы ничего не видели, – улыбнулся инспектор, – но что-нибудь вы же слышали?

– Шума, конечно, было много. Двери открывались и закрывались, все говорили глупости и ахали, Мици ревела почище паровозного гудка, а бедняжка Банни верещала как резаная. И все толкались и падали друг на друга. Но я открыла глаза, только когда поняла, что выстрелов вроде бы больше не будет. Все уже вышли в холл, принесли свечи. А потом зажегся свет и все сразу стало как обычно… то есть не совсем как обычно, но мы – это опять были мы, а не какие-то странные люди в темноте. Ведь в темноте люди совсем другие, да?

– Мне кажется, я понимаю, о чем вы говорите, мисс Хармон.

Мисс Хармон улыбнулась.

– Он лежал там, – сказала она, – он был так похож на ласку… такой розовый и удивленный, он был совсем мертвый, а рядом валялся его пистолет. Это показалось всем таким нелепым…

НА СЦЕНУ ВЫХОДИТ МИСС МАРПЛ

Креддок положил на стол начальника отпечатанный на машинке текст допросов. Тот держал в руках телеграмму, только что полученную от швейцарской полиции.

– Выходит, в полиции он был на заметке, – сказал Райдесдейл, отложив телеграмму.

– Да, сэр.

– Драгоценности, махинации с бухгалтерскими книгами, с чеками… Настоящим проходимец.

– Да, сэр, мелкий жулик.

– Вот-вот. Но малое влечет за собой и большое.

– Будем надеяться, сэр.

Начальник полиции поднял глаза.

– Чем-то обеспокоены, Креддок?

– Да, сэр.

– Чем же? Все ведь ясно как божий день. Или нет? Ну-ка посмотрим, что нам расскажут ваши свидетели.

Он придвинул к себе рапорт и начал быстро читать.

– Ну, как обычно… масса несовпадений, противоречий. Воспоминания разных людей о стрессовой ситуации всегда разные. Но в целом картина ясная.

– Знаю, сэр, однако она не совсем ясная. Хотите знать, что я имею в виду? Она неверная.

– Ладно, обратимся к фактам. В пять часов двадцать минут Руди Шерц сел на автобус, идущий из Меденхэма в Чиппинг Клеорн и прибыл туда в шесть часов. Его запомнили кондуктор и два пассажира. От автобусной остановки он пошел пешком по направлению к Литтл Педдоксу. Без труда проник в дом, вероятие, через парадный вход. Он был вооружен, выстрелит дважды, одна из пуль слегка задела мисс Блеклок, затем третьим выстрелом он убил себя; за недостаточностью улик мы не можем сказать, сделал он это намеренно или случайно. Согласен, что причины самоубийства малоубедительные.

Но в общем-то мы с вами не призваны отвечать на вопрос «почему?». Коллегия присяжных решит, признавать это самоубийством или расценить как несчастный случай. Но каким бы ни было их заключение, нам все равно. Мы можем поставить точку.

– То есть схватиться за соломинку психологии полковника Истербрука, – мрачно сказал Креддок.

Райдесдейл улыбнулся.

– У полковника богатый опыт. Правда, меня тошнит от модных ученых словечек, но нельзя же совсем сбрасывать психологию со счетов.

– И все-таки я чувствую, что картина неверная, сэр.

– У вас есть основания полагать, что кто-то из Чиппинг Клеорна лжет?

Креддок колебался.

– Мне кажется, иностранка знает больше, чем говорит. Но, может, это мое предубеждение против нее.

– Вы думаете, она действовала с ним заодно? Впустила его в дом? Подговорила?..

– Это вполне в ее духе. Но тогда, значит, в доме есть какие-то ценности, деньги или украшения, а похоже, это не так. Мисс Блеклок, во всяком случае, решительно отрицает. И остальные тоже. Остается предположить, что в доме были какие-то ценности, о которых никто не знал…

– Сюжет для бестселлера.

– Согласен. Это смешно, сэр. И последнее: мисс Баннер почему-то уверена, что Шерц пытался убить именно мисс Блеклок.

– Ну, из того, что вы о ней рассказали, и из ее собственных показаний похоже, эта мисс Баннер…

– Согласен, сэр, – быстро вставил Креддок, – она ненадежный свидетель. Чрезвычайно внушаема. Ей можно вбить в голову что угодно… но как раз интересно, что это ее собственные домыслы, не чьи-нибудь, а ее собственные. Остальные не разделяют ее мнение. Первый раз в жизни она поплыла против течения.

– А с какой стати Руди Шерцу понадобилось убивать мисс Блеклок?

– В том-го и дело, что не знаю. И мисс Блеклок тоже не знает или она куда более искусная лгунья, чем кажется на первый взгляд. И никто не знает. Так что, вероятно, это неправда.

– Видите ли, мы получили письмо… – Райдесдейл осекся, потому что в комнату вошел сэр Генри Клитеринг. – А вот и вы, Генри.

Держась на этот раз неофициально, сэр Генри сказал:

– Привет, Дермут.

– У меня для вас кое-что есть, Генри, – сказал начальник полиции.

– И что же?

– Собственноличное письмецо от старой киски. Она в «Ройал Спа». Считает, что может помочь нам в чиппингклеорнском деле

– Ох уж мне эти старые киски! – победоносно изрек сэр Генри. – Ну, что я вам говорил? Они все слышат. Все видят. И наперекор старинной притче любят позлословить. Райдесдейл посмотрел на письмо.

– Пишет как курица лапой да еще подчеркивает на каждом шагу. Значит так, сначала очень длинно и нудно о том, что она надеется не отнять нашего драгоценного времени, но что, возможно, она окажется нам полезной и т. д. и т. п. Как бишь ее?.. Джейн Марпл.

– Разрази меня гром, – сказал сэр Генри. – Неужто она? Джордж, это же моя собственная, единственная и неповторимая первоклассная киска. Лучшая из всех кисок на свете. Л почему она очутилась в Меденхэм Уэллсе, вместо того чтобы мирно поживать у себя дома в Септ Мери Мид, и, главное, вовремя, как раз, чтобы ввязаться в убийство!

– Что ж, Генри, – язвительно сказал Райдесдейл, – рад буду увидеть твой эталон сыщика. Пошли. Пообедаем в «Ройал Спа» и встретимся с дамой.

Мисс Марпл была почти такой, какой ее себе представлял Креддок, правда, куда более кроткой и гораздо старше. Шерстяная ажурная пелерина была наброшена на ее плечи. Она вязала.

При виде сэра Генри мисс Марпл пришла в восторг, а когда ее представили начальнику полиции и инспектору Креддоку, страшно смутилась.

– Ну, сэр Генри, вот удача так удача. Сколько лет, сколько зим… Да, совсем ревматизм замучил. Особенно в последнее время. Конечно, я бы не смогла себе позволить остановиться в таком шикарном отеле, цены здесь фантастические, но мой племянник Раймонд Уэст, может, вы его помните…

– Это имя все знают.

– Да, его умные книги пользуются большим спросом. Последнюю даже отметило книжное общество. Она самая жуткая из всех, но, наверно, так частенько случается, да? Так вот, милый мальчик настоял на оплате всех моих расходов… А его милая жена тоже делает себе имя, она художница. Рисует, в основном кувшины с увядшими цветами и сломанные расчески на подоконниках…

«Окончательно спятила старушка», – с неприязнью подумал инспектор Креддок.

– Пойдемте к управляющему в комнату, – сказал Райдесдейл. – Там удобнее разговаривать.

Мисс Марпл, волнуясь, пошла за ними в приемную мистера Роуландсона.

– Итак, мисс Марпл, что вы можете нам рассказать? – спросил шеф полиции.

Мисс Марпл подошла к сути дела неожиданно кратко.

– Чек, – сказала она. – Он его переправил.

– Он?

– Молодой человек, сидевший за той конторкой, он вроде бы инсценировал налет и застрелился.

– Вы говорите, он подделал чек?

– Да, вот посмотрите. – Она вытащила его из сумки и положила на стол. – Сегодня утром его вместе с остальными прислали из байка. Можете убедиться сами, было семь фунтов, а он сделал семнадцать. Поставил единичку и дописал «надцать». А чтобы было не подкопаться, поставил высокохудожественную кляксочку и запачкал все слово. Мастерская работа. Думаю, у него была достаточная практика. И чернила те же самые, потому что я выписывала чек прямо за конторкой. Должно быть, он частенько проделывал это и раньше, как вы считаете?

– Но на этот раз не на того нарвался, – заметил сэр Генри.

Мисс Марпл кивнула.

– Да. Боюсь, он не очень преуспел бы в этом деле. Я была совершенно неподходящей кандидатурой. Молодая деловая замужняя женщина пли влюбленная девушка – эти выписывают чеки на самые различные суммы и никогда не проверяют свои чековые книжки. Но старуха, считающая каждый пенни, старуха со своими закоренелыми привычками – это совершенно не тот вариант. Я никогда не выписываю чеков на семнадцать фунтов. Двадцать – это круглая цифра, я откладываю двадцать фунтов на прислугу и книги. А на карманные расходы обычно отвожу семь, раньше было пять, но с тех пор цены так подскочили! Ну вот, стало быть, в первую же неделю моего пребывания здесь я обнаружила ошибку в счете. Я указала на нее этому молодому человеку, он рассыпался в извинениях и, похоже, очень расстроился; но про себя я подумала: «Жуликоватые у тебя глаза, мой милый».

– Руди Шерц во всех отношениях был плохим человеком, – сказал Райдесдейл. – Мы выяснили, что он стоял на учете в швейцарской полиции.

– Его часто видели с рыжей официанткой из гриль-бара, – сказала мисс Марпл. – К счастью, как мне кажется, ее сердце не разбито. Ей просто хотелось чего-нибудь новенького, а он имел привычку дарить ей цветы и шоколадки, чего редко дождешься от английских парней. Она рассказала вам все, что знала? – спросила мисс Марпл, неожиданно повернувшись к Креддоку. – Или не совсем все?

– У меня нет полной уверенности, – осторожно сказал Креддок.

– Она очень встревожена, – сказала мисс Марпл. – Сегодня утром принесла мне вместо селедки лососину и забыла кувшин с молоком. А ведь она отличная официантка. Да, несомненно, встревожена. Но, надеюсь, вы сможете убедить ее рассказать все, что она знает. Это может быть очень важно, вдруг он рассказал ей, кто это был?

Райдесдейл удивленно посмотрел на нее.

– Как кто?

– О, я так плохо выражаю свои мысли! Я хочу сказать, кто его на это подбил.

– Значит, вы считаете, что его подговорили?

– Конечно… ведь что мы имеем? Смазливого юношу, который норовит урвать помаленьку то тут, то там, подделывает чеки на небольшие суммы, возможно, крадет мелкие драгоценности, если кто-нибудь оставит их на видном месте, возможно, берет понемножку чужих денег из ящика. Все это по мелочам. Ему хватает на карманные расходы, на одежду и на девушек. И чтобы он вломился в дом, держал в страхе всю честную компанию и вдобавок в кого-то стрелял?! Да никогда в жизни он бы такого не сделал, никогда! Не тот он был человек. Это нелепо.

Креддок задумался. То же самое говорили Летиция Блеклок и жена пастора: «Это нелепо». И вот теперь старая киска сэра Генри сказала ту же фразу, и в голосе ее звучала непоколебимая уверенность.

– Тогда, может, вы расскажете нам, мисс Марпл, – сказал он, и неожиданно его тон стал враждебным, – что же на самом деле произошло.

Она удивленно повернулась к нему.

– Но откуда мне знать? Конечно, можно строить догадки, но ведь это недостоверные факты.

– Джордж, – сказал Райдесдейл, – если я дам мисс Марпл почитать показания свидетелей из Чиппинг Клеорна, это ведь будет против правил?

– Это будет против всяческих правил, – сказал Райдесдейл, – но я пришел сюда не для того, чтобы соблюдать правила. Она может прочесть.

Пока мисс Марпл читала, все молчали. Наконец она отложила записи.

– Очень интересно, – вздохнув, начала она. – Какие разные вещи люди говорят… и думают. Что они видят… или думают, что видят. Да, очень сложно, ведь почти все ужасно банально, а если что-нибудь небанально, очень трудно выявить, что именно… Это как иголка в стоге сена.

Креддок был разочарован, хваленая мисс Марпл оказалась способной лишь на мелкие банальные обобщения. Он почувствовал раздражение и довольно грубо сказал:

– Суть дела в том, что факты неопровержимые. Какими бы разноречивыми ни были детали, в основном все говорят одно и то же. Они видели человека в маске, он держал пистолет и фонарь, открыл дверь и приказал им поднять руки, и как бы они ни передавали его слова: «Руки вверх» или «Кошелек или жизнь» – в зависимости от того, какая фраза ассоциируется у них с налетом, они его видели, и это самое главное.

– Но ведь, – мягко сказала мисс Марпл, – на самом деле они не могли, они ничего не могли увидеть…

У Креддока перехватило дыхание. Не в бровь, а в глаз! Значит, все-таки она проницательна. Он испытывал ее своей тирадой, но она не попалась на удочку. Факты пока что оставались фактами, а случившееся – случившимся, но она так же, как он, поняла, что люди, видевшие грабителя в маске, на самом деле не могли его видеть.

– Если я правильно себе представляю, – продолжила мисс Марпл, – света не было ни в холле, ни на лестничной площадке?

– Не было, – сказал Креддок.

– В таком случае, если человек стоял в дверях и направлял яркий свет на людей в комнате, никто ничего не видел, кроме этого света, так?

– Так. Я проверял.

– Значит, если они говорят, что видели мужчину в маске и прочее, то, сами того не осознавая, пересказывают то, что увидели после, когда свет зажегся. А это лишний раз подтверждает предположение, что Руди Шерц был, так сказать, «подставным лицом».

Райдесдейл уставился на нее в изумлении.

– Уж не считаете ли вы, что кто-то подучил его пойти и устроить пальбу в комнате, битком набитой народом?

– Я думаю, ему сказали, что это шутка, – ответила мисс Марпл. – И конечно, хорошо заплатили. За то, что он поместит объявление в газете, разузнает планировку усадьбы, а потом в назначенный час явится туда, наденет маску и черный плащ, распахнет дверь, взмахнет фонарем и крикнет: «Руки вверх!»

– И выстрелит?

– О нет, нет, – сказала мисс Марпл. – У него вовсе не было пистолета.

– Но все говорят… – начал было Райдесдейл и осекся.

– Вот именно, – сказала мисс Марпл. – На самом деле пистолета в его руках никто не видел. И не мог увидеть, даже если б он и был. А мне сдается, его и не было. Думаю, после того как он скомандовал «Руки вверх!» – кто-то другой бесшумно подошел к нему в темноте и выстрелил дважды через его плечо Руди Шерц до смерти перепугался, обернулся, и тогда тот, другой, застрелил его и бросил пистолет рядом с ним…

Мужчины посмотрели на нее. Сэр Генри мягко заметил.

– Это лишь одна из возможных версий.

– Но кто этот мистер Икс, подошедший в темноте? – спросил начальник полиции.

– Вы должны выяснить у мисс Блеклок, кто хотел убить ее.

«Счет в пользу Доры Баннер, – подумал Креддок. – Вечное состязание инстинкта и интеллекта».

– Стало быть, вы считаете, что это преднамеренное покушение на мисс Блеклок? – спросил Райдесдейл.

– По всей видимости, да, – сказала мисс Марпл. – Хотя есть кое-какие загвоздки. Но сейчас меня прежде всего интересует, не проговорился ли он кому-нибудь. Тот, кто договаривался с Руди Шерцем, несомненно, изо всех сил старался заставить его держать язык за зубами, но если Шерц все-таки проговорился, то только это» девушке, Мирне Хэррис.